Текст книги "Голому рубашка. Истории о кино и для кино"

Автор книги: Анатолий Эйрамджан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)

– Фамилия? – очень строго говорю я, чтобы не вздумал меня обманывать.

– Мамедьяров, – говорит он.

Тут уж мне стало ясно, что никакой он не испанец.

– Азерисян? – спрашиваю его по-азербайджански.

Он аж рот раскрыл от удивления.

– Бяли, – говорит. (В смысле, да, азербайджанец.)

Только этого мне не хватало! Задержать в Майами преступника-азербайджанца, продолжить в некотором смысле армяно-азербайджанский конфликт на этом райском полуострове Флорида?! Что теперь делать, думаю. И все из-за этого Эмилио.

– Хайес? – спрашивает он меня по-армянски и выводит из задумчивости.

Это в Москве мы для всех – люди кавказской национальности, а друг друга мы сразу узнаем везде. Я его не распознал, потому что мне даже в голову не могло прийти, что у Эмилио конфликт с азербайджанцами. Их здесь я видел всего пять-шесть человек, не больше. Поэтому и принял его за испанца. И вот он меня тоже не опознал.

– Да, – говорю ему по-азербайджански. – Я – армянин. Жил в Баку.

– Я тоже из Баку, – говорит он.

– Где там жил? – спрашиваю.

У нас, у бакинцев, принято: как встретим земляка на чужбине, обязательно спрашиваем, кто где в Баку жил, на какой улице, в каком доме, и, что интересно, всегда находим общих знакомых. И очень радуемся, что нашли общих знакомых, потому что это подтверждает тот факт, что наш город связывает нас почти что родственными узами. Так было, во всяком случае раньше.

На Наклоне, – говорит, – возле рынка.

Асю Далакян знаешь? – спрашиваю.

– А кто ее не знал! Их три сестры, верно?

– Верно, – обрадовался я. – А я жил на Хагани, возле Молоканского сада.

Ему сейчас не до того было, чтобы общих знакомых на улице Хагани искать, совсем другое настроение у человека, когда он в наручниках. Да еще попал в руки врага, так он думает, я уверен.

– И что ты со мной теперь сделаешь? – спрашивает он, понимая, что в принципе, я могу его даже убить: нож есть при нем, а почему он здесь оказался, следствие установит, а я буду говорить, что он оказывал мне сопротивление при задержании, своими действиями угрожал моей жизни.

– Пока не знаю, – говорю.

– А когда узнаешь? – спрашивает он.

– Когда ты расскажешь мне, зачем ты сюда пришел.

– Я тебе ничего не расскажу, – говорит он.

– Тогда я вызову полицию, – говорю я и достаю мобильник.

– Твое дело, – говорит он, – звони.

Решил видно, что лучше ему иметь дело с полицией, чем с армянином.

– Даю тебе пять минут на размышление, – говорю ему и в этот момент вижу, что открывается дверь дома и оттуда высовывается Эмилио, меня, видно ищет. А выйти полностью из дома боится.

– Сиди тихо, – сказал я азербайджанцу, снял с него один наручник и пристегнул к дверной ручке. – В твоих это интересах, – И вышел к Эмилио.

– Как дела? – спрашивает Эмилио.

– Все спокойно, – говорю ему. – Спи. У меня все под контролем.

– Ладно, только знай, что я время от времени буду вставать, проверять, чтоб ты бабу сюда не привел.

– Вставай, если охота, – говорю ему. – Но я из-за тебя импотентом становиться не собираюсь. Прерванный секс приводит к ранней импотенции, слыхал?

– Меня твои проблемы не волнуют, у меня своих хватает, – сказал он и захлопнул дверь.

А я вернулся в свой вэн.

– Ну что, земляк, будешь говорить или молчать, как Зоя Космодемьянская?

– А что я должен говорить? – смотрит он на меня исподлобья.

– Что ты хочешь от этого чатлаха[8]8
  Чатлах (груз.) нехороший человек.


[Закрыть]? – говорю и показываю на дом.

– Это ты правильно сказал, говорит он. – Человек, которого ты охраняешь, тот еще чатлах.

– А что он тебе сделал? – спрашиваю.

– Мне ничего не сделал, – говорит он. Моего брата в тюрьму посадил.

– За что?

– За то, что брат отпиздил его, как собаку, – говорит он.

– А за что он его отпиздил? – спрашиваю.

– Долго рассказывать, – говорит он.

– А куда мы торопимся? – говорю ему. – До утра времени полно. Расскажи, если это не секрет.

– Ты посторонний человек, что я тебя буду нагружать нашими делами?

– Ада, – говорю ему, – какой я тебе посторонний? Мы столько лет в Баку рядом жили – армяне, азербайджанцы, видишь, я с тобой на твоем языке говорю.

– И я могу на твоем говорить, – говорит он мне и переходит на армянский. Поверь, нет желания рассказывать про этого чатлаха. Он не стоит этого.

– Я знаю, – отвечаю ему по-азербайджански. – Я только из-за бабок согласился у него дежурить. Платит 250 долларов в сутки. А я без работы был. Так бы ни за что не согласился. Как на него посмотрел в первый раз, понял, что говно, а не человек.

– Тогда поверь мне на слово, что моему брату было за что его метелить, – говорит он.

– Верю, – говорю ему. – Сам бы отметелил с удовольствием. Ты слышал, что он мне сейчас говорил?

– Слышал, – говорит он.

– Ладно, – говорю, – я тебя сейчас отстегну, но ты не вздумай делать глупости. У меня лайзенсы секьюрити, а в Баку я был кандидатом в мастера по классической борьбе. Понял?

– Понял, – говорит. – Мне старшего брата своего освободить нужно.

– Расскажи, что ты теряешь… Вдруг я помогу себе? – говорю ему и снимаю наручники. – Мы же бакинские ребята, не чушки из района, у меня столько друзей азербайджанцев было! Не меньше чем армян или русских. Если приедут сюда, увидишь, как я их встречу!

– У меня тоже, да и у моего брата много друзей армян. Мы ж на Баилове жили. Вначале на Биби-Эйбате, потом возле рынка. Армянский район.

– Тогда говори, земляк, на каком хочешь языке. На каком тебе удобней.

– Да я на любом могу, – говорит Айдын и переходит на русский. – Все же наш общий язык это, скажи?

– Согласен, и если честно, я даже думаю на русском, – признался я ему.

– А я по-разному, – сказал Айдын. – Тем более в последнее время в Баку уже меньше на русском говорят.

– Я там давно не был, не знаю. Что этот чатлах сделал твоему брату?

– Придется мне рассказывать с самого начала. Не скучно тебе будет?

– Ты что? Сидим, коротаем время. Не забудь, солдат сидит, а служба идет. Мне ведь бабки капают.

– Брат в Баку стал беспокоиться за своих пацанов – одному тогда было 12 лет, а другому 10. Все время думал, что как только ребята подрастут, их заберут в армию и направят в Нагорный Карабах.

– Опять армяне виноваты! – усмехнулся я.

– Да, мы тоже так считали. Не было бы конфликта, все сидели бы в своих домах. А так смотри, 600 тысяч бакинских армян разбрелись по свету. А сколько азербайджанцев из Армении, с оккупированных территорий остались без крова? Столько же, если не больше.

– Мы с тобой в этом виноваты? – спрашиваю я его. – У нас кто-нибудь спрашивал наше мнение?

– И ты прав, – говорит он. – Так вот, подали мы на лотерею грин-кард и выиграли – и мой брат с семьей, и я. Представляешь, сразу так нам повезло. Продали квартиру в Баку, бабушкин дом в Ленкорани, мебель-шмебель – короче, около 80 тысяч насобирали бабок. Как их сюда везти? Самому младшему сыну брата, третьему, тогда было два года. И вот почти все деньги поместились в детскую коляску, в полдюймовые трубки, из которых она была вся сделана. Скручивали стодолларовые бумажки по десять штук и проталкивали в трубки. Прилегаем в Майами – весь багаж прилетел, а коляски нет. Те люди, что нас встречали по грин-карт программе, говорят: «Не жалейте о коляске, мы вам купим новую в сто раз лучше.». А брат говорит: «Нет, я буду сидеть в аэропорту, пока не получу свою коляску. Мой сын к ней привык.» Что делать? Эти люди пошли, узнали и сообщили, что коляска прилетит следующим рейсом из Нью-Йорка через 5 часов. Все это время мы сидели в аэропорту и ждали нашу коляску. Хорошо, получили ее. Это я тебе рассказываю, чтобы ты знал, как дороги нам эти деньги. В этих 80 тысячах труд всей нашей семьи, начиная с бабушки. Отец с братом работали в НПУ имени 26-ти бакинских комиссаров, отец слесарем, а брат оператором в компрессорной. Я закончил техникум и работал строителем – клал кафель, паркет.

– Хлебная специальность у тебя, – сказал я.

– Не жалуюсь, – говорит Айдын. – Сейчас тайл здесь кладу, ламинейт – что хочешь. Если будет надо – имей в виду. Как земляку скидку сделаю. Так вот, сразу после приезда брат стал присматриваться, во что бы вложить деньги. Остановился на том, чтобы сделать свою пекарню. Он всегда хорошо готовил, а тут совсем нет кутабов, лаваша, наших сладостей вроде пахлавы, шякяр-чурека, – сам знаешь. Свели его с человеком, который сдает помещение в рент. С этим самым Эмилио. Договорились о цене, хотя тот вначале заломил выше крыши. А потом он спрашивает брата сколько он собирается вложить в это дело. Брат говорит: «80 тысяч». Эмилио говорит: «Раз у тебя есть такие деньги, зачем тебе такая головная боль – утром рано вставать, целый день находиться в горячем цеху, и притом неизвестно, пойдет у тебя дело или нет.» «А что мне делать?», – спрашивает брат. «Я бы на твоем месте вложил бы деньги в ценные бумаги, – говорит Эмилио, – они в месяц будут с этой суммы приносить тебе самое меньшее 2000 долларов. Думаю, это столько же, сколько даст тебе пекарня, только без геморроя». Брат подумал два дня, посоветовался с кем мог, составили они с Эмилио договор и брат отдал ему деньги наличными. Месяца четыре он получал от Эмилио по 2000 долларов; иногда чуть меньше, иногда больше, в зависимости от котировок на бирже, как объяснял ему Эмилио. А однажды он ничего брату не дал, сказал, что акции резко упали и все, кто их имел, понесли убытки, включая моего брата и Эмилио. Таков, мол, закон биржи, закон капитализма. Брат говорит, я ничего не знаю, возвращай мои деньги или, клянусь, я убью тебя. Эмилио стал кричать, чтобы народ собирался – дело у него в офисе происходило, а брат совсем завелся, повалил его и стал метелить и говорить, что это только начало, и если он не вернет деньги – ему крышка. Успел хорошенько навалять ему, но люди из соседних офисов вызвали полицию, брата взяли, а потом на суде дали шесть лет. Договор, который подписал мой брат с Эмилио, юристы признали законным, а там маленькими буквами было написано, что в случае обвала на бирже брат никаких претензий к Эмилио иметь не будет. После суда я остановил Эмилио и сказал ему: «Запомни, ты не знаешь, кто такие кавказцы. Мы таких вещей не прощаем, если мы не отомстим, отомстят наши дети, внуки. Такой закон наших гор». И ушел. Вот после этого он, очевидно, и нанял тебя. А я убивать его не собираюсь, мне главное – освободить брата и вернуть наши деньги.

– А чего ты вокруг дома ходил? – спрашиваю я.

– Вчера ночью я проезжал мимо дома и свет не горел здесь. Я подумал, вдруг он сбежал уже. Пришел сегодня, чтобы проверить.

– План есть у тебя? – спрашиваю я.

– Пока нет, но знаю, что земля у него должна гореть под ногами. Надо его пугать, делать вид, что кто-то пытается проникнуть к нему в дом – сегодня я хотел сломать стекло в подвале. В конце концов он не выдержит и сам начнет искать со мной встречи. Но вот ты не вовремя появился.

– Очень даже вовремя, – говорю. – Считай, что тебе крупно повезло. Если вместо меня сейчас здесь был бы американец или испанец – твоя эпопея тут же бы закончилась. А со мной она только начинается.

– Что ты хочешь сказать? – спрашивает Айдын.

– А то, что я тебе буду помогать, – говорю ему. – Ты будешь знать о всех его передвижениях, планах. Через меня. И не может такого быть, чтобы два бакинца, центровых в общем парня, не смогли бы проучить этого чатлаха.

– До конца жизни буду благодарен тебе только за эти слова, – говорит Айдын. – А если поможешь – я в долгу не останусь.

Достал я початую бутылку «Хенесси», которую открыл для Нинки в Фениксе, разлил по бумажным стаканчикам. Мы выпили.

Я тебе сейчас одну музыку включу – для тебя будет большим сюрпризом! говорю Айдыну и ставлю в CD-проигрыватель диск с азербайджанской музыкой. Тихую громкость дал, чтобы мой гётверан не услышал и не проснулся. – Ну, как?

– Кто это? – сразу обалдел Айдын.

– Эюб Якубов! – говорю ему. – Когда я уезжал, я его там не слыхал. Недавно, видно, появился. Но как поет!

– Поверишь, – говорит Айдын, – с тех пор как мы приехали, а уже больше года прошло, я первый раз нашу музыку слушаю. – Джан э джан! – расчувствовался он после того, как Эюб хорошую соловьиную трель засандалил.

– Я тебе этот диск дарю, – говорю ему. – А себе я новый из Интернета скачаю. Только послушаем пока.

– Спасибо, дорогой, – говорит Айдын и я чувствую, говорит от всего сердца. А я такой человек, когда мне от чистого сердца что-нибудь говорят или делают, мне хочется еще больше тому человеку что-то сделать.

– Давай будем думать теперь, как наказать твоего чатлаха, – говорю. – Одно знаю точно, он очень жадный, по жизни недальновидный и большой бздун.

– Вот на то, что он бздун – я на это очень надеюсь, – говорит Айдын. – Но и опасность в этом есть – он может капнуть в полицию, и ему вдруг поверят на слово – я их законов не знаю!

– Так просто полиция тебя не возьмет – нужны хотя бы косвенные улики. Например, соседи скажут, что видели твою машину возле его дома неоднократно. Ты где машину поставил?

– На улице, недалеко здесь.

– Вот, в следующий раз ставь как можно дальше и желательно в людном месте, возле универсама, ресторана, сам знаешь. А сейчас лучше иди, чтоб не засветиться, – говорю ему. – Только оставь номер твоего телефона и запиши мой.

Достал я блокнот, стал записывать свой номер, а Айдын увидел у меня под сидением нарды.

– Может, один тас в короткие сыграем? – спросил он. – Сто лет нарды не видел!

– С удовольствием, – говорю. – Только надо очень тихо играть.

– Зары можно на мой платок кидать, – предложил Айдын. – И не хлопать камнями сильно.

– Хорошо, один тас можно, – стал раскладывать я камни. – Тебе ведь завтра на работу.

– Да, у меня объект на Холандейле, – говорит Айдын и кинул зару.

У него сразу выдало шеш. Кинул я, у меня се. Сразу ему повезло – это уже сигнал к проигрышу. Короче, играли мы с ним до утра, притом уже со второго таса на деньги, это я предложил, потому что первый тас я проиграл и сказал, что когда на деньги играю, то я играю лучше. Чисто символически поставили на кон пять долларов и к утру я проиграл ему 55 долларов. Айдын не хотел брать, я заставил, потому что сказал, учти, я все равно отыграюсь и возьму у тебя свои деньги. И потом это не игра была – я все время смотрел на дом Эмилио, потому что этот чатлах мог вдруг услышать шум, когда иногда мы забывались и начинали громко говорить и стучать камнями.

На следующий день мы опять с Эмилио ездили по его делам. У меня при себе был портфельчик с НЗ – водой, булкой и консервами, мог выжить с этим запасом в течение двух суток, а может, и больше.

Поздно вечером, как мы договорились пришел Айдын, и мы стали разрабатывать план, который я предложил в общих чертах, а Айдын одобрил. Когда все решили, я дал ему свой второй пистолет, который держал в бардачке, но вытащил оттуда обойму с пулями. Для нашего плана пули ему были не нужны, а чтоб под горячую руку не наделал глупостей, лучше если пули останутся в машине. В нарды в этот вечер не играли, он пошел спать в машину Эмилио, лег на заднее сидение – приятное с полезным – поспал и одновременно занял нужную позицию.

Утром Эмилио, как обычно, выходит из дома, сует мне 150 долларов за ночь, не спрашивает, готов я или нет, говорит: «Пошли» и идет к своей машине, садится за руль. Я сажусь рядом. Эмилио только собирался вставить ключ в замок зажигания, как Айдын приставил пистолет к моей голове и громко сказал:

– Подними руки! – и еще ткнул меня пистолетом.

Если б вы видели лицо Эмилио в этот момент! Клянусь, точь-в-точь, как у того мексиканца из фильма, когда его ковбой собрался пристрелить.

– Ты полегче, – огрызнулся я, но руки поднял.

Айдын тут же защелкнул на них наручники, как я его научил. Правильно все сделал. И вытащил у меня из подмышки пистолет, в котором, конечно, не было пуль. На всякий случай.

– Теперь ты! – приказал он Эмилио и ткнул и его пистолетом в затылок, хорошенько так пнул.

Эмилио жалобно заскулил и поднял руки. «Это тебе и твое отношение к людям»! – с удовольствием подумал я. Айдын надел и ему наручники и сказал:

– Я тебя предупреждал, что рассчитаюсь с тобой?

– Предупреждал, – как пионер, ответил Эмилио.

Видели бы его родственники из Феникса в этот момент. И та племянница.

– И ты что думал, что я своего слова не сдержу? Думал, взял телохранителя и я тебя не достану?

– Да, я так думал, – чуть не плача сказал Эмилио.

– А у меня на сегодня билет на самолет – прикончу тебя и тут же улечу из Штатов, – зловещим голосом, как я учил, сказал Айдын.

– Извини, что вмешиваюсь, – подал я голос. – А мирно решить этот вопрос нельзя?

– А кто ты такой, что голос подаешь?! – разозлился Айдын. – Я тебя сразу не прикончил только потому, что если буду убивать, то обоих сразу. Чтоб после выстрелов сразу свалить. Понял?

– Да, да, – подал голос Эмилио, – лучше мирно решим этот вопрос. Прошу вас.

– Как мирно?! Мой брат в тюрьме, и ты отнял наши последние деньги. Даже если ты мне предложишь деньги, а брат будет в тюрьме – я все равно тебя прикончу! – размахивая перед его лицом пистолетом, орал Айдын.

– А если он освободит брата? – подал я голос.

– Опять ты суешься! – завопил Айдын и слегка вроде стукнул меня пистолетом по голове. Я замычал для понту. – Твое слово здесь не стоит и цента! Не мешай мне!

– Да, да, – опять подал голос Эмилио. – Мой адвокат может освободить твоего брата.

– Как? – строго спросил Айдын.

– Я напишу заявление, что отказываюсь от иска, – сказал Эмилио.

– А адвокат отнесет его судье и твоего брата тут же отпустят, – опять встрял я.

– Ты мне надоел! – сказал Айдын. – Еще слово, и я тебя пристрелю.

– Отпустят твоего брата, клянусь жизнью! – скулил жалобно Эмилио. – Он правильно говорит. Адвокат все сделает.

– Ты хочешь и меня обмануть? – спрашивает Айдын и вытягивает ухо Эмилио чуть ли не на пол метра к себе.

– Нет, жизнью клянусь! – закричал Эмилио.

– И деньги вернешь? – спрашивает Айдын и берется за другое ухо Эмилио.

– Хоть сейчас могу чек выписать! – стонет Эмилио.

– Меня, как моего брата, хочешь обмануть, хитрый шакал? – Айдын стукнул Эмилио пистолетом по голове, не очень сильно, но хорошо так стукнул. («Это ему за Нинку!» – сразу решил я.) – Чек можешь в одно место себе засунуть!

– Наличными могу дать, – заплакал Эмилио после удара по голове.

– Только если прямо сейчас дашь! – сказал Айдын. – В банк с тобой я ехать не буду.

– Как сейчас?! – захныкал Эмилио. – Где я столько денег возьму?

– А ты поищи в своем сейфе. От налогов там свой кеш, небось, прячешь. И брата деньги там лежат, я уверен. Вот прикончу тебя и займусь твоим сейфом.

Айдын отпустил уши Эмилио и схватил его за горло.

– Молчишь, старая лиса? Все, ты мне надоел! – и стал его душить. – Дети брата остались без отца, жена его каждый день тебя проклинает! Я должен тебя уничтожить!

– Подожди! – хрипло закричал Эмилио. – Я поищу в сейфе, там кое-что должно быть!

– Ладно! – отпустил его Айдын и вытолкнул из машины. – Твой последний шанс!

Я тут начал мычать.

– Сказать что-то хочешь? – спросил меня Айдын.

– Да.

– Ладно, говори, – разрешил Айдын.

– Не убьешь? – спросил я.

– Пока нет, – сказал Айдын.

– А меня с собой не берете? – спросил я.

– А зачем ты нам там нужен? – спросил Айдын и сразу все понял, снял один наручник, чтобы пристегнуть меня к рулю.

Я поэтому ему и напомнил о себе – ноги ведь свободны, могу сбежать, а если не сбежал – уже под подозрением.

– Все же я его телохранитель, – сказал я.

– Не нужен мне такой телохранитель! – вдруг раздухарился Эмилио. – Тебя проморгал, а сейчас хочет на мой сейф посмотреть!

– Раз он так кричит, значит, ты пойдешь с нами, – решил Айдын, отстегнул наручник с руля и вытолкнул меня из машины. – Пошел!

Я вылез из машины, и Айдын прикрепил мой наручник к руке Эмилио.

– Вот так будет надежней, – сказал он и погнал нас в дом.

В доме Эмилио юлил, темнил, не хотел открывать сейф, говорил, что не может найти ключи, должен спокойно вспомнить, где они лежат. Айдын завел его и меня в ванную, навел на нас два пистолета и сказал:

– Считаю до трех, а потом стреляю!

Эмилио зарыдал, а я начал уговаривать Айдына не убивать меня, мол, я здесь не при чем. Но Айдын сказал:

– Вы должны умереть вместе! Я не оставляю свидетелей, – и начал считать.

Как только он сказал «Раз!» Эмилио тут же вспомнил, где лежит ключ. Все же страх у него боролся с жадностью и я, честно скажу, не знал на 100 процентов, какой будет исход этой борьбы. Победила любовь к жизни: Эмилио открыл сейф. В сейфе было тысяч 500, я прикинул на глаз. Айдын отсчитал 100 000, остальные оставил в сейфе.

– Я беру свои 80, а 20 это штраф за то, что брат сидит в тюрьме, – сказал Айдын. – Справедливо?

– Если скажу «несправедливо» ты и остальные деньги заберешь, – сказал Эмилио.

– Ты угадал, – сказал Айдын, – потому что каждый день в тюрьме для невиновного человека стоит миллион долларов, а может, и больше. А теперь пиши заявление и отправляй по факсу своему адвокату.

Айдын отцепил Эмилио от меня, пристегнул его к ножке письменного стола и, пока тот писал свое заявление, грозно мне говорил:

– Если я его не прикончу, значит и ты будешь жить, понял?

– Понял, – говорю.

– А если брата сейчас не выпустят – вам обоим крышка. Заберу тогда все деньги из сейфа и уйду. Улечу домой. Пусть без брата, но с деньгами.

– Да я все сейчас сделаю! – тут же отозвался Эмилио.

– Посмотрим, – грозно сказал Айдын и опять обратился ко мне: – Но если ты когда-нибудь захочешь быть свидетелем по этому делу, знай, что ты – труп. Считай, что я отпустил тебя пока в увольнение, понял?

– Не ребенок, понимаю, – сказал я.

Айдын прочитал вслух заявление, которое написал Эмилио. чтобы я был в курсе. Там все было правильно, я слегка кивнул Айдыну, и Эмилио отправил факс. Потом Айдын набрал номер адвоката, дал трубку Эмилио, и тот сказал адвокату, что обстоятельства изменились и что надо освободить Мамедьярова из тюрьмы как можно быстрей. Потом адвокат позвонил Эмилио и сказал, что все сделано – Мамедьяров через час выйдет из тюрьмы. Айдын тут же вывел нас во двор, посадил в мой вэн и мы все поехали к тюрьме. Вэн вел я, одна моя рука была прикована к руке Эмилио. В общем, мне это не очень мешало. Встретили брата Айдына, лицом он очень оказался похож на моего соседа по Баку инженера Новрузбекова: сразу видно, приличный, честный человек. Потому, наверное, и попался на удочку Эмилио.

Недалеко от дома Эмилио Айдын приказал остановить машину, они с братом вышли, и он сказал нам:

– Ключи от ваших наручников оставляю на заднем сидении. Возьмете, когда приедете домой. Но если вздумаете жаловаться в полицию – вам конец! Поступайте, как хотите, а я свое слово сказал. Понятно?

– Понятно, – ответили мы с Эмилио хором и уехали.

Только отъехали, Эмилио говорит:

– Едем в полицию! Тут рядом, через два квартала.

Я остановил машину и сказал ему:

– Вылезай!

– Для чего? – спрашивает Эмилио.

– Для того, чтобы мы с тобой разъединились. Снимем наручники. Ты поедешь в полицию, а я домой. Мне жить еще не надоело!

– Как я поеду без тебя? – возмутился Эмилио. – Ты ведь мой свидетель!

– Считай, что я ничего не видел, – сказал я. – Меня не было с тобой.

– Как не было? – взвился Эмилио. – Почему?

– Потому, что я еще молодой и хочу жить. А этим людям зарезать человека проще, чем барана, – сказал я. – «Спасибо» скажи, что нас пожалели, отпустили.

– А как же мои деньги? – уже поспокойней сказал Эмилио: видно, опять между жадностью и жизнью выбрал последнее.

– Это твое дело, – сказал я. – Если тебе дороже деньги, езжай в полицию.

– Ладно, поехали домой, – решил Эмилио.

У Эмилио во дворе мы, как сиамские близнецы, вылезли из машины, я достал ключи и снял наручники.

– Хорошо еще отделались, – сказал я Эмилио.

– Что хорошо? – недовольно сказал он опять тоном босса. – Потерял 100 000 долларов! И все из-за тебя!

– А причем я? – в самом деле удивился я. – Этого врага ты сам себе нажил.

– А кто допустил, что он спрятался в моей машине? – визгливо закричал Эмилио. – Для чего я тебе платил деньги, если при тебе меня заковали в наручники и ограбили?

Ну что ему ответишь на это? Как ни смотри – он прав. Ведь я должен был проверить машину, прежде чем он сядет в нее.

– Значит, я плохой бодигард, – сказал я. – Вот тебе 150 долларов, что ты мне заплатил за эту ночь.

– Ха-ха! 150 долларов, когда я потерял сотню тысяч! – сказал он, но деньги забрал.

– Извини, если что не так, – сказал я, садясь в свой вэн. – Хорошо, что живы остались и теперь тебе бодигард не нужен. Прощай!

И я уехал.

Приехал домой, а там меня ждали Айдын с братом.

– Привез твои пистолеты, – сказал Айдын. – Боюсь их при себе держать без разрешения.

Зашли в дом, я достал новую бутылку «Хенесси». Выпили за успешно проведенную операцию.

– Сереж, – говорит Айдын, – ты думаешь почему я у него на 20 000 больше взял?

– Пени за то, что брат сидел, – сказал я. – Очень правильно взял, молодец. Вчера мы с тобой этот вариант не рассматривали.

– Хорошая мысль приходит вовремя! – сказал Айдын. – Это я для тебя взял. Без тебя ведь еще неизвестно, что у меня вышло бы. Ты очень помог мне.

– Да ты что?! – удивился я. – Мне ничего не надо. Я ведь просто так тебе помогал, как земляку.

Но Айдын и его брат Зафар стали меня уговаривать взять эти деньги. Я ни за что не соглашался, в конце концов я сказал, что согласен взять половину, а вторую половину должен взять Айдын. Так будет справедливо. Мы оба разработали этот план, репетировали полночи и потом днем успешно осуществили. Айдыну пришлось согласиться. И когда допили коньяк. вдруг решили вложить с Айдыном наши деньги в создание частного детективного агентства. Это идея, сам не знаю, как пришла мне в голову. Наверное, потому, что Айдын очень грамотно все делал, оказался четким напарником. Я сказал об этом Айдыну, и он тут же согласился: говорит, что тоже понравилось, как мы работали. Зафар сказал, что и он готов вложить сколько надо в наше агентство. Он может быть администратором, директором, кем угодно. На том и расстались.

Потом я позвонил Пуделю, сказал, что ушел от Эмилио и свои 10 процентов за четыре дня моей работы он может уже получить. Я, конечно, не сказал ему про ночные свои деньги, пусть это будет в счет его портсигара. Пудель как услышал про деньги, хотел тут же за ними приехать, но я сказал, что устал и завтра вышлю ему чек по почте.

И только я положил телефон, как вдруг звонок в дверь. Открываю, стоит Эмилио.

– Что случилось? – спрашиваю.

– Я уже без тебя дома спать не смогу, – говорит Эмилио. – И тем более, что еще один человек есть, который мне угрожал, звонил из Феникса.

– Какие условия? – строго спрашиваю его.

– Такие же, – говорит Эмилио. – Согласен?

– На такие же – нет, – говорю и вижу, что он в моих руках, сколько скажу – столько заплатит. Опять бздит, как собака. Мне даже жалко его стало.

– А сколько хочешь? – спрашивает он плаксивым голосом.

– Хочу, чтобы утром я пил у тебя в доме кофе, ел сэндвичи – короче, нормальное трехразовое питание в день. Я из-за тебя портить свой желудок не собираюсь!

– Согласен! – обрадовался Эмилио. – Поехали сейчас ко мне, вместе поужинаем, у меня в холодильнике такие шримпсы есть, я их приготовлю – пальчики оближешь.

И такой он был в тот момент нормальный, даже симпатичный, честное слово, что я чуть не пожалел, что мы с Айдыном его наказали. А потом подумал, что, раз так преобразился человек, значит здорово бздит. Видно, хорошо кинул своих родственников из Феникса, а эти мексиканцы в самом деле замочить могут. Хотел было отказаться, но было уже поздно – он ведь мои условия принял. А у нас во дворе в Баку в таких случаях обратного хода нет. Так я воспитан.

Август 2008 года, Майами