Текст книги "Кая. Полукровка (СИ)"
Автор книги: Анна Бегун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 38 страниц)
Гард начал медленно вставать, но Хельг шикнул на него:
– Стой! Мы в меньшинстве и ничего не сможем сделать. Жди.
– Зачем им Кая? – прошипел Гард.
– Не знаю точно. Но сейчас мы ей не поможем. Жди.
– Да ты вообще понимаешь, что происходит?! Они же её сейчас прикончат, а голову принесут Прокурору на блюдечке!
– Сомневаюсь. Думаю, Доблестный захочет казнить её сам и у всех на виду. Так что успокойся и смотри в оба.
Гард нервно прикусил губу, но сидеть на месте не смог. Пока Хельг отправлял очередное послание, он беззвучно подполз ближе к двери повозки и попытался выглянуть на улицу. Благо, луна хорошо освещала окрестности.
– Он приставил ей пистолет к горлу! – прошептал беловолосый, готовясь в любой момент броситься на спину бандиту.
– Тем более не шевелись, а то у него рука дрогнет! – раздражённо ответил Хельг. Как же тяжело иметь дело с импульсивными молодыми людьми!
Закончив сообщение, Хельг тоже подполз к выходу и внимательно посмотрел на крыши ближайших домов. В окне одного из них мерцал огонёк свечи, то скрываясь, то вновь появляясь.
– Мы знаем, что вы здесь! – твёрдым голосом крикнул один из ищеек, который расхаживал вокруг рыжего бандита и Каи. – И у нас есть предложение. На ваш выбор: либо вы нас беспрепятственно пропускаете дальше, либо мы лишаем жизни эту девушку. Ей уже подписан смертный приговор, но мы можем похлопотать о том, чтобы ей сохранили жизнь. Что скажете?
Из тени неспешным шагом вышел... король. В обычной одежде, не самой удобной для битвы. В привычных ему узких брюках и в напоминающей фрак накидке. Его сапоги оставляли на свежем снегу тёмные следы, Хельгу было холодно даже смотреть на столь легко одетого короля.
– Сомнительный выбор, – сказал он наконец. – Вы ничего не решаете, своему Прокурору даже слово поперёк боитесь вставить. Выходит, либо смерть, либо смерть? Придётся идти по третьему пути. Например, вы отдаёте нам пленных, а мы всего лишь сажаем вас за решётку. Это ведь лучше, чем возвращаться к Прокурору с пустыми руками?
– О, Ваше Величество! Необычайно смело с вашей стороны выйти к нам собственной персоной. Мы с вами ещё не знакомы ведь, так?
– Избавьте меня от удовольствия знать ваши никчёмные имена.
Ищейка подошёл ближе к королю, и теперь их разделяло всего несколько метров.
– Смотри, – прошептал Хельг Гарду. – У рыжего пистолет не заряжен даже. Спустит крючок – ничего не произойдёт. Вот ведь идиоты, спёрли оружие, а как оно работает – не разобрались...
– Значит, ей ничего не грозит?
– Надеюсь. Я слышал, ты владеешь искусством точек? Хорошо. Тогда план такой. Ты отключай рыжего и прикрывай девчонку. Я прикрою тебя сзади.
Он пощёлкал по деревянному кольцу на среднем пальце. Оно едва заметно засветилось серебром.
– Ну что, готов?
Гард не задал даже ни единого вопроса. Ни о том, как и от кого Хельг будет его прикрывать, ни о том, что делать дальше. Ему было всё равно. Он всем своим сознанием был уже возле Каи, готовый, если нужно, прикрыть её собственным телом.
– Пошли! – скомандовал Хельг, и оба беззвучно выскользнули из телеги.
Глава 22
Ледяное дуло вжималось в моё горло, не позволяя дышать свободно. Рю был так близко, рукой подать, но ни разу даже не посмотрел в мою сторону, всё его внимание было захвачено высоким, напоминающим червя, лысеющим мужчиной с кривой улыбкой.
Знал ли он, что я здесь?
Пришёл ли он за мной?
Рыжий наконец отпустил мои волосы, но продолжал прижимать меня к себе спиной, словно демонстрируя окружающим моё лицо. Дескать, вы только посмотрите, посмотрите, кого я поймал! Подонок...
– Ваше Величество, – масляным голосом выдал глист, складывая руки перед собой в подобие алмаза. – Вы, наверное, ещё не поняли, кто перед вами. На вашем месте я бы хорошенько подумал, прежде чем рисковать её жизнью.
Рю не пошевелился. И даже теперь не посмотрел в мою сторону.
– Кажется, вы переоцениваете значение женщин в моей жизни, – легко ответил он. – Одной больше, одной меньше – какая разница?
Ищейка подошёл к нему совсем близко, словно пытался рассмотреть родинку на щеке короля, и в этот момент дуло возле моей шеи вдруг пропало, а сам удерживавший меня парень грузно упал на пол. Я резко обернулась, и увидела перед собой немного растерянного Уму, который нервно осматривался.
– Какого!.. – раздалось откуда-то сбоку, и мы с Гардом одновременно развернулись на звук. Один из ищеек, который прятался за фургоном, замер в неестественной позе: в нескольких метрах от него стоял Хельг, он держал в руке сеть, сотканную из чего-то напоминающего молнии, которую и накинул на внезапно выбравшегося из своего укрытия мужика.
В следующее мгновение Хельг сделал неопределённый жест рукой, сетка исчезла, чтобы появиться снова и вцепиться в другого из ищеек. Потом на третьего. Потом на четвёртого. И всё это – за считанные секунды.
– Отходите! – крикнул Хельг как раз в тот момент, когда говорящего с Рю ищейку постигла та же участь, но сеть накинул кто-то, скрывавшийся в тени ближайшего дома. Гард схватил меня за плечи и мы вместе мелкими шажками побежали в сторону короля.
Рю принял меня из рук в руки и прижал к груди, не позволяя видеть то, что происходило возле повозок. Крики, шум, возня, потрескивание, удары и даже выстрелы, от которых я невольно вздрагивала каждый раз. А его руки не дрогнули ни разу. Он крепко держал меня и во все глаза смотрел на развернувшуюся за моей спиной битву.
– Кажется, всё, – раздался голос Хельга в нескольких шагах от нас, и я решительно обернулась. Он вытирал лоб тыльной стороной руки. – Я по пути экран потерять умудрился. Хорошо они к тому моменту уже даже не пытались воздействовать. А ты молодец, держался так спокойно, что я чуть не поверил!
Он подошёл к нам и хлопнул Рю по плечу. Потом кивнул мне:
– Ты как? Не сильно испугалась?
Слова застряли в горле, поэтому я просто мотнула головой и снова уткнулась носом в плечо Рю.
– Никто не пострадал? – уточнил он.
Хельг помедлил с ответом.
– Здесь только половина из пленных. Ещё четверых увезли в другом направлении, но мы их быстро отыщем. Вот только...
– Что? Говори, как есть.
– Их главный от нас уйти успел. Видимо, как жареным запахло – так и утёк куда-то в темноте. Ума не приложу, как у него это получилось.
Рю устало вздохнул.
– Ладно. Заканчивайте тут – и по домам все.
– Стой, – я решительно сделала шаг в сторону и огляделась. – А где Ума? Я его поблагодарить хотела.
– Это умник, который без иллюзии разгуливал? Не знаю, я его последний раз с тобой видел.
И Хельг пружинящей походкой ушёл к копошащимся у повозок гвардейцам.
– Пойдём, моя хорошая, – ласково сказал Рю, заглядывая мне в глаза. – Я тебя провожу.
Взяв за руку, он потянул меня вниз по улице, а я тем временем продолжала озираться по сторонам в поисках найденного и вновь потерянного биолога. В голове не укладывалось, что он мог вот так просто взять и исчезнуть, даже не попрощавшись. Мне нужно было задать ему столько вопросов! Столько ответов ещё не было найдено! Как, например, про то, где он взял светлячка по имени Зол. Что ж, на этот вопрос, возможно, ответит мне Оле...
– Рю... – тихо сказала я, почувствовав, что силы стремительно стали покидать меня.
– Да? – он обернулся. – Всё нормально?
– Нет... – я навалилась на него всем телом. – Не могу... идти...
И мир снова растворился в ярких мерцающих бликах.
Гард сидел у больничной палаты с самым мрачным видом. Успеть на корабль он не мог уже никак. Простить себя за то, что оставил Каю, понадеявшись на короля, тоже не мог. Впрочем, будь он рядом, неужели что-то пошло бы иначе? Король сделал ровно то, что на его месте сделал бы сам Гард: подхватил девушку на руки и побежал к лучшему известному ему врачу. После тщательного осмотра её было решено переправить в больничный отсек училища, просто потому, что это было второе место, где можно было отыскать новейшее магическое оборудование. Первым была Медицинская Академия, но она, как ни странно, была менее приспособлена непосредственно для лечения больных. Вот для разделывания трупов – да. В общем, и Рю, и Гард были рады, что повезли её именно сюда.
Наконец дверь распахнулась, и уставший доктор кивнул Гарду, приглашая его войти.
– Хуже ей не становится, – сказал Нака, вытирая только что вымытые руки. – Но и в себя не приходит. Честно говоря, впервые вижу такую странную сыпь. Мои товарищи из Медицинской Академии тоже разводят руками.
Гард сжал зубы, сдерживаясь, чтобы не разгромить что-нибудь в этой комнате. Всё шло не так! Всё! С самого карнавала! Если бы он не пришёл на него в своём истинном обличии, Кая не заговорила бы с Оле о парнях. И не решила бы свести её с Джусом. Тогда бы они не познакомились с ним и не пошли на его день Рождения. И Эля бы не устроила весь этот цирк с Дином. И никто бы не попал в плен! И, возможно, сейчас она была бы здорова. В подвале было холодно, сыро, и повсюду встречалась плесень. Немудрено было заболеть.
Он склонился над ней. Столько раз он видел её спящей, но никогда его не обуревало при этом столько самых противоречивых чувств.
А может, не надо было ему вообще за ней увязываться? И что на него только нашло тем летним днём?
Сыпь покрыла всё её тело. Она была и на руках, и на шее, и на лице. Гард вспомнил клеймо, которое увидел несколько часов назад, и снова чуть не взвыл. Если бы всего этого не произошло, он бы никогда о нём не узнал.
«Что ж, – подумал он, – по крайней мере, теперь она в опасности не только из-за меня. Может, наоборот, теперь я буду в опасности из-за неё. Но так даже лучше.»
Тут его внимание привлекло особенно крупное пятнышко на её щеке. Оно было желтовато-коричневым с красным ободком и крошечной точечкой в центре.
– Доктор, – воскликнул Гард, бросившись осматривать остальные пятна. Они были точно такими же. – Среди тех, кто её осматривал, были гладиры?
– Были, – не очень уверенно ответил старик. – Вернее, был. Один.
– А вы не знаете, он в каком возрасте попал к человекам?
– Ох, моя память уже не та, что прежде, – кокетливо ответил доктор. – Но точно в детстве.
– Доктор, – Гард прикусил губу. – Велите им всем изолироваться и ни с кем не контактировать. Эта дрянь очень, очень заразна. Вот чёрт!!!
Он схватился за голову и начал нервно ходить из стороны в сторону.
– Что случилось, парень? – нахмурился врач, так же серьёзно осмотрев сыпь на забывшейся в лихорадке девушке.
– Что, что... Маковская лихорадка. Её переносят маковки – ящерицы, которые водятся в Садах Торуса. Она безопасна для детей и тех, кто переболел в детстве. Но здесь я их не видел ни разу. А раз вам эта сыпь незнакома...
Доктор молчал, только желваки перекатывались под щеками.
– Хорошо, теперь мы хоть знаем, что это... – медленно произнёс он. – Говоришь, вы болеете этим только в детстве?
– Взрослые реже и переносят легко, – кивнул Гард, усаживаясь обратно к изголовью кровати.
– Я понял, – старик резко встал и решительно пошёл к выходу. – Жди здесь!
Ждать пришлось не долго. Уже через несколько минут в комнате хозяйничали два врача из Академии, устанавливая рядом с Каей большой прибор.
– Что это?.. – выдохнул Гард, опасаясь самого худшего. Болезнь тяжёлая, он знал это, а академики не хотели ничего говорить.
Так и теперь они не ответили. Доктор Нака давал краткие указания, а Гарду велел только сидеть и ждать. Когда же все приготовления были окончены, на табуретку сбоку от Каи поставили небольшую коробку с окошками с двух противоположных друг другу сторон. В одно из них положили руку девушки.
– Засунь внутрь ладонь, – сказал старик, настраивая прибор. – Эй, ребят, ну-ка помогите, ничего не понимаю! Да, нам нужен обмен, но не полный. Ага. Ну вот, молодцы, сами всё понимаете... Парень, я сказал, руку суй. Вот. Возьми её за запястье и держи. И сядь поудобнее, это надолго.
Гарду стало страшно. Не столько от самого наличия странного прибора и не от мрачного лица врача, а просто из-за того, что он ничего не понимал. И, главное, не знал, чего ждать.
Он обхватил ладонью руку девушки и, чтобы не думать о происходящем, сосредоточился на её лице. Крупные круглые глаза... Длинные чёрные ресницы... Хельг говорил, в ней крови гладирской больше, чем в самом Гарде, но чёрные волосы среди них так редки. Да и глаза, уши, скулы! Всё, как у людей. Может ли это всё быть иллюзией? Да нет, она ведь не знает даже, что это такое...
Вдруг его руку словно сжало сразу со всех сторон. Сотни иголочек пронзили до самых костей.
– Идёт! – доктор Нака удовлетворённо потёр ладони друг об дружку. – Спасём мы твою девочку, не переживай. А вот что делать с остальными... Если тебе верить, нас ждёт целая эпидемия! Доноров на всех не напасёмся. Ох, батюшки, батюшки... Ладно, ребят, вы тут разбирайтесь, а я к королю. С этим нужно что-то делать. И чем быстрее – тем лучше.
Ждать пришлось не долго. Уже через несколько минут в комнате хозяйничали два врача из Академии, устанавливая рядом с Каей большой прибор.
– Что это?.. – выдохнул Гард, опасаясь самого худшего. Болезнь тяжёлая, он знал это, а академики не хотели ничего говорить.
Так и теперь они не ответили. Доктор Нака давал краткие указания, а Гарду велел только сидеть и ждать. Когда же все приготовления были окончены, на табуретку сбоку от Каи поставили небольшую коробку с окошками с двух противоположных друг другу сторон. В одно из них положили руку девушки.
– Засунь внутрь ладонь, – сказал старик, настраивая прибор. – Эй, ребят, ну-ка помогите, ничего не понимаю! Да, нам нужен обмен, но не полный. Ага. Ну вот, молодцы, сами всё понимаете... Парень, я сказал, руку суй. Вот. Возьми её за запястье и держи. И сядь поудобнее, это надолго.
Гарду стало страшно. Не столько от самого наличия странного прибора и не от мрачного лица врача, а просто из-за того, что он ничего не понимал. И, главное, не знал, чего ждать.
Он обхватил ладонью руку девушки и, чтобы не думать о происходящем, сосредоточился на её лице. Крупные круглые глаза... Длинные чёрные ресницы... Хельг говорил, в ней крови гладирской больше, чем в самом Гарде, но чёрные волосы среди них так редки. Да и глаза, уши, скулы! Всё, как у людей. Может ли это всё быть иллюзией? Да нет, она ведь не знает даже, что это такое...
Вдруг его руку словно сжало сразу со всех сторон. Сотни иголочек пронзили до самых костей.
– Идёт! – доктор Нака удовлетворённо потёр ладони друг об дружку. – Спасём мы твою девочку, не переживай. А вот что делать с остальными... Если тебе верить, нас ждёт целая эпидемия! Доноров на всех не напасёмся. Ох, батюшки, батюшки... Ладно, ребят, вы тут разбирайтесь, а я к королю. С этим нужно что-то делать. И чем быстрее – тем лучше.
Глаза Гарда слипались, а голова казалось невероятно тяжёлой. Время от времени он на минуту забывался, но как только ладонь, которой он держал Каю за руку, начинала расслабляться, он вздрагивал и выпрямлялся, словно не спал вовсе. Когда он последний раз лежал в нормальной кровати? Дня два назад? Даже дежурившие рядом академики вовсю зевали. Дело шло к ночи.
И тут Кая глубоко вдохнула, чуть сморщила носик, приоткрыла глаза, но тут же их закрыла, уронив голову на бок. Кожа её была бледной и чуть желтоватой, она казалась кремом для пирожного – мягкой, невесомой.
– Она очнулась, – взволнованно прошептал Гард, но оба врача уже подошли и начали быстрый осмотр.
Глаз Кая больше не открывала. Время от времени только отворачивалась от ловких рук медиков, и едва слышно стонала. Когда медики отошли от неё, о чём-то оживлённо перешёптываясь, она заговорила таким слабым голосом, словно он был спрятан глубоко внутри в тяжёлый металлический сейф. Сначала слов совсем было не разобрать, но постепенно Гард начал что-то понимать.
– ... он настоящий... зачем... плака... виновата... он выпил сам, я не знала... не знала... письмо...
Она схватила Гарда за руку внутри прибора и распахнула глаза:
– Письмо пришло?!
Он опешил и не сразу понял, о чем речь. Голова девушки вновь расслабилась, и только губы чуть шевелились:
– Где письмо... где письмо... Друг... он не пишет...
– Пишет, – ответил Гард твёрдо, и Кая, вздрогнув, замолчала. – Он пишет. Вот как раз пришло от него письмо. – И добавил шёпотом в сторону врачей: – дайте мне бумагу, быстро!
Один из медиков замешкался, но протянул Гарду чистый лист, который тут же на коленке был сложен в несколько раз.
– Вот, смотри, – ласково сказал Гард, показывая Кае бумагу. Конечно, она ничего не увидела, её глаза всё ещё были закрыты, но брови её изогнулись, показывая, что она слышит. – Я тебе сейчас прочитаю.
Он медленно, одной рукой, развернул лист, чтобы девушка слышала шелест бумаги, и, глубоко вдохнув, задумался на секунду, прежде чем начать читать несуществующее письмо.
– Милая Кая. Ты прекрасна даже когда спишь, и я точно знаю: сейчас ты тоже борешься. Но ты не переживай, ведь всё проходит, и это – тоже. Я думал недавно, как удивительно, что мы с тобой встретились: такие непохожие на первый взгляд, но всё-таки имеющие много общего. И ещё: удивительно, как ты, сторонясь людей, умудряешься заводить всё новых и новых друзей. Знай, они всегда придут тебе на выручку, даже если жизнь повернётся самым неприятным углом.
Он поднял глаза, обдумывая следующую фразу, но обнаружил Каю спящей самым безмятежным сном. Беспокойные морщинки на лбу разгладились, губы больше не шевелились в болезненном бреду, а дыхание стало глубоким и размеренным.
– Всё, – сказал один из медиков, рассматривая цифры, бегающие на деревянной поверхности прибора, словно кто то писал их карандашом, то стирал, чтобы на их месте написать новые. – Можешь убирать руку. Теперь только ждать.
***
Проснулась я от того, что яркий луч холодного зимнего солнца, пробившийся таки в щель между штор, ударил мне прямо в глаз. В левый. Я зажмурилась и повернулась на бок, обнимая большую мягкую подушку. Движение причинило боль где-то сбоку под рёбрами. Медленно выдохнув, я вернулась на спину и принялась прощупывать своё тело в поискать причины боли. Что бы ни произошло, проблему явно надо лечить. Нашла особенно болезненное место и попыталась приподняться, чтобы посмотреть, нет ли каких-то видимых повреждений, да так и застыла, осматриваясь по сторонам. Место было с одной стороны знакомое, с другой... не очень.
Больничная палата медицинского отсека нашего училища – почти наверняка, но она явственно отличалась от той, в которой совсем недавно лежала Оле: вокруг громоздились жутковатого вида приспособления, намекающие то ли на пытку времён гонений на гладиров, то ли на лабораторию в корпусе инженеров-теоретиков.
Рядом с изголовьем моей койки покоились баночки с лекарствами. По очереди рассмотрев каждую из них я сделала вывод, что кто бы меня ни лечил, он сам не знает, от чего. Здесь были и мазь от укусов комаров, и настойка для пищеварения, и богатые витаминами травы, вернее, их эссенция, выжатая в крошечный флакончик. Это очень удобно: не нужно ничего пить, достаточно капнуть из пипетки на корень языка, и даже спящий проглотит.
– Лечители, чёрт бы вас, – выдавила я, не отыскав среди прочего ничего, что могло бы мне помочь прямо сейчас. – Эй, есть тут кто?
В ответ на мой зов из приёмной появился молодой человек, который так увлечённо читал книгу, что даже не оторвал от неё взгляда на протяжении всего пути к койке.
У него были тёмные растрёпанные волосы, очки и до боли знакомая манера читать.
До последнего не хотелось верить своим глазам. Уже несколько месяцев здесь учусь, живу, гуляю, знакомлюсь и общаюсь с людьми – но ни разу не увидела его даже издалека. Я не нашла его имени в списке учащихся, не встретила на улице или в столовой. Только письма – поначалу мне казалось, что именно он затеял с ними игру, но чем дальше, тем меньше я верила в эту версию. Но раз он здесь...
В памяти вспыхнули кем-то зачитанные строки: «Ты прекрасна даже когда спишь, и я точно знаю: сейчас ты тоже борешься.» Или это был сон?
Вошедший чуть не упал на меня, споткнувшись о табурет возле кровати. Книга полетела на пол, ударившись углом прямо возле моей руки, а парень с трудом остановил падение, схватившись одной рукой за изголовье, а другой – с боковой стороны койки. Его лицо было совсем близко. Он поднял чуть испуганное лицо, встретившись со мной глазами сквозь перекошенные очки – и последние сомнения испарились в этот самый момент.
– Привет, – выдохнула я, не придумав ничего остроумнее.
– Привет, – растерянно ответил он, пытаясь встать так, чтобы не коснуться меня. – Не знал, что это ты тут...
Неловкое молчание. Оторвав от меня взгляд, Майк кашлянул и поднял с пола книгу и деревянный планшет с прибитыми к нему бумагами. Он изучил несколько верхних страниц и задумчиво кивнул.
– Что пишут? – спросила я, устав от ожидания. Под рёбрами болело и жутко чесалась странная сыпь на руках.
– Пишут, что ты больна, а мне тебя лечить, – вздохнул Майк в ответ и присел на краешек кровати. – Как себя чувствуешь?
– Паршиво себя чувствую, – пробормотала я, терпеливо дожидаясь, когда он осмотрит белки моих глаз. – Почему мне до сих пор не принесли компрессы из горного даккоя? И масло солнечника?
– Потому что даккой тебе не помогает, – ответил Майк задумчиво и сверился с записями.
Я чуть не зарычала от раздражения.
– Мне лучше знать, что мне помогает! Горный даккой, его нужно вымочить в холодной воде часа полтора, потом отжать, завернуть в марлю, капнуть сверху несколько капель обычной водянки – и наложить на раздражённые места.
– Водянка, – Майк приподнял одну бровь, быстро что-то записывая. – Интересное решение. Ты мне явно не все секреты своего врачевания рассказала.
– Да принеси же ты мне даккой с солнечником! – крикнула я. Боль изводила и не придавала мне терпения. – Масло солнечника есть в училище?
– Найдём, – кивнул Майк и, не отрывая взгляда от бумаг, пошёл в сторону выхода. – Даккой и водянка – надо же!..
Когда он ушёл, я упала на подушку, и только тогда поняла, что не спросила даже, что со мной произошло. Последнее, что я помнила – это весёлые игры и Элю, капающую приворотное зелье прямо в бокал вина, которое позже отдала Оле. Как это всё могло привести меня сюда, вспомнить не удавалось. А боль под рёбрами никак не давала сосредоточиться. К сожалению, на тумбочке возле кровати не оказалось ни снотворного, ни болеутоляющего. Оставалось только терпеть.
Наконец, послышался стук двери, я даже не стала дожидаться, когда Майк дойдёт до меня, сразу крикнула:
– Принёс солнечник?!
Но внутрь заглянул не Майк, а... Дин. Он облегчённо улыбнулся и, сделав ко мне несколько шагов, сел на табурет рядом.
– Хвала Великому Солнцу, – сказал он, расплываясь в улыбке. – Тебе лучше! Я весь извёлся с тех пор, как вы с девчонками пропали...
Мои внутренности скрутило спазмом, и я со стоном выдохнула. Дин положил руку на мою ладонь и взволнованно спросил:
– Позвать врача?
Я помотала головой. Дождавшись, когда боль утихнет, сдавленно ответила:
– Всё в порядке, врач скоро принесёт мне лекарство. Вот ведь дрянная болячка какая... – затем сделала глубокий вдох и выдох. – Кто, говоришь, пропал? Когда?
– Как кто? – он удивлённо поднял брови. Ты, Мика и жирафа. Ну, то есть, Олеша. Все трое ушли куда-то среди ночи, и пропали. Эля что-то знала, мне кажется, но упорно молчала.
– И ты, хочешь сказать, не выколотил из неё правды? – кривовато улыбнулась я.
– Об этом... – Дин замялся. – Ты ведь не знаешь, я и не подумал даже. Его больше нет. Благодаря тебе. Доктор Нака рассказал мне о том... недоразумении. Как ни странно, оно меня и спасло. Даже старикан Нака не знал, что плакальщица на меня так подействует.
Я хотела было помотать головой, но она внезапно так разболелась, что двигать ею расхотелось.
– Подожди, я ничего не понимаю. И ничего не помню. Какая плакальщица? Ты что, пил приворот?
– Да, так вышло. Ладно, не забивай голову. Я, знаешь, что тебе сказать хотел? Без него мир для меня стал совсем другим, и только теперь я понял, что и ты, и Мика, и даже дядя Айк – вы все нужны были мне, чтобы держать его в узде. Я и не знал толком себя без кого-то, кто бы всё время был рядом и держал ситуацию под контролем. А теперь всё иначе. И, пожалуй, я хочу побыть один. Не знаю, сколько. До тех пор, пока не пойму, кто я есть.
– Дин, – я сжала его ладонь в ответ. – Это же прекрасно! Это ли не чудо?
– Чудо, – улыбнулся он как-то грустно. – Но в то же время... одиноко, что ли.
– Но ведь я с тобой.
– Нет, Каечка. Тебя со мной нет. Ты где угодно – но не со мной. Тебя сюда чуть ли не на руках сам король притащил, куда мне...
– Что? Рю? А он здесь каким боком?
Дин дёрнул плечом.
– У него спроси, мне никто ничего объяснять не стал. – Он осторожно высвободил свою руку и встал с табурета. – Ты, в общем, поправляйся, да поскорее.
Коротко попрощавшись, он вышел, оставив меня одну в задумчивом ожидании.
Что за чёрт здесь происходит?
Майк вернулся только через два часа, оправдываясь тем, что делал компресс из даккоя и водянки по моему рецепту. Я уже даже не пыталась сдерживать своих эмоций:
– Да чёрт с ним, с даккоем, дай мне скорее солнечник! Совсем идиот, что ли, я ж тут умру скоро!
– Мои приборы говорят об обратном, – усмехнулся Майк, не обращая никакого внимания на мой тон. – Судя по ним ты скорее оживаешь. Тебя как принесли две ночи назад – так только сейчас в себя и пришла.
Я вырвала у него из рук заветный флакончик с изображением подёрнутого тучами солнца и с вожделением капнула несколько раз на корень языка. Было горько и мерзко, но облегчение должно было прийти очень быстро.
– Как вас только учат, – проворчала я, морщась от вкуса принятой дряни. – Даже не знаете, чем маковку лечить. Удивительно, что я ещё жива!
– Это скажи спасибо своему трансвеститу, – усмехнулся Майк. – А ты откуда знаешь, что это за болезнь?
– Я, в отличие от некоторых, немного в медицине понимаю. Что за трансвестит?
– Давай сначала ты мне расскажешь, откуда про маковскую лихорадку знаешь.
– Ага, значит, всё-таки диагноз поставили, врачи недоделанные! А лечить – что, побрезговали?!
Майк медленно глубоко вдохнул. Не удивительно, даже меня начал доставать мой же сварливый тон, но когда боль сжимает тебя изнутри в тугой узелок, трудно сохранять любезность.
– Диагноз тебе поставили почти что чудом. Не бывает в наших краях маковской лихорадки. Потому и врачи о ней не знают.
– Почему ж я тогда знаю?
– Вот и мне интересно.
– Если ты помнишь, мне довелось побывать ведьмой, – помолчав, хмуро ответила я. – У нас в деревне с книгами разное может случиться. Пожар. Наводнение. Крыша провалится, ураган пронесётся. Нельзя надеяться на бумагу, всё приходится учить наизусть. Вот бабуля в меня и вдалбливала даже самые редкие болезни.
– А чего мне не рассказала про маковку? Я ведь не просто так тебя расспрашивал тогда.
Я пожала плечами.
– Мне она не встречалась ни разу. Вот и не пришло в голову. Надо ж было на себе найти... Ты не уходи от ответа, очкарик. Что за трансвестит?
Майк постучал по панели большого прибора, возвышающегося прямо надо мной, и медленно ответил:
– Да приходил какой-то трансвестит... Если б я лично не сделал анализ его крови, подумал бы, что и правда девчонка. Сказал, что это – маковская лихорадка, и что у него к ней иммунитет. И ещё, что взрослые впервые её переносят очень трудно. Тогда Доктор Нака решил перелить в тебя некоторое количество частиц иммунитета этого трансвестита, чтобы...
– Я поняла, можешь не продолжать.
Откинувшись на подушку, я прикрыла глаза. Значит, пока я была в бессознательном состоянии, сюда приходил некий мужик, прикинувшийся женщиной. И в меня влили его кровь. Отлично. Интересно, такие пристрастия через кровь передаются?
– И где он сейчас, этот трансвестит?
– Понятия не имею. Доктор отправил его спать. Он тут засыпал прямо сидя на этой табуретке.
Меня передёрнуло. Фантазия забурлила, представляя мне картинку с сидящим в моём изголовье мужиком в платье, с накрашенными губами и подкрученными, как у Мики, длинными волосами. Какая ж гадость!
– Скажи, – решила я перевести тему. – Это ты писал мне письма?
– М-м? – протянул Майк, держа в зубах карандаш. Чёрт возьми, каким он был тогда в деревне, таким тут и остался! И что Агата только в нём нашла? – Какие ещё письма?
Несколько секунд я наблюдала за его лицом, но на нём ни на мгновение не отобразилось попытки скрыть правду. На сердце стало одновременно грустно и легко. С одной стороны – потерялась единственная стоящая версия происхождения тех странных, но приятных писем, а с другой – хвала Солнцу, что это не он!
– Хорошо, тогда ещё один вопрос. Почему ты уехал, ничего не сказав?
Он отложил в сторону свои бумаги с карандашом и посмотрел мне прямо в глаза, отчего стало немного не по себе.
– Ты хочешь знать правду?
– Только правду.
– Уверена?
– Абсолютно.
– Что ж. Дело в том, что я влюбился в тебя по уши, но понимал, что пара из нас никогда не выйдет. Элитный маг и деревенская ведьма...
Я чуть не поперхнулась от такого признания, но в глазах его прыгали смешливые огоньки.
– Шучу. Нет, конечно, ничего у меня к тебе не было. Просто так злость пробрала за твою выходку! Украсть Книгу! Ты хоть представляешь, сколько она стоит, и что со мной стало бы, если бы с ней что-то случилось?!
– Теперь представляю, – выдавила я, чувствуя, как кровь приливает к щекам. – У меня тоже однажды Книгу украли.
– Справедливость всегда восторжествует, – усмехнулся Майк. – Вот я и решил отомстить. Ты смотрела на меня такими влюблёнными глазами, что я просто не мог этого не заметить.
– Какими ещё глазами! – я чуть не подскочила на месте, но остановила боль, резко пронзившая бок. – Ничего не влюблёнными.
– Ну, тогда тебе должно было быть всё равно, уехал я или нет, предупредил или нет. Но ведь тебе не было всё равно, я прав?
– Ещё как было, – процедила я сквозь зубы.
– Так вот это была моя месть, – улыбнулся он такой приторной улыбкой, что чуть зубы не свело. – Маленькая и безобидная, но месть. Считаю, что мы в расчёте.
– Ну ты и мразь, – протянула я с улыбкой. Не то чтобы меня эти новости радовали – просто боль начала наконец отступать.
– Редкостная, – кивнул он. – А теперь расстёгивай рубашку, я тебя осмотрю нормально.
– Редкостная мразь, – мрачно усмехнулась я, расстёгивая верхнюю пуговицу. В голове уже зрел план ответной мести.
Глава 23
В медотсеке мне пришлось провести ещё несколько дней. Не могу сказать, чтобы мне было сильно скучно: в перерывах между учёбой заходили мои соседки, а однажды зашла даже Мика. Она рассказывала о том, как нас захватили в плен коварные гладиры, приняв за своих сбежавших собратьев, и хотели то ли сдать в рабство, то ли вообще сжечь на костре. Честно говоря, в её сумбурных объяснениях я мало что смогла понять, а Майк вообще выгнал её из палаты, заявив, что мне нужен отдых и покой. Вот, дескать, долечу её – тогда делайте, что хотите, а пока я здесь, следите за языками. Воспоминания, впрочем, так и не вернулись. Это меня беспокоило, потому что копошилось где-то внутри беспокойство, словно я что-то недоделала, не решила какой-то важный вопрос... Но каждый раз, когда я, казалось, подбиралась к нему, он тут же ускользал из моих рук.
