Текст книги "Пират.Дилогия"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)

– Залп!

Корабль снова содрогнулся от огневой мощи, правда, вражеские корабли стали куда осторожнее, живенько развернувшись к фрегату бушпритами, а коекто – и кормою. Теперь уж точно не попасть. Разве что подойти ближе…

– Поворот правый галс! Догнать цели!

Ага, догони… Юркие суденышки, оставив одни косые паруса, уже разбегались в разные стороны – их преследованием занялись мелкие суда французской эскадры, «Красный Барон» со всей поспешностью направился к «Соверену», опасно приблизившемуся к городу и уже успевшему сделать бортовой залп.

В подзорную трубу Андрей хорошо видел, как со стороны южных складов, за церковью Святого Этьена, поднялся густой черный дым, также видно было, как с английского фрегата спустили шлюпки, высаживая десант. А черт знает откуда взявшиеся в гавани вражеские шлюпы уже шли к причалам.

– Возвращаемся! – принял решение капитан. – Обойдем «Соверен» с носа, сделаем залп – и в гавань. Канонир! Правый борт заряжай ядрами, левый – картечью.

– Слушаюсь, месье капитан!

Английский фрегат снова окутался дымом, потом, чуть погодя, еще… и еще…

Город горел в нескольких местах, а первые добравшиеся до причалов шлюпки уже высаживали десант – Андрей это все хорошо видел, вот только сделать пока ничего не мог, слишком уж слабым был нынче ветер.

– Ничего, господин капитан, – утешил шкипер. – Там их есть кому встретить. Милиция, коннополицейская стража…

– Милиция, – Громов хмыкнул. – Невелика надежда! А вот полицейские стражи, те да, те, похоже, могут…

– На парадах они маршировать могут! – бросил месье Дюбуа с неожиданной злостью. – Ах, какая выправка, ах как они печатают шаг – засмотришься! Но вот воевать… Ну нет, это совсем другое дело! Знаете, месье, я както больше все же на ополченцев надеюсь.

– Ну надо же! – удивленно покачав головой, Громов махнул рукой. – Канониры, приготовиться… Огонь!!!

На вражеском фрегате, конечно, спохватились, но разгадали громовский маневр… не то чтобы слишком поздно – английские моряки вовсе не были идиотами – но… Просто «Соверен» оказался слишком уж неповоротливым судном, тем более здесь, в устье Сены, где легкий ветер уравновешивался течением реки.

Пройдясь правым бортом мимо тупого носа английского фрегата, «Красный Барон» залпом разрядил свои пушки, в щепки разнеся и бушприт, и надстройку, и часть носовой палубы! Мало того, не выдержала и фокмачта – с громким треском переломилась пополам и легла на воду со всеми своими парусами и такелажем!

– Все! – довольно прищурился капитан де Тоннер. – Этот корабль – теперь не боец!

– Прикажете его добить, месье? – обернулся от штурвала шкипер. – Иначе экипаж может спастись бегством – вон, к «Соверену» уже поворачивает шхуна… и шлюпы.

– И черт с ними, – Андрей озабоченно вглядывался в берег, где всю красивую набережную уже заволокло черным пороховым дымом. – Мы должны охранять город, а не пытаться взять англичан в плен. Боцман! Возвращаемся в гавань. Сигнальщики – дать знак остальным!

Бросив поверженного врага на произвол судьбы, «Барон Рохо», уверенно маневрируя, бросил якорь напротив набережной Святого Этьена, разрядив в мечущихся врагов всю свою картечь!

– Заряжай! – снова скомандовал Громов и, оставив за себя шкипера, возглавил поспешно высадившийся на берег отряд морской пехоты, вооруженный фузеями и палашами.

Красные мундиры английских солдат кровавыми пятнами расползлись по всей набережной, от церкви СенЭтьен до огрызавшегося редкими выстрелами форта. В город врагов не пускали, умело перегородив узкие переулки телегами и баррикадами, на которые выставили стрелков.

Прозвучал залп. В колонне англичан упало сразу пятеро.

– По всему – из мушкетов жахнули! – обернувшись к Андрею, ухмыльнулся седоусый сублейтенант д'Арризо. – Прикажете ударить с флангов, месье капитан?

– Да! Только смотрите, в запарке не перестреляйте своих.

Отправив сублейтенанта на правый фланг англичан, Громов лично занялся левым, сразу же расставив пехотинцев цепью.

– Стреляйте! Но будьте готовы в любой момент вставить в стволы багинеты.

Новобранцы едва успели сделать первый выстрел – подбадривая себя воплями, англичане бросились в контратаку, врукопашную… почти что на абордаж! Однако вовсе не толпа на толпу – их встретили строгие порядки каре, с вставленными в дула фузей тесаками! А, подкравшись слева, дали прицельный залп стрелки ополчения! Те самые худющие мальчикимушкетеры, парни лет по семнадцатидвадцати. Пилорамщик Эмиль Дюпре на соврал, стреляли они, надо сказать, сноровисто и метко. Да с такогото расстояния трудно было бы не попасть в скопище красных мундиров!

– Окружаем! – взмахнув шпагой, приказал Андрей. – Ежели надумают сдаться, пленных отводить к старым воротам. Вперед!

Запели сигнальные трубы, и не прошло и двадцати минут, как морская пехота с «Барона Рохо» совместно с ополченцами довершила дело! Враг оказался разбитым наголову – вставший напротив причала фрегат просто не пропустил подмогу, в щепки разбивая шлюпки картечью.

– Молодцы ваши парни! Черт побери – молодцы!

Сунув шпагу в ножны, Громов искренне поблагодарил подошедшего месье Дюпре, выглядевшего все таким же рохлей, однако… однако карие глаза его смотрели смело и дерзко, а ладонь лежала на рукояти пистолета, одного из двух, небрежно засунутых за широкий пояс.

– Вы тоже вовремя подошли, – улыбнулся Дюпре. – Теперь я попросил бы вас послать солдат на окраину, к холму де Грас. Там есть тропинка, мои люди покажут. Англичане вполне могли обойти и спуститься в город оттуда.

– Хорошо, – резко наклонив голову, Андрей подозвал командира морпехов. – Выполняйте, месье сублейтенант!

Ближе к вечеру все было кончено. В городе атака англичан захлебнулась, с холма де Грас они также спуститься не смогли, задержанные вовремя посланным отрядом морской пехоты, на обратном пути едва не принявшим за врагов жандармов, приплывших из Гавра на шлюпах помогать в отражении атаки врагов. Мундиры у жандармов были, как и у англичан – красные, хорошо, сублейтенант д'Арризо вовремя заметил белое королевское знамя!

Жандармы успели еще немного повоевать, прогоняя остатки английского десанта с плато, чем занимались и воины коннополицейской стражи. Ну хоть на это сгодились, к главномуто блюду опоздали.

Зато как гарцевал на белом коне их боевой командир, барон д'Эвре, какие произносил слова – о Родине, о чести, о славном короле Людовике! Словато были красивые, правильные и вроде бы к месту… Только вот… лучше бы конные полицейские поспели вовремя! Меньше было бы жертв среди ополченцев.

Супругу свою (по сути – уже давно супругу, пусть и гражданскую!) Андрей отыскал в госпитале при церкви Святой Катерины – в числе других женщин и девушек Бьянка умело перевязывала раненых, облачившись в длинное серое платье и такой же чепец – чтобы волосы в глаза не лезли.

– Ах, милый, – выйдя с Андреем на улицу, девушка устало потерла глаза. – Вот и здесь – кровь. Кажется, нам никуда от нее не деться. Может быть, это потому так, что мы с тобой – любовники, в грехе живем.

– Так давай обвенчаемся, – легко согласился молодой человек. – Священнику скажем, что хотим устроить свадьбу, все повторить.

– Никогда! – юная баронесса сурово поджала губы. – Не хватало еще священнику врать! Нет, любимый, мы обвенчаемся тайно.

– Тайно? – спрятав усмешку, Андрей вскинул глаза. – И как же это у нас получится?

– Я еще не знаю как… – честно призналась Бьянка. – Но обязательно придумаю. Найду подходящего священника, церковь… или часовню.

– Тебе в этом помочь?

– Нет, – девушка покачала головой. – Давай я сама, ладно?

– Как хочешь.

Пожав плечами, Громов еще около часа ждал у паперти, пока возлюбленная не закончит с ранеными. Просто стоял, потом присел на скамейку, смотрел на небо с беловатосерыми, похожими на плотный овсяный кисель облаками, думал. Он, конечно же, как и подавляющее число россиян, считал себя человеком верующим, православным, на том основании, что красил яйца на Пасху и по большим церковным праздникам посещал храм. Ну в отличие от многих – еще мог прочесть Символ веры и знал на память несколько коротких молитв, правда, иногда слова путал… все же искренне верующим Андрея, наверное, назвать было бы нельзя, как выразился както его знакомый батюшка – «невоцерковленный христианин», – вот так примерно. Отнюдь не фанатик, Громов, как и большинство современных людей, никогда не руководствовался в общественных и личных вопросах какимито бы ни было церковными понятиями, и, оказавшись в совершенно иной эпохе, частенько забывал, что здесьто, в прошлом, сознание людей было чисто религиозным… Почти у всех. А у родившейся в католической Испании Бьянки – тем более! Эта девчонка относилась к религии более чем серьезно… тем более, от страшной смерти ее когдато спасли именно иезуиты – спецназ воинствующего католицизма, если можно так выразиться.

И если уж баронесса заявила, что берет все в свои руки – с этим нужно было считаться. Хотя, наверное, правильней было бы, чтоб именно жена перешла в веру мужа – приняла православие… Вот только согласилась бы на это Бьянка? Наверное, всетаки согласилась бы скрепя сердце, но это оказалось бы для нее очень тяжелым делом… в отличие от полуатеиста (вот именно так – полуатеиста, как и девяносто шесть процентов россиян) Громова, которому было по большомуто счету все равно, каким образом верить – главное, чтоб в Христа. И заставлять возлюбленную отступиться от своей веры он не считал правильным, по крайней мере – пока. Вот вырваться на свободу… сиречь – вернуться в свое время, домой, вот тогда… тогда и посмотрим.

Идею о возвращении Андрей не забывал никогда, тем более что он ныне командовал «Красным Бароном», а это коечто значило: он и Бьянка не пропустили ни одной грозы, постоянно прибегая на корабль при первом же громе и проблеске молний. Правда, таких уж особых гроз пока что и не было, так, пару раз сверкнуло.

Служанка, она же и горничная – смешливая кудрявая девчонка по имени МариАнж, нанятая баронессой в первый же день после аренды дома – уже накрывала на стол в обеденной зале, недавно отделанной все тем же плотником Спиридоном шикарными шпалерами из орешника, когда на первом этаже, в прихожей, вдруг послышался звон колокольчика – несмотря на позднее время, ктото решил заглянуть в гости.

– Том, открой, – поднявшись на ноги, Андрей оперся на балюстраду, ограждавшую залу от лестницы и находящейся внизу прихожей, с отгороженным плотной занавеской углом, выделенным для проживания кухарки и горничной.

– Извиняюсь, что слишком поздно, – послышался чейто резкий, полностью лишенный и намека на музыкальную приятность голос, скорее даже – сипение, принадлежащее… начальнику городской милиции месье Эмилю Дюпре, чьи ополченцы буквально только что сражались столь героически и, самое главное, умело, что не принять сейчас их командира значило бы проявить чрезвычайное неприличие.

– Заходите, господин Дюпре, – любезно улыбаясь, Громов вышел навстречу гостю. – Прошу к столу, выпьем вина или сидра. Или… вы предпочитаете кальвадос?

– От стаканчика не откажусь, – услыхав про ядреную яблочную самогонку, начальник милиции кашлянул в кулак и зябко передернул плечами. – Чтото продрог, знаете ли.

Андрей тоже плеснул себе огненного, пахнущего яблоками напитка, коим так славилась Нормандия, и, подняв стакан, предложил помянуть погибших.

– Верно, помянем, – сухо кивнув, Дюпре тут же, не поморщившись, выпил и, отказавшись от закуски, многозначительно глянул в сторону слуг. – Поговорить бы, месье капитан.

– Поговорим.

Громов махнул рукой Тому и служанке, тут же спустившихся вниз; за ними, сославшись на какието неотложные хозяйственные дела, деликатно удалилась и Бьянка, оставив мужчин одних.

– Вы кажетесь мне честным человеком, месье Тоннер, – решительно начал гость. – Да и дрались вы нынче славно, и организовали все, как надо… До васто было – хоть караул кричи! Так вот, господин капитан… – командир ополчения понизил голос. – Хочу поделиться с вами коечем.

Молодой человек ободряюще улыбнулся:

– Я – весь внимание, месье Дюпре!

– Мне очень не понравился английский фрегат! – оглянувшись, произнес гость едва ли не шепотом. – И не только он, впрочем – еще две шхуны и шлюп, которые бомбардировали город.

– Мне они тоже не понравились, – согласился Андрей. – Как и все англичане, которым мы, смею думать, задали хорошую трепку.

– Две сукновальные мельницы, оружейная мануфактура, склады, – прищурившись, перечислил месье Дюпре. – К ним еще добавить старый амбар возле церкви Святого Леонарда, с недавно привезенной пенькою. Они все сгорели! Сгорели от английских ядер, господин капитан!

– Постойтека! – Громов напрягся, уже понимая, куда клонит припозднившийся визитер. – Вы полагаете, англичане стреляли раскаленными ядрами… и точно знали – куда?

– Именно так, месье, – угрюмо кивнув, собеседник задумчиво повертел в руках оловянный стакан и, отказавшись от предложенного кальвадоса, продолжал все тем же глуховатым тоном: – Допустим, воротная крепость – на виду, но склады и мануфактура – нет… хотя о них враги могли знать и заранее. А вот старый склад – пеньку туда привезли только вчера! И одну их мельниц – ту, что ближе к плато – отремонтировали совсееем недавно.

– Ктото знал, – спокойно согласился Андрей. – Сообщил или, скорее, подал сигналы.

– Думаю, что так.

– И на английских судах очень хорошие канониры, – молодой человек пощипал бородку. – Поверьте, я знаю, о чем говорю – сам артиллерист. Не такто просто попасть из морской пушки даже в крупноразмерную цель. По сути, на совести канонира лишь вертикальная наводка, горизонтальная производится всем корпусом корабля – подругому быть просто не может, это же не полевая артиллерия, где можно запросто повернуть лафет. Морские пушки на такой маневр неспособны… Значит, знали заранее – сообщили.

– Фрегат именно так и действовал, – сухо кивнул гость. – А шхуны били по новым целям… Им ктото указывал, корректировал огонь.

– Черт побери!!! – Громов подпрыгнул на месте. – Так и фрегат же не мог просто так палить – ветер в гавани слабый, дым долго стоит! А пушки молотили почти беспрерывно. Верно, дорогой мой месье Дюпре! Верно! Был корректировщик… или – корректировщики. Их надо как можно скорей вычислить, найти. Проверить крыши высоких домов – быть может, чтото…

– Нет, – с усмешкой прервал визитер. – Сигналы подавались с плато де Грас! Места лучше просто не придумаешь. Высоко и недалеко, а видно – только с залива. С набережной – дома мешают.

– А мы вот чтото ничего подобного не заметили, – капитан почесал затылок. – Никаких сигналов.

– А вы смотрели на плато? – ехидно осведомился гость.

Громов пожал плечами:

– Ну вообщето – нет. Както не до плато было.

– Вот именно! Вы просто не обратили внимания… А вот англичане все, что им было нужно, увидели, обстреляли, причинив нам весьма существенный ущерб.

– Думаете, стоит опросить матросов? – подумав, высказал идею Андрей.

Командир ополчения снова покрутил стакан:

– Можно. Только не уверен, что это хоть чтото даст. А вот поискать на плато, поговорить с людьми – пастухами, церковными служками – там ведь часовня, кладбище.

– Привлечь местную сыскную полицию?

– Нет! – Дюпре дернулся, словно от удара током. – Не надо никого привлекать, сказать по правде – я далеко не во всех здесь уверен.

– А во мне, значит, уверены? – усмехнулся Андрей.

– Вы – здесь чужой, прибыли недавно, издалека.

– А, может, меня подослали англичане?!

Наклонив голову, гость бросил на Громова быстрый и весьма проницательный взгляд:

– Я знаю про вас все, месье де Тоннер. Чтото рассказал молодой маркиз, чтото – ваш чернокожий слуга, кое в чем проболталась служанке ваша молодая супруга.

Услыхав такое, молодой человек обескураженно покачал головой:

– Дааа… Вижу, обложили вы меня плотно.

– А что делать? – прищурился месье Дюпре. – Доверяй, но проверяй! На губернатора и коннополицейскую стражу надежда слабая, а в вас я, по крайней мере, уверен, во всяком случае – пока.

– Пока?

– Пока вы не успели обрасти связями, – поморщившись, словно от зубной боли, пояснил визитер. – Так что, господин капитан? Составите мне компанию в прогулке по плато? Повод есть – заказать доски для ремонта пострадавших судов на моей лесопильне. Возьмите лошадей в городской конюшне, да поезжайте не один – с женой, со слугою. Вроде бы – заодно и на прогулку. Пусть все это видят, знают… пусть не видят ничего подозрительного. Вот за это и выпьем, да!

Хмурое, с ползущими языками тумана, утро выдалось не слишкомто подходящим для прогулки верхом, однако делать было нечего – уговор дороже денег, тем более что и сам Андрей считал не оченьто правильным тянуть с разоблачением шпионской сети. Да, налет отбили, но ущерб городскому хозяйству меткие английские пушки и в самом деле причинили значительный.

От старых городских ворот на плато де Грас вела широкая дорога, там же и раздваивающаяся – одна повертка уходила прямо на юговосток, в Руан и далее – к Парижу, другая сворачивала на запад – в Нижнюю Нормандию, к Кану. С другой стороны, на плато можно было запросто попасть и напрямик – с южной части городка, по козьей тропинке, которой обычно и пользовались все горожане, если не нужно было везти чегонибудь на телеге.

Вокруг тропинки, там и сям, виднелись окруженные плетнями пастбища, впереди возвышались холмы, поросшие густым кустарником и лесом. Вырываясь из города, тропинка забирала круто кверху, так что путешественникам пришлось спешиться. Точнее, с лошадей слезли лишь господа – Андрей и Бьянка – Том же, как и положено слуге, всю дорогу шагал вслед за всадниками на своих двоих.

– Ах, как красиво! – обернувшись, выкрикнула убежавшая вперед баронесса.

В синих, широко распахнутых глазах девушки отражался лежащий внизу как на ладони город, за котором угадывалась прячущаяся в зыбком тумане река, весьма широкая и почемуто казавшаяся капитану тревожной.

– Да, красиво, – глянув с края плато, Андрей согласно кивнул – вид и впрямь был хорош, особенно сейчас, когда сквозь туманную взвесь начинало проглядывать солнце.

Сквозь ажурную вязь листвы прекрасно просматривался порт и весь город – старые фахверковые дома, склады, церкви.

– Да пошлет вам удачу Господь и все святые! – послышался позади хриплый голос командира городского ополчения.

– Ах, месье! – Бьянка обрадованно оглянулась. – Как вы вовремя – нам даже и ждать не пришлось, а ведь выехали мы рано.

– Как вам прогулка, мадам? – с учтивым поклоном осведомился Дюпре. – Вроде бы дождя нет, хвала святой Катерине!

– Да прекрасно все! – баронесса весело засмеялась. – А далеко ли до вашей лесопильни, месье?

– Да не очень, – поправив на голове шляпу, начальник милиции указал на видневшуюся невдалеке буковую рощицу. – Воон там у меня лошадь привязана. Там и мои слуги – принесли корзинки с едой и вином… Вы пока располагайтесь, мадам, а мы с вашим любезным супругом быстренько съездим на лесопильню, уладим все дела.

– Бросаете меня одну? – хлопнув пушистыми ресницами, баронесса лукаво посмотрела на «мужа» и улыбнулась. – Что ж, бросайте. Я понимаю – дела есть дела.

Отъехав от рощицы шагов на двести, месье Дюпре спешился, привязав лошадь к дереву. То же самое сделал и Громов. Оба подошли к склону холма, глядя на расстилавшийся внизу город и пастбища.

– Пастухи не приметили ничего, – тихо сообщил глава ополчения. – Ну правильно, они же смотрели на гавань, а не себе за спину. А когда англичане высадили десант – убежали.

– И никого подозрительного не видели?

– Понимаете, в чем дело… – Дюпре задумчиво скривился, став похожим на запеченную свиную голову. Еще бы зеленью его обложить… или яблоками… – …во время схватки, естественно, никто тут не шастал, а вообще – это весьма оживленная тропа. Там, на плато – множество деревень, мельницы…

– И еще есть дорога, – оглянувшись, напомнил молодой человек. – Кстати, она далеко отсюда?

– Не очень, – ополченец махнул рукой. – Но все равно – крюк. Не думаю, чтоб те, кто нас интересует, пользовались бы дорогой – слишком уж неудобно, да и долго. Неет, они пришли по тропе. И пришли заранее, точно зная, когда придут англичане.

– А как они могли точно знать? – сразу же усомнился Громов. – Когда ни телеграфа, ни радио, не говоря уже о сотовой связи!

– Э? – собеседник хлопнул глазами… впрочем, как это ни странно, без особого удивления. – Видите ли, месье Тоннер, я, конечно, знаю, что вы – русский. Но русского языка я не знаю вовсе, так что…

– Я говорю, вряд ли они могли точно знать дату высадки… – пояснил Андрей. – Если только англичане не высаживают десанты точно по графику, скажем – каждый третий вторник месяца или каждую вторую среду.

– Каждую вторую среду! – месье Дюпре гулко расхохотался и хмыкнул. – Ну уж вы, господин капитан, скажете! Хотя я вашу мысль понял – те, кого мы ищем, явились заранее, принесли сигнальные флаги…

– Подождите! – вдруг оборвал Громов. – А как вы думаете, какого размера эти сигнальные флаги… или что там еще… могут быть? Ну чтоб их было хорошо заметно с залива?

– Хм… – ненадолго задумавшись, глава ополчения, хитро скривив губы, окинул взглядом лежащий под ногами город. – А нука, любезнейший господин капитан… кажется, я видел у вас подзорную трубу. Не дадите ли воспользоваться?

– Да пожалуйста! – Андрей протянул оптику. – Пользуйтесь на здоровье.

– Ага… – приложив окуляр к правому глазу, задумчиво промолвил Дюпре. – Вывеску корчмы «Три корабля» я вижу, правда, буквы не могу прочитать… Вот примерно такими и должны быть сигнальные флаги – локтей шесть на восемь, уж никак не менее.

– И флаг нужен не один – несколько, хотя бы тричетыре, – прищурился молодой человек. – Весьма заметный груз, месье! В заплечной суме не утащишь!

– Не утащишь, – соглашаясь, ополченец опустил трубу и хмыкнул. – Хотите сказать, сигнальщики прячут флаги гдето здесь, на плато?

– Именно так, месье! И именно в том месте, откуда лучше всего просматриваются все подходы к гавани.

– А пойдемтека! – резко развернулся Дюпре. – Кажется, я знаю одно такое местечко!

Место оказалось совсем недалеко от того обрыва, откуда только что любовалась открывающимся видом Бьянка.

– Гляньтека, здесь следы, месье! Вот прямо под дубом.

– Деревянные башмаки, – начальник милиции разочарованно почмокал губами. – Это просто пастухи… хотя – вот и другой башмак, с подбитой гвоздиками подошвой. Простолюдины!

– Или – слуги, – задумчиво дополнил Андрей. – Кстати, жерди они тоже должны гдето прятать – не карабкаться же с флажками на дуб! Не оченьто удобно, да и быстро действовать невозможно. Нет, жерди они тоже прячут, может быть даже воон в тех кустах. Или – в папоротнике.

– Идемте, посмотрим. Вдруг да найдем?

Они обшарили почти всю траву и орешник, но так ничего и не нашли – ни жердей, ни флагов, разве что обрывки льняной бечевки, которою, конечно, могли бы использовать и сигнальщики… а могли и просто крестьяне. И пастухи…

– Здесь еще кладбище недалеко.

Капитан усмехнулся:

– Ну на кладбище они вряд ли прячут. Хотя… все может быть, глянем и там… А скажитека, месье Дюпре, нет ли тут поблизости – именно поблизости – какогонибудь сарая? И не простого, а чтоб запирался, чтоб сторож был? Вы только представьте, ежели б эти флаги нашел какойнибудь пастух или крестьянин? Это ж какое богатството! Столько ткани привалило! И вряд ли это тяжелое и грубое сукно. Скорее – полотно тонкой выделки, а то и шелк!

– Шелк! Ну вы и скажете. А сарай, наверное, гдето есть – рядом с часовней НотрДам де Грас. Сейчас туда и сходим.

Изящная, сложенная из желтоватобелого кайенского камня часовня с полукруглыми абсидами и невысокой башенкой – колокольней, по фасаду была украшена резными узорами, а прямо над крыльцом под свинцовосерой, по виду напоминавшей панцирь черепахи, крышей, располагалась ниша с Мадонной.

Внутри не было никого – пустой гулкий зал, скамейки, витражи, статуи… и деревянные кораблики – модели, и – многочисленные дощечки с надписями «Мерси» – «Спасибо». Моряки благодарили свою Святую Деву, знать было – за что.

– Здравствуйте, господа, – звучно приветствовал посетителей заглянувший в часовню высокий сухощавый монах в коричневой рясе. – Рад, что не забываете нашу Мадонну.

– И вас да не оставят своими милостями Иисус и Святая Дева, отец Анатоль, – склонив голову, вежливо ответил Дюпре. – Шли вот, заглянули, товарищей погибших помянуть, помолиться за их души.

– Хорошее, богоугодное дело, – отец Анатоль ласково покивал, сложив на груди руки, смуглость которых еще больше оттеняла изящный серебряный крест. – Говорите, просто зашли?

– Да, сейчас уезжаем – дела.

– И я ухожу, – улыбнулся священник. – В соседнюю деревню собрался, навестить паству.

– Жаль, не по пути, – месье Дюпре с сожалением причмокнул губами. – А то б поговорили.

– Жаль, – спокойно согласился отец Анатоль. – Жаль.

– А то вот мы думали чемнибудь помочь, – главный ополченец улыбнулся. – Крышу перекрыть или еще чтонибудь. Не течет крышато?

– Да, слава Пресвятой Деве, нет.

– А в пристройке? Или… у вас, кажется, сарайчик есть?

– Да есть, – опустил веки священник. – Наш пономарь, Жак, им занимается, он и выстроил – хранит там лопаты, грабли…

– Надо же – пономарь, – Дюпре покачал головой. – Такой длинный, нескладный парень? Ему передавала поклон тетушка Дарисса, та, что живет в старом доме возле церкви Святой Катерины.

– А он как раз туда и отправился, в город, – развел руками отец Анатоль. – Небось, зайдет к своей тетушке наш добрый пономарь Жак.

– А, ну зайдет – тогда, конечно… Нам, кстати, тоже пора.

– И мне, дети мои. И мне.

Простившись со священником, Громов и Дюпре еще минут пять выждали, пока тот не скрылся из виду, а уж затем принялись искать сарай, который обнаружили далеко не сразу – в густых зарослях орешника напротив часовни.

– О, да тут и не заперто! – обрадовался молодой человек.

Месье Дюпре хмыкнул:

– От кого запиратьто? У нас ведь тут гугенотов нет, все добрые христианекатолики. Хотя сейчас такие времена, что и не скажешь, кто для нашего доброго короля хуже – то ли разбойникигугеноты – камизары, как их еще называли, небось, слышали – то ли католики янсенисты. И те, и другие нехороши!

Янсенисты, камизары… Чтото такое Андрей – как историк да и вообще кандидат наук – слышал, но так, смутно, поскольку к теме его диссертации об участии крестьянотходников Тульской губернии в революции 1905–1907 годов ни те, ни другие не имели никакого отношения вообще – абсолютно. Однако в здешних реалиях подобное знание могло внезапно сделаться необходимым – ведь кто знает, с кем придется столкнуться и как с ними себе вести? Но… об этом, верно, лучше расспросить Бьянку.

– Ну что, зайдем? – оглядевшись вокруг, деловито осведомился ополченец. – Раз уж дверь не заперта.

– Конечно, зайдем! – охотно кивнул Андрей. – А как же?

Скрипнули петли…

Проникавший сквозь щели сарая зыбкий дневной свет, еще не успевший напитаться уже коегде проглядывающим сквозь прорванные небесной синью облака солнцем, выхватывал из пыльной полутьмы развешанные по стенам хомуты, сельхозинвентарь – грабли, лопаты, метлы, – предназначенный, как видно, для уборки, какието старые рассохшиеся бочки, ящики, доски.

– А вот здесь и посмотрим! – Громов пристукнул по одному из бочонков ладонью.

– Почему именно здесь? – обернулся милицейский начальник.

– Потому что тут пыли меньше. А нука, помогите, месье Дюпре! Хотя нет… дайтека воон тот крючок…

– Это коса!

– Ну – косу, значит… Ага!

Крышка поддалась с неожиданной легкостью и почти без скрипа. Сунув руку в бочонок, молодой человек нащупал внутри чтото мягкое, гладкое… ухватил, вытащил… с торжествующей усмешкою обернулся:

– Ну! Что я говорил, месье? Чистейший шелк, к бабке не ходи!

Глава 10

Лето 1707 г. Онфлер

Ностальгия?

Они сидели в зарослях черемухи, уже давно отцветшей, но еще не налившейся черными, с приторно вязким вкусом, ягодами: Андрей со своим земляком Спиридоном и начальник муниципальной милиции месье Эмиль Дюпре с двумя молчаливыми молодыми людьми – зятем и шурином, как пояснил ополченец – такие уж сейчас времена наступили, что можно было доверять лишь самым близким людям. В этом смысле Громов его както не очень понял – ведь речьто шла не о какихнибудь там частных интригах, а о деле государственной важности – вскрыть и уничтожить вражескую шпионскую сеть, шутка ли! И зачем тогда нужно было скрывать это от собственных офицеров? Или прихватили бы с собой солдат, ополченцев…

– Понимаете, месье Тоннер, всякое может случиться. Вдруг да чтото пойдет не так? Или чтото нужно будет держать в самой строжайшей тайне? А в этих парнях я уверен, один – брат жены, другой – муж старшей дочери. Не продадут – мы ж все же одно семейство.

Громов только плечами пожал – спрашивается, и чего господин Дюпре опасался? Наверное, было чего, командующий городским ополчением представлялся Андрею человеком опытным, тертым.

– Чу! – месье Дюпре вдруг подался вперед, отводя от лица черемуховую ветку. – Слышите? Идет ктото. И это не один пономарь – и другие голоса слышатся. Тсс!!!

Через своего знакомого контролера полиции и пожарной охраны ополченец строил дело так, будто бы сарай при часовне являлся явно пожароопасным строением и на этом основании требовал самого тщательного осмотра, каковой и был назначен на завтра – и вот, людишки – кому надо! – поторопились, явились ближе к ночи, пришли – нервишки, видать, не выдержали, сдали, потребовалось срочно перепрятать улики.

– На этом мы их и возьмем, – потирал руки Андрей. – Жаль вот, нет других представителей власти.

– Нетнет, – ополченец дернулся. – Сейчас мы их брать не будем, просто посмотрим. Ага! Вот они, голубчики, вот.

В свете луны, бесстыдно выкатившейся на небо медным, ярко блестевшим тазом, были хорошо видны не только фигуры, но даже и лица сигнальщиков – кроме нескладного пономаря Жака, еще трое молодых, судя по приглушенному смеху, вполне уверенных в себе парней в башмаках и добротных кафтанах…

– О, Святая Дева! – выпучив глаза, прошептал один из парней Дюпре – то ли зять, то ли шурин. – Да это же…

– Тихо! – резким шепотом оборвал милицейский глава. – Ага… выносят… Понесли, понесли…

Гдето неподалеку, за часовней, вдруг послышалось лошадиное ржание.

– Ого! – Спиридон навострил уши. – У них и кони…

– Что будем делать? – поинтересовался Андрей у главного организатора засады. – На лошадяхто незаметно проследить не удастся.

– А и не нужно больше ни за кем следить, – вытерев пот со лба, ополченец отозвался както понуро, безрадостно, словно бы изначально предчувствовал какуюто гадость, и вот она вам, пожалуйста – нате, кушайте, смотрите не подавитесь!

– Помните, я вас кое о чем предупреждал, господин де Тоннер?