Текст книги "Пират.Дилогия"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 38 страниц)

По всему видно было, что недавно назначенный хозяевами острова губернатор привык жить на широкую ногу, правда, ввиду местной специфики, много чего опасаясь: окна дворца прикрывали массивные металлические решетки и ставни, у ворот стояли на часах вооруженные фузилеры, а по обе стороны от крыльца располагались две двадцатичетырехфунтовые пушки на полковых – с большими колесами – лафетах. Как успел заметить проходивший мимо Громов, пушки были хорошие, бронзовые.

– О вас доложить, как о людях с только что пришвартовавшегося судна? – обернувшись, осведомился слуга.

Андрей хмыкнул – либо этот парень обладал завидной проницательностью, либо слухи здесь распространялись весьма даже быстро.

– Да, именно так и докладывай, – кивнул молодой человек. – Я – капитан Эндрю Гром, это моя жена Бьянка и мой квартирмейстер с племянницей. Только что прибыли в Нассау на «Жозефине» – так называется наше судно – и вот явились засвидетельствовать свое почтение.

– Хорошо, – слуга поклонился и, оставив гостей в просторном холле, взбежал по широкой лестнице на второй этаж.

– А неплохо губернатор устроился, – оглядывая обстановку, усмехнулся дядюшка Сэм. – Небось, все за счет таких бедолаг, как мы. Больше не на что!

– Проходите, почтенные господа! – проворно спустившись с лестницы, слуга вновь поклонился и продолжил самым торжественным голосом: – Господин Томас Миллз, эсквайр, губернатор Нассау и НьюПровиденс, отрываясь от дел, счастлив принять вас в своем рабочем кабинете. Следуйте за мной, джентльмены! А ваши слуги пусть подождут здесь.

Кабинет, куда привел гостей слуга, вовсе не выбивался из общего стиля особняка: в меру просторный, с резной конторкою для письма и диваном, со стенами, обитыми зеленым сукном, и массивным столом красного дерева, с бронзовым чернильным прибором и подсвечником из потемневшего серебра.

За столом, обмакнув в чернильницу гусиное перо, чтото писал узкоплечий человечек лет пятидесяти в огромном для столь узкого лица парике и красном, с золотою тесьмой, мундире, всем своим обликом здорово напоминавший Громову знаменитого французского комика Луи де Фюнеса.

– Эгхм… Здравствуйте, сэр! – вежливо покашлял молодой человек.

«Де Фюнес» тут же поднял голову, одарив вошедших самой доброжелательною улыбкой, словно бы встретил вдруг старых добрых друзей:

– А!!! Это вы с «Жозефины»? Рад, рад вас приветствовать, любезнейшие господа и дамы. Вот, извольте, присаживайтесь. Сейчас слуги принесут кофе… А, может быть, хотите угоститься табачком – так вы не стесняйтесь!

– Спасибо, – сдержанно поблагодарил Громов, представил губернатору всех своих спутников, после чего сразу перешел к делу – собственно, этого господин Томас Миллз от них и ждал – так чего было зря время тянуть?

– Видите ли, сэр, мы бы хотели заняться здесь коекаким промыслом… чем занимаются иногда и самые благородные люди… вы понимаете, о чем я?

– О, да, друг, мой. Да.

Маленькие темные глазки губернатора цепко смотрели на гостей, губы кривились в показной улыбке, сухонькие ручки алчно пристукивали по столу. Ну совсем как российский средней руки чиновник в ожидании распила бюджетных средств!

– И мы бы хотели, сэр, – продолжал Андрей, – прежде чем начать свое предприятие, заручиться, так сказать, негласной поддержкой властей… в вашем лице, уважаемый господин губернатор! Ибо прекрасно понимаем, что без этого любое наше начинание обречено на трудности и неуспех.

– Рад, что вы это понимаете, капитан Эндрю Гром. – Улыбка на какойто миг улетучилась с сухонького лица Томаса Миллза, он теперь ничуть не походил на комика, скорее – на инквизитора, палача… – И вообще, мне нравится ваша откровенность! – губернатор снова заулыбался. – Люблю, знаете, деловых людей, не расточающих драгоценное время на сантименты. Позвольте и мне быть столь же откровенным: треть!

– Э… извините, не понял?

Губернатор потер ладони:

– Что же тут непонятного? Треть всех ваших доходов – мне. А за пользование гаванью придется платить уже с этого дня – полпиастра в сутки, и это еще побожески, в других портах вас обдерут как липку!

– Да и здесь, похоже, все к этому идет!

В беседу вступил дядюшка Сэм, а следом за ним и Камилла:

– Вообщето, мы рассчитывали процентов на пятнадцать! Как принято в ПортРояле…

– Э, милая девушка, – замахал руками чиновник. – ПортРоял уже не тот, что раньше, в былые веселые времена. Не сомневайтесь – здесь, у нас, в Нассау, через годдругой будет ничуть не хуже, чем когдато было на Ямайке! Все к тому идет, господа мои. Такие люди, как вы… поймите, никого не хочу обидеть – пока еще имеют убежища, склады, агентов во всех портах колоний Ее величества, от Чарльз Тауна до Филадельфии и Новой Англии. Но ведь этому приходит конец, и вы это знаете не хуже меня, а? Вам напомнить, сколько вполне достойных джентльменов там вздернули на виселицы за последние пятьшесть лет? А у нас – благодать. Есть где разгуляться… спокойно сбыть добы… свой товар, спокойно отремонтироваться, укрыться, в конце концов! А за спокойствие надо платить, господа мои. Двадцать процентов!

– Гм…

– И стоянка в гавани каждый нечетный день – бесплатно.

Камилла и дядюшка Сэм разом кивнули, и Громов озвучил общую мысль:

– Мы согласны.

– Вот и славно, – встав, губернатор радостно потер руки. – Рад, что мы с вами пришли к сердечному согласию. Еще встретимся, поболтаем… А сейчас, извините – дела.

– Во волк! – едва выйдя на улицу, хмыкнул боцман. – Видал наглецов… но таких наглых… Теперь придется двадцать процентов с каждой добычи отдавать этому упырю и еще радоваться, что не четверть! Ну что? Возвращаемся на корабль, пообедаем… Нам еще жилье снять – женщинам на судне невместно, особенно – при задуманных нами делах.

Насчет женщин старый пират был прав: о том, чтоб оставить их на корабле и брать с собой в плавания не могло быть и речи. И не только потому, что женщина на корабле – плохая примета, а и чисто житейски – морякам ведь тоже хочется секса, а в море вдруг так выйдет, что у когото он есть, а у когото нету! Несправедливо. И вызывающе. К тому же Громов вовсе не собирался подвергать опасности жизнь возлюбленной.

– Господам офицерам тоже приличнее селиться на берегу, – весьма кстати промолвила Камилла. – Надо снять приличные апартаменты в какомнибудь заезжем доме со столованием и прислугой.

– О, господа мои! – вдруг возопил Том. – Прошу меня извинить, но в качестве прислуги вам вполне сгожусь я! К тому же мне не оченьто нравится в море, разрази меня гром. Укачивает.

– Вот и славно! – Бьянка радостно улыбнулась. – Будешь всегда здесь, при нас.

Громова и дядюшку Сэма это, в принципе, тоже вполне устраивало – ну не хочет парень присоединиться к свободному братству морских разбойников, что ж, его дело, никто силком не тянет. Тем более чернокожему все равно до капитана не дорасти никогда, такая уж доля – всю жизнь в слугах.

– Да, верный слуга нам не помешает, – согласно кивнула рыжеволосая бестия. – А какой тут самый приличный постоялый двор, дядюшка?

– Хм… – старый пират почесал бороду. – Лет десять назад я бы посоветовал «Черную голову», это таверна, и апартаменты при ней, шикарные меблированные комнаты, эх! Но сейчас…

– А, может, она и сейчас еще есть, эта «Черная голова», – вслух предположила Бьянка.

Боцман поспешно замахал руками:

– Нет, нет, что вы мадам, что вы! Если и сохранилась еще сия таверна, так уж, верно, не та, что прежде. Лучше уж чего поновей поискать… Эй, малый! – дядюшка Сэм проворно схватил за шиворот пробегавшего мимо чумазого мальчишку, по которому было трудновато судить – белый он, мулат или негр. – Ты чей?

– Джерома Клея, углежога, – заканючил грязнуля. – Ой, дяденька, отпусти – чего я тебе сделал?

– Ах, углежога! Теперь поняатно…

Старый пират полез в карман и, вытащив оттуда мелкую монетку, показал ее пареньку:

– Хочешь?

– Хо!!!

– Тогда веди нас к самому приличному заезжему дому! Что б было тихо, спокойно и чтоб комнаты были – любодорого посмотреть. Меблированные!

– Хм… – сунув палец в рот, сын углежога озадаченно покосился на боцмана. – Чтото я никак не пойму – вам шикарные апартаменты нужны или спокойные? Если шикарные, тогда господам и дамам прямая дорога в «Золотой глаз» или в «Черную голову», а если спокойные… Знакомая отца сдает на окраине полдома. Тихо, спокойно… сама же она и готовит и убирает. Зовут тетушка Марта, набожная, тихая женщина. Но… – парнишка замялся. – Шикарными я бы ее комнаты не назвал. Но так все хорошо, чисто.

– Подойдет, – разом кивнули девчонки. – Других нам, наверное, и не надо. Так где, говоришь, искать твою тетушку?

– Готов хоть сейчас проводить, мои господа! – спрятав монетку, грязнуля радостно улыбнулся и махнул рукой. – За мной идите.

– А ты нам по пути все рассказывай, – бросила любопытная Бьянка. – Что тут да где.

Сын углежога рассмеялся:

– Да что тут показыватьто? До испанскогото набега куда веселей было!

– И что, сильно испанцы зверствовали?

Парень пожал плечами:

– Да не особо, простых людей почти никого не тронули, даже угольную печь у отца не разрушили.

Чернокожих рабов в тот же день удачно сбагрили на соседнюю шхуну под смешным названием «Кукла моря». Уж конечно, в Вирджинии, куда и направлялась шхуна, тамошние плантаторы дали бы за этих отощавших бедолаг раза в три больше, но Громову выбирать не приходилось – не тащиться же ради продажи в Вирджинию? Нужно было пополнить команду, закупить дополнительное вооружение и запасные паруса – деньги требовались здесь и сейчас, и желательно – много.

Получив свои доли за счет полученного от продажи живого груза дохода, экипаж «Жозефины» сошел на берег, радостно потирая руки в предвкушении кутежей, чему господа офицеры никак не препятствовали, понимали – людям надо хоть немного расслабиться.

О появлении нового корабля и новой команды в городе стало известно сразу, как и о том, что ушлый «капитан Гром» уже заручился покровительством губернатора. Коллегиконкуренты покуда молчали, не пытались чтото узнать и не предлагали никаких совместных действий, для которых новоявленным рыцарям удачи еще надо было себя зарекомендовать.

Как раз этим и занялся господин капитан, разместив женщин в доме тетушки Марты – в уютных комнатах на втором этаже расположенного на окраине дома с небольшим садом и цветочными клумбами у ворот.

Душа Андрея вовсе не лежала к разбою, просто дергаться теперь было уже поздно: назвался груздем – полезай в кузов. Тем более, нужно было подкопить денег на Новую Англию или – чем черт не шутит – вернуться в Европу. Только вот – куда?

А еще молодой человек никогда не забывал о судне под названием «Барон Рохо» – «Красный Барон», о его волшебном свойстве пронизать время. Да, в последний раз вышло не совсем так, как хотелось бы – если судить по ядерному взрыву, по все же разразившейся изза Карибского кризиса Третьей мировой войне – Громов и Бьянка явно попали в какойто параллельный мир, где вся история шла совсем иначе, да, похоже, в тысяча девятьсот шестьдесят втором году и закончилась.

Да, попали не туда… Так, может быть, стоит попытаться еще раз? Попытка не пытка… тем более, юная баронесса уже привыкла к достижениям современной цивилизации – к автомобилям, радио, телевизионным шоу…

Можно – нет, нужно! – попытаться еще раз! Вот только где сейчас «Красный Барон»? А скорее всего – в Чарльз Тауне, спокойно несет охранную службу в качестве фрегата Ее величества королевы Анны, под командованием славного капитана Джереми Лоусона. Попробуй теперь достань «Барона Рохо»! Возьми за рубль, за двадцать… Разве что… Нет! Плохая идея! Захватить фрегат – это ж сколько крови прольется! К тому же силой одной лишь «Жозефины» этого никак не сделать – воинской мощи не хватит. Неет, тут нужно придумать какуюто хитрость, както иначе попасть на борт, причем в грозу – именно в грозуто, как успел заметить Андрей, все и происходило.

Но это все – в будущем, пока же – просто по возможности начать собирать сведения – действительно ли «Красный Барон» – в Чарльз Тауне или, может быть, гденибудь у берегов испанских колоний с – по сути – пиратским рейдом.

Тайное дело сие Громов получил Бьянке и Тому: баронесса должна была разговорить на эту тему свою новую подружку Камиллу, типа: повспоминать прежнюю жизнь, а беглый негр, решительно предпочитавший положение слуги вольной жизни пирата – пошататься по рынкам, лавкам и разным злачным заведениям типа «Черной головы» – может, и там чтонибудь узнать удастся.

Отдав все болееменее важнее распоряжения, капитан Гром и его офицеры вплотную приступили к тому, чего от них ждали все – и команда, и конкурентыколлеги, и сам губернатор – планированию лихого рейда! Предложенную стариком Сэмом идею ограбить какоенибудь прибрежное селение в испанской Америке Громов и Антуан отвергли сразу как несостоятельную – чего там пограбишьто?

– Все уже ограблено до нас, – заявил француз почти как в старом фильме «Операция Ы». – И – не по одному разу.

Старый пират виновато развел руками, мол – идиот, согласен – и тут же предложил отойти миль на сотню на север да лечь в дрейф на перекрестье торговых путей.

Вот с этим предложением шкипер охотно согласился, заявив, что испанцы – тема давно исчерпанная, а все товары и деньги сейчас крутятся у берегов английских и французских колоний.

– Впрочем, если вдруг попадется какойнибудь испанский «серебряный» галеон… Правда, они ходят караванами… но ведь и охрана далеко не та, что раньше. К тому же солдаты охраняют груз вовсе не от разбойников, а от собственной команды – слишком уж велик соблазн.

– Однако для такого дела нам не худо бы разжиться еще одним судном, а лучше двумя, – раскурив трубку, задумчиво молвил старый пират. – А вдруг ведь и разживемся? Главное, никого случайно не утопить.

Француз хохотнул:

– С нашимито пушечками – не утопим.

Вообще, пираты использовать большие пушки боялись – вдруг да и вправду утопнет намеченное для грабежа суденышко – кого тогда грабитьто? Неет, так дела не делались, уж лучше – на абордаж с перевесом живой силы раз в шесть – в восемь, а еще лучше – просто предложить сдаться, как произошло с «Жозефиной», когда она еще была «Святой Анной».

Ранним нежарким утром конца декабря 1706 года пиратская бригантина под командованием капитана Эндрю Грома отправилась в свой первый поход. Недавно отгрохотали шторма, а ныне ласково светило солнышко. Темноголубое, чуть тронутое белыми кучевыми облаками небо казалось до невозможности прозрачным и чистым, ветер дул слева в корму – распустив все паруса, «Жозефина» ходко резала волны, глотая милю за милей.

Экипаж откровенно бездельничал – управляться с парусами сейчас не было никакой необходимости, правда, все были наготове – а вдруг? Посаженный на фокмачту юнга зорко высматривал добычу, тем же сами занимались практически все – ктото из моряков толпился у бушприта, ктото, прикрывая от солнца глаза, всматривался в синие волны с корм и бортов.

В первую половину дня встретились два судна под английским флагом – таким же, что реял на флагштоке «Жозефины». Пришлось пропустить, отсалютовав холостым залпом, тем более, судя по курсу, кораблики шли в Нассау, а таковые губернатор лично просил не трогать.

– Ничего, – опустив подзорную трубу, осклабился дядюшка Сэм. – После полудня, думаю, настоящуюто охоту и начнем.

Потянулись часы томительного ожидания, выматывающие куда больше самой схватки или быстрого догоняющего броска. Команда изнывала, уже почти не слышались скабрезные морские шутки, а юнгу на мачте сменил другой матрос… а тот, подкрепившись обедом, снова вскарабкался на свое место…

И тут же радостно закричал:

– Парус! Парус на нордвест. Паруса!

– Паруса?

Громов отдал приказ всем быть наготове, правда, пушки еще заряжать не велел – было слишком рано.

– Шкипер – курс нордвест!

– Слушаюсь, сэр!

– Боцман – всем – к повороту!

– Да, господин капитан! Эй, там! Фоковые – на фок, гротовые – на грот, канониры – к пушкам.

– Паруса! – с марсовой площадки вновь закричал юнга. – Там не один корабль.

– Считай! – Громов приложил подзорную трубу к правому глазу. – Сколько там судов?

– Много, сэр! Дюжины две – уж никак не меньше.

– Сам вижу, что много… Убрать паруса! Ложимся в дрейф. Эта добыча нам не по зубам. Переждем, а то как бы самим не оказаться добычей.

Шкипер одобрительно кивнул, передавая штурвал помощнику.

– Думаю, это большой торговый караван с колониальными грузами. Идет в Европу под защитой пары фрегатов. Вы абсолютно правы, сэр, – нам с ними не тягаться.

– Да, будем ждать, – подойдя, дядюшка Сэм бросил взгляд на север, где далекий горизонт белел тающими в синем мареве парусами. – Хорошо, что они за нами не погнались, верно, не заметили.

– Скорей, не сочли нужным.

И снова ожидание, и усилившийся боковой ветер, качка – коекто из бывших жителей поселения на Саваннереке уже изрыгал съеденный обед за борт.

– Ничего, привыкнут, – хмыкнул старый пират. – Даа, ждать в рейде – самое нудное дело.

Как и любой хороший командир, Громов вовсе не думал долго давать команде бездельничать – матрос или солдат всегда должен быть чемто занят, тогда не будут лезть в голову всякие дурацкие мысли.

Ухмыльнувшись, Андрей взмахнул шпагой:

– Второй плутонг – вахта, первому и третьему строиться на баке с мушкетами! Оружие не заряжать! – оглядев две полуроты солдат – сирень джентльменов удачи, – капитан скривился. – Дааа… не оченьто вы похожи на регулярное войско. Ничего! Будем тренироваться. Сержанты! Когда скажу «заряжай» – сейчас заражаете холостыми, пули в стволы не забивайте. Всем ясно?

– Так точно, ясно, сэр!

Громов кивнул на правый борт:

– Представьте, что оттуда к вам подходит враждебный фрегат с явно абордажными намерениями… Итак! Целься! Хаха! И куда же вы целитесь, позвольте спросить? Примерно какой высоты борт фрегата? Ага, вот так, выше… Растянулись в три шеренги вдоль всего борта… Первая – залп!!! На колено – заряжаем… Вторая – залп. На колено… Третья – залп… Первая – залп! Даа… мушкет, конечно, хорошая штука… но уж слишком тяжел, надо будет при первой же возможности заменить на фузеи… И с багинетами! Пуля – дура, штык – молодец. Особенно – в абордажной схватке… Э! Это кто там орет, будто его режут?

– Это юнга, сэр!

– Сержант, чего он там хочет?

– Говорит, что видит корабль, сэр.

– Корабль? А нука всем к бою!

На этот раз это было одинокое судно, шедшее в бейдевинд, судя по курсу – кудато к берегам Новой Англии.

– Поднять паруса! – быстро приказал Громов. – На перехват, живо.

«Жозефина» догнала чужой корабль гдето через час, судя по оснастке – две несущие прямые паруса мачты – это был бриг, а с прямым парусом не оченьто попрешь против почти встречного ветра. Вот и бриг едва плелся, время от времени ложась в дрейф. На фокмачте реял какойто непонятный вымпел, столь же непонятный – с разноцветными полосками – флаг развевался и на корме.

– То ли датчанин, то ли фламандец, то ли курляндец, – внимательно посмотрев в оптику, с усмешкой промолвил шкипер. – В общем, плакать горючими слезами по этому кораблю никто не будет. Главное, из пушек не палить – судното неплохое.

– Да, неплохое. – Стыдно признаться, но Андрей и сам чувствовал сейчас какойто непостижимый азарт. – Нагоним, предложим сдаться. А не захочет – отстрелим бушприт, а там поглядим!

Команда бригантины принялась за работу. Чуть повернув, «Жозефина» обошла бриг с левого борта и, дав предупредительный выстрел, легла на параллельный курс. Оба судна казались примерно равны по силе, и бриг вовсе не собирался сдаваться, наоборот, дал артиллерийский залп из всех имеющихся на борту орудий, на этом расстоянии и при такой качке – бесполезный, но вполне устрашающий.

– Даже двенадцатифунтовок нет, – по звуку определил Андрей. – Пара восьмифунтовых, остальные – фальконеты. Шкипер! Перебиваем курс. Команде – ложиться на левый галс!

Совершив поворот, разогнанное ветром пиратское судно, подрезав бриг, подставило свой правый борт! На торговом судне зашевелились, забегали – ломать бушприт не хотелось никому, в таком случае корабль неминуемо становился неуправляемым.

– Если они повернут и встанут под ветер – вполне могут уйти, – старый пират живо разгадал готовящийся на бриге маневр.

Громов уже был на середине палубы, у поворотной – с фальконетом – тумбы… С нее и выстрелил едва ль не в упор!

Бабах!!!

Конечно же от вражеского бушприта ничего не сталось!

Капитан тут же взмахнул шпагой:

– Огонь!

С борта ударили восьмифунтовки – били по такелажу, стараясь не особенното повредить атакуемый корабль.

– Поворот оверштаг! К борту!

Скрипнули снасти. Суда стали борт о борт – примерно равные по своей силе, однако у Громова было куда больше людей, решительных и готовых на все!

– К абордажу – готовсь!

– Первый плутонг готовы, сэр!

– Второй…

– Третий…

– Отлично! Мушкетеры – залп!

Бабах!!!

Облако едкого порохового дыма уже в который раз окутало корабли, так что на какоето время стало не видно ни зги, лишь с палубы брига донеслись проклятья и стоны. Да, моряки не зря любили тяжелые мушкеты, от которых давно уже отказались в сухопутных войсках. Увесистая мушкетная пуля, разогнанная солидным пороховым зарядом и длинным граненым стволом, даже не пробивала, а простонапросто проламывала любой фальшборт, не давая никакой возможности укрыться.

– Второй плутонг… Залп!

Гром выстрелов. Дым. Ветер…

– На абордаж!

Со свистом полетели абордажные крючья, и пираты атаковали вражеский борт, подобно ринувшимся на косулю волкам.

На бриге не могли не понимать, что они обречены, что рано или поздно пираты сделают свое дело. Понимали и тем не менее готовились к схватке.

– Идиоты! – в сердцах выругался шкипер.

– Э, – присмотревшись, дядюшка Сэм вдруг замахал руками. – Что это у них на корме происходит?

– Похоже, они выбросили за борт своих офицеров, – ухмыльнулся француз. – Уж капитана – точно. Ха! Глядитека – машут белым флагом. Сдаются!

– Ну наконецто проявили хоть каплю благоразумия, – убрав шпагу в ножны, Громов ухватился за канат. – Ну что, господин квартирмейстер? Идемте, глянем – что там нам за добро досталось?

Глава 7

Зимавесна 1707 г. Багамские острова – Куба

Пиастры, пиастры, пиастры!

Авторитет нового пиратского капитана после возвращения на базу с взятым на абордаж бригом не то чтобы взлетел на недосягаемую высоту, нет… просто с Громовым стали считаться всерьез, до того он был просто один из многих искателей наживы, а после удачного рейда превратился в солидного и уважаемого всеми предпринимателя, под вымпел которого были бы не прочь встать многие, и не только те, кому нечего было терять.

Два корабля – это уже было немало! По всем пиратским законам новым капитаном курляндского брига, переименованного без долгих затей в «Саванну», должен был стать квартирмейстер дядюшка Сэм. Он и стал, и даже, проявив благородство, не стал обирать Громова, переманивая с «Жозефины» людей, просто набрал других, в том числе оставив охочих людей из бывшей команды, так вовремя избавившейся от своего фанатичного командного состава.

Курляндец вез в Новую Англию промышленные товары из Мекленбурга – всякие там лопаты, кирки, токарные станки и прочее, что, к удивлению Андрея, довольнотаки быстро ушло, принеся неожиданно неплохую прибыль. Ну конечно, не золото, не серебро – но все же неплохо, тем более что теперь в распоряжении капитана Грома имелось целых два неплохих и довольно быстроходных судна, да и губернатор поимел свою долю – кстати, взял токарными станками, видать, задумал открыть какуюнибудь ремонтную мастерскую. А что? Милое дело, пиратским судам постоянно требовался ремонт.

В январе погода резко испортилась, постоянно штормило, и, казалось, огромные языки волн вотвот слизнут островок, прикрывающий вход в гавань. Пользуясь выпавшим отдыхом, матросы спускали полученную добычу в портовых кабаках и лупанариях Нассау, правда, Андрей им не давал особенно расслабляться, то и дело устраивая какиенибудь учения и тренировки. Пираты роптали, конечно, но не особенно: в надежде на будущую крупную добычу, ссориться с удачливым капитаном охотников находилось мало.

Громов и Бьянка вели вполне светскую жизнь – посещали местные ассамблеи, и даже время от времени бывали приглашены на губернаторские обеды, в пригласительных билетах Андрей, как и все прочие подобные ему капитаны, значился как «господин Эндрю Гром, купец». Ну не писать же – пираты, к коим губернатор благоволил, потому как от них же кормился, и весьма неплохо, однако приличия должны быть соблюдены обязательно!

– Ханжи! – изрядно выпив – а что еще делатьто? – ругался молодой человек. – Совсем как российские.

Земляк Громова, страдавший от безделья Спиридон Рдеев, пират, а в прошлой жизни – плотник, по совету своего капитана вспомнил свое бывшее занятие и оказался у местной публики нарасхват – после испанского погрома город быстро отстраивался, хорошие плотники ценились на вес золота.

В свободное время Спиридон захаживал в гости к капитану, и тот запросто, не чинясь, болтал с ним порусски, как равный с равным, что все окружающие воспринимали без особого шока – земляки всетаки! Да еще из такой чужедальней сторонки, что мама дорогая!

Домовладелица, тишайшая тетушка Марта – одинокая богобоязненная вдова лет пятидесяти пяти – на Рдеева едва ль не молилась, – он както в свободный вечер играючи починил тетушкину ограду, а в саду сладил беседку с удобными лавками и небольшим столиком, за которым они с Андреем и сиживали иногда вечерами, запалив свечу и не обращая внимания на льющий беспрерывно дождь, коий, по словам тетушки Марты, уже очень скоро должен был смениться на вполне ясную погоду.

– Правда, очень холодную, господа мои. Очень!

– Хо, тетушка! – гулко хохотал плотник. – Не видала ты еще настоящегото холода, ага! Нет, вы посмотрите только – дождь для них – холод! А нука – снег? Да морозец трескучий!

– Не, Спиридон, – посмеивался Громов. – Мороза они бы не выдержали.

– О! Вот и я толкую – что русскому хорошо, то немцу – смерть.

В беседке обычно пили ром – тягучую, из сахарного тростника, самогонку, с едким запахом и вкусом – закусывая солеными помидорами и маринованными огурцами. Иногда приходили девчонки – Камилла и Бьянка, – тогда готовили пунш или даже варили из красного вина грог или глинтвейн, изрядно добавляя корицу и перец. Впрочем, то было редко – девушкам дождливый холод не нравился, они предпочитали проводить время дома, а днем в какихнибудь заведениях.

Исполняя поручение возлюбленного (а здесь для всех – мужа), Бьянка почти каждую ночь докладывала о разговорах с Камиллой, так что сплетен о жизни чарльзтаунского общества Громов наслушался в избытке, а вот к цели своих расспросов не приблизился ни на шаг – о «Красном Бароне» ничего не услышал. Даже о капитане Лоусоне – увы, ничего. Зато о внебрачных связях похотливой губернаторской женушки…

Такого рода сплетен хватало и здесь, в Нассау, городе, когдато тоже называвшемся Чарльз Таун, по имени короля Карла Стюарта, а затем, в угоду политике, переименованный в честь нового короля – Вильгельма, принца ОранскогоНассау. Вот эти – последние – сплетни, кстати, оказались весьма интересны.

Опять же, по заданию капитана их собирал Том, черный слуга, не брезговавший общаться и с окончательно падшими людьми, типа старого спившегося индейца, откликавшегося на имя Пьер, что постоянно околачивался на заднем дворе таверны «Черная голова», довольствуясь объедками и стаканом самого гнусного рома.

– Здесь стали вновь вспоминать некоего капитана Эвери, сэр, – сидя в беседке, поведал Том. – Генри Эвери, а еще его называли Бенджамин Бриджмен или Длинный Бен, и какое из этих имен настоящее – не знает никто. Он жил здесь, в Нассау, а потом ходил на частном судне с каперской грамотой от испанцев, уже там, в Европе – ловили французских контрабандистов. А однажды, в Кадисе, матросы самовольно захватили очень хороший корабль, переименовали судно в «Фантазию», выбрали Эвери капитаном и отправились искать удачи к берегам Африки, а затем – и в Красное море. И вот тамто Длинному Бену несказанно повезло, сэр! Он захватил два индийских судна, из тех, что перевозили паломников в Мекку, на них обнаружилась целая уйма золота и драгоценных камней! Все люди Эвери вернулись в Нассау состоятельными и уважаемыми людьми, сам губернатор – им тогда был некий Томас Трот – устроил этим молодцам самую теплую встречу. Думаю, не за просто так! Пираты отдали ему и свой пришедший в полную негодность корабль, он и сейчас догнивает на берегу, неподалеку. В ноябре того же года англичане уволили Тротта, однако позволили ему увезти с собой нажитое состояние. И знаете, где поселился бывший губернатор?

– И где же? – зевнув, переспросил Андрей.

– В Каролине, масса Эндрю! Имел в Чарльз Тауне особняк, года три назад умер.

– А что пираты? – привстав с лавки, Громов сладко потянулся. – С этим, как его, с Эвери…

– Все пираты разбежались, опасаясь англичан, вынужденных вступиться за индийцев. Сам же Эвери с несколькими своими людьми купил небольшой шлюп и отплыл в Ирландию, где и затерялся вместе со своими сокровищами. А тех, кто остался здесь, в скором времени арестовали англичане, некоторых даже повесили, а вот о Длинном Бене с тех пор – ни слуху ни духу.

– И кто тебе все это рассказал? – молодой человек усмехнулся. – Тот самый пьяницаиндеец, как его… Пьер?

– Этот индеец Пьер, однако, очень неглуп, масса! – поспешно заверил Том. – Правда – только когда трезвый.

– Увы, нечасто…

– Но онто мне и рассказал, с чего б это вдруг здесь, в Нассау, вспомнили то, что случилось лет десять назад! С того, масса Эндрю, что с недавних пор коекто начал очень настойчиво наводить справки о Длинном Бене! И этого коекого вы прекрасно знаете, разрази меня гром! Вернее будет сказать, не этого, а эту…

– Что?

– Это наша Камилла!

– Камилла? – Андрей рассмеялся. – Господи! Вот ведь любопытная Варвара. Ладно, сегодня за пуншем ее про эту историю и спрошу.

– Может, лучше не надо спрашивать, масса? – оглядываясь по сторонам, зашептал негр. – Думаю, не просто же так это все молодой госпоже надобно.

– Да, наверно, ты и прав, – чуть помолчав, Громов поднялся на ноги. – Не стоит, мало ли – обидится еще. В конце концов – кому какое дело до чужих интересов?

– Я тоже так думаю, масса Эндрю. Как говорил полковник Роджерс, чтоб он поскорей сдох, – меньше знаешь, крепче спишь.

– Золотые слова, Томми!

Приготовленный тетушкой Мартой пунш пили в доме, на первом этаже, в небольшой столовой с овальным столом и стульями, обитыми красным сукном. Столовую украшали две картины в резных деревянных рамках, изображавших плывущие в ревущем море суда, причем корабли были выписаны в стиле поздних импрессионистов, а море… уж точно не Айвазовский, скорей, Пиросмани.