Текст книги "Пират.Дилогия"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)

– Было бы здорово!

Громов и не скрывал радости – всяко уж лучше жить самим по себе, чем чувствовать себя приживалами.

– Боба завтра выпустят, – вечером, за ужином, обмолвился Майк. – А поджигателя, кстати, поймали. Знаете – кто?

– Догадываемся, – Лина всплеснула руками. – Конечно же – этот придурок Джанго Нос, больше некому!

– Свои же боссы его и выдали, – потягивая пиво, пояснил Гонсалес. – Совсем с катушек съехал. Что хочет, то и воротит. Кому такой неуправляемый нужен? Лаадно, завтра получит от судьи пару лет, а то и пятерку!

– Неужто – пятерку? – Андрей изумленно покачал головой.

– А что ты думал? За умышленныйто поджог! Ладно, черт с ним, что хотел – то и получит.

Они сидели в уютном кафе мотеля, за столиком близ распахнутого настежь окна, выходящего прямо на дорогу и видневшееся за ней бескрайние кукурузные поля, тянувшиеся, казалось, до самых Аппалачских гор. В голубом, с веселыми снежнобелыми облаками небе, клонясь к закату, висело нежаркое осеннее солнышко, вокруг мотеля росли аккуратно посаженные пирамидальные тополя и пальмы, а чуть дальше, меж полей, виднелась дубовая рощица, за которой виднелась чьято ферма.

Идиллию нарушали лишь время от времени проносившиеся по шоссе грузовики и автобусы да небольшие группы велосипедистов из Американской ассоциации студентов, считавших своим гражданским долгом орать на ходу, что есть мочи, какуюнибудь дурацкую песню в столь популярном здесь, на югозападе, стиле кантри.

Судя по работавшему в кафе радио, хозяину мотеля – добродушного вида толстяку с свисающими, как у бульдога, щеками – подобная музыка нравилась.

– Всякое там старье – деревенщины, – скривившись, пояснила Лина. – Билл Монро с Блюграсс Бойз, Хэнк Вильямс и прочий хлам. Нет, чтоб Чабби Чеккера!

– Или Пресли, – с улыбкой согласился Андрей. – А что, музыкальный автомат здесь не работает?

– Не работает! – Лина возмущенно округлила глаза. – Я в первый же вечер пыталась включить. Сколько времени прошло, а этот старый черт так его и не починил. Деревенщина – она и есть деревенщина, на что ему Пресли? Ты еще скажи – серф!

Громов едва смог дождаться завтрашнего вечера, когда, заехав за ним в магазин, Быстрый Гонсалес должен был – как уговаривались – чтонибудь сообщить о квартире.

Должен был… Однако не сообщил! Голова Майка оказалась занята совершенно другим, да вообще, сидя за рулем, кубинец заметно нервничал и даже не пропустил помеху справа – какуюто изысканно одетую даму в дорогущем кабриолете.

– Козел!!! – ударив по тормозам, громко выругалась дама.

И это еще было самое приличное слово из тех, что хлынули из ее уст ниагарским водопадом.

– Ведьма старая!

«Обласкав» женщину, Гонсалес выскочил на загородное шоссе и прибавил газу, подрезая недовольно вякнувший клаксоном автобус.

– Чтото случилось, дружище? – осторожно поинтересовался Андрей. – Ты просто сам не свой какойто.

– Случилось, а как же! – Майк с остервенением стукнул ладонью по рулю. – Этот придурок Джанго Нос прямо с судебного заседания сбежал!

– Ничего себе!!! – присвистнул Громов.

– Вот и я о том… Констеблю съездил по уху, идиот, хорошо – не шерифу… И сбег! Только его и видели, – нервно хохотнув, кубинец обогнал грузовик через двойную сплошную. – Облажались судейские, теперь будут ловить…

– Думаю, поймают, – настороженно поглядывая на дорогу, усмехнулся Андрей. – Куда ему, дураку, детьсято?

– Да, поймают, конечно, – закуривая, Гонсалес мрачно кивнул. – Только ведь до этого какоето время пройдет, а Нос – парень мстительный, тем более – безголовый.

– Понятно – отморозок!

– Ккто?

– Говорю – придурок полный.

– Согласен, – чуть снизив скорость, Майк свернул к мотелю. – Только этот придурок теперь все сделает, чтобы нас с тобою достать. И наших девчонок! А знакомых у него в городе полно, быстро наш мотель вычислит…

– Тогда надо уехать куданибудь за город, – предложил Громов. – Ну на время. Пока не поймают этого Джанго.

– Уехать, говоришь? – подъезжая к парковке, кубинец задумчиво почесал за ухом. – А это идея! Куданибудь не очень далеко… но где никто искать не будет. Понимаешь, не за себя боюсь – за девчонок. Не будешь же их везде за собою таскать.

– Кстати! У меня и хорошая новость есть, – заглушив двигатель, неожиданно улыбнулся Майк. – Боба Краймана освободили изпод ареста. Ну того, натуриста. Сегодня к нам в гости заедет – выпьем, поговорим!

Боб приехал часа через два, когда уже начинало смеркаться. Свет мощных двойных фар его авто отразился в окнах кафе, словно луч прожектора пограничного катера или фрегата. Припарковавшись, Боб выскочил из машины с какимто свертком подмышкой и, завидев выглянувшего в окно Гонсалеса, помахал рукой:

– Привет, парни! И вы, девчонки, привет.

– А что он один? – тихо спросила Бьянка. – Ни жены, ни любовницы нет?

– Тише, тише, подруга! – оглянувшись на баронессу, Лина всплеснула руками. – Сколько раз тебя учила: нехорошо говорить – любовница, лучше сказать – подружка, герлфренд.

– Да, – чуть подумав, согласилась аристократка. – Так, пожалуй, лучше. Но и любовница – неплохое слово, иные любовницы при глупых государях царствами правили! Так нет, значит, подружки у этого Боба?

– Была когдато любовь, – вздохнув, негромко промолвила Магдалина. – Со школьной скамьи еще. Несчастная. Девчонка его за другого замуж вышла, а Боб потом вены резал… Ничего, сейчас вроде как успокоился.

– Ааа, – баронесса поправила блузку. – Вон оно как! Бедный Боб! Бедолага.

– Вы только посмотрите, на какой тачке этот бедолага прикатил! – засмеялся Майк. – Ладно, хватит лясы точить, пошли в кафе, что ли.

Только что освободившийся изпод ареста Боб был горд и весел. Горд тем, что все ж таки натуристов разогнали не сразу – и в местных газетах даже вышла по этому поводу не одна статья, ну а весел – от встречи с друзьями.

– Знаете, я только с вами и отдыхаю как следует, – по очереди обнявшись со всеми, молодой человек уселся за столик и, пригладив белобрысые волосы, развернул сверток, вытащил бутылку вина. – Знаете это что? Бордо урожая сорок девятого года!

– Сорок девятого? Ого! – Лина хлопнула в ладоши. – У тебя новая машина? А где «Корвет»?

– Был «Корвет» да сплыл, – улыбнулся бывший арестант. – Теперь вот «Импала». Честно говоря, тоже не бог весть что.

– А смотрится шикарно!

– А слоган знаете? – осведомился Боб. – «Роскошный автомобиль, доступный для каждого»! Для каждого – так вот! Объем двигателя пять и семь, турбо… в других моделях есть еще три и девять, но я б вам такой не посоветовал. Это пятьдесят восьмого года модель, вообще классно смотрится! А вот с шестидесятого они такой гнусный дизайн ввели – не машина, а какоето, прости господи, гнусное громыхающее корыто или даже, лучше сказать – чемодан угловатый, ничуть не лучше пресловутого ублюдочного «Эдзеля». Ладно, черт с ними… Ну… выпьем, что ли? Кстати, Бьянка, а тебе какие машины нравятся?

– «БьюикСкайларк», – смущенно призналась девушка. – Такой голубой, красивый…

– Пятьдесят четвертого года модель! – пояснив, Лина пригубила из бокала. – А ничего… А машинка ничего, тот «Скайларк».

Боб засмеялся:

– Еще бы! Четыре тысячи баксов!

– Главное – трансмиссия автоматическая, чтоб Бьянке легче учиться.

– Так ты что? – Громов недоверчиво глянул на свою подружку. – Ездила, что ли?

– Немножко, – призналась юная баронесса. – Очень понравилось – и мягко, и быстро. Вот только запах…

– Слышь, Эндрю. Будут бабки – подари ей «БьюикСкайларк». Только обязательно пятидесятых годов, с молдингами!

Просидели до поздней ночи; Боб, с которым Громов, по сутито, понастоящему только сейчас и познакомился, оказался весьма остроумным собеседником и человеком легким, как показалось Андрею, без всякого двойного дна. Болтали, выпивали, играли в карты – тут Бьянка сделала всех! А как же, навострилась еще в аристократических салонах Барселоны!

Боб тут и заночевал, а с утра, уезжая, вдруг вспомнил о просьбе Гонсалеса, высказанной вчера – точнее, уже сегодня – перед самым отходом ко сну, в несколько туманной форме.

– Ты говорил, что хочешь пожить немного в какомнибудь малолюдном местечке?

– О! – удивился Майк. – Вспомнилтаки.

Гость пожал плечами:

– Я ж всетаки менеджер! Так как?

– Хотим, да, – быстро кивнул кубинец. – Не я один, все мы хотим.

– Так нет ничего проще! – хохотнув, Боб весело подмигнул приятелю и попытался щелкнуть пальцами, как делали герои ковбойских фильмов.

Не получилось, но молодой человек не расстроился, а лишь развел руками – увы.

– У моей сестры Рэйчел, той, что живет, в Эйкене, помнишь, Майк, я вас както знакомил…

– Ну… помню, правда, честно сказать, не очень.

– Да светленькая такая, блондинка лет тридцати пяти… Впрочем, не в этом дело, – Боб смешно наморщил нос и продолжил: – В общем, у нее в Эйкене, не в городе, в округе, на реке Южный Форк есть небольшая ферма, от покойного мужа осталась, почти заброшенная, и хозяйства там никакого нет, но жить можно. Эх. Там бы ремонт, но… электричество есть, дорога тоже – что еще надо? А рыбалка там какая раньше была! Правда, как завод построили, так лучше не рыбачить – иногда и с двумя головами рыбку можно поймать…

– Там что, так опасно?! – подскочил Майк. – Радиация?

Засмеявшись, Боб махнул рукой:

– Да в норме там радиация. Не верите, так могу счетчик Гейгера подогнать, сами за всем следить будете. Короче, если решитесь, ты, Майк, знаешь, где меня найти – заедешь за ключами. А сестре я позвоню, предупрежу.

– Что ж, – почесав голову, Быстрый Гонсалес обернулся к Громову и девчонкам. – Едем, что ли?

– Конечно, едем, – немедленно отозвалась Магдалина. – Тут и думать нечего. Давно мечтала пару месяцев гденибудь в деревне пожить. Небось, этот сумасшедший мексиканец туда не доберется. Слышь, Боб! А дансинги в этом Эйкене есть?

– Есть и в Эйкене. А в соседнем Оранжбурге так и вообще отличная танцплощадка! – похвастался Боб. – Со всех ближних графств едут.

– О, надо же – со всех графств! Со всех деревень, хотел ты сказать. Небось, выйдут старые пердуны с банджо да затянут чтонибудь типа «Gazolin Alley» или «Iren Good Night», в общем чтонибудь такое тоскливоепретоскливое, под что еще моя бабушка танцевала.

– Ох и язва ты, Лина! – подойдя к своему «Шевроле Импала», обернулся гость. – Всегда знал, что ты язва, да!

В ответ на эти слова кубинка весело расхохоталась:

– Ты самто к нам туда приедешь, а, Боб? В эту дыру!

– Может быть, и загляну, если время будет. А насчет дыры… Так ты ж сама хотела в деревню.

– Ой, уел, Бобби! Уел!

Вечером, разложив на полу карту штата, обе парочки принялись рассчитывать путь. Причем Лина почемуто держала себя за главную – всеми командовала, всем распоряжалась. Впрочем, она всегда так себя вела… быть может, поэтому Быстрый Гонсалес еще до сих пор не сел.

– Через Колтон поедем, вот, по этому шоссе… как раз в Ватерборо заедем, там очень хороший секондхэнд…

– А почему не через СентДжордж?

– Ты что, глухой, дорогой? Я ж тебе сказала – в Ватерборо Очень! Хороший! Секондхэнд! Обязательно заглянем, верно, Бьянка? Накупим себе всякой деревенской одежки – всяких там джинсов, шорт…

– Резиновые сапоги не забудьте, – внимательно разглядывая карту, пошутил Громов. – Для колхозной дискотеки – в самый раз!

– Для чего в самый раз? – Лина непонимающе моргнула.

– Для сельских танцев!

– О! – кубинка радостно хлопнула в ладоши. – Мы и вам обновки купим… Какиенибудь дурацкие ковбойские шляпы… Да! Майк, ты ключито взял?

– Взял, взял… Эндрю, кстати, в магазине ночевать придется, чтоб деньги не терять.

– Ой!

– Но парутройку раз в неделю я его вам гарантирую! Как и себя…

Ферма на реке Южный Форк оказалась вовсе не такой развалюхой, как со слов Боба представлял себе Громов. Довольно просторный дощатый дом из пяти комнат и обширной столовой, во дворе – колодец, сарай и заброшенный, с протекающей крышей, гараж, полный всякого железного хлама.

– Металл можно в скупку сдать, – заглянув, усмехнулся Андрей. – Если денег не будет.

Весь день новоявленные жильцы приводили дом в болееменее приличное состояние – Лина вымыла пол, баронесса же занималась занавесками, постельным бельем и всем таким прочим. Тем временем мужчины чуть прибрались в гараже, проверили на меткость обнаруженное там же старое охотничье ружье и на всякий случай приделали к выходной двери внутренние запоры.

– Жаль, телефона нет, – усевшись на старую скамью, Громов покачал головой. – Ну хоть электричество – и то неплохо.

– К выходным телевизор сюда привезу, – пообещал Майк. – А сейчас пускай радио слушают. Пошли, антенну натянем.

Растянув найденный в гараже кусок медной проволоки между двумя липами, молодые люди подключили импровизированную антенну к старинному, годов еще тридцатых, приемнику, напоминавшему отделанный красным полированным деревом дворец; Гонсалес покрутил ручку настройки…

– …правительство Хрущева предложило созвать трехсторонние переговоры по скорейшему урегулированию кризиса… Военные круги полагают… В Пентагоне требует немедленных военных действий…

Сплюнув, Магдалина бросила выжатую тряпку в ведро:

– Ты лучше музыку поискал бы!

– Так я ее и ищу, – пожал плечами Майк. – Да тут на всех волнах одно и то же… Ага! Вот!

Из приемника донеслось чтото похожее на твист или шейк…

– Карл Перкинс, – тут же определила кубинка. – Ну пусть хоть это.

Ранним утром Гонсалес и Андрей уехали в Чарлстон и вернулись лишь через четыре дня, двадцать седьмого октября вечером. Вернулись довольные – с деньгами, с телевизором, с радиолой, чем немало порадовали добровольных затворниц.

– Уау! – Быстрый Гонсалес едва успел выйти изза руля, как Лина с визгом бросилась ему на шею. – Ну наконецто явились! А мы уж хотели пешком на танцы пойти – машиныто нету. Телевизор привезли? Радиолу? Ой, как я тебя люблю, милый! Дай поцелую… уууммм… Ну что там в городе делается?

– Да все прям как с ума сошли, с этим ракетами красными, – отмахнулся Майк. – Паникуют, войны боятся.

– Это мы и по радио слышали, – Магдалина разочарованно покачала головой. – Ты скажи, как там знакомые наши, бизнес?

– Да с этимто все в порядке…

– Ну вот! А ты говоришь – война.

Пока обнималисьцеловались, пока перетаскивали в дом привезенные вещи, уже начало смеркаться и, как всегда на юге, почти сразу обрушилась темнота. Лишь узенький серп луны светился в ночном темносинем небе, да както уныло, безрадостно, сверкали звезды.

– Вы надолго? – поставив на стол опустевший бокал, негромко спросила Лина.

– На два дня, – погладив девушку по руке, отозвался Майк. – Ты ж уже спрашивала, у машины, не помнишь?

– Конечно, не помню. Я ж целовалась тогда! Это хорошо, что на два дня. Завтра на танцы съездим… в этот… как его? Эйкен.

Гонсалес покривил губы:

– В Эйкен не получится – там документы проверить могут. Лучше в Барнвелл или Оранжбург. А хотите – в Салюду.

– Ты б еще сказал – в Кентукки! – разливая по бокалам вино, презрительно скривилась девушка. – Деревня – она деревня и есть.

– Э, милая! – подняв бокал, Майк рассмеялся. – Для тебя все, что не Чарлстон – деревня.

– Ну почему. Еще Колумбия… Кстати! – Лина обрадованно всплеснула руками. – А почему бы туда завтра не съездить? Тем более, не намного и дальше, чем какойнибудь задрипанный Оранжбург!

– Ничего себе – не намного дальше! – возмутился Гонсалес. – Больше чем в два раза! Почти в три.

– Я сама авто поведу, милый.

– Ага! А обратно – как? Как всегда, пьяными? Там полиция вообщето – все ж таки столица штата.

– Да я могу и не пить!.. много. О! – девушка снова хлопнула в ладоши. – А еще можно Бьянку за руль посадить – пусть учится. Ой…

Бросив взгляд на старинные часы, стоявшие на комоде, Лина соскочила со стула и бросилась к телевизору:

– Чего не включаетето? Сейчас «Америкэн Бэндстед» начнется. Ой, как же я соскучилась…

– По Рики Нельсону или Фрэнки Авалону? – съязвил Майк.

– По обоим! И не только по ним одним… Черт! А вы антеннуто подключили?

Поглядев на туманное мерцание экрана, девчонка с размаху заехала по телеприемнику кулаком.

– А ну, гад, показывай уже! Ах ты таак… не хочешь?! А нука, вот тебе, вот!

– Эй, эй, милая! Потише! – подбежав к Лине, Быстрый Гонсалес обнял ее за талию, оттаскивая от телевизора. – Этак ты аппарат вмиг расшибешь.

– Может, лучше я попробую? – неожиданно предложила Бьянка.

У Громова отвисла челюсть:

– Тыы?!!!

– Ну да, я… У нас когдато кошка была – ну такая злая! А я с ней лаской – вот она одну меня и слушалась, любила.

С недопитым бокалом в руке баронесса подошла к телевизору и, погладив его по лаковому деревянному боку, прошептала:

– Ну хороший мой, не ленись. Покажи как нам Дика Кларка!

Ничего не помогло – ни кулаки Магдалины, ни увещевания Бьянки, ни даже Гонсалес с отверткой, снявший, наконец, заднюю крышку и задумчиво уставившийся на внутренности аппарата:

– Лампы все горят… Значит – антенна. Эндрю, залезь на крышу, покрути…

– Кстати, и по радио чтото с полудня одно шипение, – вдруг вспомнила кубинка. – А еще…

И тут вдруг наступила тьма! Резко, словно ктото вырубил рубильник. Так ведь и вырубил! Разом погасло все – мерцающий экран телевизора, зеленый «глазок» приемника, люстра, лампочка во дворе… все!

– Боюсь спросить… – глухо произнес невидимый во тьме Громов. – А сестра Боба за электроэнергию всегда вовремя платила?

– Я заплатил, – Гонсалес осторожно подошел к окну и распахнул занавеску, впустив в комнату мертвенный свет звезд. – У меня и квитанция осталась.

– Значит – авария.

– Значит. Девчонки, фонарика в доме нет? У меня гдето в машине был, но без батареек…

– Фонарика мы не видали, – послышался в ответ голосок Лины. – А вот свечки на глаза попадались. На кухне гдето.

Бьянка встрепенулась:

– Я знаю – где. Принесу.

Желтый свет стеариновых свечей сразу придал комнате какойто радостный рождественский вид.

– Еще только елки не хватает! – зашлась хохотом Лина. – И – Санта Клауса. Ну что сидишь, дорогой? Вино уже кончилось?

– Да нет, много еще.

– Так открывай!

– Вы напрасно сразу столько свечек зажгли, – пододвинув бокал, Громов покачал головой. – А вдруг электричества долго не будет? Скажем, дня три!

– Ну ты и сказанул, Эндрю! Быть такого не может никогда, – убежденно отозвался Майк. – Здесь все же Америка, а не Куба. Починят завтра, думаю, к обеду уже, максимум – к вечеру. Ты что смеешьсято, Лина?

– Да фонарик твой вспомнила, который без батареек, – девушка взяла в руку бокал, посмотрев сквозь рубиновокрасное вино на свечи. – Это типа того, как с моей тетушкой случай вышел. Давно, лет десять тому… У нее тогда у одной на всей улице был телевизор, а тетушка – царствие ей небесное – человек добрый, все соседских детишек мультфильмы смотреть пускала, вот они и повадились чуть ли не каждый день. Тетушка на работу, а они ей – можно телевизор посмотреть? Она так и ответила: можно! Только не включайте.

– Ну? – непонимающе моргнул Майк. – И к чему ты это рассказала?

– Не знаю, – Лина повела плечом. – Наверное, к электричеству. Ну! Выпьем, что ли? За то, чтоб был свет! Эх, жаль не потанцевать… не под что.

– Ого! – бросив взгляд в окно, Гонсалес резко поставил на стол недопитый до конца бокал и поднялся на ноги. – Это еще что такое?

– Где?

– Да вон, на дороге… Смотрите – свет фар.

– Так машины едут… и что?

– Да ничего, – молодой человек нервно обернулся. – Просто вы только гляньте, сколько их! Откуда, куда в таком количестве, на ночь глядя? Прямо какойто исход.

– Да ну тебя – исход, – язвительно отмахнулась Лина. – Скажешь тоже. Просто молодежь, как всегда, катается. Видать, какойнибудь местный праздник, день урожая или типа того. Вообще, может, съездим, посмотрим?

– Съездим, – допив вино, Гонсалес согласно кивнул. – Только надо ружье на всякий случай с собой прихватить.

– Ружье? О, святая дева!

На тянувшемся вдоль реки шоссе из Эйкена в Бамберг и в самом деле творилось чтото странное – легковые автомобили, переполненные автобусы, набитые скарбом грузовики тянулись один за другим сплошным потоком, напоминающем огромную, с мириадами светящихся глаз – змею. Прохладный ночной воздух дрожал от гула моторов и шелеста шин.

Выйдя из машины, Майк задумчиво побарабанил пальцами по капоту:

– И куда ж они все, интересно? Может, мы чегото не знаем?

Конечно, они не знали. Но могли бы и догадаться уже!

– Так давайте спросим! – предложила Бьянка. – Остановим когонибудь и спросим.

Напрасно они размахивали руками – не останавливался никто, всех словно бы охватило какоето непонятное сумасшедствие, тщательно скрываемая – а, скорее, уже и не скрываемая – паника. Насколько можно было рассмотреть, люди ехали целыми семьями – со стариками, с детьми…

Вот одно из авто, по виду – родом из тридцатых годов – наконец, остановилась метрах в двадцати от ведущей с фермы грунтовки. Хлопнула дверца.

– «Хадсон Терраплан» тридцать третьего года, – направляясь к застывшей на обочине машине, Гонсалес с ходу определил марку. – Шесть цилиндров, коробка трехступенчатая, объем… не помню уже, какой у него объем. Но тачка мощная! Старая, правда… Эй, как поживаете, сэр?

Застегнув штаны, водитель – средних лет мужчина в очках и мятой пиджачной паре – затравленно обернулся:

– Если вы хотите со мной, то напрасно. Имейте в виду, у меня револьвер!

– А у нас ружье, – натянуто хохотнул Громов. – Да и своя машина имеется.

– Так что случилосьто, может, скажете? – выступив вперед, Лина преградила незнакомцу дорогу.

Тот, сняв очки, нервно протер их подолом выпроставшейся из брюк рубашки:

– А вы что же, ничего не знаете?

– Так газет не выписываем, а радио целый день молчит, шипит только.

– Наши бомбили Москву, Ленинград, Киев… – тихо промолвил мужчина. – А русские нанесли ракетный удар по НьюЙорку и Вашингтону.

– Вранье! – Громов саркастически рассмеялся. – Нет никакой войны, понимаете? И не будет! Поверьте мне, я знаю.

– Что вы знаете?!!! – незнакомец неожиданно перешел на фальцет. – Не знаю, кто уж из них там первый начал – наши или русские, а НьюЙорка нет уже! Один пепел! И Эйкена вотвот не будет – такойто завод, лаборатории… разве русские это оставят? Вот все и бегут… куданибудь подальше.

– Врут, – уже не столь убежденно пробормотал Андрей. – Не может такого быть, не может! Ну был Карибский кризис, да… и Третья мировая едва не началась изза размещенных на Кубе ракет. Но Хрущев с Кеннеди договорились… договорятся…

Уже не было не только НьюЙорка. Не было и всей Новой Англии, и вместо ЛосАнджелеса, Хьюстона, СантаФе пылали ядерные костры! То же самое можно было сказать о Москве, Ленинграде, Киеве… о всех крупных городах СССР.

Пущенная с Кубы советская ракета немножечко сбилась с цели, угодив не в плутониевый завод, а на пару десятков миль восточнее… к реке Южный Форк.

Тысячи солнц разом вспыхнули в небе, вздыбилась матьземля, и огромный, грозно колыхающийся гриб атомного взрыва встал над Эйкеном во всей своей ужасающей красоте!

Правда те, кто ехал по шоссе на Бамберг, так и не смогли ее оценить. Просто не успели. Испепелились. Превратились в молекулы. В пар.

Вот вам глупые амбиции политиков и генералов, вот вам Третья мировая война, вот вам – водородная бомба, знаменитая хрущевская «кузькина мать»!

Почти ничего не осталось. И почти никого. Лишь радиоактивная пыль да догорающие развалины городов. И ядерная зима – как альтернатива для немногих уцелевших. Мрачная, прямо скажем, альтернатива.

Глава 3

Каролина

Сбежал негр…

Ктото сильно щекотал щеку. Вот перестал. Потом – чуть погодя – опять! Еще сильнее.

Фыркнув, Громов проснулся и, распахнув глаза, сдул щекотную травинку, щурясь от бьющего прямо в глаза солнца.

– Доброе утро, милый, – сонным голосом произнесли за спиной. – Чего это мы в травето уснули? В какомнибудь баре перепились? О, святая дева – ничего же не помню! – Бьянка поднялась на ноги, старательно отряхивая прилипшие к джинсам и блузке листья и пожухлую от солнца траву. – А вроде мы кудато ехали… На ночьто глядя. Интересно, а Лина с Майком где?

– Вот именно – где?!

Застонав, Андрей уселся в траве, скрестив ноги и обхватив руками голову, вспомнил до мелочей вчерашний вечер – или сегодняшнюю ночь? Как внезапно погас свет, как поехали на «Плимуте» к шоссе, посмотреть на колонну автомобилей… Как расспросили случайного мужичка, и тот им наговорил такоое! Третья мировая война, ядерная война началась! Полмира исчезло, превратившись в груду радиоактивных развалин и дымящийся пепел! Громов поначалу не поверил, но потом в ночном небе вдруг вспыхнуло сто тысяч солнц. Ядерный взрыв! И… ничего… И – вот здесь они с Бьянкой – вот здесь, и, похоже, что живы, а вот где Майк и Лина? Где все, кто ехал в ту ночь по шоссе на Бамберг и дальше – к морю, стараясь сбежать из Эйкена, подальше от завода по производству начинки для водородных бомб. Какойнибудь обогащенный уран, плутоний, тритий… Его, этот завод, и накрыла советская ракета с ядерным зарядом! А заодно – испепелила и обезумевших от предчувствия огромного несчастья людей. Беженцев…

Черт! Черт! Черт!

А не привиделось ли все это? Ведь онито с Бьянкой – живы и невредимы. И мир вокруг – солнечный, напоенный чудесным запахом трав – вовсе не напоминал выжженную атомным взрывом пустыню! Ну конечно, не напоминал. Ничуть!

– Хорошо как! – подойдя, юная баронесса обняла молодого человека за плечи. – Ах, как хорошо.

И, главное, голова не болит… и из носа кровь не идет, значит – не облучились. А, может, и не было никакого взрыва? Да и не могло быть! Никак не могло. Да, 27 октября 1962 года мир стоял на грани ядерной войны, Громов, как историк, хорошо знал это, как и то, что у Хрущева и Кеннеди все же хватило ума послать на три буквы свое военное лобби и прийти к соглашению. Может быть, именно это и стало причиной убийства Кеннеди? И – отставки Хрущева?

Впрочем, что гадать – Третья мировая война все же не случилась, не было ее. Не было! А что же тогда было? Вот именно этой ночью.

– Милая, ты не помнишь, куда мы вечером ездили?

– К дороге, на машины смотреть, – девушка пожала плечами. – Ты не помнишь, что ль?

– Да помню, – покусал губу Андрей. – Посмотрели, а дальше что?

– Дальше с мужчиной какимто беседовали, он из старой колымаги вылез.

– Из чего?

– Ну так Лина его авто обозвала. Еще смеялась.

– Мужчину и я помню. А потом? Что потомто было?

– Что потом? – баронесса насмешливо сверкнула синими, как море, глазами и вдруг сникла. – Ой… не помню.

– И я не помню, милая. Вот тото и оно.

– Наверное, мы в какуюнибудь таверну заехали, – несмело предположила Бьянка. – И там, как тут принято говорить – набрались.

– Тогда б голова раскалывалась! И у меня, и у тебя, милая.

Девушка неожиданно рассмеялась и, щелкнув любимого по носу, наставительно заметила:

– От хорошего виски голова никогда не болит! Сколько бы ни выпито.

– Ого! – изумился Громов. – Это кто ж тебе такое сказал? Лина?

– Лина… и Майк, – девчонка согласно кивнула и вновь встрепенулась. – Так мы идем их искать или нет?

– Идем, конечно!

Хохотнув, Андрей обнял Бьянку за талию, поцеловал… Девушка сразу отозвалась, поначалу – слабо, а потом – все сильней и сильней, так, что молодой человек напрочь забыл о том, что только что собирался кудато идти, когото искать… Нашел уже! Горячие губы, томный взгляд синих глаз, влекущих, зовущих, тянущих в самый глубокий омут…

Не выпуская друг друга из объятий, влюбленные опустились на колени в траву, Андрей медленно расстегнул на баронессе блузку, погладил упругий животик, поласкал грудь, тяжело вздымающуюся, упругую и такую нежную, что ее просто невозможно было не поцеловать. Накрыв губами сосок, Громов привлек девушку к себе, чувствуя, как ласковые руки ее стягивают с него рубашку… И снова их губы слились, сорванные джинсы полетели в траву, заколыхалось небо…

– Как жаворонок красиво поет! А?

– Красиво, – погладив любимого по груди, мягко улыбнулась Бьянка. – Только это не жаворонок, а малиновка. А вот, слышишь, пеночка… А вон там, за кустиками – коростель, тут болота кругом, а он влагу любит.

– Расслабились мы чтото, – Громов погладил девушку по волосам, снова поцеловал в губы и шепотом, на ушко, спросил:

– Ну так что? Пойдем, поищем?

– Пойдем, – баронесса накинула блузку. – Поищем. Только вначале выкупаемся, я употела вся.

Андрей потянулся в траве:

– И я б не прочь искупаться. Только вот – где?

– Так здесь же рядом река, не помнишь?

– Как же не помню! Южный Форк. Правда, можно ли в ней купаться?

– А почему ж нельзя? – девушка громко расхохоталась и, протянув Громову руку, крикнула:

– Ну вставай же. Идем!

Субтропический климат Южной Каролины, конечно, способствовал купанию даже в конце октября, и вода в реке наверняка еще была теплой, только вот Андрея беспокоили те двухголовые рыбки, про которых рассказывал Майк. Плутониевый завод недалеко… а с радиацией шутки плохи!

– А мы с Линой купались уже, пока вас не было! – перекинув джинсы через плечо, похвалилась Бьянка. – Да там все купаются – небольшой такой пляж. Мы даже там с ребятишками в мяч играли!

– В бейсбол, что ли? – удивился молодой человек.

– Не… в этот… как его… в волейбол, во!

– Ну раз уж, говоришь, купалась уже… Тогда идем.

– Ага. Пошли уж.

Речка и в самом деле обнаружилась совсем рядом, за кустами рододендронов и зарослями ив. Прозрачная, кристально чистая вода с играющими серебристыми рыбками, мягкий песочек, солнышко. Идиллия!

Сбросив блузку, Бьянка вошла в воду и обернулась:

– А ну, кто быстрей до того берега?!

– Давайдавай, плыви.

Купались, впрочем, недолго – водичка оказалась не оченьто теплой, скорее, холодноватой, бодрящей, по мысли Андрея – как раз то, что нужно.

Освежившись, молодые люди быстро оделись и зашагали прямо через заросли к лугу, за которым виднелся густой лес из южных хвойных пород – сосны, туи и прочее. Гдето здесь, совсем рядом, параллельно реке и проходила автодорога Эйкен – Бамберг – СентДжордж. Гдето здесь… здесь же… или – вон там?

– А нука, постоим, послушаем, – остановившись, Громов приложил палец к губам. – Шум двигателей, сигналы… Ничего такого не слышишь?

– Неет.

– И я – нет.

– Это потому что тут – глушь, – неожиданно заявила девушка. – Так Лина сказала.

– Для Лины все, что меньше Чарлстона – глушь, – молодой человек засмеялся и махнул рукой. – Ладно, пойдем дальше.

– Главное – дорогу не пройти.

– Да не пройдем. Уж никак не минуем.

Однако поиски шоссе неожиданно оказались весьма трудной задачей – по прикидкам Андрея, они с Бьянкой прошагали уже километра три или даже пять – а дороги все не было. Может, не в ту сторону шли?

– Может, мы не в той стороне ищем? – озвучила мысли Громова баронесса. – Заблудились. А что – местностьто кругом незнакомая. Давай вернемся к реке и оттуда снова начнем. Тем более – я чтото пить захотела.

– И я б попил, – внимательно оглядываясь вокруг, молодой человек рассеянно кивнул и, вдруг заметив растущую невдалеке раскидистую кривую сосну, азартно, совсем как Лина, хлопнул в ладоши. – Милая, ты меня пока здесь обожди немножко.