Текст книги "Кая. Полукровка (СИ)"

Автор книги: Анна Бегун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)

Он замолчал, ожидая реакции.

– У нас никаких шансов, – неуверенно раздалось из зала. – Им достаточно добраться до руководства и внушить, что мы должны сдаться.

– Именно. И это не единственный способ разом победить.

– Так что же, назревает война?

Хельг медленно выдохнул.

– Я к чему и веду. Как думаете, почему среди нас столько гладиров, и все они вынуждены скрываться под иллюзией?

Снова невнятный шёпот.

– Потому что мы контактировали с человеками, – сказала Мика, глядя в сторону. – И в Садах нас просто прикончат.

– За что?.. – ахнула рыжая.

– Как предателей родины, – пояснил Хельг. Однако, радикально настроенного товарища эта информация только порадовала:

– Почему же мы должны вас защищать, если вам даже свои не рады? Гладирам не место среди людей!

– Я думал, в маги берут только самых умных из людей – а нет, и здесь встречаются идиоты, – со слащавой улыбкой проговорил Хельг. – Ты с такими идеями у меня быстро потеряешь все права на магическую деятельность. Перед вами всё-таки первый советник короля.

– Королю, видимо, уже мозги промыли, – фыркнул парень и сделал вид, что потерял интерес к беседе.

– Проблема не только в беглом положении гладиров, – продолжил Хельг и коротко рассказал о том, что делают в Садах с представителями человеческой крови. Зал наполнился возмущённым шёпотом.

– А почему сразу война? – спросил боевик с переднего ряда. – Неужели нельзя решить вопрос мирным путём? Договориться как-нибудь.

– Гладиры по своей природе – упёртые бараны. А тот, кто сейчас держит в своих руках власть – самый упёртый из самых упёртых. И при этом он всей душой ненавидит человеков. Ни одни переговоры не дали положительного результата, а сейчас они предпринимают попытки захватить над вами власть и подчинить себе.

Присутствующие в зале ошеломлённо замерли. Хельг выждал какое-то время, убедился, что до всех дошло и, выдохнув, объявил:

– Сейчас мы разобьём вас на команды. С этого момента вы больше не делитесь по направлениям, а работаете сообща.

– Это как? – робко раздалось из зала.

– А так. Каждому из вас понадобится помощь инженера, чтобы усовершенствовать прибор и уточнить расчёты. Каждому нужна будет помощь боевиков, чтобы вооружиться. У каждого должен быть под рукой медик на случай, если...

– Мы что, действительно отправимся на войну? – округлила глаза девушка.

Хельг на мгновение опустил взгляд, а потом твёрдо посмотрел ей в глаза:

– Этого я исключить не могу.

Снова поднялся шум. Кто-то говорил, что не собирается воевать, кто-то радовался возможности опробовать свои изобретения в деле, кто-то поражался новостям. Усилив голос, Хельг без предисловий объявил составы команд, и каждую команду закрепил за одним из стоящих вдоль стены академиков. Толпа в помещении пришла в движение: академики собирали своих ребят в кучку и выводили прочь, туда, где начнут уже более подробный инструктаж в спокойной обстановке. Однако, Хельгу расслабляться было рано.

Его взгляд приковал к себе дворник из училища, который сейчас с самым угрюмым видом шёл в сторону гладира. Тот глубоко вдохнул, надеясь за несколько секунд собраться с мыслями. За исход этого разговора он опасался больше всего.

– Малой, – процедил приблизившийся мужчина, – объясни-ка толком, на кой чёрт меня сюда притащили? Я же не этот ваш... академик.

Последнее слово он буквально выплюнул, выражая своё презрение.

– Я всё понимаю, господин Сома, – Хельг улыбнулся так обворожительно, как только мог. Использовать ментальность по отношению к этому человеку ему строго-настрого запретили, и оставалось надеяться только на природное очарование. – Вы здесь, безусловно, не случайно. Нам крайне нужна ваша помощь.

– Мальчик, ты, видать, совсем тугой на голову, что простых вещей не понимаешь. Я давным-давно принял решение, и оно не изменится.

Дворник поджал губы, сухие и сморщенные, которые выдавали в нём почтенный возраст. Хельг медленно вдохнул, огляделся мельком – не подслушивает ли кто? – и, приобняв мужчину за плечи, отвёл его в сторону.

– Послушайте, – тихо проговорил он, – то была трагическая случайность, и я глубоко соболезную как пострадавшим, так и вашему горю. На вашем месте я бы поступил так же.

– Сомневаюсь, – проворчал Сома, но Хельг не обратил на это внимание.

– Нам очень нужны ваши наработки. В тот раз вы ошиблись, но сейчас эта ошибка может стать нашим козырем.

– Вы точно с ума сошли. Я не для того ушёл из Академии, чтобы когда-нибудь сделать это снова.

– Она тоскует по вам, господин,– вкрадчиво сказал гладир, и человек вздрогнул, словно что-то ударило его током. – Увядает. Ни с кем не идёт на контакт. Мы так и не смогли отыскать её тело. Подумайте, сколько ей сейчас лет? В лучшем случае, чуть меньше, чем вам, а в худшем...

– Её сердце вот-вот остановится от старости, – закончил дворник, задумчиво глядя в окно. – Надо было отключить её тогда, сразу. Смалодушничал.

– Все мы допускаем ошибки.

– У меня их было слишком много.

– Но сейчас ваши ошибки могут спасти тысячи жизней. Господин Сома, вам выпал невероятный шанс.

– Какой ещё шанс? – мужчина оторвал взгляд от заходящего за горизонт солнца и недоверчиво посмотрел на Хельга.

– Шанс на искупление.

Глава 9

В Агван прибыли к вечеру. На моё удивление торговец не стал брать плату за дополнительный груз в виде нас двоих, и только похлопал меня по плечу:

– Время неспокойное сейчас, девочка. Пусть Великое Солнце будет с тобой, а что до денег... живы остались – и то хлеб.

И, сжав напоследок плечо, развернулся, чтобы снова влезть на козлы и припустить обоз дальше вглубь города. Я проводила его взглядом. Впереди и позади ряда из четырёх телег шли на конях по двое мужчин с разнообразным оружием. Задумчиво проговорила:

– Странно. Чтобы торговец отказывался от денег? Вон как свой товар бережёт, даже охрану нанял.

– Его можно понять, – ответил Гард, который больше не был похож на девушку. В путь решено было отправиться с минимальными иллюзиями, да и в Училище скорее всего объявят о пропаже двух девушек, а не разнополой пары. Гладир снял с головы капюшон плаща и, присев на корточки, копался в сумке. – Ты уверена, что хочешь пройти через Молотушки?

– Тебе эта идея чем-то не нравится?

– Не то, чтобы прямо не нравится, но... тебе не кажется, что нас там могут ждать?

Он выпрямился и посмотрел мне в глаза.

– Кого ты имеешь в виду? – уточнила я.

– Когда мы последний раз были в Молотушках, возле моего дома осели в засаде четыре ищейки. Откуда мы знаем, что сейчас там никого нет?

– Считаешь себя настолько важной персоной, чтобы тебя караулили по всей стране?

– Скорее я опасаюсь, что ты являешься достаточно важной для этого персоной. С одной стороны тебя, возможно, уже разыскивает Прокурор. Ему наверняка уже доложили о твоём происхождении. С другой – неужели ты думаешь, что ваш король настолько легко тебя отпустит?

– Надеюсь, Рю не настолько большой дурак, чтобы следовать за мной по пятам, – произнесла я, но с сомнением покачала головой. С него-то станется, учитывая, что совсем недавно он объявлял меня в королевский розыск. – В любом случае, если мы собираемся жить, зарабатывая, как ведьмы, то имеет смысл зайти и забрать кое-что из моей утвари. Денег у нас не так много, и восстанавливать хозяйство из ничего будет довольно сложно.

Гард сморщился.

– Кому ты рассказываешь? Я давно уже путешествую налегке. В любом случае нужно соблюдать осторожность.

Он подхватил сумку и кивнул на небольшой, но симпатичный и ухоженный домик, в широких окнах которого за жёлтыми шторами горел свет. Ощущение тепла и уюта, исходившие от него, тянули и заставляли зябко повести плечами.

– Попробуем постучаться? – предложил Гард. – Как думаешь, нас пустят переночевать?

– Уверена, ты можешь сделать так, чтобы они захотели.

Гладир постучал указательным пальцем по маленькой серебристой серёжке в правом ухе.

– Бдительность никогда не помешает. Экран снимать не стоит.

– Неужели думаешь, что за этой резной дверью тебя ожидают ищейки? – я скептично приподняла одну бровь.

– Ты никогда не слышала о таком понятии, как «ментальный след»? – спросил Гард, направляясь к дому. Я в несколько шагов догнала его. – Это как очень тонкий запах, который тянется вслед за тем, кто оказался под воздействием. Его может увидеть далеко не каждый гладир, но ищейки специально натасканы, чтобы отслеживать людей по шлефу от воздействия. Скорее всего именно засчёт него меня и находили в самых разных уголках вашего королевства. В столице в этом смысле было удобно: много людей, воздействие повсюду, и следы настолько сильно перемешиваются, заглушают друг друга, что выделить среди них один конкретный невозможно.

Не дожидаясь моего ответа, он громко постучал в дверь с помощью специального бронзового молоточка. В двери открылось крошечное окошко, в которое нас внимательно рассмотрели два глаза в обрамлении седоватых волос, а в следующее мгновение на пороге в освещении тёплого света десятков свечей возникла миловидная пухленькая женщина с красными щеками в простеньком хлопковом платье. Я даже успела подумать, что она, наверное, служка, но, приглядевшись, обнаружила тонкую и сложную вязь кружев вдоль кромок: такое простая служанка себе позволить не могла.

– Добрый вечер, прекрасная госпожа, – с улыбкой произнёс Гард, когда я только успела набрать воздух для приветствия. Осталось только кивнуть, поддакивая ему. – Мы путники, маги из столицы, направлены к северной границе, и теперь ищем место для ночлега. К нашему великому сожалению, постоялый двор не принимает гостей.

– Ох, великое Солнце! – воскликнула женщина, схватив за руки нас с Гардом и неожиданно сильным движением затащив в дом. Быстро осмотрев пустынную улицу, она закрыла дверь и заперла её на несколько замков.

– Кто там? – хрипло пробасил мужской голос из глубины дома.

– Путники ночлег ищут, – крикнула в ответ женщина, с самым озабоченным видом осматривая нас по очереди. – Замёрзли совсем, из самых Тузов едут!

– Гласа! Ты!..

Раздались тяжёлые шаги, и в прихожей появился высокий бородатый мужчина, своими размерами напоминавший кузнеца. Или медведя. Медведя-кузнеца. Он тяжело дышал, так что ноздри его то расширялись, то сужались, и смотрел на нас, как на тараканов.

– Пошли вон отсюда, разбойники! – заорал он, тыча пальцем в дверь. Палец навевал мысли о сосисках.

Гард чуть отвёл голову назад, но не сдвинулся с места.

– Прошу прощения, – сказал он тихим, спокойным голосом. – Не понимаю, чем мы заслужили такое обращение.

– Я вас всех насквозь вижу! – мужик схватил Гарда за грудки и толкнул к стене. Я успела только коротко вскрикнуть, а Гласа уже висела у медведя на огромной мускулистой руке:

– Тихон, постой, это же маги королевские! Постоялый двор ведь закрыт с того случая, им и остановиться-то негде.

– Маги? – мужчина замер, прижимая Гарда спиной к стене. – Пусть сначала докажут, что маги.

Спохватившись, я засунула руку в боковой карман своей сумки.

– Позвольте, я...

– А ну замри! – рявкнул Тихон, и у меня кровь отлила от лица, намекая, что лучше бежать отсюда подобру-поздорову. – Медленно. Доставай что там у тебя медленно, и чтоб я всё видел!

– Тиша, что ж ты... – проговорила женщина и замолкла под его тяжёлым взглядом.

Я осторожно потянула из кармана свёрнутые в трубочку бумаги – листы, вырванные из Книги, а следом и карандаш. Конечно, без самой Книги пользоваться заклинаниями не так удобно, но в данной ситуации выбирать не приходилось.

– Это особенная, волшебная бумага, – осторожно произнесла я, боясь оторвать взгляд от мужика. Гард всё ещё стоял у стены, с трудом удерживая свой вес на носочках. – Я могу сотворить вам волшебный, холодный огонёк, который будет светить, но не будет обжигать.

– А дом не сгорит? – недоверчиво уточнила женщина.

Я помотала головой и приступила к написанию заклинания, которое помнила наизусть: Майк подробно всё про него рассказал, когда вспоминал нашу первую встречу. Ничего сложного не было, но незнакомые конструкции плохо укладывались в голове, и пришлось вызубрить. Слишком соблазнительна была возможность создать себе освещение в любом месте и в любое время.

Через несколько минут всё было готово. Мужик чуть ослабил хватку, хоть и продолжал рычать о том, что все мы разбойники, и уж он-то на обман не купится. Однако, как только я поставила последнюю точку и активировала заклинание, руки его разжались сами собой, а нижняя челюсть потеряла связь с реальность.

– Солнце Великое... – ахнула Гласа, хватаясь за сердце, чтобы следом протянуть пальцы к огоньку.

– Стой! – Тихон бросился вперёд, заставив женщину вздрогнуть и замереть. – Хоть она и говорит, что огонь холодный, всё это может быть хитрым разбойничим планом.

– Что ты такое говоришь?..

Тот её не слушал. Он глубоко вдохнул и, прищурившись, сунул руку в огонёк.

Ничего не произошло.

– Тиша?..

Мужик пошевелил ладонью, потом внимательно осмотрел её и наконец выдохнул:

– Ступайте ко столу, голодные небось с пути, – после чего молча скрылся за прикрывавшей дверной проём занавеской.

– Вы уж его простите, – сердечно проговорила хозяйка, принимая из рук Гарда тёплый шерстяной плащ. – Сами понимаете, здесь такое творится, что даже брата порой на порог пускать побоишься. Давайте, проходите скорее, там натоплено, тепло, хоть обогреетесь.

– Спасибо вам, хозяюшка, – с улыбкой проговорил Гард, поправляя растянутый воротник мягкой серой рубашки. – Мы ведь только сегодня из столицы приехали, и совсем не знаем, что у вас тут происходит.

Я только и могла что хватать ртом воздух. Как-то вдруг, словно по воле заклинания, он перехватил у меня инициативу. С того самого момента, как мы пересекли забор Училища, он везде со всем разбирался сам, то и дело отодвигая меня на второй план. Стоило ему только вернуть себе личность – и не видать той скромной тихой девчонки, которую я когда-то нанимала за домом смотреть!

Оставалось только насупиться и идти следом.

– Как же, а там у вас не разбойничают, что ли? И неверных не стращают?

На этот раз я успела ответить раньше Гарда:

– Мы не понимаем... – но как назло меня перебил Тихон.

– Молчи женщина! – Он сидел в большом деревянном кресле у камина с кружкой пенного пива в руках. – Как у тебя язык повернулся только! Неверные... Сами они неверные! Мы как раз верны!

– Позвольте полюбопытствовать, а кому вы верны? – спросил Гард, присаживаясь за стол, куда указала ему хозяйка. Усадив нас обоих, она шмыгнула в неприметную дверь в другом конце гостиной, пробормотав что-то про кушанья.

– Королю! – Тихон поднял кружку над головой и сделал большой глоток. – Эх, нам бы старика покойного сейчас, везде бы порядок навёл. Рюрик – сопляк совсем, ни на что не годен.

Я отвела глаза. Как бы ни злилась на Рю за все его тайны и махинации, всё равно было обидно. Разве можно так говорить о человеке, который буквально отказался от собственной жизни ради всеобщего блага? Ради каждого из них он не спал ночами, забывал поесть и проводил долгие часы, разбираясь с происходящим по всей стране. А они его – сопляком.

– Остыло немного, но ещё тёпленькое, – хозяйка поставила на стол большую миску с удивительно круглой варёной картошкой, присыпанной зеленью. – Сейчас вам молочка принесу парного. У нас Маргоша, коровка, такое жирненькое молочко даёт, ух!

И снова убежала.

– Да, я вас понимаю, – с видом знатока кивнул Гард. – Прежний король умел дела поручить кому нужно, а нынешний всё на своём горбу нести пытается, вот и не тянет.

– Дело говоришь, – Тихон встал, поставил свою кружку на каминную полку, открыл подвесной шкафчик и, выудив из него вторую кружку, наполнил её пенным напитком из стоящего на полу бочонка. – Держи, не стесняйся. Все по домам сидят, даже выпить не с кем. Не с бабами же!

И расхохотался. Гард вежливо улыбнулся, пригубил немного, но пить не стал – поставил на стол.

– Так и что за неверные? – напомнил он. Хозяин тяжело вздохнул.

– Сказать по правде, никто и не знает толком. Словно зараза какая ходит. Жил себе человек нормальный, работящий, и в семье всё ладно, и урожай задался, и на ярмарку удачно съездил. А потом в один миг – словно подменили. Кричит: долой короля, верните гладиров на родину! Прости, Солнце Великое, уж не знаю, как им это в голову пришло. Призывают пойти за Суровый Лес и просить этих, чтоб их, высочайших господ, взять над нами управу.

– Ерунда какая-то, – пробормотал Гард.

– Вот! Ты понимаешь! Так и ладно бы просто кричали – петухи тоже кричат, пока не охрипнут. Но тех, кто не согласен, они, видишь ли, карают.

– Как? – выдохнула я, но тут же зареклась говорить что-либо при хозяине. Он смерил меня таким строгим взглядом, что хотелось залезть под стол.

– Неужели что-то серьёзное? – Гард вернул хозяина к разговору, и я сочла за лучшее поесть. Картошка действительно остыла, но была вкусной: чуть сладковатой и приправленной сливочным маслом.

– Не то слово, – мужик даже наклонился вперёд и доверительным тоном пояснил: – Скотину бьют, дворы поджигают, крыс в подвалы пускают. То-то. Год вроде и урожайный был, ан-нет, голод повсюду, оттого и разбойники разгулялись. Куда идти мужику, которого баба бросила ради этих, прости Солнце, гладиров, а дом сожгли? Только грабить.

– А таверна?..

Тихон махнул рукой в горестном жесте.

– Пропал наш старик, сгорел живьём. После этого и постоялый двор на въезде в город прикрыли. Боятся чужих людей под свою крышу пускать. Никто на улицу носа не кажет. Сочувствую я вам, ребятки, не в то время вас на границу отправили. Да где ж там Гласа потерялась?!

Он уже привстал с кресла, когда со двора раздался пронзительный женский крик.

– Гласа! – проорал хозяин, бросаясь к выходу. На ходу он схватил кочергу, которую тут же отбросил, заменил на лопату, и, пригнувшись, чтобы не стукнуться головой о низкий косяк, выбежал из гостиной через заднюю дверь.

Мы с Гардом встревоженно переглянулись.

– Жди здесь, – коротко сказал он, быстро постукивая пальцами по камням на браслете. – Хотя нет, лучше поднимись наверх по лестнице.

Какое-то мгновение мне потребовалось на принятие решения. Игнорируя указ Гарда, я быстро сняла серьгу и положила её в карман сумки.

– Ты что творишь? – прошипел Гард. Он подошёл к окну и пытался рассмотреть, что происходит снаружи. – А если это ищейки? Второй раз они нас не упустят!

– По крайней мере, так у меня есть хоть какая-то защита, – ответила я, пристраиваясь у другого окна.

– Да наоборот же! С экраном ищейки не смогут проникнуть в твоё сознание, а это куда важнее!

– А если не ищейки? Куда больше вероятность, что это обычные разбойники.

Гард цыкнул, но спорить больше не пытался. Вместо этого он молча скользнул в маленькую дверцу, оставив меня в гостиной одну. Откуда-то издалека доносились крики и удары. Окно было почти полностью покрыто инеем, и разглядеть что-либо не получалось. Я даже подышала на стекло и попыталась потереть его рукавом – всё без толку.

– Что ж такое, – вырвалось у меня. Идти на улицу – страшно, оставаться одной – ещё страшнее. Бросив короткий взгляд на сумку с лежащей в ней экраном, я глубоко вдохнула и, словно прыгая в воду, побежала следом за Гардом.

За дверцей оказалась крошечная кухня, в которой и поместилась-то только печь и разделочный стол, под которым грудами стояли кастрюли. Из похожего на оружие были только широкие ножи и маленькие топорики для разделки мяса. Хотя мне ни разу не довелось держать в руках ни оружия, ни мясного топора, сейчас почла за лучшее вооружиться одним из них. Всё лучше, чем ничего.

В противоположном конце кухне угрожающе поскрипывала на ветру неплотно закрытая дверь. Я подошла к ней и, затаившись, прислушалась. Снаружи доносилось потрескивание огня, испуганное ржание лошадей и... короткие хлопки огнестрельного оружия.

Я похолодела. Ни разу в жизни мне не доводилось видеть ружья вблизи. В Молотушках не было охотников, деревня славилась скотоводством и не нуждалась в дичи. Но порой охотники соседних деревень подходили достаточно близко, чтобы звук выстрела доносился и до моих ушей. Теперь же, когда они громыхали совсем близко, всё тело остолбенело, а голова совсем перестала соображать. В мыслях воцарилась ужасающая пустота.

– Гард, – неожиданно для самой себя выдохнула я и резко вскинула голову. – Там Гард!

И теперь уже ноги сами вынесли меня на улицу.

Это был задний двор. Он полыхал огнём, и трудно было понять, где здесь конюшня, а где сарай. В паре десятков шагов, стоя ко мне вполоборота, незнакомый мужчина прижимал к себе хозяйку дома, приложив к шее нож. Напротив, выставив вперёд обе руки, словно надеясь успокоить разбойника, замер её муж.

– Смотри! – кричал разбойник, и глаза его блестели безумием. – Смотри, как горит твой дом, неверный! Как горит твоя скотина! Как погибает твой урожай! Это кара небесная!

– Да пропади оно всё пропадом! – проорал мужик. По лицу его текли капли пота, и издалека казалось даже, что в глазах его стоят слёзы. Я быстро потёрла глаза рукавом, и поняла, почему глаза мужчин так блестели. Чёрный дым щипал до боли. – Забирайте всё, но жену мне отдайте!

– Нам не нужно твоё барахло, неверный. Нам нужны ваши души! Присягните Великому Голове, и будет счастьем полон ваш дом!

– В каком доме? – это уже голос Гарда. Я резко обернулась: он стоял за перевёрнутой телегой, на полусогнутых ногах, готовый в любой момент присесть. И тут тени вокруг зашевелились. Едва сдержав крик, я юркнула за ближайший куст: по всему двору равномерно расположились разбойники, и все – с оружием. У кого огнестрельное, у кого горящие факела и длинные копья, у кого – незнакомого мне вида очень длинные ножи. – В том самом, который вы решили сжечь?

– Присягните Великому Голове, и дом ваш останется цел! – провозгласил главарь.

– А всё остальное тушить вы сами будете? – уточнил Гард. Эх, была бы я ближе, стукнула бы его по голове! Нашёл время острить.

Тут за спинами разбойников послышались отдалённые крики и снова зазвучали выстрелы, от которых все присутствующие синхронно пригнулись. Главарь банды, рефлекторно прикрыв голову руками, выпустил женщину, и та не стала дожидаться разрешения – со всех ног бросилась в объятья мужа, который тут же, то и дело оглядываясь, повёл её незаметной тропинкой прочь.

Я ещё раз оценила происходящее вокруг и решила не испытывать судьбу. Дверь в дом всё ещё была открыта, и можно было пройти насквозь, выйти через главный вход и убраться отсюда подобру-поздорову. Подать бы только как-нибудь сигнал Гарду...

Звуки борьбы усилились, и в отблесках снега, освещённые полыхающим деревом, показались люди. Но различить, что это за люди и кто побеждает, казалось невозможным. У меня даже мелькнула неприятная мысль, что это простые разбойники пришли поживиться на пепелище разгромленного двора. Гард меня не видел. Позвать его значило привлечь к себе внимание последователей Прокурора, которые только что лишились заложника. Выругавшись, я снова притаилась за кустом.

– Гвардия! Гвар!.. – первый отчётливый крик захлебнулся в пылу битвы.

– Гвардия? – это уже главарь. Его голос оказался так близко, что я невольно вздрогнула. – Какого чёрта они здесь делают?

– Видимо, пришли с разбоем разбираться, а тут мы, – сплюнул другой.

Двое мужчин действительно были близко – по другую сторону крыльца.

– Хватай вон того, – велел главарь. – Может ещё сможем уйти.

У меня перехватило дыхание. Они смотрели в сторону Гарда, который сейчас поднимал руку, целясь куда-то, и явно не заметил приближение мужчин со спины.

– Гард! – взвизгнула я, резко поднимаясь на ноги. Он обернулся, и в этот момент главарь банды выстрелил.

Глава 10

Время остановилось.

И моё сердце – вместе с ним.

Где-то вдалеке раздался раскат грома. Пальцы Гарда медленно-медленно складывались в щепоть, лениво они двинулись в щелчке, и так же медленно тонкая молния, словно паутина, вышла из браслета, направляясь прямо в грудь главаря. Но ещё до того, как молния достигла цели, плечо гладира дёрнулось в сторону, словно кто-то невидимый толкнул его. Рука с браслетом опустилась, но в этот момент молния добралась до бандита. Тот дёрнулся и упал без сознания. Гард же снова поднял руку и, прежде чем второй бандит успел нажать на курок, прищёлкнул пальцами второй раз.

– Уходи в дом! – крикнул он, заметив меня.

Я упрямо помотала головой, но Гард уже не видел. Его привлёк выстрел где-то неподалёку. Вскинув руку, он поморщился, в темноте было трудно что-либо различить, но на рукаве белой рубашки отчётливо виделось большое тёмное пятно.

«Он ранен», – мелькнуло в голове. Быстро глянув во двор и убедившись, что поблизости никого нет, я направилась к Гарду, в сторону поваленной телеги. Но не успела. Когда я была уже в нескольких шагах, из-за кучи сена, которую по счастью ещё не зацепило огнём, вышел мужчина в тёмной бесформенной одежде.

– Стоять, – велел он, направив в мою сторону охотничье ружьё. – И ты, парень, тоже не шевелись, девчонка у меня на прицеле.

Гард так и замер с вытянутой вперёд рукой.

– Сейчас ты, – мужчина медленно шёл в мою сторону, – пойдёшь со мной. Будешь зайкой – отпущу сразу, как только мои люди окажутся достаточно далеко от солдат.

Я бросила взгляд на Гарда, но тот не шевелился и неотрывно смотрел на незнакомца. Его взгляд был строгим и внимательным, словно...

И тут меня осенило. Экрана же нет! Мысленно усмехнувшись, я обратила взор прямо в глаза мужчине. Его лицо закоптилось, по лбу, несмотря на холод, стекали капли пота и задерживались на ресницах.

Глубже. Ещё глубже!

«Своя жизнь дороже, – шепнула я ему, петляя в вихрях сознания. – Они так просто не отпустят. Найдут. Это королевская гвардия.»

Бандит остановился и в какой-то нерешительности быстрым движением огляделся.

Дверь сомнений, так называл это Гард. Покрытое рябью пятно в сознании. Чем сильнее сомнения, тем активнее оно движется, поглощая всё остальное.

Глубже. Придать сил сомнениям. Вдохнуть в них жизнь...

И тут мужчина резко бросил ружьё на снег и что было сил припустил прочь со двора. Лицо Гарда тут же расслабилось. Он выдохнул, подбежал ко мне и, обняв за плечи, с силой потащил в дом.

***

– Я требую, чтобы меня взяли с собой! – кричала Агата, стуча пяткой в массивную дверь тронного зала. Стражи смотрели на неё косо, но не шевелились. Его величество не велел трогать мелкую настырную девчонку с копной чёрных кудрей. А двери ничего, выдержат. – Вы мне обещали!

Одна из створок резко, несмотря на огромный вес, распахнулась.

– Госпожа, вам совершенно нечего там делать! – попытался её заверить Хельг. Уже раз в двадцатый. – Это война, а не прогулка. Ступайте в Училище, там вы будете в безопасности.

Агата ещё раз с силой пнула дверь.

– Вы мне обещали, что позволите пойти с Каей. Вот – она ушла, а я всё ещё здесь!

– Она ушла своей дорогой, и мы здесь ни при чём. Мы даже не знаем, где она сейчас.

– Врёшь! – взвизгнула девушка и ткнула пальцем в лицо гладира. – По глазам вижу: врёшь, как дышишь! Вы точно знаете, где она и куда направляется, вы бы с неё ни за что глаз не спустили! А теперь говорите правду: что вы задумали?!

Хельг закатил глаза и, схватив девчонку за плечо, одним движением затащил её в тронный зал. Здесь резко развернул к себе лицом и, нагнувшись так, что чуть не коснулся её лбом, проговорил:

– Это война. Кая вышла из игры, и с этим ничего не поделать. Я обещать поговорить с королём, чтобы ты могла её сопровождать, но увы, не сбылось.

Агата упрямо поджала губы.

– Ложь, – прошипела она. – Всё ложь. Я знаю Каю, она импульсивна, эмоциональна и совершенно не разбирается в людях. И не понимает, когда ею манипулируют. Вы нарочно дали ей эту передышку – чтобы потом склонить в нужную вам сторону.

– Хорошо, – Агата вздрогнула от внезапно раздавшегося голоса. Король всё это время стоял у двери, прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди. Теперь же он выпрямился и подошёл к девушке, внимательно рассматривая её лицо. – Давайте начистоту. Мы действительно знаем, где она находится. Но не знаем, куда направляется и что планирует. Можем только догадываться. У нас действительно есть надежды на её счёт. Но нет никакого плана. Вы верно подметили, госпожа Агата: Кая импульсивна, и нам остаётся только подстраиваться под её спонтанные решения.

Девушка нахмурилась.

– Почему я должна вам верить?

– Потому что у вас нет иного выбора, – пожал плечами король. – Однако, если вы так желаете вступить в ряды нашей армии добровольцем, я не вправе отказать.

– Что?! – Хельг в два широких шага приблизился к его величеству и прошептал: – Зачем она нам? Только мешаться будет!

– Хельг, – укоризненно покачал головой тот. – Ты посмотри какой напор, какая харизма. Будет у нас посыльной, передавать приказы. По-моему, отличный вариант.

И оба окинули девушку внимательным взглядом. Гладир – напряжённо, а человек – с едва заметной довольной улыбкой.

***

– В такое время года не бывает дождя, – проговорила госпожа Гласа, закрывая окно. Её голос чуть охрип от пережитого страха, а лицо осунулось, делая её почти старухой. – Это чудо нам во спасение, не иначе. Лишиться крова посреди зимы было бы худшим, что могло только произойти.

Она вздохнула и села на самый краешек стула во главе стола. Её муж с хмурым видом сидел в кресле перед камином и ни с кем не разговаривал. Мы дружно почли за лучшее оставить его в покое.

Гард зашипел:

– Больно же!

Но я продолжила обрабатывать его рану, игнорируя протесты. Пуля задела край плеча, и хоть ранение оказалось не серьёзным, рана была достаточно глубока.

– Шрам останется, – вздохнула я, подвязав напоследок бинт. – Спасибо, госпожа, теперь всё в порядке.

– Как ты ловко управляешься с лекарствами, – заметила та, убирая коробочку с медикаментами на высокую полку. – Словно всю жизнь училась этому. Ты не врач ли часом?

Гард едва заметно улыбнулся и отвёл глаза, сообщая: «Я молчу, говори, что хочешь.»

– Можно и так сказать, – кивнула я. – У меня бабушка была деревенской ведьмой, вот и научила тому, другому...

– Вот оно что, – хозяйка расплылась в улыбке. – Ведьм многие не любят, но я так считаю: они приносят слишком много пользы, чтобы относиться к ним с неприязнью. Только они и защищают нас от Ведунов сейчас.

Я насторожилась.

– А что не так с Ведунами? Они же давно уже не занимаются сами людскими делами.

– Ничего-то вы там у себя в столице не знаете, – махнула рукой госпожа Гласа. – Они последние месяцы как с цепи сорвались. Ходят, проповедуют. Ведуны сейчас больше всех кричат за то, чтобы гладирам подчиниться. Прямо как в былые времена, только раньше они людям добро несли, не то что сейчас...

– А что раньше было? – Гард с любопытством подался вперёд.

– Он всю жизнь в Тузах прожил, – быстро вставила я, – ничего о жизни вне столицы не знает.