Текст книги "Принцип злой любви (СИ)"
Автор книги: Алена Воронина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)
Егор расхохотался.
– У нас в стране адвокат может заверить уважаемый суд и иные важные организации только в том, что его клиент белый и пушистый.
– А... круто.
– Наоборот не круто. Вот в США я бы тебе все прекрасно заверил.
Мою руку, которую так и не отпустили, потянули, и я оказалась в объятиях Егора. И даже несмотря на дикую усталость и голод, я почувствовала непреодолимое желание. Интересно, а на каком свидании правильнее всего затащить мужчину в постель? Надо бы статистику почитать.
До дома мы пошли пешком. Свежий морозный воздух немного взбодрил, а когда мы подходили к квартире, нас едва не сшиб курьер с огромной коробкой, от которой шел одурманивающий аромат.
В итоге, пришедший из ванной, раздевшийся и помывший руки Егор застал на кухне картину пожирания пиццы человеком – зомби с грязными руками (ну, условно грязными), в пуховике и в шарфе (хорошо без сапог), шипящего от того, что еда была безумно горячей, но еще и постанывающего от наслаждения покруче, чем актеры из хорошей порнушки.
У меня отобрали (с боем) надкушенный кусок и выгнали переодеваться.
Пришлось взять себя в руки, и, после того, как все принципы приличия в одежде и использовании средств гигиены были соблюдены, я даже нашла в себе силы заварить чай. Большой белый чайник с тонким носиком и огромной круглой ручкой Анька отхватила на какой новогодней распродаже, на нем в красивых санках заваленных подарками сидел толстый Санта и явно что-то говорил, потому что рот у него был приоткрыт. Подруга в нем варила все свои вкусные зелья. Хорошо, что у меня память хорошая. И вскоре кухню наполнил запах одного из Анькиных кулинарных шедевров.
Егор глубоко втянул носом воздух.
– Ммм. Вкусно. Что будем смотреть?
–Не знаю. Есть предпочтения?
–Ну...
–Романтические комедии я терпеть не могу.
–Слава богу! А то я уж приготовился морально.
Мы переместились на диван в моей комнате, так как ноута у меня не было, и телевизора тоже, понятное дело, а с телефона смотреть как-то не то. Выбор наш пал на сериал "Очень странные дела"
После третьей серии мы стали делать ставки, что же будет дальше. А потом я вдруг уснула, это было, словно кто-то выключил свет. Только удивительно приятно – положить голову на плечо Егора и закрыть глаза, краем уха ловить еще происходящее в реальности сериала, а потом плавно утечь уже в реальность своего сна.
Разбудил меня резкий толчок. Комната была погружена во мрак. Я лежала между мягкой спинкой и Егором, который... метался во сне.
– Егор, – позвала я, нежно коснувшись его лица.
Он весь напрягся, рванулся вперед и сел.
– Все хорошо, тебе сон плохой приснился, – успокаивающе поглаживала я мужчину по спине.
Он долго молчал, выход из сна дался ему тяжело.
– Хочешь пить?
Он кивнул. Я поднялась и босиком прошлепала на кухню, где налила ему большой стакан воды. Время было почти половина четвертого. Он осушил стакан за секунду, я протянула руку, чтобы забрать посуду, но он сам поднялся, поставил стакан на стол и, подхватив меня на руки, принялся целовать, сначала нежно и осторожно, но все сильнее и сильнее, не давая мозгу включиться, работали только инстинкты, и я отвечала на его ласки в том же нарастающем темпе.
Черт с ней, со статистикой...
Утро для нас началось часов двенадцать с поцелуев и кофе.
А закат встретил в постели за продолжением просмотра сериала и не только...
Сообщение от Пашки я увидела лишь спустя полчаса.
"Ты приедешь на твир? В Арише в восемь"
– Это шифр какой-то? – Егор, лежавший рядом, тоже прочитал сообщение, да я его и не прятала.
– Это сокращение. Твир – это игра такая, а ля "Кто хочет стать миллионером", а Ариша – бар на проспекте. Мы там часто тусим. Айришпаб.
– А их жены нормально относятся к вашим посиделкам?
– Я тебе больше того скажу, они с нами сидят и играют. Ведь там ты играешь против двух реальных игроков. Может это не совсем честно, зато весело.
– А пошли. Ну, если ты меня не стесняешься? – руки Егора самым бессовестным образом блуждали по моему телу, и думалось мне сейчас немного о других играх.
– Очень смешно. Тоже я разовью в себе волшебное чувство ревности, и вместо того, чтобы думать над вопросом, буду бить скалкой всех особей женского пола, которые на тебя пялятся. И мужского тоже.
Егор рассмеялся.
– Ты что, правда, считаешь меня таким ценным?
– Ценным не знаю, красивым да. Кстати, хочешь прикол? Девочка – младшая сестра главгера – в сериале, я ткнула пальцем в монитор. – Это на самом деле два человека. Сестры-близнецы.
– Ну, я так понимаю, это не редкость в киноиндустрии. Были же эти дурацкие американские фильмы про сестер-близняшек, одна из них сейчас во вселенной Марвел играет красную ведьму.
– Не красную, а алую!
– Ах, простите, госпожа задрот, – закатил глаза Егор.
– Прощаю, она вообще-то считается по силам «топовым» персом всех времен.
– А я думал, мистер Манхеттен круче.
– Ты прав. Но я его за человека не считаю. И он вообще из другой вселенной!
***
Ванька ничего не понял, Оля сделала глаза "ну молодец, девочка", Пашка нахмурился, но был с Егором крайне приветлив, а Леся, как и полагается в первую встречу, героически сражалась с собой, чтобы не кидать на Егора взгляды посекундно.
Слава богу, что все активно втянулись в игру, и вскоре забыли, кто и как выглядит, зато знатно потешались над незнанием соседа.
Пиво было удивительно вкусным, как и орешки с чипсами. А может, потому что я в этот момент была удивительно счастлива. Я сидела рядом с человеком, который мне очень нравился. С моими друзьями. И занималась делом, в котором способна показать мастер-класс.
Хотя Егор отлично влился в нашу "интеллектуальную команду". Он хорошо ориентировался в спорте, автопроме и географии, ну и в юриспруденции, конечно же, а там где-то и история подтянулась.
Мы выиграли почти все бои, кроме одного. И нам было очень интересно, один ли человек нас разгромил или более трезвая компания – но это уж совсем грустно было, потому что вопросы в основном касались истории арабских стран и их географии прямо как по заказу, а мы все оказались не сильны в этой сфере.
Разошлись мы в двенадцать, когда бар закрылся, веселой гурьбой добрели до площади у парка, а там уже каждая пара пошла в свою сторону.
–Ну как, ты больше не ревнуешь?
–Не знаю – не знаю, – улыбнулся Егор и поцеловал меня в щеку. – Может даже еще больше.
–Ты издеваешься? – я замерла, ошарашено глядя на него.
–Совсем чуть-чуть. Но на самом деле я тобой горжусь. Ты реально очень начитанная.
–Да ну тебя. У меня память хорошая.
–И это тоже. Хотя надеюсь, кое-что ты все-таки забудешь.
–Что, например?
Он крепко обнял меня.
–Ночь прошлой пятницы.
–Егор...
– Нет! Я вел себя, как быдло. Мне ... просто очень неприятно, когда кто-то к тебе близко, кроме меня.
–Я думала, что это мне впору будет с ума сходить от ревности, – усмехнулась я.
Он выпрямился и посмотрел на меня совершенно серьезно.
–Последние четыре года мне пришлось пахать, как волу. Я сначала работал по мелким административкам и ДТП, потому хватался за все, что мог, чтобы наработать практику, а вечерами зубрил. В июле этого года я получил удостоверение. А адвокатов у нас, Вик, как грязи, потому, если хочешь и, уж тем более, если надо сохранить место в этой адвокатской конторе, надо вкалывать. И пока единственный плюс, у меня стало получаться заниматься тем видом споров, которые мне нравятся, и которые в регионах не особо любят. И по которым люди ходят только к избранным.
–Это же круто!
– Да, но я это к чему! Еще до того, как Алина уехала, я погрузился в работу, и у меня не было времени не то, что заводить девушек, но даже думать о них. Даже с ней в последнее время перед расставанием получалось мало времени проводить. И я, – он взял мое лицо в свои теплые ладони, – этому рад, потому что не встретить тебя из-за кого-то другого было бы крайне несправедливым. И если ты считаешь, что я был бабником и повесой, прости господи, какое вспомнил слово, то ты глубоко ошибаешься.
– Правда?
– Правда.
Я поднялась на цепочки и прижалась губами к его губам. Пожалуй, сейчас я была самым счастливым человеком на свете.
Время неумолимо приближало праздники. Это же время удивительным образом исказилось. Точнее, оно стало напоминать прежнее, то самое... еще в институте, когда я училась днем и играла ночи напролет. После института, когда я устроилась в крохотную фирму сисадмином, с удивлением поняла, что все ночи проводить за компом больше уже не могу, свежая голова даже при совсем нехитрых манипуляциях на работе мне необходима. До сих пор удивительно, как тогда я совмещала учебники и игры. Но сейчас мой организм решил тряхнуть стариной, правда, по совсем другому поводу.
Егор постоянно оставался у меня в последние две недели перед Новым годом, и ... да я стала жутким косяком на работе. Миша смотрел на меня косо, потому что он, готовый к военным действиям уже против руководства на почве давешней директивы, встретил в моем лице предателя и контрреволюционера. Ибо я, пребывая в самом благодушном настроении, частенько даже принтеры клиентам настраивала удаленно. В общем, у шефа шел пар из ушей, и приход коммерческого директора, которому доложили о куче положительных отзывов клиентов на нашу службу поддержки, вызвал лишь усиление "паропотока". Хотя премия немного, совсем чуть-чуть, примирила его с действительностью.
Антон же, после того случая во дворе, в первый рабочий день задал вопрос, так сказать, в лоб.
–Он – твой парень? – на меня он не смотрел, уткнулся в чашку с горячим кофе, куда, методично отрывая уголки, высыпал уже третий пакетик сахара.
– Это слово "парень" странное, так звучит, будто я в школе. В какой момент парень становится мужчиной?
– В тот момент, когда он понимает, что ему есть что терять, и с этим надо что-то делать.
–Интересная теория.
–Так значит «да»? – не унимался Тоныч.
–Да, я встречаюсь с этим мужчиной.
–Понятно...
А Егор, похоже, был прав. Только… почему сейчас? Нет. К Тонычу я относилась, как брату практически, и не рассматривала никогда, как объект влечения. Но странное чувство кольнуло. Ведь мужчина никогда до этого не предпринимал попыток начать романтические отношения со мной. И только после Ани он обратил вдруг на меня внимание. Что это? Попытка мести хоть кому-то? Или меня заметили, когда красивый фон пропал?
Больше мы этот вопрос не поднимали. Пару дней он держался от меня подальше, а потом все как-то вернулось на круги своя. Мне так кажется. Хотя, в какой-то момент мне вдруг вспомнились рассуждения моей драгоценной столичной подруженции об Альфа и Бета самцах, в том плане, что перед первыми вторые отступают. Это глупость полнейшая. Но почему-то это запало в душу. Антон ведь прекрасный человек. Ему не повезло. И ему просто стоит встряхнуться. И вообще, с какой стати Антон стал Бетой? На него вон девочки из договорного заглядываются, другое дело, что он на них не смотрит. Анька сделала бы из него конфетку в плане внешности. Ведь на самом деле он очень симпатичный, и рост, и сложение. А в плане характера он и так лучший. И Пашка, и Ванька, и Игорь (я уж молчу про Егора) они все в какой-то мере упертые манипуляторы, и я лично их давление ощущаю, но с Антоном проще, он не давит, но мне кажется, что если надо будет, он добьется своего, просто повода не было.
Все более-менее наладилось. Шла последняя рабочая неделя перед большими праздниками, и в среду после работы на последней неделе перед Новым годом я по просьбе Егора поехала к нему.
Офис адвокатского бюро располагался в здании советский постройки на самой набережной, то есть между ним и рекой была лишь узкая полоска асфальта. Фирма у Егора не поскупилась и сняла помещение на верхнем этаже, над деревьями (сейчас, конечно, их голыми скелетиками) наверняка с прекрасным видом на реку. Офис светлый и красивый также не избежал новогодних гирлянд, но сделано все было лаконично и со вкусом.
Помня номер кабинета из сообщения, я, прошагав по мягкому ковру по длинному коридору, остановилась у нужной двери, тихонько постучалась и, не дожидаясь разрешения, вошла.
Егор разговаривал по телефону, отвернувшись к окну. Собеседником был определенно клиент, потому что слышалось много привычных нам (работающим в сфере услуг) «да, конечно» и «мы постараемся».
Кабинет был небольшой, на двоих, и делил его Егор с особью женского пола, потому что на шкафу рядом с пустующим сейчас креслом стояли забавные вещицы, присущие только чисто женскому антуражу.
А так, малахитово темные стены, темные – черные шкафы. Мне цветовая гамма определенно нравилась, я люблю темный цвет.
Стол Егора стоял чуть подальше от входа ближе к окну, и на нем в отличие от женского ближнего к двери, не было ничего лишнего кроме монитора, клавиатуры от стационарного компа, ноутбука, того самого, с которым мы познакомились еще в первую встречу с господином Зиновьевым, мышки от стационарного же компьютера, подставки для ручек, органайзера и телефона.
Аскетичненко для юриста. А где же толстые многотомники законов, кучи договоров и прочей бумажной жути?
Я присела на край стула, потому что рюкзак снимать было лень (я надеялась, что мы быстро покинем офис) и засмотрелась в окно, вид был шикарный. Убегающая вдаль, разбивающаяся о сияющий огнями мост белая лента замершей реки, машинки – крохотные блохи, ползущие по мосту, яркие капельки – люди на набережной под светом фонарей. От этого вида веяло свободой, и очень хотелось бы этой свободой воспользоваться, жалко крыльев нет.
Я так крепко задумалась, что не сразу заметила, что Егор закончил разговор, и, улыбаясь, смотрел на меня.
– Такое впечатление, что ты в голове какой-то свой алгоритм пишешь.
– Код.
– …?
– Код пишу, а не алгоритм, – я глубоко вздохнула. – Нет, просто любуюсь и поражаюсь, как у тебя – юриста бумаг на столе меньше, чем у меня, нет бардака, и все цивильно. Это мой стол по-хорошему так выглядеть должен.
Егор хитро сощурился и приоткрыл шкаф за своей спиной, там высилась гора из листов формата а4, и она при открытии дверцы опасно накренилась.
– Это только черновики, – улыбнулся мужчина.
– Моя совесть начала успокаиваться, – рассмеялась я.
Он встал, обошел стол, присел рядом на корточки и прижался губами к моим. Мне безумно нравилась его повседневная, вот такая вот нежность. Когда мы гуляли, когда сидели в кафе, когда утром варили кофе на кухне. Скажите, слишком быстро? Нет, очень, очень медленно, хотелось быстрее! Хотелось всего и сразу!
– Дашь мне еще пол часика? – прошептали мне на ухо.
– Да, конечно, – на самом деле хотелось в тепло кроватки.
Боже, я теперь Игорь!
– Садись сюда, – он подвинул посетительское кресло к окну, поближе к себе. – Давай вещи. Кофе хочешь?
– Э, нет, спасибо, я сегодня им упилась.
Он положил мою крутку и шарф на кресло соседки.
– А как же тот, кто этот стол занимает?
– Олеся сегодня не приедет, у нее суды, – задумчиво посмотрел на свой органайзер Егор. Это определенно был его почерк, и было видно, что писать он уже отвык. Либо никогда не страдал склонностью к каллиграфии, как и я.
– Она тоже юрист? – я приподняла бровь.
– Здесь все юристы, – улыбнулся Егор, – Кроме уборщицы, хотя, возможно и она уже скрытый юрист. Олеся занимается семейными делами, разводы, делёж имущества и детей, алименты.
– Отличная сфера для скандалов, – скривилась я.
– Да уж, то еще удовольствие, – кивнул Егор. – Я б не смог смотреть на все эти сопли-слезы-терзания. Меня во время консультаций-то в дрожь бросает. Двойственное чувство. С юридической точки зрения прекрасно понимаю, но с морально-этической... Вот сидят тут двое, она и он вопят, что им не нужны дети. И перебрасывают их, как мячики. Или представь, есть такой договор. Рента пожизненная называется. Где ты в обмен на имущество выплачиваешь бывшему собственнику денежку, ну, например, он тебе квартиру, а ты ему раз в месяц десятку.
–Типа ипотеки? Круто.
–Тут в зависимости от возраста и здоровья собственника, а также удачи, ты можешь платить еще подольше, чем ипотеку. Но не суть. И вот приходят к Лесе мать и сын. Вообще, по закону у нас дети должны содержать нетрудоспособных нуждающихся родителей. А тут. Я хочу ему по договору ренты квартиру отдать. Пусть он хотя бы коммуналку платит. И ладно бы сын – лет двадцать, так нет ему за сорок, ей за шестьдесят. К слову, в других странах в этом нет необычного ничего, но у нас как-то принято опекать родителей.
–Не у всех, к сожалению. У меня, знаешь, есть пример перед глазами. Семейный. Но если послушать обе стороны, то начинаешь путаться в собственных ощущениях. В том плане, что ты видишь и осуждаешь одну сторону конфликта, однако ее поведению есть веская причина, о которой ты имел мало представления, но которая в корне может поменять твой взгляд на проблему.
Егор знал про сложный треугольник из моей двоюродной сестры, тети Насти и мамы.
–Мда... – мужчина приподнял бровь. – И все равно. У нас все-таки присутствует некоторое азиатское уважение перед старшим поколением. Ну, во мне, по крайней мере, его воспитали.
–Как и во мне.
–Да, вот поэтому в эту сферу стараюсь не лезть, – усмехнулся Егор. – А ты представляешь, что некоторые за счет подобных договоров с родственниками хотят избежать или уменьшить размер алиментов или уйти от исполнительного производства.
–Это типа как своеобразное отмывание денег?
–Ну, скорее их сокрытие.
–А ты... Ты... разобрался, что случилось с Артемом? – импровизированный лед у меня под ногами загудел.
–Нет, – Егор нахмурился и повернулся к компьютеру. Эта тема была ему неприятна. – У меня не было времени, я лишь мельком проглядел содержимое ноута. Там было огромное количество файлов, их надо было систематизировать, но времени у меня было мало. Сама понимаешь.
–Прости, – я опустила глаза. Внутри все сжалось.
Он подкатился на своем кресле ко мне и приник к моим губам.
Дрожь пробежала по телу. Только не понятно от чего, его ли прикосновения или от того, что есть страшная тайна, что лежит в ящике стола у меня дома.
–Я все хотела спросить, ты ведь тогда скрывался у Саши дома, а потом появился все-таки. Почему?
– Выбора у меня не было. Тот, кто вышиб меня с трассы, искал ноутбук. Я хотел разобраться с тем, что на нем. Но… Диск, на котором содержались хоть какие-то ответы – пропал, Ира, которая явно что-то знала, уехала из города, и в спешке, как мне потом дядя рассказал. И она была уверена, что мне грозит опасность, и, похоже, сильно боялась за себя.
– Когда мы были у Саши, вы мне сказали… – начала было я.
Егор махнул рукой и сморщился.
– Это Саша хотел, чтобы я это тебе наплел, точнее всем. Он везде заговоры видит. Натура такая. А я чего-то так растерялся, что решил, лишним не будет.
– А что же было на самом деле?
– Когда я улетел с дороги, прилично приложился головой и сознание потерял, да еще трещина в руке. Виновник, видимо, хотел доделать дело, но ему помешали водители машин, которые видели аварию и начали останавливаться, они и скорую вызвали. Меня привезли в больницу местного райцентра, где я дня четыре провалялся с сотрясением мозга. Ноут, как ты понимаешь, был в машине все это время, в воде, по сути. Лобовое стекло было разбито и снег и дождь, салон заливали. Странно, что неизвестный за ним не вернулся, думал, наверняка, что его со мной в больничку отправили. Когда Саша прилетел из отпуска, он забрал меня из больницы и привез к себе.
– То есть, когда ты писал мне про Михаила Федоровича – сам был в больнице? – сердце кольнуло больно.
– Забей, малыш! Не переживай даже! – Егор нежно коснулся своими губами моей щеки. – У меня и похуже травмы были.
Смешно такое говорит, все равно, что велеть планете перестать вокруг солнца крутиться.
– А как ты все обставил, чтобы вернуться?
– Сказал, что после больницы в незнакомом городе, без денег и телефона… Пошел бухать!
– С сотрясением?
– Ну, я ж немного, чисто для виду, чтобы столкнуться с ментами и попасть в областную уже без всего, документов, денег, телефонов и ноутбуков.
Два идиота! Саша и этот!
– Но если кто-то угрожал Ире, все эти меры не спасли бы от визита тех… людей? – меня передернуло.
– Да, не спасли бы, – Егор покачал головой. – Но я уверен, им был нужен ноут. А его при мне не было его ни в одной из больниц. Его Саша, кстати, вытащил из машины. Ну и времени прошло достаточно, но ни отца, ни меня не тронули.
–А как ты понял, что этому «кому – то» нужен был ноут? – задумчиво перебирая пальцами полу кофты, спросила я.
–А у меня его стащить пытались, – хмыкнул Егор, – сначала из машины, а потом прямо из рук. В первом случае спас водитель, который сидел рядом с моей машиной в своей, его воришка не увидел просто потому, что он свою ласточку в круг затонировал. А во втором случае, я очень быстро бегал. Я догнал и вырвал, но воришка удрал. А уже на трассе, когда он мне сначала взад приехал на скорости, а потом стал выдавливать с дороги, я уже не сомневался в причине.
Повисло молчание. Мне стало страшно от того, как близко Егор был к тому, что бы пострадать гораздо сильнее чем, трещина в руке и на голове шишка.
–А почему Саша… не мог найти способ сообщить твоему отцу о тебе. С его связями не проблема попасть, я думаю, даже в реанимацию? Почему я, а не он или кто-то из близких?
–Потому что Саши и близких, кроме дяди Семена, чья внучка напрямую связана с произошедшим, тогда в городе не было. Саша прилетел в тот день, когда за тобой вечером приехал на работу, а за мной днем в больницу. Они с семьей где-то в Южной Америке были. И он двое суток оттуда летел. Прости, Вик, тогда это казалось разумным. А сейчас, я понимаю, что мог подвергнуть тебя опасности.
Он уткнулся лицом в ладони.
–Ты и правда, настолько доверяешь Саше?
Егор опустил руки на стол и посмотрел на меня.
–У меня не было сомнений в нем никогда. Он может быть грубым, наглым, но я знал его не в самые лучшие для него времена, и мы с ним через многое прошли, потому да, я ему доверяю.
На самом деле, получается, что именно Александр сотворил пусть и косвенно все, что происходит сейчас. Ведь Егора могло бы уже даже не быть, если бы он не зародил во мне сомнение. Его страх и желание спасти друга сделало больше, чем кто-либо из нас!
А Егор мог бы…
Думать об этом не хочу!
Егор вернулся к документам, а я огляделась. Рядом со мной на низком столике у самого окна лежали журналы, явно о всяких умных вещах по юридической части, в формате вопрос – ответ, где люди спрашивали, как защититься от родственников, кредитов, а порой и тех, и других. Полистать может... Знаний поднабраться.
«Есть время поболтать?»
Сообщение от Стаса всплыло на экране телефона в моей ладони.
– Я тебе помешаю, если погорю по телефону, пока ты работаешь?
– Нет, конечно, говори. – Егор уткнулся в компьютеры, на одном читая, на другом набирая текст.
Я постаралась говорить негромко.
– Привет, да.
– Вот смотри…
И далее пошло…
– Да, и что нет так?
– У тебя в скрипте ошибка.
– Какая?
– Читай.
– Я его уже сто раз прочитала.
– Сто первый читай.
– Стас, блин, ты можешь просто сказать, если ее видишь, я не спец по этому движку. Моя роль вообще идеи предлагать и оценивать.
– Да что ты говоришь?! А прибылью делиться?
– Ладно, погоди, это не ошибка. Ты считаешь, что я его «утяжелила», но по-другому тут и не получится.
– Получится, если ты будешь выкидывать лишнее.
– Знаешь, мы с тобой на сложный проект замахнулись, и по барабану как будет выглядеть "инспектор".
В общем, по поводу кодирования и использования компонентов мы со Стасом еще долго препирались, пока я не заметила, что Егор закрыл ноут, внимательно на меня смотрит, и пальцы его выстукивают по крыше стола затейливую такую мелодию.
– Стас, давай мне пора бежать. Скинь мне, пожалуйста, кусок кода, который ты написал, я попробую сделать, как ты сказал.
Стас довольно хрюкнул и отключился. Вот упертый. Но умный. Я знала, что он прав, но не знала, как поправить свои нагромождения, а еще сложнее было сознаться в незнании.
– А ты с девушками программистами общаешься? – буднично так поинтересовался Егор.
Опять двадцать пять!
– Если б знала таковых, то общалась бы. Но даже мои бывшие сокурсницы уже сменили ориентацию. Так что максимум могу чей-нибудь канальчик на Ютубе посмотреть.
– А ты осталась...
– Да.
– Почему?
– Знаешь, многое в нашей жизни зависит от воспитания. Мои родители, несмотря на довольно-таки привычный семейный уклад, не тюкали меня тем, что я – девочка и должна играть в куколки. Что я глупее, чем мальчики в школе и прочая подобная ерунда. Они просто не лезли в мою учебу. А я обожала и обожаю математику, геометрию, тригонометрию.
– То есть ты хочешь сказать, что девчонок у нас забивают еще в школах? – недоверчиво на меня так посмотрели два серых глаза.
– А что нет? Ты вот много девушек программеров знаешь? Или тех, кто занимается высшей математикой? И даже не столько в школах, сколько в вузах. Это сейчас пошло, а до этого – чисто мужская сфера.
– Я вообще как-то обошел стороной эту область, – хмыкнул Егор. – То есть ты была синим чулком и зубрилкой? Никаких дискотек и мальчиков.
– Ничего подобного, в том смысле, что я общалась с мальчиками, и они общались со мной, и на дискотеки я ходила. Да, я довольно много читала, и история мне нравилась. Русский у меня чуть прихрамывал, но только потому, что он сам по себе антиязык. И я не была зубрилой, как многие мои одноклассники. У некоторых мозг так устроен, что они запоминают сам пример, но не понимают сути, и когда ты меняешь одну переменную на другую, они впадают в ступор. Я училась понимать именно суть. Я даже историю так учила, как причину и следствие, пытаясь делать логические выводы, зная несколько факторов влияющих на дальнейшее событие. Единственное, что я не любила, это культурную часть, точнее как, не то чтобы не любила, искусство вещь особая, там есть те, кто смотрит вперед на два хода, а спустя определенный период времени ты опять находишь смутное время уже в период золотого века. Людям искусства не свойственна логика, им свойственна интуиция, и переосмысление, и особая подача, которая, несмотря на то, что писать роман ты можешь о средневековье, отразит он современные проблемы гораздо лучше. И, вообще, если говорить о школе, я полагаю, пользовалась там такой же популярностью как, наверное, и ты! – победно сверкнула я глазами.
– А с чего ты взяла, что я пользовался в школе популярностью? – засмеялся Егор.
– Ну… Я так думаю. Да я уверена!
Егор, все еще посмеиваясь, покачал головой.
– В школе я вечно ходил с синяками и разбитой губой класса до девятого. Потому что боксом занимался. И на меня мало внимания обращали девочки. В основном директор и завуч. Еще и потому, что учился я не очень. Математику я не любил, а то, что мне было интересно, у нас преподавали в урезанном варианте.
– А что тебе было интересно?
– Физ-ра!
– Да ну ладно…
– Серьезно, аттестат, правда, я получил без троек, – по его лицу скользнула тень.
– А Артем?
– Артем был отличником.
– А в десятом, дай угадаю, вы… ты пришел, и все девчонки такие: «О, Егор»!
– Ну, где-то так да, – самодовольно улыбнулся мужчина. – Списывать мне давала самая симпатичная девочка в классе, которая мне очень нравилась.
– А как же Артем, он же отличник?!
– Это моветон у младшего брата списывать. А ты со мной в одной школе не училась. Вот и приходилось выкручиваться.
Не выйдет, милый, не соскочишь!
– И встречался, небось, с той, которая списывать давала? – ухмыльнулась я.
– Возможно, – опасливо покосился на меня Егор.
– А Артем?
– Артем… Да я как-то не следил за его любовными похождениями. Он стал меняться после девятого, ведь уже тогда он точно знал, что хочет музыкой заниматься. У него и внешность стала меняться. В том смысле, что он мог волосы покрасить, мог бороду отпустить, там много экспериментов было.
– Странно, у него на страничке много фоток, но на последних вы – точная копия друг друга.
– Видимо, стал ценить классику и вкус старшего брата, – приосанился Егор.
– Ну – ну! Кстати, а почему старшего?
– Я первый родился, раньше его на целых десять минут.
Я улыбнулась и вдруг совершенно неожиданно для себя поцеловала его в щеку.
– А я думала, что близнецы похожи. А тебя послушать, так вы разные люди.
Вот зря это было. Потому что Егор воспринял дружеский поцелуй, как сигнал к атаке. Его руки обвили мою талий, спрятанную в толстый пуховик, и крепко сжали.
–Ну, как я потом слышал, на нас проверили европейскую теорию воспитания. Нас еще в садике разделили по разным группам. Директриса сказала после беседы что, так как я доминирую в нашей паре, то меня надо от брата убрать, дабы он был посамостоятельнее. Вот так и получилось, а потом, разошлись и вкусы и взгляды... Как оказалось.
–А вы в школе тоже в разных классах учились?
–До девятого класса. После девятого, когда многие ушли в колледжи нас объединили.
–Остались вы и куча вздыхающих по вам девчонок. Да вы просто два садиста! А в институте тоже самое было?
–У меня такое впечатление, что ты меня хочешь на чем-то поймать? – глаза Егора сузились, но чертята в них плясали отличный брейк данс.
Я покачала головой.
–Нет, просто интересно. Сколько у тебя было девушек?
–Зачем тебе эта информация? Компромат? – его губы нежно целовали мой нос.
–На самом деле... мне ... интересно почему?
– Что почему?
– Почему ты ну… столько времени не единым словом не говорил о том, что я тебе в принципе симпатична, вечно такой весь из себя с претензией, а потом как-то сразу…
– О, я ненавижу такие вопросы! – закатил глаза Егор.
– Почему? – удивилась я.
– Тогда скажи первая, с какой такой стати при всех сложившихся обстоятельствах я тебе понравился? Когда Артем... – он судорожно вздохнул. – Я был не самым милым собеседником. И бесило меня тогда все...
–Ты очень красивый, – с сияющим лицом, выделяя каждое слово, выпалила я.
–И? – приподнял брови мужчина, ожидая продолжения.
– – А что еще надо? – невинный взгляд.
Егор так и застыл в шоке, уставившись на меня. Мне кажется, у него дернулся глаз.
–Ой, ладно, я поняла, что мультик про «Принцессу Лебедь» ты в детстве не смотрел.
–Слава богу, нет, – закатил глаза Егор.
–Там, правда, принц сначала так прокололся, но потом полетел доказывать, что избранница и умна, и смела, и интересна. Твоя очередь!
Его взгляд потеплел, а руки еще крепче прижали к его телу. Сердце мое сладко замерло.
–Помню, как однажды… Ты вышла… вся такая гордая и обиженная в блузке и жакете. И все.
–В смысле все? – моя очередь приподнимать брови.
–Ты очень мило смотришься, когда чего-то не одобряешь, – он склонился ко мне и поцеловал за ухом, – и у тебя была расстёгнута пуговка на груди, вот здесь, – его пальцы скользнули под кофту, – и я бы мог подумать, что это нарочно, но ты была чем-то так праведно возмущена.
