Текст книги "Пират.Дилогия"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

– Кажется, сквозняком повеяло.

Услышав эти слова, Саланко остановился у лестницы, подняв руку… Его воины – дюжина или даже полторы, Андрей не считал точно – проворно вскинули луки: понятно, все должно быть сделано тихо, ружей с собой не брали. Сам сын вождя поднял томагавк… Еще пара секунд – и караульных не будет: бледный заморыш упадет с пробитой головой, остальных поразят стрелы…

– Вечно ты за здоровьишко свое переживаешь, Том, – смачно сдавая карты, хохотнул один из солдат. – Лучше бы вина налил, вон фляжкато…

– Но… на посту же нельзя пьянствовать! – нерешительно возразил тщедушный.

– А мы и не пьянствовать, а просто… погреться. Сам же говоришь – сквозняк!

Послышался громкий хохот, впрочем, индейцы и Громов уже поднялись на третий этаж и вышли на галерею.

– Вон, то здание, напротив часовни, – молодой человек показал рукой.

Саланко кивнул, и в тот же миг призрачночерные тени, зацепив за стены ременные арканы – лассо, неслышно спустились во двор, залитый лунным светом. И сразу же укрылись в тени, за кустами – возле заветной двери, которую нужно еще было както вскрыть – и томагавк здесь не подошел, слишком уж крепким оказались запоры. Откудато сверху, с крыши, протяжно крикнула какаято ночная птица, забила крылами, словно хотела чтото сказать.

– Здесь надежный замок, – тихо промолвил Саланко. – Как ты и говорил, друг.

Громов повернул голову:

– Что будем делать? Искать ключи?

– Зачем искать? Подбирать. У нас ключи с собой… много.

– Я смотрю, вы неплохо подготовились.

– Отец Джозеф хитер и коварен… Но от нас ему не уйти, – в тихом голосе юного воина явственно прозвучала угроза. – Он ответит за мою мать… и за многих. Да, я понимаю – я поступаю не как христианин, но… Я замолю грех в храме Святой Девы Гваделупской.

Чтото звякнуло. Стукнуло. Заскрипело.

Все эти звуки показались Андрею слишком громкими, молодой человек напрягся, в любую секунду ожидая появления часовых. Однако нет, ничего подобного не случилось – увлеченные карточной игрой стражники даже не выглянули во двор. Да и зачем? Что б ктото из жителей Чарльстона вдруг решил освободить ведьм? Да быть такого не может. Никогда.

Волнуясь, Громов протиснулся в приоткрытую дверь и, оказавшись в темном глухом помещении, тихо позвал:

– Женщины! Эй!

Ответом было молчание, гнетущая тюремная тишина… впрочем, не такая уж и гнетущая. Ктото тяжело дышал, а вот ктото вскрикнул – казалось, совсем рядом.

– Да проснитесь же!!!

– Господи… – послышался, наконец, тонкий женский голос, усталый и безнадежный. – Что, уже утро? Уже пора?

– Идите за мной, милые девушки, но только – тсс!!! Ни звука!

– Но… мы еще не молились…

– Так нас в церковь и ведут, Ганта. Помолимся, а уж потом…

– Ой, скорей бы уж все случилось. Говорят, это быстро…

– Ага, быстро… когда тебя поджаривают!

– А, может, нас еще и помилуют? Ведь мы же ни в чем…

– Хватит болтать, дамы! – обернувшись, строго прикрикнул Андрей. – Давайтека к стене… Лезьте!

– Что… по этим веревочкам? Я не смогу.

– Тогда вас сожгут. Это больно.

– Делай, как тебе говорят, Элис!

– Но…

– Я вам помогу, дамы… Только держитесь покрепче.

С помощью Громова и маскогов все три колдуньи благополучно взобрались на галерею и зашагали вниз… шедший впереди всех Саланко остановился, прислушиваясь к голосам стражников, затем обернулся и махнул рукой:

– Пошли.

И вот уже улица! Слева – высокое, с фронтоном, крыльцо, справа – деревья. И ветер шумел листвой, и мигали звезды, а полная луна висела над головами беглецов, словно бы усмехаясь – бегите, бегите… а вдруг?

Позади, в коридоре, вдруг послышались шаги:

– Ну я же говорил – сквозняк! О! Так и знал, что дверь закрыть забыли.

Они перевели дух лишь на старом кладбище, среди могильных плит и колючих зарослей боярышника, чертополоха и крапивы.

– Спасибо, друг! – Громов обнял Саланко и похлопал его по плечу. – Если вдруг понадобится моя помощь…

– Не понадобится, – хладнокровно ответил молодой вождь. – Я сделаю свое дело сам. Не сомневайся, друг.

Одна из ведьм вдруг откинула капюшон – красивая, лет тридцати, женщина с черными как смоль волосами – и, подойдя к юному вожаку, взяла его за руку:

– Саланко! Как ты вырос, мальчик.

– Вы знаете меня? – юноша удивленно вскинул глаза.

– Я – Ганта, я знала твою мать, Синюю Тучку, а тебя… тебя помню лишь маленьким… – женщина обернулась к своим подругам по несчастью и повысила голос: – Вот что, девушки, – мы идем с этими людьми, в их племени нас никакой отец Джозеф не сыщет! Слышите, Андра, Элис?

Светало, и Громов шагнул вперед, подставив лицо под свет начинавшегося утра:

– Вы сделали правильный выбор, девушки!

– Можно подумать, он у нас был.

– Впрочем, одна их вас все же пойдет со мной – я так думаю… – подойдя к стоявшей позади всех «колдунье», Андрей сбросил с ее головы капюшон. – Что скажешь, милая Бьянка?

– Господиии… – одними губами прошептала юная баронесса. – Я никогда не верила, что мертвецы возвращаются, но… Нет! Нет! Не может быть!

– Не может, – спокойно согласился молодой человек. – Ты права, милая, – мертвецы не возвращаются. Но ято не мертвец…

С этим словами Андрей обнял девушку и, прижав к себе, крепко поцеловал в губы…

Ах, эти волосы, каштановые локоны, струящиеся по плечам водопадом, шелковая, тронутая золотистым загаром кожа, синие – как два океана – глаза. Эти чарующеопасные очи затянули Андрея, словно трясина, и в этой трясине хотелось остаться навсегда.

– Милая моя, милая, – шептал Громов, нежно лаская любимую.

Гладил спинку и стройные бедра, ласкал языком грудь, обнимал, наслаждался – и не мог насладиться никак.

Все мысли обоих давно уже унеслись вверх, к самому небу, и лишь мерно скрипела кровать да слышались стоны – стоны радости, наслаждения и любви.

– Ах, милый, ты знаешь, я до сих пор не верю…

– Я тоже… Но давай уже об этом не будем, а? Лучше расскажи о себе. Как ты тогда спаслась, выбралась, как жила все это время? Как?

Бьянка рассказала все, хоть и нелегко ей было все вспоминать, вновь и вновь переживая ужасную весть о казни любимого. Из храма сектантов ее спасли иезуиты, давно уже мечтавшие разгромить опасную сатанинскую секту. Спасли, но… опасаясь преследований и мести сильных мира сего, Бьянка вынуждена была уехать в Америку, скрыться навсегда, изменив имя – тем более что после смерти Громова ничего в Каталонии ее не держало.

– Я помню, как тебя казнили… И видела твое тело – издалека, конечно – на виселице, в форте на горе Монтжуик. Господииии… Если б все знать! А потом… потом я помогла этому мальчику, Жоакину как ты и просил… Он сбежал в Жирону, как мне кажется, вовремя…

– Значит, иезуиты…

– Дон Теодоро Саграна. Мы когдато договорились с ним… и он не обманул, помог… А потом я узнала про твою смерть.

– И бежала, как могла, далеко… – вздохнул Громов. – И как ты здесь? Как жила? Что делала??

– Я вышла замуж, – тихо промолвила Бьянка. – Конечно же, без любви, но за хорошего человека. Фрэнк Тэлбот, так его звали. Капитан, рыбак… жаль, сгинул в шторм вместе с судном, и тогда… тогда местный священник, отец Джозеф положил на меня глаз… я бы не отказала, знаешь, если б он был нормальный человек, а не… Он любит доставлять боль, получает от этого наслаждение… только от этого, и больше ни от чего. Нет, вру – еще от костров с горящей человеческой плотью! О, сколько женщин и совсем молодых девушек он сжег, наигравшись.

– Дада, – сев на кровати, Андрей покачал головой и, погладив любимую по плечу, спросил: – Но… я же своими глазами видел, как тебя проткнули мечом. Там, в гробу!

– Это была не я, – слабо улыбнулась Бьянка. – Другая девушка, простолюдинка… Даже Красный Барон не мог так просто казнить баронессу! Просто имитировали казнь… хотя для той бедняжки все было понастоящему. Меня же они бы держали в башне на горе Монтсеррат, использовали б для забав и оргий… как – уже здесь – пытался отец Джозеф. Он же и обвинил меня в колдовстве.

– Кто б сомневался!

– А донос написал сосед, булочник. Получил потом треть моего дома и сад… Господи, милый! – девушка вдруг встрепенулась, схватив любимого за руку. – Что же теперь будет? Нас ведь будут искать… уже ищут… Наверное, лучше б было уехать с индейцами.

Андрей улыбнулся, успокаивающе погладив Бьянку по щеке:

– Уехать с индейцами мы успеем – у них еще тут есть дела. Но…

– Вижу, у тебя другие планы, милый, – вскинула глаза юная баронесса. – Может, всетаки поделишься ими со мной?

– Конечно же поделюсь, родная. Мы просто вернемся домой.

– Домой?!

– Да! Тутто нам точно не будет жизни.

Встав, Громов подошел к окну и распахнул ставни, впуская в комнату теплый оранжевозолотистый свет заходящего солнца. Близился вечер, и уже нужно было идти – Андрей знал, куда, и знал – зачем. Вот только рассказать об этом Бьянке он не успел – в дверь осторожненько постучали.

– Не заперто.

– Сеньор… ой!

Заглянувший было в дверь Мартин попятился, наткнувшись взглядом на обнаженную баронессу, быстро прикрывшуюся простыней. Громов проворно оделся:

– Заходи, заходи, парень. Чего хотел?

– Хотел доложить, сеньор! – подросток вошел и поклонился. – Похоже, нас здесь обложили: в таверне полно крепких молодых парней, они много не пьют, не едят, просто сидят, словно бы ожидают приказа. И таак на нас с Аньезой смотрели!

– Таак – это как? – с усмешкой уточнил Громов.

Мартин раздвинул пальцами глаза:

– Вот так! Будто чудо какое увидели.

– Хм… – Андрей задумчиво почесал голову. – Ладно. Где наши?

– Рядом, в соседней комнате. Дремали, но мы разбудили всех.

– Пусть идут сюда. Немедленно! Уходим сейчас же – через окно. Эх… – отправив мальчишку, Громов посмотрел на Бьянку и скривился.

– Что? Разонравилась? – баронесса обиженно пожала губы.

– Аньеза еще за мальчика сойдет, – протянул молодой человек. – А ты – уже нет. Слишком уж фигурка пленительная.

– Чточто?

– Хотя тебя в платье мужское обрядить… да уж, думаю, ладно. Пойдешь, в чем есть, тем более и кафтанов у нас лишних нету.

Постучав, в дверь вошли остальные – каменщик Рамон Кареда, Гонсало Деревенщина, Мартин с переодетой в мальчишку Аньезой.

– Утром в гавань вошла одна шхуна – называется «Багатель», – словно бы между прочим, промолвил Рамон. – Идет в Новую Англию, в Бостон. Я говорил с одним матросом – он наш, каталонец… В Новой Англии в цене хорошие каменщики, и работы там хватит всем. Только вот, увы, – вздохнув, Рамон повел плечом, – денег у нас на дорогу нет, а просят они недешево.

– Так и Новая Англия – не ближний свет, – улыбнулся Громов. – Ничего, деньги у нас будут, и очень скоро.

– Скоро? Но нас же вотвот…

– Хватит трещать, уходим! – нетерпеливо перебил лейтенант и, галантно протянув руку Бьянке, подвел девчонку к окну. – Прошу вас, мадам, прыгайте!

Через полчаса вся компания уже расположилась в полутемной, пропитанной запахами рома, табака и пота зале той самой таверны, где Громов уговаривался о встрече со старым Джоном Смоллеттом, боцманом с «Провиденс» – шлюпа, не перенесшего прямой встречи с пушками «Святой Эсмеральды».

Боцман не заставил себя долго ждать, правда, явился не один, а в компании с высоким мужчиной лет сорока, внешность которого вдруг показалась Андрею смутно знакомой. И где они могли видеться? А черт его…

– Это – мой капитан Джереми Лоусон, – усевшись за стол напротив Громова, представил своего спутника дядюшка Джон. – Я сказал ему, что ты – хороший канонир. Увы, только наш шлюп пока что…

– Я знаю, кто заплатит нам за ремонт шлюпа! – недобро прищурился капитан, посмотрев прямо в глаза Андрею. – Я хорошо рассмотрел твою физиономию, парень, – и очень рад нашей встрече! Канонир, говоришь? Ловко ты срубил наши мачты… и вообще – ловко все проделал тогда… – моряк вдруг обернулся и махнул рукой. – Эй, парни!

Тут же вскочило ползала – две дюжины самых гнусных рож, многие с кастетами и ножами.

– Тихо, тихо, тихо! – подняв руки, Громов неожиданно улыбнулся, вполне светски и даже гдето дружелюбно. – Я и в самом деле готов вам заплатить! Затем и пришел.

– Еще бы! И вряд ли уйдешь живым.

– Правда, у меня сейчас совсем нет денег, – не обращая внимания на угрозы, продолжал молодой человек. – Но я знаю, где их взять.

– Так что же до сих пор не взял? – едко переспросил Лоусон.

– Потому что нужна ваша помощь! – выкрикнув, Андрей резко понизил голос и прошептал: – Я знаю, где серебро с «СанХосе», пропавшего испанского галеона.

Капитан «Провиденс» зло покусал губы:

– Про «СанХосе» и мы слышали… Постойка! Не хочешь ли ты сказать…

– Именно так! Богатства «СанХосе» здесь, в этой бухте, – еще тише произнес Громов. – Но борту судна под названием «Красный Барон»!

– «Красный Барон»! – не сдержавшись, дотоле молчавший боцман яростно грохнул кулаком по столу. – Тото я и смотрю – они както странно себя ведут! Негров продали – да, но табак, как обычно, не взяли, да и вообще мало показываются на берегу… и на ночь отходят к островам, словно чегото боятся. Теперь понятно – чего! Серебро «СанХосе»! Куш жирный.

– Жирный, – согласно кивнул капитан Лоусон. – Только его еще взять надобно.

– Предлагаю сделать это прямо сегодня, – Громов посмотрел собеседнику в глаза, колючие и неприятные, однако вспыхнувший в них интерес уж никак нельзя было скрыть. – Ведь «Красный Барон» очень скоро может уйти – лови его потом. А так у вас будет и серебро, и судно. Хорошее крепкое судно… вместо требующего ремонта шлюпа. Кстати! Нам ведь понадобится корабль!

– Найдем, – хмуро кивнул моряк и, побуравив Андрея взглядом, поинтересовался: – А что хотите вы?

– Лишь малую толику, – улыбнулся Громов. – И возможность добраться до Новой Англии.

Собеседник неожиданно засмеялся:

– Доберетесь! Шхуна «Багатель» как раз туда и идет – а мы не извозчики, чтоб вас возить… Верно, парни? Да! А что нужно для твоего плана, кроме лихих парней?

– Всего лишь несколько чернильниц да писчая бумага.

Казавшаяся огромной корма красивого трехмачтового судна возвышалась над густо поросшим орешником и камышом островком, подобно башне сказочного замка. Капитан Гаррига встал на рейде близ устья реки Эшли, одной из двух, что омывали весь город. Ночь стояла тихая, лунная, и затаившимся на островке разбойникам было прекрасно видно все судно. Впрочем, разбойниками их, наверное, назвать было бы нельзя – просто военные моряки, солдаты, желавшие немножко подзаработать – по нынешним смутным временам, почему бы и нет?

Кроме своих людей, Громов привел с собой и маскогов – сейчас слишком много зависело от первоначальной ловкости и нахальства. Предложенный Андреем план пришелся капитану Лоусону вполне по душе, все ж таки командир «Провиденс» оказался человеком вовсе не глупым.

– Пора! – дождавшись, когда на корабле затихнут все звуки, молодой человек махнул Саланко рукой.

Сын вождя кивнул в ответ и чтото приказал своим воинам… голые индейцы совместно с добровольцами Лоусона скользнули в море и, не поднимая брызг, поплыли к судну, ловко взбираясь на борт по якорной цепи.

На острове все застыли в напряженном ожидании, так, что слышно было абсолютно все – и клекот хищных ночных птиц, и писк их добычи, и плеск волны о борт «Красного Барона».

Вот послышался слабый крик… Еще один… Потом из черной воды вынырнул мокрый Саланко:

– Все готово, сэр! Можете подниматься.

Армада моряков и солдат на многочисленных шлюпках вмиг окружила корабль, с борта которого уже был спущен трап. Связанные вахтенные постанывали у бортов, впрочем, совсем уж без жертв не обошлось – на палубе валялись и трупы.

Осматриваясь, Громов повел плечом – уже начинало светать, и нужно было поторапливаться. Запертые в носовом помещении матросы, как и судовые офицеры на корме, рано или поздно выбрались бы, тем более что оружия у них было вдоволь. Как и желания сражаться! Еще бы… такой груз.

– Так что с грузом? – Громов подошел к только что выбравшемуся из трюма капитану Лоусону. – Сколько там серебра?

– О! И не сосчитать! – довольно прищурился тот. – Хватит на всех – ты был прав, парень.

– Тогда действуем дальше, по плану.

Капитан кивнул, и Андрей подошел к матросскому кубрику, откуда уже доносились ругательства и крики, правда, до выстрелов дело еще не дошло… но уже подходило. Матросы уже пытались вышибить люк… что им, несомненно, вполне удалось бы, правда, Громов пока опережал события.

– Доброе утро, славные моряки доброго короля Карлоса! – громко, покаталонски, произнес Громов.

Тут же послышались удары:

– Эй, эй! Выпустите нас отсюда, не то…

– Каждый из вас, славные сеньоры моряки, сейчас получит по сто пиастров… – не обращая внимания на шум, продолжал лейтенант. – В качестве компенсации за конфискованное, ввиду предательства вашего капитана, судно. Вина господина Гарриги в сношениях с врагами короны уже доказана и подтверждается высоким судебным собранием города Чарльстон под председательством местного викария, уважаемого отца Джозефа Стейнпоула.

Слушая вдруг наступившую тишину, Громов улыбнулся – запуганный индейцами до смерти отец Джозеф сейчас подтвердил бы все, что угодно.

– Получив деньги, те из вас, что захотят служить доброй королеве Анне, могут потом вернуться на судно, предварительно обговорив условия с его новым капитаном, сэром Джереми Лоусоном.

Андрей говорил бы и дальше, да не дали.

– И впрямь дадите пиастры?

– Да врут они все! Просто хотят выманить и перестрелять.

– Но и у нас оружие. Готовьтека, парни, мушкеты!

– Можете выйти с мушкетами, – усмехнулся Громов. – Или просто прислать когонибудь из своих.

И снова тишина – матросы обдумывали предложения, правда, слава богу, не долго – из распахнувшегося люка показался испуганный мальчишкаюнга… за ним вышли на палубу еще с полдюжины человек, остальные щетинились из кубрика мушкетами и абордажными саблями.

– О, Черная Мадонна с горы Монтсеррат!

Юнга не смог сдержать чувств, увидев расставленные здесь же, на палубе, корзины и мешки с серебром. Рядом, за длинным, на скорую руку сколоченным из толстых, предназначенных для ремонта палубы, досок, столом, уже сидели «кассиры» с чернильными приборами и бумагой. Деньги выдавали четко, под роспись – по сто пиастров каждому.

Громову все же удалось уговорить на эту авантюру английского капитана Джереми Лоусона, прекрасно осознававшего, что сто пиастров – это всего два с половиной кило серебра, на полсотни человек – команда «Барона» – получается сто двадцать пять килограммов. А грузто – десятки тонн!!!!!

– Получили? Распишитесь.

– Но… я не умею писать, сеньорита.

– Тогда я сама запишу, а вы просто поставьте крестик. Значит, Педро Маринес, юнга… Все! Пожалуйте в лодку и ожидайте своих.

– Ого! – пересчитывая монеты, радостно потирали руки матросы. – Похоже, здесь все почестному!

– Не то что при нашем старом капитане… предателе!

– Получили б мы от него серебро, как же!

– Слава доброй королеве Анне!!!

– Слава!!!

– Эй, парни, а где тут новый капитан?

Все так увлеклись, что едва не пропустили проходившее мимо судно, ту самую шхуну – «Багатель», – что направлялась в Новую Англию. Туда, позвякивая серебром и со слезами простившись с Громовым, и перебрались беглецы – Рамон Кареда, Гонсало Деревенщина, Мартин с Аньезой.

– Жаль, что вы больше не с нами, сеньор Андреас! – не стыдясь, плакал Мартин, да и все остальные – даже прагматик Рамон и вечно невозмутимый Деревенщина тоже шмыгали носами. – Удачи вам, сэр! И счастья.

Они все посматривали на Бьянку, понимая, что дело все – в ней, и все же, наверное, были искренне рады за своего бывшего соратника и друга, ибо хорошо видели, какая радость стояла у того в глазах!

Ну еще бы…

– Может, и нам нужно было с ними? – проводив взглядом уходящую шхуну, тихо спросила Бьянка.

Андрей улыбнулся:

– Нет. Уж мы с тобой, верно, домой. Хотя бы попытаемся…

– Попытаемся?

– Не беспокойся, милая, – обнял любимую молодой человек. – У нас все получится, ведь «Красный Барон» у нас… Да! Чуть не забыл. Возвращаю тебе свой подарок.

Вытащив из кармана цепочку с Тихвинской Одигитрией, Громов повесил ее на грациозную шейку юной баронессы. Любимой. На века.

– Страшно подумать, если б не эта иконка, мы б с тобой так и не встретились. Возможно, уже никогда… – обнимая Бьянку, прошептал молодой человек и, подняв глаза к небу, поблагодарил: – Спасибо тебе, святая заступница Тихвинская!

Уже начинало темнеть, когда все небо заволокло черными тучами, ударили в корму волны, и поднявшийся ветер, словно былинный СоловейРазбойник, засвистел в снастях. Опытный капитан Лоусон тотчас же приказал сниматься с якоря и идти в бухту. «Красный Барон» дернулся, идя на фокбрамселе и блинде. Город становился все ближе, и примостившейся у бушприта парочке – Андрею и Бьянке – уже стали хорошо видны набережная, помпезное здание городского суда и тонкий шпиль церкви Святого Майкла. Ударившая в нос шальная волна с ног до головы окатила влюбленных. Над из головами вдруг сверкнула молния, ударил гром, а впереди… впереди вдруг возник мост! Огромный трехпролетный вантовый мост через широкую реку! Едущие по нему автомобили с горящими фарами, сворачивали на набережную – почти ту же самую, если не считать пары синестеклянных кубиков – деловых и административных центров, над одним из которых горделиво трепетал на ветру звезднополосатый американский флаг.

– Что ж, пусть так… – яростно прошептал Громов. – Пусть Америка… потом придумаем чтонибудь.

– Что ты там шепчешь, милый? Молишься?

– Чарльстон, штат Южная Каролина, США… Пора плыть, пока все не исчезло, – молодой человек взял Бьянку за руку. – Любимая, ты ведь хорошо плаваешь, верно?

– Да, неплохо.

– Тогда вперед – прыгаем вместе и плывем. Не так тут и далеко, да и волнение не особо сильное…

Девушка с сомнением посмотрела в воду:

– Прыгать? Зачем?!

– Ничего не спрашивай, милая. Просто делай, что я прошу, хорошо?

– Как скажешь, любимый.

КАПИТАНКОМАНДОР

Глава 1

Чарлстон. Южная Каролина

Быстрый Гонсалес

– Плыви, плыви, милая!

Сеньор Андреас Громахо – Андрей Андреевич Громов – попытался было помочь своей спутнице, но та отмахнулась, заулыбалась весело, бросила покаталонски:

– Не надо! Я хорошо плаваю, ты же знаешь. Смотри, еще и тебе помогу. А вообщето…

Девушка вдруг наморщила носик, фыркнула, ненароком глотнув из набежавшей волны водицы. – Вообщето, мы куда плывем? И что это за мост такой странный?

– Обычный мост, – Громов перевернулся на спину – немного передохнуть – и помахал девчонке рукой. – Устала?

– Нисколечко! Только вот где наш корабль? Чтото не видно.

Еще бы не видно… Молодой человек улыбнулся, он прекрасно знал, что произошло пару минут назад с ними обоими. Знал и пока еще не придумал – как сказать любимой девушке, Бьянке. Точнее – баронессе КадафалкиПуччидо, юной синеглазой бестии с длинными каштановыми волосами и гибкой фигуркою, рожденной… гмгм… году так примерно в тысяча шестьсот восемьдесят шестом!

Две минуты назад… впрочем, уже – три… они, взявшись за руки, прыгнули в море с высокого борта трехмачтового судна под названием «Красный Барон» – «Барон Рохо», – прыгнули специально, чтобы вернуться назад, в свою эпоху, вернее, в свою эпоху вернулся Громов, баронессу же просто прихватил с собой, как бы цинично это ни звучало. Просто не мог расстаться с любимой женщиной, не смог оставить, бросить на произвол судьбы: баронесса, это в прошлом, а потом вдова, жертва сектантов, гонимая преступница и едва не угодившая на костер ведьма!

На костерто ее именно здесь хотели отправить, в Чарлстоне или в Чарльз Тауне – городе короля Карла – как именовался Чарлстон в начале восемнадцатого века. Громов угодил туда, спасая одну девушку, так похожую на Бьянку. Взобрался на борт «Барона Рохо», схватил Владу (так звали девчонку) за руку, прыгнул… И оказался все на том де берегу Коста дель Маресм в Каталонии, близ курортного городка Калелья. Только уже в тысяча семьсот пятом году!

Как раз шла война за испанское наследство, и – волейневолей – Андрею пришлось в ней участвовать, даже получить капитанскую должность помощника коменданта крепости Монтжуик, захваченной войсками, верными австрийскому эрцгерцогу Карлу – одному из претендентов на освободившийся испанский трон. Второй – куда более удачливый – претендент – Филипп Анжуйский, он же – Филипп Бурбон, внук французского короля Людовика Четырнадцатого, уже стягивал войска, намереваясь выбить конкурента из Арагона… Или выбил уже? Бог весть. Громов точно не помнил, хотя по специальности и был историком, даже диссертацию успел защитить, правда, на весьма далекую от той войны тему – «Крестьянеотходники Тульской губернии в русской революции 1905–1907 гг».

Защитился, женился – открыл транспортную контору (с деньгами помог тесть) – потом както быстро развелся, и вот надумал развеяться в Калелье с очередной подружкою, оказавшейся… вовсе не такой, какой Андрей хотел бы видеть свою супругу.

А в восемнадцатом веке он встретил Бьянку, юную баронессу, как раз такую, о какой мечтал, казалось, всю свою жизнь. Умную, красивую, с добрым сердцем… и как две капли воды похожую на Владу.

И что же с ней теперь делатьто? Адаптировать както надо бы… надо… И еще – прививки, обязательно – прививки, иначе…

– Ого! Да тут течение… или это просто волны, – обернувшись, крикнула Бьянка. – Нас воон к тому мысу несет. Я там бывала и раньше, но… чтото не узнаю местность. Дома какието стоят… высоченные. Вроде их раньше не было.

– Тут… тьфу… много чего не было, – отплевываясь, Андрей усмехнулся и, глядя на мыс, добавил: – Смотрика, а там загорают. И это славно.

– А еще славно, что вода не очень холодная, – загребая, заметила девушка. – Ой! А я юбку сбросила… как же теперь на берег выйду? Надо какоенибудь безлюдное место выбрать, хотя бы за мысом.

– Доплывем?

– Спрашиваешь! Что тут плытьто?

Громов и сам уже избавился от тяжелых башмаков с пряжками, пошел на дно и пояс со шпагой, остались лишь короткие штаны – кюлоты, чулки, да белая кружевная сорочка, такая же, что и на баронессе, только та была куда как длиннее.

– Ах, все же лишь бы никого не встретить!

Андрей улыбнулся:

– А если б все вокруг вдруг оказались голыми?

Бьянка ничего не ответила, лишь снова фыркнула и рассмеялась.

Между тем гонимые ветром волны несли пловцов прямо на мыс, на песчаный пляж, полный загорающими людьми… Ну не то чтобы так уж полный, но человек двадцать имелось точно! Правда, никто не купался – это для Громова было тепло, а для изнеженных американцев – явно холодновато.

Америка, черт побери! Чарлстон, штат Южная Каролина. Российского консульства тут, конечно, и в помине нет. Чтото придется делать, както выбираться, тянуть Бьянку…

– Слышь, милая… Помнишь, я тебе говорил? Ты только ничему не удивляйся, ладно? И не бойся – это самое главное. Все же мы вместе – не пропадем!

– Бояться? – девушка насупилась и, опустив голову, шумно выдохнула в воду. – Да я уж отбоялась… пришлось. Сожгли бы ведь, как бы не ты да не твой амулет.

Амулет – иконка Пресвятой Богородицы Тихвинской из нержавеющей стали – Громов подарил баронессе давно, и с помощью подарка этого – по его следам – и отыскал девчонку впоследствии, надо сказать – очень даже вовремя. И вправду: опоздал бы – сожгли бы Бьянку, как ведьму!

– Ой, какой прибой! Милый, давай воон к тем кустикам.

На самой оконечности мыса, метрах в двадцати от воды, и впрямь росли кустарники и какието небольшие деревья, не слишком густые, но вполне достаточные для того, чтоб укрыться на первое время – привести себя в порядок и обдумать стратегию дальнейших действий.

– К кусточкам? Давай!

Бьянка оказалась на берегу чуть раньше Андрея, выбралась, побежала по пляжу, вымокшая батистовая сорочка вовсе не скрывала всех прелестей ее стройной фигурки… Пара абсолютно голых парней, оказавшихся както уж слишком близко, проводили девушку восхищенными взглядами, один даже выкрикнул чтото, и пробегающий мимо Громов показал обоим кулак. Парни не обиделись, наоборот – расхохотались и, повернувшись, замахали комуто руками. Андрей скосил глаза, увидав бегущую к ним нагую девчонку – черноволосую, загорелую, тощую, с упругой, мило покачивающейся на бегу грудью.

– Они тут все голые, – раздвинув ветки кустов, без всякого удивления сообщила юная баронесса. – Видать, общественная купальня. Как раньше, в старину, даже городские бани были общими – и мужские, и женские одновременно. – Ой! Кажется, гроза начинается.

– Нет, это не гроза, – обняв девчонку за талию, Громов проводил взглядом пролетевший в синем безоблачном небе реактивный лайнер. – Летучий корабль. Воон он блестит, видишь?

– На корабль совсем не похоже! – отмахнулась Бьянка. – Все шутишь, милый. Ой! – баронесса вдруг встрепенулась, словно вспомнила чтото важное: – А нам ведь в город нельзя, Андреас! Там же преподобный отец Джозеф, солдаты… Они ж сжечь меня собирались! Ой… зря мы сюда вернулись, надо было в Новую Англию плыть, там затерялись бы. Только там… В Каталониюто нам с тобой ходу нету!

– А нам никуда ходу нету, – стаскивая через голову рубашку, негромко заметил молодой человек и, перейдя на русский, пропел: – Я мотаюсь между Ленинградом и Москвой, я здесь чужой, я там – чужой… Старая такая песня, «Алиса».

– Какая еще Алиса? – тут же насторожилась Бьянка.

– Группа такая. Кинчев. Хотя… не бери в голову, лучше сорочку сними да посуши.

– Ага, сними, – девушка настороженно обернулась на загорающих. – А если эти придут, голые?

– Ну так и мы голые будем – примут за своих, за нудистов, – весело расхохотался Андрей.

– За кого?

– Ну… здесь так тех называют, кто любит голышом загорать и купаться.

– Голышом… А как же ещето?

– Ну снимай рубашечкуто, снимай.

– Ааа…

– И я тоже разденусь.

Миг – и оба уже сидели голыми на песке, тесно прижавшись друг к другу. Громов размышлял, ласково поглаживая девушку по волосам, Бьянка же смежила веки – то ли от усталости, то ли от удовольствия, вытянула ноги, улыбалась, только что не мурлыкала, словно пригревшаяся на солнце кошка.

– Хай! – ктото бросил сзади.

– Хай.

Обернувшись, Андрей вежливо приветствовал двух парней – тех самых, что околачивались рядом на пляже – и девчонку. Конечно же голых. Парень – смуглый, тощий, с небольшими усиками, явный латинос, как и девчонка – красивая, ровесница Бьянки, с вьющимися темными, с заметным рыжеватым оттенком, волосами и черными жгучими глазами, настоящими «очас неграс».

– Я – Мигель, но все зовут – Майк… Майк Гонсалес или – Быстрый Гонсалес, ну как рокнролл у Пэта Буна, знаете. А это моя девушка – Лина.

– Вообщето я – Магдалина!

– И приятель – Боб.

– Очень приятно, – дружелюбно улыбнулся Громов. – Я – Эндрю, а это – Бьянка.

– Привет, Бьянка!

– Буэнас диас, – распахнув глаза, машинально отозвалась баронесса, еще даже не успев смутиться.

Впрочем, тут никто никого не стеснялся.

– О, сеньорита знает испанский? – обрадованно подскочил МигельМайк. – Ты слышала, Лина?