Текст книги "Ещё один брак по расчёту (СИ)"

Автор книги: Арабелла Фигг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

– А те только-только обрадовались, что сбыли тебя с рук, – изо всех сил улыбнулась, делая вид, что шутит, сира Аларика. – Вы правы, сира Катриона, мне не следовало так говорить. Прошу прощения.

– Да у меня-то за что его просить?

– Что вывалила на вас весь этот сор, – вздохнула сира Аларика. – Но матушка меня даже выслушать не захотела: что ты, что ты, он мужчина, ему виднее, как деньгами распорядиться! А я разве спорю? Я ни половины, ни четверти этих денег не требовала, но хоть что-нибудь… хоть для приличия со мной посоветоваться?

Губы у неё задрожали, она резко отвернулась и принялась с преувеличенным вниманием разглядывать наёмничьих лошадей: Рената и сир Бирюк остались с младшим Меллером, а его отец с фавориткой и бастардом уехал вместе с бароном, когда Каттен разрешил тому встать с постели. «Да обездвижь ты его, Феликс, и усыпи! – рассерженно рыкнул на всю башню сир Ламберт, устав уговаривать старшего брата слушаться целителя и поберечь себя. – Георг, тебе самому-то понравилось вставать во главе целого баронства в неполные тридцать? Сыну того же хочешь?» Сир Георг проворчал, что Генриху, хвала Девяти, уже очень даже полные тридцать, но дивное дело, послушался. Кажется, баронские обязанности ему и правда давались всё тяжелее, если он – недовольно бурча, конечно, – провёл-таки в постели предписанные Каттеном три дня.

– Какая кобылка красивая, – сказала меж тем вымученно спокойным голосом сира Аларика. – Правда смирная или прикидывается? У младшего брата меринок такой… смотришь, прямо крылышек не хватает, как у тех лошадок, что хорошим детям добрые сны развозят. А так и тянет его вечно напакостить по мелочи. Не покалечить, храни Девятеро, а… ну, характер показать.

– Как-то же ему надо развлекаться, раз его главного мужского удовольствия лишили?

– Ну да, – признала сира Аларика. Она совсем уже успокоилась и огляделась в конюшне, соображая, что к чему. – Канн милосердная, как вы тут в одиночку управлялись? И сами Вязы, и голодные егеря со своими драными подштанниками и грязными портянками, и дриады тут у вас под боком, да? Я бы ни за что не справилась!

– Так выбирать не из чего было, – вздохнула Катриона. – Род на мне остался, куда бы я делась?

Они вышли из конюшни, и она невольно посмотрела вверх. Понятно, что разбуженная зимой виверна – редкость из редкостей, но очень уж хорошо такие редкости запоминаются.

– Всё ещё светло, да? – спросила сира Аларика, не поняв – и хвала Девяти! – её взгляда. – Вроде и немного день прибыл, а заметно… Вы на свадьбу сира Кристиана поедете?

– Да, – без особой охоты сказала Катриона. Ей требовалось наконец показать соседям своего консорта, но не разъезжать же было с ним по сёлам и хуторам. А на свадьбу как раз все и соберутся… но при этом главной новостью будут сын барона и его невеста, а не богатенький консорт сеньоры с самой-самой окраины. – Как на помолвку, – уточнила Катриона, – приедем, поздравим и обратно. Мне же разрешили вступить в брак, не дожидаясь окончания траура, но сам-то траур никто с меня не снимал. Совсем мне будет не к лицу на свадьбе веселиться.

– Если пытаться управиться за один день, домой придётся возвращаться затемно, – возразила сира Аларика. – Опасно.

– Так, но в замке и без нас будет тесно, а многим гостям и за неделю домой не добраться, не то что затемно. Да и не вдвоём же мы поедем обратно, – прибавила она, глядя на Ренату, разгуливающую по двору в той самой лисьей безрукавке. Сир Бирюк против обыкновения о чём-то спорил с сиром Эмметом, консорт внимательно слушал обоих, а вот чародейке всё это откровенно было скучно, и она только что не зевала, лениво поглядывая по сторонам.

Увидев женщин, она оживилась.

– А, – сказала чародейка, – госпожа интендант…

– Кто? – изумилась сира Аларика.

– Интендант, – охотно повторила Рената. – Помощник командира гарнизона по хозяйственной части. Второй человек в гарнизоне… с точки зрения командира. Но мы-то знаем, кто в доме хозяин, верно? – она подмигнула «госпоже интенданту». – Не тот, у кого на поясе меч, а тот, у кого ключи.

Сира Аларика покраснела, но видно было, что шуточное звание ей понравилось. А сир Эммет проворчал:

– У кого на поясе меч, тот легко может отобрать и ключи.

– Конечно, – ухмыльнулась Рената. – Открыть кладовые и погреба, выкатить бочки, вытащить окорока и колбасы и устроить грандиозную попойку с голыми девками. А потом похмелиться случайно уцелевшим сидром и долго чесать в затылке, соображая, на что и как жить до следующего урожая.

Она не скрываясь насмехалась над молодым маршалом, и тот, понятно, злился, но видно было, что остроухая нахалка, ни в грош его не ставящая, не на шутку его зацепила. «Как-то бы предупредить его, чтобы не вздумал руки распускать, – подумала Катриона. – Это ведь не кузнецова дочка. И даже, наверное, не тот колдун из форта у Нижних Бродов, которого сира Фрида учила». Она вспомнила, как молния, запущенная ленивым взмахом руки, посбивала шишки и ветки с еловых макушек. Рената, наверное, считала, что молния была совсем слабенькая – вряд ли она хотела что-то всерьёз ломать. И опять-таки Катрионе казалось, что как и с ведьминым огнём, чародейке вовсе не нужно было даже махать рукой; что опять же она просто рисовалась: вот, дескать, гляньте, какова.

– Так вот, – сказала Рената, – сира Аларика, можно вам задать бестактный вопрос?

– Какой? – подозрительно спросила та и опять покраснела. Выглядело это очень мило, и сиру Эммету следовало бы на супругу смотреть, а не пялиться в бесстыжие зелёные глазищи чародейки. Но когда это мужчинам хватало законной жены? Катриона прекрасно понимала, что и её консорт не обойдётся одной своей поэтессой в Озёрном. Тем более что вязовские девки сами постреливают в него влажными глазками, готовые по первому знаку подхватить подол повыше – а ну как в него ещё чего дорогого и красивого кинут? От полушалков, которые привезли Меллеры, всю праздничную неделю в глазах рябило, а парни как на подбор скрипели лаковыми поясами с фигурными медными пряжками. И это всё было та’к раздарено, на праздник, а если не просто лечь и коленки раздвинуть, а быть погорячее да поласковее?..

Катриона тряхнула головой и непонимающе уставилась на «госпожу интенданта», прослушав, о чём её спросила Рената.

– Нет, – сказала сира Аларика растерянно, – ничего такого. Ну, цветы всегда хорошо растут, так они у всех растут. И матушка Саманта никогда не говорила ни про какой дар.

– Матушка Саманта ваша – экзорцист милостью Предвечной, – отмахнулась чародейка. – Чья это, интересно, вообще была гениальная идея послать к вам её сюда? Как она только поля весной благословляет? Это любой тёмный дар она на раз учует, а чтобы сглаз снять, ей даже молитва не нужна – только бровью шевельнуть. Но она жрица Сармендеса, а не Канн по сути своей, так что ваши способности ей так… жить не мешают, и ладно.

– Её сюда прислали, когда орки на этот берег Гремучей шастали, как к себе домой, – ответил за Аларику Меллер. – Очевидно, рассудив, что овёс и сам как-нибудь вырастет, а вот если орочьи шаманы напакостят, то жрица Канн не только ничего с этим сделать не сможет, но вряд ли и заметит что-то, пока не станет слишком поздно. Мать Клара-то вот как раз жрица Канн…

– Таких жриц, как мать Клара, вообще к прихожанам подпускать нельзя, – фыркнула Рената, невоспитанно перебив нанимателя. – Любит же Предвечная пошутить – взяла и одарила своим благословением снулую рыбину, не способную ни полюбить, ни просто пожалеть. А у вас, сира, тот же дар, да ещё характер ему под стать. Не це’ните вы свою супругу, сир Эммет.

Тот искоса глянул на сиру Аларику, немедленно напустившую на себя вид холодный и равнодушный, и буркнул:

– Это она меня не ценит.

Чародейка передёрнула плечиками.

– Мужчины! – сказала она таким тоном, словно грязно выругалась. – Ведёте себя, как войско в захваченной стране, а потом удивляетесь, что в тылу у вас не надёжный союзник, а мятежная провинция, у кого готовая чуть что взбунтоваться, а у кого тихо мстящая по мелочи. Вы вот, сир Эммет, что предпочитаете? Ссоры с битьём посуды или общение в духе: «Это твои проблемы, ты с ними и разбирайся»?

– Рената, – безнадёжно вздохнул сир Бирюк.

– О, – она оттянула кончиками пальцев штанины за неимением подола и сделала издевательский книксен, – прошу прощения, сир Эммет, что лезу в ваши семейные дела. Но если вы угробите дар своей жены, с вас ведь в посмертии и за это спросится, имейте в виду.

Тот что-то хотел ей ответить – что-то очень злое и резкое, похоже, – но передумал, только щекой дёрнул, стискивая зубы, чтобы не сказать лишнего. Решил не связываться, что ли. Вместо этого он повернулся к сиру Бирюку и сказал:

– Чем дёргать людей, которые зиму стараются пережить как могут, я бы лучше у дриад помощи попросил. Мне кажется, они должны знать, откуда эта тварь взялась и кто её спугнул. Одно дело, если огры на новые места потянулись – с ними мы как-нибудь справимся. А вдруг дракон виверну выгнал из пещеры и сам там устроился? Против дракона у нас тут героев не найдётся. Сира Катриона?

– Хорошо, я поговорю, – нахмурилась она: вот огров им тут только не хватало! – Вам именно помощь дриад нужна, или мне просто спросить, что они об этом знают?

– Так ведь смотря что они скажут.

– Тоже верно, – признала она. – Ладно, для начала парой мешков муки обойдутся, а там посмотрим. Гилберт… – имя консорта опять далось с некоторым усилием, но не по фамилии же было к нему обращаться.

– Да разумеется, – рассеянно отозвался он. – Возьмите сколько и чего нужно, только скажите потом что именно взяли, чтобы я списал.

– Нет-нет. – Вот не хватало ещё у него клянчить подачки для лесных сучек! – Я хотела спросить, вам-то от них ничего не нужно?

– Пока нет, – хмыкнул он. – Послание Совету Дома Морр они уже должны были передать, а больше от них всё равно ничего не зависит.

– А что за послание?

– Очень-очень вежливый вопрос, в каких отношениях Дом Морр состоит с Домом Ильфердина, потому что именно Дом Ильфердина, скорее всего, займётся строительством новой крепости, а нам не хотелось бы, чтобы рядом с владениями Дома Морр находились работники из недружественного клана, и прочая, прочая… – Канн милосердная, он всё это выдал на одном дыхании, ни разу не запнувшись! – Провокация так себе, конечно, но может и сработать, – прибавил он в некотором раздумье, словно и сам не верил, что сработает.

– Провокация? – непонимающе переспросила сира Аларика.

Меллер, кажется, собрался объяснить, что имел в виду, но чародейка опять перебила его.

– Сообщить гномам, что их мастерству ты не доверяешь, а обратишься к соперникам? Ты это серьёзно? – поразилась Рената. – Гилберт, ты у меня будешь в казарме жить, под круглосуточным надзором, а по нужде выходить в кольчуге, так и знай!

– Отец великодушно подписал это послание сам, а в Излучине Светлой у Дома Морр нет ни слободы своей, ни хотя бы родни в других кланах.

– Всё равно самоубийцы, – проворчала чародейка.

Тот только плечами пожал. Похоже, ему такое не в первый раз говорили.

– А с местом для строительства определились? – живо спросил сир Эммет. – Барон наверняка хочет что-нибудь лучше защищённое, чем пригорок между двумя ложбинками.

– Гномы всё равно предложат сами на свой вкус, и я бы с ними спорить не стал. – Меллер указал на Орланову Кручу, прикрывающую Вязы с севера: – Предложат выдолбить помещения в цельной скале, к примеру, так почему бы и не воспользоваться готовыми стенами?

– Там же будет темно и холодно, – удивилась сира Аларика.

– У гномов? Шу’тите, сира! Темно и холодно у них только в дальних штреках, наверное, а в тех же рыночных залах светлее, чем в бальной зале графского дворца на праздниках, я сам видел.

– А вы там бывали? – с жадным любопытством спросил сир Эммет, опередив Катриону. – У гномов под землёй?

– Вот только в рыночном зале и бывал, потому что дальше даже не всех полукровок пускают, но впечатлений хватило надолго. Там… – Меллер нахмурился и нетерпеливо пощёлкал пальцами, подбирая слова, – настолько всё чужое, нечеловеческое… Камень, камень, камень, резной камень везде, любой прилавок этой резьбой покрыт. И целые ряды бронзовых светильников свисают на цепях с потолка, а потолок при этом такой высоты, что и троллю пришлось бы лестницу брать, чтобы заменить масло – не знаю, как гномы с этим справляются. Так что нет, сира, ни темно, ни холодно не будет точно. Зато представьте: крепость, вырубленная в скале, вершина, превращённая в дозорную площадку, а над нею – штандарт с вязовым листом, а?

Он, чуть усмехаясь, глянул на Катриону, и та, зажмурившись, помотала головой, отгоняя ясный, словно наяву увиденный, строгий силуэт крепости, выступающей прямо из скалы. И да, штандарт с вязовым листом, реющий на ветру на такой высоте – это вам не вяло мотающаяся на шесте тряпка над тесным двором. Она даже рассердилась на себя за глупые детские мечты и проворчала:

– Вот тут-то к нам и заявится какой-нибудь дракон – поглядеть, кто это такой богатый в наших краях завёлся.

– Увидит, что людишки наняли подгорных недомерков за баранину и дроблёный ячмень, сплюнет с досады огнём и вернётся в своё логово спать дальше, потому что никаким золотом не пахнет и даже не предполагается? – Ну да, Меллер и рта раскрыть не успел, как его остроухая уже влезла с ехидными замечаниями.

– А вы так хорошо знаете драконов, что можете предсказать, что они сделают? – А сиру Эммету точно вожжа под хвост попала, получит он рано или поздно молнией в лоб!

– Драконы любят горы, – пожимая плечиками, ответила Рената, – а до настоящих гор здесь полдня полёта, не меньше. Драконы любят золото, но в здешних краях его нет – ни у вас, ни в Чёрном Лесу, ни в Сером кряже. Лететь полдня, чтобы сожрать пару овец, а по дороге туда и обратно получить тучу дриадских стрел в брюхо? Замучается выдирать потом, они же хуже заноз.

– Значит, это не дракон выгнал виверну? – быстро спросила Катриона.

– А вот этого я не говорила, – возразила чародейка. – Молодому дракону сложно найти надёжное логово, только выкурить кого-то послабее, чем он сам.

– Но хотя бы молодой, да?

– Ну да, есть-таки шансы найти на него героя, – хмыкнула Рената. – Или десятка два-три… посмертно. Впрочем, если госпожа действительный член Ковена Боевых Магов тряхнёт стариной, а мы с её пастушком-учеником поддержим старушку, шансы будут повыше. Хотя вообще-то дракон – это прямой повод требовать, чтобы вам прислали хороший такой отряд королевских войск. Если они, конечно, вам тут нужны. От дракона, по моему скромному мнению, куда меньше бед и убытков.

Все ненадолго замолчали, представляя себе нашествие целой орды бесцеремонных вооружённых чужаков, совершенно не заботящихся о том, как местные будут заново налаживать жизнь после их ухода.

– Я всё-таки надеюсь, что это огры, – пробормотал сир Эммет.

И даже ни одного едкого слова не прибавил, даром что отвечал остроухой заразе.

========== Глава 14 ==========

Дриады ничего не знали ни про огров, ни про драконов, ни вообще про то, кто и почему мог разбудить виверну. Одна из дозорных сказала, что та могла плохо подготовиться к зиме – может быть, добычи не хватало на весь выводок, или виверна была больна либо ранена и не смогла наесться хорошенько. А может быть, просто лавина сошла и потревожила её в недостаточно глубокой и надёжной пещере… Словом, Катриону почти что высмеяли, но как раз это её и успокоило: пусть смеются, с неё не убудет. А то ведь было бы совсем не до смеха, если б это семейство огров, оголодав в предгорьях Хмурого, потянулось к людям и их скотине поближе.

А в подарок дриадам Катриона всё-таки отвезла два мешка из меллеровских припасов – белейшую «королевскую» муку, аж сердце кровью обливалось, когда мужики навьючивали мешки с нею на одну из сменных лошадей (и тоже, кстати, бурчали, что не треснет ли кое у кого кое-что от таких подарочков). Но консорт сам настоял, чтобы мука была именно пшеничная и именно «королевская». Кажется, он всерьёз надеялся лесных девок прикормить, как плотву в пруду. Ну-ну. Катрионе казалось всё же, что с дриадами как с волками – сколько ни корми. Да только мука была не её, и вообще… ей же проще, своё целее будет, а то весна ещё не скоро.

Сир Эммет, выслушав чириканье дриад, тоже успокоился. Совсем ему, надо думать, не хотелось в первую же зиму своего маршальства столкнуться с ограми, а про драконов они с Катрионой даже не заговаривали, суеверно боясь накликать. Зато повернув обратно к Вязам, он покачал головой и проговорил:

– Аррунг-Отец воинов! А я-то думал, сира, будто это охранница вашего консорта – противная наглая баба. Да она просто милая и ласковая девочка рядом со своими лесными сестрицами! Как у вас только терпения на них хватает?

– Никак не хватает, – честно сказала Катриона. – Но они больше ни с кем не станут разговаривать, разве что с баронессой или с сирой Елизаветой.

– А сир Георг…

– Он для них такой же мужчина, как любой другой.

– А консорта вашего они мужчиной не считают?

Прозвучало как-то неприятно. Понятно, что сир Эммет на Гилберта Меллера поглядывал сверху вниз, но само слово «консорт» прозвучало так, будто Катриона совершила какой-то не вполне пристойный поступок, выбрав в супруги простолюдина. Хотя, между прочим, простолюдин этот был не просто образованнее, но и куда поумнее кое-кого из первого сословия, уязвлённо подумала она. Уж не ссориться с женой каждый божий день на ровном месте ему точно ума хватало. И дело было вовсе не в том, что Меллер якобы знал своё место. Ха! Его место… Вот почему-то Катриона ни минуты не сомневалась, что если бы Меллер захотел стать настоящим хозяином Вязов, а не только отцом наследников, всё село уже бегало бы вокруг него на цыпочках, заглядывая в рот, и даже самовлюблённый петух Эммет клевал бы зёрнышки с мягкой белой ладошки, пока Меллер прикидывал бы: пора рубить горластого придурка на суп или пусть ещё мясца нагуляет.

– Он же не просит ни помощи, ни защиты, ни совета, – терпеливо сказала Катриона: ссориться со своим маршалом, потому что он не то сказал и не так поглядел, она всё-таки не собиралась. – Он говорит только сам за себя, не за всех, кто живёт на моей земле. В общем-то, даже не говорит, а просто предлагает торговать без всяких обязательств. Торгуют же дриады с гномами. – Она сдержанно фыркнула и прибавила: – Я вот, послушав Меллеров, больше удивляюсь тому, что гномы торгуют с дриадами: они, оказывается, вообще никаких дел с женщинами не ведут. Видно, эльфов они не любят гораздо сильнее, чем лесных девок, не знающих своего места и не умеющих себя вести.

– А кто вообще любит эльфов?

Катриона кивнула, но про себя подумала, что ни одна из рас, населяющих Срединные, Нижние и прочие Земли, ни единого доброго слова не скажет про другие, зато у всех найдётся множество презрительных прозвищ для соседей ближних и дальних. А ведь кое-чему стоило бы друг у друга поучиться. Орочьей самоубийственной верности слову. Дриадскому стремлению позаботиться о земле и о том, что на ней растёт. Гномскому запредельному трудолюбию. А те могли бы пристальнее вглядеться в «мягкотелых короткозубых», «неуклюжих круглоухих» и «бестолковых верзил» – и понять, что люди потому и расплодились, как тараканы, расселившись по всему материку, что вообще легко приспосабливаются к любым условиям, и неплохо бы тем же оркам и гномам этому поучиться, не говоря уже о дриадах, слишком привязанных к своим лесам.

Она даже головой потрясла, поймав себя на таких странных мыслях. Вроде бы Меллер ей и не читал никаких уроков по истории и землеописанию, и говорили-то они о подобных вещах так, между делом, а вот поди ж ты… всплыло неожиданно и, в общем, некстати, словно давно ждало своего часа. Или нужных слов, чтобы смутные размышления стали чёткими и ясными идеями.

Вязы и ясени перелеска расступились, выпуская всадников на простор заснеженного поля. Сне’га, несмотря на метели перед Солнцеворотом, до сих пор лежало не так много, а тот, что намело, был довольно плотно зализан резким холодным ветром. Катриона надеялась на вьюги и снегопады после Излома Зимы, чтобы весной земля как следует пропиталась влагой, но пока что лошадям было только легче идти по неглубоким сугробам, да и дорогу к замку не заметало без конца – как накатали ещё до Солнцеворота, так и можно было ездить спокойно, не увязая в рыхлом свежем снегу. «В общем, всё как всегда, – подумала Катриона, – или весной талой воды побольше, или зимой дороги получше – что-то одно».

– Вы на свадьбу сира Кристиана и сиры Луизы хотите за день выехать? – спросила она, с силой сжимая и разжимая пальцы: было морозно, и руки мёрзли в перчатках, а в рукавицах держать поводья было неудобно. Пальцы на ногах тоже начинало пощипывать, хотелось поторопить Сороку, но делать это раньше, чем кавалькада доберётся до дороги, точно не стоило. Продрогшим людям достаточно было выпить по кружечке грога да переодеться в сухое и тёплое, чтобы согреться. А мучить лошадей скачками по сугробам, когда свежих в конюшне нет, а маршал с егерями в любой момент должен быть готов сорваться и мчаться хоть на разбойников, хоть на волков…

– И ночевать в какой-нибудь кладовке с простынями и скатертями, потому что все комнаты заняты? – отозвался сир Эммет с неудовольствием. – Нет, сира, я думаю, лучше выехать пораньше, затемно ещё, чтобы к полудню быть в храме. Дорога наезжена, метели сильной случиться не должно – успеем легко.

– Я тоже так думаю, – кивнула Катриона. – Да и не хочется, честно сказать, болтаться в замке целое утро, не зная, чем себя занять.

Она посмотрела в низкое зимнее небо, чуть подёрнутое полосами облаков. Да, метели в ближайшие два дня можно не ждать. Приехать в замок, оставить лошадей, переодеться, отстоять церемонию в храме, пообедать и возвращаться. Охраны Меллера вполне должно хватить обоим, а сир Эммет с супругой пусть веселятся. Найдёт уж им баронесса какую-нибудь кладовку с полотенцами, чтобы переночевать.

Они ещё немного поговорили с сиром Эмметом о поездке на свадьбу сира Кристиана, потом незаметно перешли на дела Вязов. Ехать было довольно далеко, лошадей они по-прежнему берегли, так что пока добрались, начало темнеть.

– Ну, хвала Канн, вернулись, – проворчал Меллер, цепко оглядев Катриону. – Я уж думал послать моих наёмников вам навстречу. Целую речь сочинил, почему они должны бросить меня тут одного, беспомощного и беззащитного, и ехать спасать вас.

– От кого спасать? – удивилась Катриона.

– От огров, драконов и целой стаи не выспавшихся виверн. Переодевайтесь-ка, дорогая супруга, потеплее, а то у вас даже кончик носа побелел, а я вам пока сварю глинтвейн. Сир Эммет, сделать на вас тоже? Пробовали «Кровь виверны»?

– Слишком сладко, – сказал тот. – Но после прогулки по морозу сойдёт.

Меллер хмыкнул и пробормотал что-то про деревенский самогон, однако ушёл к себе в комнату и, не закрывая дверь, начал чем-то греметь и брякать. Горелку свою переносную горным маслом заправлял, наверное, у него там в железном ящике целая бутыль стояла – для горелки и для двух ламп. Вторую он после отъезда своих родных, правда, отдал Катрионе, а та поставила в гостиной, чтобы шить при лампе, а не при трёх огарках. Только красивый зелёный колпак с неё приходилось снимать, потому что зеленоватый свет искажал оттенки шёлка, и вышивать было невозможно, а вышивания Катрионе должно было хватить до весны. Ту скатерть с цветами и птицами, которую разрисовала сира Маргарита, Катриона собиралась постелить в часовне как покров на алтарь. А то старая парча на нём совсем уже выцвела и потускнела, но шёлковая гладь даже на простом полотне смотрелась достаточно нарядно и богато, чтобы заменить парчовый отрез.

Ещё бы попросить сиру Аларику взяться за противоположный угол, чтобы точно успеть к Равноденствию, но та пока что срочно вышивала подаренное какой-то тёткой платье из бледно-бледно-голубого, точно линялого, бархата в той самой показанной сирой Маргаритой технике, когда нить навивается на иглу и цветы получаются выпуклыми. Сама Катриона так и не попробовала, некогда было, да и некуда с её-то трауром, но сира Аларика суть ухватила легко, а руки у неё росли из нужного места: от россыпи розовых, алых, белых и чайных роз невзрачное платье сразу стало смотреться нарядно и свежо. Следующей осенью, подумала Катриона, можно будет такими же украсить все эти серые суконные платья: и красиво, и немарко, в самый раз по дому работать.

Но до лета, конечно, приходилось носить просто серое. И пока Катриона переодевалась, пока консорт варил ей свой загадочный глинтвейн, в столовой накрыли ужин, опять приготовив на него рис с овощами и горохом, с кусочками жирного мяса. Катриона, выслушав ещё до отъезда к дриадам, заказ Меллера кухарке, заметила, что приберегла бы дорогую крупу на праздник, но тот только тяжко вздохнул: «Сира, я привезу этого несчастного риса сколько вы захотите, но я уже не могу есть овёс, честное слово! Я скоро ржать начну, как конь, если буду есть его семь дней в неделю. И ячмень тоже. Вы не пробовали растить картофель? Нет? Может, выделите небольшое поле этой весной на пробу? Тыквы ведь у вас прижились, значит, и картофель должен расти». Ей не очень понравилось, что он лезет-таки в её хозяйственные дела, но посадить что-то новенькое было бы интересно. А уж если у сиры Аларики и правда всё хорошо растёт, тем более надо попробовать.

Они сели за стол, Меллер поставил перед супругой и её маршалом по большой толстостенной глиняной кружке своего творения, курившегося паром и довольно резко, хотя и приятно пахнувшего. Катриона осторожно попробовала и не поняла, чем там сир Эммет был недоволен: сладко, немножко терпко, словно терновое вино, специями пахнет. Ну… ей понравилось. Сира Аларика спросила Меллера, из чего эта штука сварена, и он – с разрешения супруга, понятно – налил ей бокал неразбавленной «Крови виверны».

– Вкусно, – сказала та, сделав глоток. – Ой. Уже когда выпьешь, так в горле жжёт. Хорошо, должно быть, простуду лечить.

В общем, Меллер принялся рассказывать, где это вино делают и какие специи в него добавляют, как везут его через море и уже здесь разливают по бутылкам, потому что бочки для него делают из какого-то дерева, которое растёт только на южном берегу Абесинского моря, и ни сами бочки, ни даже дерево для них абесинцы не продают никому. Но когда покупатель требует именно бочку вина разом, то понятно, что его продают вместе с бочкой. А потом ушлые долгомысские виноделы заливают в эти бочки простое дешёвое вино, и оно напитывается запахами специй, а древесина как-то помогает вину набрать побольше крепости, но как именно… Меллер пожал плечами: он бакалейщик, а не винодел, да и виноделы не болтают направо и налево о своих секретах.

Сир Эммет заинтересовался абесинцами и их свирепой знойной землёй, а Катриона нахмурилась, глядя на бутылку с густо-красной, почти коричневой тягучей жидкостью: сколько же она должна стоить, если её везли через море, а потом через половину материка? А они вот так, без всякого повода, не на праздник, а просто греясь с дороги, ополовинили эту бутылку? Понятно, что Меллеры не разорятся от бутылки какого угодно дорогого вина, но ей не хотелось, чтобы консорт тратил слишком много на неё и её окружение. В конце концов, это же она глава рода.

От сладкого пряного питья, хоть Катриона и прихлёбывала его по глоточку, стало жарко и в голове слегка зашумело. Впрочем, сира Аларика, потягивавшая «Кровь виверны» под рис с бараниной, тоже раскраснелась, глаза у неё заблестели, и она даже на супруга ни разу не посмотрела так, будто хотела заморозить его взглядом. Меллер тоже, кажется, это заметил, потому что налил ей ещё половинку бокала. Сам он не пил – отдал бутылку с остатками вина Лидии и попросил передать её сиру Бирюку.

Катриона опять нахмурилась. Она приглашала сира Матиаса за стол, но тот отказался, потому что он-де привык к компании Ренаты Винтерхорст и без её ядовитых словечек еда для него становится слишком пресной. Если это был намёк на то, что приглашать надо обоих, Катриона предпочла его не понять. Вообще-то, сир Матиас и сам был наёмником, это она уже этикет слегка нарушила, приглашая его за свой стол. Посадить за тот же стол вместе со своим маршалом и его супругой ещё и колдунью, и даже не из первого сословия, как та же сира Фрида… Ну нет! Посмотреть только, как поглядывает на её консорта сир Эммет – и сразу поймёшь, какие разговоры уже поползли и ещё пойдут по баронству этой зимой. Напрашиваться совсем уж на скандал, обедая вместе с наёмниками, Катриона не собиралась. С егерями пусть едят. Самим же проще: еда почти та же, а из всех приборов только ложки. Так она уговаривала себя, но всё-таки в душе чувствовала неловкость, оттого что вынуждает благородного сеньора питаться вместе с егерями. Надо ж ему было заупрямиться!

– И когда вы потом вернётесь?

Так. Опять она что-то прослушала.

– Не знаю, сира, как получится, – ответил Меллер. – В общем, мне тут делать особенно нечего, только ждать ответа гномов. Но раз они с ним не спешат, мне тем более торопиться некуда. Тех, кто возьмётся строить крепость, раньше Ворот Лета сюда не привезти. Так что может быть, приеду к Равноденствию, а может быть, не сумею – как погода позволит, как дороги… Но если хотите что-то заказать в Озёрном, я могу отправить посылку в замок, а ваш супруг заберёт её оттуда.

– Хочу, – сказала Аларика с пьяным смешком. – Пришлите хорошего дорогого полотна на скатерти и салфетки, чтобы ваша супруга не тратила время на штопку. Сама она в жизни не попросит, а я не гордая, я хочу, чтобы было нарядно и красиво.

– Сира Аларика! – возмутилась Катриона.

– Сяду и буду шить, – упрямо закончила та.

– Хорошо, – покладисто кивнул Меллер, – спрошу у тётушек, чего и сколько надо покупать, или просто их самих попрошу купить.

– Вы всерьёз собрались тратиться на скатерти и салфетки?

– Ну да, – он пожал плечами и развязал пояс. – Пусть сира Аларика займётся делом, всем спокойнее будет.

– А когда вы собирались мне сказать, что прямо со свадьбы уедете в Озёрный?

– Вообще-то, говорил уже, – возразил Меллер, садясь на кровать, страдальчески скрипнувшую под его весом. – Это вы так внимательно меня слушаете.

– Да? – Катриона слегка покраснела. Ну, то есть, он способен был и соврать глазом не моргнув, но она с этой разбуженной виверной и правда могла выслушать своего консорта недостаточно внимательно. Так и казалось ей, что после такого происшествия надо ждать чего-то ещё хуже. Как там чародейка обозвала их всех, когда Катриона собралась к дриадам? Паникёры, вот. Дескать, ничего ещё не случилось, а они уже забегали, как ошпаренные тараканы. Сама бы пожила на границе Чёрного Леса, ещё небось не так бы бегала из-за каждого шороха! – И вернётесь либо к Равноденствию, либо вообще к Воротам Лета?