Текст книги "Пират.Дилогия"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 38 страниц)

Раздался звук пощечины, затем чейто стон…

– Дорогая, ты где? А, здесь, в беседке. Я иду уже, иду…

Громов обернулся и замер – по боковой аллее, улыбаясь и поигрывая пижонской тростью, быстро шагал сам полковник, граф! Муж вернулся нежданно… Молодой человек просто не успел ничего предпринять… а вот графиня, похоже, успела!

– Ай. Ай… спасите меня, о, супруг мой! Этот испорченный мальчишка… он видел меня голой… да и сейчас смотрит… я просто хотела примерить платье, а он…

Глава 10

Лето 1706 г. СанАгустин

На краю света

Граф д'Аргуэлья едва не сломал об Пташку свою пижонскую трость! Да ведь и сломал бы, кабы не вмешался Громов. Андрей просто вошел в беседку, кашлянул – полуголая Кьяра тотчас же завизжала, прикрыв руками грудь… впрочем, не совсем поспешно: хорошую ядреную грудь чего закрыватьто?

– Что? Кто? – в ярости обернулся полковник. – А ну прочь отсюда, прочь!

– Сеньор комендант, я бы хотел уточнить насчет флигеля…

– К черту флигель!

– Но дело такое, что не терпит отлагательств. А этого мальчишку вы еще успеете наказать.

– Он прав, прав, милый, – натянув платье на грудь, закивала графиня. – Сходи, посмотри… А с этим… – она перевела взгляд на бледного, словно полотно, парня. – Я прикажу слугам запереть его в каретном сарае.

– Да, пусть запрут, – полковник махнул тростью. – А уж после подумаем, что с ним делать. Так что неладное с флигелем? – он грозно повернулся к Андрею. – Что не так?

Чуть поклонившись, Громов отвечал с большим достоинством, как и положено всякому уважающему себя профессионалу, неважно, каменщик ты или лейтенант:

– Видите ли, в чем дело, сеньор, я слышал, что ваш сосед алькальд вознамерился выстроить точно такой же флигель…

– Чтоо?!

– Или небольшую пристроечку. Но почти как у вас.

– Негодяй! – граф хватанул тростью по витой деревянной колонне, поддерживающей крышу беседки.

– Да это не он негодяй, милый, – всплеснула руками донна Кьяра. – Это все его женушка, толстуха Аркадия! Все нас переплюнуть хочет.

– Вотвот. Я бы вам посоветовал просто несколько подругому выставить окна и крышу.

Молодой человек покивал головой, искоса поглядывая на несчастного, избитого в кровь, Мартина, и совершенно не представляя сейчас, как помочь парню:

– Советовать он еще будет! – осадил комендант. – Кто ты такой, чтобы мне советовать? Хотя… пошлика, взглянем. Ну Аркадия… Ну алькальд! Поглядииим, поглядиим, однако…

– Зря ты, милый, им про наш флигель рассказывал.

– Ничего! Посмотрим еще, где они найдут каменщиков! Поглядим!

Буквально через пару дней поглядеть пришлось всем. Только не на флигель – тот еще не построили, – а на двух «прелюбодеев» – Мартина и Аньезу, коих, раздев, вымазали медом, а потом, вываляв в перьях, привязали к длинным шестам да пронесли через весь город на радость неизбалованным развлечениями жителям.

– Говорят, они занимались «этим» у Святого Источника, и тем самым осквернили его! – шептались кумушки.

– А еще этот вот парень втерся в доверие к жене сеньора полковника, а затем напал на нее!

– Неужели напал?

– Дадада! Уже сорвал с несчастной графини платье, и не подоспей вовремя полковник… Ой, что бы было бы!

– О, святая заступница Гваделупская! Ну и времена наступили.

– Ну и молодежь!

После устроенного шоу юных «прелюбодеев», осквернивших Источник, по приказу коменданта бросили в глухой подвал форта СанМаркос и там же замуровали заживо. Как когдато. В назидание всем.

Тем самым хитрый полковник (а, скорее, здесь не обошлось без его коварной супруги, донны Кьяры) отвлекал внимание досужих сплетников от своей семьи, направляя его совсем в иную сторону, а также создавал себе имидж неутомимого стража святой католической веры, чему был несказанно рад отец Маркос, хотя прелюбодеяние – не столь уж и страшный грех с точки зрения католицизма, в последнее время вполне снисходительно относившегося ко многим людским слабостям. Вот пуритане – эти да, эти вполне могли и обвалять в пуху, и замуровать, и даже сжечь на костре… для католиков же это не характерно, однако ж вот прокатило…

Громову было жаль Мартина и, особенно, Аньезу, и он всю ночь думал, как помочь несчастным, вполне понимая, что время для помощи весьма и весьма ограничено. Влюбленных замуровали в том самом каземате, где сто лет назад уже приняли романтическую смерть подобного рода узники, скелеты которых не так давно нашли «каменщики».

Сколько могут продержаться узники без еды и питья? Очень и очень недолго, молодой человек хорошо себе представлял, что у него, вне всяких сомнений, есть еще сутки, даже может быть – двое. И за это время нужно было попытаться вызволить угодивших в смертельную ловушку бедолаг либо через местное начальство, либо иным – насильственным – способом; по дороге к особняку полковника д'Аргуэльи Андрей как раз и прикидывал – каким.

А погода стояла чудесная: облизывая искрящийся белый песок, томно шуршали синие волны, ласково слепило глаза солнце, да и прозрачноголубое небо сияло так, что все вокруг казалось ультрамариновым, немножко даже нереальным, радостным. И пляж, и форт СанМаркос, и похожий на игрушечный город с белыми, под красными крышами, домиками и изысканновычурным собором.

По случаю дня очередного святого как раз звякнул колокол, и копавшие ров – уже совсем немного осталось! – узники тотчас же прекратили работу, разогнув натруженные спины для крестного знамения и молитвы. Среди этих оборванных бедолаг Громов давно уже не видел переселенцев – видать, както договорились, выкупились, – а ныне краем глаза отметил боцмана и шкипера с «Эулалии», коих давно уже не воспринимал как врагов и даже както при случае передал коечто из продуктов. Оба моряка сильно похудели: хотя чернявый шкипер и раньшето не отличался дородностью, но боцман Гильермо совсем спал с лица, и брыластые щеки его уныло повисли, словно проткнутый вязальной спицей мяч.

– Ишь, таращатся, – Головешка Сильвио оглянулся и покачал головой. – Представляю, как они нас ненавидят!

– И совершенно напрасно! – вскользь заметил Андрей. – Сами во всем виноваты… правда, люди обычно склонны всегда винить в своих собственноручно устроенных бедах других… ну или злодейкусудьбу – в крайнем случае.

– Эти уж точно нас виноватят! – хохотнул Рамон. – Глянь, как вызверились.

Громов снова оглянулся:

– Да нет, парни, вовсе не на нас они смотрят, а мимо – в гавань. Воон на тот изящный кораблик, судя по парусному вооружению – бриг. Гляньтека, он ничем не хуже «Эулалии», даже лучше – выглядитто как новый.

– Просто надраен как следует, – щурясь от солнца, хмыкнул Головешка. – Согласен, в силу – добрый корабль. И идет уверенно, видать, не первый раз здесь. Ха, парни! – Сильвио вдруг понизил голос и заговорщически подмигнул. – А вот такой бы захватить, да… куда угодно.

– Ага, можно подумать, что ктото из нас умеет им управлять. «Эулалию» вспомни – много мы на ней наплавали?

– Да шучу я, шучу.

Отмахнувшись, Сильвио рассерженно прибавил шагу и, обогнав всех, остановился дожидаться на пригорке. Узкое, смуглое почти до черноты, лицо его неожиданно вытянулось:

– А что это там за суета у дальнего бастиона? Смотрите – целая толпа собралась. Наверное, не туда ров выкопали… или не так. Ну да – воон идут с лопатами…

– Ндааа, – обернувшись, нехорошо прищурился Громов. Какието смутные сомнения вдруг одолели его… и не оченьто захотелось возвращаться вечером в крепость.

– Там – тот, – подойдя, тихо сказал Саланко. – Неужели нашли, откопали? Я сбегаю, проверю, сэр?

– Проверишь?

– Ну да. Я – лучший охотник маскогов! Будьте уверены, сэр, никто меня не заметит.

– Что ж – беги, – подумав, молодой человек махнул рукой, и юный индеец, свернув с тропинки, тотчас же растворился в зарослях.

– Эко ловко! – прищелкнул языком Каменщик. – Куда это он, друг Андреас, не скажешь?

– Так, проверить коечто, – Андрей задумчиво почесал подбородок. – Побриться б неплохо бы… и мне, да и вам тоже. И приодеться. А то выглядим, как каторжники!

– Так мы и есть каторжники! – засмеялся Сильвио. – Ой… давно хочу тебя спросить, дружище Андреас! Откуда ты знаешь язык краснокожих дьяволов?

– Я и не знаю, – сворачивая на тенистую авениду СанКристобаль, Громов пожал плечами.

– А как же ты разговаривал с нашим дикарем?

Тут уж расхохотался Рамон:

– Эй, Головешка, проснись! Это был английский.

– Английский? – узник хлопнул себя ладонями по коленкам. – Хотите сказать, что дикареныш умеет на нем разговаривать?

– Умеет, – улыбнулся Андрей. – И значительно лучше нас.

С минуту они шагали молча, и лишь у самых ворот особняка сеньора полковника Рамон взял Громова за локоть и тихо спросил:

– Насчет одежды и бритья – ты серьезно?

– Более чем.

– Поясни!

– Давай чуть позже, пока же… хоть ктото из нас должен выглядеть прилично… пусть даже пару человек. Надо раздобыть бритву!

– Ладно, – внимательно посмотрев на Громова, протянул Каменщик. – Мы начнем работать, а ты ищи одежку и бритву.

Кивнув, молодой человек свернул на боковую аллею и, обойдя злополучную беседку, зашагал к дому, проникнуть в который особого труда не составило – дверь черного хода оказалась распахнутой настежь. Да и кого здесь было бояться – в полном слуг доме самого коменданта?!

Сделав несколько шагов по пыльному коридору, Андрей вышел в просторный холл и замер, прислушиваясь. Со второго этажа, куда вела широкая мраморная лестница, доносились веселые крики играющих детей… ага, вот двое пострелят лет шестисеми с радостными воплями спустились по лестнице вниз и выбежали на улицу. Пожилая негритянка в сером суконном платье – по всей видимости, нянька или бонна – едва поспевала за детьми.

Слава богу, ушли… Громов хотел было подняться наверх, но, услышав чьито шаги, спрятался за портьерой, пропуская дородную индеанку с большой плетеной корзиной, полной белья. По всей видимости, там, куда она шла, находились какието хозяйственные помещения, вполне возможно – гардеробная, что и было нужно. Рассудив таким образом, лейтенант прошмыгнул вслед за прачкой, оказавшись в просторной комнате с большим зеркалом на стене и бронзовой, наполненной водою с лепестками роз ванной.

Поставив корзину на небольшой столик слева от зеркала, прачка выложила оттуда белье, аккуратной стопочкой сложив его в просторном резном шкафу из крепкого дуба, после чего, чтото себе под нос напевая, ушла, захлопнув за собой дверь.

Томившийся за углом шкафа Громов давно уже увидел лежащую на золоченой полке под зеркалом бритву и кусок зольного мыла. Оставалось только лишь это все прихватить да поискать одежду.

Андрей подошел к зеркалу, откуда на него глянул весьма подозрительного вида бродяга, оборванец с длинной нечесаной шевелюрой… впрочем, можно было сказать и подругому – загорелый мускулистый мачо! Дада… и так можно было сказать, вполне… Интересно, понравился бы он в таком виде Бьянке? Владе – уж точно понравился бы. Ах, Бяьнка, Бьянка… Господи – да не приснилось ли все это?

– Что это ты тут делаешь, а?

Позади выстрелом прозвучал требовательный женский голос, а в зеркале отразилась красавица: стройная, лет тридцати пяти, дама, с бледным, обрамленным иссинячерными волосами лицом и большими, цвета крепкого чая, глазами, к которым так шло шелестящесверкающее муаровое платье цвета морской волны, оставляющее открытыми нежные сахарнобелые плечи.

– Что я делаю? Бреюсь, донна Кьяра, – намылив щеки, нагло отозвался Громов. – Просто надоело все время ходить, как клошар. Да и перед вами стыдно.

– А я вот сейчас кликну слуг, – женщина усмехнулась, впрочем, никого звать явно не торопилась, иначе давно бы позвала.

– О, донна Кьяра! Быть может, вы разрешите мне закончить свой туалет?

Побрив левую щеку, лейтенант приступил к правой, стараясь не делать резких движений – бритье опасной бритвой процедура весьма деликатная, требующая определенной сноровки и вовсе не терпящая никакой спешки. Можно полщеки отхватить – запросто!

– Ах… ты, значит, пришел только побриться… – тихо произнесла донна Кьяра… – Нуну… Лжешь!

– Конечно, лгу, – промокнув лицо найденной тут же салфеткой, молодой человек обернулся, встретившись взглядом с пылающими очами графини…

И больше не нужно было никаких слов…

Сделав шаг вперед, Громов обнял красавицу за плечи и крепко поцеловал в губы. Донна Кьяра подалась к нему всем телом, словно только этого и ждала… да верно, и ждала, иначе как объяснить эту внезапно вспыхнувшую страсть?

– Я знала, знала, что ты придешь… – стаскивая с молодого человека одежду, шептала графиня. – Знала… Помоги мне снять платье…

Она повернулась спиной, и Громов, быстро распутав завязки, удерживающие лиф, поцеловал женщину в шею и, не переставая покрывать поцелуями плечи, нежно провел пальцами по позвоночнику… а вот ладони его скользнули вперед, поласкали пупок… грудь, упругую и большую…

С тихим стуком полетел на пол корсет, шурша, упало платье… Подхватив нагую красавицу на руки, молодой человек усадил ее на край стола, рядом с бельевой корзиной. Андрей больше не в силах был сдерживаться, проваливаясь в томный, затягивающий омут любовных ласк.

Графиня обняла его за плечи, обхватив поясницу ногами, Громов поласкал грудь, чувствуя на своих устах горячее дыхание страсти. Ах, эти распахнутые губы, зовущие к поцелуям… этот теплокоричневый взгляд… словно омут…

В этот омут – омут нешуточной страсти – упали оба, провалились, не боясь утонуть, ибо оба только этого сейчас и хотели, а все остальное было – ничто.

– Ах, мой герой… – извиваясь, стонала графиня.

Поскрипывал стол. И, едва любовники достигли высшего момента столь внезапно охватившей обоих страсти, сдвинутая на край стола корзина упала на пол, вызвав общий смех.

– Хорошо еще, не развалился стол, – закатывая глаза, хохотала графиня. – Нет, ну правда, мог же! Он такой же старый, как и крепость СанМаркос.

– Да неужели? – Андрей хмыкнул, погладив женщину по плечу. – Слушай, у тебя такая белая кожа… Как тебе удается от солнца спастись?

– О, это вовсе непросто, мой друг, – донна Кьяра, играя, щелкнула любовника по носу. – Надо подбирать одежду – легкую, но непроницаемую для лучей. И шляпа, обязательно шляпа.

– О, в этом доме, как видно, много одежды.

– Да уж немало, – красавица расхохоталась и, вдруг сделавшись серьезной, прошептала: – Больше сюда не приходи. Я найду тебя сама, ведь вы еще долго будете… строить?

– Думаю, до осени, – повел плечом лейтенант.

– Вот видишь, до осени. Уже хорошо. А там… там чтонибудь придумаем.

Усевшись рядом с графиней на стол – на место упавшей корзины, – молодой человек ласково провел любовнице по бедру и, поцеловав грудь, тихо спросил:

– У вас тут мальчишка служил… и девчонка. Что же их, правда – замуровали?

Женщина неожиданно отпрянула, красивое лицо ее исказила гримаса презрения и злобы.

– Так вот ты зачем явился?! – вскочив, донна Кьяра с яростью хлестнула Громова по щекам… хлестнула бы, коли б он не перехватил ее запястья руками.

– Пусти! – рассерженно прошипела графиня. – Пусти, иначе я буду кричать…

– Что ж, кричи – мне это нравится.

С этим словами Андрей снова поцеловал женщину в губы и долгодолго не отпускал, прижав к себе и нежно гладя ладонями талию и спину. Донна Кьяра затрепетала всем телом, уже не пытаясь кричать… Ее темнокарие глаза затуманились, вновь налившаяся терпким соком любви грудь тяжело вздымалась…

Вдруг ктото резко постучал в дверь:

– Донна Кьяра! Это лейтенант Лареда. Слуги сказали – вы здесь.

– Да, я здесь, лейтенант, – невозмутимо отозвалась графиня. – Как раз принимаю ванну. Вы, верно, ищете моего мужа?

– Именно так, госпожа.

– Если чтото срочное – скачите к Источнику Молодости, он там охотится вместе с алькальдом.

– Спасибо, госпожа, извините, что потревожил.

– Эй, эй, сеньор Лареда! Да что случилосьто?

– Во рву нашли убитого надсмотрщика, госпожа. Надо срочно вести расследование, уже имеются некоторые наметки на убийц. Их нужно серьезно пытать, и я…

– Ладно, не задерживаю больше вас, сеньор Лареда. Надеюсь, вы быстро отыщете моего дражайшего супруга… – дождавшись, когда гулкие шаги лейтенанта затихнут на ступеньках крыльца, графиня озабоченно посмотрела на Андрея. – И нам с тобой, дружок, нужно бы поспешить. Источник Молодости не так уж и далеко – муж будет здесь с минуты на минуту. Так что отправляйся на стройку… а я пока и в самом деле приму ванну. Ммм…

Обняв, донна Кьяра поцеловала Громова на прощанье и тихо шепнула:

– Иди через второй этаж – там сейчас никого нет. В левом крыле дома увидишь лестницу в сад. Что смотришь?

– Ты обворожительна! – искренне признался молодой человек.

Графиня улыбнулась:

– Я знаю. И знаю, что ты сейчас мне не лжешь.

Красивое лицо ее исказилось:

– Но про юных прелюбодеев – забудь! И никогда мне о них не напоминай. Все! Уходи. Мне надо еще позвать служанку.

Каторжники бросили работу сразу же, как только на стройку возвратился Громов, они уж его ждали, да не одни – вместе с появившимся Саланко.

– Этот парень говорит… – взволнованно начал было Головешка Сильвио.

– Я знаю – во рву нашли труп надсмотрщика, – Андрей стиснул губы и сплюнул. – Больше того – нас собираются пытать. Всех!

Головешка удивленно приподнял брови:

– А при чем тут мы?

– Разбираться не будут, – бросив на лейтенанта быстрый внимательный взгляд, махнул рукою Рамон. – Знаете, мне чтото не слишком хочется возвращаться в крепость… Тем более, тот красивый кораблик. Мы его захватим!

– Ага! – Сильвио скривил губы. – Захватитьто, может, и захватим – а как потом поплывем? Без шкипера, без матросов…

– За матросов и мы с вами сойдем, – поглядев на море, улыбнулся Громов. – А вот насчет шкипера… есть у меня планы.

Молодой человек снова взглянул на море и, обернувшись, приказал тихим и непререкаемым тоном:

– Найдите лодку и ждите меня в зарослях у подземного хода. Что смотришь, Сильвио? Дада, у того самого.

– Ааа…

– А я скоро. Дерзайте, други мои. Да! Я тут присмотрел для вас коекакую одежку.

Товарищи по неволе покинули сад вместе, только по людной СанКристобаль не пошли, ту имелся другой проход к морю – переулками, меж задних дворов и кишащих большими зелеными мухами свалок. На полпути Андрей, ободряюще подмигнув своим спутникам, свернул на знакомую тропку и уже минут через двадцать оказался у дальнего рва, как раз там, где еще утром встретил моряков со «Святой Эулалии». Шкипер, боцман и еще паратройка знакомых на лицо матросов и сейчас находились там же, только, пользуясь отсутствием пригляда, не работали, а болтали, бросив кирки и лениво усевшись на краю канавы.

– А где ж ваш страж? – подойдя ближе, с наглой усмешкой осведомился Громов.

– Отошел посмотреть на… О! Подлый каталонский пес! – повернув голову, вызверился боцман. – Издеваешься? Это изза тебя мы здесь…

Андрей спокойно сплюнул:

– На себя б посмотрели, тоже еще, агнцы. Да не ругайтесь, ято не просто так к вам сюда заглянул.

– Не просто так?

Моряки переглянулись, и чернявый, чемто похожий на Сильвио Головешку, шкипер недоверчиво покачал головой:

– И чего ж тебе от нас надобно, каталонец?

– Каталонец? Тогда уж – русский, если на то пошло, – молодой человек ухмыльнулся и, повернувшись, махнул рукой в сторону гавани. – Видите воон тот бриг?

– Ну видим, а толкуто?

– Просто я собираюсь его захватить, – небрежно пояснил Громов. – Вот прямо сейчас. Не хотите поучаствовать?

– Что?!

– Ну как хотите, мое дело предложить. Прощайте, мои незадачливые друзья. Копайтесь тут в грязи, раз уж вам так это понравилось.

Пожав плечами, молодой человек отправился восвояси, фальшиво насвистывая себе под нос чтото из старых песен «Агаты Кристи». У зарослей рододендронов – не далеко и ушел! – его окликнули:

– Эй, эй! Ты это серьезно?

Не оборачиваясь, Громов презрительно отмахнулся:

– Я на тебе, как на войне, а на войне, как на тебе…

– Да постой ты, Висельник!

Подбежавший боцман схватил Андрея за руку.

– Тогда уж не Висельник, а сеньор лейтенант! – обернувшись, усмехнулся беглец. – Если вы со мной – тогда поспешите. Да! И кирки с собою возьмите, лопаты – не пропадать же добру.

– Лопаты? – совсем уж изумился боцман. – Онито нам зачем?

– Подкоп будем делать, – Андрей расправил плечи и расхохотался, глядя на унылые лица каторжников. – Дада – подкоп. Иначе как мы попадем на корабль?

– Под… под землей?

– Да ну вас!

Махнув рукой, молодой человек прибавил шагу и, больше не оглядываясь, зашагал к морю, чувствуя за спиной сопение моряков. В таком вот составе – Громов, чернявый шкипер, боцман Гильермо и еще трое матросов «Эулалии» – вся команда и предстала перед удивленными взорами каменщиков, как и уговаривались, дожидавшихся лейтенанта в кустах.

– Нашли лодку?

Рамон Кареда деловито кивнул:

– Да, уже управились. Ее этот… дикареныш стережет.

– Э… – хлопнул глазами Сильвио. – А это кто еще?

Громов светски улыбнулся:

– Вы искали моряков? Так вот они. В профессионализме этих достойных господ я лично не сомневаюсь – имел случай убедиться.

Сказав так, молодой человек оглянулся на моряков и строго нахмурил брови:

– А вы что стоите, любезные? Прихватили кирки – и за мной.

Бывший лейтенант выглядел нынче франтом: графская одежонка пришлась ему почти впору, разве что чуть жала в плечах. Кружевное жабо, выпущенное изпод расстегнутого сверху светлозеленого камзола, такого же цвета кафтан с щедро усыпанными серебряными пуговицами отворотами и накладными клапанами карманов, белые чулки – увы, не в цвет кафтану, как принято бы по моде, но уж какие нашлись. Плюс ко всему этому черная треуголка с плюмажем, башмаки с пряжками и изящная камышовая трость с золотым набалдашником в виде оскаленной головы льва. Башмаки, правда, немного жали – но не ходить же босиком, в такомто цивильном наряде?

Остальные каторжники выглядели куда менее импозантно, хотя тоже – не в лохмотьях, как те же морячки. Уж тут кому что досталось: Головешке – красный, с золотыми пуговицами, камзол, Рамону – кафтан с сорочкою, а Гонсало «Деревенщине» Санчесу – одна лишь шляпа, все остальное платье оказалось мало.

А Громов – да, выглядел настоящим сеньором, и не только потому, что был изысканно одет – еще и манеры: не зря учителяфранцузы в Барселоне старались.

– А куда мы идем, можно спросить? – углубившись в подземный ход, осторожно поинтересовался шагавший следом за Андреем шкипер, звали его, кстати, Альфонсо Хименес.

Вообще, этот парень вызывал у Громова уважение – молчалив, зря не болтает, да и в жестокостях – тогда, еще на «Эулалии» – вовсе не замечен.

– Этот путь – к нашей свободе! – не оборачиваясь, несколько театрально бросил на ходу лейтенант. – Впрочем… не только к нашей.

– Вы хотите сказать, что мы идем сейчас к кораблю?!

Молодой человек хмыкнул, останавливаясь у свежей кирпичной кладки, которую сам же – совместно со всеми прочими – и делал.

– А ну, парни, взялись за кирки! Осторожней только, не слишкомто увлекайтесь. Хотя, думаю, охране крепости сейчас вовсе не до старого заброшенного бастиона.

Оказалось достаточно только одного удара. Вопервых, кладку делали в один кирпич да почти без раствора, так, чтоб лишь вид был, а вовторых – билто здоровяк Деревенщина, детинушка силы немереной, косая сажень в плечах.

Хватанул разок… стеночка и рухнула.

– Ну Гонсало! – восхищенно присвистнул Рамон. – Тебе можно было б и без кирки – кулаком бы треснул…

А Громов между тем уже заглянул в зияющую темноту провала:

– Эй, вы там, полюбовнички! Спите, что ли?

– Кто… кто здесь? – послышался слабый голос.

– Черти! Да поднимайтесь же!

– Черти? Что же, мы в аду? Господи… за что?! Крепись, милая Аньеза…

Андрей на ощупь схватил когото из парочки за руку – как оказалось, Мартина, – вытащил… затем наступила очередь девчонки.

– Андреас?! – не веря своему счастью, хлопал глазами Пташка. – Сеньор лейтенант! Вы – как? Вы… для чего? Зачем? О, Святая Дева! Не плачь, милая Аньеза, – мы не зря молились…

– Хватит болтать – идем!

Побросав ненужные теперь кирки, беглецы скоренько двинулись обратно, а уже у выхода из подземелья, когда посветлело, Громов обратил внимание на внешний вид юных «прелюбодеев». Впрочем, это заметил не только он один.

– Ой, да они голые, кажется! – хохотнув, воскликнул Сильвио Головешка, смачно хлопая Мартина по плечу.

Хлопнул и тут же отдернул руку:

– Что это тут, деготь, что ли? И перья еще…

– Дааа, – поглядев на спасенных, лейтенант задумчиво покачал головой. – Настоящие чуды в перьях! Рамон, дайка девчонке свой кафтан. А ты, Мартин, покуда и так перебьешься… походишь дикарем…

– Был у нас один дикарь, – со смехом сострил Сильвио. – Теперь два стало. Ну и видок у тебя, Пташка!

– Ладно, хватит ржать! – Громов со всей строгостью оборвал едва начавшийся хохот. – Где, вы говорите, лодка?

Саланко ждал их за небольшим мысом, сидел прямо в песке, придерживая за веревку небольшую рыбацкую лодку со сложенной мачтой и парусом, в коей елееле уместились все беглецы, предварительно подождав, когда отмоются от дегтя, меда и перьев спасенные от страшной смерти «прелюбодеи».

– Вот дьявол! – усаживаясь на корму, выругался вполголоса боцман. – Как бы нам не отправиться прямо на дно. Волной захлестнет и… Да не ставьте вы парус, олухи! Весла, весла берите, да держите носом к волне.

– Но нам вовсе не туда надо, – работая веслом, возразил Головешка.

Старый моряк ухмыльнулся:

– А вот отойдем подальше от берега, тогда и повернем. Кстати, а вы уверены, что на том корабле вас так уж радостно встретят?

– Конечно, радостно, – уверенно отозвался Андрей. – Вы даже не представляете себе, как!

– Клянусь всеми чертями, – повернув голову, шепнул боцман шкиперу Альфонсо Хименесу. – Если все пройдет гладко, я готов выбрать этого парня своим капитаном! Правда, вот не уверен, что все получится. Ну? Что молчишь, Альфонсо?

– Думаю, наш лейтенант знает, что делает, – скосив глаза на Громова, отозвался шкипер. – Вообще, я еще на «Эулалии» заметил – парень он ушлый. Может, и на этот раз нам всем повезет.

В ответ боцман ничего не сказал, лишь почмокал губами да хмыкнул, впрочем, командовать гребцами не перестал:

– Левый! Левый борт! Правый – табань! Табань, говорю, дьявол вам в глотки, крысы вы сухопутные!!!

Дул ветер, для корабля, наверное, не особо существенный, но для лодки вполне хватало и такого – пару раз волна уже захлестнула суденышко, окатив беглецов тучей соленых брызг.

– Дьявол вас разрази! Говорю же – табань правым бортом!

Слава богу, в небе ярко сверкало солнце, и мокрая одежда высыхала прямо на глазах, исходя прозрачнобелым паром. В море повсюду виднелись косые паруса таких же рыбачьих лодок, но, кроме брига, никаких других крупных судов в санагустинской гавани не имелось, что привело Громова в весьма радостное расположение духа. Плотоядно посмотрев на корабль, он громко прочел написанное на корме название – «Санта Эсмеральда», – и, спрятав улыбку, обернулся к корме: – А что, господа, название новое придумаем или это отставим?

Моряки с удивлением воззрились на него, а боцман даже покрутил пальцами у виска – дескать, помешанный! Ты захвати сперва…

– Хотя об этом можно и потом подумать, – не унимался молодой человек. – Да! Господа мои – хватит нас для управления судном?

– В хорошую погоду да при попутном ветре – вполне, не фрегат же! – вполне серьезно промолвил шкипер. – А вот чтобы идти галсами, придется побегать, впрочем, и с этим управимся, дело в другом…

– В чем же? – Громов вскинул брови, поглядывая на быстро приближавшийся красавец бриг – двухмачтовый, с изящными стремительными обводами и не особо высокой, украшенной узорочьем кормой с повисшим испанским флагом.

– С десяток пушек там точно есть, – всмотрелся в корабль шкипер. – Но чтобы вести бой – команды явно мало. Нас простонапросто захватит первое же встречное судно! И это не обязательно будет фрегат, достаточно точно такого же брига, только с командой дюжины в три человек.

– Ладно, – лейтенант согласно кивнул и вдруг хлопнул в ладоши. – Слушай мою команду! Ты, ты и… ты! И вот вы двое, – он указал пальцами на «сладкую парочку», Саланко и на трех матросов. – Вас сейчас свяжут.

– Свяжут?!

– Так, чтоб в нужный момент вы могли быстренько освободиться. Боцман, надеюсь, умеете вязать узлы?

– А то!

– Тогда что сидите?

Когда лодка подошла к борту «Санта Эсмеральды», все шестеро уже сидели на дне со связанными руками. Вахтенные давно уже заметили суденышко и сейчас с любопытством посматривали на беглецов… впечатления беглых каторжников отнюдь не производивших. На корме, как и полагается, вальяжно развалился «сеньор лейтенант» в пижонском графском кафтане и в треуголке с плюмажем, кормовым веслом управлялся боцман в шляпе, ну и коекто тоже вполне сходил за слуг «уважаемого господина».

– Здравствуйте, почтеннейшие господа! – привстав, Громов отсалютовал вахтенным тростью. – Я – сеньор Хулио Иглесиас, местный помещик. Имею вам коечто предложить.

– Так поднимайтесь на борт, сеньор, – учтиво приподнял шляпу какойто высокий человек в синем кафтане с кружевными обшлагами… если и не сам капитан, то – старший помощник, точно.

Он взмахнул рукой, и с борта спустили веревочную лестницу… пришлось коекого развязать, а затем опять связать – уже на палубе судна.

– Алонсо Вьеда, шкипер этого корабля. Прошу вас, господин Иглесиас… Сейчас я распоряжусь с вахтой.

Рыкнув на матросов, шкипер отправил их на свои места… Всегото шестеро, живо прикинул Громов. Полдюжины. Интересно, где остальные? Отдыхают здесь же, на корабле… или…

– К сожалению, господин капитан не сможет с вами сейчас встретиться, уважаемый кабальеро, он с частью команды решил отстоять обедню во имя Святой Девы Гваделупской, хранившей нас во время всего плавания.

– А откуда вы пришли? – пряча радость, осведомился «сеньор Иглесиас».

– Из Картахены.

– Ого!

– Нет, нет, – расхохотался господин Вьеда. – Не из той Картахены, про которую вы подумали, из здешней, американской. Впрочем, все равно – путь не такой уж и близкий. Вы сказали, у вас есть ко мне предложение?

С этим словами шкипер пристально воззрился на связанных, взгляд его остановился на девушке, губы искривила плотоядная ухмылка.

– Да, конечно, предложить – затем и явился, – Громов обвел рукой «пленников». – Вот эти рабы. Я хотел бы продать их… не очень дорого.

– Я понимаю, – осклабился моряк. – Что ж, поглядим, давайте.

– Дада, смотрите, почтеннейший сеньор, сморите!

С этим словами Андрей подошел к Аньезе и скинул с ее плеч кафтан… Оставшись нагою, бедняжка ойкнула и, сразу же покраснев, низко опустила голову.

– О, да она премиленькая! – шкипер ухватил девчонку за подбородок. – А нука, посмотри на меня… О, даа! Сколько за нее хотите?

– Шесть дюжин пиастров!

– Я дам две.

– Но…

Почтеннейший сеньор Вьеда осклабился:

– Поймите, уважаемый господин Иглесиас, я же не спрашиваю – откуда у вас эти рабы? Заметьте, даже не высказываю предположения, что они беглые, в противном случае вы бы смогли спокойно продать их и в городе, но… Меня это не интересует! Девчонку я бы взял… и еще, пожалуй, вот этого парня, – шкипер ткнул пальцем в грудь Мартина Пташки. – Думаю, мы сойдемся в цене… вам ведь их здесь все равно не продать, согласитесь?