Текст книги "Очень прекрасный принц (СИ)"
Автор книги: Алиса Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)
37
Или, дракон Льда
*
Я – полный, безоговорочный, законченный идиот.
Именно об этом я думал, просматривая отчёт разведки. Который гласил, что леди Гохорд является давней знакомой леди Элизавет Биолифф, вот уже сорок лет бывшей бессменной фавориткой премьер-министра. Премьер Тавельни через неё давал Гохордам огромные ссуды, рассчитывая получить взамен услуги и внутреннюю информацию. Тайная служба без особых проблем сумела выжать это из Гохорда. Только вот где вы раньше были с этими сведениями, придурки?..
Но ладно, хватит уже валить с больной головы на нездоровую. Ошибка моя и только моя. Я сам сходу объявил лорда Гохорда своим ставленником и посадил на тёплое местечко в обход родителей и стандартных проверок. Кто мне теперь лекарь, как говорится…
Хотя... Есть у меня лекарь.
Дайяна Гохорд.
Та самая, к которой я ходил тайком ото всех в гости, перед которой чувствовал себя виноватым, которая успела стать практически моим другом.
Та самая.
Доподлинно известно, что она приезжала в Вел-Лерию перед началом отбора. И ходила в женскую лекарню, дословно – Институт Любовных и Женских Чар. И, как бы ни хотелось мне верить в иное, вывод напрашивается очевидный: именно там с ней сделали нечто, из-за чего она была такой привлекательной для меня. Приворот? Некие манипуляции с аурой? Я не знал, но собирался это выяснить.
Я был зол, но всё никак не мог направить эту злость на окружающих. Хотя бы на ту же Дайяну. Даже попросил пока что не вовлекать её в расследование, максимум – вежливо побеседовать. Объяснил, что хочу поговорить с ней сам.
Ведь, если подумать, не одна Дайяна была вовлечена в это. Не с неё начались странности; Джина, Марджана Лофф, Шери – все они явно пользовались тем самым приворотным средством. И я на себе смог оценить, насколько оно действенно.
Я отправил Дайяне вестника с просьбой всё рассказать. Не то чтобы так уж хотел выслушать новую порцию вранья, просто… посчитал, что я должен дать ей право объясниться. Всё же, она стала одной из близких… или почти стала.
Но нужно приучить себя к мысли, что всё это – благодаря привороту.
Эта теория мне нравилась. Она всё объясняла. Она сходилась со всех сторон. Так что я был уверен в своей правоте на девяносто девять процентов, когда сказал Марджане Лофф:
– Джана, что премьер-министр поручил тебе? Какие указания насчёт Дина и нас ты получила? И что это за приворот, с помощью которого ты привязала Дина? Расскажи нам.
Разумеется, этим своим вопросом я вызвал волну негодования со стороны Дина; ничего удивительного. Я сам помнил, как именно ощущалась эта дрянь, и подготовился при необходимости даже нейтрализовать побратима. Но вот удивлённого, непонимающего и чуть обиженного взгляда со стороны Марджаны Лофф я не ожидал.
Она послушала меня, ещё раз послушала – и принесла нерушимую клятву, что никакого приворота не было.
Тем самым, разумеется, разрушив красивую теорию до основания.
Признаться, я растерялся. Предположить, что девчонок использовали вслепую? Да ну, бред. Какой смысл тавельнским спецслужбам в такой многоходовке?
Да никакого. Если только это не спецслужбы.
Как бы мне ни хотелось цепляться за простую и объяснимую версию тавельнских приворотов, но она, кажется, не подтверждается.
И Рой, который в нашей эмоционально нестабильном коллективе нынче подрабатывал головным мозгом, тоже так считал.
– В этой истории много заинтересованных сторон, – сказал он. – И не все они – существа земные. Понимаешь, о чём я?
Ещё бы я не понимал! Да я кручу это у себя в мыслях вот уже несколько месяцев!
Ведь, как я уже упоминал, драконы не принадлежат этому миру. Когда-то наши предки торжественно ушли (читай: сбежали) из шестого мира сюда. Пути назад у них не было, только вперёд – уж это мой дедуля, Первый Император, при всей своей придури понимал ясно. Так что драконы погрузили этот мир в кровавый хаос завоевательной войны.
Примерно тогда один из местных богов, покровитель сидхе, именуемый обычно Лесным Царём, проклял драконов, лишив нас возможности находить пару через прикосновения. Только постель! Которая в каком-то смысле превратилась чуть ли не в обязаловку. Молодые драконы и драконицы должны проверять таким образом кандидатов, которые их хоть минимально заинтересовали. Нет, это весело, конечно, но… только до поры.
Больше тысячи лет сохранялось такое положение вещей: вера в Лесного Царя была под запретом в Империи, драконы же страдали от последствий проклятия (остальных оборотней оно коснулось, но в меньшей степени: всё же, Лесной Царь благоволит лохматым).
Но несколько столетий назад на этом поприще наметились подвижки: отец снова разрешил веру в Лесного Царя. Было у него на то несколько причин, но я знаю: помимо всего прочего он надеялся, что проклятье можно обратить вспять. Только вот не пустыми ли были эти надежды? Пока больше похоже, что божок просто играет с нами, мучает. Притом началось всё с семьи Дина, мать которого истово верит в Лесного Царя. А дальше была моя музыкальная магия, которой также покровительствует этот бог… Печальные напрашиваются выводы.
– И что ты мне предлагаешь? – спросил я у побратима. – Допросить бога? Так и представляю: “Эй, Морозный Дед, что за странные подарки ты мне под ёлку подогнал? Я был не настолько плохим мальчиком!”
Дин тихо фыркнул – он последние месяцы из первых рядов наблюдал мой загул и крайности, в которые меня нещадно швыряло. Так что имел наглядное представление о том, насколько плохим мальчиком я был в этом году.
– Хотя нет, – меня несло. – Лучше!
Ярость, долгое время сдерживаемая, кипела в груди. Я вскочил на ноги и поднял глаза к небу, роль которого нынче играл потолок с лепниной. Но это ничего! В моей жизни все играют роли, включая меня самого. Так что потолок вполне годится для молитв.
Что же ты, Лесной Царь? Это месть? И тебе дотянуться до меня проще, потому что во мне больше эльфийского наследия?!
– Эй, Рогатый! Ты, добрый Дедушка Мудоз!
Я увидел краем глаза, как прикусила губу Марджана Лофф. Ну да, фоморы тоже поклоняются Лесному Царю, почитают его и уважают. И в других обстоятельствах я бы заткнулся, конечно, но нынче был слишком зол.
– Ты, чудище реликтовое! Хватит делать вид, что не при делах! Мы ещё можем разрушить твои храмы обратно, понял?! Так что расстарайся, задница божественная, и пришли мне знак… Или чего там ещё принято присылать? Ну! Ты слышишь меня?!
Разумеется, он не слышит. Глупо было надеяться, глупо злиться на тишину в ответ. Лесному Царю плевать на мои молитвы…
Стоило мне подумать об этом, как в окно постучали. И это оказался вестник, принесший новость о первом ребёнке-полукровке в новейшей драконьей истории.
Джина, жена Дала Ртутного, была беременна.
Полукровкой.
Маленьким сидом, который унаследует ртутную магию, но никогда не станет полноценным драконом.
Неоднозначная новость. Радостная, потому что для нас дети в любом случае радость. Но и тревожная тоже: это значило, что законы парности меняются. Либо, как вариант, мы не знали чего-то очень серьёзного. Ведь считается, что у драконов дети могут рождаться только от истинной пары, той, у которой появились татуировки парности на руке. Если же в паре было двое драконов, то знаки парности проявлялись у обоих. Но появление полукровок при отсутствии татуировок… наша наука не знала такого.
Этот вопрос следовало изучить.
Дин, конечно, не пришёл в восторг от необходимости отдать племянника или племянницу на опыты. Да, всем понятно, что ничего по-настоящему плохого с младенцем не сделают. Мы же не уроды какие-то! Но дети у нас рождаются крайне редко, потому инстинкт защиты потомства очень силён. Так что, как бы я ни хотел поделиться с отцом новой информацией, но решил дать Дину и его брату с женой время всё осмыслить.
Немного времени.
Когда этот тяжёлый разговор был окончен, Дин ушёл обхаживать свою Марджану и наверняка отлично проводил время. Рой тоже куда-то ускользнул, не иначе как собирать себе здесь ещё один гарем. Я же остался стоять у окна, хмуро глядя на заснеженную улицу и прикидывая свои дальнейшие действия.
Именно там застал меня вернувшийся вестник.
Дайяна Гохорд прислала свой ответ.
Была она лаконична.
“Я не зачаровывала вас, – сказала ледяная птица её голосом. – Днём перед нашей совместной ночью, во время выхода в город я получила фоморьи чары, которые должны были помочь мне вам понравиться. Их наложила какая-то девица из Тавельни, предложившая свои услуги. Но это – всё. Я не приобретала в Тавельни никаких приворотов. Я была там, потому что…”
Я слушал историю Дайяны, вслушиваясь в интонации и полутона. Было в её рассказе несколько едва заметных заминок, но в целом я готов был поставить, что она говорила правду. Наложить фоморьи чары перед нашей с ней ночью? Логично, ведь тогда её уже не проверяли. Всё сходится. Поездка в Тавельни… Какой ненормальный потащит свою полумёртвую дочь через море, чтобы не было слухов? Могла ли мамаша Гохорд так рискнуть здоровьем ребёнка ради репутации? Исходя из того, что я знаю о старой аристократии в целом и о Гохордах в частности – запросто.
Кошмар, если быть откровенным.
Но всё же. Почему я не заметил этого в Дайяне сразу? Печали, боли? Потеря возлюбленного, нерождённого ребёнка, болезнь – всё это тяжкие испытания. Впрочем… Может, я не хотел замечать? В ней с первого дня был какой-то надлом, странная грусть, как будто… с чем бы сравнить?... Как будто её кожа ей натирала. Уж мне, примерившему за жизнь экстраординарное количество масок, прекрасно известно, как это бывает.
А ведь Дайяна – хорошая актриса. Все дети, выросшие с жестокими и строгими родителями, рано или поздно приобретают этот навык.
Я поморщился. Казалось бы, мне тут не в чем обвинять себя: я не недотёпа Бэннард Финн, который позволил, чтобы с его девушкой такое случилось; я не её ублюдочные родители, которым плевать на собственное дитя; я не знал о том, что с ней произошло, в конечном итоге. Скажи она, хоть намекни, и я вёл бы себя иначе. Казалось бы, с чего мне чувствовать себя виноватым? Но...
Мне почему-то вспомнилась та бедняжка, которой дали глотнуть стеклянной пыли. И Дайяна, которая пережила такой вот ужас. И мне пришла в голову отвратная по своей сути мысль: интересно, а сколько девушек пострадало, вольно или невольно, в борьбе за меня, такого якобы прекрасного принца?..
Это были паршивые мысли, горькие и мерзкие. Я постарался отвлечься от них, снова задумавшись о ситуации с премьер-министром Тавельни. Неплохо было бы нам с ним обсудить, например, лорда Гохорда. Понятное дело, что никто не станет рвать дипломатические отношения с Тавельни из-за такой малости. Да и премьер этот нам, положа руку на сердце, выгоден: если его сместить, то почти наверняка кресло захватят представители консервативной партии. Которая, как известно, не так уж положительно относится к сотрудничеству с драконами.
Всё так. Но за историю с Гохордами с премьера всё-таки стоило стрясти парочку преференций. Я обдумывал, как бы обустроить нашу встречу и правильно разыграть выпавшие на руки карты…
Но судьба всё решила за меня.
*
На следующее утро меня разбудил сотрудник посольства. Понятное дело, что проснулся я, как только он начал подниматься по лестнице (драконий принц я или где?), так что врасплох это меня не застало. Вопрос в другом: меня не стали бы будить без очень, очень хорошего повода.
И, увидев на пороге оборотня со стопкой утренних газет в руках, я понял: кажется, нам предстоит информационная война.
Я бегло просмотрел публикации в газетах. Под раздачу попала Марджана Лофф, которую обвиняли во всех грехах. В том числе ей вменяли оргию с тремя иностранными студентами. Имён не упоминали – до поры. Но я ни секунды не сомневался, что подразумеваемся мы с побратимами.
Какая у нас, оказывается, насыщенная личная жизнь.
В целом, статьи были подчёркнуто политическими. Там было много мыслей о том, что фоморам нельзя занимать общественные должности, о том, что “Тавельни для людей”, мелькала критика политики премьера. Открытых инсинуаций против Драконьей Империи не было, но сам тон статей не оставлял простора для фантазии: нелюдям не рады в стране людей.
И Марджана Лофф, как чуть ли не единственная фомора в Тавельни, состоящая на официальной должности, стала отличной мишенью для дискредитации. Как сказала бы сестрёнка, ничего нового под этим солнцем.
– Ты это видел?! – Дин возник на пороге комнаты, и глаза его напоминали озёра ртути.
Хоть бы не сорвался.
– Видел, – ответил я холодно. – И собираюсь разобраться с этим.
– Как? – тряхнул головой Дин. – Мы в Вел-Лерии. Это не наша территория.
Я жёстко улыбнулся.
– Ничего. Местный премьер, как ты заметил, кое-что задолжал лично мне… Я собираюсь затребовать долг назад.
Дин нахмурился.
– У твоей семьи могут быть на этот счёт свои планы.
Я внимательно посмотрел на своего побратима и в который раз подумал: насколько же мне повезло с теми, кто будет прикрывать мне спину.
Он влюблён в Марджану Лофф. Зная Дина, я бы сказал, что без памяти влюблён. Но он всё равно просчитывает, как попытки ей помочь отразятся на мне.
Такие вещи нужно уметь ценить.
– Скорее всего, моя семья будет недовольна, – сказал я. – Но Гохорды нанесли оскорбление мне лично. Я в любом случае хотел поболтать с тавельнским премьером об этом и стребовать что-то для себя; и, раз уж появился такой чудный повод, то почему бы и не да?
Дин внимательно посмотрел на меня.
– Спасибо, – сказал он.
Ну нет, так мы утонем в соплях.
– Спасибо? – фыркнул я. – Ты думаешь, я это для тебя делаю? Жди! Я, может, хочу Марджану у тебя увести. А то ты сильно счастливый ходишь. Бесишь!
Дин дёрнулся (драконьи инстинкты собственника – это вам не шутки), но потом покачал головой.
– Ну и на кой ты постоянно выступаешь на эту тему? – уточнил он.
– Нравится смотреть, какое у тебя при этом делается лицо забавное, – подмигнул я. – Не одному же тебе за мой счёт развлекаться!
Дин закатил глаза:
– Задница ты, мой принц.
– Ну вот, – кивнул я довольно. – Никогда об этом не забывай.
Дин покачал головой.
– Надеюсь, для встречи с премьером ты планируешь сменить маску? Не уверен, что шут – правильный образ.
– Не переживай, друг мой, – я улыбнулся, показывая клыки. – Когда речь заходит о масках, у меня очень обширный гардероб.
*
– Ваше высочество.
– Премьер-министр.
Мы окинули друг друга оценивающими взглядами. Втайне я торжествовал: добиться этой встречи было не так уж просто. Я был в чужой стране, приехал неофициально, действовал без благословения родни. Но следует признать, что фамилия “Гохорд” оказала поистине чудотворное влияние: встреча состоялась.
Премьер-министр Тавельни был полным человеком в летах. Но не стоило обманываться на его счёт: отличный маг, опытный политик, державший в своих руках власть, и, без всяких сомнений, один из умнейших людей своего поколения. По прикидкам наших аналитиков, он будет править ещё минимум лет десять…
И именно он оказался замешан в истории с Гохордами.
Как неловко.
– Ваш визит – большая честь для меня, – сказал премьер, когда мы расположились в глубоких креслах у отсвечивающего колдовским огнём камина. – Но, должен признать, это слегка не ко времени: сами видите, возникли некоторые… осложнения.
– Верно, – кивнул я, застыв ледяным изваянием и равнодушно глядя в огонь. – Так почему бы нам не перейти сразу к делу?
Человек откинулся на спинку кресла.
– К делу, – повторил он. – Я наслышан от ассистента Артиффа, что речь пойдёт о друге леди Элизавет, лорде Гохорде. Это верно?
Друг леди Элизавет, значит… Это так вы намерены разыграть эту партию?
– Да. Лорд Гохорд арестован по обвинению в шпионаже. Чтобы занять эту должность, он воспользовался моим доверием и оскорбил меня. И он поставлял информацию вам. Не слишком красиво получается, верно?
Премьер пару мгновений пристально смотрел на меня, а потом с сожалением покачал головой:
– И впрямь, крайне неприятно… Но могу уверить вас, что всё это – одно большое недопонимание.
Я насмешливо выгнул бровь.
– Недопонимание?
– Верно. Я видел лорда Гохорда дважды в жизни. И, кажется, имел с ним честь сыграть несколько весьма недурных партий в покер. Я выиграл, между прочим, но не в том суть… Все дела с Гохордами вела леди Элизавет. Это её друзья. Да, она пару раз просила у меня ссуды для них, и я дал. Но… Женщины. Они поистине – наша слабость. Вы же понимаете.
Ну да, слабость. А ещё – прикрытие. Но мне интересно: он что, действительно собирается сдать её? Мать своего ребёнка? А ведь очень похоже на то, что таки да. Впрочем, чему удивляться? Любовницы часто служат прикрытием, поводом и оправданием. А леди Биолифф, судя по всему, была ещё и агентом, не справившимся с работой.
Что же, не повезло ей.
38
– В таком случае, вы не будете против, если леди Элизавет отправится в Драконью Империю для выяснения обстоятельств? – уточнил я невинно.
Премьер потянулся к своему бокалу и глотнул, тем самым выиграв себе несколько секунд для ответа.
– Разумеется, – сказал он, – если это будет необходимо.
Что же, первый ход, разве нет?
Я отвернулся от огня и встретил его взгляд.
– Учитывая тяжесть обвинений, разве может быть иначе?
Премьер вздохнул и покачал бокалом, наблюдая, как плещется внутри янтарная жидкость.
– Уверяю вас, – сказал он, – всё это – одно большое недоразумение. Леди Элизавет, несомненно, красивая женщина, но… как бы так сказать… Она не слишком интересуется большой политикой. Больше шляпками и будуарами.
Я мысленно ухмыльнулся, вспомнив биографию этой самой Элизавет Биолифф.
Девица была из старинного, но растерявшего власть и влияние знатного рода. Первые представители её семейства восходили чуть ли не к прошлой королевской ветви, свергнутой Ночью Пик. Тем не менее, род вырождался. Были ли тому виной близкородственные браки (тавельнская аристократия тоже порой грешила этим в прошлом, пытаясь таким образом удержать власть внутри семьи) или сказывалась закономерная для сытой богатой жизни вседозволенность, но самый последний наследник мужского пола, родной брат Элизавет, промотал жалкие остатки состояния, подсел на пыльцу с крыльев фей и закончил своё существование в соответствующей лекарне. Десятилетняя Элизавет оказалась в довольно дурацком положении: формально принадлежа к знатной фамилии, фактически она за душой не имела ничего, кроме подмоченной репутации и долгов брата.
В этой ситуации у неё была одна дорога – в детдом. И едва ли ей там просто бы пришлось. Тем не менее, один из дальних родственников её матери спас девчонку: оплатил ей обучение в закрытом пансионе на островах. По официальной версии сделал он это, разумеется, по доброте душевной. Именно в том пансионе, к слову, леди Элизавет пересеклась с будущей леди Гохорд.
Неофициальное (но куда более правдоподобное) объяснение доброты родственника было куда как прозаичнее: за годы, проведённые вдали от света, скандал вокруг фамилии бы слегка улёгся. Тогда благородную невесту-бесприданницу можно было бы сплавить какому-нибудь амбициозному богачу, поднявшемуся из низших слоёв общества. В те дни в Тавельни уже вовсю бушевала промышленная революция, потому было довольно много дельцов из низов, которые “покупали” себе знатных невест ради укрепления статуса в обществе.
Собственно, такое будущее должно было ждать Элизавет. После окончания пансиона её родственник оформил над ней опекунство и вовсю обсуждал предстоящий брак приёмной дочери с состоятельным мужчиной двухсот лет от роду. Элизавет должна была стать седьмой по счёту женой. Что уже, на мой вкус, дурной признак.
Но что-то в матримониальных планах пошло не так: за два дня до предполагаемой официальной помолвки опекуна сожрал фомор. Если быть точным, то был это селенити, воплощение сладострастия; пернатый змей, способный принимать облик самого большого желания человека. Я слышал о таких: когда-то пернатая змея навела много шороху в Ледяном Дворце. После того, собственно, во Дворце и была установлена защита, не пропускающая фоморов. Селенити я много раз видел на картинках, но ни разу – вживую. Впрочем, это поправимо: Дин рассказывал, что ректор местной академии усыновил селенити-полукровку.
Надо будет, кстати, перед отъездом найти предлог, чтобы напроситься в гости и посмотреть на эту тварюшку.
Должно быть любопытно.
Так или иначе, следствие пришло к выводу, что старик сам вызвал тварь и пал жертвой собственной неосторожности. Несмотря на все вопли наследников, Элизавет была оправдана. И, как официальная дочь, могла претендовать на часть наследства опекуна.
Изящно, если вы спросите моё мнение об этом.
Нельзя сказать, что наследство юной леди досталось какое-то прямо безумно большое. Тем не менее, полученная сумма позволила ей рассчитаться с долгами брата и стать свободной, ни от кого не зависящей женщиной. Обладающей, ко всему прочему, неким небольшим стартовым капиталом, которого не хватало на приличное приданое, но было вполне достаточно для того, чтобы пару месяцев поддерживать достойный высшего света уровень жизни.
Дальше завертелся обычный для таких случаев круговорот покровителей в природе. Элизавет сменила нескольких любовников, каждый из которых был богаче предыдущего. По слухам, она даже успела побывать в постели наследного принца (нынешнего короля). Итогом всех этих прыжков из спальни в спальню стала сеть модных салонов, которой предприимчивая мадам руководила.
А потом она встретила будущего премьер-министра. В те времена – мало кому известного, но подающего надежды амбициозного лорда, признанного бастарда знатной фамилии. Вот тут интересный момент… я не люблю мешать любовь с политикой, но вот в данном конкретном случае готов поставить: это была любовь. Или, по крайней мере, та её разновидность, на которую эти двое были способны. Потому что никак иначе объяснить то, как они друг в друга вцепились, я не могу: он на тот момент был не самым выгодным покровителем, она – не самой последней смазливой мордашкой. Но тем не менее факт остаётся фактом: их роман продолжался несколько лет и имел все шансы закончиться свадьбой… имел бы, не замаячь перед ним перспектива по-настоящему высокой должности. На тот момент – вице-премьера. Виды на заветное кресло открывались не самые плохие. Но, чтобы заручиться поддержкой палат, ему нужен был политически правильный брак. Элизавет не подходила ни по каким фронтам. Во-первых, она не была девственницей и, хуже того, об этом все знали. Да, для драконов даже звучит идиотски, но для общественного мнения тех времён – важный фактор. Во-вторых, она не имела за собой практически никакой политической поддержки. В-третьих, была она женщиной-дельцом, что в те времена для жены политика было неприемлемо (да, тут снова в силу вступают загадочные особенности человеческого менталитета). Так или иначе, брак с ней означал бы крах его карьеры.
Он не мог бы на это пойти. Не та личность. Да и она, если я верно понимаю ситуацию, предпочла бы быть любовницей премьер-министра, а не женой никому не известного мужчины.
Так что он женился на женщине весьма знатной, политически полезной и идеальной во всех отношениях. На тот момент, когда он заключал брак, леди Элизавет была беременна их дочерью. Позже премьер официально удочерил девочку под благовидным предлогом. Насколько я знаю, нынче она уже подарила ему внуков.
Таким образом, все внешние приличия были соблюдены. Леди Элизавет, между тем, оставалась его любовницей. И прикрытием. Многие свои решения, имевшие двойное или тройное дно, премьер спокойно прикрывал женскими капризами фаворитки. У неё была не слишком хорошая репутация.
Но, полагаю, на репутацию ей всегда было наплевать.
Так что да, я очень верю в шляпки, будуары и прочую ерунду. Вот не сходя с места, безоговорочно верю.
Впрочем, он мне это говорит и не для того, чтобы я верил. Мы оба знаем, как играть в эти игры.
– Несомненно, я уважаю женские слабости, – отметил я. – И мог бы пойти вам навстречу… как друг. Друзья, тем не менее, обычно помогают друг другу.
– Это то, что в Тавельни называют дружбой, – премьер внимательно посмотрел на меня. – Поддерживать друг друга… в моменты нужды.
– Именно, – я сделал свою улыбку на полтона теплее. – Я надеюсь, мы с вами поймём друг друга верно. Тогда, несмотря на неоднозначность ситуации, я оставлю меры по отношению к леди Элизавет на ваше усмотрение. Тем не менее, я попрошу, чтобы эти меры всё же были приняты: её вмешательство касалось… деликатных материй моей жизни.
– Я понимаю вашу позицию. Леди Элизавет не хотела оскорбить вас, но это… недопонимание зашло излишне далеко. Полагаю, климат столицы пагубно влияет на её здоровье и проницательность. Она покинет столицу этим вечером и проведёт пару лет в поместье на водах, – сказал премьер.
Что же, это даже немного больше, чем я рассчитывал. Разумеется, замечательно было бы допросить саму Элизавет, но будем честны: я в чужой стране. И так уже обнаглел куда больше, чем следовало. Моя сестрёнка накрутила бы мне за такие выходки хвост.
И права бы была.
– Что же, – сказал я. – Полагаю, мало кому вредит отдых на природе.
– Хорошо, что здесь мы сходимся во мнениях. И почему бы нам не обсудить некие дружеские услуги между нами?..
*
В поместье я возвращался в приподнятом настроении.
Встреча прошла даже лучше, чем я мог надеяться. И собственная сестра не откусит мне голову – какое облегчение… Будь я сейчас дома, обернулся бы драконом. Или, на худой конец, ледяным вихрем. Но здесь, в Тавельни, пришлось грузиться в мобиль представительского класса и терпеть его медлительное скольжение в транспортном потоке. Я наблюдал за сменяющими друг друга картинами городской жизни: торговцами и лавочниками, ремесленниками и магами, дельцами и ворами. Очень много людей, всюду идут стройки, пар вырывается из труб фабрик, магпроизводства отбрасывают на облака свой свет.
В Вел-Лерии узкие улицы. И очень много разномастного транспорта. Этот город дышит жизнью, растёт, развивается… Но у него есть изнанка, верно? Она всегда есть.
Интересно, какой видела Вел-Лерию Шери?
Возможно, я поступил неправильно. Может, мне следует найти её. Тайно, разумеется. И позаботиться о будущем. Возможно… Как я устал от странных чувств, разрывающих меня изнутри. Дайяна, Шери...
Если это не приворот, то, возможно, у меня просто что-то с головой.
– И почему это старушке нельзя смотреть на принца? – этот скрипучий голос я услышал, когда подъезжал к посольскому кварталу. – Молодым можно, а бабуле нельзя?
Это был один из многих голосов, на самом деле. Там были репортёры, штурмующие наш дом девицы и одна Бездна Фоморья знает, что ещё.
Но я прикипел взглядом к тощей старушке в дурацкой шляпке, одетой в непонятные лохмотья.
– Ну вот, – сказала она, уставившись на меня своими светлыми глазками, и что-то внутри перевернулось. – Теперь и старая я видала принца! А красивый он у вас.
Я невольно улыбнулся в ответ и шагнул к ней, но потом остановил себя.
Ну отлично. Раньше это были хотя бы молоденькие девушки, а теперь меня тянет к пожилой женщине. С той же силой.
Всё же, я определённо схожу с ума. А если со мной кто-то так играет… Найду. И прибью.
– Что, правда красивый? – спросил я.
– Да, – ответила старуха. – Прекрасный.
Я помедлил, но потом всё же подошёл к ней. Вокруг нас вспыхивали визоры.
– Возьми, – сказал я, сняв с руки одно из колец. – Продай и купи наряд получше. А не хочешь, так оставь на память. О том, что видела такого прекрасного меня.
Я подмигнул и, походя попозировав визорам газетчиков, направился дальше. Взгляд старухи прожигал спину.
Определённо, со мной что-то не так.
