Текст книги "Подари мне себя до боли (СИ)"
Автор книги: Аля Пачиновна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)
– Совсем не силовой – вряд ли, – пожал плечами Батяня. – Рецидивист вооружён?
– До зубов!
– Заложники?
Макс подумал.
– Сообщница.
– Нууу, совсем без шума не получится, однозначно. Блокпосты, оцепление, заглушки, техническое оснащение нужно. Видео-маяки, прослушка. Возможно, использование слезоточивого газа; группа захвата, как минимум. Поэтому, скорее всего, и объект поцарапать могут и сообщницу.
– А что-то… нежнее?
Николай уставился своими пронзительными голубыми льдинками на Макса.
– Нежнее, – эхом повторил Батянин, почесал короткий седой ёжик затылка и осторожно добавил: – Можно попробовать послать рецидивисту цветы!
Цветы? Макс послал. Потом ещё. И ещё.
И будет посылать, пока она не позвонит сама. Пока сама не придёт. В конце концов, он выкурит эту ведьму из ее панельной избушки, по любому. Возьмёт этот бастион измором. Он утопит ее в этих цветах, но не остановится ни на день!
***
Когда принесли восьмую охапку и их квартира стала напоминать салон ритуальных услуг для кукол барби, Соня не выдержала. Никто из соседей и знакомых цветы больше брать не хотел. Да и мама пригрозила, что пойдёт писать заявление в полицию.
Она думала, сердце вырвется, пока держала палец над «половым контактом», в конце концов, нажала вызов и почувствовала, как по спине скатилась большая капля пота.
– Здравствуй, киска, соскучилась? – ответил он почти сразу.
– Как это остановить? – проигнорировала приветствие Соня.
– Тебя здороваться учили, Орлова? – голос глубокий и расслаблен, тягуч, фоном звучит музыка. Он в «Пороке»? Ну, конечно, где ему быть в пятницу вечером?
– Здравствуй, прекрати, пожалуйста, присылать эти ужасные цветы! – выговорила она на одном дыхании гуглоголосом.
– Прекращу, зайка моя, если мы продолжим… встречаться. Хочу тебя! Сейчас!
– Ты пьян?
– Ещё недостаточно в хлам, но планировал. Останови меня, пока не поздно.
– А ты что – международный конфликт, что ли, чтоб тебя останавливать? Иди спать!
– Только вместе с тобой!
– Ну, тогда найди себе другое занятие! Всего доб…
– Тебе цветы-то есть куда ставить? – перебил хрипло Макс, – А то завтра ещё клумба прибудет.
– Ладно! Хорошо.
Внимательная тишина в трубке.
– Хорошо, – продолжила Соня, пропихнув дурацкий комок из горла обратно в солнечное сплетение, – я встречусь с тобой ещё раз, Моронский, если ты удалишь эту программу, или что ты там установил в этот телефон, и дашь слово больше никогда не следить за мной.
– Миссия провалена, меня раскрыли… – проворчал пьяно Макс и даже это у него получилось сексуально, – я честно пытался сутки не палить за тобой. Но это, оказывается, затягивает, как игра в рулетку!
Замолчал. Курит, кажется. Музыка стала громче.
Наконец, трубка откашлялась.
– Хорошо, договорились. Через полчаса машина у подъезда! – прозвучал совсем другой голос. Властный. Жесткий. Горячий.
Во рту у Сони опять пересохло.
– Карту не забудь! – добавил он и отключился.
Соня ещё посидела с телефоном у уха, потом поднялась и на ватных ногах подошла к шкафу. Раскрыла. Теперь понятно, для чего он таскал ее по магазинам. Для чего были куплены все эти вещи, которые никуда, кроме как в ад, не наденешь.
Достала из чехла чёрное короткое платье-жакет. Белье – сочное темно-бордовое переплетение атласных лент с металлическими цепочками и кольцами. То самое, которое грудастая нимфа Кристина презентовала, как «эксклюзив». И да. Она была права. Трусики на «молнии». Если потянуть за собачку вниз и назад, сим-сим откроется. И это ещё не главная фишка! Пояс с подвязками в виде таких же цепочек для чулок. И собственно, сами чулки – шелковые, темно-бордовые. «Это все из какой-то другой жизни. Для какой-то другой Сони!»
Она надела белье, чулки, ноги сунула в туфли-Теслы. Встала перед зеркалом.
«Моронский, тебе конец!»
Был бы у Сони член, он бы стоял колом! Женское возбуждение не так очевидно. Оно угадывается в горящих глазах, в плавных, раскованных движениях, во вздымающейся груди, в учащённом дыхании, в жадно приоткрытых губах… В зеркале отражалась жрица любви со всеми признаками похоти, а не та тихая, скромная девушка, которой она была всего несколько минут назад.
Она смотрела на себя и сама себя хотела! «Моронский, ты попал!» – повторила Соня и ей показалось, что жрица в отражении хищно улыбнулась.
В конце концов, какая она вещь? Соня обвела взглядом силуэт девушки в зеркале.
Ну, если только эксклюзивная! В единственном экземпляре. Штучная! Вот! Штучка она, а не вещь! И очень дорогая! Бесценная.
Соня глянула на плюшевую гору в углу комнаты.
И только таким дорогим штучкам, как она, дарят добытых на охоте плюшевых медведей!
– Побежала? Гордости, как у кочерыжки! – съязвила мама, выйдя в прихожую, где Соня остановилась, чтобы нанести на губы блеск.
Машина уже стояла у подъезда – чёрный глянцевый, переливающийся огнями ночного города седан, на которых обычно передвигаются президенты, а не шлюхи в чулках.
– Ма. Я не хочу сегодня об этом думать. Давай завтра ты меня постыдишь.
– Угу! – фыркнула Вера Александровна, – Скарлет О’Хара, блин. Потом не плачь.
Соня схватила маску и выпорхнула за порог.
«Мама, прости меня, у меня химия…»
Глава 37
Got my own monster
Nobody but me
I would never call him enemy
Hes the bad god I need
Losing my boundaries
Setting me free
Oh, in my dreams he speaks to me
Hes the bad god I need
Mawe «Monster vs. Angel»
На этот раз штрихкод на запястье шлепать не стали. Забрали в ячейку телефон, отсканировали карту, заглянули в сумочку и поводили вокруг Сони металлоискателем. Тот, конечно же, мгновенно заверещал, будто ему на хвост наступили.
– Извините, – механически проговорил мужчина в маске, – что у вас под одеждой?
Соня поправила сумочку на плече, подцепила двумя пальцами подол платья и продемонстрировала над краем бордового чулка подвязку в виде цепочки.
Ни один видимый мускул не дрогнул на жестком, гладко выбритом лице мужчины. Его выдало только яблоко, которым подавился Адам, узрев голую Еву.
– У вас карта эксклюзив. Бары, ресторан, обслуживание – за счёт клуба. Приятного вечера. – Он отдал Соне чёрный глянцевый прямоугольник и жестом указал на следующую дверь.
Соне показалось, что народу в клубе больше, чем было тогда, в первый ее визит. Но сегодня она уже не чувствовала себя чужой самозванкой из мира профанов, почему-то. Может быть, потому что она уже знала, что это за место и что тут происходит. Она знала, куда идти. Была уверенней. Смелее. Почти, как дома.
Вопреки опасениям, туфли-Теслы оказались удобными. Высота каблука хоть и вызывала головокружение, но вполне позволяла держать равновесие. Соня вышагивала по залам и соединяющим их коридорам, высоко подняв голову, часто замечая за прорезями в масках заинтересованный блеск глаз. И вопрос в нем читался вполне конкретный, простой и естественный, как на базаре: «СКОЛЬКО?»
«Однозначно, кто-нибудь привяжется».
Соня решила долго не разгуливать, пока действительно, никто не подумал, что она пришла сюда искать подработку на ночь. Остановилась у первого же бара и заказала шот виски. Могла, конечно и шампанское попросить, но один бокал игристого вина с задачей не справится. Взяла стакан, покрутила. Была – не была. Выдохнула и залпом опрокинула в себя жгучую жидкость. Посидела ещё, не решаясь сделать вдох. Потом осторожно, потихоньку втянула носом воздух. В желудке потеплело. Кровь зашумела по венам, сосуды расширились, щеки вспыхнули и стало жарко. Тупая игла в виске, донимающая ее с понедельника, растаяла, растворилась в потоке огненной воды. Видимо, эта игла и мешала ей ясно соображать последние несколько дней.
Даже уже выходя из дома, Соня ещё не до конца понимала куда идёт и зачем. Смутно представляла себе свои действия.
Теперь же у неё был план! Который начал обретать очертания после того, как она показала охраннику цепочку подвязки.
Она заметила движущегося в ее сторону мужчину. О том, что он шёл именно к ней и по делу, говорила собранная походка, быстрая и целенаправленная. «Боже, дай мне сил!».
– Добрый вечер, вас ждут, – сказал подошедший и в полупоклоне указал на следующую дверь.
Они прошли через зал с «живым» потолком и уносящей сознание музыкой, поднялись по винтовой лестнице на второй уровень, остановились. Мужчина молча кивнул в конец лабиринта с ложами и ещё раз неуверенно поклонился, будто до конца не решил, кто перед ним – проститутка или королева, и каких почестей она достойна.
Соня и без его подсказок прекрасно помнила дорогу. Только вот с каждым шагом ноги становились все мягче и тяжелее.
В лиловых сумерках личного привата Моронского пахло табаком, мятой и… женскими духами.
Соне на мгновение показалось, что она всё перепутала и нарушила интимное уединение соседней ложи. Поскольку никак не предполагала, что Моронский будет ждать ее не один.
В середине комнаты, прямо напротив мужчины в чёрной рубашке, чёрных брюках, в чёрном, небрежно повязанном тонком галстуке, извивались в чувственном танце две полуобнажённые девушки. Высокие, длинноногие с красивыми упругими грудями, аккуратными попками. Они целовались и ласкали друг друга и получали от этого очевидное удовольствие. Мужчина в маске сидел, закинув ногу на ногу, разбросав по спинке дивана руки и не отрываясь смотрел на танцующих для него мисс Мира. Так был увлечён представлением, что даже не обратил внимания на Соню.
Глаза под маской защипало. В грудь больно ужалила сколопендра. В самое сердце, тварь!
Первым же инстинктивным порывом было выскочить, оставшись незамеченной, и бежать со всех ног так быстро, насколько позволяли туфли-Теслы. Пока не поздно. Но ноги, будто, приросли к месту, каблуки корнями ушли в ворс настила.
«Какая же ты, Соня, дура!» – пропели в унисон оба ее внутренних голоса.
И что теперь делать? Весь план летел в пропасть. Она совсем не так всё себе представляла. Это она должна была сегодня проучить Моронского!
Она!
– Извини, был очень голоден. Заказал аперитив. Ты же не против?
***
Он сразу заметил вошедшую в приват Соню, но не шелохнулся, Ни жестом, ни единым движением не выдал себя. Сделал вид, что слишком увлечён девочками, чтобы обращать внимание на колебание воздуха возле входа. Выдержал долгую паузу и повернул голову.
И обалдел. Дорогая! Дорогая, пиздец! На, возьми лавэ, бери сколько хочешь – а не берет! Гордая, строптивая, а пришла! Макс сглотнул, пошевелил челюстью, откашлялся.
– Извини, был очень голоден. Заказал аперитив. – Он скользнул взглядом сверху вниз, оглядывая долгожданную гостью, и ему всё очень понравилось. – Ты же не против?
Соня словно не слышала. Смотрела на телок в центре привата и кусала губы. Жаль, глаз не видно за маской! Он бы поплавал в море ее смятения.
Макс сделал крупный глоток двойного виски. Он ждал. Заранее все просчитав и спланировав, он теперь гадал, какое она примет решение, почти на сто процентов уверенный, что сбежит. Не выдержит! Она ещё недостаточно оперилась, она только вылупилась… Чистый лист. Он ее воспитает правильно. Скоро она станет королевой, недосягаемой для других и покорной, покладистой, беспрекословно выполняющей все его желания. Ползающей перед ним на коленях и отшивающей холодным равнодушием всех остальных. Пока она верит, что в бараний рог скрутила Моронского, он ее потихоньку ломает под себя. Она примет хозяина со всеми его наклонностями. Подчинится ему вся без остатка, порочная и чистая.
Сейчас фыркнет, убежит. Пропсихуется и все равно потом под ним умирать будет, никуда не денется. Этого уже не изменить.
Один, два, три, четыре – стоит, не двигается. Ротик приоткрыт, губы влажно блестят.
Укусил бы!
Девчонка чуть встрепенулась, как от резкого звука. Шагнула вперёд. Сняла с плеча маленькую сумочку и небрежно скинула на низкий столик. Что-то в ее движениях едва уловимо поменялось. Она выпрямилась, гордо задрала подбородок, откинула плавным жестом волосы назад, качнула бёдрами и… сделала уверенный шаг высоченным каблуком к полуобнажённым девицам. С таким видом, будто шагнула в родную стихию!
Твою мать!
Соня легко втиснулась между двумя элитными шлюхами, элитность которых на ее фоне сразу потеряла пару десятков уровней.
Коснулась ладошкой плеча брюнетки и… улыбнулась? Макс не верил глазам! Она должна была убежать!
Тем временем телки, как будто, с радостью приняли новенькую в свою компанию. И, как более опытные в лесби-ласках, взяли инициативу в свои руки. Блонда зашла Соне за спину. Опустила ладони ей на плечи, медленно повела их по рукам вниз. Брюнетка встала перед Соней, загородив Максу обзор. Ему даже пришлось наклониться в сторону, чтобы не пропустить ничего из представления. Девушка ловко расстегнула одну за другой пуговицы на Сонином брутальном платье, а блонда потянула сзади за его лацканы и стянула вниз.
То, что было на Соне под одеждой не поддавалось описанию. Голова пошла кругом, как после слишком глубокой затяжки. Ноги отяжелели, к паху хлынула кровь. Моронский поднял руки к вороту рубашки, чересчур нервно распустил узел галстука и стянул резко шелковую удавку. Словно чужими пальцами, расстегнул верхние пуговицы сорочки.
Девчонкам явно нравилась новая подружка. Одна нежно мяла Сонины груди под бордовым плетением лент, задевала подушечками пальцев маленькие затвердевшие пики. Брюнетка села перед Соней на корточки, заодно демонстрируя Максу свой голый зад. Руками начала ласкать внутреннюю поверхность бёдер девушки под тонкой паутинкой бордовых чулок, поднималась выше к обнаженной коже ягодиц, кружила нежными пальцами у кромки ее трусиков и вдоль подвязок. Потом и вовсе приблизила лицо к Сониной промежности и уткнулась носом ей в лобок, проводя языком по ткани трусиков и втягивая запах.
«Зашибись пахнет, правда?».
Максу показалось, что он услышал знакомый стон. Поднял взгляд. Соня запрокинула голову назад, то прикусывая нижнюю губу, то хватая ртом воздух. За маской было не разобрать, но похоже, Соня прикрыла глаза в блаженстве.
Черт! Что происходит? Она кайфует? Не с ним?
В груди что-то неприятно шевельнулось. Но Макс продолжал испытывать себя на прочность. Словно заворожённый, он смотрел, как блондинка перекинула Сонины волосы на правое плечо, как губами начала касаться шеи слева, как языком заскользила к ее нежному маленькому ушку…
Впервые в жизни он не мог дать однозначную оценку своим эмоциям: заводило его это зрелище или больше раздражало? Потому что возбуждение зашкаливало, грозя вырваться фонтаном… в трусы. И в то же время нарастало уже знакомое Максу отравляющее чувство, которое ядовитой горечью разлилось во рту, понеслось по венам и сосудам, разобщая все члены тела, разрушая нейронные связи. Точно, как тогда, в кофейне…
Какого черта?! Она его! Только его! Она принадлежит только ему! Никто не может трогать ее руками!
Темноволосая нимфа уже откровенно терлась об Соню, руки ее блуждали по стройному телу, исследуя все его манящие изгибы. И губы, через которые прошёл не один десяток чужих пенисов… они были уже так близко от Сониных губ.
НЕТ!
– Стоп! Хватит! – громко скомандовал он. – Спасибо, девочки, свободны!
Девицы опешили, но быстро пришли в сознание и беспрекословно покинули приват.
Соня стояла, не двигаясь. Только грудь высоко поднималась и трепетала на шее венка. Макс не мог оторвать взгляда от неё. От венки этой. Никогда раньше он не залипал на этом. Вообще не обращал внимание на шеи и что там на них трепещит. А тут завис. Захотелось впиться в неё, вгрызться, выпить ее до дна, отравиться, но чтобы она вся бурлила по его венам! И пусть на утро будет жесткий отходняк…
Ты сейчас дай ему дозу!
– Зачем девчонок выгнал? – услышал он глубокий, возбужденный голос и очнулся. – Мы так хорошо проводили время…
Сука! Она переиграла его. Переиграла. К такому он не был готов. Девяносто девять Моронских из ста, уверены были, что она сдастся или начнёт конкурировать. И только один Макс допускал, что она поступит нестандартно, но даже он не предполагал, что она предпочтёт девчонок. Программа дала сбой. Орлова всю тактику ему запорола. У Моронского было два предполагаемых варианта развития событий: или убегает, недалеко и ненадолго, или остаётся и смотрит, как девки ублажают его своими ртами и потом она делает то же самое. Только лучше. Оба эти варианта имели бы равнозначный воспитательный эффект.
А она переиграла…
– Счёл, что ты достаточно нагуляла аппетит. Иди теперь ко мне.
Соня помешкала. Но потом решительно двинулась к дивану походкой, которую нужно было бы запретить законом, как самое смертоносное оружие. Подошла и мягко, по-кошачьи, опустилась на кожаное сидение рядом с Максом.
Моронский взял галстук, накинув его Соне на шею, ловко завязал узел. Туго. Но дышать пока может.
Попалась, жучка! Макс резко крутанул кистью, наматывая его край на кулак. Притянул Соню за шею, чуть менее жестко, чем он хотел бы. Сдержался.
Остановил натяжение в миллиметре от своих губ. Левой рукой рванул застежку ремня на брюках. Снова потянул ее голову за края галстука, но уже к паху.
– Нет! – пискнула Соня.
– Что? – не понял или ослышался Макс и усилил натяжение галстука. – Я разве не говорил тебе, что не хочу слышать от тебя это слово?
– Сначала обсудим вопрос с контролем! Ты обещал!
Черт, да обещал. Макс недовольно хмыкнул, прикрыв глаза. Что ж, давай обсудим.
– Орлова! – выдохнул Макс ей в рот, не отпуская «поводок», – Как ни прискорбно тебя остужать, но дело не в программном обеспечении твоего телефона. Я пользуюсь специальной системой слежения, разработанной для… некоторых секретных служб. Она сообщает местоположение любого носителя определенных микросхем по специально заданным параметрам. Давай не будем углубляться, ты все равно не поймёшь! Это сложно! Лучше возьми ЕГО в свой ротик скорее!
– Ну, удали эту программу у себя, тогда, – не сдавалась, глупенькая.
– Девочка моя, я не могу. – Макс слегка коснулся ее дрожащих губ и заправил прядь ее волос за ушко, утопая в тёплых ароматных волнах, – она мне очень дорого стоила. Я могу только попробовать не отслеживать по ней конкретно тебя! Ничего обещать не могу. Тут уж, как говорится, остается только надеяться и верить.
Макс пожалел, что половину лица девчонки скрывала маска. Вот бы видеть весь спектр эмоций! Один-один, дорогая.
Соня отчаянно кусала губы, и Моронского это только распаляло.
– Продолжим! – Он снова потянул за галстук в том же направлении и опять почувствовал сопротивление.
– Мааакс, – проворковала игриво, – я хотела оставить это на потом.
– Мм, тоже вариант! – Макс отпустил хвосты галстука.
Она приподнялась, перекинула длинную, стройную ногу в бордовом чулке через его колени и села сверху, так, что Макс даже через ткань брюк членом почувствовал жар ее промежности. Ну, давай, девочка, поглядим что тут у тебя за хитровымудренное переплетение атласных лент и цепочек. Чё, куда, за что цепляется и как разбирается эта вся конструкция, понять без инструкции не реально. Не белье, а головоломка.
Замок? Макс приподнял брови. Собачка молнии на плотно сидящих трусах была скреплена крохотным амбарным замочком с цепью, причудливо опутывающей шею, плечи, спину, грудь, живот и бедра Сони. Цепь эта была продета в маленькие металлические колечки, намертво вшитые в атласную ткань, и блокировала любые попытки раздеть девушку или расстегнуть молнию, не открыв замочек. Можно было порвать ткань. Но, видимо, создатели этого «шедевра» что-то такое предвидели. На белье почти ни одного шва. Плотная ткань не рвалась. Не оттягивалась. Ее можно было разрезать, но тогда нужно было перекусить и цепь! Хотя бы одну.
Белье, которое заводит до передела мужских половых ресурсов, но не снимается, сука, без инструментов! Теперь он точно мог сказать, что видел в этой жизни всё!
– А как это? Чё это за хуйня, Орлова? – он попробовал сдернуть трусы, но цепь, соединяющая верх с низом, тут же туго натянулась.
– А это? – беззаботно отозвалась Соня. – Это то, за что ты отвалил кучу денег Кристине! Если бы ты был чуть меньше увлечён ее заигрываниями, ты бы заметил определенные детали на туалетах, которые она мне таскала в примерочную и которые ты все одобрил.
Соня слегка коснулась пальчиками выступающих под тканью сосков, покружила, отчего они заострились ещё больше. Поерзала попкой.
– Правда, заводит? У него ещё название такое символичное… – защекотала шёпотом щеку, – по-французски не вспомню, как звучит, а в переводе означает «Капкан». He wanted to tease her, but it backfired.
– Ключ! – потребовал Макс, проигнорировав последнюю фразу. Абсурдная ситуация. Кому расскажи – на смех поднимут!
– Ключик? – пожала плечами Соня и закусила ноготок указательного пальца зубами, – Упс, дома забыла.
Макс ухватился двумя руками за цепь. Попробовал разорвать. Хрен там. Не поддаётся. Только кожу на пальцах чуть не разрезал. Прочная.
– Что, Моронский, никак? – издевается. – Я же говорю, зря девчонок выгнал.
Он почувствовал, как где-то глубоко в груди закипает ярость. Воздух хуже стал заходить в легкие и ещё сложнее стало его выдыхать. Рубашка натянулась, стала тесной. А эта дерзкая маленькая девчонка смотрела на него сверху вниз и кривила пухлые свои губки в усмешке.
Выпитое сверх установленной меры притупило реакции. Макс хотел схватить ее за горло, чтобы стряхнуть с ее губ эту улыбочку. Стереть своими губами, сожрать! Уже выбросил руку вперёд, но эта стерва успела соскочить с колен. Дьявол!
Отпрыгнула на безопасное расстояние. Стоит, испуганная и возбужденная. Смелую из себя строит, а сама трясётся вся, как перед казнью. Забыла, наверное, как ремень по жопе ездил? Или ещё хочет получить?
– Понимаешь, Моронский, – заговорила она снова, облачаясь в свой наряд, – люди – не вещи. Это ты кольцо своё можешь надеть, снять, когда вздумается. Бросить его, забыть, заменить другим, потом опять вспомнить или надеть на один палец сразу три кольца, вместо того одного. Оно будет лежать там, где ты его снял и ждать. Я – не вещь! Как у любого человека, у меня есть право быть собой и я хочу им воспользоваться!
Моронский наблюдал, как Соня взяла со столика свою сумочку и закинула ее ремешок на плечо. Тряхнула гривой. Он мысленно просчитывал расстояние до неё, прикидывая, сколько секунд уйдёт на то, чтобы скрутить и повалить на диван. Если надо, он зубами это белье разорвёт на ней, силой возьмёт прямо здесь, но не отпустит. Даже если для этого нужно будет связать ее или придушить слегка. Макс уже приготовился к прыжку – мышцы сократились, рот наполнился слюной.
– Я хочу уйти сейчас отсюда, и чтобы ни ты, ни твои люди не задерживали меня. Иначе, можешь считать, что это была наша последняя встреча! Я не одна из этих твоих клубных минетчиц.
Какого хрена происходит? Все не по плану! Все должно было быть не так!
– Уверена? – глухо спросил Макс и машинально потянулся к пачке сигарет. Нужно было переключить тело с режима нападения в режим выжидания, пока он не выкинул что-нибудь такое, о чем потом пожалеет.
– В том, что я не девочка по вызову и не вещь? Абсолютно! У меня было время хорошо подумать и взвесить каждое слово. – Опять подбородок свой вздернула, носик задрала. Желание заткнуть ей рот членом, затолкать обратно в горло все ее слова болью отозвалось в яйцах. Макс глубже затянулся, вдохнул дым табака, ощущая, как никотин попадает в кровь и расслабляет сведенные мышцы.
– Уверена, что хочешь уйти? – уточнил Макс вопрос.
– Между нами только секс! Пусть так и остаётся, Моронский. Но сегодня я тебя не хочу! Может быть завтра или во вторник, в сентябре… Ничего обещать не могу, но тут уж, как говорится, остается только надеяться и верить..
И шагнула к выходу из ложи. Змея ядовитая! Язык свой не по назначению использует, сука!
– Знаешь, зачем здесь нужны маски? – спросил Макс, делая ещё одну затяжку.
Остановилась на пороге, обернулась.
– Чтобы прятать за ними свою социальную оболочку, – бросила она через плечо.
– Когда никто не видит твоего лица, легче быть собой, Соня!
– И?
– Ты ещё сама не знаешь, какая ты! А Я знаю. Ты собой бываешь только, когда я в тебе! И ты сейчас лжёшь…
– Доброй ночи, Моронский! – не дала закончить фразу, стерва, и вышла.
– … а я ненавижу, когда мне лгут! – тихо процедил Макс и затушил в пепельнице недокуренную до середины сигарету.
Вот теперь он конкретно разозлился. Теперь он в ярости!
Он встал с дивана, застегнул ремень на брюках и достал из внутреннего кармана пиджака телефон. Поднёс к уху.
– Найди мне быстро, чем можно перекусить прочную металлическую цепь!
