Текст книги "Кая. Полукровка (СИ)"
Автор книги: Анна Бегун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 38 страниц)
– Д-да, всё в порядке, – сказала я, спустя долгое мгновение, внимательно глядя на расширившую глаза крыску. Она беззвучно шевелила губами, пытаясь что-то мне донести.
– Хвала Солнцу. Простите, что не в обозначенный час, дело срочное. Разговор состоялся и, как ожидалось, прошёл не слишком гладко. В связи с этим нам снова нужна ваша помощь.
Знакомый голос! И интонации... эти интонации, которым просто невозможно не доверять: мягкие, заботливые, даже сквозь шар чувствовалась покровительственная улыбка. И тут стало понятно, что пыталась сказать Элайла.
«Хельг, – говорили её губы. – Это же Хельг!»
– Кая не сказала «нет», но и не сказала «да», надо её дожать, – продолжал говорить гладир, и в этот момент я не выдержала. С отчаянным криком швырнула шар в пол и застыла на месте, тяжело дыша.
Шар рассыпался на мелкие осколки, устлав собой всю комнату.
– Ты что творишь, – выдохнула Эля.
Её голос вернул меня к реальности. В несколько прыжков, стараясь не наступить на стекло, я выскочила из комнаты и бросилась к себе. Размышлять времени не было. Надо было бежать отсюда. Далеко и, возможно, навсегда.
Гард был дома. Сидел за столом, схватившись за голову, и сосредоточенно смотрел в исписанный лист бумаги. Услышав хлопок двери, он обернулся и с вымученной улыбкой встал из-за стола.
– Привет, – сказал он и, сделав несколько шагов, нежно обнял меня за талию. – Как всё прошло?
Я уткнулась лбом в его плечо, но только на секунду. Времени размышлять не было.
– Давай сбежим отсюда. Куда-нибудь далеко. На северную границу. За море! Ты ведь так хотел, давай уйдём из этой страны вместе!
– Что?.. – он отодвинул меня от себя и посмотрел прямо в глаза. – Что случилось?
Помотав головой, я вырвалась из его рук, стянула со шкафа свою сумку и начала лихорадочно запихивать в неё свои вещи.
– Потом всё объясню. Надо уйти прямо сейчас, иначе они нас найдут. Поблизости можно взять лошадей?
– Недалеко есть перегонки, – кивнул Гард. – Но может ты мне объяснишь сначала?
– Рю хочет избавиться от Прокурора с помощью меня. Он даже Агату подговорил, чтобы заставить меня согласиться!
Гладир прикрыл глаза и резко выдохнул.
– Догадываюсь, о чём речь.
– Ты тоже хорош, – я ткнула его указательным пальцем в грудь. – Почему не сказал мне сразу про происхождение рода Веда?
– Боялся, что тогда ты сама пойдёшь восстанавливать справедливость.
– Да больно она мне нужна! – не сдержавшись, перешла на крик. – Я хочу просто жить, спокойно жить! Своей жизнью, не чужой!
– Всё-таки твои родители попали под гнёт Прокурора, а для тебя эта тема...
– Рю сам справится, – я перебила Гарда. – У него маги, экраны, боевая магия. Возьмёт Сады силой, и освободит всех несчастных. Я-то тут при чём?!
– Понимаю, – кивнул Гард. – Но что ты собираешься делать?
– Уйти на границу, сменить имя. Попасть на корабль и скрыться от всех за морем. Ты ведь сам говорил, там всё совсем иначе. И никто уже меня не достанет. Ни Ведуны, ни короли, ни ищейки. Ты со мной?
Он прикрыл глаза на несколько мгновений, потом глубоко вдохнул и кивнул:
– Конечно. Я всегда с тобой.
Когда сумки были собраны, я взяла свою Книгу и решительно выдернула из неё несколько листов.
– Ты что делаешь?! – воскликнул Гард, отбирая Книгу из моих рук.
Я не обратила на это внимание и, осторожно сложив листы в три раза, вложила их в тонкую книгу – учебник по языку магии.
– На Книге поисковое заклинание, уйдём вместе с ней – и нас тут же отыщут.
– Да я понимаю, – Гард с досадой рассматривал неровные остатки вырванных страниц. – Просто как-то... жалко.
– Это меньшая цена свободы, – усмехнулась я. – Если повезёт, раздобудем себе новые. Говорят, на границе можно отыскать много интересного. Ну что, идём?
Гард схватил меня за руку.
– Постой. Если уйдём сейчас, кто-нибудь заметит. Если Агата действительно будет пытаться склонить тебя к решению в пользу короля, она должна зайти к тебе сегодня. Придёт – а нас нет. Как думаешь, она доложит об этом Хельгу прямо отсюда или всё-таки сначала вернётся к себе?
Я прикусила губу. Он был прав, сейчас, среди дня, нас могут хватиться в любую минуту, а Рю наверняка везде имеет уши.
– Как бы ещё за самим Училищем слежки не было, – протянула я, присаживаясь на край кровати. – Значит, надо сделать вид, что ничего не происходит. Разложить учебники, будто только что здесь делали домашнее задание, встретиться с сокурсниками...
– А ещё, нам не помешал бы экран, если мы хотим скрываться от ищеек, – Гард задумчиво почесал подбородок. – В маленьких городах они отслеживают следы воздействия, как гончие псы.
– Видимо, отсюда и происходит их название. Как думаешь, Дин сможет за вечер сделать такую штучку по памяти?
Несколько секунд Гард смотрел на меня тяжёлым немигающим взглядом, после чего пожал плечами.
– А у нас есть ещё варианты?
Вздохнув, я направилась к двери:
– Боюсь, что нет, – накинула на плечи плащ, взялась за ручку двери, и уже на пороге обернулась: – Сделай так, чтобы обстановка тут не выдавала наших планов.
Гард кивнул, задумчиво осматривая комнату.
Дин жил один. Его сосед по комнате выпустился, и теперь проживал в общежитии Академии, а нового не подселили. Именно поэтому теперь его комната стала больше похожа на мастерскую, чем на жилое помещение: оба стола были заставлены приборами и завалены инструментами, одна кровать служила книжной полкой, а вторая выглядела так, будто постель не меняли и не заправляли месяца три. На полу по углам всюду виднелись скомканные клочки бумаги, словно проживал здесь не маг-инженер, а очень эмоциональный поэт.
– Ты бы хоть предупредила, что придёшь, – сказал Дин, сгребая со стула одежду. – Я бы хоть убрал немного.
– Да уж, одиночество на тебя не очень хорошо действует, – я присела на краешек освобождённого стула и невольно посмотрела себе под ноги. В тени что-то шевельнулось: то ли сквозняк, то ли мыши.
Дин сдвинул в стороны незнакомые мне приборы явно магического характера, уселся прямо на столешницу и, обхватив ладонью сильное плечо, широко улыбнулся:
– А как по мне, я только жить начал. Никто не отвлекает, никто не выводит из себя. И он больше не появляется.
– Это здорово, – я отвела глаза. Он сидел передо мной, такой простой и искренний, родной и привычный. Вместо того, чтобы поддержать в столь важное для него время, я собралась просто воспользоваться им – и снова сбежать. На мгновение зажмурила глаза, отгоняя эти мысли и подняла взгляд на Дина: – Ты меня удивил. Не ожидала, что из тебя вышел такой хороший инженер.
Он насмешливо вскинулся:
– Почему же? Думала, у меня в голове совсем ничего нет? Брось, ты бы тогда со мной не встречалась никогда.
– Скажи, – я поторопилась сменить тему. Снова выяснять с ним отношения было бы совсем некстати. – А ты смог бы вот сейчас сделать такие же штучки? Или только с описанием?
– Да на кой чёрт мне эти описания и инструкции? – спросил Дин таким тоном, словно я глупость ляпнула. – Принцип понятный, воссоздать историю... ну, потребуется время, конечно, но за вечер управлюсь. Тебе такую же наклёпку на ухо сделать или как?
– А сможешь?
Он вдруг потянулся ко мне рукой, и я невольно отпрянула назад. Ладонь приблизилась к лицу, а потом скользнула чуть в сторону, коснувшись уха.
– Если хочешь, могу серьгу зачаровать.
– Давай, – я быстро сняла серьги и положила ему в ладонь. – Так даже лучше.
Он спрыгнул со стола и, приблизив украшения к лицу, внимательно их оглядел.
– Приходи завтра после ужина, всё будет готово. А тебе зачем вообще?
– Да так, для розыгрыша. А сегодня сможешь?
– Не думаю, мне сегодня надо закончить по проекту кое-что, и вряд ли управлюсь до ночи.
Мысли в голове пронеслись со скоростью молнии. Завтра – поздно, нужно сегодня. Убеждать его – наводить подозрения, надо, чтобы он сам решил сделать быстро. Взять на слабо? Усомниться в его способностях? Или пойти по более простому пути?
Я медленно подняла голову и встретилась с ним глазами. Ореховые добрые глаза, они стали совсем другими после того, как ему довелось принять экстракт плакальщицы. Можно ли было теперь сказать, что я его знаю? Сомнительно.
Глубже. В самый зрачок, утонуть в его глазах, раствориться, стать лёгким дуновением мысли, найти её, ту самую, которая порождает сомнение, которая отвечает за гордость. Я ведь знаю, Дин, тебе важно быть на голову выше остальных. Ростом не вышел, так хоть...
– Только самый выдающийся маг сможет зачаровать серьги за один вечер. Без описаний и инструкций, – медленно проговорила я.
Дин вдруг усмехнулся и, опустив голову, произнёс:
– На меня это больше не работает.
Я поморгала, приходя в себя. Что произошло, почему он не замер, как это бывало всегда? Пришлось сделать вид, что ничего не понимаю.
– Что не работает?
– Эти приёмы ваши.
– О чём ты?
– Да об этом! Когда смотрите в глаза и... и делаете меня послушным мальчиком. Сначала дядя Айк, потом ты, и Мика тоже. Всё, не работает больше! Я избавился не только от внутренних демонов, но и от внешних – тоже. Спасибо, конечно, что ты следила за мной и не дала кого-нибудь убить... но не надо больше решать за меня, хорошо?
Я застыла с открытым ртом. Ощущение было такое, словно на меня вылили таз ледяной воды и привели в чувство. Да как он смеет говорить, что я за кого-то решаю?! Наоборот, это я всегда была жертвой! Я! Это за меня решали все вокруг, а не наоборот. Какое мне-то дело до чужой жизни, со своей бы разобраться!
Пока я лихорадочно перебирала в памяти разные моменты жизни, пытаясь найти доказательство, что Дин категорически неправ, он спрыгнул со стола, достал откуда-то из завалов смятых бумажек книгу и, как ни в чём не бывало, спросил:
– К полуночи нормально будет? Не знаю, куда ты так торопишься, но вряд ли успею раньше.
– Н-нормально, – растерянно кивнула я. – Что-то я не понимаю, о чём ты говоришь...
– Не прикидывайся, – усмехнулся Дин. Он сел на пол, скрестив ноги, положил на колени раскрытую книгу, а серьги – на металлический постамент перед собой. – Помнишь, мне пришло письмо от дяди Айка? Он всё рассказал. И про себя, и про тебя, и про бабулю твою
И снова в голове бешеные скачки. Самой бы знать про себя и про бабулю! Я уже приподняла руку и вдохнула, собираясь признаться, что не представляю, о чём там рассказал дядя Айк, но чувство обиды остановило. Не на Дина, и не на дядю Айка, а просто на весь мир. Словно щепку в океане, меня всю жизнь носит в разные стороны, а я не хочу быть щепкой! Хочу быть кораблём!
– Значит, теперь ты всё знаешь, – произнесла осторожно, старательно не выдавая своей неосведомлённости. – Сам понимаешь, тайны серьёзные, можно и головой за них поплатиться.
Дин поднял на меня глаза. На губах – лёгкая улыбка и ни капли неприязни.
– Конечно, понимаю. И не осуждаю. Но, знаешь, я рад, что больше не подвластен вам.
– Но почему? – я тоже спустилась на пол и присела рядом с ним на корточки. – Что случилось? Как такое вообще возможно?
– Не поверишь, ты же меня и излечила. – Дин сложил руки на Книге и пару мгновений задумчиво смотрел в потолок. – Оказалось, что плакальщица блокирует воздействие, представляешь?
– И что, совсем-совсем ничто не действует? – с сомнением протянула я.
– Откуда ж мне знать? Но у Мики ничего не получилось. Глупая вышла ситуация, надо сказать... Зато теперь я понимаю, что происходило все эти годы.
Я задумалась. В это верилось слабо, но эффект налицо: Дин принимает плакальщицу в качестве лекарства, и теперь не подвластен ментальному воздействию. Это наводило на мысли о природе его заболевания, но сейчас было не до них.
– Значит, вместо экрана можно просто... – пробормотала я.
– Что?
– Ничего. Спасибо, Дин, ты меня очень выручишь! Приду в районе полуночи, да?
Дорога домой вышла длинной. Хотя дойти до своего общежития мне было не более пяти минут, если дважды обойти по периметру территорию Училища, может уйти больше часа. Слова Дина не давали покоя: неужели я действительно манипулирую людьми? Приходилось признать: способность воздействовать на чужой разум была слишком соблазнительной, чтобы ей не пользоваться. Это в некотором роде власть – возможность получить желаемое с минимальными трудозатратами.
Но разве я использовала её во вред? В роли ведьмы мне приходилось прибегать к этой силе регулярно, чтобы улучшить жизнь зависимым от меня людям. Кого-то заставить сесть на диету, кому-то привить привычку чистить зубы по утрам. А кого-то отправить мириться с собственной женой. Жизнь в Молотушках протекала спокойно, и во многом благодаря местным ведьмам. Так разве же моя сила была вредна деревенским жителям?
На ум пришёл Рю. Если в моей власти была всего лишь небольшая деревня на пару сотен голов, то в его – целое королевство с тысячами жителей. И за каждого он несёт ответственность. И вынужден принимать решения во благо всего королевство.
Но иногда всеобщее благо оборачивается трагедией для кого-то конкретного.
Однажды нам с бабушкой пришлось закрыть в подвале тяжело больного человека. Шансов излечить его почти не было, а вот уничтожить всю деревню этой заразой – запросто. Он стонал двадцать три дня. Бабушка изредка заходила к нему, надев на себя плотный балахон и маску из лёгкой древесины, чтобы накормить несчастного и дать ему лекарство. Которое, впрочем, облегчения не приносило. Утром двадцать четвёртого дня он затих. Тело пришлось сжечь. Никаких прощальных ритуалов и похорон – лишь бы избавиться от заразы.
Чуть позже бабушка умерла от той же болезни. Осознав, что тоже больна, она отправила меня к Агате, велев возвращаться через месяц. Вернувшись, я обнаружила дома только её бездыханное тело, её же руками запертое в подвале. Рядом стояло несколько бутылей с водой, мешок сухарей и миска с заплесневевшей жижей: пока лихорадка не сгубила её, она бросала сухари в воду и питалась получившейся кашей.
Тогда мне было слишком горько, чтобы понять её поступок. Она пожертвовала последними днями того мужчины, а потом и своими собственными – ради того, чтобы сохранить жизнь всем остальным.
От этих мыслей за грудной клеткой неприятно тянуло, и хотелось выть, словно раненый зверь.
– Кая, вот ты где! – послышалось откуда-то сбоку, и я обернулась. Сквозь крупные хлопья снега ко мне бежала раскрасневшаяся Агата, размахивая рукой в крупной рукавице. Снежинки осели на её волосы и ресницы, превратив девчонку в сказочного персонажа. – Повсюду тебя ищу! Говорят, в городе люди пропадают, а ты как ушла после обеда, так тебя никто и не видел. Куда ходила?
Я растерянно смотрела на неё. Конечно, было очевидно, что она будет говорить со мной, особенно после того, как я своими руками разбила связующий шар. Что ж, по крайней мере, она не сможет быстро доложить, а значит, у меня есть немного времени.
– Никто? – спросила я. Хотела улыбнуться, чтобы показать, как мне на неё наплевать, но губы не слушались. – Что, даже Эля? Мне, знаешь, довелось с ней встретиться пару часов назад.
Агата сжала зубы и некоторое время мы шли молча. На дорогах почти никого не было: погода к прогулкам не располагала, а время шло к вечеру.
– Она не стала мне объяснять, что произошло. Сказала спросить у тебя.
– Произошло то, что вокруг одни предатели, – ответила я. – И от тебя я это ожидала в последнюю очередь.
– Что?.. – она опешила, да так искренне, что я почти поверила. – Почему предательство-то? Я всего лишь пыталась как лучше...
– Лучше для кого? Для себя? Для Рю? Для всего человечества?
– Какого Рю?
Я закатила глаза.
– Какого-какого... Короля нашего недоделанного. Ладно он, тоже предатель, но его можно понять, помешан на своём королевском долге. Но ты! Агата, я верила тебе!
– Кая... – она коснулась моего плеча, но не нашлась, что ответить.
– У меня с Рю сегодня был разговор. Полагаю, ты знаешь, о чём. Так вот прошу тебя: не лезь. Я сама с ним разберусь.
– Но это же король!.. – ахнула Агата, прикрывая рот рукавицей. – Что ты можешь ему противопоставить?
– Любовь, – криво улыбнулась я. – Знаешь, как пишут в сказках? Любовь способна преодолеть все преграды. Вот и проверим.
– Не понимаю, о чём ты.
– Видимо, Рю рассказал тебе не всё, – я глубоко вдохнула и подняла глаза к сияющему серому небу, с которого сыпался холодный пух. – У нас с ним вроде как были отношения. Не очень долго, правда.
– Что?! – Агата даже остановилась от удивления. – И ты ничего мне об этом не говорила?! Если подумать, он намекал на какое-то своё особое отношение к тебе, но я думала...
– Агата! – если бы я её не оборвала, она могла болтать ещё долго, а у меня не было настроения обсуждать эту тему. – Давай не сегодня? У меня и без того тяжёлый день. И общаться с предателями нет никаких сил.
Она ещё несколько раз окликнула меня, но я твёрдым и быстрым шагом завернула в общежитие и закрыла дверь своей комнаты изнутри. До полуночи осталось недолго, и сейчас было самое время немного поспать. Скинув с себя плащ прямо на пол, я прошла к кровати Гарда, молча упала на неё и спрятала лицо в подушку. Он ни о чём не спросил. Только сел рядом и гладил меня по волосам до тех пор, пока я не забылась в беспокойном сне.
Глава 8
Телега мирно покачивалась, скрипела в такт и шуршала камнями под колёсами. На самоходные машины придумали ставить подушки на колёса из мягкого, но плотного материала, который смягчал движение. Может, поездка на такой машине и была приятнее, но чувство приключения и новой жизни она вызвать не могла. Не то, что сейчас: мы сидели спиной к вознице среди тюков с товарами и, спрятавшись от ветра под тремя толстыми одеялами, смотрели в небо. Оно было затянуто плотной серой массой, тяжёлой, но подвижной, и где-то там, высоко, летали одинокие птицы, пронзительно о чём-то крича.
Я почесала ухо, в котором не оказалось привычной серьги. Она была крошечная, и настолько привычная, что никогда не обращала на себя внимание, но теперь, когда она перекочевала в ухо Гарда, создавала ощущение пустоты.
– Забавно, – улыбнулась я, подняв на сидящего бок о бок со мной гладира. – Теперь у нас по одной серьге из пары. Символично, скажи?
Он усмехнулся, и ничего не ответил. Всю дорогу от столицы его занимал один вопрос, и не удавалось вытянуть из него ни единого лишнего слова. А виной всему оказалось письмо дяди Айка.
К Дину мы попали уже совсем далеко за полночь. После короткого вечернего сна было решено пойти на вечернюю встречу с сокурсниками, чтобы примелькаться. Ни у кого не возникнет вопросов, куда делись две девушки, провеселившиеся до ночи с друзьями. По крайней мере до обеда нас искать не будут, даже если не появимся на уроках. Поэтому мы ушли одними из последних, после чего закончили сборы, заперли дверь комнаты изнутри, вылезли через окно и направились к Дину.
– Я уж думал, ты не придёшь, – проворчал он, с силой потирая глаза. – В курсе вообще, который час?
– Прости, задержалась, – улыбнулась я. – Всё получилось?
– Заходи, – махнул он рукой и уже было отошёл от порога, как заинтересованно вытянул шею: – Ты не одна?
– Да, тут со мной Оле.
Его брови так выразительно изогнулись в полном скепсиса выражении, что я чуть не запнулась.
– Вы все издеваетесь, – сказал он, но отошёл в сторону, пропуская нас внутрь. – Надо Джусу рассказать, он будет в восторге.
– И тебе здравствуй, – осторожно проговорил Гард, закрывая за собой дверь. – Между нами с Джусом ничего нет и быть не может, так что...
– Да я уж вижу, что не может! – воскликнул Дин и, спохватившись, понизил голос. – Только вот он ещё не знает, что уже несколько недель обивает порог мужика.
Мы с Гардом переглянулись.
– Постой, – я подняла руки, словно ожидая, что они сейчас кинутся в драку. – Ты говорил, что плакальщица блокирует сознание от воздействия. Неужели настолько?
– Не сразу, – протянул Дин в ответ. – Первые дни особой разницы заметно не было. Потом заметил, что некоторые люди какие-то... знаешь, нечёткие. Будто краску водой развели, и она поплыла. Даже подумал, что у меня что-то со зрением.
Он замолчал и в задумчивости прошёл к столу, где среди завалов приборов и канцелярии отыскал мои серёжки.
– Но прошло ещё несколько дней – и прошло, – продолжил Дин, разглядывая серьги на свет. – Мика объяснила мне, что происходит, когда я поделился с ней своими опасениями. Решил было уже, что у меня галлюцинации или что-то вроде того.
– Вы с Микой помирились? – с любопытством уточнила я, но он помотал головой.
– Нет, просто иногда общаемся. Я ж решил, что и она тоже – галлюцинация... Или ты не знаешь, что она тоже из ваших?
Я украдкой глянула на Гарда, но его лицо, прикрытое иллюзией женских черт, ничего особенного не выражало. Как только у него получается сохранять хладнокровие?
– Значит, и я тоже?..
Дин кивнул и молча протянул мне зажатые в кулаке серьги.
– И... что ты думаешь об этом?
– Не знаю, – он дёрнул плечом и сел на стул, не отводя изучающего взгляда с Гарда. – Думаю, что это подло – вторгаться в чужое сознание. И неплохо было бы лишить вас всех этой способности. Неприятно, знаете ли, гадать, когда мои мысли – это мои мысли, а когда нет. Вижу ли я то, что вижу, или то, что меня заставляют видеть.
– У этой способности есть и обратная сторона, – осторожно сказал Гард. – Вспомни, сколько раз она спасала тебя, когда ты был на грани срыва.
Дин усмехнулся.
– А где гарантия, что ты никогда не станешь пользоваться этой силой во вред другим? Любое влияние – это вторжение в личную жизнь. Я много об этом думал. Даже когда тебе кажется, что ты влияешь во благо, никогда нельзя быть уверенным. Наверняка и ты испытывал искушение воспользоваться ментальностью в собственных интересах. Обмануть. Обхитрить. И взять своё.
Я не удержалась, и скосила глаза, пытаясь незаметно отследить реакцию Гарда. Бабуля неоднократно описывала мне признаки того, что человек нервничает, без умения считывать эмоции ни одна ведьма не сможет делать свою работу. Кадык гладира дёрнулся в коротком глотке, ладони сжались в кулаки и сдвинулись назад, словно пытаясь спрятаться за спину. О да, он определённо не хочет отвечать. Что-то скрывает.
– Мы все люди, – мягко сказала я, вдевая серёжку в правое ухо. – Подвержены слабостям и всё время стремимся воздействовать на других ради собственных интересов. Такова жизнь, Дин.
Он коротко хохотнул и покачал головой.
– Вот только играть надо на равных. Иначе несправедливо выходит.
– Где ты видел справедливость в этом мире? – глухо проговорил Гард и наконец отпрянул от двери. – Нет никакой справедливости. Один родился королём, и у него есть всё. Всё, кроме свободы и личной жизни. И покоя. Кто-то родился бедняком – и у него нет ничего, кроме голода и боли. Кого-то осудили без вины и приговорили к смерти. А кто-то уничтожает людей направо и налево, но остаётся любимым всеми «стражем порядка». Нет никакой справедливости. Есть только случай. И единственное, что мы можем сделать – это научиться пользоваться тем случаем, что выпал на нашу долю. Вот и всё.
Дин уже открыл было рот, чтобы ответить, но я его опередила:
– Ладно, давайте закроем тему! Время позднее, уже пора бы спать, завтра тяжёлый день... Дин, прости, что мы так поздно заявились и спасибо тебе большое за работу.
Ещё несколько мгновений он продолжал прожигать взглядом Гарда, потом откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу.
– Наверное, дядя Айк был прав, когда уплыл отсюда к чёртовой матери. Лучше быть среди себе подобных.
Гард успел уже взяться за ручку двери, как вдруг застыл и медленно обернулся к Дину:
– Что, прости? Куда уплыл?
– Туда, куда тебе дорога, – огрызнулся тот. – Подальше от нормальных людей.
– Он уехал с экспедицией королевича?
– Нет, давно ещё, больше трёх лет прошло с тех пор. Вот письмо прислал, говорит, неплохо обжился. Так что ты подумай. И друзей своих забери
– Дин! – строго оборвала я его, чувствуя, что ситуация накаляется. Но осеклась, увидев, как заблестели глаза Гарда.
– И тебе пришло оттуда письмо? – спросил он, подавшись вперёд, и словно не слыша презрения в голосе Дина.
– Ну пришло, и что с того?
Гард не ответил. Сначала его веки распахнулись, словно он увидел нечто удивительное. Потом расплылся в глуповатой улыбке, прикусил нижнюю губу и отвёл взгляд, в котором читалась несущаяся галопом мысль. Вот только о чём именно он думал, осталось для меня загадкой.
– Мы, пожалуй, пойдём, – сказала я, выталкивая Гарда за дверь. Потом остановилась и, повинуясь внезапному порыву, в два шага пересекла комнату, чтобы обнять Дина напоследок. – Спасибо тебе большое. Ты не представляешь, как выручил меня.
– Да уж представляю, – проворчал он в ответ.
С того момента Гард был как никогда задумчив, а на губах его блуждала таинственная улыбка. На все вопросы отвечал уклончиво, словно боялся спугнуть внезапно повернувшуюся к нему лицом удачу, но к утру мне всё же удалось выяснить, что причиной тому было следующее.
Около четырёх лет назад пропал его брат. Никто больше никогда его не видел, и проследить путь беженца так и не удалось. Его не преследовал закон, он не находился в опасности, как это было в случае Гарда, но зато голову его наполняли разнообразные идеи об идеальном государстве. И о мифической новой стране, которую можно было отыскать, если плыть на корабле дальше гор, покинуть край земли и устремиться в бесконечную воду. Там, за морем, должна быть другая земля. Та, с которой уже много лет никто не возвращался. И вот теперь приходит письмо от человека, который ушёл в те земли как раз во время исчезновения брата! Значит, кто-то вернулся. А значит, можно попытаться выяснить, действительно ли брат там. А может и вовсе он прибыл вместе с письмом дяди Айка?
Гард мечтательно смотрел в серое небо, а я не находила себе места. Нет, его желание найти родного человека мне было понятно: я и сама на многое готова пойти, чтобы найти мать, – но мысль, что для него брат может быть важнее меня, не давала покоя. Немного успокаивало одно: уйти за море, где нет королей и сумасшедших Прокуроров, виделось не такой уж плохой идеей. Но пока что в моих планах было переждать бурю в тихом неприметном месте, чтобы потом вернуться к магии вновь. И на этот раз никто не посмеет вмешиваться в мою жизнь.
***
– Она сбежала, – Хельг плюхнулся в кресло, которое уже начал считать своим, несмотря на то, что располагалось оно в рабочем кабинете короля.
– Ожидаемо, – выдохнул тот, откидываясь на спинку стула. Длинные смятые полы белого сюртука колыхнулись и безжизненно повисли. – Проследили?
– Обижаешь. На самом рассвете подсела в обоз мелкого торговца, сейчас должны быть на полпути к Агвану.
– Что с охраной?
– Стандартный отряд и трое наших на связи. Что делать будем? Вылавливать?
– Оставь. Пусть за ней присмотрят, но не трогают. Ей нужно время.
– Значит, второй план?
– Нет, давай третий. Или всё же...
– Эй-эй! – Хельг поднял перед собой руки. – Тормози коней. Ещё ни разу в истории силовой конфликт с гладирами не решался в пользу человеков.
– Ещё ни разу у нас не было экранов и устройств, взрывающих любую точку пространства.
– Это риски.
– Хельг! – король хлопнул ладонями по столу. – Ты достал меня со своими рисками! Если не рисковать, мы так и будем каждую минуту бояться, что они вторгнутся в наши головы и подчинят себе. А мы при этом будем слюной истекать и радоваться возможности служить великим господам. Чёрт с ним! План номер три – и собирай магов скорее. Как по ним ситуация?
– Не очень. Почти все, кто в провинции – участвуют в восстаниях. Им сильнее всего присели на мозги, если вмешаться, могут и тронуться. Кого могли – вытащили в Тузы. На периферии оставили только врачей.
– Да, мне докладывали... Что же, собирай молодняк.
Хельг расплылся в самой ослепительной улыбке:
– Уже.
Просторная комната была заполнена скамьями, на которых рядами расселись молодые маги. Вдоль стены с серьёзным видом стояли взрослые академики. Первые перешёптывались, гадая, что они здесь – в главной Академии – делают, а вторые молчали и почти не шевелились. Хельг шумно выдохнул и деланно лёгкой походкой вошёл в аудиторию, остановившись на самом видном месте.
– Попрошу внимания, – громко произнёс он и выждал несколько секунд, пока шёпот стихнет окончательно. – Полагаю, вы уже догадались, что собрали вас здесь не просто так. И что дело не связано с учёбой.
– Кто-то опять накосячил? – спросил долговязый парень с кривой усмешкой.
– Не угадал, – усмехнулся Хельг. – Ещё есть варианты или я продолжу?
– Да ясно же, что дело государственное, – сказала темноволосая девушка с выбритыми висками. Гладир прищурился, припоминая, где мог её видеть. – Мы все со старших курсов, и притом все – с государственной службы. А, и медики ещё. Тогда простите, не угадала.
– Почему же... Мика, если я не ошибаюсь? Всё верно, дело государственное. Даже слишком.
Снова поднялся шёпот, в котором чуткий гладирский слух улавливал то и дело звучащий вопрос: «Что это значит?»
– Это значит, – ответил он, возвысив голос, и учащиеся притихли. – Это значит, что вам нужно внимательно меня выслушать. Не все знают, но среди нас много гладиров. Действительно много. Ребята, покажите им.
Те начали озадаченно переглядываться, но ничего не произошло.
– Да иллюзии снимите уже! – прикрикнул Хельг, едва сдержавшись, чтобы не обозвать их, самое мягкое, придурками.
Неуверенно, словно опасаясь чего-то, один за другим маги начали меняться. Изменение были неуловимы, но через несколько секунд послышался первый вскрик. Потом удивлённый вздох. Потом ругательство. А дальше шум заполонил аудиторию.
– Я считал тебя другом! – громче всех орал один из парней. – Тварь!
– Эй, у нас тут что, радикально настроенные расисты? – голос Хельга, магически усиленный, пронёсся над ребятами. – Да, гладиров много, и не только среди вас. И все они – все! – находятся под прямой защитой короны. Так что не рекомендую переходить к поспешным действиям. В противном случае, – он посмотрел в глаза самому прыткому, – мне ничего не стоит залезть вам в голову и заставить полюбить гладиров навсегда.
После этих слов Хельг скинул с себя иллюзию и предстал перед всеми в своём истинном облике. Публика ошеломлённо замолчала.
– Я могу каждому из вас внушить любую мысль и любое желание. Но не делаю этого из соображений этики. Понимаете? Моя сила выходит за рамки вашего понимания, вы все можете оказаться под моим контролем.
– Не все, – хмыкнул широкоплечий парень с дальнего ряда.
– Наслышан, – кивнул гладир. – У вас случай уникальный, и его мы ещё будем подробно изучать. Возможно, если бы мы раньше узнали об особенности плакальщицы, то сейчас не пришлось бы вас всех здесь собирать.
– Так и за чем дело стало? – уточнила ярко-рыжая девчонка из поисковиков.
– Посудите сами. Если я могу вам внушить любую мысль и желание, то же самое способны сделать и другие гладиры. А теперь представьте, что они объявляют нам войну.
