Текст книги "Принцип злой любви (СИ)"
Автор книги: Алена Воронина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)
Глава 11
Кто не понимает вашего молчания, едва ли поймет ваши слова.
Элберт Грин Хаббард
На самом деле на работу пораньше иногда приходить здорово. Можно не открывать жалюзи, оставив сумеркам право властвовать в огромном помещении. Можно стоять у окна и смотреть сквозь тонкие щели меж пластиковых полос на раскинувшуюся, еще не скованную льдом хмурую реку. Можно включить музыку. И пусть динамики слабенькие, и ими редко пользуются, оттого первые звуки выплюнут в дополнение облачко пыли, но нежная мелодия пролетит свежим ветерком по замершему пространству. Тот самый «Рассвет».
Здесь пока еще прохладно, относительно чисто после вечерней уборки и безлюдно. И на душе спокойно среди белых стен, черных столов и кресел, ну и, конечно же, тех, кому, совершенно чужды эмоции. Эти обитатели нашего офиса здраво мыслят, точно оценивают ситуацию, и пока не научились понимать, какую боль могут причинять абсолютно верные и логичные решения.
Пока я шла пешком до работы, пока включала сервера, пока варила кофе и слушала музыку, пришла к выводу, что из-за той нелепой ошибки с Артемом я считала себя перед Егором виноватой, потому и стремилась хоть как-то помочь. Я уж молчу про судьбу, которая, как наркоман, водила меня какими-то кривыми дорогами рядом с Зиновьевыми.
Анька мне говорит, что я в принципе человек добрый, может это и сыграло роль. И подруга, конечно же, еще кое в чем права, что-то такое в моей душе Егор затронул. Что же, например, мне нравится новый смартфон со сканированием лица для разблокировки, топовым процессором и большим экраном, почти с эффектом погружения, только в силу невероятной дороговизны, он так же недосягаем, как и Егор. Есть психи, которые берут под них кредиты, но я-то умею справляться со своими желаниями. И с этим справлюсь. Легко!
В общем, когда на часах пробило восемь тридцать, и в офис влетел взмыленный Антон (чья смена сегодня предполагалась), стряхивая снег с шарфа, я была абсолютно спокойна, радостно поприветствовала сослуживца и кивнула на кофе с круасанчиком на его столе.
Завидев угощение, Антоныч сложился в вежливом японском поклоне.
– Не дотянул, – шутливо пожурила я.
– Радикулит мой пожалей, – возмутился приятель. – Холод собачий, ты вырубила тепло?
– Ага, люблю холод, – заметила я, отъехав подальше к окну от «кондея», заработавшего на обогрев, и закрыла створку.
– Эльза блин, королева Эрендейла. Тебе надо открыть бюро по вымораживанию тараканов! – поежился Антон.
– Тараканы умирают при температуре минус пять, их яйца при минус двенадцати, вы мне в жизни не разрешите создать такой приятной атмосферы. Кто поедет в Гипро?
– Монетку? – приподнял бровь Антон.
Однако все наши попытки поделить вызов, были напрасны…
– Вот ты и поедешь! – Миша закинул облаченную в гипсовый «сапог» ногу на стол, откинулся в своем кресле, сложил руки на животе и воззрился на меня.
А я, как оказалось, к тому, что у меня есть такой весь из себя Настоящий босс, была не готова. В том смысле, что добрый и милый Михаил поставил меня перед фактом поездки в командировку в Самару совершенно неожиданно (это значит, вылетать завтра утром) и отказаться (отвертеться или притвориться мертвым) не предполагалось возможным.
– А что? Большинство отчетов по функционалу писала ты, я лишь одобрял. Так что, милая, вперед, выступишь с моим докладом заодно, можешь даже вставить туда, что хотела, а я выкинул, боялся, что меня заумным посчитают, а тебе можно, – начальник хохотнул. – Потом расскажешь Дмитрию Владимировичу из Московского офиса в приватной беседе за ужином про изменения в код. Помнишь, как связи с общественностью налаживать?
– Я столько не выпью, – испуганно расширила глаза единственная сотрудница женского пола Мишиного отдела
– Очень смешно! – босс помахал перед моим носом папкой с программой конференции. – Ты у нас девочка умная, не зря же я в Москву два твоих предложения отправил, а, Виктория Алексеевна? А никто кроме создателя не продвинет свои идеи лучше.
– Ну, так-то оно так, только я чего-то давно не выступала…
– Ну, зато ты прекрасно знаешь, как выглядит сходняк айтишников, высмеют, так высмеют, но в кругу своих.
– А я не согласна с новой политикой компании по дресс-коду! – попытка отмазаться в последний раз все же была мною предпринята.
– Вот и об этом расскажешь им тоже! – усмехнулся Миша. – А теперь давайте, дружки-пирожки, за работу! Антон, езжай в Гипро! Лексеевна, садись на телефон. После обеда я тебя подменю, слетаешь в администрацию. А потом домой. Ах, да! Принеси инвалиду конфеточек из директорской приемной! Раз такие дела со мной приключились, буду нарушать диету. Да, и Антонычу прихвати, ему сейчас в пробке стоять, оголодает!
– Ну, знаете! – возмутилась я, только хитрый взгляд шефа заставил улыбнуться помимо воли.
Мда, организм Мише «спасибо» не скажет в старости. Мало того, что он до сих пор активно бегал и занимался спортом, так еще умудрился поспорить с сынишкой, что скатится на роликах с горки. В итоге… разрыв связок с гематомой. На самом деле он – молодец. Чувствую, если Анька все же приберет Антона к рукам, тому предстоит узнать, что же за зверь такой невиданный – спортзал.
Эх, не люблю поездки зимой и осенью, обычно все города, которые я посещала в эти сезоны, не радовали меня ничем, кроме всех оттенков серого, голыми деревьями и хмурыми жителями. Ладно, давненько я все же никуда не выбиралась. Иногда это весьма полезно. И своевременно…
День пролетел незаметно, мы с быстро управившимся на вызове Антонычем старались доделать все дела, соратник даже перехватил у меня выезд в администрацию, чем спас положение, потому что мне очень надо было прикупить нормальную обувь для подобного мероприятия. Айтишники, конечно, те еще «любители» дресс-кода, но я все же за Мишу и не должна ударить в грязь лицом. Фух… Белый верх, черный низ. Погнали!
Ранним утром меня подхватило на слегка припорошённой снегом улице желтое такси и понесло в аэропорт.
Контора наша имела сеть филиалов по всей стране и неплохие доходы (иной раз я заглядывала в бухгалтерию помочь с программой и видела отчеты краем глаза), но эта же контора была еще и жуткой скупердяйкой. Но в этом конкретном случае, начальство решило проявить величайшую щедрость – до Самары от нас не так далеко, но билеты мне купили вместо поезда на самолет… до Москвы … с пересадкой. Туда и обратно. Либо кто-то что-то перепутал, либо перевозчик предлагал скидки. Как бы мне потом премию не обломали, припомнив, что я неплохо отдохнула.
Аэропорт у нас находился прямо в сердце города. Потому частенько прямо над домами низко пролетали воздушные суда, помигивая огоньками ночью и поблескивая начищенными боками днем.
Люблю летать, хоть и получается прикоснуться к небу у меня крайне редко, а потому каждый перелет – большое событие и заряд адреналина. В этот раз маленьким приключением стало приземление: в столице нашей родины властвовала самая настоящая пурга, но пилот вел самолет по взлетной полосе после приземления, точно он на спорткаре на треке.
В Московском аэропорту было уютно и многолюдно. Я даже в кои веке запостила в соцсети селфи, где меня было очень мало, зато окна, за которым открывался вид на охваченную снежным хаосом взлетно-посадочную полосу и мигающие в панике огоньки самолетиков было много. Васька опечалился, что не мог приехать. Он соскучился, это слышалось по голосу, но был братец мой настоящий кремень и чувств своих не выдал, зато прислал мне кое-что, что привело в абсолютный восторг. Этот прилив радости был со мной, вытесняя грусть последних дней.
Ветер был не боковой, снегоочистительные машины успевали грести полосу, потому вылетел самолет без задержек.
Когда-то именно мой город был столицей Поволжья, но сдал позиции, и ныне первенство делили Казань, Нижний Новгород и Самара. Последняя встретила меня весьма неплохо, чем разрушила традицию в хорошем плане: над городом сияло солнце, стоял легкий морозец, и все было каким-то новым и интересным.
Закинув сумку в гостиничный номер, я привела себя в порядок, втиснулась в новые туфли на высоченном (по моим меркам) каблуке и отправилась на регистрацию участников конференции, где моментально погрузилась в мир, где ломали копья те, кто доказывал, что «труп страуса» круче «жабы», что движок вновь вышедшей стрелялки на самом деле никуда не годится, и что появившуюся недавно на рынке видео карту хотят все, но не у всех есть возможность купить чугунный мост.
***
– Пап! – Таня почти в истерике билась, голос дочери звенел от слез. – Она пришла! Вся трясется, молчит, ничего не говорит, не отвечает даже! Легла на диван и лежит.
Семен Семенович едва не выронил телефон. Руки и так ходуном ходили, как у пьяницы, а теперь… Жена, завидев его, бросилась к супругу. А через пару минут они уже бегом бежали к подъезду, где располагалась квартира дочери.
Таня встретила их вся не то чтобы бледная, скорее уже белая, с красными от недосыпа и слез глазами и с синими кругами под ними.
Иры не было почти трое суток. На телефон она не отвечала, у подруг ее не было, в институте не появлялась. Да и оказалось, что она его бросила и давно! Полиция отмахивалась, мол, ждите трое суток. Девка молодая, к парню ушла. Без денег, без документов…
И родные, и друзья, всех Семен Семенович поднял на уши, но ни единой зацепки не было. Таня вся извелась. И вот, наконец, внучка пришла. Сама.
Влетев в комнату Иры, дед с бабкой прежде всего бросились к девушке, свернувшейся комочком на огромной кровати.
Вроде бы никаких следов, никто не бил, одежда не грязная, не рваная, та же, в которой она ушла. Целая…
– Тебя обидел кто? – запнулся Семен Семенович.
Ирин взгляд долго пытался сфокусироваться на лице деда. Она все это время, похоже, не спала. Скулы заострились. Кожа была обжигающе горячей.
– Неетт, – с трудом выдавила девушка.
– Танька! Скорую вызови!
Деду показалось, что он сейчас ее сам прибьет, за место бандитов, маньяков, холода и голода.
– Дура! Ты что сказать не могла, куда пошла?! Мы с ума сходили! И ради чего? Из-за чертового компьютера?
– Ты не понимаешь… – всхлипнула девушка, и вдруг закрыв лицо ладонями, зашлась в горьких рыданиях. – Простите! У меня не было выбора!
– Какого выбора? О чем ты? – опешил Семен Семенович.
Ирина всхлипнула и тихо проговорила:
– Я плохое сделала, дед!
Мужчина почувствовал острую боль в груди, но справился.
– Куда ты влезла?! – заорал он не своим голосом.
Семену Семёновичу показалось, что под ногами у него разверзлась пропасть, ведущая прямёхонько в ад.
***
– Ты вся такая посвежевшая! Вот что смена обстановки с людьми делает, – Аня сидела на кухне и наблюдала за мной, поглощавшей макароны с сыром.
– На самом деле было круто. Я давно не была в столь занимательной компании вживую, так сказать. Форумы, чаты – вещь полезная, но иногда, надо признать, толк от таких встреч бывает для айтишников, если они редкие, – улыбнулась я. – Раз в годик норм. Подкопишь опыта и впечатлений, идей. Главное – не спиться.
Подруга махнула рукой.
– На самом деле ты человек общительный, просто тщательно это скрываешь.
– Ага, особенно от себя, – усмехнулась я.
– Антон за три дня по тебе соскучился, – засмеялась Анька, прочитав сообщение на телефоне. – Или ревнует, что не его отправили.
– Ни то и ни другое, – покачала я головой. – На работе сейчас завал, а с учетом Мишиной нетранспортабельности, ему сейчас все вызовы разгребать.
– А я-то все думаю, что это он все Вика, да Вика, – прыснула молодая женщина. – Уже ревновать начала.
– Отличная шутка, – закатила я глаза.
– Кстати, а ты не думала сменить цвет волос и прическу? – загадочно воззрилась на меня подруга.
– Нееет… А что? – удивилась я неожиданному вопросу.
– Эх, жаль, вот пошел бы тебе рыжий цвет, но, видимо, еще рановато.
– Рановато для чего? – очень захотелось отползти.
– Для твоего перевоплощения, – ошарашила меня Анька. – И кстати, что это был за демарш, когда ты перед этим красавчиком принарядилась, а потом вдруг опять в свою старую робу влезла?
– Это была минутная блажь, – махнула я рукой, предпочитая полностью подчистить это в памяти.
– А жаль! – скорбно вздохнула подруга.
– А мне вот нет! На самом деле я, наконец, прозрела настолько, чтобы увидеть насколько тип он пренеприятный. Понимаю, что с родным человеком такое произошло. И ладно бы воспитание, но отец у него просто душка. В общем, неважно это уже.
Я встала и поставила тарелку в раковину.
– А я же не сказала тебе самого главного!
– ?! – приподняла бровь Анюта.
– Я на Новый год лечу на Мир Игр в Прагу с Васькой. Это он мне подарок сделал! Вот для чего паспорт просил и доверку.
– Вау, круто! – захлопала в ладоши подруга, рассматривая на моем телефоне фото пригласительного билета и визу в паспорте. – Васька умница! Прага – это просто замечательно! Но страшно то, что, во-первых, я тебя знаю, а ты не воспользуешься случаем охмурить чеха, а во-вторых, что я знаю, что такое Мир Игр в принципе! – округлила глаза подруга.
***
Обеденный перерыв выдался спокойным, и я попивала кофе, вкушала салатик и листала ленту новостей в соцсетях.
О, Машины новости. У ее любимой группы возобновление гастролей.
Кстати!
Я же хитрая! У меня был аккаунт в соцсети, общей с Артемом. А я, послушав их с Неизвестной Анастасией музыку, действительно находилась под впечатлением, и мне совсем не хотелось расставаться с этим блюдом, как и любому гурману. Открывать закрытый профиль было неэтично, а вот включить себя в друзья, я смогла легко. Надо перекачать себе на комп. А то вдруг господин Зиновьев заметит незваных гостей.
Кстати, сегодня пятница. Антон и Аня идут в кино. Я им мешать не буду. Да и мелодрамы меня особо никогда не привлекали. Чувствую, Антоныча тоже, но это теперь его долг. Хе-хе. Игорь написал, что хочет завалиться вечерком на чашку чаю. Да и отлично.
Котики… Красивые виды городов… Компы… Компы… Так, Ванькина жена, несмотря на протесты мужа, покрестила сына, о чем говорило фото с явно злым Ванькой. Друг считал, что сын, повзрослев, сам должен выбрать религию, или вообще атеизм.
Так, дальше, ДТП на Советской, блин, надеюсь, до трех часов растащат, иначе я будут ехать до клиента часа два.
Колесико мыши крутанулось быстрее, промотав картинки и среди которых была одна в желтой рамочке из группы местных происшествий. Глаз зацепился за фото…
«Помогите найти человека. Пропал Зиновьев Егор Михайлович… 1990 г. р. Последний раз видели возле бизнес-центра по улице Большой Горной. Приметы: рост 189 см, спортивного телосложения, черные волосы, светло-серые глаза. Одет в черную куртку, черные брюки, синий свитер, черные ботинки»
Мне кажется, что сердце пропустило пару ударов, в груди неприятно заныло.
Господи, как же так?!
***
– Что слышно? – голос у Семена Семеновича осип от нервов.
– Ничего, ждем, – жена тяжело вздохнула. – Миша в реанимации. Врач выходил, сказал, что вроде бы откачали… – она тяжело вздохнула. – Какие у тебя новости?
– Дома Егор не появлялся. На работе нет. Квартиру на набережной он больше не снимает. Отдал ключи хозяину еще недедю назад. Вещи у Миши, а Егора нет.
– У него разве девушки не было? Может у нее он?
– Она сейчас заграницей, как я понял. Его друг Саша сказал. Да и друга сейчас нет в городе самого. Заявление я написал в полицию. Единственная надежда, что он взбрыкнул.
– Не знаю, Сем, не знаю, – супруга вдруг зашептала. – Ирочка обмолвилась про деньги, которые Артем украл, а у нас и за копейки убивают. Вдруг Егор на бандитов нарвался? Страшно мне. А что с машиной?
– Машину тоже не нашли, пока, – поправился Семен Семенович. – Только бы Мишка выкарабкался, – мужчина поджал губы, он сам едва ли верил, что после такого потрясения случится чудо. – Ну, зато теперь мы выяснили, куда Ирка дела деньги.
– О чем ты? – не поняла супруга.
– Помнишь шестнадцать тысяч? На ипотеку. Сумку у нее не вырывали. Ха! Она на них выкупила тот проклятый компьютер в ломбарде.
– Артем заложил компьютер? – удивилась супруга.
– Да. За неделю до смерти.
– Бог мой.
– Так, я побежал, звонят. Если не дай бог что с Мишей, сразу сообщи, или что потребуется по лекарствам там, – Семен Семенович быстро скинул звонок супруги и принял входящий с неизвестного номера.
– Здравствуйте, сержант ДПС Ровенского района Демидов, вы объявляли в розыск машину ВАЗ 2109 с регистрационным номером …? Нашли машину недалеко от Привольного, это на левом берегу Волги. Вам надо подъехать. И я так понимаю, вы подавали в розыск человека? Я местных в известность поставил. В салоне следы крови. Свежие.
Примечание:
Труп страуса – речь идет о языке программирования С++, его официальным создателем является датчанин – Бьёрн Страуструп)
Жаба – речь идет о языке программирования Java.
Желтая рамочка объявления о розыске людей – отсылка к поисковой группе Лиза Алерт.
Глава 12
Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится…
Булгаков М. «Мастер и Маргарита»
– Кошмар какой! – Аня присела на край дивана в моей комнате. – Вчера?
Я кивнула и опустилась в кресло напротив подруги.
– Мне страшно. Вдруг это все из-за меня…
– Ты-то тут причем? – удивленно округлила глаза Анюта.
– Мне кажется, все из-за проклятого ноутбука. Если бы не полезла в их разборки… – я покачала головой.
– Пойми меня правильно, – посмотрела Аня на меня в упор, – мне жаль его по – человечески. Очень страшно, когда с тобой такое происходит. Но я – эгоист, подруга, – молодая женщина горько усмехнулась, – и ты мне дороже, чем тип, который даже не научился быть благодарным. И я ответственно заявляю, тебе совершенно не за что себя корить, – Аня была предельно серьезна. – Знаешь что, дорогая, пойдешь-ка ты с нами!
– Чего это? – вскинулась я.
– Беспокоюсь я за тебя. Антон будет только рад. Вы с ним потрындите про свои программистские дела, а я спокойно фильм посмотрю. Пошли, – подруга встала и подхватила мой свитер со спинки дивана.
– Не пойду, Ань! – я тоже встала. – К тому же Игорь обещался приехать.
– От твоего Игоря выйти в окно хочется добровольно, он же жуткий зануда и сатрап, – нахмурилась подруга.
– Даже если так, тут невысоко, выживу! – улыбнулась я, получилось, правда, совсем не смешно.
– Пойдем? – взмолилась подруга.
– Не-не-не! Я посижу тут спокойно, в компьютер поиграю…
– Ладно, – она кивнула. – Мы быстро. Вернемся, пиццу закажем. Посидим, – Аня подозрительно сощурилась. – А, может, все-таки пойдешь?!
– Иди уже! А то Тоныч все конфеты наши подъест!
Анька усмехнулась, кинула в меня свитером и быстренько ретировалась на кухню, где, судя по возгласам, обнаружила зиккурат из фантиков. Подруга выгнала бедолагу-сладкоежку за дверь, предварительно всучив ему куртку и свою сумку, и, прежде чем самой исчезнуть, погрозила мне пальцем, потом, правда, улыбнулась и послала воздушный поцелуй.
Я заперла за парочкой дверь и пошла на кухню. За окном стояла зимняя темень, снег, конечно же, еще не лег, хотя периодически пробовал свои силы.
Здесь в маленьком, но вполне уютном помещении, где мы сидели с Егором уже дважды, настигло меня противное чувство одиночества. На сердце было тяжело. Я долго стояла перед широко раскрытым холодильником в раздумьях, чтобы съесть, в итоге так ничего и не выбрала, кроме сыра.
Телефон щелкнул, принимая сообщение.
«Привет, водолейчик. Прости, сегодня не получится к тебе завалиться, начальство завтра решило приехать на смотр, я даже домой теперь не попаду. Отпишусь, как свободен буду. Как твои дела?»
Мои дела…
Да не в пример лучше некоторых.
Дверца холодильника скрипнула и смачно закрылась, отделив от его содержимого еще и бутылку вина. Хорошо, Анька запасливая, купила две. Сыр был нарезан неровными большими кубиками и выложен на тарелку с трещинкой прямо по цветочку, рядом заняла место единственная пережившая приход Антона шоколадная конфета.
В своей комнате я поставила на стол возле монитора тарелку, откупоренное вино и кружку с нарисованными ежиками, несущими на спинках наливные яблоки куда-то в свою посудную норку. Хрустальный красивый бокал из царской заначки подруги брать не хотелось. Не праздник все же.
В квартире и, кажется, за ее пределами, стояла какая-то странная пустота. Жуть. Я раньше любила уединение. Надо с этим что-то делать!
В Самаре помимо знакомства с большим количеством интересных людей, меня еще приняли в группу в мессенджере, где тусили программеры и сисадмины (причем, несмотря на достаточно жесткую иерархию, дружно) со всех городов, где наследила наша компания. Веселое треньканье приходящих сообщений – единственное, что в этот момент заставляло верить, что я не одна на этой планете.
«Ежики» были опустошены практически одним глотком. Алкоголь немного разогнал внутренний холод.
– Чего тебе переживать, а? Он тебе никто! Его брат тебе никто! Почему тебя должно это волновать? – вопросила я себя. – Это не твое дело!
Надо отвлечься! Хоть на что-то! Так, были две новые программы, надо почитать. И игра вышла и… Только сосредоточиться не получалось. Все валилось из рук. Хотелось, очень хотелось позвонить Михаилу Федоровичу, и… было страшно.
Чтобы унять внутреннюю дрожь, пришлось опустошить еще одних «ежиков».
Мир слегка качнулся, но спустя пару минут встал на место.
– Если бы я не сказала ему про ноут, это бы ничего не изменило? Ведь с ним же все хорошо?
Какая глупость! Человек ведь пропал!
Пальцы сами забегали по клавишам, заставив хозяйку изучать все форумы, все странички, где попадалось объявление о пропаже Егора, но информации было мало, кроме «Ах, какой молодой», «Ах, какой симпатичный» и «Ах, как жаль». На его страничке в соцсети тоже было грустно, в отличие от Артема (частично ограничившего доступ к информации на акке), профиль Егор не закрывал вообще, и дата последнего захода – прошлая суббота.
Господи, зачем я полезла?
Внутри зрело жуткое чувство беды. «Ежики» наполнились красной жидкостью. И вместо того, чтобы хоть немного отвлечься, я решила продлить агонию и зашла на страничку Артема. С нее меня никто не выгнал, потому что некому...
Тьфу, на тебя, Вика! Вот жила себе спокойно, никого не трогала.
А если с Егором…
Нет, нет, нет… Он уехал куда-нибудь! Точно уехал! А чего родне не сказал тогда, дурак?!
Кого я обманываю?!
Среди списка личной музыки Артема была одна композиция, называлась она «Н. Соло»
Девушка была, на мой взгляд, очень талантлива, она умела играть и на фортепиано, и на гитаре, это произведение она исполняла на гитаре. Да простят меня ценители, но по мне гитара не передает столько глубины и диапазона, сколько фортепиано, но благодаря ее голосу и манере, даже у внестудийной записи звук получался объемным и нежным. Она так красиво пела такую жутко грустную балладу, что я чуть не заплакала. А я не плакала давно, даже и не помню, когда плакала. Хотя нет, помню… Когда мама отругала меня за Ваську, точнее, когда я поняла, что натворила. Мы, тогда еще малышня совсем, играли во дворе, и я, будучи постарше, показывала мастер-класс на турнике, а мелкий упертый братец полез доказывать, что он тоже так может. Только длины его ладошки не хватило, чтобы всю перекладину обхватить, и он, перекувыркнувшись, приземлился пузом и лицом на асфальт с приличной высоты.
Это вылилось в разбитую губу, с которой он потом месяц гордо ходил, и шрам на подбородке. Но это потом выяснилось, а до этого… едва стоящий на ногах малыш с кровью везде, где можно, и плачущая мама, схватившая его на руки. Мне было страшно. Я не должна была допустить этого тогда и, наверное, сейчас тоже не должна была…
Очнулась я от своих горестных мыслей вся в слезах.
Господи, я ничего не соображаю, а сейчас Аня с Антоном придут! Надо проветриться!
Прогуляюсь до реки, там холодно, полегчает.
Втиснувшись в джинсы и пуховик, прихватив мусор, я вылетела из дома.
Темно, холодно, но безветренно, хорошо. Идти всего-то два квартала да под горочку, мимо старых домов по темной улице в еще большую тьму – набережную, которую почти не освещали зимой. Да и без снега, под мрачными низкими тучами, без единой души, возле черной бескрайней бездны фонари бы не помогли. Лишь мост, вдали был светочем во мраке.
Я оперлась руками о парапет, вдохнув как можно глубже ледяной воздух. Дышать стало немного легче, хотя сердце стучало, как сумасшедшее. Сколько так простояла, не знаю, вырвал меня из ступора телефон, завозившийся в кармане.
– Эй, подруга, ты где? – встревоженный голос Ани заставил открыть глаза.
– А… Да я в магазин выскочила, скоро буду. Вы уже дома? Что-то купить надо?
– Да, ждем тебя! – расслабилась подруга. – Купи минералки, пожалуйста.
– Ок.
Я даже кошелек не взяла. На углу, чуть подальше, есть ларечек, где можно перевести продавцу деньги за покупки на карту. А сколько у меня на счете зарплатном? Светившийся экран телефона ослепил. В итоге мне хватило на бутылку вина, минералку и даже огромный торт – Антоныч будет счастлив.
Домой я летела. Там было тепло и уютно, пахло пиццей и… семьей.
Я закинула покупки на кухню. Тоха торту обрадовался и, Анька чуть скосила глаза, но ничего не сказала. О диете ее суженого потом поговорим.
– Давай, пошли, мы готовы.
– Сейчас переоденусь.
Быстро скинув теплый свитер, я надела футболку и домашние штанишки, и почти вышла из комнаты, но экран компьютера переливался оповещениями, там стояли и игры, которые надо было перезапустить, загрузка музыки с Артемовской страницы и пара программ на скачке.
«Ежиков» надо вымыть.
Так, отлично, загрузка прошла, хм, интересный результат, завтра надо будет на трезвую голову оценить. Так, а что за сообщение…
«Ежики» с грохотом встретились со столом, а потом с полом, расколовшись на две половинки. Мыть не придется…
***
Таня поставила пакеты с продуктами на пол на кухне и устало опустилась на стул. Сердце гулко билось о ребра, ноги подкашивались, а она всего-то поднялась на три лестничных пролета, потому что лифт отказался ехать до последнего этажа.
Такое впечатление, что ей лет сто, а уж никак не под сорок.
Последнее время в ее жизни было как-то мало хорошего. А может, и не было никогда?! Она всегда считала, что поступила правильно, родив Ирку, а не малодушно сбежав от ответственности, как ее папаша. Хотя, кого ей винить? Не Иру же. А то, что не получилось воспитать… А может и получилось?!
Таня тяжело вздохнула и только сейчас поняла, что в квартире она не одна.
Женщина поднялась со стула и направилась комнату дочери.
Дверь была приоткрыта и разговор, достигший ушей женщины, заставил ее задохнуться от ужаса.
– Ты не понимаешь! Я надеялась, в его ноуте что-то сохранилось из того, что я так долго собирала! Это единственное, что могло меня от них защитить! – Ира говорила с придыханием, она явно была на грани истерики. – Егор пропал! Славки больше нет! Боже! И мне теперь не отвертеться тоже! Я следующая! Мне… Мне надо уехать, мне надо уехать! Он меня убьет! Я знаю! Я вытащила все, что было, все продала, у меня сейчас почти восемьдесят тысяч на руках, я могу уехать в Москву или в Питер, куда-нибудь, куда угодно! Спрятаться! – девушка всхлипнула. – Мне так страшно! Я не могу идти к Власову! Мне не с чем к нему идти кроме слов! Да и он, я знаю, меня не прикроет! Они там все повязаны. А я мячиком стану. Откуда я могла знать, что так все выйдет? Откуда?
Таня прижала ладонь к губам, чтобы не закричать.
– Я купила билет на поезд, а потом подумала, что они меня так найти смогут! Может, меня твой Севка довезет до Ртищево? Там можно на проходящий поезд сесть?
Больше Таня не смогла терпеть. В ней скопилось море негодования и боли, она рывком открыла дверь, отчего ручка врезалась в стену с жутким грохотом.
– Я тебе сама лично вещи соберу, сама довезу хоть до Антарктиды! Но сначала ты мне все расскажешь! Как на духу! И только попробуй соврать хоть одним словом! – вряд ли когда-либо девушка видела свою мать в таком состоянии.
Но Ира закусила удила, и, вскочив со стула, на котором сидела, попыталась пройти мимо матери, подхватив спортивную сумку. Но ужасы последних дней и не только дней, усталость, вечные попытки достучаться до дочери, до богов, до того, что называется простым счастьем, которое в жизни Тани все никак не наблюдалось, дали о себе знать. Да так, что смирение (с ним как раз договариваться получалось) растворилось в ярости. И если сил у Иры отодвинуть мать с дороги все же хватило, то женщине достаточно было секунды, чтобы намотав на кулак длинную косу дочери, дёрнуть вниз, заставив ту взвизгнуть и упасть на колени.
Таня тяжело дышала, она сама от себя такого не ожидала, Ира была ее цветочком, куколкой. Но сейчас, как по волшебству, обратилась в чудовище. Может, мать и не должна так поступать со своим ребенком, но если сейчас она остановится, наверное, сама себя не то что уважать, воспринимать перестанет. А дочь когда-нибудь поймет. Должна понять! Либо это конец!
Сжимая косу в кулаке, Татьяна заставила визжавшую Ирину подняться и толкнула ее обратно в комнату.
– Рассказывай! Что случилось с Егором?
– Не буду я ничего говорить! – завопила Ирина, поднявшись с пола и со злостью уставившись на мать. – А ты? Что ты сделаешь? Уеду, не дотянешься! Меня достало так жить! Достало, понимаешь! Все достало! Все это из-за тебя! И из-за этого ублюдка Артема!
Девушка сделала шаг к комоду и рукой смела напрочь все, что стояло на его полированной крышке, включая рамку с фото. Та врезалась в стену. Стекло раскололось, деревянная рамка поехала по углам. Татьяна на секунду замерла. Ирке нравился Артем. Всегда нравился. Когда его не стало, дочь была сама не своя.
А что теперь?
Татьяна проглотила комок в горле и на секунду зажмурилась, загоняя слезы глубоко внутрь. Дамская сумочка дочери, соскользнув с плеча хозяйки «в пылу сражения», лежала на полу. Мать подняла ее и, расстегнув молнию, начала вытряхать на пол содержимое, включая тонкую бордовую книжицу.
– Мама! – Ира рванулась, но не успела. Паспорт был разорван пополам. – Они же… Они же меня теперь…
– Рассказывай!
***
Утро субботы выдалось морозным и ясным. Белый дым из труб уходил вверх, прямым, точно стрела. Редкие в утренний час люди на улицах тоже были как-то удивительно светлы.
Я шла к автобусной остановке в надежде, что смогу быстро добраться до поселка, в котором когда-то, кажется, в другой жизни устанавливала программы и чистила ноутбук одному очень милому пожилому мужчине. Звонить до девяти утра не стала, боялась, что он спит. Но время пришло. Не пристало так являться. Да и можно его заранее обрадовать.
Гудки все шли и шли, бесконечно долго, пока, наконец, на мгновение не повисла тишина, а потом мужской хриплый голос ответил:
– Алло…
– Михаил Федорович, здравствуйте, это Виктория.
