Текст книги "Принцип злой любви (СИ)"
Автор книги: Алена Воронина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)
Виктор улыбнулся, эта улыбка ей всегда нравилась, в ней больше правды.
– Я с ним даже не встречался. И предвидя, что ты скажешь, не говорил по телефону, не писал писем, с вырезанными буквами, и уж тем более не надевал маску и не подкарауливал в темном подъезде.
– Тогда кто? А хотя... Дмитрий.
– Нет, – бывший муж покачал головой.
Нина Павловна была удивлена, но эмоции сдерживала. Виктор приоткрыл глаз и заговорщицки посмотрел на супругу.
– Ну, если я побуду сзади, то расскажи тебе все, что тебя заинтересует...
Нина потянула Виктора на широкий угловой диван, куда он и упал через мгновение, а она, оседлав, чуть сжала бедра, руки легко пробежались по спине, мышцы супруга на секунду напряглись, а затем расслабились.
– Я не совсем это имел в виду, но это тоже хорошо. Да...
Пять минут потребовалось Нине, чтобы, переходя от нежного поглаживания до жёсткого нажима, Виктор заговорил.
– Ира.
– Кто? – Нина вдруг сама так увлеклась, что имя, скользнув мимо уха, растворилось в темноте кабинета.
– Твоя домработница. Она стащила доверенность. Ее давно уже зацепил Дима, он ее трахал и подкидывал деньжат, а она поставляла ему лохов, из числа туповатых и алчных молодых и не очень придурков, нариков, которым нужны были деньги. На них оформлялись фирмы, от их имени делались переводы. А потом они, получали то, что получают глупые люди, желающие легких денег.
– Это мерзко.
– Это наука.
Он привстал, заставив ее оказаться у него на коленях. Нина напряглась, пальцы ее вцепились в волосы Виктора, который отодвинув ворот блузки, нашел губами ее сосок.
– Ты сказал, что это Артем!
– Я не хороший человек.
– Зачем?
– Хотелось выбить этого мальчишку из тебя, ты им слишком увлеклась, – прорычал Войцеховский.
В тот момент на Нину обрушалась тьма. Ей казалось, что она не отпустит никогда, она поглотит ее, раздерет на части. Но ее душа все же была сильнее, чем ярость и боль.
***
– Мне необходимо встретиться с Ниной Павловной, – голос Егора по телефону был слегка искажен. Но Лера прекрасно ощущала, как он волнуется.
– Егор Михайлович, Нина Павловна уехала в Москву и в ближайшие несколько месяцев не намерена возвращаться. В вас она так же более не заинтересована.
Егора затрясло, это тоже чувствовалось.
– Мы договаривались! Вы ее не тронете! Никого не тронете!
Лера Александровна долго молчала. Нет, она не ждала, пока собеседник успокоится. Она вдруг осознала, что как бы не разнились братья по характеру, они все же близнецы. И Артем, и наверняка Егор, оба порывисты, оба яркие, оба способны к действию, как созидательному, так и разрушительному, причем для самих себя, оба не готовы делиться своими проблемами и мыслями с теми, кто рядом, потому что считают, что все смогут сами. Ведь именно поэтому Артем не попросил помощи. И именно поэтому Виктория приехала одна. Вряд ли молодой мужчина позволил бы ей это, если бы узнал, что она задумала. И если действительно любил... А они ведь считали, что Нина связана с криминалом.
Это был порыв души, не разума. Лера потом сама удивлялась, почему сказала это Зиновьеву, она никогда особо советов не давала и поучать не любила. А тут... Будто что-то кольнуло. Но в последнее время столько всего произошло, что ей простительно творить странные вещи.
– Знаете, Егор Михайлович, судьба – удивительная вещь. И то, как мы ее видим, может совершенно не совпадать с ее точкой зрения. Возможно, ваша смелая девочка на самом деле была предназначена ему. Вы не думали об этом? Она уравновесила бы. Думала бы там, где у него работали эмоции. Дала бы ему шанс жить и творить... Судьба просто, не рассчитала.
– Я не верю судьбу, – почти кричал Егор.
– Забавно, а она в вас пока верит. Не упускайте своего шанса. У вас есть отличный пример в семейном анамнезе, как делать не надо.
– Мне надо быть уверенным... – он даже не слушал.
– У Вас есть слово Слово Нины Павловны, больше Вам даст только Господь Бог.
Лера отключилась и облегченно вздохнула.
Глава 26
«Я не согласен ни с одним вашим словом, но готов умереть за ваше право это говорить»
Эвелин Холл
Про то, что я ездила к Войцеховской, Егор от меня не узнает, это точно. Если женщина сама ему скажет, что ж. Я слишком много раз влезала в жизнь его и его семьи, и он прав, я не должна была принимать решения за него.
Но и поставить точку мне тоже хотелось. Я не могла сидеть и ждать, это выше моих сил. Хотя после разговора с любимой женщиной Артема точка опять превратилась в многоточие. Получается, мы снова куда-то не туда свернули, прямо как слепые котята, тычемся в каждый угол. Но хотя бы часть головоломки отпала. Только разделить это счастье было не с кем.
Мне было так одиноко, что я почти расплакалась от счастья, когда позвонила Анька. Глоток свежего воздуха посреди моря серости и безнадеги.
Мы будто год с ней не общались, я слушала ее и понимала, что подруга кое-что переосмыслила, на многое посмотрела под другим углом. Может так и случается с людьми, которые счастливы, сделав правильный выбор, и хотят и дальше продолжать в том же духе.
Костя заявил, что подруга может дома сидеть, но Аня решила работать, потому что скучно, потому что Москву, сидя на пятой точке, не изучить, а это настоящее кощунство, особенно с учетом того, что людей Анюта любит, как и быть в центре внимания.
И устроилась подруга почти сразу после новогодних праздников администратором в салон красоты. Причем, какой-то неплохой. Но опять же с ее броской внешностью и умением общаться – это скорее удовольствие, нежели вынужденная необходимость (так еще и процедуры, так любимые подругой, идут со скидкой), а клиенты и обстановка обязывают держать себя в руках, не зависнуть с пиццей за просмотром сериалов (это на самом деле бич людей, которые работали, даже учась в институте, когда они вдруг оказываются в полном здравии дома на неопределенное время). А самое главное, с графиком два через два у нее остается время на Костю и на себя. Понятно, что эта работа временная и хочется чего-то посерьезнее, но подруга, похоже, еще не до конца осмыслила все те изменения в жизни, на которые сама и решилась. Костя, по ее словам, взбрыкнул поначалу, заявив, что он может будущую жену обеспечить, но сейчас даже хвалит, у подруги появились знакомые, с которыми можно на выходные и по городу погулять, и в кино сгонять, в музей, в парк, да куда угодно, не замыкаясь на крохотном мире под названием «Костя» (а уж зацикливаться подруга умеет).
Большим испытанием стал для Ани праздничный новогодний прием, ибо статус для знакомых Кости у нее сейчас "занимает место той, которая среди нас была своей", тем более, похвастаться особенно подруге нечем пока. У нее нет своего бизнеса или хобби, которое превратилось бы в стартап. Зато у нее есть потрясающая способность мир менять вокруг себя. Потому, если не победительницей, то явно не побежденной и не униженной, она ушла из ресторана, и в принципе была самой довольна, хотя Костя, по ее словам, переживал.
Ты знаешь, сказала мне подруга, я вышла на крыльцо у рестика, а там под ногами Новый Арбат, гул, движение, свет, люди, и я подумала, что если все это просто исчезнет, я останусь и буду счастливой. И даже если Костя уйдет… Ты же знаешь, любовница, которая увела мужа из семьи, рискует оказаться в положении жены, у которой любовница уведет мужа. Но мне все равно. Я не хочу обратно. Ты скажешь, это потому что я живу в отличной квартире на полном пансионе, но я же как-то выжила у нас и без всего этого, смогла. Значит и тут смогу, только тебя, подружка, не хватает.
Свадьбу, а Костя настаивал на ней, назначили на июнь, хотелось тепла и света и, конечно же, ярких красок. По дому подруга дико скучала и планировала приехать в конце февраля.
После чего настала моя очередь рассказывать о приключениях. Я особо драматизировать не стала, но подруга пару раз относила трубку подальше, дабы высказать матом все, что она думает обо мне, о ситуации и о состоянии цивилизации в целом.
– Слушай, дорогая, ты меня не пойми неправильно, но... – Аня умолкла, подбирая слова, вряд ли она стала бы мучить меня театральными паузами, – красавчика ты просрала. Не простит он такого. Ты ведь и правда скрыла то, что не должна была, да еще к любовнице Артема съездила, не дала ему самому определиться, мужиком побыть. Так что сразу тебе говорю, обрубай, чем дольше тянуть будешь, тем тебе же больнее.
Надежда, которая еще жила, еще тлела, хоть и чадила страшно, угасла.
Я не ошиблась, значит. Егор не просто так уехал. Он уже для себя все решил. Я замотала головой, стараясь не подпустить слезы, зря, головокружение тут как тут.
– Да, ты права, наверное...
– Черт, вот дерьмо!
– Оно самое, – горько усмехнулась я.
Взгляд мой лихорадочно метался по комнате, чтобы найти то, что отвлечёт, пока, наконец, не упал на листок, так и оставленный мною на подоконнике.
– А где Костя? Два часа ночи!
– Спит, – зевнула подруга. – А у меня выходной, и я хотела сериал досмотреть.
Листок оказался в руках. Войцеховская, Ира ....
– А знаешь, мы нашли на винте песни, которые написал для Войцеховской Артем, одна из них умопомрачительно красивая. Хочешь, пришлю, послушаешь?
– Давай, конечно!
Я скинула файл, решив, что завтра созвонимся с Аней и обсудим, но подруга перезвонила через десять минут.
– Офигеть, это реально круто! Артем великолепен, так спеть, боже… Это же почти Билан.
О! Высшая похвала от подруги, которая обожала этого российского певца. Как по мне, так Артём спел круче, но мне ли вступать в подобные споры с фанатками?
– А красавчик не хочет дать этой песне шанс?
– В смысле?
– В смысле отправить куда-нибудь, чтобы на радио попала, например? Она, мне кажется, возглавит чарты. И вообще, я так понимаю, он для группы же много чего писал. Вы с оформлением этого, как его, авторского права, не заморочились?
– Я... э… не знаю, – пожала я плечами. – Это собственность Егора, Михаила Федоровича и матери Насти. Они же вместе писали.
– Так пусть красавчик включит мозг! – удивилась Аня. – Во-первых, это память о его брате, его наследие, так сказать, а, во-вторых, это деньги. И, по-моему, группа не может так просто использовать то, что является его текстами и музыкой без согласия наследников.
– Я об этом как-то не думала, некогда было.
– Об этом и не тебе надо думать, а для Егора это не должно быть проблемой. Он же юрист. Ты ему намекни, по-дружески… А мелодия просто обалденная. Я хочу ее на свадьбу для первого танца.
На том мы и разошлись спать. Точнее досмотревшая сериал подруга пошла, а я зависла, смотрела на листок бумаги, имена на нем казались объемными.
"Группа"
"Все хорошо?" – сообщение пришло от Егора.
Я вздрогнула. Не ожидала, что он напишет, особенно после всего того, что было в последнее время.
«Норм»
"Ничего больше не скажешь?"
Интересно, а что он хочет от меня услышать? Извинений, слез, клятв любви? Я могу, конечно, все это выдать, но это ведь это не решит проблему. А я только еще больше расстроюсь, хотя больше некуда.
"Скажи, пожалуйста, а ты предъявлял какие-нибудь права на песни и музыку брата?"
"Ты имеешь в виду авторское право? Нет. Даже не думал, если честно"
"А если бы его песни стали исполнять другие?"
"Это повлекло бы ответственность вплоть до уголовной, но говорю, я не думал об этом"
Я глубоко вздохнула.
Группа…
"Выдели, пожалуйста, время на неделе, я понимаю, что ты занят, но мне надо, чтобы ты со мной съездил в одно место, это точно будет поздно вечером, я пока не знаю когда, но завтра отпишусь"
Ответа я ждать не стала, отложила телефон и закрыла глаза. Надо искать в себе силы и учиться засыпать одной, а это холодно и тяжело. Взяв маркер, я обвела слово "Группа" на бумаге, выключила монитор и нырнула под одеяло, сжавшись под ним в комочек. Завтра вторник, в среду на работу. Будет легче. Увижусь с Тохой и Мишей, первый, наверное, уже пережил то, что мне пока только предстоит.
***
Утро было удивительно хорошим. Голубое зимнее небо осколком застыло в окне. Где-то совсем рядом играла музыка, что-то джазовое без слов, радио на кухне.
Хотелось кофе. Свежайшего. Творожных колечек, "Гарри Поттера" первую часть, погулять, побегать по снегу и посидеть у отца на коленях, как в детстве, когда все совсем несложно.
Меня подбросила в кровати резкая трель звонка. Я подскочила, сладкую дрему, как рукой сняло. Я помчалась открывать. Сердце отчаянно забилось от переполнившей его враз до самых краев надежды.
Егор…
– О, доброе утро, сестричка!
– Васька! – я опешила от увиденного – моя любимая «братофея» стояла в темном коридоре с пакетом из пекарни и двумя огромными стаканами кофе.
Надежда…
Смешно!
Я ринулась обнимать Ваську.
– Он самый, – такой родной и такой улыбчивый, такой теплый и нужный. – Стоять! – меня тормознули на подлете. Поставили на полку в коридоре пакеты с вкусностями и кофе, развернули (блин, голова!), поцокали языком. – Ты мне, конечно, все расскажешь, и по поводу головы своей, о которой мама, возможно, не узнает, и про то, что ты тут отношения завела, и, похоже, именно поэтому динамишь нас со Стасом.
– Как ты сюда попал? – вытерла я нос тыльной стороной ладони, потому что только не хватало мне расплакаться.
– Ты не поверишь! Меня сюда отправили на курсы. Тут один прикольный чел будет лекцию читать по одному из нужных мне языков программирования, сегодня в четыре. Ты бы туда тоже сходила, полезная инфа. И да, прошу к столу. Готов выслушать исповедь.
Васька скинул куртку и обувь, помыл руки, и, пока я приводила себя в порядок – накрыл на стол.
Я поняла, что придется все рассказать (ну почти), с чем успешно справилась, сидя на кухне, попивая кофе (творожных колечек Васька не купил, но шикарную булку с маком он к столу притаранил).
– Охренеть, – собственно, Васька не так далеко в выразительности ушел от Аньки. – Я всегда знал, что ты больная на голову. Но соваться к этой дамочке! Это верх идиотизма! Тем более одной. Мда, натворили дел.
Брат потер подбородок, который покрылся ощутимой такой щетиной. Как ни странно, ему это очень шло, он выглядел взрослее и как-то даже мужественнее (главное, ему не ляпнуть!).
– А может это хорошо...
– В смысле? – я удивленно подняла на Ваську глаза.
Он потер лоб, чем еще больше удивил, потому что как-то не привык мир к тому, что Василию Алексеевичу надо подбирать слова.
– После Праги Стас... Нет, не так. У тебя серьезно с этим Егором?
– Ты бы мне простил то, что я тебе рассказала? – ответила вопросом на вопрос.
– Пу-пу-пу… Да, но я твой брат, эта, простите, обязанность на меня самим проведением возложена. А как этот мужик поступит, я не знаю. Да еще в такой ситуации, – брат почесал макушку, взлохматив серьезно отросшие волосы (У него блохи что ли? Обчесался весь!). – Но я тебя спросил, потому что у нас в компании вскорости освободится место, чувак за границу уезжает на ПМЖ. Так вот, его должность – это как раз то, в чем ты хороша.
– Я? – чуть булку в кофе не уронила.
– Да, ты действительно хороша в анализе и тебя широкий круг знаний и интересов.
– Продолжай, пока я не проснулась, – закивала я головой.
– Я серьезно, – брат был действительно крайне серьезен. – Да, тебе придется еще учиться и учиться, но тебя поддержим и я, и Стас. А уж Стас особенно, несмотря на то, что уже почти месяц ты не читаешь в принципе ничего из того, что у нас в чате обсуждается. Ты словно из жизни выпала. Последнюю неделю я так и быть тебе прощу, судя по голове, но все остальное. Глупо гробить отличные способности и сидеть в этой тине, особенно если вы разбегаетесь. Да и Стас будет рад, если ты переедешь.
– Почему? – удивилась я.
– Ты в Праге была слишком занята, чтобы заметить, что он c тебя глаз не сводит.
– Потому что я вместе с ним разбираю все...
– Ой, да ладно тебе! Мне по положению не положено такое видеть, особенно в отношении сестры. И уж поверь мне, когда у мужика стоит… везде на заставках твоя пражская измазанная в рульке мордаха, я уж точно не ошибаюсь.
– Ты хочешь, чтобы я переехала в Москву? – дошло до меня, наконец.
– Именно, уж как-нибуть переживем мальчик – девочка в нашей квартире, пока ты обживешься, если только ты два часа мытья не будешь. Но, ей богу, у тебя зарплата еще по более моей будет со временем. И я хочу, чтобы ты уже перестала зарывать свои способности.
– Мне кажется, ты меня перецениваешь, – криво усмехнулась я – Это братская любовь в тебе говорит.
– Какая любовь? Я хочу тебе задницу надрать, потому что ты профессионально себя хоронишь и не веришь в то, на что способна! И я не понимаю, почему?! Ты никогда глупой не была.
– Вась, я не могу уехать! Ну, правда, это слишком для меня. Я не люблю Москву. И здесь...
– Здесь ты со своим характером будешь жить с котами лет через десять.
– Это была моя фраза, – рассмеялась я.
– Пожалуйста, подумай об этом. Чувак свалит где-то через месяца три, у тебя уйма времени все гештальты тут позакрывать. И, в конце концов, Вик, свет клином на одной Москве не сошелся. Если получится хорошо устроиться, мозги свои применить, да живи ты, где захочешь. Хоть сюда вернись потом, просто ты сама поймешь, что назад пути нет. Если только на глубокой пенсии.
Я вздохнула. Анька сказала мне нечто подобное всего несколько часов назад.
– А я могу на эту лекцию попасть?
– Можешь, – сверкнул глазами брат. – У нас от фирмы два места было, но второй чел заболел. Собирайся.
***
Лекция была отличная и не только потому, что мне открылось понятие пайтон с той стороны, которую я как раз не понимала, но и потому что нейросети вскорости будут практически в домашнем обиходе применяться. Я будто припала к роднику прохладному и сладкому, мне было интересно, я чувствовала себя в своей тарелке, и теплое плечо брата было таким важным.
Да, я не имела права так поступать с Егором. Не имела. Ни один довод не мог считаться смягчающим обстоятельством. Вранье – есть вранье.
Я не извинилась. Но я и не хотела извиняться, за такое не извиниться, это надо просто принять, как грех, как крест, от которого не уйти. Лишь сделать выводы. И решить, либо ты рядом, либо нет. Каждый должен пройти свой путь. Хорош он или плох.
Мда… Гештальты…
– А ты что-нибудь знаешь о том, каков порядок распределения авторства в группе, например, на песни, музыку, тексты?
Васька в перерыве отхлебнул кофе из пластикового стаканчика, а мне передал мой чай с бутербродом.
– Ну, так же как и с прогой, если все написано едино одним человеком – он автор, если вдвоем – соавторы. А значит права одинаковые у всех, если споров нет. И если то, что создано, нельзя поделить.
– То есть оно не закрепляется за группой…
– Ну, систер! Нет, конечно, у нас автором произведения может быть только человек. А группа – это… свалка из человек. Я помню, был какой-то нюанс, мне о нем Милана говорила. Они когда косплеем серьёзно занимались, у них было несколько споров с блогерами и изданиями, которые фото выкладывали. Там есть как это... совместная собственность. То есть типа один может распоряжаться тем, что создали все, но условно он как бы согласие всех остальных выражает. Но если такого нет, то действия его можно оспорить. Посему Милана и ее команда подписали соглашение между собой, что за каждым закрепляется право на определенные фото. И он ими распоряжается без согласия остальных, и прибыль получает от них тоже только он. Я думаю, если кто-то со стороны пишет музыку, например, так там вообще проще.
– Не особо проще...
– Ну и там, какая-то фишка с наследством. Что-то наследуется, что-то нет, но этого я уже не знаю.
– Принцип понятен. Ты когда уезжаешь?
– Поезд в одиннадцать вечера, – Васька посмотрел на экран телефона.
– Отлично, пошли в ресторан, хоть угощу тебя.
– Ой, какая щедрая. Голова не болит?
– Нет, как ни странно, я чувствую себя гораздо лучше.
"Ты где?"
Егор краток.
"Брат приехал"
Я не стала провожать Ваську после ресторанчика, где мы отлично посидели, он меня закинул к дому и умчался на вокзал. В окне комнаты Егора горел свет, и я понимала, что замечательный вечер закончился, и сейчас мне предстоит общение ... и не ошиблась.
– Ты ездила к Войцеховской!
Это прилетело с порога.
– Да.
– Скажи мне, пожалуйста, – Егор говорил, четко и медленно, выговаривая слова, будто с малым ребенком. – Ты – дура? Ты понимаешь, что с тобой могло случиться? Все, что угодно могло!
– Понимаю, – я кивнула.
Он навис надо мной в полумраке коридора, напоминая чудовище из фильмов ужасов.
– Ты понимаешь, что в очередной раз полезла туда, где могу решать только я?
– Понимаю, – повторила я.
– Ты просто издеваешься! – зло выплюнул он. – Ты понимаешь, насколько для меня все это важно, но продолжаешь в том же духе.
– Я не самый умный человек. Прости. Но ты вряд ли понимаешь, что сделал Артем для Войцеховской. Музыка, которую он написал для нее, песни – это чистое признание.
– Опять ты решаешь! Опять! Не спросив меня!
– А как я могу спросить, если ты меня избегаешь?! – не выдержав, закричала я. – Вот где ты был эти дни? И если ты все решил, и мы больше не встречаемся, тогда…
– В Казани, Вика. В кассации. Работал, бл.. А уж если бы я решил, что мы больше не встречаемся, ты вообще не имела права совать нос в это дело!
Я отшатнулась.
– Мне кажется, что мне сейчас хуже, чем когда Артём умер. Тогда я чувствовал злость и обиду, а сейчас к этому еще и ощущение предательства примешивается.
– Сядь и хоть раз послушай по-настоящему то, что он писал. Ты поймешь, что Артем не был плохим человеком. Он хотел спасти Настю, он хотел любить Войцеховскую, он хотел петь. Да, может, он неправильно расставил приоритеты, может, попроси он помощи у Войцеховской, она бы ему не отказала. Но ни ты, ни он не слушаете других. Вы оба считаете, что только вы знаете, как надо и как лучше!
– Ты не знала моего брата! – рявкнул Егор.
– Да, я не знала его, но все, кто говорил о нем, кто любил его, мне кажется, думают, что с ним еще хотя бы можно было договориться, а вот с тобой нет!
Я влетела в свою комнату, громко хлопнув дверью. Старый особняк мне за это спасибо не скажет, но мне было все равно.
И да! Я не договорила!
Я вылетела обратно в коридор, Егор так и стоял там, где я его оставила.
– Егор, если бы дело было в миллионах, которые, кстати, не крал Артем, ты бы по всем правилам жанра уже давно бы висел на осине. Слишком серьёзные там люди. И Войцеховская прекрасно это знает. Артем не крал у нее ничего! Она сама мне сказала об этом, практически… Это была просто обида и горечь человека, который все отдал, а на выходе получил, что у Артема была Настя. И никто не рассказал ей, какую роль эта девочка в жизни Артема играла. Никто. А нападение на тебя было тогда, когда ты, а точнее Ира, нашли ноут. Да, там было крайне много инфы про «прачечные», и я до сих пор не пойму, как он ее нашел. И Войцеховская тут не при чем. Я уверена в этом, да, звучит глупо, но я уверена, что для нее отмывание денег через фонды тот еще шок. Но самое главное – это то, что Артем точно! хранил на ноуте, и для того, кто обнес наши квартиры, это гораздо важнее всей этой инфы про фонды и деньги. И ты сам сказал мне об этом!
Егор почти прохрипел:
– В смысле не крал?
– По словам помощницы Войцеховской, он украл документ, а не деньги.
– Это не меняет сути! – прорычал Егор. – Это могло быть что угодно, вексель, например. Который Артем обменял на бабло.
– Возможно, ты прав! Но, по словам опять же помощницы, он взял документ не для себя, а для кого-то другого. И это было задолго, до того, когда деньги понадобились остро.
– Прекрасно! – Егор злился все больше, настолько, что даже побледнел. – Давай вернемся к тому, что ты поехала к Войцеховской без меня!
– Егор, пожалуйста, я понимаю, что ты злишься, но я ведь это делаю не потому, что хочу тебя обидеть! Я переживаю за тебя и за Михаила Федоровича, – слезы все-таки побежали по щекам. – Вы для меня дороги! Ты для меня… Любимый человек…
– Зачем человеку, который ограбил квартиры, нужен был ноут? – Егор даже не слушал моих оправданий и признания. Он не услышал самого главного. Или не захотел услышать…
– Тексты песен, ноты, аранжировку, которую делали Артем вместе с Настей.
– Зачем они ему?
– Затем, что твой брат был очень-очень талантливым человеком, он сочинял прекрасную музыку. А это деньги, Егор, большие деньги, если хоть пара его произведений выстрелит и попадет в чарты, это дорога наверх. И этот кто-то знал, что Артём писал сам и писал вместе с Настей, я уверена. И он знал, что все, кто мог заявить о своем авторстве – мертвы.
– А значит… Этот кто-то станет единственным автором всего, и прибыль тоже будет его. Но это глупо, Артем не ценил свои произведения настолько, он ведь ноут в ломбард сдал! Эти песни могли попасть в руки кому угодно.
– Не могли! Когда ноут выставили на продажу, его форматнули бы не глядя!
Егор тяжело вздохнул.
– Ты думаешь, это кто-то из группы?
– Я не знаю, но кто еще? Я хочу кое-что проверить…
***
Вся страничка группы пестрела новостями о концертах и гастролях. Подольск, Курск, Воронеж. Даже несмотря на то, что уже нет Артема. Но ведь даже если его нет, наверняка много текстов и музыки им группе было передано.
На первой странице в самом топе новый трек. "Мой дурман". Солист пел идеально, идеально для девочек. А мне в этой песне слышались совершенно иные ноты и чужой голос, другой смысл. Это одна из песен Насти, только в мужском исполнении.
Интересно, а эта девочка любила Егора до самой смерти? Или эта страсть угасла? Так красиво можно писать, только если любишь. А он даже не помнил ее имени!
Это была и не попса, не рок, не этно, она сочетала все.
Сотни восторженных комментариев и тысячи лайков.
Я очень долго думала. Я спросила у Егора, но внятного ответа от него я не дождалась. Я позвонила Лере Александровне, которая дала мне свой номер тогда. Женщина взяла паузу, но перезвонила на следующий день и дала мне добро. Судя по ее голосу, у Нины Павловны сейчас решались другие, более глобальные проблемы, которые открылись благодаря информации на диске.
Тот самый трек, который Анька хочет видеть на свадьбе.
Левый аккаунт.
И комментарии пополнились еще одним со ссылкой на эту бесподобную музыку. Я не могла добавить трек напрямую, потому что не было у меня прав администратора, да и светиться не хотелось лишний раз. Это была вторая половина дня рабочего четверга.
Я погрузилась в работу, потом позвонил Пашка, потом мама, потом Анька. И еще я извинилась перед Стасом за игнор, и на братовские вопросительные смайлики ответила, что пока не готова.
Дома надо было прибраться, потому что из-за волнений квартиру я запустила, к тому же Егор поставил новую дверь, пока я еще была в больнице (чем крайне порадовал хозяйку квартиры), надо было думать, как облагородить прихожую. Короче я добралась до своей «приманки» только к обеду пятницы.
Егора не было, он опять уехал в Казань (или так сказал). Хотя писал почти каждый час. Но сообщения содержали, как под копирку, только вопрос о моем здоровье. Это подбешивало.
Итак.
Ой!
Комментарий набрал больше лайков чем пост с треком группы. Дольше тридцати тысяч. И восторг. И любовь.
Эх, Артем, если бы ты знал, чего лишился!
И сообщение, точнее два.
«Верни мое!»
Некто повторяется.
«Я дам миллион!»
Мне бы хватило на студию!
Так кто же ты такой?
Сердце забилось. Я сфоткала переписку и переслала Егору.
«Он точно не знает, кто пишет с акка?»
«Точно»
«Вика! Не смей ничего делать без меня!»
«Не буду»
Нет, я, конечно, тот еще камикадзе, но не до такой степени.
«Машуль, привет! Слушай, а ты же все еще загоняешься по той группе?»
Ответа пришлось ждать почти час. Видимо, у родственницы были занятия.
«Конечно» Ты слышала, они готовятся новый альбом выпустить, а новый трек – просто бомба»
«А кто его написал?»
«Как это кто?! Богдан, конечно!»
А это был Настин Дурман.
«Круто, я послушала! А у них нет концертов в ближайшее время?»
«Будет в следующую пятницу выступление в клубе "Маркиза", закрытое пати, опробация, так сказать, нового альбома.»
«А туда можно попасть?»
«Со мной, конечно, можно»
«А если со мной мой МЧ будет, норм?! Не напрягу?»
«Ой, да, конечно! Приходите, найду вам топ места! Ты не поверишь, но, кажется, я нравлюсь Богдану»
«Оу!»
«Я прохожу теперь в любой клуб, где он поет, с ноги»
«Где встречаемся?»
«Клуб «Маркиза» на Большой Горной возле «Навигатора», он прям в нем»
Это же там, где Егора пытались ограбить!
«Отлично. Когда?"
«Пятница. Десять.»
Господи, как дожить до пятницы?
«Пятница, десять. Клуб Маркиза, БЦ Навигатор» – эти два сообщения, ушли Егору, и тому, кто так хотел заполучить песни Артема и Насти.
Я отложила телефон, и закрыла глаза.
Я не знаю, когда Егор вернулся в город, но встретились мы только в пятницу у бизнес – центра, он был каким-то чужим, не было ни нежности, ни тепла. А я, если честно, уже и не ждала этого. Я устала. И больше психологически, чем физически. Жить в ожидании плохого, невозможно, это просто убивает.
Маша мялась на углу в унтах, яркой шапочке и, конечно, в наушниках. Далее последовал шок, как вы понимаете, она увидела Егора. Я уже буднично, работая глашатаем господина Зиновьева, пояснила родственнице, что и как, и кто перед ней. Девушка, надо отдать ей должное, справилась с собой быстрее остальных, и мы направили стопы к клубу.
Хотя рано я порадовалась. Маша на Егора косилась, как на восставшего мертвеца, и задала ему только один вопрос
– А вы тоже музыкант?
Мужчина окинул девушку странным взглядом
– Скорее да, чем нет.
Я поправлять и объяснять не стала. Мне казалось, что я плыву в каком-то жидком мареве, где в голове крутится одна и та же песня. Это мелодия не давала мне спать. А под конец вытеснила все прочие мысли.
Клуб уже потихоньку наполнялся людьми. Мы сдали вещи в гардероб и прошли по темной лестнице с переливами светодиодных ламп, как в самолете, с указателями на полу в большой зал.
– Богдан еще не приехал, – девушка посмотрела на экран телефона.
– А Богдан – это сценический псевдоним? – Егор опустился за пустующий пока столик.
– Э, – девушка замялась. – Ну да. Но ему его имя не нравится. Денис Симанский. Сами понимаете, не звучит.
Мы переглянулись с Егором. Симанский – это тот, кто сдал Артему помещение под фонд.
– Маш, привет! – к нам подошел барабанщик группы. Егор сделал вид, что завязывает шнурки под столом. – Богдан приедет прямо к началу выступления, у него там какие-то проблемы с машиной. Давай, я покажу тебе место.
– Олег, слушай тут со мной пришла родственница моя, Вика и ее …
– Парень, – встряла я, не дав Маше договорить.
Олег перевел взгляд на Егора, который все еще делал вид, что не умеет завязывать шнурки. Но этого Олегу хватило.
– Без проблем. Вечер закрытый, места для своих есть. Видишь столик в уголке?
