Текст книги "Принцип злой любви (СИ)"
Автор книги: Алена Воронина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)
Принцип злой любви
Пролог
Совпадения – это способ Бога оставаться анонимным.
Альберт Эйнштейн
Август 2017 года
– О небеса, хвала вам за «кондей»! – Аня оттянула пальчиком воротник блузки и запрокинула голову, мечтая впустить под тонкую ткань как можно больше прохлады, лившейся из аппарата на стене. – Ну и японцам заодно!
– Американцам! Кэрриэр – фамилия создателя. А еще продавец бытовой техники!
Следуя указанию моего пальца, Аня, сощурившись, присмотрелась к логотипу компании-производителя на белом глянцевом коробе, как раз в тему носившем имя творца новой эры домашнего комфорта, а все ведь начиналось с попытки убрать влажность из типографии...
– Не зря же ты носишь у нас гордое погоняло «о’кей гугл»! – засмеялась девушка.
– Вот спасибо! – закатила я глаза.
Есть у меня одна особенность – память от природы неплохая: термины, цитаты, факты, попавшиеся мне на глаза и доселе мне неизвестные, в большинстве своем незамедлительно «гуглились», а кое-что из «нагугленного» сохранялось в Чертогах Разума.
Тьфу!
Анька выцепила эту дурацкую фразочку из известного сериала, совершенно не осознавая, что Метод Локусов, который Шерлок именовал Чертогами – это совсем не фантастика, а прием, используемый в риторике. Описанный еще римлянами, он предполагал систематизацию мозгом воспринимаемой информации.
Я себя к настолько "прокаченным" людям, конечно же, не относила. Складировалась в моей голове из «инфы» в основном та, что связана была с техникой, физикой и химией (я инженер по образованию, а потому с большим уважением отношусь к достижениям науки и техники, а также людям, способным сгенерировать полезные для человечества механизмы). Хотя честно признаюсь, в данный момент хотелось приобщиться к религии и спросить у того, кто по версии Ветхого и Нового Заветов ответственен за погоду на нашей планете: «Зачем же так жарить?!»
Столбик термометра, приколоченного к давно уже некрашеной деревянной раме, дополз до тридцати пяти градусов по Цельсию, и точно в подтверждение этих показаний, раскинувшийся под окном каштан застыл в удушливом мареве, не шевеля и листочком, опасаясь, что горячий воздух способен обращать в пепел.
– Запомни мысль про Кэрриэра, потом мне ликбез устроишь, – хмыкнула подруга и, прихватив сумочку (а заодно глотнув холодного воздуха), нырнула в общий коридор подъезда, громко хлопнув дверью.
Аня работала совсем рядом с нашей съемной жилплощадью продавцом-консультантом. Так что, если бежать быстро, новую порцию воздуха можно вдохнуть уже на ее рабочем месте, и он будем таким же прохладным.
В квартире воцарилась тишина, слышно было лишь как по пустынной в выходной день улице, куда выходило окно Аниной спальни, изредка проезжали грузовики, сотрясая старые стены до основания.
Квартира, которую мы с подругой снимали, располагалась в центре города в двух шагах от набережной, в старом доме, притулившемся между такими же старыми домами, но одним из немногих носившем статус объекта культурного наследия. И по логике он должен был государством тщательно охраняться (о чем гласила табличка с золоченными буквами на фасаде), но на деле ему не помог бы уже и капитальный ремонт. А сколько жалоб было написано во всякие комитеты! Не счесть! Но бес толку!
Старый двухэтажный (официально полутораэтажный) особняк с портиком тосканского ордена на шести колоннах глубоко зарылся в землю, и подоконники «первого» этажа ныне лежали на асфальте. Решетки на окнах, призванные спасать от проникновения преступных «элементов», стали пыле – и мусоросборниками. Белые некогда колонны были все в клочках бумаги, желтых кляксах клея и цветных фантиках-рекламках, до которых еще не добрались (или попросту не допрыгнули) сердобольные местные старушки, ожесточенно срывавшие продукты полиграфии. И вишенка на торте – старинная штукатурка, которая вместе с кусками старого же кирпича частенько откалывалась, осыпаясь на асфальт и намекая на то, что дому осталось недолго.
Так в нашем городе «умирали» тихо и незаметно многие исторические здания, а в них до самых последних дней их существования жили обычные люди, часто не имевшие возможности сменить ни место работы, ни место жительства, а частенько и свою судьбу. И тут уж как повезет со взглядом на мир, либо делать ремонт, жить и радоваться, как семья с «нулевого» этажа, либо стенать, ныть и всех ненавидеть, как делала пара старушек, обитавших на первом. Но сдается мне, предложи сейчас этим старушкам однушки в новенькой многоэтажке где-нибудь в спальном районе, они устроят революцию.
Наши с подругой графики работы редко на оба выходных дня совпадали: у меня стандартная пятидневка, а у Ани два через два. В эти выходные я решила подругу не бросать, хотя общие знакомые и семейство звали загород, поближе к природе (и комарам), где одни уже второй день загорали и отходили от пятничной пирушки, а другие «бодрили» огород. Да и, если честно, ехать в душной электричке ради пары часов пребывания на солнцепеке, мне совсем не улыбалось. И единственное, что оставалось – лежа на старом, накрытым пледом диване, занявшем собой почти всю кухню, и попивая морс, читать закладки, которые я сохраняла в браузере телефона в течение всей рабочей недели.
Приятное занятие было прервано звонком моей родительницы крайне возмущенной, что я бессовестно проигнорировала сбор урожая.
Ну не люблю я дачу!
Помнится, будучи совсем еще маленькой, попросила я у родителей выделить мне кусочек земли, за которым ухаживала бы я и только я. Мама с самым серьезным видом передала в мое ведение небольшой клочок ценнейшего ресурса, над которым раскинула ветви старая слива, в углу кололся куст крыжовника и ярким пятном выделялся туалет. В придачу к вышеописанному шли также небольшая походная лопата (под мой росточек), грабли и секатор.
Целых три приезда на дачу в моей вотчине был идеальный порядок, не было ни одной лишней травинки на проборонованной земле (червяки и те сбежали, а мелкий брат вообще не допускался). Граничащую с "участочком" дорожку я тщательно подметала. Но "энтузиазм" иссяк вместе с желанием ехать по часу в одну сторону, простояв в пробке на переезде и в той же пробке обратно, по-моему, обгоняя одни и те же машины, и мигая встречным о ментах, которые даже место дислокации в кустах не меняли. Мигала, конечно, не я, а папа, но он – любитель комментировать свои и не только действия.
Единственное, что мирило меня с выходными – это Волга.
Прохладная, чистая вода затона дарила восторг от часовых заплывов, песочных замков, катания на лодке. Но до определенного возраста, как вы понимаете. По достижению этого самого возраста (и благодаря нытью) родители пошли мне навстречу и стали оставлять одиннадцатилетнюю девчонку одну с ночевкой в квартире (ну, как одну… совсем рядом жила тетушка, которая часто заглядывала с инспекцией, подозревая, что там собрался девичий конклав). Сейчас же великовозрастной дочери отвертеться было гораздо сложнее, да и путепровод над переездом лет десять как построили, пробок там теперь нет.
– Ты же помнишь про Васин отъезд? – обиженно поинтересовалась мама. – Он, кстати, здесь.
О, еще один плюс в карму брательника.
– Конечно, мам!
Мой младшенький, едва закончив местный Политех (с отличием), засобирался в Москву. Ему предложили работу в очень неплохой фирме с очень неплохой зарплатой для вчерашнего выпускника. Он, правда, выиграл кучу конкурсов и компьютерами просто бредил («плюшки» ему полагались вполне заслуженно), и, кстати, именно на олимпиадах и конкурсах к нему и подходили заинтересованные работодатели с предложениями, в том числе и о работе (даже за границей). Вполне возможно, что столица нашей Родины станет для него лишь перевалочным пунктом. Брат грезил Америкой и Японией, а лучше, так вообще жить в Таиланде или Сингапуре и работать удаленно. Ну-ну!
Сил ему и мозгов! И удачи! И знания языка!
У меня в принципе тоже все было неплохо. Я присматривала себе квартирку в ипотеку. Студия совсем на окраине города, зато своя, в идеале на последнем этаже в углу, чтобы соседей поменьше было. И если бы не приходилось раскошеливаться на съем этой нашей с Аней квартиры, дело пошло бы быстрее. Но с родителями я уже давно не жила, и при всей своей искренней любви к ним, не хотела начинать, прекрасно понимания, что две хозяйки на одной кухне – это ядерный взрыв, катастрофа и апокалипсис (ведь с мамой особо-то не поспоришь, не того я года производства и не той страны воспитания).
«Он пригласил в ресторан!»
Звук принявшего сообщение телефона выдернул меня из сладкой дремы. Оказалось, уже сгустились сумерки, местный старожил – каштан воспрял духом и зашевелил огромными листьями.
Сообщение о ресторане пришло почти час назад, а вот новое сообщение от подруги состояло исключительно из победных смайликов всех видов и мастей и короткого: "Мы поехали".
Один из замов директора магазина был, и правда, ничего. Симпатичный, да еще и с претензией на чувство юмора. Странно, что его еще не успела подмять под себя какая-нибудь местная леди.
Будем надеяться…
Аньке с парнями не очень везло. Муж, с которым она познакомилась на первом курсе института, был жутко смазливым, но страшно бестолковым. Качок, что с него взять… Но подругу было не остановить. И сложно ее винить, ведь ровно до момента, когда Алекс открывал рот, смотрелся он весьма эффектно. Но на одной мордашке далеко не уедешь. И когда к сонму прочих семейных сложностей (таких как нехватка денег, лень, застой и отсутствие тем для разговоров) прибавился, а точнее прилетел в Аню чайник от чем-то недовольного супруга, брак их быстренько прекратил свое существование. Красавчик остался в подаренной ему родителями однушке, в которой, кстати, так и не закончил ремонт, начатый сразу после помпезной выездной регистрации еще в период учебы, а Анька со своим небольшим скарбом сняла эту квартиру, с расчетом на то, что вскоре перееду и я.
Позже появился у подруги мужчина…
Она познакомилась с ним больше двух лет назад на отдыхе в Египте. Курортный роман плавно перетек в рабочие будни. И Анюта украдкой ездила к нему в столицу на выходные. Особенно летом, когда его семейство, состоявшее из супруги и двух пацанов, отбывало в Подмосковные хоромы, то бишь на дачу. Каждый ловил свой витамин, так сказать. Несколько раз он сам прилетал к Ане, селился в съемной квартире в высотке с видом на мост, покупал дорогое вино и рассказывал подруге, как интересно развивать онлайн торговлю.
Не сомневаюсь, Аня ему нравилась. Внешность у нее знатная. Русская красавица с бонусом – толстенной косой. Высокая (меня так почти на голову выше), блондинка с яркими голубыми глазами, светлой кожей, мягкой улыбкой и милейшим характером. Она мне чем-то напоминала Шуру из старого советского фильма «Мачеха».
Анька была в него безумно влюблена, но не верила, что он уйдет от жены и детей, и добросовестно каждый раз ставила себе сроки, когда скажет Косте, что пора завязывать. Только каждый раз электронный билет лишал ее воли. Хотя сама подруга понимала, что ему удобнее оплачивать вот такие перелеты и переезды, чем встречаться с девушкой из столицы, ибо, если бы расстояние их не разделяло, любовница была бы понапористее, чем действительно могла спровоцировать развал семьи. Жалко, что к разумным доводам сердце не прислушивалось (пыталось, но не получалось).
Самое забавное, что зам по магазину, скорее всего, будет довольствоваться исключительно этим походом в ресторан, ибо привязанность Ани к Косте, которую она всячески старалась искоренить, неизменно побеждала.
Я ее, конечно же, ругала, но в душе немного завидовала, совсем чуточку. В моей жизни как-то не попадалось еще человека, ради которого хотелось бы сорваться и бежать, забыв обо всем или творить безумства.
Эх, быстрее бы Новый год! Как раз будет нужный стаж на работе, благословение банка, и моим подарком станет кабала лет на двадцать… Я люблю Аньку, но видеть ее мытарства ежедневно выше моих сил. К слову, выше ее сил смотреть, как я постоянно сижу за компом.
Тренькнувший телефон заставил отложить почти поднесенный ко рту бутерброд.
– Что? Уже все?!
Иногда грустно быть предсказателем.
– Да, – голос у подруги был тусклый. – Он… Ну, не то… Понимаешь?
– Ох, Анька-Анька!
– Приезжай, а?! Ресторанчик отличный! Он уехал. Понял, видимо… Сказал, дела у него… – послышалась горькая усмешка. – А мне так напиться хочется. Девочка тут прикольно поет, не Хьюстон, но за душу трогает.
– Завтра… – начала было я по привычке.
– Знаю. Жду.
Я прямо-таки представила, как Аня отмахнулась от моего нытья. В конце концов, она со мной горшок делила в детском саду, так что мои уловки ей известны.
Через полминуты пришло сообщение с адресом заведения.
Почти одиннадцать! Блиин!
Город уже давно поглотила ночь. Мелькали за окном пустого автобуса перекрестки с мигающими желтым светофорами, уже давно закрывшиеся магазины с темными витринами, припаркованные машины, уснувшие до утра, а то и навечно, обращаясь в ржавую труху, крохотные неосвещенные проулки, обычно унылые и неприветливые с мусором, зарослями крапивы, кусками асфальта, досок и арматуры.
Окна домов постройки конца позапрошлого века, когда-то бывших местом обитания высшего общества нашего города, теперь же с наполовину обрушившимися балконами, потерявших всю свою величественность и силу из-за безразличия, были по большей части темны, только малая толика их еще хранила теплый желтоватый свет.
Стыдно, но мне жутко нравилось в окна заглядывать. Пестрые занавески, лаконичные жалюзи, пальмы и герани, кухни с разноцветной плиткой, комнаты с разномастными люстрами и обоями. С новыми шкафами и старыми сервантами. Отдыхавшие на подоконниках коты. Мелькавшие изредка хозяева. Голубоватые блики от телевизоров на стенах. Мозаика маленьких жизней.
Иногда в просветах между домов и деревьев мелькала река. Точнее, там была тьма, это я знаю, что она там. Широкая, сильная, видевшая, как появился и этот город, и эта страна, а порой, кажется, и эта планет. Как бы ни старались ограничить ее водохранилищами и дамбами, как бы ни убивали, она все равно была полна величия и великодушия, как истинная королева. И будет такой до самого конца. Хотя, многие говорят, что мелеть стала…
Ресторанчик оказался в подвале ныне офисного здания, а изначально особняка какого-то купца. Аккуратный вход. Приветливый свет фонаря. Ночь скрыла потрескавшиеся углы и обвалившуюся лепнину, создала иллюзию ухоженности.
Ресторан вроде и в самом центре города, но вдали от основных троп гуляющих-отдыхающих и молодежи, которая обычно и создает основной ажиотаж. Да и судя по ценам в меню, вряд ли студенты или те, кто едва закончил институт, могли бы себе позволить это место, особенно, если жили без поддержки родителей.
Заведеньице действительно оказалось уютным. Отделанные дубовыми панелями стены, массивные столы, большие удобные кресла. Полутьма. Бра на тяжелых бронзовых ножках. Белые салфетки. И на удивление много народа для вечера воскресенья, когда большинству завтра на работе. Девушка в черном струящемся платье на крохотной сцене, пригубившая стакан воды, дополняла образ какого-то «клубного» без пошлости варьете.
Аня сидела на диванчике в уголке и попивала вино из высокого бокала.
– Я уж подумала, ты меня бросишь? – она улыбнулась.
– А я подумала, что ты уже не одна, и зря мне пришлось вставать с дивана! – подколола я.
– У меня слишком несчастный вид, – усмехнулась подруга. – Всех распугала. Даже официант игнорирует. Тем более, сюда больше парами приходят.
– Так и? – приподняла я брови.
– Сделаем заказ, – Аня подняла руку.
Возле нас материализовался молодой мужчина на пример официантов из дорогих ресторанов в длинном белом фартуке (хотя так и в Императорской России было принято). Рубашка была свежей. Фартук чистым. Лицо приветливым. Хозяева явно следили за внешним видом сотрудников.
Заказали мы красное сухое и стейки.
– Угощаю, – подруга порылась в сумке в поисках пищащего устройства связи. – Костя опять прислал билеты. Он снял номер в гостинице в Подмосковье.
– Поедешь?
– Знаешь, не хочу! Серьезно! Не хочу! – Аня шмыгнула носом. – И не могу не поехать! Она уже выпила и, похоже, не один бокал. И накопилось в ней достаточно усталости и обиды на судьбу. И она заговорила… (кажется, я знаю, кто стал причиной краха свидания).
Аня говорила, когда нам принесли поблескивающее жирком мясо, говорила она, и когда мы повторили заказ на вино, говорила о себе, о том, что все как-то не так. Я слушала. Честно слушала. Соглашалась. Кивала. Сочувствовала. Искренне. И радовалась, что не на ее месте. Подруга дико ревновала Костю. И не могла сказать ему об этом. Она сходила с ума от желания, когда видела, как он общается по работе, как говорит с другими людьми с уверенностью, знанием того, что ему нужно, и как это получить. Решительные и сильные мужчины стали редкостью и резко выделялись в толпе.
Хотя она понимала, конечно же, что он врал и изменял жене, пусть и называя это «искал тепла на стороне». «Понимания» он не искал, ведь жена его прекрасно понимала. Она, как давно уже поведала мне Аня, совладелец его бизнеса и до рождения детей принимала в его развитии самое активное участие. Да и сейчас в стороне не стояла.
А зам по магазину… Он – отличный парень. Именно парень. Некоторые особи мужского пола всю жизнь остаются парнями. Но если женщина уже познала, что такое настоящий мужчина, мальчики котироваться перестают. Если, конечно, ты не страдаешь ерундой под названием «Воспитай под себя взрослого мужика», чем увлекались некоторые наши подруги. С переменным успехом (но чаще с весьма плачевным результатом). В общем, беседа получилась не особо приятной. Муторная, полная негодования подруги на саму себя и на свое бессилие.
Люди вокруг приходили и уходили, столики постепенно пустели. Девушка пела все пронзительнее. В ее голосе появилась хрипотца, которая еще больше усиливала Анины переживания.
А я… Я подумала, что простыла, проспав полдня под кондиционером. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а в голове шумело. И эта дурацкая фишка моего организма, особенно когда температура выше нормы: глаза вдруг находят в пространстве какую-то только им ведомую точку притяжения, и ты не можешь оторваться, смотришь, и будто затягивает тебя, и время замирает.
Недалеко от нас за столиком сидела пара. Полутьма делала их какими-то неземными. Совершенными. Женщина сидела ко мне лицом. И очень хотелось, до озноба хотелось, чтобы она была старше меня. Старше намного. Хотя об этом могло свидетельствовать разве что ее поведение. Спокойная, уверенная, по-кошачьи мягкая в движениях. Неброское, но безукоризненно сидевшее по фигуре платье, подчеркивающее то, что надо, изысканная прическа. Красивые руки в кольцах и браслетах. Она была очень хороша, большинство мужчин в зале бросали на нее взгляды.
Но не она была объектом моего пристального внимания.
А он – мужчина, сидевший ко мне вполоборота, повернувшийся лишь раз, когда подошел официант. Он был младше. Мне так кажется, только жутко этого не хотелось. Широкие плечи под тонкой тканью серой рубашки. Высокие скулы. Волевой подбородок. Полноватая нижняя губа. Чуть-чуть полноватая... Вы понимаете! Именно так, как надо! Прямой нос. Длинные ресницы. Густые. Высокий, я могла бы назвать его рост вплоть до миллиметра, хотя с того момента, как его узрела, мужчина не вставал.
В его пальцах кружилась хрупкая ножка бокала, и она казалась защищенной.
Я завязла на этой сцене, на том, как его рука, отставив бокал, легла на край стола, как тонкие длинные пальцы постукивали по полированной поверхности, перебегая от указательного к мизинцу и обратно. Они были очень подвижными, точно он был музыкантом или хорошим геймером.
Пожалуй, в конце концов, я смогла бы отвести взгляд, но ладонь его спутницы вдруг потянулась к его щеке, пальцы скользнули по шее и, коснувшись аккуратной стрижки, погрузились в густые черные волосы. Лак на аккуратных ноготках в свете прожекторов отливал алым. Это было пошло и неприятно, будто открытые раны. Мне кажется, если бы я не ощущала себя в то мгновение мухой, которую угораздило упасть в кисель, то вцепилась бы в эту руку зубами. Только бы не дать ей касаться его!
Это желание настолько ошеломило и испугало, что я тряхнула головой, оторвав взгляд от мужчины. И в тот момент меня будто током ударило, красавица все это время наблюдала за мной и улыбалась так, будто прочитала все мои мысли.
