Текст книги "Кая. Полукровка (СИ)"

Автор книги: Анна Бегун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)

– Это напоминает ту ночь, когда мы из Молотушек бежали, – усмехнулась я. – Ты тогда так ловко нам устроил место для ночлега. Мне ещё подумалось: удивительно, такая скромная девушка, а в лесу ориентируется, словно охотник.

– Ага, а я всё надеялся, что ты не заметишь, как внезапно удлинились ветки куста, за которым мы прятались от дождя.

– И не заметила.

Он снял с огня колбаску и, проделав в пышной булке дырочку, засунул её в пушистую мякоть, после чего протянул мне. Я благодарно кивнула и на какое-то время мы замолчали.

– Не думал, что прохожу в платье так долго, – вздохнул Гард, откидываясь спиной к дереву. – Вообще почти всегда ходил в мужских иллюзиях, а тогда случайным образом сменил её, так, на пару дней, чтобы сбить ищеек со следа...

– Что же потом?

– Встретил тебя, – ответил он и задумался на мгновение. – Знаешь, оказывается, когда теряешь всех близких людей и оказываешься загнан в угол, начинаешь очень легко привязываться к любому, кто готов протянуть руку помощи.

– Скажи, а у тебя там кто-нибудь был? Девушка или... жена?

Гард вопросительно поднял брови, и я указала взглядом на лес. Он помедлил.

– Да... Не жена, конечно, но всё же.

Я коротко вдохнула, почувствовав укол ревности. И спросила осторожно:

– Выходит, ты ей со мной изменяешь?

– По такой логике ты изменяешь Дину со мной, – усмехнулся он.

– Это другое. Дин остался в прошлой жизни, слишком многое изменилось.

– Не думаю, что в моей жизни изменилось меньше. Вряд ли я когда-нибудь вернусь на родину, приму свой род и осяду в отцовском поместье. Да и с тобой меня сейчас связывает куда больше, чем с ней.

– Так и знала, – я тихо выдохнула, старательно сдерживая готовый вырваться смерч эмоций. – Ты такой же, как они все.

– Кто – все?

– Мужчины. Так запросто бросил девушку, оставил её в прошлой жизни, совсем не думая о её чувствах!

– Конечно, всё дело в том, что я мужчина, – ответил он. Пронзительные глаза были прикрыты, руки скрещены за головой, а на губах блуждала лёгкая полуулыбка. – Женщины совсем другие. Когда Мика бросала Дина, она в первую очередь думала, как ему трудно начинать новую жизнь. Когда ты бросала короля, то думала, конечно, о том, что была единственной поддержкой в самый тяжёлый момент его жизни.

Я нахмурилась:

– Не понимаю, о чём ты.

– Представь, что тебя всё-таки заставили стать Головой. И вдруг в твоих руках целое государство, о котором нужно заботиться, миллион министров, дипломатов, управляющих и просто жителей жаждут твоего внимания, и все чего-то от тебя хотят. И среди всех этих людей есть только один, с которым ты можешь просто расслабиться и ни о чём не думать.

Он сорвал травинку, зажал её между зубов и замолчал.

– Думаешь, так и было?..

– Уверен, – кивнул Гард.

– Но ведь ты сам отговаривал меня с ним встречаться!

– Во-первых, я ревновал. И не надо так на меня смотреть, я этим не горжусь. Во-вторых, меня больше интересовало твоё счастье, а не его. Как и тебя, именно потому ты его и бросила, основательно всё взвесив и посчитавшись с его чувствами.

– Он... он мне врал!

– Недоговаривал, да. Но я его хорошо понимаю, у тебя и без того было много поводов переживать.

– А потом вообще хотел использовать!

– Если бы он не считался с твоим мнением, то королевская гвардия, которая сопровождала нас всю дорогу, не охраняла бы наши тушки, а волокла бы на блюдечко королю.

– Какая ещё гвардия? – выдохнула я.

– Которая шла за нами следом до Агвана, потом перебила бандитов во дворе господина Тихона. И в Делянке я их тоже видел. Удивительно, что сейчас их в округе не видать.

– И когда ты понял, что за нами следят?

– Когда мы сбежали от сумасшедшей ведьмы. Они пропали из виду, тогда и понял.

Я схватилась за голову. Не то чтобы мне стало стыдно, но как-то не по себе. Всё вставало с ног на голову.

– Всегда. Везде. Я наблюдала кучу раз, как мужчины чуть что бросали женщин. Мой папа...

– Он не бросал ни тебя, ни твою мать, тут я могу поручиться. Он был приговорён к пожизненному заключению в Пещерах, а оттуда ещё никто не возвращался.

– Допустим, – с сомнением кивнула я. – А дедушка...

– Который был великим мореплавателем, и просто не вернулся из очередного путешествия. Возможно, он погиб в море.

– А Дин?..

– С ним вы вроде разобрались.

– Майк?

– Кая-ли! Ты украла у него Книгу! Я бы тоже обиделся.

Меня словно в болото макнули. И обижаться на Гарда почему-то не получалось. Слова вроде обидные, но лицо такое спокойное, и взгляд светлых глаз такой... такой...

Только слёзы наворачивались на глаза. Как же? Как же так? То, в чём я никогда не сомневалась, разбилось в дребезги, оставив на коже тысячу мелких ран.

Вдруг глаза Гарда, только что томно прикрытые, распахнулись. Он отпрянул от дерева и, развернувшись, прислушался. Я тоже повела ухом. Вдалеке послышалось ржание коня. Гладир в три ловких движения поднялся на дерево и всмотрелся вдаль.

– Разбойники, – напряжённо сказал он. – Много. Надо уходить. Быстро.

Я вскочила на ноги и тоже попыталась что-нибудь рассмотреть, но не обнаружила ничего, кроме высокой, почти по грудь, травы. Повинуясь коротким командам Гарда, скинула в сумку вещи, не сильно заботясь об их сохранности и, пригибаясь, чтобы голову не было видно над травой, припустила за ним следом. Двигался он в сторону Сурового Леса.

Очень скоро, мы не успели ещё добраться даже до кромки тёмной границы, послышались человеческие голоса.

– Сейчас они найдут место стоянки, – негромко говорил Гард, петляя между первыми кустиками. – Поймут, что мы близко. А значит, чем глубже в чащу мы уйдём, тем больше шансы оторваться. Чёрт бы их побрал, я-то думал, здесь мы ни на кого не наткнёмся!

Я не отвечала. Дыхание уже сбилось, а сумка казалась невероятно тяжёлой, словно я бросила в неё не оставшиеся булки, а несколько камней такого же размера. По крайней мере, теперь мне было не до тяжёлых дум. Перебравшись через высокую груду камней, Гард снял с запястья браслет и, не спрашивая ни о чём, быстро завязал его на моей руке.

– Если что-то случится, пусть он будет у тебя. Смотри и запоминай. Вот так будет огненный шар. Вот так – молния, при сильном разряде она убивает на месте, при слабом просто бьёт током. Вот вода... Это лёд, иногда может пригодиться. Вот здесь регулятор.

Треск неподалёку привлёк его внимание.

– Беги, – проговорил он, отнимая у меня сумку и толкая вперёд. – Быстро! И не оборачивайся!

И я побежала, только краем уха улавливая где-то позади его шаги.

– Стоять! – раздалось сзади.

«Не оборачивайся, – звучали в голове слова Гарда. – Беги. Быстро. И не оборачивайся!»

Треск. Копошение. Крики. Один-единственный раз обернувшись, я успела заметить, как гладиры с высоко завязанными хвостами прижимают Гарда к земле.

А в ушах звенел его голос:

«Беги. Не останавливайся.»

***

Карета скрипнула последний раз и замерла.

– Жутковатое место, – заметила Агата, высунувшись в окно. – Что не так с этим лесом?

– Он мёртв, – пожал плечами Хельг, затягивая на шее шнурок тёмно-зелёного плаща из толстой шерстяной ткани. – Так, ну всё. Надеюсь, ещё увидимся.

Король в последний момент схватил гладира за рукав:

– Уверен, что справишься? Мне бы ты тоже пригодился.

– Там я буду полезнее. Да и с этими штучками я чувствую себя в полной безопасности, – Хельг с улыбкой потряс над головой браслетами. – А вот от поцелуя прекрасной дамы на удачу не отказался бы.

Агата надула щёки и отвернулась к окну.

– Да ладно вам, госпожа, – он склонился к девушке. – Что вам стоит!

Та коротко вздохнула и быстро коснулась губами щетинистой щеки гладира.

– Ладно, брат, – вздохнул его величество. – Да пребудет с тобой Солнце.

– Глад смотрит на нас, – кивнул Хельг на привычный ему манер и, не прощаясь, выпрыгнул из кареты. Она несколько раз качнулась, после чего кучер щёлкнул поводьями, и гладир остался один перед чередой чёрных исполинских деревьев.

Суровый лес не был рад потомку своих создателей. Он вообще никому никогда не радовался. Стоял, вечный и незыблемый, столетиями, так что забыты были и сами создатели, и как всё начиналось. Но, несмотря на мёртвую тишину, он не казался зловещим. Скорее молчаливым. Спокойным и хранящим большие тайны.

– Что ж, – проговорил Хельг, подвязывая непривычно короткие для гладира волосы в высокий хвост. – Возвращаемся в родные пенаты.

Если бы кто-нибудь сейчас видел его, то удивился бы внезапной перемене. Уши вытянулись, приняв непривычную, но красивую форму, зрачки сузились по бокам, а цвет глаз из тёмно-коричневого стал глубоко-фиолетовым с лёгким синеватым отливом. Хельг глубоко втянул носом свежий воздух. Издалека тянуло едва заметным запахом сырости и рыбы – там располагалось великое озеро Маллея. Безошибочно определив направление, он лёгкой походкой направился в Суровый лес, чуть отклоняясь вправо. Раз озеро осталось по левую руку, значит, Поляна совсем близко.

Настроение у гладира было на удивление прекрасным. Казалось бы: впереди опасность, он совершенно один и неизвестно, чем всё закончится. Ан-нет, шёл вприпрыжку, насвистывал и готов был чуть не танцевать под беззвучную музыку. Всё-таки он вырос не среди камня и древесины, а в лесах, в кустах да на берегах диких горных рек, и теперь, почувствовав запах свободы, трепетал от охватившего всё тело счастья. А ведь дальше, в нескольких часах пути, его ждёт тепло, зелень и ярко-алые ягоды по обе стороны узкой лесной тропы. Никакой зимы, никакого снега, никакого кашля и лихорадки! Конечно, за прошедшие годы его организм успел адаптироваться к климату человеческого королевства, но всё равно что ни зима – то обязательно простуда.

А вот и ручей, плещется, падая по камням всё ниже и ниже, и, виляя меж кустов, скрывается в землях человеков. Улыбнувшись в предвкушении, Хельг подошёл к самой воде, так что капли долетали до его сапог, присел на корточки и жадно выпил несколько горстей чистейшей воды. Потом склонился вперёд и начал плескать в лицо. Прохладная вода оживляла, бодрила. И притупляла слух.

Гладир не услышал, когда неизвестный подошёл со спины, и развернулся только когда было уже слишком поздно. Времени на размышления не было и, повинуясь древнему инстинкту, он вскинул руку, прищёлкнул пальцами, отправляя в незнакомца крошечную успокоительную молнию. Тот замер в неестественной позе и тут же завалился в сухую, давно мёртвую траву.

Каю Хельг распознал слишком поздно. А поняв, что натворил, мысленно выругался. Около мгновения ушло на то, чтобы определиться со следующими действиями. Забыв о мокрых руках, он бросился в сторону упавшей девушки, раздвинул кусты, из-за которых та выскочила и, навострив уши, всмотрелся вдаль. Признаков преследования не было, но что-то заставило её бежать, а значит, времени может быть мало.

Первым делом гладир попытался отправить сообщение королю, но браслет отказался реагировать.

– Как можно было забыть провести настройку, – буркнул Хельг, снимая с плеч небольшую походную сумку. В переднем кармане её, вставленные в маленькие пазы, рядком покоились колбочки с разноцветными жидкостями. Выудив одну из них, Хельг сверил название на бирке. Пробормотал: – Что ж теперь... – выдернул зубами пробку и залпом выпил содержимое.

Он знал, что эликсир подействует не раньше, чем через полчаса, но и их у него не было. Поэтому гладир ждать не стал. Он закинул сумку обратно за спину, подхватил девушку на руки и быстро пошёл сквозь лес.

И радости на его лице больше не было.

***

Сознание вернулось вместе с тупой болью под рёбрами и звоном в ушах. Попытавшись приоткрыть глаза, поняла, что это было плохой идеей: всё вокруг, смазанное в цветные пятна, плясало тысячами солнечных зайчиков и кружилось, словно летний небосвод. Попыталась вдохнуть, но рёбра так заломило, что из груди невольно вырвался стон.

– Очнулась, – услышала я успокаивающий старческий голос. – Пришла в себя девочка. Да подай же воды, сынок.

Кто-то промакнул мой лоб холодной мокрой тряпкой и ласковыми движениями прощупал жизненные точки за ушами, на шее и подбородке. Я снова попыталась разлепить веки. Ничего не изменилось, всё по-прежнему скакало в безумном танце.

– Лежи, малышка, – проговорила старушка. – Лежи, милая. Тебе нужно время.

– М-м-м, – выдавила я и с трудом, хрипло проговорила: – Рёбра...

– А, это, наверное, я виноват, – сказал мужской голос. – Когда тяжело стало, перекинул её через плечо и какое-то время так нёс.

Старушка не ответила. Она расстегнула мою рубаху и мягкими пальцами пробежалась по оголённому животу.

– Ничего, – заключила потом. – Синяки. Поболит и перестанет.

– Вы простите, госпожа Тише, – мужской голос оказался совсем рядом с моим ухом. – Нам, наверное, опасно здесь находиться. Как только она встанет на ноги, мы сразу же уйдём.

– Да что ты, сынок. Я привыкла быть меж двух огней. Подлечим твою ненаглядную, не переживай. Как бишь её звать?

– Кая, род Веда.

– Ве-еда, – с уважением в голосе протянула старушка. – Я уж думала, перевелись они все. Где же схоронили девочку? Среди человеков чёль?

– Насколько мне известно, она ни разу не была по эту сторону Леса.

Молчание.

Третья попытка открыть глаза оказалась более успешной. С трудом сфокусировавшись, я обнаружила над собой густую листву, сквозь которую едва ли пробивались редкие солнечные лучи. Мягкое старушечье лицо склонилось, чтобы снова утереть лоб прохладной водой, и я замерла от неожиданности.

– Бабушка?.. – только и удалось выдавить из себя.

– Тише, моя хорошая тише, – сказала она и хохотнула. – И ты тише, и я – Тише.

– Здравствуй, Кая, – над её плечом показалось лицо Хельга. Он улыбался радостно и облегчённо.

– Ничего не понимаю, – я приподнялась на локте, превозмогая боль под рёбрами. – Ты тоже умер?..

Нет, я не сошла с ума, но старушка была никем иным, как моей покойной бабулей! Только лицо чуть изменилось на гладирский манер, но в остальном – точно она! А учитывая, что она вполне могла быть одной из них, совершенно не удивилась ни заострённым ушам, ни выраженным скулам. Но ведь я сама, лично похоронила бабулю! Не могла же она восстать?

– Всё с нами в порядке, деточка, – ответила старушка. – И ты жива, и мы живы.

– Но как?! – я протянула руку, в неуверенности касаясь бабушкиной щеки. – Я ведь сама тебя похоронила вот уже четыре года скоро будет!

Хельг со старушкой переглянулись.

– Она, когда падала, головой не ударялась? – уточнила старушка, повернувшись к Хельгу. Тот с озадаченным видом помотал головой.

– Ты что-то путаешь, – Хельг встал на колени рядом с моей койкой. – Мы с тобой неподалёку от Сурового Леса, эта почтенная госпожа – Кая Тише, хранительница Поляны.

– Поляна... Гард что-то говорил про... Гард! – дыхание перехватило и, не замечая боли, я резко села. Одеяло упало на колени, открыв обнажённый торс. – Его схватили ищейки! Там, в лесу! Его надо спасти!

Но, стоило мне только попытаться встать с постели, как старушка с Хельгом дружно уложили меня обратно.

– Лежи, деточка, – проговорила бабуля. – Тебе нужен отдых.

– Какой отдых! Они же его в Пещеры сошлют! Или того хуже... Ох, Великое Солнце, он же предатель родины, его могут и к смерти приговорить. Да пустите же меня, надо Гарда срочно спасать.

Хельг прижал меня к кровати и покачал головой:

– Как ты его спасать собралась? Одна в незнакомой стране с клеймом рода, который Прокурор методично истребил ещё двадцать лет назад?

И тут я начала соображать. Медленно, но верно собирать воедино разрозненные куски реальности.

– Хельг? Ты-то что здесь делаешь?..

Он отвернулся и некоторое время смотрел в окно – овальный просвет в стене, которую формировали густые ветви незнакомого мне куста. Затем глубоко вдохнул и пояснил:

– Я здесь по поручению его величества. Должен разведать обстановку, выяснить, какие настроение внутри народа и готовы ли они восстать против действующей власти. В идеале бы даже поднять восстание или организовать гражданскую войну, но тут уже по ситуации.

– Ох, Глад Великий, – выдохнула старушка. – Это правда? Неужели нашлась таки управа на Доблестного? Давно пора! Да боятся его все...

– С поддержкой человеков может и решатся на сопротивление, – задумчиво добавил Хельг.

– Он всем нам кровь попортил. Даже не сомневайся, народной ненависти хватит, чтобы прекратить это безобразие.

– Ладно, – перебила я их. – С этим понятно. А со мной что случилось?

Хельг виновато потупил взгляд.

– Ты выскочила прямо на меня среди леса, я испугался и... шарахнул тебя вот этим, – он показал на один из кожаных браслетов, который очень походил на тот, что отдал мне Гард. – Поляна – ближайшее безопасное место, пришлось тащить тебя сюда.

Я поморщилась от боли и откинулась на подушку.

– А понежнее тащить не мог?

– У меня не было времени выдумывать что-то. У тебя на хвосте были ищейки, помнишь? И так пришлось единственный эликсир силы переводить.

– Следующий вопрос! – я подняла указательный палец, призывая их внимание к себе. – Почтенная госпожа, повторите, пожалуйста, ваше имя.

– Кая Тише, – с готовностью кивнула старушка. – Так ить меня тут все знают.

– А имя «Ника Тише» вам ни о чём не говорит? – выдавила я и застонала. Кишки будто в узел завязали.

Старушка приоткрыла рот, но тут же закрыла, только подбородок мелко дрогнул.

– Эм, можно я? – на этот раз указательный палец поднял Хельг. – Позвольте представить вас друг другу ещё раз. Госпожа Тише, знакомьтесь: Кая Веда, ваша правнучка. Госпожа Веда, прошу: Кая Тише, ваша прабабушка.

Я даже не нашлась, что ответить. То есть, конечно, догадалась ещё пару минут назад, но теперь, когда всё проговорено вслух, почему-то все правильные слова вылетели из головы. Оставалось только переводить взгляд с Хельга на старушку и обратно. Она же, в свою очередь, несколько мгновений смотрела на меня, после чего, не говоря ни слова, встала и вышла из зелёной комнаты, скрывшись за занавесками из желтовато-зелёных лиан.

Глава 13

Этот разговор длился, наверное, целую вечность. Опустилась глубокая ночь, а мы продолжали тихо беседовать. Хельг в диалог почти не вступал – он сидел в дальнем углу и, сняв с руки браслет, то и дело постукивал по нему указательным пальцем.

Здесь я впервые увидела клеймо рода Тише – поющую птицу, – которое было запечатлено на шее старушки Каи. Как выяснилось, мы с ней не были просто тёзками, меня и в самом деле назвали в её честь. Тише – имя семьи гладиров, которое когда-то было дано им в шутку: это было шумное и веселое семейство, очень открытое и дружелюбное, которое славилось своими праздниками и вечерами, на которых собирались все оказавшиеся неподалёку многочисленные друзья. Когда одна из дочерей достигла совершеннолетия, отец отправил её на Поляну, учиться медицине и травничеству. Именно здесь, на границе двух государств, произрастали самые редкие, но необходимые травы. И здесь же оказался по случаю пограничник по имени Долль. Однажды во время грозы он заблудился в Суровом Лесу, несколько суток не мог выбраться из его непроходимой чащи, пока, полностью изнеможённый, не добрался до Поляны. Здесь его Кая и выходила. Человек сразил её своим остроумием и эрудицией, она его – заботой и ловкими руками. То была любовь. Запретная. И она дала запретный плод.

Великое Солнце не было им благосклонно. В это время власть захватил Прокурор и начал гонения на людей, а ребёнок, родившийся от отца-человека никогда не будет выглядеть гладиром. Кае пришлось отдать дочь законному отцу, а вскоре её саму родители забрали подальше от границы. Они знали обо ребёнке – и делали всё возможное, чтобы ни одна ищейка не пронюхала. Позже Кая вернулась на Поляну, но так и не смогла ничего узнать ни о своей дочери, ни о возлюбленном. Так больше никогда не создав семьи, она до сегодняшнего дня обитала на Поляне, скрывала беглецов и передавала письмо с одной стороны границы на другую.

– Скажите, – тихо сказала я, когда молчание затянулось. – Что будет с полукровкой, если его поймают ищейки?

Хельг поднял на меня глаза, почти такие же пронзительные, как у Гарда. Они вообще были во многом похожи, но Гард всегда был спокоен и задумчив, что придавало ему таинственности, во то время как Хельг, напротив, в любой ситуации оставался энергичным и улыбчивым.

Но не теперь.

– Всё зависит от решения Прокурора, – ответил он, завязывая браслет на запястье. – Полукровка – самый нежелательный вариант, на самом деле. Ведь речь идёт не просто о контакте с людьми, а... сама понимаешь. Просто человек для него – скот. Гладир, который состоял в контакте с человеком – оступившийся, преступник. А полукровка – порождение неприемлемой связи. Гладир в его понимании по умолчанию стоит на ступеньку выше человека. Поэтому в Пещерах чёткая иерархия: свободные управляют предателями, предатели помыкают рабами. А полукровки – кто? Рабы или господа?

– Не припомню ни разу, – тихо раздался старческий голос, – чтобы полукровку не казнили.

Сердце мучительно сжалось. Сколько времени понадобится ищейкам, чтобы доставить Гарда к Прокурору? И сколько времени займёт вынесение приговора?

– Я его убью. Вот этими вот руками, – прошептала я, опустив глаза на трясущиеся ладони. – Найду и прикончу.

Хельг улыбнулся:

– Хорошо понимаю твои чувства. Мне тоже хотелось его убить...

– Нет, не понимаешь! – крикнула я и одновременно встала с постели. – Он вот-вот казнит самого близкого мне человека! Да что там – единственного по-настоящему близкого человека! Если я не успею прикончить его первой...

– Кая-ли, – он взял меня за плечи и с неизменной улыбкой заглянул в глаза. Если бы не серьга в ухе, наверняка я бы успокоилась мгновенно под воздействием его чистокровного разума. – Поверь, мне твои чувства хорошо знакомы, и убийство... это выход, конечно, но есть более гуманные варианты.

– Нет, – повторила я, качая головой. – Не понимаешь. Он достоин только смерти, и я сама должна это сделать. Он разрушил мою семью, из раза в раз вмешивался в мою жизнь, разлучая с близкими людьми, пока не оставил меня совсем одну в этом мире. Из-за него я стала... такой. Этого тебе не понять. Если бы с тобой случилось что-то подобное, ты бы так не улыбался.

Хельг посмотрел в сторону, словно собираясь с мыслями, после чего опустил руки и упал в кресло.

– Ты права, такого со мной действительно не было. Моя история, пожалуй, попроще будет. Мне было двенадцать, когда Прокурор приговорил к казни моих отца, мать, старшую сестру и тётку. Меня успели спасти. Следствие не дошло до меня только потому, что дети не рассматриваются как открытая угроза. Друг семьи, да ты его знаешь – старик Нэрд, вывез меня из страны. С тех пор я здесь впервые.

Я прикусила губу и тоже присела на краешек кровати.

– Ты тоже хотел убить Прокурора?

– Как и многие другие, я думаю, – кивнул он.

– Что же изменилось?

– Мне попался хороший учитель. Благодаря ему я понял, что в этом мире слишком много хорошего, чтобы зацикливаться на мыслях о мести. А может, просто повзрослел.

– Но ведь нельзя всё оставлять... вот так.

– Нельзя. Именно поэтому я здесь. Именно поэтому Рю уже стоит со своей армией и мобилизованными группами магов недалеко от границы. Мы не можем этого так оставить.

Я опустила лицо в ладони и проговорила:

– Если мы хотим спасти Гарда, нужно действовать незамедлительно. Какие у нас варианты? Заявить о своих правах на престол, либо убить Прокурора, так?

– Если убить Прокурора, – подозрительно мягко протянул Хельг, – кому-то всё равно придётся взойти на Трон Торуса.

– Значит, выхода нет, – я со вздохом выпрямилась. – Тогда идём.

– Куда? – он озадаченно вскинул брови.

– Как куда? Свергать этого подонка.

– Д-давай, – Хельг взялся за браслет, подумал секунду и снова поднял на меня глаза. – Надо у Рю уточнить, где они стоят. Думаю, если сейчас выдвинемся, то к утру доберёмся. Максимум – к обеду.

– Нет, к Рю мы не пойдём. Это долго. Он будет лавировать, осторожничать, ты-то должен понимать. У нас нет на это времени. Ты как хочешь, а я иду к Прокурору. Где он у вас расположился?

Старушка Кая, которая, словно мышка, сидела в углу, внимая каждому слову, встрепенулась:

– В Сердце Садов, конечно... Но, деточка, к нему попасть не так просто, повсюду ищейки, они быстро вычисляют тех, кто пришёл со злым умыслом.

– Только в том случае, если этот кто-то не маг, – усмехнулась я. – И не имеет при себе пару любопытных вещиц.

– Погоди, – пробормотал Хельг, внимательно наблюдая за мерцанием цветных камешков в браслете. – Я с тобой.

Остроухая бабушка тяжело вздохнула.

– Не мне вас отговаривать, – сказала она. – Но раз уж действительно появился кто-то из Веда в этой стране, будьте уверены: вам окажут поддержку. Вот, возьмите.

Старушка Тише протянула нам по крошечному холщовому мешочку, который мягко хрустнул в руках.

– Травы? – удивлённо подняла я брови и с любопытством втянула аромат. – Угодник багряный, если не ошибаюсь.

Бровь на старческом лице взметнулась:

– Удивлена, что ты знаешь эту траву, – заметила она. – Вещица редкая. Постучитесь в дверь и спросите: вы траву не заказывали? Если ответят: «да», – уточните, какую. Скажут, что угодник, – покажете мешочек. Так вы будете знать, что имеете дело с другом.

Хельг кивнул и засунул мешочек в небольшую поясную сумку.

– Давно у вас работает такая схема?

– Давно. Вот уже лет десять. В наше время приходится проявлять осторожность.

– Ладно, – я решительно встала и огляделась в поисках своей верхней одежды. – Раз решено, то в путь. Быстрее выйдем – быстрее дойдём до Прокурора.

– Будьте осторожны, – вздохнула бабушка. – Семьёй быть нам уже поздно, но спасибо, что рассказала о судьбе моей дочери.

Стало неловко. Действительно, внезапного прилива родственных чувств не возникло. Казалось, я совсем очерствела за последние годы, и теперь не могла даже ощутить радость от воссоединения с родственником – несмотря на то, как мечтала об этом дне.

– Если однажды ты найдёшь свою мать, – продолжила старушка Кая, – приходите вместе. По крайней мере познакомлюсь с плотью от собственной плоти на старости лет. Если Глад даст мне дожить.

Я постаралась улыбнуться:

– Доживёте. У нас в роду женщины сильные. И живучие. Так что доживёте.

Она смущённо зарделась, словно совсем девочка, отчего снова стала так похожа на мою покойную бабулю. Жаль, что её сейчас нет в живых. Жаль, что ей так и не довелось встретить собственную мать.

Распрощавшись со старушкой, мы вышли в ночной сад. Вернее, Сад – с большой буквы, ведь теперь мы по сути попали на землю гладиров. Хельг шёл ловко и бесшумно, словно не замечая корней и шишек под ногами, я же в свою очередь то и дело норовила запнуться и упасть.

– Ты видишь в темноте, что ли? – спросила его, когда гладир в очередной раз подхватил меня под локоть, в последний момент не позволив пробороздить землю носом.

– Вряд ли больше, чем ты, – ответил он, крепко сжимая мой локоть. – Просто эти леса мне привычны, я как-никак провёл в них чуть ли не полжизни. Давай уже руку сюда, а то покалечишься.

Я послушно взялась за его ладонь и тут же снова чуть не навернулась – на этот раз угодив ногой в небольшую ямку.

– У меня, кстати, есть для тебя ещё кое-какие новости о семье, – неожиданно сказал Хельг. – Подумал, что тебе может быть интересно.

– Давай, – крепче вцепившись в его руку, я наконец прошла несколько шагов ровно. – Кажется, мне уже хуже не будет.

Он немного помолчал, помогая перепрыгнуть через небольшой ручей. В Садах не осталось ни намёка на зиму, и, несмотря на прохладу, небольшую реку можно быо даже перейти вброд. Но сам Хельг категорически отказывался мочить ноги, мотивируя это возможностью подхватить простуду в самый неподходящий момент.

– Мы когда изучали вещи, оставшиеся от покойной Ники Тише, среди прочего нашли письма, адресованные на Поляну. Ты ведь наверняка хотела спросить, откуда я знаю о вашей родственной связи, да?

– Хотела, – призналась я, чуть не провалившись в какую-то охотничью ловушку. – Совсем из головы вылетело, слишком много всего происходит.

– Твоя бабушка несколько раз писала письма госпоже Кае.

На этот раз я запнулась уже на ровном месте:

– Так они что, всё-таки знали друг друга?!

– Не то чтобы, – вздохнул Хельг. – Скорее нет, чем да. У них были очень странные отношения, надо признать. Одна охраняла гладиров на одной границе, другая – на другой. Они считали себя пограничниками, даже скорее неким порталом между мирами. Выходя из Садов, гладиры шли к Нике, а возвращаясь – к Кае.

– И что же, мои бабушки и в самом деле ни разу не встречались.

– Если судить по письмам – ни разу. Якобы они нужнее там, где находятся, а встретившись, они рискуют нарушить хрупкий баланс между странами.

– Бабушка всегда была немного не от мира сего, – задумчиво протянула я. – От неё можно было и не такого ожидать...

Хельг спрыгнул с поваленного бревна, по которому мы переходили реку, развернулся и, протянув руки вперёд, поймал меня, прыгнувшую следом.

– Я тоже вырос среди странных людей, – сказал он, бережно опуская меня на ноги. – Это было нелегко, но именно поэтому мы с Рю так дружны. Мы все чем-то похожи, не замечала? Осторожно!

Камни, лежащие вдоль реки, оказались покрыты чем-то склизким и очень скользким. Хельг успел подхватить меня, но и сам стоял на одном из круглых валунов, так что сначала я с визгом полетела вниз, а следом за мной и сам гладир.

– Вот дрянь, – протянул он, пытаясь в бледном свете луны рассмотреть один из своих браслетов. – Мы потеряли связь со штабом.

– Чего? – я пыталась подняться на ноги, но скользкая поверхность не позволяла. Пришлось ползти по камням на четвереньках.

– Связной браслет сломался, один из хрусталиков разбился. Зараза, и не принимает ничего! Как нам теперь согласовывать свои действия?!

Я доползла до травы и села на мягкое зелёное покрывало – отдышаться. Хельг пошёл на ногах, то и дело скользя и с трудом удерживая равновесие.

– Рю должен был отвлекать от нас Прокурора, а теперь...

– А теперь ничего не изменится, – сказала я, разглядывая в ребристой глади воды отражение ночного светила. – Я не отступлюсь, об этом он знает. О нашей цели он тоже знает.

– И то верно, – вздохнул Хельг, усаживаясь рядом со мной. – И всё равно с браслетом было бы спокойнее. Хоть помощь вызвать, если что...

– Зато без него мы будем менее заметны, – вставила я и, выхватив браслет из рук гладира, со всех сил швырнула его в воду.

– Эй! Ты что творишь?!

– Чем меньше на нас подозрительных побрякух, тем больше шансов остаться незамеченными.

Он поджал губы и подтянул к себе колени.

– Жаль вещицу.

– Не спорю. Но у нас явно есть заботы поважнее.

– Какая же ты зануда, – усмехнулся Хельг, глянув на меня вполоборота. Короткие волосы, выбившиеся из высокого хвоста, развевались на лёгком тёплом ветру, а хитро прищуренные раскосые глаза так и горели озорными огоньками. – Верная дочь семьи Веда. Бросай уже это дело, кровь Тише в тебе тоже есть! Давай, улыбнись!