Текст книги "Голому рубашка. Истории о кино и для кино"

Автор книги: Анатолий Эйрамджан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 36 страниц)

– Объясняю, – я понял, что ученик мне попался трудный. – Все мы – люди, что мужчины, что женщины, верно?

– Верно, – согласился Эльдар.

– Только что ты видел мужчину, которому ничего не стоило овладеть первой встречной, верно?

– Да, – сказал Эльдар. – Увидел и услышал.

– Но раз есть такой мужчина, почему не может быть и такой женщины? Для которой отдаться первому встречному ничего не стоит?

– Создавая женщину, Бог хотел, чтобы она была хранительницей очага, матерью, – сказал Эльдар.

– На счет хранительницы очага не уверен, а вот про мать – верно. У Бога, мне кажется, была одна задача – чтобы люди размножались, – сказал я. – И потому все, что связано с половым актом, может иметь миллион метаморфоз, хотя поставленная задача одна – чтобы из этого хаоса межполовых взаимоотношений появлялось непременно потомство. И оно появляется, и население Земли растет, невзирая на войны, голод и болезни. Половой инстинкт – очень мощный инстинкт. Его не перебить никаким «Моральным кодексом советского человека!» – последние слова я уже произносил воодушевленно, как настоящий оратор.

– Все, что ты говоришь – я со всем согласен, – спокойно сказал Эльдар – С одной оговоркой. Я как раз один из возможных случаев в миллионе метаморфоз, о котором ты говорил, что совокупление может произойти только по обоюдному чувству. Ведь такое тоже есть в природе, верно?

Я понял, что дальше уговаривать его бессмысленно.

А вечером приехал Аркадий с друзьями, сделали шашлык во дворе, и опять появился сосед из дома напротив и стал приставать к Эльдару с какими-то разговорами. Аркадий налил ему стакан водки и дал шампур с готовым шашлыком:

– Иди, дядя Костя, поешь дома и жену угости.

– Большое спасибо, Аркашка, – сказал, улыбаясь, дядя Костя. – А можешь уважить просьбу старика?

– Говори, дядя Кость, почему не уважу? – ответил Аркадий.

– Можешь дать мне вместо водки немного того зелья, что тебе друзья в бочонке привезли? – сказал дядя Костя, приторно улыбаясь. – Охота попробовать на старости лет…

– Что я тебе говорил! – шепнул мне Эльдар.

– А почему нет? – пожал плечами Аркадий. – Ты не против, Эльдар? Вот, хозяин не против.

Аркадий налил стакан выдержанного коньяка и дал деду. Тот сразу ретировался.

– Один шампур и рюмочку вашего коньяка пошлем Божьему Одуванчику, – распорядился Аркадий, и один из его сослуживцев отнес поднос с шампуром, зеленью и стопкой коньяка в покои Божьего Одуванчика и долго потом оттуда не появлялся.

– А что за кличка у нее? Почему Божий Одуванчик? – спросил я Аркадия.

– Потому что Божий человек, – сказал Аркадий. – Вот такая девка! – показал он большой палец. – Как святая.

В этот вечер в самом конце мы попросили Эльдара спеть. Никто из хозяев не ожидал, что их ждет. Эффект был сногсшибательный.

– Даты гений! – восхищенно говорил Аркадий. – Тебя надо по телевизору показывать! Вот не ожидал, честное слово!

А в окне веранды, вскоре после того как Эльдар запел, появилась голова Божьего Одуванчика.

Утром Аркадий разбудил нас.

– Предлагаю такую культурную программу, – начал он по-деловому. – Сначала поедем на фонтан – такое раз в жизни вы можете увидеть: столб пламени бьет на высоту 150 метров, диаметр факела – 10 метров. Волосы на голове трещат уже при приближении к факелу на 80 метров. А гул слышен с пяти километров. Незабываемое зрелище!

– Я – за! – поднял я руку.

– И я! – сказал Эльдар.

– А вечером устроим вечеринку по случаю вашего приезда и субботы – шашлык, манты, беш-бармак. Пригласим много хороших кадров – здесь девушки отличные. В виде эксперимента я хочу пригласить одну бабу весом 130 килограмм – такой у меня еще не было. Фигура в порядке, все пропорционально, живота нет, но настоящий гренадер, а я рядом с ней карлик!

– Не представляю, – сказал я, потому что рост Аркадия был под 185 сантиметров, и я смотрел на него всегда снизу вверх. – Мне кажется, интересный эксперимент.

Мы поехали на буровую, где полыхал огромный факел, пофотографировались на его фоне – зрелище, конечно, впечатляющее. Не могу не рассказать теперь, по прошествии многих лет, как его удалось потушить. Мне Аркадий рассказал. Они пробурили несколько скважин к устью фонтана на глубине около 1000 метров и взорвали там ядерный заряд. Фонтан тут же погас. И, что интересно, рассказывал Аркадий, все поле вокруг вдруг зашевелилось, как живое. Оказывается, суслики повыскакивали из своих нор: они за год, что горел факел, привыкли уже к шуму, прижились… и вдруг тишина. Суслики очевидно решили, что наступил конец света.

А вечером стали собираться у нас в доме гости. Девушки, в самом деле, были как на подбор. Но больше всех меня поразила та, что весила 130 килограммов. Такой я еще в жизни не видел.

– Потрясающая баба! – сказал я Аркадию. – Завидую тебе.

– Дарю, – сказал Аркадий. – Для друга, к тому же дорогого гостя, мне ничего не жалко.

– Спасибо, Аркадий, век не забуду! – пожал я ему руку и пошел охмурять эту Надю.

Эльдару опять пришлось налить стопарь дяде Косте, а Аркадий всучил ему тарелку беш-бармака и проводил до ворот.

– С соседями надо жить мирно, – объяснил он нам. – Соблюдаю закон гор, хоть мы живем на равнине.

Вечер прошел великолепно, завершился пением Эльдара и все девки сходу влюбились в него. Эльдар, как мне показалось, был в ударе и пел, останавливаясь только для принятия очередной рюмки коньяка. А на девок почти не обращал внимания. Если б не его Наташка с Трифоновской, я бы мог подумать, что он импотент или педик. Честное слово!

Божий Одуванчик не решалась принять участия в общем веселье, сидела, как вчера, на веранде и исчезала на время только тогда, когда кто-нибудь из гостей испытывал вдруг желание провести с ней время. И после этого опять появлялась в окне. Я же во всю охмурял Надю, сидя рядом с ней за столом, весь сгорал от желания, прикасаясь к ее огромному жаркому телу. А во время танца, когда вся эта огромная махина была в моих объятиях и я знал, что ее очень много и что я ощущаю только сотую часть всего ее пространства, – я чувствовал, что схожу с ума, что могу вдруг впиться в нее, как какое-то не известное мне животное, рвать и терзать ее, и меня никто не сможет оттащить от моей добычи. С чувством подкатывающей к горлу тошноты и легкого головокружения я все же отпускал ее, и мы опять садились к столу.

Надя, видно, чувствовала горячую мощь моего желания – женщины ведь очень чувствительный прибор. И, несмотря на то, что я почти весь вечер молчал, подавленный своим чувством, только изредка непроизвольно стонал, как мне казалось, вполголоса и не мог отцепиться от неё ни на секунду – она царски разрешила мне остаться у нее на ночь.

Пожалуй, эта была самая запоминающаяся ночь в моей жизни. Я не сомкнул глаз ни на минуту, я облазил все ее тело, не оставив ни одного квадратного миллиметра нетронутым: мне даже доставляло удовольствие переворачивать ее (что требовало определенных усилий) то на одну, то на другую сторону. И особенно мне запомнилось, что ее ягодицы (когда она лежала на боку) волнообразно стелились на постели, занимая значительную часть ее площади – я удерживался буквально на самом краешке кровати и в то же время получал особое, ни с чем не сравнимое удовольствие, когда поднимал на ладонях одну из ягодиц, подбрасывал ее, и она с утробным чавкающим звуком падала на свою вторую половину. Я, наверное, мог бы заниматься этим до утра, если б Надя не начинала вдруг шарить у себя за спиной рукой, находила меня и возвращала в нужное ей положение, легко перекинув меня через свое же бедро. Что сказать? Я чувствовал себя немного Гулливером в стране великанов. Вот так, наверное.

На следующий день я вернулся к Аркадию в дом на ватных ногах, не ощущая собственного веса, и воспринимался всеми как пришелец из другого мира. Такой, говорят, у меня был неземной взгляд.

– Ну как, старик? – спросил меня Аркадий.

– Это фантастика! – сказал я. – Такое со мной в жизни впервые. Ты не представляешь, как я тебе благодарен, Аркаша.

– А как благодарен тебе я, что ты привез мне от мамы шерстяное одеяло! – сказал Аркадий. – Да и за Эльдара особая благодарность от всей нашей нефтяной компашки.

Когда мы остались с Эльдаром одни, я спросил его:

– Ну что, Эльдар, кого ты вчера загарпунил?

– Никого, – сказал Эльдар.

– Да ты что! – удивился я. – Все чувихи готовы были ради тебя на все! Я видел это по их глазам.

– Мне ни одна после Наташки не нравится, – грустно сказал Эльдар.

– Да тебя надо показать психиатру, – сказал я. – Учти, такого изобилия доступных кадров в Баку не будет! Не теряй время даром.

– Учту, – сказал Эльдар.

После того как я отоспался, мы поехали ловить рыбу. У Аркадия был прикрепленный к нему катер от нефтеразведки, и мы гоняли по Уралу, остановились даже в том месте, где якобы утонул Чапаев.

– Здесь отлично рыба ловится, – сказал Аркадий, и мы забросили удочки.

То ли в самом деле влияние Чапаева, то ли просто место удачное, но мы поймали несколько рыбин, причем Эльдар поймал хорошего осетра.

Весь день я не мог даже думать о женщинах – такое было у меня пресыщенное на баб состояние. Утром, встретив на кухне Божьего Одуванчика, я даже подумал, зачем Аркадий приютил ее у себя? Для чего? Только вертится под ногами! А уже к вечеру, когда мы вернулись, я стал понемногу приходить в себя и, когда пришли две знакомые Аркадия и стали помогать готовить шашлык из осетрины, уже оценивающе начал посматривать на них. И вопрос, для чего они созданы, у меня уже не возникал. А поев шашлыка и выпив несколько рюмок эльдарова коньяка я твердым шагом направился к Наде и привел ее в наш дом в самый разгар гулянки.

Эльдар пел свою знаменитую «Пасхальную»:

Сегодня яйца все с треском разбиваются!

И душу радуют, звеня, колокола,

И пролетарии всех стран соединяются,

Вокруг пасхального яйца!

Народ укатывался со смеху, дядя Костя сидел со своим стаканчиком сбоку на пенечке все с тем же приторным выражением лица, а Божий Одуванчик даже спустилась с веранды, сидела уже недалеко от Эльдара и слушала его, подперев подбородок ладонью.

Все шло нормально, на Эльдара со всех сторон сыпались заказы («Из окон корочкой» вы знаете? А «Охоту на волков?» «Из Визбора что-нибудь», «Еще раз «Королеву красоты», очень просим!)

Эльдар, не кривляясь, выполнял заказы, опять он был в ударе, бабы все чуть не писали кипятком, и Эльдар при желании мог бы иметь здесь целый гарем. Но не вставишь ведь человеку свои мозги и адекватное восприятие мира. Этот бард пел, как чуть позже я понял, только для одной девушки на этом празднике жизни. И вы ни за что не догадаетесь для кого. Он пел для Божьего Одуванчика. Да! Что там у него в мозгу произошло, я не берусь реставрировать процесс, но он ведь мог иметь ее в первые минуты нашего приезда в этот дом. Не захотел. А вот по прошествии 72 часов вдруг созрел.

Во время исполнения им «Королевы красоты» с измененным текстом, вы помните – «Я беру ее за сиськи, я тащу ее в кусты» – к Божьему Одуванчику подошел кто-то из сослуживцев Аркадия, по-видимому возжелавший ее. Он шепнул ей это на ухо и получил явный отказ – по отрицательному движению головы и по выражению лица Божьего Одуванчика это читалось четко. Тогда он взял ее за руку и потянул за собой – Божий Одуванчик вырвала руку и что-то резко сказала ему. Парень посмотрел на Аркадия, явно показывая своим видом, что на корабле бунт. Аркадий сделал успокаивающий жест рукой, мол, «не гони, потом». Парень сел недалеко от Божьего Одуванчика и воинственно посматривал на нее. А Эльдар, не допев свой вариант «Королевы красоты», переключился вдруг на песню, которую я никогда не слышал у него. Обалденная песня, должен я сказать, и так он исполнил её, что у меня прямо мурашки по телу пошли. Песня была про гитару с серебряными струнами и про гитариста, по-видимому, все же блатного парня. Мне запомнились такие строчки:

Вы втопчите меня в грязь,

Вскройте мои вены,

Только не порвите,

Серебряные струны!

Но гитару разбивают, струны рвут, все прямо замерли, когда Эльдар закончил петь. Никто еще даже не успел зааплодировать, как Божий Одуванчик подошла к Эльдару и сказала:

– Кто же мог порвать тебе серебряные струны, родной ты мой?

И поцеловала его при всех. Взяла за руку и увела в дом. И Эльдар покорно пошел за ней. Я прямо обалдел.

– Вот вам и Божий Одуванчик! – удивленно сказал Аркадий, обращаясь не то к тому парню, что домогался ее, не то к самому себе.

Я же был рад, что Божий Одуванчик взяла инициативу на себя. Есть такие парни, которые сами ни за что к девушке не подойдут, не станут приставать к ней с нескромными предложениями. Будут гордо держаться в компаниях, мол, девушки их не интересуют совсем, однако втайне будут ждать, что какая-нибудь вдруг пригласит его на «белый танец» и в дальнейшем тоже возьмет инициативу на себя. Как правило, такие парни бывают, в основном, самовлюбленными красавчиками и очень часто становятся легкой добычей некрасивых и стервозных баб, которые доводят начатое дело до конца и женят их на себе. Оглядитесь и сразу увидите в своем окружения такие пары. Эльдар не был красавчиком, но отсутствие природной красоты с лихвой заменял ему талант певца. И потому он ждал инициативы от женщины. Так я подумал в тот вечер. «И на здоровье!» – решил я и со спокойной душой пошел опять к Наде.

Что интересно, вторая ночь прошла не так феерически, как предыдущая. Но все равно оставила сильное впечатление. Все же 130 килограмм живого женского тела, очень аппетитного и чувственного, имеющего притом совершенную форму – это я вам скажу, надо видеть и осязать. Эта ночь была прощальной у нас с Надей, назавтра я улетал в Баку, а она должна была быть на работе. Договорились, что она прилетит ко мне в Баку на Новый год, или я весной опять приеду к Аркадию. Всегда в таких случаях люди искренне уверены, что встреча состоится.

Когда утром я пришел домой, никого не было видно ни на веранде, ни в доме. Комната Божьего Одуванчика была пуста, у кровати стоял более чем наполовину опустошенный бочонок Эльдара. На столе в моей комнате была оставлена записка от Аркадия, в которой он сообщал, что если из-за фонтана не сможет меня проводить, то машину пришлет обязательно к шести часам. Я решил лечь и отдохнуть после тяжелой ночи.

Меня разбудили шум и разговоры на веранде – это пришли Эльдар и Божий Одуванчик. Я вышел и застал тот момент, когда Эльдар поднес очередной стакан дяде Косте и попросил его выпить за пределами дома. «Уже прогресс!» – решил я.

Выяснилось, что они с Божьим Одуванчиком были в городе и там Эльдар купил ей импортные джинсы и куртку. Божий Одуванчик уже надела обновки и после того, как дядя Костя ушел, вышла на веранду и показала их Эльдару на себе. Джинсы обтягивали ее попку, и она выглядела очень сексуально.

– Класс! – сказал я. – Где достали «Левис»?

– Оля здесь места знает, – сказал Эльдар.

– Здорово! Поздравляю с обновкой, – сказал я Оле. – Ну, не буду оттягивать у вас последние минуты – пойду собирать вещи… Через два часа будет машина.

– Да, Сереж, – подошел ко мне Эльдар, – я задержусь здесь еще на несколько дней.

– Как так? – не сразу врубился я. – Ты не полетишь сегодня?

– Нет, – сказал Эльдар. – Полечу через неделю. Так мы решили, – посмотрел он на Божьего Одуванчика.

– А как с твоей работой? – спросил я.

– Я пошлю телеграмму, – сказал Эльдар. – Все будет нормально. И родителям позвоню.

– Ну, что я могу сказать?! – вздохнул я. – Будьте счастливы, дети мои. Береги его, – сказал я Божьему Одуванчику. – Он – достояние республики!

– Я это знаю, – сказала она, и я вдруг увидел у нее не застывший сонный взгляд Божьего человека, а вполне осмысленный земной взгляд женщины.

Аркадий успел приехать и проводить меня. По дороге он мне говорил:

– Понимаешь, Серый, я ведь не могу отказать Эльдару – своему гостю, твоему другу. Поэтому сказал: «Оставайся, сколько хочешь». А потом посмотрел на этот вопрос с другой стороны: нам ведь всем здесь будет клево, если Эльдар останется жить с нами. Во-первых, отличный парень. Во-вторых, певец, гитарист. Для наших вечеринок это лучшая приманка для баб, не говоря о том, что просто кайф его слушать. В-третьих, врача у нас в отряде не хватает, а ведь мало ли что может случиться? Свой врач всегда нужен. И я предложил Эльдару: если хочешь, оформлю тебя старшим инженером, дам оклад 250 рэ, плюс коэффициент, плюс за вахтовый метод работы, плюс премии – рублей 400–450 в месяц будет выходить. Жить будет в моем доме, места, ты видел, полно.

– А как с Божьим Одуванчиком? – спросил я. – Он ведь ее теперь никому не отдаст.

– Да, я тоже так понял ситуацию, – сказал Аркадий. – Бывает, задела баба за живое, припеклась, и ничего с этим не поделаешь! Нам что? Пусть живет с ней! Лишь бы зуб не держал на того парня, «кто раньше с нею был»! А таких парней не пересчитать – весь мой отряд, да еще гостей, вроде вас, достаточно наберется.

– У него в Москве была несчастная любовь, травма душевная, – сказал я. – Так что я рад за Эльдара – пусть забудется с Божьим Одуванчиком. А дальше посмотрим. Лишь бы не было слишком серьезно, – сказал я.

И как в воду глядел, оказывается.

Дней через десять после возвращения в Баку я позвонил Эльдару на работу, и мне сказали, что он в отъезде и будет неизвестно когда. Прождав еще с недельку и убедившись, что Эльдар в Баку не появился, я с трудом, но дозвонился до Аркадия и вот что узнал от него.

На другой день после моего отъезда Эльдар поссорился с дядей Костей – выгнал его из дому, и, видимо, не обошлось без рукоприкладства с его стороны, потому что дядя Костя получил в поликлинике справку о побоях и собирается подать на Эльдара в суд. Эльдар объяснил Аркадию этот инцидент так: дядя Костя стал приставать к Эльдару с вопросами и советами по поводу Божьего Одуванчика, оскорбляющими ее как женщину. И он сорвался. Дядя Костя к тому же еще написал «телегу» в головную организацию Аркадия о том, что на Гурьевской базе нефтяников процветает аморальный образ жизни – пьянки, проституция и браконьерство. Это раз! Второе: Эльдар не отходил от Божьего Одуванчика ни на шаг, боясь, что к ней кто-нибудь пристанет. И однажды, когда он вышел в магазин, приехал парень из соседнего подразделения и по привычке пошел к Божьему Одуванчику – та стала сопротивляться, к чему, естественно, никто не привык у нас. Ну, парень от этого еще больше распалился, в этот момент пришел Эльдар, и произошла у них драка с битьем мебели, хорошо еще, что без поножовщины. После этого Эльдар забрал Божьего Одуванчика, и они сняли где-то в центре города квартиру. «Больше о них ничего не знаем», – закончил Аркадий.

Я попросил Аркадия держать меня в курсе, если ему что-нибудь станет известно по поводу Эльдара. И вскоре он позвонил мне и сообщил, что недавно был на свадьбе Эльдара в ресторане «Восход», что из нефтяников был приглашен только он один, народу было человек десять, скорее всего, знакомые Божьего Одуванчика. Эльдар пел как всегда хорошо, и на следующий день после свадьбы молодожены собирались улететь в Баку, к родителям Эльдара. Поскольку прошло уже больше недели с момента свадьбы, я тут же позвонил домой Эльдару.

Трубку взяла Божий Одуванчик, я сразу узнал ее голос.

– Здравствуй, Оля! Вы говорят, поженились с Эльдаром. Поздравляю!

– Спасибо, – довольно сухо поблагодарила она меня.

– Ну, дай трубку твоему муженьку, – сказал я. – Поздравлю и его.

– А почему так непочтительно вы выражаетесь о моем муже? – спросила она.

– То есть как? – опешил я.

– Ну вот, муженьку… Как-то не солидно…

– Извини, – не стал спорить с ней я. – Дай, пожалуйста, трубку твоему мужу Эльдару.

– Вот так нормально, – сказала она, и я понял, что Эльдар попал в те еще тиски.

– Привет, – взял трубку Эльдар. – Ты что мою жену обижаешь?

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Ну, ей не нравится слово «муженек», – сказал Эльдар.

– И ты тоже видишь в нем что-то оскорбительное? – спросил я.

– Я – нет, – сказал Эльдар. – Но знаешь, старик, наученный горьким опытом я хочу тебя попросить об одном одолжении и надеюсь, ты меня поймешь и не обидишься.

– Слушаю тебя, – сказал я.

– Не звони нам, – сказал Эльдар. – Прости, но так будет лучше. Останемся с тобой на той доброй стадии отношений, на которой мы расстались. Поверь, это самое мудрое.

– Понял тебя! – еще не совсем осознав, что произошло, сказал я. – Спасибо за откровенность. Поступлю так, как ты просишь. Прощай! – и я повесил трубку.

И первое, о чем я подумал, повесив трубку – это что никогда больше не услышу песен Эльдара и не запишу слова так понравившейся мне песни про «Серебряные струны».

Сентябрь 2009 г.