Текст книги "Суровая Проза, Трилогия(CИ)"

Автор книги: Андрей Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 42 страниц)

– Представляю вам, уважаемые коллеги, нового директора Санкт-Петербургского филиала, – вальяжно указав рукой на ухоженную дамочку, объявил дородный Председатель Совета директоров. – Северина Яновна Таболина. Опытный и многократно-проверенный руководитель. Прошу, что называется, любить и жаловать.

– Попробуем, конечно, типа – полюбить, – многообещающе хмыкнула вредная Маринка. – А можно поинтересоваться – в какой области народного хозяйства уважаемая Северина Яновна почерпнула свой бесценный управленческий опыт?

– Можно, – лучезарно улыбнувшись, заверила дамочка. – В области недвижимости. Причём, самой-самой разной.

– А в области проектирования дорог?

– Чего нет, того нет, врать не буду. Но это обстоятельство, поверьте, мне ничуть не помешает. Главное – при руководстве коллективом – это правильное видение.

– Видение? – никак не могла угомониться бухгалтерша. – А что это такое? И с чем его едят?

– Сейчас расскажу...

И Северина Яновна – подробно и развёрнуто – рассказала о своём "видении": больше часа выступала, говоря гладко, вычурно и весьма обтекаемо.

"Главное, это чтобы хозяева бизнеса остались довольны", – мысленно резюмировала Инга. – "А всё остальное – глубоко вторично и даже третично. Всё-всё-всё. И качество проектирования, и безопасность эксплуатации будущих объектов, и экология окружающей среды, и, вообще, всё.... Акционеры – вот она, эксклюзивная "Священная корова", вокруг которой и надо без устали плясать, водя бесконечные и торжественные хороводы. А всех остальных необходимо целенаправленно обманывать, "разводить" и "надувать". И Заказчиков, и Государственных экспертов, и различные сервисные службы, и субподрядчиков. Последние, вообще, отдельная статья: платить им надо – за выполненные работы и оказанные услуги – сугубо по решению Арбитражного суда и только после отказа в апелляции. Да и всем остальным, включая арендодателей и Пенсионный фонд, отдавать денежки сразу не следует: пусть обращаются в суд и пытаются наши расчётные счета арестовать. Мы же будем от них старательно "бегать" и изощрённо "заметать следы". Как бы так оно. А заработанные деньги всегда следует акционерам отправлять. Все-все-все. Пусть хозяева бизнеса и решают – что с полученными финансами делать дальше. В этом – весь смысл бизнеса.... И экономить надо на всём, неуклонно снижая производственные затраты и все прочие издержки. На всём-всём-всём – следует экономить.... Например, в столовом помещении стоят десятилитровые бутыли с питьевой водой "Полюстрово". Её, небось, за деньги привозят? Бред законченный. Сегодня же договор разорвём. В обязательном порядке.... У кого-нибудь из сотрудников имеются дачи с приличной колодезной водой? Ага, у троих. Вот и замечательно. Пусть дачники по понедельникам, установив очерёдность, воду в офис и привозят, не переломятся. Решена проблема...".

Директриса закончила излагать своё "видение".

– Молодец, Северина Яновна, – важно покивав головой, похвалил дородный Председатель Совета директоров. – Правильно понимаешь текущую ситуацию. Так держать.... И попрошу, в первую очередь, сосредоточиться на оптимизации списочного состава вверенного вам коллектива. Фонд заработной платы – основной источник реальной экономии финансовых средств. Надо срочно избавляться от всех "лишних" сотрудников, не задействованных на "горящих" объектах. Подчёркиваю, аккуратно и грамотно избавляться – без громких скандалов и излишних денежных затрат. Попрошу всех присутствующих отнестись к этому процессу с пониманием и оказывать директору Таболиной всеобъемлющую помощь...

С понедельник он и начался – «аккуратный и грамотный процесс избавления»: Северина планово ходила по кабинетам и «наезжала» на всех подряд, то бишь, придиралась, грубила и хамила напропалую.

– Это она, графиня хренова, так провоцирует людей на "увольнение по собственному желанию", – предположила в обеденный перерыв прозорливая Маринка. – Сокращение коллектива в официальном порядке – дело, априори, дорогое. Конкретный сотрудник (по Закону), предупреждается о дате сокращения за два месяца. А ещё ему – по истечению этого двухмесячного срока – полагается "отступная" выплата в размере одного должностного оклада. Если же сотрудник после сокращения в течение месяца не сможет устроиться на новую работу и подтвердит этот факт соответствующей справкой, то ему ещё один оклад выплачивается. Итого – четыре оклада, плюсом – подоходный налог и стандартные отчисления в Пенсионный фонд. Дороговато получается. Гораздо проще и выгодней – оскорбить и унизить человека, дабы он сам, смертельно-обиженный, уволился в горячке, естественно, по собственному желанию. А сэкономленные деньги, понятное дело, следует дорогим акционерам отдать.... Кстати, утомилась наша Севериночка за утро от трудов праведных. Утомилась и отправилась в "Бабушкин" парк, типа – на кратковременный отдых. Я из окошка видела: ходит там по аллеям с блокнотиком и шариковой ручкой в руках, то ли сверяет что-то, то ли какими-то подсчётами занимается.

– Действительно, "Бабушкин" парк очень даже интересует нашу длинноносую графиню, – криво усмехнувшись, подтвердила секретарша Леночка. – Она – ещё в пятницу – даже несколько навороченных видеокамер, направленных на различные участки парка, установила на оконных рамах своего кабинета и вывела их на личный компьютер. По-тихому установила. Но я-то в этих делах, слава Богу, разбираюсь.... А ещё, Мышка, готовься: скоро директриса начнёт к тебе активно приставать.

– Как это – приставать?

– То бишь, клеиться.

– Ты хочешь сказать, что Северина – лесбиянка? – отчаянно покраснела Инга.

– Это точно. За версту видно. Голову даю на отсечение...

Распорядок рабочего дня у Северины Яновны всегда был консервативно-одинаковым.

В восемь тридцать утра начиналась утренняя планёрка, на которой директриса призывала только к одному, мол: – "Нашему "ДорНии" деньги нужны. Деньги, деньги и ещё раз – деньги. Срочно завершайте работы по "денежным" этапам и – любой ценой – форсируйте подписание Актов приёма-передач. Обещайте – что угодно, клянитесь самыми страшными клятвами, в ногах у Заказчиков валяйтесь, но подписывайте.... Так-с, что у нас с "ужатием"? Необходимо срочно сократить – ещё процентов на двадцать – списочный состав. Начальники отделов, это к вам, в первую очередь, относится. Обещаю премию в размере четверти должностного оклада за каждую "голову", уволившуюся по собственному желанию.... Так-с, сегодня к одиннадцати тридцати придёт реальный покупатель на "лабораторию грунтов", "Газель" и буровую установку. Принять – как родного...".

После планёрки Северина, как правило, плотно "общалась с народом". То бишь, ругалась, придиралась, в открытую оскорбляла и требовала подать заявление на увольнение по собственному желанию. Практически со всеми ругалась и у всех требовала, только Ингу, загадочно улыбаясь, обходила стороной...

А после обеда директриса неизменно усаживалась в свой шикарный угольно-чёрный "Ауди" и куда-то уезжала.

– Всё по каким-то архивам шарится, – делилась своими "секретарскими" знаниями информированная Леночка. – А ещё по всяким земельным комитетам. И с важным мужиком из администрации Невского района постоянно встречается.... Что за мужик? Курирует, кажется, вопросы культуры и так называемую "молодёжную политику".... И вообще, складывается устойчивое впечатление, что Таболиной мы все – до фонаря. Как и производственные успехи вместе с прибыльностью. Что-то другое у неё на уме. Совсем – другое. А директорская должность – нечто вроде прикрытия...

Ещё в филиале – с приходом Северины – начались задержки по выплате заработной платы, причём, сугубо по нарастающей. И оглянуться не успели, как двухмесячная задержка стала нормой.

– Потерпеть надо, – хитро посвёркивая тёмно-карими глазищами, убеждала на планёрках директриса. – Тяжёлые Времена настали. Системный кризис отрасли – это совсем и не шутка. Для тех, кто понимает, конечно.... А кто терпеть не готов – попрошу на выход. Любому уволившемуся буду только рада. Кстати, тем сотрудникам, которые уволятся по собственному желанию, Центральный Аппарат гарантирует незамедлительную выплату всей задолженности по заработной плате, прошу учитывать этот немаловажный момент...

И процесс "ужатия" пошёл: кто-то, обиженный на грубость Северины, увольнялся по собственному желанию, а с кем-то она договаривалась на "расторжение трудового Контракта по обоюдному согласию сторон с выплатой выходного пособия в размере одного должностного оклада". Целыми отделами уходили люди...

И у Инги состоялся разговор с директрисой.

Случилось это в конце сентября месяца, в самый разгар питерского бабьего лета. Взбрело Инге в голову, что она слегка пополнела: в том смысле, что сбросить пару-тройку килограмм – лишним не будет. То бишь, подумала-подумала, да и "села на диету". А ещё решила, что надо побольше пешком ходить и, не откладывая дело в долгий ящик, отправилась – в ближайший обеденный перерыв – на прогулку в "Бабушкин" парк.

Погода стояла просто замечательная: полное безветрие, бездонное ярко-голубое небо в вышине, теплынь – чуть ли не двадцать градусов, крохотные пичуги звонко и радостно чирикали практически со всех сторон. А ещё кругом было много-много разноцветных листьев: и на ветках деревьев-кустов, и под ногами.

Сделав – за двадцать пять минут – "малый" круг по парку, Инга устроилась отдохнуть в крохотной резной беседке, отгороженной от других частей парка высокой стеной боярышника. Удобное и укромное такое местечко – сидишь и ненавязчиво наблюдаешь за посетителями, идущими по центральной парковой аллее: ты всех – через ветки боярышника – видишь, а тебя – никто.

"Ага, Северина свет Яновна в парк пожаловала", – всмотревшись, мысленно удивилась Инга. – "Свежим осенним воздухом, голубушка, вышла подышать. Ну-ну. Как же иначе? Работа, ведь, у неё очень-очень нервная. Всё с упрямым и неблагодарным народом, который увольняться по доброй воле никак не желает. А живое общение с природой, как уверяют по телевизору, оно очень даже эффективно способствует релаксации. Сегодня даже светло-голубой джинсовый костюмчик напялила, а на ноги – ярко-зелёные кроссовки. Не её, честно говоря, стиль. Не "графский".... Хм, тревожно оглядывается-озирается по сторонам. А теперь – достаточно ловко, надо признать, – забралась на крышу здания тира, закрытого по осеннему времени.... Что-то там пристраивает на крыше. Похоже, что маленькую видеокамеру с передатчиком. Однако. Она, ко всему прочему, ещё и шпионка.... И чем же этот парк Северине так интересен? Головоломка.... Спустилась на землю и идёт в мою сторону, разворачивая на ходу какую-то карту. Подходит всё ближе, ближе. Останавливается.... А карта-то у неё в руках непростая, а очень-очень старинная. Ну, очень: надписи с "ятями", вычурная "роза ветров", сеть трещинок на тёмно-жёлтой пергаментной бумаге. Вернее, даже не карта, а какой-то достаточно подробный план: сад, клумбы, фонтан, аллеи, овальный пруд, длинный дом с пристройками.... Северина ищет какой-то древний клад? Очень похоже на то. Надо будет обязательно узнать побольше об этом "Бабушкином" парке, мол, как, кто, что, зачем и почему.... Таболина аккуратно сложила карту и отправила её в замшевую дамскую сумочку. Дальше, вертя головой по сторонам, шагает по гравийной дорожке.... А это ещё что такое? Прилично-одетый мужчина, отчаянно размахивая руками, выскочил из боковой аллеи. Орёт на Северину, а та – на него. Скандал самый натуральный образовался на ровном месте.... Мужчина? Это же директор "Бабушкиного" парка, его пару раз по телевизионному каналу "Культура" показывали. Интересный поворот, однако...".

Она, слегка попетляв между аттракционами, покинула парк через центральный вход. Покинула, повернула направо и примерно через двести пятьдесят метров столкнулась – буквально-таки нос к носу – с Севериной Яновной, вышедшей из парка через второстепенную "боковушку".

– О, Мышка! – обрадовалась директриса. – Какая встреча! Ничего, что я тебя так называю?

– Называйте, – пожав плечами, разрешила Инга. – Не жалко. Меня многие так называют.

– Вот и хорошо.... А у меня к тебе разговор имеется. Серьёзный. Вернее, предложение.

– Слушаю, говорите.

Таболина ходить вокруг да около не стала, тут же заявив, мол, так и так: – "Предлагаю, Мышка, сожительствовать. Ты – в моём вкусе. Будем жить душа в душу. Зарплату, понятное дело, будешь получать вовремя, да и премии квартальные.... А если не согласна, то тогда лучше сразу увольняйся, времени не теряя. Со Света сживу и всё такое прочее...".

– Я обязательно подумаю над вашим заманчивым предложением, – кротко улыбнувшись, пообещала Инга. – А сейчас, извините, мне пора, обеденный перерыв заканчивается. Нельзя опаздывать. Ну, не хочется мне быть уволенной "по статье", за нарушение трудовой дисциплины.

Почему она сразу не отказала похотливой директрисе? Почему не послала её – куда подальше? Почему, в конце-то концов, не оскорбилась и не подала заявление об уходе по собственному желанию?

Жгучее природное любопытство, как уже говорилось выше, было всему виной: старинная карта, понимаешь, возможность принять участие (параллельно с Севериной Яновной, понятное дело), в поисках загадочного клада – это, мои дамы и господа, совсем и не шутки. Для тех, кто понимает, конечно...

Началась зима, пришли ранние и лютые морозы, задули регулярные северные и северо-восточные ветра, и «Бабушкин» парк – практически за пару суток – завалило белым пушистым снегом. А Северина Яновна почти на два с половиной месяца отправилась в больницу, мол, неизвестные хулиганы избили у подъезда, отобрав сумочку с кошельком и мобильный телефон. В результате – сильное сотрясение мозга, переломы нескольких рёбер и челюсти, многочисленные ссадины и гематомы. По крайней мере, такова была официальная версия этого происшествия.... Что случилось на самом деле? Неизвестно. Даже Леночка, знающая обычно всё и про всех, только неопределённо пожимала плечами, мол: – «Тёмное дело. Однозначная информация напрочь отсутствует. И вообще, похоже, что этот случай замяли. То бишь, спустили на тормозах...».

Впрочем, "временная нетрудоспособность" Таболиной не помешала Санкт-Петербургскому филиалу ОАО "ДорНии" и дальше успешно деградировать: зарплату по-прежнему задерживали, сотрудники, не видя никаких светлых перспектив, увольнялись. Инга же, задействовав Интернет и регулярно посещая по выходным различные музеи и архивы, узнала об истории "Бабушкиного" парка очень и очень многое.

Потом пришла весна, снег растаял, а директриса, выписавшись из больницы, вернулась на рабочее место. Только постоянно подкашливала, жаловалась на частые головные боли и сомнительных предложений больше не делала.

В третьей декаде мая Инга вновь "села на диету" и как-то отправилась – в обеденное время – на прогулку в парк. С полчасика побродила по аллеям, а после этого устроилась в своей укромной беседке, размышляя о том и о сём, да без особого любопытства наблюдая – сквозь молоденькую листву боярышника – за редкими посетителями парка.

По гравийной дорожке шла, опираясь на массивную трость, высокая пожилая женщина, одетая во всё чёрное.

"Странная такая бабуля", – непроизвольно отметила Инга. – "Слегка похожая на старую графиню из давнишнего советского фильма – "Бронзовая птица".... А ещё на кого она похожа? На Северину Яновну Таболину, вот на кого. Есть что-то у них общее – и в горделивой осанке, и в длинном породистом носе. Бывает, конечно...".

Старушка ушла, а где-то через минуту раздался (в самый первый раз), ужасный, тоскливый и утробный вой.

Инга, испугавшись, поспешила тут же покинуть парк. Вышла через главные ворота и невольно притормозила: пожилая женщина в чёрных одеждах усаживалась в "Ауди" Таболиной.

Автомобиль укатил.

"Значит, это она и есть – Северина Яновна. Только в загримированном виде", – смекнула Инга. – "Не хочет больше ругаться с директором "Бабушкина" парка, вот и загримировалась, опасаясь очередного избиения...".

В высоком августовском небе медленно разгорался тёмно-янтарный закат.

Официантка принесла шашлыки и, пожелав приятного аппетита, удалилась.

– Соблазнительно выглядят, – одобрил Иван. – У меня уже слюнки текут.... Снимем пробу?

– Снимем. Уже кусаю...

– Ну, и как тебе?

– Божественно, – зажмурившись от удовольствия, похвалила Инга. – Очень сочные и ароматные. Жаль, что к такой вкуснотище пиво не прилагается. Только обязательно светлое и с лёгкой пикантной горчинкой.

– Серьёзно? Что же ты, Мышка, молчала? Сейчас обязательно закажу...

– Не надо, Ваня. Ты же за рулём. А для молодой девушки пить пиво в одиночку – дурной тон. Вот, если за компанию.... Как тебе, кстати, моя история? Правда, занимательная?

– И даже очень, – согласился Федосеев. – Старинные клады – это круто. А тут ещё и это странное избиение.... Директор "Бабушкиного" парка заказал? Неизвестные конкуренты-кладоискатели? Обиженные сотрудники Санкт-Петербургского филиала, которых госпожа Таболина вынудила уволиться? Некая девушка, оскорблённая непристойным предложением? Вариантов, что называется, пруд пруди.... Ладно, попробую получить по этой Северине дополнительную информацию. У кого – получить? У друзей-приятелей, естественно. Кое-кто из моих купчинских одноклассников в питерской полиции трудится. Поможет, конечно...

Потом, когда шашлыки были успешно съедены, Иван рассчитался с приветливой официанткой и отвёз Ингу домой – в район станции метро «Лесная».

– Спасибо, Ваня, – поблагодарила девушка. – За розы, шашлыки и приятный вечер.... Мои папа с мамой на даче, но в гости я тебя приглашать не буду. Извини.

– И это правильно, – понимающе вздохнул Федосеев. – Мы же ещё слишком мало знакомы...

– А если бы пригласила, то пошёл бы?

– Наверное. Только слегка удивился бы. А, быть может, и расстроился бы всерьёз.

– Вот и я про то же. Спокойной ночи, Ваня. Губы-то подставь, поцелую.... А номерами телефонов обменяться? Эх, недотёпа какой...

Глава четвёртая

Первое убийство

Инга скрылась в подъезде, Иван завёл «Опель», отъехал от дома с квартал, остановил машину, достал из кармана брюк мобильный телефон и позвонил Серёге Яковлеву. Сергей служил в российской полиции в звании майора и занимал высокую должность «заместитель начальника по работе с личным составом» в «пятнадцатом» отделении Фрунзенского района. Правда, на тот момент он был переведён на три с половиной месяца – в качестве внепланового усиления – в Невское РУВД. Обычная начальственная практика, мол: – «В Купчино всё относительно спокойно, а на правом берегу Невы, наоборот, наблюдается всплеск преступности, и сотрудники Невского РУВД откровенно зашиваются? Не вопрос. Сейчас мы им, бедненьким и уставшим, в помощь бравых купчинских ребятишек направим...». Зачем – позвонил? Ну, как же. Ведь обещал симпатичной девушке – навести дополнительные справки о подозрительной директрисе филиала? Обещал. А обещания, как известно, надо выполнять. Тем более, обещания, данные симпатичной девушке...

– Майор Яковлев слушает, – откликнулась через четверть минуты трубка мобильного телефона.

– Привет, Серенький.

– Ваня? Рад тебя слышать. Здорово мы в субботу посидели, душевно.... Как до дома-то добрался? Нормально?

– Без эксцессов, – усмехнулся Федосеев. – В том плане, что, естественно, на автопилоте, но без всяческих происшествий.

– Замечательно.... Знаешь, мне сейчас не с руки говорить – "на труп" еду. Впрочем, минуты три-четыре есть.... У тебя что-то срочное?

– Не то, чтобы срочное. Просто вспомнил, что тебя откомандировали в Невский район. А тут, как раз, возле "Бабушкиного" парка одна подозрительная гражданка крутится и воду активно мутит. Вот и хотел попросить тебя – пробить эту тётеньку через ваши ведомственные базы данных. Ну, на предмет биографии и всего прочего.

– Говоришь, активно крутится возле "Бабушкиного" парка? – в голосе майора неожиданно прорезались заинтересованные нотки. – Как же, ёлы-палы, тесен наш многогрешный и призрачный Мир. Сплошные совпадения и пересечения, так их и растак.... Я, друг Ваня, "на труп" в означенный тобой парк и еду. Такие дела.... Сможешь подскочить?

– Без вопросов, – заверил Иван. – Минут за сорок пять управлюсь. Если, конечно, "пробки" не помешают.

– Вот и ладушки. Паркуйся возле главного входа в парк, сержант тебя дальше проводит. Диктуй номер своего "Опеля"...

Возле главного входа в «Бабушкин» парк наблюдалось несколько припаркованных автомобилей – и бело-голубых полицейских, и разномастных штатских. Но рядом с двумя сержантами, скучавшими под ярко-жёлтым уличным фонарём (белые ночи-то уже прошли), место было свободно.

"Следовательно, Серёга здесь пользуется авторитетом", – паркуясь, решил Федосеев. – "Майор, как-никак. Да и в славном российском ГРУ целую кучу лет отслужил...".

– Иван Васильевич? – вежливо козырнув, поинтересовался один из молоденьких сержантов.

– Он самый.

– Следуйте за мной. Господин майор приказал – сопроводить незамедлительно...

В "Бабушкином" парке, не смотря на позднее время, было достаточно светло.

– Во-первых, мы задействовали все здешние фонари, – пояснил на ходу сержант. – Даже те, которые обычно включают только во время проведения "корпоративов". Ещё господин майор парочку прожекторов на автономных источниках питания привёз с собой, он у нас запасливый. Дело в том, что труп обнаружили ближе к Неве, – указывая направление, махнул рукой. – А та часть парка, она...э-э-э, слегка неухоженная...

"Убийство, скорее всего, произошло где-то за здешним "Колесом обозрения", – предположил Иван. – "Там, по словам Инги, сплошные заросли...".

"Колесо обозрения" осталось позади. Подстриженные газоны закончились. Впрочем, как и подстриженные кусты.

– За мной шагайте, – предложил сержант. – Тут наши, занимаясь следственными действиями, в высокой траве уже самую натуральную тропу проложили-протоптали.

Впереди замаячили яркие светло-жёлтые лучи, и вскоре Иван с сержантом, не без труда продравшись через густые поросли молодой ольхи, выбрались на овальную поляну, заросшую высокой травой, лопухами, репейником и прочими сорняками.

На поляне, освещённой с двух сторон мощными прожекторами, находилось порядка семи-восьми мужчин (и в полицейской форме, и в цивильной одежде), а высокий старый ясень, росший практически по её центру, был огорожен – квадратом – красной широкой лентой, закреплённой на воткнутых в землю металлических прутьях.

– О, вот и он, – обрадовался Сергей. – Знакомьтесь, господа сыщики и эксперты, Иван Васильевич Федосеев, новый начальник "Службы режима" завода "Пролетарий". В должности работает всего несколько дней, но уже успел разжиться, как я понимаю, некой важной и эксклюзивной информацией. Учитесь.

– Не факт, что эта информация может вам пригодиться, – пожал плечами Федосеев. – Для успешного расследования сегодняшнего конкретного преступления, я имею в виду.

– Разберёмся, не вопрос.... Ты к трупам как относишься?

– В общем-то, насторожённо. Как и все. Но если надо, то могу и взглянуть. Может, и не стошнит.

– Моряцкий юмор? – понимающе хмыкнул Яковлев. – Ну-ну.... Пойдём, посмотришь, раз приехал. Лишним не будет.

Труп располагался за красной лентой, между мощными корнями старого ясеня: светловолосый мужчина средних лет в нежно-лиловой рубашке и кремовом летнем костюме, причём, брюки на покойнике были расстёгнуты и приспущены до колен. А в полутора метрах от трупа лежала, запутавшись в высокой траве, цветная женская косынка.

– Картина маслом, – невозмутимо прокомментировал Иван. – Из серии: – "Легкомысленные сексуальные забавы возле старого ясеня...". И кто же это такой?

– Директор "Бабушкиного" парка.

– Понятно.... И когда...м-м-м, его убили? В какое время?

– Смерть, по мнению наших экспертов, наступила ориентировочно в восемнадцать сорок пять – плюс-минус пятнадцать минут. Причина смерти – отравление сильнодействующим ядом. Вечернему "дежурному по аттракционам" в начале восьмого вечера позвонила неизвестная женщина и, пребывая в состоянии истерики, сообщила, что случайно наткнулась, гуляя по парку, на труп мужчины. Ещё рассказала, сбиваясь и слегка заикаясь, как найти покойника. Дежурный информацию проверил, после чего, убедившись в её правдивости, связался с полицией.

"У нас с Ингой, по крайней мере, железобетонное алиби", – пробежала в голове дурацкая мысль. – "В восемнадцать двадцать пять мы уже сидели в кафешке и общались с официанткой.... Но была же ещё и загримированная Северина Яновна Таболина. Если, конечно, это была она.... Когда пожилая женщина в чёрных одеждах прошла мимо нас? Где-то в восемнадцать пятнадцать. А в какую сторону она направилась? К "Колесу обозрения"? Или же, наоборот, к выходу из парка? Не обратил, честно говоря, внимания. Раззява, блин...".

– Эй, старина, срочно выныривай из своих раздумий, – посоветовал Серёгин голос. – Ну, имеет твоя информация (навскидку, ясный перец), отношение к этому преступлению?

– Скорее всего, имеет, – кивнул головой Иван. – Готов, что называется, дать показания.

– Фу, как официально.... Старшинов, ко мне!

– По вашему приказанию прибыл, – браво отрапортовал оперативно подошедший молодцеватый старший лейтенант.

– Диктофон с собой?

– Так точно.

– Доставай и настраивай, – велел Яковлев. – Будешь записывать...м-м-м, информацию от господина Федосеева.... Только, коллеги, отойдём, пожалуй, в сторонку. Не будем беспокоить покойного директора нашими разговорами. Ни к чему. Примета плохая...

Они переместились на дальний край поляны, и Иван подробно обрисовал картинку, сложившуюся в Санкт-Петербургском филиале ОАО "ДорНии". Не позабыв, естественно, упомянуть о повышенном интересе к "Бабушкиному" парку со стороны директрисы филиала (включая плотное общение с чиновниками Невского района), и о её прошлогоднем скандале с директором этого парка. И о видеокамерах, направленных на парковые аллеи, на оконных рамах кабинета Таболиной. И об отдельной видеокамере, размещённой на крыше паркового тира. И об утробном тоскливом вое, регулярно доносящемся из парка. И о жестоком избиении Северины Яновны, имевшем место быть в начале прошлой зимы. И о высокой старухе в чёрных одеждах, прошедшей мимо него в восемнадцать пятнадцать. А также и о смелой версии – относительно личности этой пожилой женщины.... Всё рассказал? Почти всё.

– Просто замечательно, – внимательно выслушав повествование, обрадовался Сергей. – А главное, очень своевременно и актуально. Целый ворох – всего и вся. Появилась, что называется, богатая пища для размышлений. Будем разбираться.... Дружище, а, вот, девушка, которая тебе всё это рассказала. М-м-м.... Ей можно доверять?

– Безусловно. Отвечаю.

– Ну, да, конечно, в девушках ты всегда разбирался. Особенно в симпатичных.... Старшинов.

– Я.

– Во-первых, оперативно залезь на крышу тира и проверь – по поводу видеокамеры. Если найдёшь, то срочно снимай её и передавай экспертам, пусть работают. Во-вторых, тщательно пробей по нашим ведомственным базам эту "филиальную" директрису.... Как там её?

– Таболина Северина Яновна, – подсказал Федосеев. – Возраст – сорок с маленьким хвостиком.

– Во-во, пробей. Адрес, биографию, ближайших родственников, основные вехи жизненного пути, знакомства с "большими" людьми, взаимоотношения с криминалом, ну, и так далее. Не мне тебя учить.... А, в-третьих, наметь – на живую нитку – рабочий план оперативных мероприятий на завтрашний день: кто конкретно едет в Невский райисполком, кто продолжает усердно "копать" в парке, а кто работает непосредственно с Таболиной. Потом доложишь.

– Есть. Всё выполню в лучшем виде. Комар носа не подточит, – браво заверил старший лейтенант, а после этого поинтересовался: – А вы сейчас куда, господин майор?

– Мы с Иваном Васильевичем пройдём в местный офис, – сообщил подчинённому Яковлев. – Я туда "паркового" заместителя директора вызвал. Пообщаемся, вопросы каверзные позадаём.... Феофаныч! – обратился к одному из мужчин в штатском. – Со мной пойдёшь. Вдруг, понадобится помощь квалифицированного эксперта...

Заместитель директора «Бабушкиного» парка оказался тщедушным, лысым и ужасно болтливым старикашкой. Кратко отрекомендовавшись – «Петром Петровичем Кравченко», он тут же запричитал:

– Ох, горюшко-то какое горькое. Ох, как ни ко времени-то. Что же теперь будет с парком? А ведь Михаил Абрамович считался таким перспективным и надежды подающим специалистом. Его и в райисполкоме уважали. И в Смольном. Даже по телевизору неоднократно показывали. И планов было – море разливанное. Дельных и талантливых, замечу, планов.... Кого теперь назначат на его место? Не дай Бог, какого-нибудь самоуверенного вертопраха, ничего в культурном отдыхе непонимающего...

– Отставить! – прикрикнул Яковлев. – Лирическая истерика сегодня не уместна и даже вредна. Так как делу мешает. Завтра – сколько угодно, вплоть до визита к психиатру.... Извольте, уважаемый Пётр Петрович, отвечать на мои вопросы. Уточняю, чётко, взвешенно и кратко отвечать, как в армии. То бишь, без излишнего словоблудия.

– Всё понял, господин майор. Спрашивайте.

– Часть парка, расположенная ближе к Неве, непосредственно за "Колесом обозрения". Почему она такая неухоженная и диковатая? Почему трава и кусты не подстрижены? Почему деревья так запущены и не приведены в надлежащий "парковый" вид?

– По причине невозможности этого сделать, – отрапортовал заместитель директора парка.

Отрапортовал и, вытянувшись в струнку, замолчал.

– Не понял, – помрачнел майор. – Значит, нагло и изощрённо издеваемся над представителями Власти? Препятствуя, значит, успешному проведению следствия?

– Никак нет! Вы же сами велели...

– Что – велел?

– Отвечать – коротко и сжато. Как в армии.... Вот, я и отвечаю. Как и было велено. Боясь попасть под гнев всесильных Органов. Ибо являюсь по жизни человеком опытным, битым-перебитым и неоднократно пуганым. Извините, пожалуйста, если что ни так. Отслужу. Отработаю. Кровью и потом смою. Если разрешите, конечно.

– Ладно, исправляюсь и вношу необходимые коррективы. Извольте отвечать развёрнуто и внятно. Но сугубо по делу.

– Есть, по делу, – покладисто вздохнул Пётр Петрович. – Не всё, однако, так просто – с "приневской" частью парка. Вернее...

– Ну-ну, продолжайте.

– У покойного Михаила Абрамовича по той части парковой территории была разработана целая комплексная Программа – по коренной, современной и масштабной модернизации. Включая и "американские горки" последнего поколения, и элементы "Диснейленда", и даже трёхэтажный (спрятанный за деревьями парка), гостиничный комплекс с залом для модного нынче фитнеса. И все основные согласования-разрешения были уже получены. И уважаемые инвесторы были найдены.... Но тут, как назло, неожиданно выяснилось, что рассматриваемые территории имеют очень важное культурно-историческое значение. Мол, именно рядом с руслом Невы на территории "Бабушкиного" парка располагаются (под землёй), развалины старинных дач неких важных вельмож, живших во Времена Екатерины Второй. Петиция какая-то всплыла, написанная – якобы – прямыми потомками упомянутых выше вельмож. Районные чиновники, естественно, тут же испугались, засомневались и – в конечном итоге – Программу Михаила Абрамовича "заморозили" на неопределённое время, мол, сперва надо провести тщательные археологические исследования. Сейчас готовят пакет документов на проведение соответствующего тендера. Бюрократия махровая, короче говоря.