Текст книги "Кая. Полукровка (СИ)"

Автор книги: Анна Бегун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 38 страниц)

– У них было правительство? – я тоже начала оглядываться, пытаясь уловить, что именно ищет Гард.

– Да, всё это было больше похоже на маленькое государство, чем на место ссылки и рабства.

– И что же, у них там был свой король?

– Даже несколько, – улыбнулся он. – Целый Совет.

Подняла на него вопросительный взгляд.

– Все решения принимались совместно, – пояснил он, – Советом из шестнадцати самых уважаемых людей.

– Людей или гладиров?

– И тех, и других... И вот главным среди них, был самый первый из сосланых гладиров. Его даже называли просто: командир. Вот он, смотри. – Гард указал на оживлённо жестикулирующего особенно высокого гладира с длинным, по пояс, хвостом серебристых волос. – Его зовут Ладо. Старший сын в своей семье, принадлежащей роду Веда.

Моё сердце глухо ударилось в рёбра и провалилось в живот.

– Значит, он – мой родственник? – еле слышным шёпотом уточнила я.

– Родной дядя, – расплылся в улыбке Гард. – Несколько представителей рода Веда – это всё, что осталось от потомков Торуса, и то только потому, что они не имеют права занять трон. Но именно из-за своего происхождения они и взяли в свои руки организацию жизни Пещер.

Я прикусила губу. С тех пор, как пришло осознание, что эра Прокурора подошла к концу, я мысленно перебирала варианты, как бы снова не оказаться скованной долгом и ответственностью. Если сбежать из деревни, с поста ведьмы, ещё как-то можно было, то вот бросать целую страну... да кто мне позволит? И появление другого представителя рода обрадовало меня не только потому, что он может быть мне родственником – но в первую очередь потому, что он мог бы занять моё место на троне.

– Он не единственный твой кровный родственник здесь, – осторожно сказал Гард, и я вздрогнула, выныривая из своих размышлений.

– Папа... его ведь тоже сослали в Пещеры.

– И не только его. – Гладир взял меня за плечи и заглянул в глаза. – Кая-ли, соберись. Сейчас не время давать волю эмоциям.

Я покивала, тщетно пытаясь сфокусировать взгляд. Гард издал утробный звук и вскинул голову.

– Чёрт возьми, и ты ещё удивлялась, почему Рю тебе ничего не рассказывал! Кая, соберись!

Помотав головой, я подняла на него глаза и твёрдо кивнула:

– Говори, как есть.

– Здесь твои родители. Оба. Они вместе, нашли друг друга в ссылке. У них всё хорошо, скоро должны быть здесь. Слышишь?

Кивнула. Любые мысли срочно покинули мою голову.

– И твой брат тоже здесь.

– Какой брат? – выдохнула я, обмерев окончательно.

– Младший. Ему семь. Эй! – Гард крепче сжал мои плечи. – Эй-эй-эй! Держи себя в руках. Потом, когда всё закончится, можешь кричать, бить посуду, рвать волосы, ругаться, проклинать, призывать демонов – но сейчас возьми себя в руки.

– Почему ты сказал мне обо всём этом... сейчас? – дрожащими губами спросила я.

– Чтобы ты успела взять свои чувства под контроль. Семейные разборки устраивать будете потом. Сейчас нужно закончить с межнациональными разборками.

Гард был прав. Сейчас есть задачи куда важнее, чем выяснять, на кого меня променяли родители и как мне дальше с этим жить. Но когда они появились в зале, коленки всё равно предательски задрожали.

– Держи себя в руках, – шепнул мне на ухо Гард, нежно обнимая сзади за талию. – Этот вечер надо просто пережить. Потом, если хочешь, увезу тебя в своё поместье, и никто не посмеет к тебе сунуться, включая его величество.

– Обещаешь? – я подняла на него глаза и снова опустила: держать себя в руках было не так-то просто.

– Обещаю. Мы все заслужили отдых.

Раздался звон, похожий на звуки тонкого серебряного колокольчика. Все обернулись. Во главе стола, за кафедрой, стоял командир, поглаживая птичку через приоткрытую дверцу клетки.

– Займите места за столом, – обратился он к присутствующим. – Почти все уже на месте, давайте начнём.

Подталкивая меня в спину, Гард подошёл к случайной паре стульев, на которые мы уселись, ожидая начала собрания. Мама заметила меня, они с папой сели неподалёку, и теперь оба смотрели в нашу сторону, о чём-то перешёптываясь. Я же, к своему стыду, чувствовала облегчение, что не пришлось говорить с ними: в чувствах был полный бардак. Да и обстановка не располагала. Сделав вид, что не заметила, я отвернулась к распахнувшейся двери – и невольно привстала, разглядывая новоприбывших. С важным кивком ко столу прошествовал Рю в окружении Агаты, изрядно потрёпанного Хельга и ещё двух незнакомых мне советников старшего поколения.

– Что она здесь делает? – прошептала я, склонившись к Гарду.

– Честно говоря, я сам не до конца понял, зачем его величество держит Агату при себе, – ответил он, провожая взглядом делегацию. – Она у него вроде как на побегушках. То ли курьер, то ли посыльный.

Я ошарашенно покачала головой. Прошло всего несколько дней, а мир перевернулся с ног на голову.

– Его величество, король Рюрик, – громогласно сообщил Ладо, уступая место за кафедрой.

– Что вы, – отмахнулся Рю, останавливаясь рядом с кафедрой. – Это по праву ваше место, я здесь всего лишь гость.

– И вам, как гостю, первое слово, – улыбнулся командир.

Благодарно кивнув, Рю поднялся на кафедру и выждал несколько секунд, когда воцарится тишина и внимание.

– Я поздравляю вас, друзья, – сказал он, оставив королевский пафос. Расслабился и улыбнулся, как обычно улыбался в кругу друзей и родных. – Оставшиеся позади десятилетия были тяжёлыми для всех нас. Произошла чудовищная ошибка, в ходе которой власть попала в руки хитрого и властного тирана, не имеющего на неё никаких прав. И теперь наша с вами задача – исправить её. Вместе. Общими усилиями.

Тишина наполнилась гулом голосов, но Рю не обратил на это внимание.

– Я долго думал, – продолжил он, – что делать, когда борьба закончится. И, знаете, что я думаю? Нам надо объединиться. Всем. Забыть былые ссоры, оставить прошлое – в прошлом, открыть границы, наладить обмен товарами, позволить народу путешествовать и смотреть на быт тех, кто отличается от них. Мне кажется, это был бы прекрасный мир! Без границ, без недоверия и суеверного страха.

– Поддерживаю! – крикнул Ладо.

– Полностью согласен! – поднял руку незнакомый мне человек.

– Отличная идея! – а это мой отец.

Несколько минут присутствующие бурно обсуждали предложение короля, то и дело выкрикивая своё мнение. В большинстве все были согласны, и только некоторые задавались вопросами, как победить предрассудки, что делать с Суровым лесом, да высказывали сомнение в том, что простой люд готов к этому.

– Но прежде, – поднял голос Рю, когда шум немного утих. – Но прежде надо решить, кто займёт трон Торуса.

У меня внутренности скрутились в плотный узел. Рука Гарда легла на колено, выражая поддержку, и я благодарно положила свою ладонь сверху.

– Как показала практика, самодержавие не всегда может быть эффективно, – продолжил его величество. – Господин Ладо. Как насчёт того, чтобы Совет возглавил Сады Торуса?

Мои брови взметнулись вверх.

Командир, севший на стул рядом с кафедрой, улыбнулся и в задумчивости покачал головой.

– Это интересная мысль. У меня в свою очередь предложение пополнить Совет господами Клюв, Соха и Реззо. Они проявили себя верными трону Торуса, несмотря ни на что.

Трое пожилых гладиров, на которых указал Ладо, приосанились.

– Это было бы справедливо, – кивнул Рю.

– Народ не примет Совет, – покачал головой один из старцев. – Им нужен Голова. Тот, в кого они будут верить, тот, кто олицетворяет защиту и уверенность в завтрашнем дне. Перемены хороши, но только когда они происходят постепенно.

– Вы правы, господин Соха, – поддержал того человек, сидящий по другую руку от Рю. – Совет – Советом, но без Головы никак.

– В дитя Рондо никто не верит больше.

– Дитю не место на троне.

– Но кроме него никого не осталось.

– Пусть Ладо займёт трон, он – Веда!

– Он Хранитель, его не примут.

– Со временем примут!

– Жертв и так слишком много, мы не можем рисковать!

– У нас нет выбора!

– Есть! – прервал спор его величество. – У вас есть выбор. Среди нас присутствует человек, в истинности крови которого вы уже имели возможность убедиться. Человек, которого ждёт народ там, за этой самой стеной. На которого возложены скрытые надежды угнетённых гладиров.

Все затихли и начали переглядываться. Судя по всему, немногие узнали меня, и теперь искали, о ком же говорит король.

– В моём королевстве её знают как талантливую ведьму и начинающего мага, Каю Прекрасную. Здесь она – дочь Роя Веда, Младшего Хранителя Истории и Мии Тише, известной своей деятельностью по поддержке гонимых на границе. Кая. Встань, пожалуйста.

Я с трудом поднялась на непослушных ногах, и теперь все взоры устремились на меня.

– Она женщина, – покачал головой один из старцев.

– Зато истинный потомок Торуса, – возразил другой.

– Это верно, – кивнул третий.

Рю облегчённо улыбнулся.

– Тогда пройдёмте на площадь. Народ ожидает своего нового правителя. Детали обсудим после.

На моём лице так и застыла глуповатая улыбка. Присутствующие вставали со своих мест, проходя мимо меня, коротко кланялись, говорили что-то вроде: «Большая честь» или «Преклоняюсь перед вашей силой». Я уже хотела спросить Гарда, что они имеют в виду, когда внезапные объятья всплывшего из толпы Рю чуть не удушили меня.

– Ваше величество, – с трудом выдавила я. – Сейчас рёбра хрустнут.

– И едва ли это будет достаточным наказанием за твой безрассудный поступок! – ответил он, не смягчая хватки. Потом наконец отпустил меня и строго поджал губы. – Ты чем думала вообще?! Хоть понимаешь, как это было опасно?! А если бы тебя успели казнить? А если разбойники? А если...

Он замолчал, задохнувшись в собственных возмущениях, и снова сдавил меня в удушающем захвате. Я только и успела что крякнуть. За его спиной с усмешкой на губах наблюдал Гард, скрестив на груди руки, но не вмешиваясь. Одними губами я выразительно проговорила: «СПА-СИ МЕ-НЯ!»

– Позвольте мне, – раздался женский голос, и Рю тут же выпустил из рук мою тушку – но только для того, чтобы передать матери. Она не сказала больше ничего. Обняла, положила лоб мне на плечо, спрятав в нём слёзы.

Я растерялась. Сейчас, когда она была здесь, совсем рядом, злость прошла, словно её и не было, оставив меня в замешательстве. Что теперь? Мы не виделись больше восьми лет, и стали почти что чужие друг другу.

– Мия-ли, – ей на плечо легла мужская рука. – Сейчас не время.

Дождавшись, когда мама сделает шаг назад, папа подмигнул мне и указал взглядом в сторону высокой двустворчатой двери, за которой скрылись уже почти все члены Совета.

– Пойдёмте, – поддержал отца Гард, подталкивая меня в спину. – Нас заждались.

– Это же тот самый Рю? – тихо спросила мама.

Я усмехнулась и вздохнула:

– Тот самый.

Площадь была переполнена, несмотря на то, что ночь уверенно опустилась на Сердце Садов, а когда меня вывели на высокое крыльцо, разразилась криками, хлопками и улюлюканьями. Ниже ярусом на коленях стоял Прокурор и его помощники с повязками на глазах – чтобы не позволить им ментально воздействовать на кого-либо. Запоздало я подумала о том, что надо было попробовать воздействовать на своего палача.

Один из советников его величества надел мне на руку браслет, который должен усиливать голос, и кивнул, дескать, приступайте. Но к чему приступать – мне никто не объяснил. Растерянно оглянувшись, я обнаружила в нескольких шагах Рю, который с самым ехидным видом держался в стороне. И только когда у меня почти началась паника, подошёл и шепнул:

– Они ждут твоего решения. Относительно Прокурора и престола. Здесь уже каждый ребёнок знает, что ты – единственный наследник.

– Но что мне им сказать? – прошептала я в ответ, убедившись, что браслет не активирован.

– Тебе виднее. Если я буду тебе подсказывать, они решат, что теперь я – серый кардинал.

«Будто это не так», – подумала я и глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.

– Глад смотрит на нас! – браслет разнёс мой голос до самых дальних уголков площади, и народ удивлённо загомонил. – Оставшиеся позади десятилетия были тяжёлыми для всех нас. Произошла чудовищная ошибка, в ходе которой власть попала в руки хитрого и властного тирана, не имеющего на неё никаких прав. И теперь наша с вами задача – исправить её. Вместе. Общими усилиями.

Коротко глянув на Рю, я обнаружила удивлённо вскинутую бровь, но его слова как нельзя лучше подходили в сложившейся ситуации. Почему бы не воспользоваться.

– Мы создадим совершенно новую страну, в которой не будет места предрассудкам, гонениям и страху. Страну, в которой каждый будет уверен в завтрашнем дне! – толпа одобрительно загомонила, вселив в меня немного уверенности. – Отныне один человек не будет решать за всех. Это невозможно, никто не способен видеть все грани реальности. Даже самому гениальному правителю нужно иметь возможность посмотреть на происходящее под другим углом. И если вы готовы принять меня на роль своего Головы, то с этой самой минуты, можете быть уверены, глас народа будет услышан!

Ещё более одобрительный гомон.

– Сок! – стало раздаваться со всех сторон. – Сок! Сок! Сок!

Я непонимающе обернулась на присутствующих членов Совета.

– Что им нужно? – спросила, отключив браслет.

– Нельзя, он её убьёт! – кричала мама, стоя перед старцами.

Папа напряжённо смотрел в толпу.

– Не убьёт. Не должен.

– Она полукровка.

– Я давал ей Сок, когда ставил клеймо!

– Но это не гарантия!..

– Без этого её не примут, – возразил Хельг, перекрикивая ветер. – Она должна доказать, что не самозванка!

У меня внутри всё похолодело. Доказать, что я не самозванка? Но как? И разве я не самозванка? И рядом не было никого, кто мог бы объяснить мне, что происходит. Гард скрывался где-то ярусом ниже, Рю, судя по всему, сам не до конца понимал, что происходит, и теперь только хмурился, глядя в толпу.

Наконец, ко мне подошёл один из старцев и усиленным голосом провозгласил:

– Как велят нам традиции, претендент на трон обязан испить Кровь Глада, доказав тем самым преданность своему народу.

Пить кровь?!

Старец не обращал внимание на мой ошарашенный вид. Он высоко поднял над головой блюдце, в котором на донышке плескалась кроваво-красная жидкость, и меня чуть не вывернуло на месте от мысли, что это действительно кровь.

– Пей! – велел мне старец, протягивая блюдце.

Меня пробил озноб, и тело напрочь перестало слушаться.

– Пей! – голос его так изменился, что, казалось, я умру скорее, если не пригублю эту странную жидкость.

Дрожащими руками приняла блюдце и осторожно пригубила Кровь Глада. Каково же было моё удивление, когда у него оказался сладковатый, немного похожий на смолу, вкус! Убедившись, что на самом деле никто не заставляет меня пить чью-то кровь, я осушила блюдце и отдала его старцу.

Мама закрыла лицо руками и отвернулась, спрятавшись в папиных объятьях. Сам отец не улыбался, словно ожидая чего-то.

А в следующее мгновение я поняла – чего. Моя кровь начала светиться голубоватым светом, так что вены виднелись сквозь кожу. Ошарашенно оглядев исполосованные линиями жизни руки, я подняла глаза на старца.

– Кровь Глада течёт по жилам Каи рода Веда. Да здравствует голова!

Толпа разразилась приветственными криками.

Я победно улыбнулась и взглядом нашла Прокурора. Беспомощная фигура в мокрой одежде на пронзительном ночном ветру. Жажда мести наполнила меня до краёв.

– Гладир, которого вы называли Прокурором, долгие годы считали оплотом безопасности и справедливости, превратил вашу жизнь в постоянный страх и страдание. Этому нет прощения. Прокурор должен быть наказан!

На этот раз толпа буквально взорвалась. Трудно было различить отдельные голоса и слова в сплошном потоке звуков, но это точно была реакция поддержки.

– Стой, – Хельг схватил меня за плечо. – Послушай, – жарко зашептал он мне на ухо. – Догадываюсь, что ты задумала, и говорю тебе: остановись! Я полжизни мечтал его убить, и прекрасно тебя понимаю. Но кому станет лучше, если сейчас его отправишь на костёр? Поверь, ты только будешь всю жизнь мучиться, вспоминая, как отправила человека на смерть. У него никогда больше не будет власти, заставим его пропить эту, как её, – плакальщицу, чтобы не мог никому в голову залезть. И пусть себе живёт.

Он тяжело дышал и так напряжённо смотрел мне в глаза, словно последний час отчаянно пытался догнать меня. Немного поразмыслив, я кивнула и повернулась к народу:

– Но мы не будем уподобляться жестокости Прокурора. Но и причинить вреда он больше никому никогда не сможет!

Выдохнув, я оглядела площадь. Неужели я нужна им? Всем этим людям? Рю знал об этом с самого начала, и пытался объяснить, но невозможно услышать того, кто находится совершенно в ином мире.

А сейчас он стоял неподалёку и, склонив голову, улыбался, словно говоря: «Я всегда верил в тебя, моя хорошая.»

Глава 18

Из-под копыт коней раздавалось размеренное цоканье, и таяло в окружающих лесах. Гладиры праздновали. Несмотря на то, что уже светало, со всех сторон доносились голоса, смех, горели высокие ритуальные костры, и с каждого двора нас с Гардом звали присоединиться к танцам.

Мои вены всё ещё сияли. Чтобы скрыть это, мне пришлось одеть много закрытой одежды, включая перчатки, несмотря на тёплую, хоть и ветреную, ночь. Каждый раз, когда кто-то звал нас принять участие в празднестве, в голову приходил вопрос: интересно, они знают, что я – это я? Папа сказал, это сияние сохранится ещё на несколько дней.

– Могу его понять, – вздохнула я, продолжая беседу. – Наверное, я бы на его месте тоже невзлюбила людей.

– Но не до такой же степени! – воскликнул Гард. – В его планы входил геноцид!

– Поехала крыша у мужика на старости лет. Он с детства наблюдал, как его мать, присутствуя рядом, находится сознанием где-то в ином пространстве. Бр-р-р, как представлю, жуть берёт!

– Хельг не говорил, что с ней теперь будет?

– Вроде как решили вернуть сознание обратно в тело. Хотя не понимаю, зачем? Говорят, это, дескать, гуманно. Странные у них представления о гуманности! Вернуть сознание в старое, больное тело, которое со дня на день скончается от старости.

Гард улыбнулся:

– Зато хоть с сыном повидается перед смертью. Действительно, жуткая история. Не хотел бы я оказаться на его месте.

Некоторое время мы ехали молча, наблюдая, как постепенно между верхушек деревьев разгорается оранжевое Солнце.

– Ты уверен, что хочешь туда вернуться?

– Я же обещал.

– А как же мачеха? И кто там ещё остался... Помнится, ты говорил, они не любили тебя.

Гард пожал плечами.

– Какое мне теперь дело, любят они меня или нет? Я – полноправный наследник поместья, и, если возникнут сложности, закон на моей стороне.

– Так странно. У меня не было рядом никого – но оказалась большая семья. А тебя всегда окружала семья, но не осталось рядом никого.

– Не совсем никого, – улыбнулся он. – По крайней мере, у меня осталась ты, и за это я уже благодарен судьбе. И до сих пор остаётся надежда найти Роя, а это тоже немало.

Я смущённо отвела глаза, но не успела ничего ответить, Гард пришпорил коня и крикнул:

– Мы на месте! Вон, видишь у ограду? С оранжевыми цветами.

Я припустила следом, и пару минут спустя мы подошли к длинной, высотой метра полтора, ограде из густых кустов с пышными соцветиями. Остановив коня у двух больших дубов, он спустился на землю и, остановившись между деревьями, прикоснулся ладонью к кусту.

– Где-то здесь, – пробормотал он, и в конце концов нащупал незаметный постороннему глазу замочек. Раздался щелчок – и с тихим скрипом отворилась укутанная вьющимся кустом калитка. Гард расплылся в счастливой улыбке и отворил передо мной дверцу. – Добро пожаловать в поместье рода Ума.

За калиткой раскинулся огромный сад. Ещё долго мы, ведя под уздцы коней, шли ухоженными тропками к высокому двухэтажному дому, выполненному в виде хаотично сложенных в одном месте кругов. Гладиры явно не любили углы в комнатах. Однако, здесь, в отличие от многих других дворов, было на удивление тихо.

– Здесь явно кто-то живёт, – заметила я. – Слишком всё... красиво.

– Мама всегда любила заниматься садом, – кивнул Гард.

– Почему ты называешь её мамой?

– Почему нет? – резонно заметил он. – Я всю жизнь считал её матерью, и привычка осталась. К тому же, родной матери всё равно не знаю. И, знаешь... теперь думаю: может, оно и к лучшему? В конце концов, мы те, кто мы есть именно потому что пережили то, что пережили.

– И то верно.

Расседлав коней и оставив их в специальном загоне неподалёку от входной двери, мы вошли внутрь. А обнаружив дом пустым, просто поднялись на второй этаж в комнату, некогда принадлежащую Гарду.

– Всё, – он рухнул на заправленную кровать необычно больших размеров. При желании на ней можно было уложить пятерых таких, как он. – Я дома. И рад.

Улыбнувшись, я положила свою сумку на столик с зеркалом и присела рядом, на краешек. Гард посмотрел на меня, схватил за талию и повалил на постель. В следующее мгновение листья, составлявшие крышу и стены комнаты развернулись так, что больше внутрь не проникало ни единого лучика света. Ещё какое-то время я удивлённо разглядывала это чудо гладирской мысли, а когда решила спросить, как это работает, обнаружила Гарда спящим. Крепко прижавшись, он уже посапывал мне в плечо, и лишь ресницы едва заметно вздрагивали, как крылья мотылька.

Выспаться нам снова не удалось. Казалось, я только успела закрыть глаза, когда со двора донёсся женский визг. Потом крик и ещё несколько голосов. Спросонок не удавалось разобрать ни слова, но, когда я таки продрала глаза, Гард уже стоял у приоткрытого окна и осторожно выглядывал.

– Нет, – проговорил он. – Нет, нет, нет, нет, нет, нет!

Гладир взволнованно заметался по комнате, словно искал что-то. Потом остановился, приложил ладонь ко лбу и прикрыл глаза. Подумав так немного, подсел ко мне, прошептал:

– Сиди здесь и не высовывайся. Я разберусь.

После чего коснулся губами моего лба и выскочил за дверь. Наверное, этим он хотел успокоить себя, но помогло это слабо. Мы прожили под одной крышей уже полгода, и ни разу я не видела его настолько взволнованным. Даже под иллюзией Гард оставался гарантом стабильности и спокойствия. Поэтому сейчас я не смогла остаться в его комнате. Что-то взволновало его, даже напугало – и он не запер за собой дверь.

Подойдя к двери, я ещё раз прислушалась. Снизу раздавались рыдания. Вспомнив события последних дней, воображение услужливо рисовало мне то не отловленных обозлённых ищеек, сохранивших верность своему Прокурору, то самого Прокурора, вознамерившегося во что бы то ни стало мне отомстить, то разбойников, оставшихся без крова в результате боевых действий. Мелькнула мысль: надо попросить отыскать браслет Гарда. Но никакого оружия рядом не было. Смерив в руке длинную палку, напоминающую посох, я вышла за дверь, готовая броситься в бой с любым противником.

Странные звуки теперь доносились откуда-то из парадного зала. На цыпочках, стараясь не издать ни единого звука, я прошла к лестнице, присела на корточки, да так и села, с облегчением и удивлением.

Возле двери стоял Гард, обнимая повиснувшую у него на шее молоденькую гладирку. Рядом стояли ещё несколько гладиров.

– Счастье-то какое, – говорила одна из женщин, украдкой вытирая слёзы в уголках глаз. – Мы тебя уже чуть не похоронили!

Девушка рыдала в голос и не могла произнести ничего внятного. Наконец она выпустила Гарда из своих объятий, и тогда на него бросились остальные члены семьи.

Странно, он не говорил, чтобы у него оставалась сестра.

– Ты был в Пещерах, да? – с трудом переведя дыхание, спросила она. – Нам не приходило официального ответа. Мы подавали в розыск. Я думала, никогда тебя не увижу-у-у!

Она снова разрыдалась Гарду в плечо.

Он молчал. Гладил девушку по волосам, обнимал за плечи – и молчал. Я хорошо знала, как он умел молчать в такие моменты: никакие, лучше всех на свете подобранные слова не могли так хорошо успокоить, и через пару минут, наполненных охами и причитаниями окруживших Гарда гладиров, девушка перешла на тихие всхлипывания. Засмущавшись, что подсматриваю за моментом воссоединения семьи, я собралась было вернуться в комнату, но меня остановила следующая фраза молодой гладирки:

– Теперь всё будет хорошо, да? Теперь-то мы поженимся?

– Не поняла, – пробормотала я и, оставив посох на полу у стены, нарочито громко спустилась по лестнице вниз.

Увидев меня, присутствующие расширили глаза и, отступив чуть назад, склонились в поклоне. Конечно, вены всё ещё сияли неестественным голубоватым оттенком, словно мою кровь накачали ночными грибами. Но сейчас это было мне даже на руку: девушка отпрянула от Гарда и с самым ошарашенным видом поклонилась в той же манере, что остальные. Я внимательно обвела взглядом присутствующих, безошибочно определив в них мачеху Гарда, её брата с женой и малолетней дочерью, спрятавшейся за мамой. А также бабушку. Все смотрели на меня, как на спустившееся с небес божество.

– Я же сказал, что сам разберусь, – прошептал Гард, подбежав ко мне. – И без того придётся объяснять слишком многое.

– Да, придётся объясниться, – ответила я, обходя его стороной. – Здравствуйте, позвольте представиться, Кая рода Веда. Благодарю ваш дом за оказанное гостеприимство.

– Что вы, наши двери всегда открыты для истинных детей Глада! – воскликнула мачеха Гарда и снова склонилась в поклоне: – Рейя рода Ума к вашим услугам. Это большая удача, принимать вас лично, госпожа... Позвольте, я накрою на стол!

– Позволяю, – с апломбом кивнула я и проследила взглядом за скрывшейся на кухне гладиркой. Чёрт возьми, а есть во власти и что-то хорошее! Повернувшись к девушке, склонила голову: – А вы?..

– Лилия, – представилась та. – Род Скала, но он мало кому известен. Тётушка Рейя приютила меня, когда наш дом был сожжён ищейками.

– Сочувствую. Но вы, видимо, близки этому дому? – я вскинула бровь.

Гард взял меня за локоть:

– Кая, что происходит?

– Знакомлюсь с твоей невестой, – ответила я, с вызовом посмотрев ему в глаза. Гладир сжал зубы так, что желваки вздулись в основании челюсти и побелели.

– Кая, я сам...

– Сам меня с ней познакомишь? Что ж, давай. Госпожа Лилия, а вы не против быть второй женой? Я, конечно, по хронологии должна быть второй, но, сами понимаете, должность не позволяет...

Она свела брови и переводила взгляд то на меня, то на Гарда, явно не понимая, что происходит.

– А вообще, предлагаю вам покинуть этот дом и не возвращаться в него, – закончила я и сама испугалась своих слов. Какая только муха меня укусила?!

– Не знаю, что вы имеете в виду, госпожа Кая, – в том же тоне ответила Лилия. – Но мы с Гардом были помолвлены ещё пять лет назад, и не дожили до свадьбы всего два месяца. Вы, конечно, занимаете высокое положение в обществе, но даже оно не позволяет вам вмешиваться в личную жизнь ваших подданных!

Я чуть не задохнулась от такой наглости.

– Она мне перечит! – воскликнула я, повернувшись к Гарду.

– Да, вы вообще много в чём похожи, – процедил он.

Тётушка с дочкой убежали на кухню следом за хозяйкой. Бабуля, судя по всему, давно глухая, просто с любопытством наблюдала. И только дядюшка присел на скамью, готовый в случае чего помочь. Не знаю, правда, кому именно.

– Какое вы имеете право врываться в чужой дом?! – Лилия уже разгорячилась, и была готова дать мне отпор, несмотря ни на что. – К вашим услугам дворцы и резиденции в каждом городе, целый взвод ищеек и отряд поваров! Оставьте нашу семью в покое!

– Ах это твоя семья, значит? – вскинулась я. – Что-то не заметно, чтобы вы к одному роду принадлежали! Сборище бездомных под одной крышей!

– Кая! – рявкнул Гард. От неожиданности я втянула голову в шею и обернулась. Лицо гладира налилось кровью, он тяжело дышал, так что ноздри то расширялись, то сужались в такт. – Вы меня достали! Обе! Разбирайтесь со своими проблемами сами, сами друг с другом и живите, а меня не вмешивайте! Умные все слишком! Гордые!

Не смотря ни на кого, он ушёл вслед за мачехой.

– Ну что, девчонки, может, объяснитесь? – усмехнулся дядюшка, выпрямляясь. – Будем разбираться, что здесь произошло. Только по одной. Госпожа Кая, расскажите для начала, с чем вы к нам пожаловали?

– Хотите знать моё мнение? – заключил дядя Отис, когда мы с Лилией рассказали каждая свою историю и теперь сидели бок о бок на ступеньках. – Никто в этой ситуации не виноват. И мой вам совет: оставьте парня в покое. Гардо не из тех, кто поступит подло, вы обе должны это знать. Дайте ему время.

Мы с гладиркой переглянулись.

– Прости, – выдохнула я, закрывая лицо руками. – Сама не знаю, что на меня нашло.

– Я тоже хороша, – улыбнулась она. – Накричала на Голову. Ох, хорошо маменька не видела этого! Позор на весь род!

– А по-моему, способность отстаивать своё счастье – очень даже хорошее качество.

Я встала, потянулась, потёрла разболевшиеся от недосыпа глаза и тоже отправилась в тот проход, куда ушли остальные члены семьи. Пройдя по небольшому коридору, я остановилась у дверного проёма и прислушалась.

– Как ты мог так думать, Гардо-ли, – говорил женский голос. Осторожно заглянув, обнаружила Гарда с мачехой, сидящих лицом к лицу. Он опустил глаза в пол, а она держала его за руки. – Конечно я очень люблю тебя. Ты же рос на моих глазах. На моих руках.

– Но Роя ты любила больше, – надломленным голосом сказал Гард. Прикусив губу, я ушла в тень. Стало неудобно.

– Тебе показалось, мальчик мой. Рой, он... он был весёлым и нежным, постоянно лез на руки и просил с ним поиграть. Ему невозможно было отказать, ты же знаешь. А тебе никогда не требовалась компания. Играл сам, ел сам, спал один. На мне было всё хозяйство, работа в городском управлении, надо было и дяде Отису с малышкой помогать. Конечно, было непросто принять чужое дитя, но... со временем появилась и любовь. А насчёт девочек не переживай. Всё образуется. Хотя я бы посоветовала всё же посмотреть на Лилию. Кая, она... Голова. А это значит – заботы, непостоянство, женихи. Ходят слухи, что она скоро выйдет замуж за короля Рюрика, не слыхал ничего на этот счёт?

Я покачала головой и попятилась назад, решив, что извинения подождут. Слушать рассуждения о том, почему ему нельзя быть со мной, всё равно что медленно и со вкусом вонзать нож в свою собственную руку. Поэтому я вышла во двор через опустевший уже зал и втянула полную грудь воздуха. Лето, солнце, шелест листвы – всё это успокаивало и давало надежду на то, что всё образуется. В конце концов, Солнцу лучше знать, что должно случиться дальше.

Отыскав в саду качели в форме скамьи, я легла на неё, свесив ноги и, прикрыв от солнца глаза, запустила её ход.

Короткий, прерывистый сон стал уже почти привычным. Открыв глаза, я увидела лицо Гарда, совсем близко, так что можно было рассмотреть каждую бледную ресничку раскосых глаз.