Текст книги "Пират.Дилогия"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 38 страниц)

Тут уже удивилась Бьянка:

– Вы говорите покастильски… Здесь? Во владениях англичан?!

– Кастильский? – Майк и Лина озадаченно переглянулись. – Нет, мы с Кубы. Из тех, знаете, кто не любит красных. Всяких там Фиделей и прочих. Бьянка, мы с тобой, случайно, не земляки, а?

– Нет. Я из Барселоны.

– О! Барселона!!! – Майк ударил себя по ляжкам. – Она испанка! Ты слышала, Лина?

– Не испанка, а каталонка! – приподнявшись, гордо пояснила баронесса и тут же, покраснев, прикрыла руками грудь.

– А вы новенькие, я смотрю, – вступил в разговор второй парень, пузатенький и белобрысый Боб.

Громов вскинул глаза:

– Новенькие?

– Ну и наших, из натуристов.

– А, да, да, – Андрей рассмеялся. – Мы, кстати, не местные. Так, приехали не надолго.

– И правильно сделали! – вновь вступил в беседу Майк. – Здесь сейчас самое то! Не жарко, и вообще – красота. Ты, Эндрю, судя по выговору, тоже из эмигрантов? Поляк? Немец?

– Да нет – русский.

– Русский?!!!

Удивлению всех троих не было предела! Непосредственный до простоты Майк даже несколько раз с восторгом хлопнул Громова по плечу:

– Настоящий русский?! Вот это да! Все ж таки выбрал свободу – молодец! Здорово!

Андрей так и не сообразил, о какой такой свободе идет речь, впрочем, и особо на эту тему не парился – голова болела о другом.

– Слушайте, у нас по пути документы и деньги украли. Мы автостопом ехали…

– Так, наверное, в какойнибудь машине забыли, искоса поглядывая на Бьянку, вслух предположил Боб. – Со мной вот в прошлом году случай был…

– Нет, дружище, – оправдывая свое прозвище, Майк быстро перебил приятеля. – Документы они, конечно, могли потерять, а вот денежки – точно слямзили. Наверняка в какомнибудь мотеле, там ворюг – пропасть!

– Дадада, – сверкнув черными глазами, поддержала своего дружка Лина. – У меня весной сумку в мотеле подрезали, Майк, помнишь? Как же он называлсято… ага – «Черный Флинт»… или… нет… «Медовый месяц» – вот как! Там еще музыкальный автомат стоял, с пластинками Рики Нельсона, Элвиса, Литтл Эвы… Я как раз Рики Нельсона ставила – он такой милашка, вчера в «Америкэн Бэндстэд» опять его показывали. Хэллооо, Мэри Лууу… Да вы слышали.

– Хорошая песня, – на всякий случай похвалил Андрей. – Забавная.

– Вот! – Лина бросила на Майка взгляд, полный уничижающего торжества, коим, верно, Александр Македонский смотрел на поверженного Дария. – А ты, милый, говоришь, что Рики Нельсон и Фрэнки Авалон только девчонкам нравятся.

– И еще – гомикам!

– Ты хочешь опять со мной поссориться?! – гневно уперев руки в бока, голая Лина грозно нахмурила брови, став вдруг похожей на рассерженную домохозяйку на коммунальной кухне, или, если быть ближе к местным реалиям – на одну из тех девчонок, что зарабатывают немалые деньги, борясь друг с дружкой в грязи на потеху публике.

– Эй, эй, дай задний ход, подруга! – Майк вмиг сделал испуганное лицо и даже поклонился. – Прости, если обидел. Ведь не хотел. Точно – не хотел, клянусь святой девой Гваделупской! Хочешь, на обратном пути в музыкальный магазин заедем?

– В магазин? Ой, хочу, хочу!

Живо сменив гнев на милость, девчонка радостно захлопала руками и, бросившись дружку на шею, чмокнула его в губы.

Они казались очень похожими, эти двое – Майк и Лина – оба невысокие, юркие, смуглые, оба брюнеты, только Лина, пожалуй, темнее, да и глаза – черные, а у Майка, как ни странно – светлые – зеленые… или сероголубые, как у Андрея, только без непреклонностального оттенка, скорее такие хитренькие, себе на уме. Такие глаза Громов видел в старых советских фильмах у сельских прохиндеев – колхозных лентяев конюхов или нечистых на руку счетоводов. Хотя эта парочка производила впечатление людей весьма дружелюбных, веселых и легких… Ну а как же! Нудисты ведь… натуристы. Люди непосредственные, словно дети – все хотят быть ближе к природе.

– А вы зачем в Чарлстон приехали? – присев рядом с Бьянкою на песок, поинтересовалась Лина. – У вас здесь родственники? Друзья?

– Вообщето мы не сюда ехали… – что именно говорить, Андрей соображал на ходу. – А во Флориду.

– Я так и знала, что во Флориду! – Лина хлопнула в ладоши. – Мы в прошлом году ездили, у Майка там дядя, в Орландо. А вы, верно, на побережье хотите? Дайтонбич – неплохой городок или уж дальше – в Майами.

– В Майами, верно, дорого, – засомневался Громов. – Да нам теперь везде дорого – деньгито украли.

– И много у вас было денег?

– Баксов триста.

– Ого! Порядочно! – перебив подругу, Майк задумчиво покусал губу. – И что же вы теперь думаете делать?

Андрей пожал плечами:

– Честно? Не знаю. Может быть, подработать гденибудь можно, так, без официального оформления. Я шофером могу быть или, там, грузчиком.

– Грузчиком? – Майк с завистью окинул взглядом мускулистую фигуру Громова. – Пожалуй, грузчиком ты, Эндрю, вполне сможешь. Впрочем, и насчет шофера… посмотрим, может, я тебе в чем и помогу. Но! Точно не обещаю.

Андрей едва сдержал радость – хорошо бы помог! Судя по золотой цепочке с крестиком, висевшей на смуглой шее, Майк был парнем не бедным. Еще б посмотреть на его одежду, а еще лучше – на авто…

Не закончив разговор, все пятеро вдруг разом вздрогнули! За кустами послышался какойто шум, чьито голоса, звук сирены…

– Облава! – сплюнув, испуганно воскликнул Боб. – Небось, опять какаянибудь мегера шерифу жалобу написала. Мы ведь здесь неофициально. Ну бежим, что ли? Или потом откупаться будем?

– Ну уж нет! – вскочив на ноги, Лина обвела всех неожиданно суровым взглядом. – Ничего я этим козлам платить не буду! Пусть сначала попробуют поймать.

– Так поймают… – приподняв ветку, Майк между тем уже следил за отрядом полицейских, деловито окружавших пляж. – Много их, гадов. Похоже, на этот раз не уйти. Ах, черт! Не знаю, как ты, Боб, а мы с Линой на этот раз можем штрафом и не отделаться. Посадят. Месяца на два – как минимум. Судья еще в прошлый раз пригрозил.

– Уйдем! – наблюдая за растянувших цепью полицейскими, уверенно бросил Громов. – Морем – запросто.

– Как это – морем?

– А вы что, плавать не умеете?

– Так холодрыга же!

– Ну тогда в тюрьму отправляйтесь. Бьянка, идем!

Выскочив из кустов, Андрей и баронесса быстро побежали к пляжу, где уже царила вызванная внезапным появлением представителей власти паника – ктото бегал, ктото проворно одевался, а одна рыжая девушка, хохоча, плясала, прижав к груди транзисторный, старинного вида, приемник:

– Я, ведущий программы «Песенный вечер» Лесли Донеган, от имени радиостанции «Голос Каролины» и компании «ЭнБиСи», приветствую вас, парни и девчонки, старенькой, но забористой песенкой Пэта Буна «Спиди Гонсалес»! Итак, слушаем, подпеваем, танцуем! Лалала… лалалала…

Вот под эту мелодию беглецы и вбежали в море, поднимая брызги, нырнули…

– Ой! Святая дева Гваделупская!

– Ничего, Лина! – подбодрил Громов. – Выплывем. А нука, поднажмем. Вон туда, за мыс. Кто быстрее?

– Дада, – отфыркиваясь, Майк радостно поддержал идею. – Последний ставит всем пиво, ага?

Впрочем, у некоторых все равно денег нет… Лаадно, разберемся!

Наверное, полицейские все ж таки догнали б пловцов – срезали бы по берегу, побежали бы к мысу – если б хотели, если б вплотную не занялись оставшимися на пляже нудистами.

Бросившийся было в воду Боб – а следом за ним и еще парочка смельчаков – тут же выскочили из воды, зябко обхватив руками плечи. Ктото рванул по самой кромке пляжа в порт и не прогадал – за этим тоже не гнались, видать, для «палок» вполне хватало и тех, кто остался.

– Ххуху… – выбравшись на каменистый берег, выдохнул Быстрый Гонсалес. – Думал – точно замерзну. Водато, Эндрю, как у вас, в Сибири! А с пари ты здорово придумал – я старался.

– А я – куда лучше тебя старалась! – поежившись, засмеялась Лина. – Сразу за Бьянкой приплыла… Эй! Тыто хоть не замерзла, подруга?

– Я? – девушка с улыбкой моргнула. – Ннет.

Баронессу КадафалкиПуччидо, владетельную аристократку начала восемнадцатого века, уж конечно, покоробило бы столь вольное обращение, если бы… Если бы она и оставалась аристократкой и светской дамой, а не беглой преступницей, приговоренной к сожжению на костре ведьмой, уже давно потерявшей все остатки салонной барселонской спеси. Тем более что и сложившаяся ситуация вовсе не способствовала чванливому проявлению барства: на «ты» так на «ты», чего тут, в такомто виде, скроешь?!

А у Громова так и вообще сложилось впечатление, будто он эту сладкую парочку – Майка и Лину – знает уже тыщу лет!

Андрей и продолжил прерванную появлением полиции беседу первым:

– Ну? Похоже, сбежали. Куда теперь? По городу так и пойдем?

– А что? – засмеялась Лина. – Я так бы запросто. Мужики бы все шеи свернули, верно, Бьянка?

– А? Дада. Верно.

Тут Лина не удержалась, согнулась, зашлась в хохоте:

– Не обижайся, подруга, но твой английский такой смешной! Так говорили, я както по телевизору видела, в одной старинной пьесе, где все в завитых париках, кринолинах, при шпагах.

Еще б не смешной… Громов хмыкнул, представляя, какой кажется классическая английская (или испанская – кастильская – речь) современному, не отягощенному особым образованием человеку. Все эти дурацкие – «да, это так», «нет, это не так», «соблаговолите войти» и прочее. Примерно так же – по канонам восемнадцатого века – кстати, учили иностранным языкам в советских школах… впрочем, наверное, и в российских так же учат – не далеко ушли! С точки зрения властей – все правильно: зачем честному человеку со всякими там иностранцами разговаривать? Пусть лучше стоеросовый текст зубрит – «Москва – наша любимая столица».

– Не, так не пойдем – поймают, – рассмеялся Майк. – У нас тут машина недалеко, на пустыре, брошена. Место не особото людное – проберемся.

– Ну тогда пошли! – Андрей поднялся на ноги и протянул руку Бьянке. – Чего тут сидетьто? А то чтото есть хочется… прямо переночевать негде!

Машина – шикарный ретроавтомобиль, или, скорей, репликар – спокойно дожидался своих хозяев за мусорными баками в компании двух бродячих собак и облезлой, непонятной масти кошки, флегматично поглядывавшей на псов с выкрашенной светлоголубой краской крышки бачка.

Зеленоватосерое, с плавными обводами авто – двухдверный седан – мордой напоминало Громову знаменитую «Победу» – клиновидный капот, широкие, с круглыми фарами, крылья, массивная хромированная облицовка и бампер. Сзади же машина выглядела поизящнее – шире, чем у «Победы», стекло, объемистый багажник.

– «Плимут» Спешиал Де Люкс сорок девятого года, – открывая дверцу, както слишком уж безразлично – пижон! – пояснил Майк. – Уж конечно, не «Корвет» и не «Кадиллак», но… тоже машина. И очень надежная… Слышь, ты поведи, я выпил с утра.

– Надежная, надежная, – усаживаясь за руль, поддакнула Лина, как показалось Андрею – с ехидцей. – Все такие – в такси. Ну? – запустив двигатель, девчонка обернулась назад. – Все уселись? Едем!

Выехав с пустыря, «Плимут» вывернул на шоссе и, медленно набирая скорость, покатил, рыча мощным двигателем.

– Шесть цилиндров? – с любопытством поинтересовался Громов.

– Ну да, – покивал Майк. – Шесть.

– Небось, бензина жрет, как сумасшедшая лошадь!

– Да уж немало. Да черт с ним, с бензином – мелочь.

Дааа… Андрей покачал головой. А эти Майк с Линой точно – не бедные. Литров двадцать пять, а то и все тридцать на сотню – для них мелочь.

И все же – красивая машина! Особенно – бамперы и хромированные накладки на крыльях.

На скорости баронессе стало плохо – девушка побледнела и совсем спала с лица, казалось, что ее вотвот вырвет.

Громов тут же попросил остановиться. Вышел вместе с Бьянкой к кустам… Вновь усадил девчонку на заднее сиденье…

Водитель проезжавшего мимо авто – старинного вида «Кадиллака» – углядев на обочине голую пару, радостно надавил на клаксон.

– Смотрю, в канаву не заедь, гринго! – высунувшись изза руля, бросила ему вслед Магдалина.

– Может, ей впереди лучше будет? – опуская свое – рядом с водителем – кресло, осведомился Майк.

Его разбитная подружка обернулась и, внимательно глянув на бледную пассажирку, хмыкнула:

– А ты не беременна часом, а?

– Да нет, – вздохнув, Бьянка махнула рукой. – Не должна – я б и раньше чувствовала. Просто… непривычно все.

Громов обнял девушку, успокаивающе поглаживая по волосам. Шепнул:

– Ну что случилосьто? Ты же обещала ничего не бояться.

– Я и не боюсь… просто… укачало. Ну как морская болезнь.

– Так, может, вперед сядешь?

– Ой, нет! Нет. Я уж лучше здесь, с тобою.

Тронув с места, Лина покрутила рукоятку магнитолы – тоже весьма архаичной, как и положено в ретроавто.

– И снова с вами Лесли Донеган и «Песенный вечер». Чабби Чеккер! Все танцуем твист!

– Уау! Уау! – Лина весело хлопнула в ладоши. – Твист! Майк, дорогой, пойдем в субботу в дансинг? Тьфу, ты черт! Вот придурок!

Дав предупредительный сигнал, машину Гонсалеса в ревом обошел грузовик, мордой похожий на знаменитый «колун» – Зил 157й.

– Дорогая, может, скорость прибавишь?

– А корыто твое не развалится?

– Ничего, – Майк обернулся к Громову. – Вот подкоплю денег – куплю себе «Шевроле» – «Корвет»… или «Импалу», уж на неето точно хватит. И поедем на ней во Флориду – в Орландо, в Майами. А, крошка? Что скажешь?

– Могли б и на этой съездить, сейчас, – поводив головой, Лина свернула к бензоколонке, небрежно кивнув подбежавшему негру в потертом джинсовом комбинезоне. – Двадцать литров плесни!

– Слушаюсь, мэм!

Молодецки выпятив грудь – прикалывается? – негр поклонился и со всем рвением бросился исполнять указанное.

– Все двадцать литров, мэм!

– Спасибо.

Дав заправщику на чай несколько центов, Лина вновь вывернула на шоссе, и, проехав еще пару километров, свернула к белевшим среди кленов и лип домикам.

– Мы тут бунгало снимаем, – пояснил Майк. – Не бог весть что, но всетаки. Четыре комнаты, кухня, веранда.

– Главное, соседи не слишком любопытные, – сбросив скорость, Лина ловко припарковала авто у покосившегося забора. – В этом вот доме вообще никто не живет, а в том, двухэтажном, – она кивнула направо, – какойто старый усатый черт со своей старухой.

– Весьма приличные люди, любимая!

– Ага, приличные! – девушка дернулась, неприязненно покосившись на особняк, маячивший сквозь аккуратно подстриженные заросли ивы. – Тото на прошлой неделе в полицию настучали – мол, музыка громко играет. А я люблю громко! И ведь не поздно было еще. Кстати, ктото про музыкальный магазин говорил!

– Сейчас… переоденемся только.

– Скорей уж – оденемся. Ха! А здорово мы этих копов с носом оставили! – хлопнув в ладоши – была у нее такая привычка – радостно заявила Лина. – Рассказать кому – не поверят. Надо же – в море! А уже октябрь на дворе. Нет, это же надо отметить, обязательно отметить, ага! Ну выходим…

Оглянувшись по сторонам, вся нудистская команда покинула автомобиль, вбежав на гостеприимно распахнутую расторопным Майком – вот уж, действительно, Спиди Гонсалес! – дверь на веранду, заставленную старыми креслами, продавленным диваном и колченогим круглым столом, подобный которому стоял – как вдруг вспомнил Громов – в деревенском доме его бабушки.

– Проходите! – обернувшись на пороге гостиной, Магдалина махнула рукой. – Можете пока у нас пожить, коль такое дело. Может, мы еще и сами во Флориду соберемся, верно, Майк?

– Угу…

– Сейчас покажу вам комнату… Вон сюда, за мной, проходите. Вот…

– Спасибо.

К слову сказать, все внутреннее убранство дома, вся обстановка вызывала у Андрея, мягко говоря, несколько странное чувство, вероятно, рожденное неким вопиющим несоответствием великолепно отреставрированной и весьма недешевой (это уж понятно!) машины и потертой мебелишкой в стиле шестидесятых годов – откровенным кичем, усугубленным прикнопленными к выцветшим обоям портретами какихто эстрадных звезд, среди которых Громов не узнал никого, кроме Элвиса Пресли. А вот Пресли был хорош – молодой, глянцевый, в полосатой черножелтой футболке.

– Нравится Элвис? – не преминула справиться Лина.

– Так, коечто. «Тюремный рок», например.

– О!!! Обожаю «Тюремный рок». Ну что всталито? Проходите, располагайтесь! Сейчас я одежку принесу…

– А компьютер или ноутбук у вас где? – Андрей рассеянно оглянулся в дверях. – Чтото я не вижу. Хотелось бы воспользоваться… с вашего позволения. Понимаю, что наглый…

Магдалина недоуменно обернулась – она уже успела накинуть короткий халатик, вовсе не скрывавший прелестных ножек:

– Ноут… Нотная книга? Хм… нету. У нас только пластинки, и вон – радиола в углу. Хорошая радиола, между прочим…

Посмотрев в угол, Громов углядел стоявшую на небольшом столике радиолу, тоже конечно же ретро: ламповую, с «зеленым глазом» в корпусе полированного дерева, подобно нашим «Днепру» или «Ригонде». А, похоже, эта парочка предпочитает старинный стиль. Ноутбука у них нет! И всяких там айпадовайфонов чтото незаметно. Даже мобильников! Ну… что возьмешь с натуристов? Может, они специально так вот живут, стараясь не пользоваться достижениями цивилизации.

– А телевизор у нас сломался недавно, – вернувшись, Лина бросила на тахту ворох какихто стираных джинсов, рубах и платьев. – Ничего, завтра заедем в прокат, возьмем. Ну! Выбирайте, одевайтесь. Не бойтесь, все чистое… боюсь, только рубашки тебе, Эндрю, не впору будут, ты ведь у нас вон какой силач! По магазинам с нами поедете? Или останетесь отдыхать?

– Лучше отдохнем, – честно признался Громов. – Пожалуй.

– Ну как хотите! Чао!

Махнув на прощанье рукой, девушка улыбнулась и убежала. Заурчав двигателем, отъехал от дома «Плимут».

– Какие славные люди, – рассматривая принесенные платья, тихо протянула Бьянка. – Нет, в самом деле, славные. К нам – как к родным… Не всякий так вот сможет! В свой дом пустили, оставили… Совсем не боятся, что украдем чтонибудь.

– Так мы ведь вроде бы на воров и не похожи, – натянув джинсы, Андрей хохотнул, глядя, как баронесса рассматривает белые шортики.

– Это… надеть, да?

– Ну если хочешь…

– Я бы лучше платье какоенибудь… Ой… что ты делаешь… что ты…

Погладив девушку по спине, Громов привлек ее к себе, поцеловал грудь, кончиком языка лаская ставшие упругими сосочки…

– Ах, милый…

Затем оба улеглись на диван, сливая в поцелуе губы… Рука Андрея, пробежав по спине девушки, скользнула к лону. Скрипнули пружины…

– Ой…

– Тебе больно?

– Нет! Что ты! Ах…

Нет, диван все же не развалился, выдержал, хоть напор и оказался силен и неудержим, как торнадо! Как сияли глаза! И от сплетенных молодых тел, казалось, исходило сияние, то самое, которое некоторые называют неземным сиянием любви, а еще – колдовским, волшебным… За что в старые времена запросто можно было угодить на костер, а ныне… ныне – разве что под завистливые взгляды ханжей.

– Славные люди… – расслабленно глядя в потолок, повторила юная баронесса. – Это и есть – люди твоего мира, о котором ты говорил?

– Да.

– Если так – то он мне уже нравится. Нравится, несмотря на ту самобеглую повозку с ужасным запахом… Как ловко управлялась с ней эта девушка, Магдалина!

– А ты хочешь научиться так же?

– Я?!

– Ну да. Ты. Ничего такого сложного в этом нет, вышивать бисером – куда сложнее.

– Уж ты скажешь… А я смогу?

– Конечно, сможешь! Ты ж у меня смелая.

– Смелая… даа… И все же для начала надо както постепенно привыкнуть… Эти солдаты, – помолчав, вдруг вспомнила девушка. – Зачем они за нами гнались? Или их послали по велению отца Джозефа Стенпоула?

– Нет. Никакого отца Джозефа здесь нет! – Андрей с нежностью погладил Бьянку по руке. – И этот город, не тот Чарльз Таун, который ты знаешь. Совсем другой!

– И мы здесь будем жить?

– Попытаемся. И знаешь, думаю, у нас все получится, ты только верь мне, ладно?

Баронесса выбрала для себя белое, в крупный синий горошек, платье, простенькое, но со вкусом, девушку лишь несколько смущали слишком уж оголенные – гораздо выше колен – ноги, впрочем, к этому она быстро привыкла. Красивыхто ножек чего стеснятьсято?! Наоборот – пусть завидуют, восхищаются!

– Какая же ты у меня красивая! – одев оказавшиеся коротковатыми джинсы и растянутую желтую майку с эмблемой «Юнайтед Фрут компани», искренне восхитился молодой человек. – Там, в прихожей, зеркало – посмотрись, причешись.

– А и правда! Так что солдаты? Все никак не могу забыть.

– Они просто выслеживали тех, кто купался нагишом.

– А что, здесь так нельзя?

– В людных местах – нет.

– Хм… Так в людныхто нагишом никто и не станет! Ой… а платьето мое…

– Что, разве не красиво?

– Да красиво, – оторвав взгляд от зеркала, девушка смущенно посмотрела на свои ноги. – Только оно… ну, как ночная рубашка!

– Не переживай! – весело рассмеялся Громов. – Тут все так ходят.

– Дааа уж… Я видела – как…

Подойдя к радиоле, Андрей с любопытством осмотрел стопку грампластинок, больших – лонг плеев – и маленьких – на пару песен – синглов. Как и следовало ожидать, все попадались древние – Пресли, «Притендерс», «Дрифтерс», Джейн энд Дин…

– Может, пока музыку послушаем, милая?

– Ты пригласишь музыкантов?!

– Они уже здесь.

– Здесь?!

– Вот в этих конвертах… Сейчас услышишь. А нука…

Включить радиолу молодой человек не успел – снаружи послышался звук мотора и пара коротких гудков. Выглянув в распахнутое окно, Андрей помахал рукою.

– А мы новую пластинку Чабби Чеккера купили! – вылезая изза руля, похвасталась Лина. – И в прокат заехали – телеприемник взяли.

– Лучше б было в рассрочку купить, – пробурчав, Майк допил бутылку пива и, поставив ее на ступеньки невысокого крыльца, позвал Громова помочь.

Своим дизайном – а, похоже, «сладкая парочка» предпочитала именно такой стиль! – телеприемник (надо же, словото какое!) ничуть не уступал радиоле: солидное, покрытое темным лаком дерево – местами, правда, побитое – полукруглый экран, никелированные ручки… и весило сие произведение старинного искусства, надо сказать, немало – с пуд, а то и чуть больше.

Осторожно притащив телевизор в гостиную, Майк с Андреем поставили его на буфетный стол, после чего уселись в кресла пить пиво.

– О!!! – при виде вышедшей из комнаты Бьянки Гонсалес просто не смог сдержать восхищения. – Вот это да!

Лина же хлопнула в ладоши, как всегда и делала, удивляясь чемунибудь или, вот, восхищаясь:

– Ну подруга! Блеск! Тебе это платье – ну прямо очень идет. А я уж хотела выбрасывать… Кстати, я тоже платья люблю без белья носить. А ты ничего девочка, продвинутая, верно, Майк?

– Бьянка, пиво будешь?

– Да погоди ты со своим пивом, – отмахнулась Лина. – Лучше б еду да продукты из машины принес – я ужин сделаю.

– Сейчас принесу, допью только.

Быстрый Гонсалес «на выход» приоделся в цветастую – с обезьянами и пальмами – безрукавку и светлые джинсы с сандалиями, его же подружка предпочла минимум – белые – довольно забавные – шорты с яркокрасной, завязанной большим узлом на животике рубашкой апаш.

Пока Лина возилась на кухне с ужином – разогревала чтото из банок и жарила на большой сковородке яичницу, – Майк настраивал телевизор… нет, лучше уж именовать сей антикварной аппарат телеприемником.

Приобняв усевшуюся на подлокотник кресла Бьянку, Громов про себя удивлялся: ну надо же, какие их новые друзья упертые! Накупили дорогих старинных вещей и весьма активно ими пользуются. Ну машина – понятно, проехаться на таком авто на зависть соседям – самый шик, ну радио – ясно, что в деревянномто корпусе звук куда как качественнее и благороднее, нежели в какойнибудь дурацкой пластмассе… Но телевизорто! Неужто этот древний аппарат смотреть будут? А, похоже, так оно и есть!

– Я помогу! – соскочив с подлокотника, Бьянка убежала на кухню, словно была не урожденной каталонской аристократкой, а обычной девчонкой.

– Эй, Майк, давай быстрее! – бухнув на жестяную подставку шипящую яичницей сковородищу, Магдалина нетерпеливо кивнула на висящие на стенке часы с большим маятником и блестящими позолоченными стрелками. Тоже, конечно – «бабушкины».

Гонсалес уже включил телеприемник и теперь ждал, пока нагреются лампы. На экране чтото замельтешило, появилась голова диктора…

– Президент Джон Фитцджеральд Кеннеди…

…исчезла…

Вновь появилась:

– Никита Хрущев и Кастро…

Явно какаято историческая передача. Но все равно, куда лучше было бы на плазме посмотреть – а так только глаза портить.

Лина принесла бутылку вина, а вызвавшаяся ей помочь Бьянка – бокалы.

– Ты поймал уже Филадельфию, дорогой?

– Настраиваю, не видишь? – не оборачиваясь, буркнул Майк.

– Так быстрее давай! Сейчас уж начнется.

– Сейчас… сейчас… Ага! Есть!

Усевшись за стол, Гонсалес обрадованно потер руки и, ловко откупорив бутылку, разлил по бокалам вино.

– Это хорошее, калифорнийское, – похвасталась Лина. – Ой! Смотрите, смотрите. Началось!

В динамиках зазвучала джазовая мелодия, а на чернобелом экране появился какойто хлюст в пиджаке и белой рубашке с узким черным галстуком:

– Итак, для тех, кто не знает… для тех, кто забыл… хаха! Наверное, есть такие… Дамы и господа, вас приветствует Филадельфия и шоу Дика Кларка, то есть – мое, хаха – «Америкэн Бэндстед». Пять раз в неделю на экранах ваших телевизоров – самые модные танцы, музыкальные новинки, лучшие певцы и танцоры… Сейчас для вас танцуют великолепные, потрясающие Джо и Мэри Энн… И самый модный на прошлой неделе танец – «картофельное пюре»… Дадада, дорогие мои, мы нынче начнем со старенького, а кроме того, сегодня у нас в программе… девушки, трепещите! – неповторимый и юный Пол Анка! А также – феерический Фрэнки Авалон и, конечно же, конечно же – Рики Нельсон! И – в самом конце – сюрприз… О, вы не прогадаете, дорогие мои! Не переключайте канал, весь вечер с вами я, Дик Кларк, и – «Америкэн Бэндстед».

После слов ведущего музыка зазвучала куда как громче… собственно, под нее и выпили, и вино, к удивлению Громова, оказалось очень даже неплохим. Даже Бьянке понравилось.

Юная баронесса вела себя молодцом, как и обещала – телепередаче не удивилась ни капельки, по крайней мере, ничего такого не показала, держала себя в руках. Впрочем, этот мерцающий чернобелый экранчик с бестолково мельтешащими фигурками вовсе и не вызывал никакого эффекта присутствия. Это хорошо, что на стене не висела огромная плазма, вот уж, глядя в нее, Бьянка вполне могла испугаться. А здесь что? Так, пшик один. Ну музыка, ну танцы…

– Кстати, насчет работы, Эндрю, – приговорив яичницу, Гонсалес откинулся на спинку стула и протянул руку к лежащей рядом на подоконнике пачке «Кэмэл». Протянул, но не взял, наткнувшись на нехороший взгляд свой подружки.

– Твоя девчонка тоже не курит, Эндрю?

– Я и сам не курю, – улыбнулся Громов.

– Жаль, – похоже, Майк искренне огорчился. – Так бы пошли с тобой на веранду, поговорили б…

– Ну пойдем. – Андрей пожал плечами. – Ты покуришь, а я с тобой постою, попью пива. Отпустите нас? А, девчонки?

– Да уж проваливайте! – захохотала Лина. – Своими разговорами только передачу смотреть мешаете… Ну что, подруга? Еще по бокальчику?

Раскрасневшаяся от уже выпитого Бьянка улыбнулась:

– А, пожалуй! Соблаговолите налить.

– Ой… как ты говоришь! Чума просто!

– Чума?!

– Бокалто давай, а!

Выйдя на веранду, молодые люди уселись на старый диван. Гонсалес, щелкнув зажигалкою, закурил, Андрей отхлебнул пиво, глядя, как невдалеке от дома, под липами, лениво пинают мяч трое белых подростков. Проходивший мимо другой парнишка – черный – завистливо покосился на игроков и, втянув голову в плечи, ускорил шаг. Видать, были дела. Рядом стоял молоковоз – белоголубая цистерна на шасси… чтото похожее на «Зил157» или даже ЗИС, и пара огромных, словно морские баржи, легковушек самого пижонского вида – со стабилизаторамикрыльями на задних крыльях. «Кадиллаки», блин…

– Вот что я думаю, Эндрю, – выпустив дым, Майк уставился на своего гостя совершенно серьезным, расчетливохолодным взглядом, какие бывают у прожженных дельцов в момент заключения крупной сделки. – Ты и твоя девчонка в Штатах не так давно, я думаю – месяц, максимум – два. Если бы дольше – уже говорили бы иначе, почти как все.

Громов хотел было чтото возразить, но его вдруг оказавшийся таким деловым собеседник нетерпеливо махнул рукой:

– Подожди, не перебивай, сначала выслушай. Дада, вы здесь недавно, видно по всему. И… – Гонсалес хитро прищурился. – Я так думаю – нелегально. И документов у вас никаких не крали – их и не было… Или – все же были? Тогда вопросов нет – завтра отвезу тебя в участок, все честь по чести…

– Знаешь, – честно признался Андрей. – Я с этим както не тороплюсь. Ты сказал – на временную работу можешь устроить?

Майк пожал плечами:

– Могу.

– Я хоть сейчас готов!

– А что же не спрашиваешь – что делать?

– Надеюсь, не заказными убийствами промышлять?

– А ты шутник! – бросив окурок в стоявшую подле дивана жестяную банку, Гонсалес закурил снова. – И это даже неплохо, знаешь. В общем, так! В одной конторе срочно требуется грузчик. Ну такой парень, как ты – сильный и без вредных привычек. Завтра суббота… думаю – с понедельника и начнешь, если, правда, не спешишь никуда. Платят не то чтобы очень, но неплохо. Через пару недель, глядишь, на дорогу скопишь. Ну что, пойдет?

– Отлично! – искренне обрадовался Андрей. – Спасибо тебе, Майк, за все.

– Ладно, ладно, спасибо потом скажешь! Пошли в дом – там девчонки, кажется, уже пляшут…

Открывшаяся глазам обоих картина оказалась довольно забавной: сдвинув обеденный стол к стене, обе девушки, то и дело пялясь в телевизор, разучивали какойто танец, точнее говоря – Лина учила Бьянку танцевать.

– А теперь правую ногу сюда – вот. И руками – так… А бедрами – этак покачивай… Видишь?

– Както это не совсем и прилично…

– Ой, брось, подруга! Что у нас вообще приличногото?

– А ничего у вас получается, – облокотившись на дверной косяк, заценил Громов.

Майк хохотнул, открывая пиво, а баронесса, увидев вошедших мужчин, смущенно забилась в кресло.

– Неплохо танцуешь, красотка! – ободряюще улыбнулся ей Спиди Гонсалес. – Эй, слышишь, Эндрю? Чего это твоя девчонка такая скромница? Чтото на пляже я за ней такого не замечал.

Лина тут же протянула смутившейся Бьянке бокал вина:

– А нука, выпей, подруженька! Вообще, этот танец называется – ватуси. А сейчас…

– А сейчас – обещанный сюрприз, друзья мои! – радостно скалясь, выпалил с экрана Дик Кларк. – Сегодня у нас… и у вас, дорогие мои, Чабби Чеккер с бессмертным хитом «Пусть снова будет твист»!

– Уау!!!

Подпрыгнув, словно ужаленная змеей, Лина заверещала и, схватив Бьянку за руку, потащила с кресла:

– А нука, давай твист! Оппа!

Баронесса, похоже, уже ничего и никого больше не стеснялась, да и танец оказался простым – знай ногамируками шуруй! Молодые люди, переглянувшись, тут же присоединились к девчонкам под заводную мелодию Чабби Чеккера – веселого и приятного, но совершенно безголосого парня, едва попадавшего в такт.

Когда «Америкэн Бэндстед» закончилась и ее ведущий, шоумен Дик Кларк, заговорщическим тоном попрощался со зрителями до следующей недели, Магдалина быстро врубила радиолу, вытащив из конверта диск все того же Чабби Чеккера – разумеется, с твистом! И даже, скосив глаза, похвалила: