Текст книги "Очень прекрасный принц (СИ)"

Автор книги: Алиса Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

21

Я даже опешила. Он же не серьёзно?!

– Дядя, у меня с Элизавет контракт, – принялась втолковывать я. – Магический! Я рисковала жизнью, я… я многое отдала, чтобы его выполнить. Она не посмеет мне отказать!

– Не посмеет, это да… Контракт составили её стряпчие, верно? – уточнил дядя Джума спокойно.

– Да, – признала я вынужденно. – Но он составлен корректно, и некоторые пункты внесла я сама. Элизавет обязана мне! И никак от этого не отвертится.

Дядя Джума поджал губы.

– Предположим, – ответил он спокойно. – Я верю, что контракт действительный. Верю, что, если ты его внимательно прочла и дом теперь полностью принадлежит тебе. Но ты должна понять: мы не можем этим воспользоваться. Тебе нельзя идти к этой женщине.

– Но…

– Лисси, ты связалась с очень опасными людьми, – не позволил мне возразить дядя. – Людьми, в руках которых большие деньги. И, что даже хуже, большая власть. Лорды Драконьей Империи; бессменная фаворитка премьер-министра; да во имя Великого, императорская драконья семья!.. Мы не будем разбирать, какую ошибку ты совершила. Ты – добрый и великодушный ребёнок, всегда была. Ты хотела как лучше. Всё в прошлом; счастье, что ты вернулась. Но скажи мне: неужели история с маголётом ничему тебя не научила? Или то состояние, в котором ты нашла этого Бэна, ни о чём тебе не сказало?.. Это не просто могущественные люди, Лисси. Это люди, которым не нужны живые свидетели, люди, у которых есть власть и безнаказанность. И лучшее сейчас – это позволить им считать, что они добились успеха.

Я замолчала, не зная, что сказать. Во мне бурлила злость на леди Элизавет, и гнев, и горечь. Я соврала Или ради этого особняка, ради свободной и состоятельной жизни! Неужели теперь всё обернётся… так?!

– Я всё же фомор, – сказала больше для того, чтобы хоть что-то возразить. – Я могу постоять за себя, могу быть убедительной и просто запугать эту лживую…

– Лисси, – дядя Джума прикрыл глаза. – Ты ведь не глупа. Отринь злость. Подумай о том, что говоришь. Вспомни, против кого собираешься идти. Да, один на один ты сильнее её. Но потом...

Я с трудом сглотнула, чувствуя, как пересохло горло.

– Милая, – тётя Ленна осторожно взяла мою руку в свою. – Прости, но Джума прав. Дом всегда можно купить. А вот ты у нас одна. Пойми, мы с Джумой многое видели в своей жизни и знаем, как могут закончиться такие вещи.

– Верно, – Джума поджал губы. – Ты знаешь, мы бежали в Тавельни от режима последователей Всеблагого Бога и едва выжили. Знаешь, что лавка наша была разрушена, а всё богатство отнято. Чего я никогда не говорил: этого можно было бы избежать, если бы мы уехали раньше. Но я был тогда, как ты сейчас. Думал, что, раз я честный торговец, исправно выплачивающий мзду чиновникам, меня не тронут. Верил, что удастся защитить себя в суде, откупиться, договориться по-человечески… Но ничего из этого не удалось. Потому что поверь мне, девочка: с теми, кто ощущает свою полную безнаказанность, невозможно договориться. Они возьмут своё. И ведь пойми, что в случае со мной дело было только в деньгах. А вот ты… ты знаешь теперь секреты сильных мира сего. Очень опасные секреты.

Я сжала руки в кулаки. Мне хотелось плакать.

Неужели действительно всё обернётся теперь вот так? Неужели всё, всё было зря?! Злость душила, но голос разума тихо нашёптывал: дядя прав. Совершенно прав. И дело ведь не только во мне одной; они тоже могут пострадать от моей глупости.

Просто по касательной.

– Вижу, ты всё понимаешь, – сказал дядя Джума серьёзно. – Я рад. Нам нужно многое продумать, прикинуть варианты переезда в пригород, встретиться с Вилни и всё ему рассказать. А ещё непременно решить, как быть с твоей карьерой певицы – лучше было бы отсидеться, но ты не можешь совсем не петь... Возможно, нам стоит подумать о переезде в другой город. Но Лисси?

– Да? – я внутренне сжалась, приготовившись услышать вполне закономерное “Это твоя вина”.

– Я рад, что ты вернулась живой.

Я сжала губы. В горле встал ком.

– Спасибо, – шепнула я. И имела в виду, разумеется, вообще всё.

– Ладно, – дядя Джума устало потёр лицо. – Давай теперь разбираться с той ходячей проблемой, которой ты спасла жизнь.

– Ты о Бэне? Не волнуйся, он не останется у нас надолго. Он планирует поступать в Академию Магии...

– Вот об этом я и хочу поговорить с ним. Ты отдохни, а нам предстоит мужской разговор.

Честно скажу: словосочетание “мужской разговор” вызывало у меня крайне неоднозначные ассоциации. Все так называемые “мужские разговоры”, которые мне доводилось видеть в своей жизни, заканчивались вариативно либо пьянкой, либо дракой, либо тем и другим одновременно. И я знала, конечно, что дядя у меня не пьёт и не склонен к агрессии, но всё равно решила держаться поблизости – на случай, если диалог завернёт куда-то совсем не туда. Грозный вид дяди Джумы в этом смысле не внушал мне оптимизма: он порой бывал неоправданно суров к юношам там, где девушке мог сделать поблажку.

– Ну здравствуй, – сказал он. – Бэн, верно?

– Да, – возлюбленный Дайяны приветливо склонил голову. – Спасибо большое за ваше гостеприимство! Не волнуйтесь, я не стану стеснять вас и завтра же пойду…

– Куда? – уточнил дядя Джума сухо.

Бэну явно не пришёлся по нраву тон. Мне самой, собственно, не вполне понравилось то, как дядя давит на бедного парня. С другой стороны, с учётом неприятностей, из которых я вытащила Бэна, я вполне уверена, что уж невежливое обращение он как-то стерпит.

– Я хочу поступать в Академию Магии, – сказал Бэн. – Насколько я знаю, одарённых там предоставляют место, так что я не буду вас стеснять.

– Ну да, точно, – дядя побарабанил пальцами по столу. – А как ты представиться собрался? Какие документы предоставить?

– … что?

– Как ты планируешь выживать в незнакомом городе, без денег и документов? Почему думаешь, что все столичные Академии Магии ждут тебя одного?

– Я читал объявления. Тавельни нужны маги! На любых условиях.

– Ага. То есть ты, когда собрался сюда бежать, задумал именно так и сделать? Просто прийти и поступить? Без связей, без базовых знаний?..

– В пригласительной листовке сказано, что берут учиться всех магов!

Дядя Джума выгнул бровь.

– То есть, оправь меня, если я тут слегка ошибаюсь. Ты собираешься просто прийти в МУЗ… куда именно ты собрался поступать, кстати?

– В Высокую Академию Вел-Лерии…

– Ага. То есть, ты собрался прийти в один из двух самых престижных столичных МУЗов с улицы, без документов, без легенды. И поступить на бюджет.

– Да, – Бэн явно начал злиться. – Скажу, что потерял их в дороге!

Мне стало не по себе. Слушая Бэна, я понемногу начала осознавать, какую огромную проблему взвалила себе на плечи.

– Послушай меня, мальчишка, – сказал дядя резко. – Видит Великий, глупость должна наказываться. Мне хочется вышвырнуть тебя вон и забыть вовсе о твоём существовании. Но вот ведь незадача: ты наверняка попадёшься на глаза не тем людям, или сдуру назовёшься своим именем, или сделаешь ещё что-то подозрительное. И тогда те, кто роняет маголёты в море, узнают: ты жив. А если жив ты, то и Лисси тоже. Вот такая неудобная ситуация.

– Значит, если я пообещаю не называть своего имени, вы избавите меня от своих нотаций? – не стал молчать Бэн.

– Ты глянь какой нахальный, – восхитился Джума. – Неужели твои родители совсем не научили тебя почтению к старшим? Или не вдолбили правила гостеприимства? Если так, то стыд им и позор!

– Меня продали, когда мне было пять, и больше я своих родителей не видел, – сверкнул глазами Бэн. – Потом я жил без них. И если чему и научился, то тому, что иногда нужно рискнуть. Вопреки занудам, которые стелят всюду соломку, просто шагнуть будущему навстречу – и будь что будет.

– Будь что будет? И с той девушкой, которой ты заморочил голову, тоже – будь что будет? Может, её отец правильно сделал, что выбил из тебя весь хлам?

– Дядя!.. – возмутилась я, но Джума только рукой на меня махнул.

– Покушай пойди, Лисси! Я же сказал, мне надо поговорить с твоим найдёнышем. И решить, что с ним делать вообще.

– Я разберусь сам, – отрезал Бэн, окончательно разозлившись. – А как – не вашего ума дело! При всём уважении, невозможно всё предсказать заранее. Но у меня есть руки, и они растут из нужного места! А ещё у меня есть магия…

– Какая, кстати?

– Артефакторская! Не боги весть что, но востребовано в Тавельни. Не примут меня в эту Академию? Пойду в другую! Как-то выкручусь, и хватит меня тут стращать.

– Угу… А девочка твоя как бы выкручивалась, если бы поехала с тобой? А если бы у вас родилось дитятко? Оно, думаешь, ждало бы, пока ты выкрутишься?

– Не напоминайте мне о ней!..

– Ну хватит! – возмутилась окончательно разозлённая тётя Ленна, замахнувшись на Джуму полотенцем. – Совсем застращал мальчишку! Вот можно подумать сам когда-то не был таким! Сколько раз срывался в поисках лучшей жизни, напомнить?

Дядя Джума криво улыбнулся.

– Был, – буркнул он. – Порой везло, а порой и не очень. Потому и знаю, чем за такую придурь обычно платится.

Я понимала, о чём он говорит; они с тётей Ленной потеряли свою дочь после переезда в Вел-Лерию. Малышка умерла, потому что у них не было денег на лекарства – и это то, что Джума, бывший владелец множества лавок, не забудет никогда.

И никогда себе не простит.

– Ладно, – сказал Джума сухо, – хватит петушиться, парень. Молчи теперь и слушай старого, много в жизни повидавшего человека. Перво-наперво, Высокая Академия Вел-Лерии – плохая идея.

– И почему же это? – уточнил Бэн раздражённо.

– Потому что тамошний ректор – большой друг премьер-министра. А ещё потому, что служба безопасности там работает на все сто, и без документов тебя никто и на порог не пустит. То есть как… пустить-то могут, но копать начнут. Объяснять, чем чревато?

– Нет.

– Вот и хорошо. Значит, соваться туда нельзя, пока не выправим тебе документы. Да и опять же, надо посмотреть сначала, что у тебя за способности и есть ли смысл – всё же, в ВАВЛ берут только лучших… мда… особенно на артефакторику. А почему именно туда, кстати? Не хмурься и объясни толком.

– Мне листовка на глаза попалась, – пояснил Бэн и как-то сгорбился, будто сдулся весь. – Что Высокая Академия Вел-Лерии приглашает всех одарённых в свою образовательную программу. Бесплатное жильё и обучение с последующей отработкой…

– Ну да, слыхал. Правда, отработка – не меньше пятидесяти лет на благо Тавельни. И далеко не всех оставляют в столице – только самых талантливых. Остальных отправляют в провинциальные Академии, где недобор побольше. В целом, не самые плохие условия… Но это если прыгать с наскока. А вот если подойти с умом, то можно устроиться получше… В общем, так. Перво-наперво надо бы изобрести тебе биографию. Будь у тебя чёрные волосы и не такая яркая кожа, сошёл бы за моего земляка. А так придётся обращаться за помощью… Но это ничего, община островитян в столице сплочённая, своим помогают. Благо сейчас в Тавельни только дурак сбежать не пытается, и далеко не всех погранцы успевают завернуть... Потом запишем тебя на курсы артефакторов в каком-нибудь небольшом МУЗе, желательно на платные. Чтобы к следующему году у тебя на руках были какие-никакие документы, а на ауре стояла хоть одна печать. Это возвысит твою благонадёжность в глазах приёмной комиссии. Как тебе план?

Бэн помолчал.

– Звучит неплохо, – сказал он в итоге тихо.

– Вот и хорошо. Но ты понимаешь, надеюсь, что тебе нужно будет всё это отработать? Я – не добрый верующий у Храма, просто так не подаю!

– Согласен, – сказал Бэн.

Дальше я слушать не стала – тихонько отошла в другую комнату, где папа Буджо увлечённо настраивал свою старую скрипку.

В горле заклокотал гнев.

– Папа, они не позволили тебе забрать новые инструменты? – спросила я с горечью.

– Нет, – вздохнул он, помотав своей косматой головой. – Сказали, что всё куплено за деньги леди Элизавет.

Я сжала руки в кулаки. Тварь… мерзкая тварь. Быть может, мне…

– Лисси, Лисси, – покачал он головой, – ма шери, ну что же ты так агрессивно, низко звучишь?.. Инструментов жаль, конечно. Но разве это важно? На самом деле важно? Они не заберут у нас главное – музыку. Так что же ещё может иметь значение?

У меня в горле встал ком.

– Я хотела для вас самого лучшего, – прошептала я. – Хотела, чтобы у вас было то, чего вы достойны. Не хуже, чему всех этих аристократов, знаете? А теперь… я не знаю, что делать, папа.

– Хм, – он задумчиво помахал смычком. – Дай подумать. Вот!

Он порылся в своей тощей сумке и достал хорошо знакомую мне изящную игрушку.

– Музыкальная шкатулка, над которой с дядей Джумой работали? – удивилась я. – Вы успели её забрать?

– Да, – рассеянно улыбнулся папа Буджо. – Как мог бы я её оставить? Там спрятано столько мелодий!.. И это я к тому, что ответ прост: если не знаешь, что делать – слушай музыку.

Я улыбнулась и осторожно взяла в руки артефакт.

– Спасибо, – ответила я тихо. – Это действительно лучший рецепт… Я пойду на чердак – музыку слушать нужно в одиночестве.

– Конечно! – улыбнулся папа. – Вот оно – самое правильное решение!

*

Я сидела на чердаке и ревела, слушая, как нежно плачет папина скрипка.

Было ужасно обидно, больно и, что уж там, жаль саму себя. Хотя и понимала при этом прекрасно, что только моя глупость всему виной – и вот, пожалуйста.

Я влезла в эту авантюру, потому что хотела счастливого будущего для себя и своей семьи. Я не решилась сказать Или правду, потому что опасалась всё потерять. И где я теперь? Потеряла действительно всё: и карьеру, и главное из своих лиц, и принца. И было это так горько, так обидно, что вот просто никак не получалось не плакать.

– Лисси? – в крохотную каморку под крышей, с которой я когда-то навсегда попрощалась, просочилась тётушка Ленна. – Так и думала, что найду тебя тут.

– Извините, тётя, я… я хочу побыть одна.

– Ну да, конечно, – улыбнулась она. – Я не против! Просто принесла тебе вкусненького. Вот! Намного удобней страдать в одиночестве, когда есть возможность заесть грусть чем-то таким.

Я невольно улыбнулась сквозь слёзы:

– Спасибо, тётя.

– Ну да… – она присела рядом и осторожно погладила меня по голове, а после и вовсе прижала к себе. – Моя девочка, ты чуть не умерла. Как же хорошо, что ты вернулась живой!

– Тётя, я – страшная фомора, – напомнила я, обнимая её в ответ. – Меня не так уж просто убить.

– На любую фомору найдутся охотники. Тебе ли не знать?.. Но всё в прошлом. Ты с нами. А остальное как-то устроится… Так что не плачь. Расскажи лучше: понравился тебе принц? Каков он?

– О, он прекрасен, – я тепло улыбнулась. – У него потрясающая внутренняя мелодия. Он добрый, благородный, с совершенно убойным чувством юмора… А какой он красивый, когда дракон! Это не передать словами. Это…

– Понятно, – Ленна вздохнула и поцеловала меня в лоб. – Я всё ждала, что ты влюбишься. Но жаль, что это оказался кто-то настолько… недостижимый.

Влюблюсь? Я? Хотя, какой смысл отрицать очевидное?

– В него невозможно было не влюбиться, тётя, – сказала я честно. – Мне каким-то образом хватило одного взгляда.

Тётя покачала головой:

– Сложно это всё, милая. Кому другому я бы сказала: думать о нём забудь. Но ты… ты у нас очень сильная девочка. Я помню, как ты училась говорить, превращаться, понимать людей, как строила карьеру, как боролась за своё будущее… Лисси, ты со всем справишься. Так или иначе. Вспомни об этом, когда закончатся слёзы. И кушай рогалики. Твои любимые! А я пойду. Нужно устроить для всех спальные места. И поискать старые вещи Вилни: нельзя же Бэну всё время в обносках ходить…

Она вышла, оставив меня с вкусностями и высыхающими на щеках слезами.

Я несколько раз вдохнула и выдохнула, успокаиваясь. Взяла сладость с подноса, прожевала, выпила немного чаю… и решительно запретила себе раскисать.

Да, я влипла. Да, ситуация паршивая.

Конечно, хотелось отомстить. И Гохордам, и – особенно – леди Элизавет. Пожалуй, я бы даже решилась на последнее, не будь у меня семьи. Но они есть. И в случае чего почти наверняка попадут под удар первыми.

Потому мне ничего не остаётся, кроме как иметь дело с тем, что есть. Взять себя в руки, затолкать поглубже всякие дурацкие недострадания и жить дальше.

Сменить лицо. Забрать накопления из тайников. Прикинуть, что я смогу продать и сколько есть у дяди, чтобы совместно оплатить последний семестр для Вилни.

Начать карьеру певицы с другим лицом.

И плевать на всё. Я уже прошла этот путь однажды; я выбилась в люди – во всех смыслах этого слова. Значит, сделаю это ещё раз!

А леди Элизавет… как любил говаривать мой биологический папочка: “Земля квадратная. На углу встретимся.”

Непременно встретимся, леди. Позже. И на других условиях.

Я уснула с этими мыслями, слушая голос ветра в вышине.

А приснилась мне ледяная музыкальная комната. И принц, прекрасный и печальный. Он сидел у рояля, опустив голову, и волосы занавесили его лицо.

Я хотела дотронуться до него, дотянуться, но между нами будто бы возникла невидимая преграда. Я знала: она рухнет, едва музыка зазвучит...

Но он так и не прикоснулся к клавишам.

22

Или Ледяной

*

Я ошибся. И это сводило с ума.

Когда наутро после нашей ночи на руке Дайяны так и не появилось метки, это заставило меня по-настоящему горевать. Стыдно сказать, но я успел влюбиться в эту девушку, выбрать её, смириться с мыслью, что моей парой будет именно она, даже распланировать наше будущее. Теперь смешно, вот правда! Я сам словил какой-то магический приход, сам придумал себе сказку и сам же в неё поверил. Ну не идиот ли? Идиот.

И ведь знал, что далеко не всегда симпатия и даже любовь – признак парности. Знал, что с драконьими особенностями всё не так просто, и ты никогда не знаешь, какой подарочек подбросит щедрая судьба – остаётся только мириться с ним, как с приговором. Нравится или нет, хочется или нет… Знал, конечно! Можно подумать, не у меня всё детство история Биланны была перед глазами! И тем не менее всё равно наворотил глупостей. Самообман как он есть…

На самом деле, тревожный звоночек прозвенел ещё до того, как метка не появилась.

Все описывают секс с парой, как нечто потрясающее, принципиально отличающееся, говорят об идеальном совпадении вкусов и притяжении. Нам же вместе было неловко, особенно с самого начала. Но я списал это на строгое воспитание Дайяны; я сделал всё возможное, чтобы окружить её нежностью, чтобы ей было хорошо той ночью – и в итоге она открылась мне навстречу. То, что мне не было так уж хорошо с ней? Так а как по-другому? Она же не профессиональная соблазнительница, да и мне хотелось, чтобы эта ночь была только для неё…

Но утром метка не появилась.

Хуже того, Дайяна как будто бы изменилась… точнее, она осталась прежней. Изменилось моё восприятие её.

Она улыбалась мне несмелой, незнакомой улыбкой. Она желала доброго утра. Она заглядывала в глаза, ненавязчиво и на удивление робко – но для человеческой девушки смущение после совместной ночи нормально, разве нет? А вот я… я будто не узнавал её. И это сводило с ума.

Я ведь обещал её защищать. Я ведь тонул в этих глазах. Что со мной не так – теперь? Неужели меня всё же заколдовали?

Не верю. Не хочу верить. Но…

– Мне жаль, – сказал я ей тихо. – Я действительно думал, что это ты… ты моя пара.

Она несмело улыбнулась и сжала мою руку в своей.

– Я всё ещё могу быть твоей фавориткой, – заметила она. – Это была бы честь для моей семьи.

Горечь царапнула внутри краеугольными льдинками. Ну конечно, для семьи…

– Отдыхай, – сказал я ей. – Хорошо проводи время. Я… мне нужно навестить Биланну.

– Конечно, – она послушно склонила голову, принимая моё решение.

И вот снова – в ней будто выключили свет, заменили яркую палитру сдержанной и инертной. Мне казалось, что я смотрю на другую девушку… но это была та же девушка. И запах, и аура, и многое другое. Это была она, Дайяна.

Только у меня больше не получалось её любить.

*

– Ты наконец-то вспомнил, что у тебя есть друзья? – спросил Дин насмешливо, не поднимая глаз от свитков. – Какая радость! А я-то всё гадал: когда ты всё же соизволишь встретиться…

– Дин, достаточно, – Рой, увидев выражение моего лица, резко посерьёзнел. Что с ним вообще-то бывает крайне редко.

Дин фыркнул, посмотрел на меня – и удивлённо моргнул. Я сделал для себя вывод, что выгляжу на удивление паршиво; и, что характерно, в тот момент мне было на это наплевать.

– Биланна? – спросил Дин коротко.

– Нет, – хмыкнул я. – Но, мне кажется, ты можешь быть прав… Будь добр, проверь меня на воздействия. Любые. Думаю, меня заколдовали.

*

– Итак, – мой побратим устало потёр лицо, – энергетические, ментальные и один фомор лысый знает какие ещё проверки ничего не дают. Ты чист. Никаких следов применения какой-либо посторонней магии, в том числе примитивной.

Мне не хотелось в это верить.

– Ты сам знаешь, что примитивная магия разнообразна, – протянул я. – И сам утверждал, что меня заколдовали. И что же случилось теперь? Ты передумал? Или всякий раз делаешь прямо противоположный вывод просто так, мне назло?

Дин вздохнул.

– Слушай, мой принц, ты знаешь, что тебе не обязательно быть такой задницей?

– Должны же и у меня в жизни быть маленькие радости? – ухмыльнулся я. – И потом, я серьёзно: моё отношение к Дайяне изменилось за одну ночь. Как такое возможно – без постороннего вмешательства?

– Ну, не знаю. Она – паршивая любовница? Или ты, как принято говорить в таких случаях, добился, чего хотел, и утратил интерес?

– Дин.

– Ну что – Дин? – фыркнул побратим. – Слушай, для протокола: мне тоже кажется странной ситуация. И я, конечно, буду копать. Но Бэннард Финн, якобы убиенный Гохордами, вчера вечером сел на маголёт до Тавельни, чтобы попасть в катастрофу над Впадиной Древних…

– Как удобно, – не сдержался я.

– Не то слово, – оскалился Дин понятливо. – Самое натуральное исполнение пословицы “концы в воду”, которое мне только приходилось видеть. Я могу и дальше копать в этом направлении, но несколько свидетелей в один голос утверждают: юноша самостоятельно купил билет и сел в маголёт. Дальше, по Дайяне. Я проверил её вещи, артефакты, ауру – и не нашёл ничего. Конечно, буду рыть ещё. Но пока тебе придётся допускать, что искать попросту нечего.

– Есть ещё одна вероятность, – сказал вдруг Рой, отрываясь от каких-то старинных хрупких свитков. – Встречается не слишком часто, но прецеденты были. Особенно среди менталистов. И мне кажется, тут вполне может быть нечто подобное.

– И? Не томи, я и так понял, что мне не понравится.

Рой вздохнул.

– Исследования особенностей парности описывают случаи, когда дракон испытывал сильную привязанность и даже любовь, но после неудачной проверки на парность (неудачной – в смысле, парность не подтвердилась, а не то, что вы могли подумать) охладевал к объекту страсти. Порой до отвращения. Некоторые менталисты связывают это с защитной реакцией, другие – с инстинктами. Ведь выборка показывает: чаще всего подобное происходит, когда чувства изначально не взаимны.

– Ты намекаешь…

– Возможно, ты не нравился леди Дайяне на самом деле, – спокойно заметил Рой. – Возможно, есть какая-то другая причина для реакции отторжения. Но такие вещи порой случаются, когда вы – не истинная пара. Так что возможно – заметь, я не утверждаю ничего! – но, возможно, вы не находите магии, потому что её там нет. И дело просто в том, что она – не та.

Я сжал руки в кулаки.

– Какой идиот вообще придумал истинные пары?!

– Как сказала бы Акиса: ничего личного. Просто естественная регуляция популяции, – грустно улыбнулся Рой. – Механизмы размножения, на которые потом уже наслаиваются особенности ауры, сексуальные пристрастия и прочее. По сути же всё банально донельзя: если бы мы могли иметь детей ото всех подряд, то давно бы растерзали не один мир в междоусобных войнах. В целом, мы и так преуспеваем на этой ниве, да-да… С другой стороны, если бы драконы могли совмещаться только с себе подобными, то давно бы выродились. Как ты знаешь, даже очень дальние родственники не могут быть парой – на то есть вполне закономерные причины, связанные с особенностями нашей магии. Собственно, в этом мы похожи на людей… хотя у них связи между дальними родственниками не столь критичны. Если не злоупотреблять, конечно. С другой стороны, многие староаристократические семейства – живой пример того, что будет, если всё же злоупотреблять. Так-то в рядах старой аристократии все друг другу родня – в той или иной степени… но некоторые осознанно сочетаются браком только с родственниками, чтобы удержать деньги и влияние внутри клана. И это приводит к неоднозначным последствиям. Вспомнить хоть фамильную горбатость Эштеров. Или слабоумие Бэхлансов… если спросить меня, то горбатость всё же лучше. Какая разница, кто как выглядит? Хотя леди Эштар, которая вынуждена платить любовникам из-за своего уродства, едва ли со мной согласилась бы в полной мере. К слову, она первая в их семействе, кто категорически отказался от договорного брака. Выдающийся алхимик... но, к сожалению, весьма несчастный человек, не смирившийся с врождённой неполноценностью. Я порой хожу с ней в кофейни, просто для того, чтобы поддержать. Да и сплетни людской аристократии узнать...

Дин фыркнул.

– Спасибо за лекцию, – ответил я холодно, – мне известны особенности аристократической генеалогии. И причины, по которым мы вынуждены иметь дело с истинной парностью. Но это слабое утешение, тебе не кажется?

– Кажется, – покладисто согласился Рой. – Но у меня нет для тебя лучшего.

Я отвернулся и отошёл к окну, наблюдая, как плывут наверху облака.

Может, действительно не было магии? Может, я зря заподозрил Дайяну в обмане?

Ведь, судя по всему, обманщик здесь один, и это – я. Я пообещал ей будущее, которого у нас не может быть. И теперь пытаюсь уйти от ответственности.

Недостойное и жалкое поведение. Самому тошно.

– Что же, – сказал я, – спасибо за помощь. Сейчас я заскочу к Биланне, а потом поговорю с Дайяной.

– И что ты скажешь ей? – нахмурился Дин.

–  Правду, – криво улыбнулся я. – Ничего, кроме правды. Если вы правы, то она заслуживает хотя бы этого.