Текст книги "Принцип злой любви (СИ)"

Автор книги: Алена Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Глава 8

Приятно слышать, что вы так вежливо обращаетесь с котом. Котам обычно почему-то говорят «ты», хотя ни один кот никогда ни с кем не пил брудершафта.

М.Булгаков «Мастер и Маргарита»

– Ты, сестрица, совсем совесть потеряла! – возмущался Васька.

– Все отправлю в завтра, – проворчала я. – Обещаю!

– Две недели это слушаю! – горестно вздохнул брат (прям как мама, один в один!). – А, между прочим, деньги уже уплачены! И часть из них – кредит!

– Серьезно? И за что же?

Но меня форменным образом проигнорировали, продолжив разыгрывать спектакль.

– Я хотел, как лучше, но у меня, похоже, общие гены с кидалой…

– Клянусь, завтра все первым классом отправлю! – тяжело вздохнула я.

Брат побухтел для приличия еще минут пять, после чего выдал:

– У меня для тебя задачка.

Я чуть кофе не подавилась.

– Про полтора землекопа? Или как прожить на две тысячи в месяц?

– Мне помощь твоя нужна! – поцокал языком брат. – Ты же у нас по играм загоняешься, вот я подумал, что можно твои знания с пользой для дела, так сказать, – Васька посерьезнел. – Я тебе скину кусок видоса, там где-то минут пятнадцать, я комментирую процесс и управляю по очереди тремя персонажами. Мне нужно твое мнение. Чистый визуал.

– С каких пор ты занялся игровой аналитикой? Или ты уже игры писать начал? – удивилась я. – Раньше считал ниже своего достоинства.

Брат (предполагаю) закатил глаза (я просто очень хорошо его знаю).

– Да какой аналитик?! Сосед – сослуживец пишет игрушку, поболтали, пообсуждали, он мне показал, и, ты знаешь, что-то зацепило. Я ему помог, как говорится, чем мог. Но знаешь, как-то я прикипел к его идее. Только чую, что-то не то получилось, но не вижу, в чем загвоздка.

– А «прототип» ты мне прислать не хочешь? Это лучше отразится на оценке.

– А вдруг ты его сопрешь?

Палец мой демонстративно потянулся к кнопке, но зараза мелкая даже из Москвы это учуяла.

– Ой, ладно тебе, шуток не понимаешь! Я обещал человеку.

Ну, раз обещал.

– Присылай, – согласилась я. – И слушай! Я тоже хотела поинтересоваться у знатока. В общем, а есть ли возможность добраться до данных аккаунта в соцсети умершего человека?

– Господи, кто?

– Да нет, – замахала я руками, – чисто гипотетически.

Васька задумался.

– Если чисто гипотетически… А соцсеть наша или не наша?

– В том то и дело, что не наша.

– Если не наша, то все по закону делать. Можно отправить запрос на доступ к странице, но желательно это сделать не в наше представительство, а в головной офис, и написать душещипательное письмецо – приложение.

– На английском? – приподняла я бровь.

– А на каком еще? – хохотнул Васька. – Слова забыла – переводчик в помощь. А потом нужно будет обращаться в суд по месту нахождения серверов. И то не факт, что дадут доступ.

– Черт!

Егор был прав.

– Да-да, вот у них фраза «private life» имеет значение.

После разговора с братом я долго глядела в одну точку, пытаясь осмыслить произошедшее, особенно дурацкий эпизод с рукой Егора в кафе, привлёкший мое внимание. Почему-то за него, а точнее за себя, было обиднее всего. За этим важным занятием меня и застала подруга, прибежавшая с работы с бургерами в бумажном пакете подмышкой.

– Что случилось? – сразу же бросилась ко мне Анька. – Мама? Бабушка?

– Да с чего ты взяла, тьфу-тьфу-тьфу! – замахала я руками.

Они сговорились чтоль с Васькой?!

– А что тогда ты сидишь с таким видом, будто купила машину в кредит без КАСКО, и у тебя ее угнали? – рассердилась подруга.

– Э, ну сначала мне надо осмыслить твое сравнение, а потом делать выводы, – засмеялась я. – Да нет, просто на днях совершенно неожиданно столкнулась с господином Зиновьевым, и состоялся у нас не особо приятный разговор.

– Опять красавчик! – всплеснула руками подруга. – Погоди! А вообще вставай, пошли на кухню!

Я пошаркала в указанном направлении, рассказывая о случившемся, а Анька бросилась к себе переодеваться. После чего поставила бургеры в микроволновку и приготовила глинтвейн, правда, без алкоголя, но о-го-го какой ядреный.

– Покажи – ка мне его, а?

Я нашла страничку мужчины в соцсети и передала телефон подруге, а сама, схватив двумя руками огромный бургер, набросилась на него аки голодный зверь.

– Физиономия знатная. Для неискушенной девочки настоящая ловушка, – глубокомысленно изрекла Анька, окинув меня подозрительным взглядом.

Я чуть не подавилась, закашлялась и замахала руками. Кое – как проглотив кусок и запив подруговаревом, заметила, что подруга как-то странно на меня смотрит.

– Что? – непонимающе уточнила Виктория Алексеевна с набитым ртом.

– Он тебе понравился, —улыбнулась подружка.

– Что за бред?! – возмутилась я. – Он мне нагрубил в первую нашу встречу. У него горе, и мне его просто жалко. И вообще, всем нравятся красивые люди.

Но, по-моему, мои «отмазки» на Аньку впечатления не произвели.

– Знаешь, – она окинула меня задумчивым взглядом, – а я рада, что он тебя зацепил. Да-да, зацепил, не делай круглые глаза! Ты, если не заметила, не сильно эмоциональный человек. А когда о нем говоришь, так столько экспрессии сразу, сколько я от тебя за все школьные годы не видела. Так что зацепил, и не спорь! И хорошо, а то я уж бояться стала. Ты, конечно, не от мира сего со своими компами, но сердце у тебя, оказывается, есть, и ему тоже хочется любить. Растешь подруга, как раз до пубертатного периода доползла, когда мальчики в моду входят, – подруга улыбнулась и в порыве чувств приобняла меня.

– Это у кого тут пубертат?! – возмутилась я с бургером во рту.

– А ты знаешь, я, наверное, тоже расту, – она отстранилась и, прихватив кружку со своим «коктейлем», задумчиво произнесла. – Черт подери, мне, кажется, нравится Антон!

– Да ладно?! – окинула я подругу подозрительным взглядом.

– Он милый, с ним легко. Он …

– Не Костя, – закончила я мысль.

– Именно! – закивала подруга. – Он, может, и не идеал красоты, и ему тоже еще расти, но мне с ним хорошо.

– Блиин! – тяжелый вздох сдержать не удалось. – Я тебя очень люблю, подруга. Но очень тебя прошу, подумай, прежде чем мутить с ним, а потом послать. Он хороший.

– Знаю, – улыбнулась Аня. – Ну, а с тобой теперь хоть веселее будет. К этому лучше даже не приближаться, – намекнула она на Зиновьева, кивнув на телефон. – Уж поверь мне, я красивых мужиков повидала. Однако, теперь, надеюсь, когда я буду знакомить тебя с нормальными парнями, ты будешь улыбаться и хлопать ресничками, а не втыкать в телефон.

– Это вряд ли! Смирись, я самый что ни на есть стереотипный гик.

– Но заметь, очень милый, – засмеялась подруга.

***

– У нас сегодня скромно! Присаживайся, Егор, – Нина Павловна нежно улыбнулась гостю и проследовала на свое место. Она во главе стола не садилась. Зиновьеву было предложено, как обычно, сесть напротив, для удобства вести светскую беседу, а Лера Александровна заняла место рядом с хозяйкой.

Это которая их встреча? Третья или четвертая?

Но на душе скреблись кошки, потому что ничего хорошего это не сулило. И если парня Лера Александровна могла хоть как-то понять, потому что его в основном интересовал брат и его жизнь до трагедии, то зачем это Нине Павловне, помощница объяснить не могла. Егор Зиновьев не имел талантов брата, он вряд ли «Елочку» на фортепиано сыграет одной рукой, это же очевидно. Неужели хозяйке нужно только смазливое личико? Нет! Это невозможно! Тогда ради чего? Единственное, что приходило на ум, это то, что они оба делились воспоминаниями об Артеме. И от этого хозяйке становилось легче.

Из неприметной двери в самом углу огромной комнаты показалась женщина в возрасте в темном платье с тщательно уложенными волосами.

– Надежда Ивановна, – обратилась к ней хозяйка. – У нас опять сегодня гость.

Лере Александровне показалось, что, если бы повар Надя не была профессионалом, она, увидав этого самого гостя, перекрестилась бы. Артема она видела частенько. И никак не могла привыкнуть к его копии.

– Чем порадуете нас сегодня?

– Жаркое из кролика, салаты и легкий ягодный десерт, – Надя очень хозяйку любила, причем такой, знаете, материнской любовью. Нина Павловна умела притягивать к себе хороших людей, и те, сами того не замечая, отдавали ей свой труд и верность.

– Отлично, – одобрительно кивнула Войцеховская. – И принесите, пожалуйста, красного вина. Вы не против, Егор?

– К сожалению, я за рулем, – развел руками Зиновьев.

– Как ваш отец? – хозяйка на мгновение прижала кончики пальцев правой руки к губам, – Михаил…

– Федорович, – подсказал Егор. – Все более-менее спокойно. Он сильно переживает, но потихоньку начинает приходить в себя.

– Да, это на самом деле страшное горе – терять детей. Я прошу прощения, – голос Нины Павловны скатился до шепота. – Я действительно так пока и не получила внятного ответа от следователя, но со дня на день жду отчет. Это очень тяжело…

– Для вас Артем тоже был дорог, – чуть подался вперед Егор. – Я понимаю ваши чувства.

Хозяйка тяжело вздохнула.

– Вы правы, он был мне очень дорог, и он был талантлив. Прекрасные данные для того, чтобы достичь высот. И способность работать и совершенствоваться, все ему было дано природой.

– А вы давно… познакомились? – осторожно поинтересовался гость. – Я прошу прощения заранее за нескромный вопрос.

– Около полутора лет, – спокойно ответила Войцеховская. – Забавно, но все могло сложиться совсем иначе. Да и нашего знакомства бы с ним не состоялось, если бы не судьба. Вы знаете, что я учредитель «Авиана» благотворительного фонда помощи молодым музыкантам. А вот с Темой с первого раза не получилось. Но он просто выбрал не то произведение на прослушивании для концерта. Какую-то обывальщину. Мне кажется, ему кто-то не особо умный это посоветовал. И сначала его кандидатуру отмели. Но он пришел с другом, и пока тот выступал, Артем в холле наигрывал мелодию на фортепиано, а мы совершенно случайно стояли неподалеку! Нас с главой комиссии просто околдовала его музыка. В ней было столько страсти, столько томления, столько чувств, столько боли. Это произведение дало ему зеленый свет, а мы заполучили удивительного автора и музыканта.

Хозяйка дома склонила голову.

– Как же мне трудно говорить о нем! – воскликнула она. – Как больно и обидно, что он лишил нас не только своего присутствия, но и своего дара!

Лера Александровна заметила, как сжалась в кулак ладонь Зиновьева.

– Давайте сегодня хоть немного отпустим ситуацию, – Нина Павловна вскинула голову и улыбнулась, почти сквозь слезы. – Надо жить дальше и двигаться вперед. А вот и кулинарный шедевр Надежды Ивановны. Спасибо, Ирочка.

Лера Александровна, уже готова была пригубить вина, но…

Сначала, она не поняла, что не так. Егор Зиновьев вместо того, чтобы не отводить взгляда от хозяйки, неотрывно следил за Ирой, их горничной, приходившей раз в неделю для генеральной уборки, и сейчас помогавшей повару, поднося к столу тяжелое блюдо. Сама же молодая девушка лишь раз подняла глаза на гостя хозяйки, вспыхнула, опустила голову и больше ее не поднимала, а, разложив еду по тарелкам, почти бегом удалилась на кухню.

Как интересно?!

Они, похоже, знают друг друга.

А Артем ее не знал… Или не подавал вида? Всякое бывает, но надо бы выяснить.

Лера Александровна любила решать загадки.

Близнецы, особенно однояйцевые, достаточно редкий случай. А судя по тому, насколько они с братом похожи, так оно и есть. И обычно такие люди очень близки друг с другом. Но Артем и словом не обмолвился о брате, и не понятно почему. Будь Егор маргиналом, еще куда не шло. Но брат хозяйской пассии оказался не лыком шит. Работал, как доложили Нине Павловне, в хорошей адвокатской фирме. И определено не полы там мыл. И с братом он не порывал связи. Так что это было?

Да что там, Лера уже не раз себе попеняла за то, что даже в отношении отца, который оказался чистеньким, ухоженным старичком, у нее сложилось впечатление в период общения Артема и хозяйки, что тот – давно потерянный для общества элемент, и сын с ним не общается.

Зачем Артем Зиновьев это делал? Ведь у него была нормальная семья...

Как показал этот вечер, Егор Зиновьев умеет вовремя исчезнуть, не надоев Нине Павловне и без намеков со стороны самой Валерии. Хотя больше тому способствовал звонок бывшего мужа хозяйки. Она никогда не прерывала обеда ради телефонного разговора, если это не вопрос жизни и смерти, но Виктор Войцеховский из всего мог сделать конец света. В итоге, вечер был испорчен. Егор, вежливо поблагодарив Леру Александровну, уехал, так и не дождавшись хозяйки дома, которая, как послушная девочка, выслушивала ценные указания от бывшего мужа по поводу общения с какой-то шишкой, которая хочет посетить ее концерт и, возможно, даже вложить деньги.

***

– Чего-то ты неважно выглядишь, Сем… – Михаил Федорович наполнил кружку двоюродного брата почти до краев кипятком из чайника.

– Бабы мои с ума меня сведут. Но это мой крест, – вымученно улыбнулся Семен Семенович. – Ты лучше расскажи, как у тебя дела?

Михаил Федорович тяжело вздохнул.

– Да что у нас?! Сын мне ничего не дал сделать. Даже мою машину запретил продавать. Хотя много ли сейчас за нее выручишь?! Зато говорит, хоть на колесах останемся. Свою машину продал. Отдал мне все, что выручил, чтоб я с родней расплатился, – понурился мужчина. – Завтра буду обзванивать всех. Часы эти проклятые нашел в ломбарде. Заплатил в два раза больше, чтоб женщине той вернуть.

– Молодец у тебя Егор! – покачал головой Семен Семенович, глядя на то, как в чашке под действием ложечки образуется крохотная воронка.

– Ох, не в этом бы ему быть молодцом! – вздохнул хозяин квартиры и приподнял газету, под которой спрятался его новый приятель – ноутбук.

– О, – удивился двоюродный брат, – я смотрю, ты к современным технологиям приобщаешься.

– Егор принес, – смутился Михаил Фёдорович – вот осваиваю.

– Ну и правильно, не пеньками же нам с тобой помирать, – улыбнулся двоюродный брат, – только, Миш, я ведь к тебе за помощью пришел.

– Говори, – удивился Михаил Федорович, – чем смогу.

– Знаю, Миш, только у тебя самого с этим сейчас туго! Деньги мне нужны, – глубокие морщины прорезали лоб Семена. – Дочке взнос за ипотеку платить, а у нас ноль в карманах.

– Как же так – то? – поразился Михаил Федорович.

– Все внучка! – махнул рукой брат. – Сняла деньги в банкомате, и пошла домой, сумку в подворотне у нее и дернули, – покачал головой брат. – Бестолочь! Хорошо хоть сама цела осталась!

– Охо-хо, – стукнул по коленке Зиновьев. – А сколько надо?

– Шестнадцать, – горестно произнес брат. – Я отдам, Миш, как только зарплату получу. Просто не знаю, куда еще пойти. У тебя у самого горе на горе, а тут я еще.

– А ну брось! – замахал руками Михаил Федорович. – На вот, вернешь, как сможешь. Не торопись. Что же мы не родня чтоль? Чужие люди?! Справимся! И не с таким справлялись!

***

Понедельник выдался скучным. Я, ещё раз подкорректировав свое мнение об игре Васькиного кореша, отправила опус брату. Миша перебирал отчеты. Антон, судя по мечтательной физиономии, думал об Аньке. А мне (что бывает крайне редко) нечем было заняться, точнее, работа всегда есть, но ее можно было чуть отодвинуть. И тут вспомнилось мое братцу обещание…

Ой, блин!

– Шеф, пока никто работы не подкинул, можно я до нотариуса добегу?

– Завещание хочешь составить? – усмехнулся начальник, не отрываясь от монитора.

– Пока нет, но, если все выгорит, перед отъездом отпишу на вас с Антоном свою кружку, – улыбнулась я.

– А! Что? – встрепенулся Анютин поклонник.

Миша хмыкнул, покачал головой и посмотрел на часы.

– Давай так, у тебя есть полтора часа. Потом ты за старшую до конца дня.

– Есть, шеф! – козырнула я. – Антоныч, тебе в кондитерской купить что-нибудь?

– Конечно, булку с сосиской, беляш и …

– Ты лопнешь! – возмутился начальник – А, между прочим, нам скоро, говорят, форму выдадут, а ты не влезешь.

Антон обернулся к начальнику и открыл рот, но эпичную словесную битву я решила пропустить, быстренько ретировавшись с поля боя.

Нотариальная контора располагалась недалеко от нас в соседней новостройке. В самом помещении было жутко жарко и я, оставив документы секретарю, была отпущена погулять на двадцать минут, и, выйдя на крыльцо, не придумав ничего лучше, потопала в сторону реки.

Пожалуй, силы я свои переоценила (как и погодные условия) а потому, когда вернулась обратно в контору, даже шарф снимать не стала и куртку расстёгивать, ибо зуб на зуб не попадал. Так и сидела, всем своим видом напоминая кулек.

Мне предложили прочитать текст на белом листке и сверить свои данные и Васькины.

Самое забавное, что контора хоть и была большой и выглядела презентабельно, звукоизоляция в ней страдала. Хотя, возможно, в приемной это было не так, а вот в кабинете помощницы, где я ныне сидела, то, что происходило в соседней комнате, слышно было прекрасно.

– Так сделай то, за что тебе платят! – взбешенный мужской голос заставил меня сбиться на проверке цифр паспорта.

– Я вернула все, – послышался слабый женский голос.

– Да ты что? – в голосе слышались смешанные в дикий коктейль злая ирония и презрение. – И где же мои двадцать миллионов?

– Но я…. я же… я в глаза не видела такой суммы! – воскликнула в отчаянии неизвестная. И уже истерика.– Я все сделала, как велено. Ведь и ты же сам одобрил...

– Не зли меня, дура! Оформляйте. Что там у тебя есть? Квартира деда? Прекрасно, еще и купли-продажу. Ты будешь очень усердно работать, Ирочка. Ты будешь делать, все, что я скажу. Иначе я пущу твое семейство по миру.

Помощница, до этого правившая текст в программе, нахмурилась.

– Извините, – и, встав из-за стола, исчезла за дверью с надписью «Нотариус», после ее появления, разговоры были уже не слышны. К тому же, когда она вернулась, в руках у нее был бланк с уже проставленными внизу страницы подписью и печатью, под который она потом подогнала проверенный мною текст.

– Прошу прощения, – извинилась сотрудница конторы, – очень важные и проблемные клиенты.

Я расписалась на самой доверенности, в толстой красной книжке и, расплатившись, направилась к выходу, в то время как помощница проследовала в кабинет шефа, приоткрыв дверь. Больше я ничего не слышала.

Забрав документы и выйдя из душного помещения, уже на крыльце я остановилась, надо было подышать.

В этот момент ко входу в контору подкатил автомобиль.

Я гик по компам и прочим гаджетам, машины в мой круг поклонения не входили. Однако я понимаю, что большинство мужчин сделало бы стойку, как охотничья собака, на конкретно эту. Она вся переливалась и лоснилась, перетекала каждым своим движением в пространстве, и это притом, что дорога в этом месте была похожа на последствия бомбежки, но огромный длинный седан даже не поморщился.

Дверь конторы открылась, и мимо меня пролетел мужчина. Ему было точно за сорок, у него точно были деньги, я не асс в одежде, но пальто сидело на нем идеально, ботинки не знали, что такое залом по всей своей длине, а брюки вряд ли представляли, что такое грязь. Он рывком открыл дверь автомобиля и бросил свое тело внутрь. После чего седан, утробно чавкая шинами по камушкам, проследовал на городскую магистраль, проигнорировал красный и скрылся вдали.

***

– И где мои беляши? – послышалось возмущенное восклицание.

– Ой, прости, что-то задумалась, – я скорчила грустную гримасу. Про беляши-то забыла, купив Антону слойку и пирожок с сосиской. – Миша уехал? – меня все не отпускало.

– Минут пять назад!

– Сходи, покушай, – опустила я коллегу.

– Спасибо, Лексевна, – он подхватил пакет с едой и направился в кухню, располагавшуюся на нашем этаже дальше по коридору. – Тебе кофе сварить?

– Угу… – я забылась и ушла в виртуальный мир, меня уже не существовало.

Звонок моего собственного телефона заставил отложить на время исследование Пайтона. Номер был мне не знаком.

– Виктория, здравствуйте. Вы, наверное, меня не помните?! – затараторил женский голос. – Вы ко мне приезжали ноут чинить. У меня тут опять с ним проблема. А можно вас вызвать срочно?

– Э…

– Ирина меня зовут, вы на Челюскинцев ко мне приезжали.

– Да, Ирина, здравствуйте, я помню, конечно, но меня на заказ направляет компания. Вы можете с ними связаться …

– Виктория, мне очень надо, у меня там… курсовая… А мне завтра сдавать! А ваши так быстро не приедут. А мне очень надо! Я заплачу, сколько скажите! Пять тысяч вас устроит?

Если б было чем, я бы поперхнулась, это же четверть моей зарплаты...

И какая курсовая, октябрь же?

Глава 9

Говорят, что чего хочет женщина, того хочет бог! Но не договаривают, что только бог и знает, чего она хочет!

Константин Мелихан

Серо-синие сумерки вперемешку с туманом опустились на город, фонари вступили в неравный бой с непогодой и ночью, свет их желтый и какой-то болезненный растворялся во мраке. И если вытянуть руку, стоя под этим самым фонарем, то там, за крохотным пятном света, царила жадная всепоглощающая влажная тьма.

Как всегда, все пошло не так, как задумывалось: на работе пришлось задержаться, и вот теперь, вместо того, чтобы радостным пехом спешить домой, я тряслась в полупустом автобусе, пытаясь вычитать инструкцию, которая была сотворена гением и демоном Миши, который устал от сисадминов, не знающих разницы между Linux и Windows. Причем, его подчиненным было строго-настрого запрещено отвечать на вопросы, которые в этой инструкции были перечислены. Это было объявление войны.

Двор дома, где располагалась квартира Ирины, был темен, единственный фонарь имелся лишь над первым подъездом, в который мне было совсем не надо.

Домофон запищал, впуская, даже, не поинтересовавшись хозяйским голосом, кто и с чем пожаловал. Узенький лифт вознес на девятый, самый последний этаж.

Дверь квартиры была приоткрыта, так обычно скорую встречают, а уж никак не меня.

Я на всякий случай постучала и едва не получила по носу: обшитое металлом полотно резко понеслось в мою сторону.

– Ой, прости, – бросила девушка, красовавшаяся рядом с Егором на фотографии. Лицо ее сейчас тонуло в темноте, царившей на лестничной площадке.

Она отступила обратно в квартиру под желтый свет лампы, лившийся с потолка в коридоре, и стало очевидно, как девушка бледна и взволнована, оттого находилась в постоянном движении, больше напоминавшем истерию. Пока я раздевалась, она переставляла мелкие сувенирчики на полочке под зеркалом, потирала руки и постоянно поправляла волосы.

В квартире мы явно были не одни: с кухни доносились звуки радио, там гремели посудой, и оттуда шел вкусный запах свежесваренного борща.

– Пойдем, – заказчица исчезла в коридоре в направлении своей комнаты подальше от ароматов, которые заставили мой желудок возмущенно заурчать.

В дверном проеме кухни показалась женщина в домашнем платье и фартуке, приветливо улыбнувшись припозднившейся гостье.

– Здравствуйте.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровалась я.

– А вы, наверное, мастер по компьютерам? – всплеснула руками женщина. – Проходите, проходите, Ирочка вас так ждала. Чаю?

– Мама! Времени нет! Уйди!

Ирина точно из-под земли выросла. Женщина, от которой веяло теплом и домом, отшатнулась обратно в кухню. Это покоробило.

– Спасибо большое, – поблагодарила я хозяйку.

Женщина слабо улыбнулась и исчезла на кухне, а я проследовала за Ириной.

– Вот!

Ничего не изменилось, даже жест тот же и та же обстановка, те же шторы. Порванная и склеенная фотография, где позируют Егор и Ирина на фоне реки, моста и города, куча безделушек на угловом компьютерном столе и ноутбук.

Хм…

Я не жаловалась на память. Может, тому причина – игры, где слишком много порой надо удерживать в голове, например, есть у вас персонажи, штук сорок-пятьдесят, у всех разный набор характеристик, плюс то, что вложил ты сам, усовершенствовав, где-то что-то увеличив или наоборот убрав. Все просто вроде, а сложно, потому, что соперник твой тоже просчитывает все комбинации.

Я точно помню, ноут Иры был неплохой, новый относительно. А этот, этот… Ему года три не меньше, а то и все пять, диагональ другая.

Хотя…

– Что случилось? – я положила свою сумку на знакомое кресло.

– Подруге отдавала, поставила пароль на свой рабочий стол.

На заставке вид, будто ты в оркестровой яме и перед тобой поднимают занавес. Загрузочная флэшка заняла место в гнезде USB. Компьютер ее очень быстро увидел …

– И вы забыли пароль… – это уже было рассуждение, не вопрос.

– Мне кажется, подруга понатыкала что-то не то.

Это не ее комп, не ее, я уверена.

Только моё ли это дело? Может ее сломался, и она этот купила и еще им не научилась пользоваться. Вот и сваливает все на подруг и чужую криворукость.

– Мам, отстань! Не до тебя! – попытка угостить «мастера» в очередной раз провалилась. И эта грубость по отношению к матери мне была неприятна настолько, что я поморщилась.

Девушка же вновь начала переставлять ангелков и зверят из керамики прямо над моей головой. Это напрягало. Не люблю, когда заглядывают через плечо.

– А где у вас курсовая?

– Ой, диск «Д». Там много папок. Я уже не помню.

Тут нет такого диска, только изначальный «С», на котором… очень много всего. Список папок. «Настя», «Настя том», «Настя бонус», «Настя весна», Настя… Еще много всего, огромный список. Как много делает для нас черный экран с мигающим курсором… «Богиня» «Радуга», «Рассвет», «Сокровище мира». Отдельная папка «Вечные сумерки. Запись». И файлы, много файлов с музыкой. «На афишу», «Концерт в Курске», «Концерт в Подольске», «Богдан».

«Рассвет» – это потрясающий звук и непередаваемое ощущение полета. Я его гоняла миллион раз. А он входит в альбом «Сокровища мира».

Да вы шутите?

Это не может быть правдой. Это какая-то мистика!

И что же мне делать?

Комп явно имеет отношение к Артему. И он запаролен. И Ирина не знает пароля! Но очень хочет получить к нему доступ.

Егор говорил, что не нашел в вещах брата ничего, что касалось бы написанных песен и музыки. А значит…

– Ирина, мне вас нечем порадовать… Нужно время. Дадите на ночь, завтра будет доступ.

Девушка рванулась вперед, почти оттолкнув меня от компьютера.

– Нет, – огрызнулась она, в ярости и бессилии захлопнув крышку-экран и швырнув машинку на огромную кровать, которая сейчас представляла собой свалку, из вещей, выкинутых их шкафа.

За вызов деньги я не взяла. Ирина меня даже до двери не проводила. Она звонила кому-то и была на грани помешательства, как мне показалось. Видимо, в поисках местного хакера. А он может при должном уровне неумения все уничтожить.

Я стояла на темном крыльце под дождем и решала, надо ли мне это все. Только решение надо принимать быстро.

Видимо, Анька права, и я действительно запала на него, только как-то принудительно это вышло, точно судьба сама меня толкает. Честное слово, я не виновата! И в этот раз у меня есть повод (впрочем, как и всегда):

– Егор Михайлович, здравствуйте…

На вытянутую ладонь упали вместо дождевых капель крупные хлопья снега.

***

– Лерочка, дорогая моя, как ты там? Как наша душенька поживает? – ласковый голос бухгалтера Нины Павловны всегда вызывал у Леры зубной скрежет.

С одной стороны это дама совершенно не соответствовала манерой поведения и видом своему возрасту, ей было столько же, сколько хозяйке, но вела она себя, как покоряющая гребень волны бальзаковского возраста серфингистка, да и выглядела также, ухоженная, причесанная, но за счет своей необъятной фигуры, вечно завернутая в огромные балахоны, из-под которых проглядывали исключительно темные брюки, чем выходила далеко за свой возраст. И очки на тонкой цепочке! Ррр! Смену в стиле претерпевала лишь обувь, переходящая от одной модной тенденции сезона к другой. Согласитесь, странно выглядеть столь отталкивающе для претендента на роль мужа, которого Марианна искала под каждым кустом.

– Да, Марьяночка, все хорошо! – проинформировала помощница.

Внезапная осенняя ангина застала Леру Александровну врасплох. Хотя виной тому определенно нервы.

– Лапушка, да я слышу, как все хорошо! – хмыкнула бухгалтер. – Я-то думала, Ниночка Павловна до весны в Канаду улетит, и тут на тебе! Решила, значит, остаться.

Валерия Александровна во всех красках представила картину, как всплеснула пухленькими ручонками Марьяна.

– Хозяйке что-то передать? – секретарь прервала набравшую полную грудь воздуха Марьяну на полуслове.

– А… – женщина наверняка захлопнула излишни удлиненными ресницами, – «Коллизей» задерживает выплату дивидендов, и оплатить ежемесячный платеж за студию не получается. Я помню, что Ниночка Павловна, выкупала помещение в рассрочку у какого-то московского знакомого. Полагаю, стоит ему позвонить и объяснить ситуацию, чтобы потом не было недоразумений.

Лера удивленно опустила едва поднесенную к губам чашку чая с медом.

– Странно, такого не было никогда.

– Ну, так … Время такое…– хмыкнула Марьяна. – Ну и дозволения лезть в кладовую у меня нет. Пусть Ниночка решит, как поступим.

Лера промычала в трубку что-то нечленораздельное и, поблагодарив бухгалтера, отключилась.

Только этого не хватало!

Разумеется, Роман Валерьевич, продавший в рассрочку бывшей супруге своего партнера помещение в Москве под студию, пойдет на уступки. Но лучше бы без этого… Расстроится хозяйка, а у нее так расстройств много.

– Есть новости? – голос госпожи Войцеховской заставил задумавшуюся помощницу вздрогнуть.

Нина Павловна вся светилась, давно такого не было. Тряхнув локонами, красавица подхватила платок, небрежно брошенный ею на диван еще тогда, когда она уезжала по делам в город. Как оказалось, она умудрилась днем встретиться с Егором Зиновьевым и посидеть с ним в ресторанчике недалеко от студии.

Может и правда уговорить ее на Канаду?

– Нина Павловна, звонила Марьяна. Деньги за акции не пришли. А срок уплаты за помещение на подходе. Возможно, какие-то банковские проволочки, но Марьяна просит позвонить Роману Валерьевичу или лезть в кладовую.

Хозяйка нахмурилась, застыв на середине лестницы и задумавшись.

– Да, конечно, позвоню. Хотя странно это.

Но странности только начались!

– Не понимаю!

– Ниночка, дорогая, я сама ничего не понимаю, – захлопотала Марьяна вокруг хозяйки на следующий день, подкладывая документы на ознакомление и подпись. – На твой счет личный пришли деньги, в сумме приблизительно похожей на ту, что поступала в качестве дивидендов и процентов по ним, а на счет, открытый под них – ничего. Я удивилась, ты знаешь, и запросила выписку у реестродержателя… Пыталась вспомнить, не закладывали ли мы акции под что-нибудь, – женщина сделала пару шажков назад. – Только… В списке акционеров тебя нет!

– Что?! – Нина Павловна вскочила из-за стола и замерла бледная с приоткрытым ртом.

Хозяйке потребовалась минута, чтобы совладать со своими чувствами и эмоциями, а затем и со своим телом. И прийти к какому-то решению. Она бросилась к телефону, поблёскивающему золотистыми боками на комоде. Над ним висело большое зеркало в золоченой раме. Это зеркало отражало и комнату, и крышку самого комода, и большую вазу с букетом белых роз, и этот телефон, и показалось на миг помощнице, что хозяйка в расстроенных чувствах сейчас попытается отобрать у зеркала отражение этого треклятого девайса.