Текст книги "Киндрэт (Тетралогия)"

Автор книги: Алексей Пехов

Соавторы: Наталья Турчанинова,Елена (1) Бычкова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 79 (всего у книги 107 страниц)

Мажордом не ответил и лишь крепко сжал ее руку, как всегда выражая сочувствие и понимание.

– Фелиция… – В комнату без стука вошел Рамон. Он выглядел уставшим и не вполне довольным своими усилиями. – Я сделал все, что смог. Пойди взгляни.

– Да. Конечно.

Леди взяла холщовую сумку, лежащую на соседнем кресле, и спустилась в нижний зал. Здесь ярко горели факелы, освещая огромное мрачное помещение с высоким арочным потолком.

По каменному полу, замыкаясь в круг, тянулась широкая зеркальная полоса. Вдоль внешней части окружности на равном расстоянии друг от друга были расставлены чаши для крови – необходимые детали проведения опасного ритуала. Рядом с несколькими из них стояли черные металлические треножники.

– Здесь будут лежать реликвии кланов, – уточнил Рамон, видя, что Фелиция внимательно разглядывает их.

– Миклош заявил, что явится со своим ножом непосредственно перед ритуалом… – продолжил негоциант. – Опасается, что его украдут. – Рамон усмехнулся. – Остальные, думаю, поступят так же. Я постарался воссоздать пирамиду Лугата.

Он кивнул на хрустальную фигуру. Шар на ее вершине испускал яркое белое свечение.

– Ты отлично поработал, – сказала Фелиция и увидела, что Рамону приятна ее похвала. – Что сказал Иноканоан?

– Они выбросят Основателя в Большой круг, как только мы будем готовы к этому.

Негоциант усмехнулся, вспомнив еще что-то:

– Франциск Кадаверциан полтора часа втолковывал мне все тонкости проведения ритуала. Теперь твоя очередь почтительно внимать ему.

– Значит, все готово? – тихо спросила мормоликая, глядя на полосы света, исходящие от сферы на вершине пирамиды Лугата.

– Да. И в скором времени мы наконец избавимся от Основателя…

Глава 38
Иллюзия…

Реализм как метод абсолютно несостоятелен, и в этом смысле двух вещей следует избегать художнику – современности формы и современности содержания.

Оскар Уайльд. Упадок лжи.

Всегда приятно не прийти туда, где тебя ждут.

Оскар Уайльд. Идеальный муж.

Дарэл Даханавар

– Предатель!! Благородный, добродетельный Кристоф?! Он подло предал меня! Бросил в мир лигаментиа! И это после всего, что я для него сделал!..

Злобные эмоции Основателя, непрерывно вскипающие в моей душе, начинали раздражать. Он был в ярости. В бешенстве. И больше всего Атума возмущало не пребывание в мире Иноканоана, а «измена» кадаверциана, которого он уже давно начал считать своей собственностью.

– Он закрыл свои подлинные мысли… Каждое слово – ложь! Я убью его! Магией лудэра. Нет, «Могильной гнилью», от которой он так ловко вылечился в Ирландии! – примерно так можно было перевести в слова чувства, клокочущие в нем.

«Сначала выберись отсюда», – посоветовал я мысленно.

Я лежал на бревне, перекинутом через ручей, в котором вместо воды текло нечто вроде серого марева. Вокруг расцветали и тут же вяли огромные цветы немыслимых расцветок. Бирюзовый водопад медленно тек вверх по сапфировой горе, а внутри нее переливалось белое пламя. Нереальные картины нереального пространства.

Здесь все было относительно, даже время. Я не знал, как долго брожу по фантасмагорическим полянам мира иллюзий. Все они были похожи на фрагменты сказочных снов.

Впервые за очень долгое время я жил – думал, чувствовал, двигался самостоятельно. Мир лигаментиа неожиданно придал мне сил. Разбудил, вытолкнул на поверхность мое сознание и уже не давал ему засыпать.

Все пошло не так, как рассчитывал Атум. Он получил по крайней мере три неприятных сюрприза: тень Витдикты на Лориане, «предательство» Кристофа и мое внезапное пробуждение, которое отодвинуло чужака на задний план. Поэтому сейчас он тихо рычал от злости, но не мог ничего изменить.

Мир лигаментиа действовал на него гораздо хуже, чем на меня. Мое пробудившееся сознание защищало его от мощных эманаций Грани. Поэтому Основатель без колебаний отошел в тень. Прятался в моей «шкуре», предоставив выпутываться мне.

Но я не собирался ничего предпринимать. Меня, в отличие от него, полностью устраивала сложившаяся ситуация.

– Если бы я знал, что задумал некромант!.. – продолжал глухо рычать Атум. – Но в его голове не было ни мысли об этом!

«Кстати, по поводу предательства, – перебил я, глядя на водопад, неспешно поменявший направление и теперь струящийся вниз, плавно огибая мое место отдыха. – Ты же собирался убить Кристофа».

– Я не планировал его убивать, – глухо отозвался Атум.

«Да. Конечно, – насмешливо хмыкнул я. – Ты хотел отправиться вместе с ним в мир кадаверциан, но, насколько я помню, даже не думал давать ему магию лудэра. Ты решил превратить его в оружие, нечто вроде бомбы замедленного действия, и выбросить в свой мир, чтобы уничтожить гин-чи-най. А вместе с ними был бы уничтожен мастер Смерти. Я могу ошибаться, но, по-моему, именно это называется убийством».

Атум злобно и нечленораздельно огрызнулся в ответ. Неудачи приводили его в неистовство, но еще сильнее выводила из себя беспомощность, с которой приходилось мириться. А также глухую ярость вызывал я.

– Значит, это ты мешал мне?! Заслонял его сознание?

Я не знал, как кадаверциан смог обмануть Основателя, и тот тут же прочитал это в моих мыслях.

– Не ты. Ну а Фелиция? Что сделали с ней? Почему она перестала мне доверять?

– Я положил в ее постель человеческое тело, истекающее кровью.

– Ублюдок, – почти равнодушно заметил Основатель, против воли отмечая оригинальность моей выдумки. – А почему во время боя асиман не смогли связаться со мной? Тоже твоих рук дело?

– Я блокировал их призывы о помощи. Даханавар и кадаверциан убивали пироманов, а те не могли вызвать Дух Огня.

Атум затих, буря захлестывавших его эмоций внезапно улеглась.

– Надеюсь, ты понимаешь, что рано или поздно тебя здесь убьют? – осведомился чужак через некоторое время поспокойнее.

– Кто? Собственные кошмары?

– Лигаментиа! Думаешь, они позволят тебе разгуливать здесь вечно? Поверь, я хорошо знаю этих мерзавцев. Они уничтожат твое тело и сознание, а мне придется мотаться у Грани, лишенному материальной оболочки, словно последнему бетайласу!

В его словах была доля истины. Я прекрасно понимал, что как только у противников Основателя появится хоть малейшая возможность избавиться от него – они сделают это без колебаний.

– Никто не будет тебя спасать. Даже твой вечный защитник Кристоф не станет рисковать.

– А если мне все равно?

– Не всеравно, – отозвался он с усмешкой. – Ты хочешь жить. Мне ли не знать… Мы должны выбраться отсюда, Дарэл. Как можно скорее выбраться отсюда!

– Я уже сказал, мне безразлично, даже если я останусь здесь навсегда. Так что можешь сам заниматься собственным спасением.

Но эмоциональных откликов больше не было. Атум понял, что все его доводы – глас вопиющего в пустыне. И умолк…

Я знал, что не должен рассчитывать ни на кого. Бывают ситуации, когда надеяться на помощь не имеет смысла. Но также было понятно и то, что Кристоф не убил опасного врага, а просто отправил в ссылку, убрал со сцены на какое-то время…

Я улыбнулся. Кадаверциан оставался верен себе. Впрочем, он и не мог уничтожить дух Атума.

Основатель затих. Временами мне казалось, будто его вообще нет, и все произошедшее со мной – лишь иллюзия. Очень сложный, тонко выстроенный морок Иноканоана. В памяти внезапно вспыхнула яркая картина из прошлого. Я увидел красивый профиль Флоры на фоне черного неба, расцвеченного невероятными огнями северного сияния. Запрокинув голову, она с восторгом смотрела на зеленое призрачное пламя, реющее над горизонтом, а полярная ночь расцветала волшебным ледяным блеском…

Ничего не значащие теперь воспоминания. Но я отчаянно уцепился за них, чувствуя, что они придают мне гораздо больше сил, чем ненависть или мечты о мести…

«Красивая женщина, – в такие слова можно было облечь яркую эмоцию Атума, внезапно заинтересовавшегося картиной, выплывшей из моего прошлого. – Флора Даханавар?»

– Тебе не повезло, что она мертва. Думаю, она была бы счастлива разделить с тобой власть над кадаверцианом и всем миром.

Основателю стало весело на миг. Затем любопытно. И мои воспоминания вдруг сделались намного ярче, как будто его магия осветила мое прошлое.

Маленькая гостиница казалась нарядным пряничным домиком из сказки. Снег, укрывающий ее, сверкал, словно сахарная глазурь, окошки светились уютным желтым светом.

– «Северный приют». Отель Сигурда Эриксона, – прочитал Кристоф написанное на деревянной вывеске над дверью и вопросительно взглянул на меня.

– Этот дом принадлежал моему прадеду, – пояснил я, сбивая снег с ботинок. – Потом здание перестроили и открыли гостиницу.

– Летом здесь останавливаются, чтобы ловить форель, – весело сказала Флора, приближаясь к нам, – а зимой любуются северным сиянием.

Она рассеянно улыбнулась, глядя на светящиеся окна дома, а затем снова перевела мерцающий топазовый взгляд на огни, полыхающие во все небо.

Леди вспоминала о том, как приезжала сюда однажды очень долгой полярной ночью. Тогда все было по-другому. И я был другим. Человеком, наивно полагающим, что устраиваю романтическое приключение для любимой женщины. А она нежно улыбалась мне, планируя привести в клан нового сканэра…

Стены холла небольшой гостиницы были обшиты дубовыми панелями, на полу лежали оленьи шкуры, горели свечи в больших стеклянных подсвечниках. На столике возле растопленного камина стоял огромный чан, наполненный, судя по запаху, горячим глегом. Возле него выстроились ряды глиняных бокалов. Где-то в отдалении, со стороны столовой, звучали приглушенный гул человеческих голосов и легкая музыка.

Ничего не изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз.

За стойкой дремал управляющий.

Увидев нас, он приветствовал меня так, словно я вернулся после часовой прогулки, а не отсутствовал два года. Этот пожилой норвежец никогда не задавал мне вопросов. Ему самому нравилась атмосфера загадочности, окружающей владельца «Приюта».

Проводив Флору в ее комнату, я открывал дверь своего номера, когда почувствовал легкое покалывание в виске. У Кристофа возникло несколько вопросов, и он хотел поговорить «конфиденциально».

«Не думаю, что это была хорошая идея», – прозвучал у меня в голове голос колдуна.

«Пригласить тебя сюда?»

«Ты хотел быть с Флорой. Это место, где ты мог быть с ней. Зачем все усложнять?»

Мысленный разговор часто абсурден и нелогичен, но гораздо более непритворен, чем беседа вслух.

«Мне трудно с ней последнее время. Трудно быть искренним. Не могу смириться с тем, что она такая, какая она есть».

В эмоциях Кристофа мелькнула насмешливая досада.

«Значит, эта поездка для тебя – еще одна попытка вернуть прежние отношения с прекрасной леди? Или убедить себя в том, что ее непостоянство – часть ее очарования?»

«Нет. Просто хочу еще раз пережить воспоминания прошлого. А когда Флора рядом, они становятся ярче».

Кадаверциан хмыкнул неодобрительно, но больше ничего не сказал, предпочитая не учить меня жизни. Хотя мастер Смерти и не был сканэром, он прекрасно знал, какие именно чувства я испытываю к Флоре, как бы я ни скрывал их.

Полярная ночь давала нам возможность существовать наравне с людьми. Теперь мы могли бодрствовать в то же время, что и они, не закрывать окна, без опаски смотреть на небо.

Флора наслаждалась каждой минутой свободы. Каталась на коньках и в санях, запряженных оленями, любовалась северным сиянием и каждый вечер появлялась в гостиной в новом платье и новых украшениях, заставляя дам-постоялиц зеленеть от зависти.

Кристоф старательно уклонялся от роли буфера в наших отношениях. Колдун нашел великолепного собеседника в лице немолодого бельгийского врача. Сидя в гостиной перед камином, они могли часами обсуждать статьи о последних медицинских открытиях. А хорошенькая молодая жена бельгийца, недовольно хмурясь, сидела рядом, с очередным любовным романом в руках. Досадовала на мужчин, которые, по ее мнению, могли бы проявлять больше внимания к ней, чем к скучным беседам.

Чопорная англичанка средних лет неодобрительно косилась на весело хохочущую Флору, играющую в дартс со мной и адвокатом-итальянцем. В отличие от остальных, он приехал в поисках не северного сияния, а симпатичных молодых девушек. Конечно же даханаварская леди произвела на него огромное впечатление. А она уже внесла молодого человека в список своих временных доноров.

Пара за самым дальним столом ни на кого не обращала внимания. Они всегда были отрешены от окружающего мира и полностью погружены друг в друга. Я узнал причину подобной отрешенности, едва уловив их чувства. А кадаверциан, взглянув в первый раз на хрупкую женщину в скромном сером платье, чуть нахмурился, и в его мыслях отчетливо промелькнуло слово «лейкемия».

– Как в новелле Стефана Цвейга, не правда ли? – шепнула Флора, отвлекшись от игры, и, глядя на двух людей, взяла меня под руку.

Ее глаза блестели ярким интересом. Для леди пребывание среди людей всегда было невероятно увлекательно, словно посещение театра. Но если в последнем разыгрывались поддельные страсти, здесь все оставалось подлинным…

– Я немного устала, – сказала вдруг она, отдавая мне свои дротики. – Пойду немного отдохну перед ужином.

Флора улыбнулась адвокату и удалилась из гостиной, даже не взглянув в сторону Кристофа. Похоже, их непростые отношения этой зимой были слегка подернуты ледком.

Мы с итальянцем поиграли еще немного. Я давал ему выиграть и в полной мере насладиться своим превосходством. И чем больше партий проигрывал, тем сильнее росло его расположение ко мне.

Дамы в отсутствие затмевающей все живое Флоры слегка повеселели. Бельгийка пересела ближе к англичанке, и они принялись самозабвенно болтать. Вечер обещал быть таким же мирным и тихим, как все прежние вечера. Но его спокойствие неожиданно было грубо нарушено. Я вдруг услышал отдаленный женский вопль. В нем не было ужаса, скорее гнев и отвращение. Но это уже не имело значения, потому что кричала Флора.

Женщины испуганно замерли. Мы с Кристофом одновременно бросились к выходу. За нами после некоторой заминки устремился адвокат.

Я первым вбежал в номер, услышал еще один вскрик отвращения, донесшийся из ванной комнаты, и шагнул туда.

Сначала я увидел зеркало. В нем отражалась фигура, с ног до головы залитая чем-то красным, со слипшимися волосами и в заляпанном полотенце, в последний миг наброшенном на тело.

На мгновение потеряв дар речи, я встретился взглядом со сверкающими от бешенства топазовыми глазами на лице, покрытом багровыми потеками.

– Я не ранена! – резко сказала Флора, обращаясь к Кристофу, не успевшему открыть рот.

В то же мгновение леди заметила людей, появившихся в дверях, и, весьма правдоподобно изобразив ужас, бросилась в мои объятия. Залепетала беспомощно в ответ на тревожные вопросы:

– Я хотела принять душ, открыла кран, но вместо воды на меня полилось… вот это!

Я сдернул с крючка банный халат и накинул на ее дрожащие от ярости плечи.

Кристоф подошел к чугунной ванне, провел по сетке душа, растер между пальцами красную каплю, задумчиво попробовал на вкус.

– Кровь. Похоже, свиная.

Он повернулся к жене управляющего, протиснувшейся в ванную комнату и обтирающей платком полное встревоженное лицо.

– На прошлой неделе закололи кабана, – ответила та взволнованно и глубоко вздохнула, отчего ее обширная грудь мягко заколыхалась. – А я делаю кровяную колбасу, вот и оставила… В банке, она стояла на леднике. Кто мог взять?..

– Кто-то пошутил, наверное, – произнес адвокат неуверенно.

– Глупая шутка, – процедила Флора сквозь зубы и отстранилась от меня.

– Идемте, милочка, – поспешно сказала жена управляющего, ласково обнимая ее за плечи. – Я вам помогу.

Все еще кипя от злости, леди позволила себя увести.

Кристоф вытирал руки платком, и в его памяти мелькали довольно странные воспоминания, напоминающие гравюры Гойи.

– И кто, вы думаете, мог это сделать? – со сдержанным любопытством поинтересовался адвокат, поправляя перед зеркалом шейный платок. – Думаете, среди нас есть кто-то, способный на такое?

– Нет ничего сложного в том, чтобы выкрасть емкость с кровью и налить ее в нагревательный бак, – рассеянно ответил Кристоф, изучая систему подачи воды к душу.

– Господин Марко имеет в виду моральный аспект произошедшего, – сдерживая улыбку, пояснил я, поймав несколько озадаченный взгляд адвоката. – Окатить женщину кровью может лишь человек с чрезвычайно специфическим чувством юмора.

– Кому-то это могло показаться весьма возбуждающим, – пробормотал Кристоф, мельком вспомнив о Миклоше Бальзе, известном любителе извращенных развлечений.

– Поместить кровь в бак могли не позднее девятнадцати часов и не ранее семнадцати, – заговорил итальянец, переходя на деловой тон, более уместный в зале суда. – Мы с вами, господин Дарэл, вне подозрения, поскольку, начали играть в шестнадцать двадцать и закончили партии только…

Дальше я не слушал, но адвокат, вдохновленный открывшейся возможностью показать свой профессионализм, не заметил потерю интереса к его размышлениям.

Затем он принялся оценивать алиби всех постояльцев, а Кристоф сказал мне мысленно: «Если ты волнуешься за нее, можешь просканировать окружающее пространство на предмет злых намерений».

«Все, что связано с Флорой, всегда было закрыто для меня, – ответиля, делая вид, что продолжаю слушать итальянца. – Но, если честно, думаю, это могло быть всего лишь небольшой местью. За ужином почитаю мысли гостей и узнаю, кого именно из них она довела сильнее всех».

– Ну а вы, Кристоф, – спросил адвокат откровенно прокурорским тоном, – чем вы занимались с четырех до семи?

Колдун проигнорировал этот вопрос, явно не собираясь доказывать свое алиби…

Новости всегда распространяются быстро. Уже через полчаса все постояльцы знали о неприятном инциденте, происшедшем с высокомерной красавицей. Флоре пришлось пережить несколько довольно болезненных для ее самолюбия минут, когда перед ужином гости устремились к ней с изъявлениями искреннего и фальшивого сочувствия. Надо признать, все они были слегка встревожены, хотя дамы и считали втайне, что надменная кокетка получила по заслугам.

Флора была вынуждена притворно вздыхать, благодаря за дружеское участие и раздражаясь все больше. Еще бы, высокородную даханаварскую леди окатили кровью, причем даже не человеческой. Смириться с этим ей было очень трудно. Даже громогласные заявления управляющего о том, что он непременно найдет виновного в гнусной выходке и лично утопит его в бочонке с сельдью, не успокоили ее.

Едва сев за стол, она поспешила излить на ком-нибудь свое дурное настроение.

– Не думала, Кристоф, что ты можешь отличать по вкусу кровь животных, – сказала Флора, излишне резкими движениями разворачивая накрахмаленную салфетку. – Тебе приходилось пить свиную?

– Приходилось, – невозмутимо ответил колдун, сидящий напротив.

– Неужели? – воскликнула жена бельгийского врача, жадно прислушивающаяся к разговору. В ее голосе слышалась смесь отвращения и любопытства. – Но зачем?

– Чтобы выжить, – с легкой улыбкой отозвался колдун.

Мы с Флорой поняли настоящий смысл его ответа, и леди произнесла ангельским тоном:

– Может быть, ты расскажешь. Нам всем было бы очень интересно послушать.

Дамы, предчувствуя невероятно увлекательную, а быть может, и драматичную историю, поспешили присоединиться к ее просьбе, впервые показав солидарность с раздражающей их красавицей.

И кадаверциан без малейшего смущения принялся пересказывать им содержание романа одного из французских писателей. Женщины, не знающие языка Мольера и Гюго, внимали, затаив дыхание. Флора, читавшая ту же самую книгу, иронично улыбалась, периодически задавая Кристофу невинно-каверзные вопросы о добыче алмазов в Южной Африке и способах передвижения по пустыне в дневное время.

Но колдун не давал поймать себя на лжи, «вспоминая» весьма достоверные подробности из своих «путешествий».

Флора повеселела, похоже, забыв о недавней неприятности. Адвокат, хотя и делал вид, будто больше занят говяжьим стейком, чем рассказами некроманта, прислушивался с не меньшим интересом. Насытившийся бельгиец начал сонно посапывать и, наконец, удалился, пробормотав невнятные извинения. Его жена едва заметила его отсутствие, страстно переживая вымышленные «приключения» Кристофа. Даже англичанка не сводила взгляда с кадаверциана, неожиданно оказавшегося куда «интереснее», чем она предполагала.

Атмосфера за столом стала более непринужденной. Гости были рады возможности забыть о неприятном происшествии.

– Все это вздор и чепуха, – заявил пожилой адмирал, едва Кристоф сделал небольшую паузу. – Никто не может прыгнуть с водопада Виктория и не разбиться.

– Нет, отчего же, – вмешался адвокат. – Если знать нужное место, и глубина реки будет достаточно большая…

– Посмотрел бы я на того, кто решит проделать то же самое на Ворингфоссене, – скептически отозвался норвежец. – Есть легенда, как со скалы в него упал тролль, так он разбился насмерть, что уж говорить о человеке.

– У вас о каждом холме сочинена легенда. Но правды в них ничуть не больше, – отмахнулся итальянец, прикладываясь к стакану с глегом.

Кристоф, которому уже наскучили собственные россказни, с улыбкой слушал их спор.

– Олаф, расскажи о своем путешествии к Северному полюсу, – обратился я к управляющему.

Флора, покачивая бокалом с белым вином, лукаво взглянула на него, и добавила:

– Думаю, оно не менее увлекательно, чем все услышанное нами сегодня.

Норвежец отложил нож с вилкой и действительно собрался потрясти всех присутствующих своей историей. Но жена бельгийского врача произнесла капризным тоном:

– Что может быть любопытного на севере. Африка гораздо интереснее.

Англичанка поддержала ее энергичным кивком.

Гости так увлеклись, что даже не заметили появления мужа больной женщины. Он бесшумно подошел к столу, остановился возле кадаверциана и, замешкавшись на долю секунды, сказал тихо:

– Господин Кристоф, вы не могли бы пойти со мной? Анна не очень хорошо себя чувствует. Ведь вы врач и, возможно, посоветуете… – Он замолчал, едва колдун повернулся к нему, заранее готовый к отказу.

– С учетом того, что я патологоанатом, и все мои пациенты мертвы изначально… – Кристоф улыбнулся, предоставив человеку самому решать, стоит ли настаивать на его помощи дальше.

– Дело в том, что доктор Вандворд ушел отдыхать, и я не решусь его беспокоить, – с легким налетом отчаяния пробормотал проситель.

– Если Ренье уснул, его уже ничем не разбудишь, – с презрительной гримасой заметила жена бельгийца. – Можете не стараться.

– Ну, хорошо. Посмотрим, что я могу сделать, – сказал Кристоф, поднимаясь из-за стола, и слегка поклонился дамам. – Прошу меня извинить.

С уходом кадаверциана общая беседа расстроилась сама собой. Женщины направились к десертам, тихо обсуждая утреннюю прогулку к ближайшему магазину. Мужчины удалились в курительную комнату к коньяку и сигарам. А Флора взяла меня под руку и незаметно, но настойчиво увлекла к двум креслам, стоящим возле камина.

– Хочу признаться тебе в своих подозрениях, – произнесла она тихо, глядя на меня прекрасными мерцающими глазами. – Сначала я решила, что это твоя шутка. С кровью в нагревательном баке.

– Неужели? – Я скрыл неприятное удивление, вызванное этим откровением. – Ты думала, у меня такое плохое чувство юмора?

– Я думала, это небольшая месть за боль, которую я тебе причинила… причиняю все время.

– За боль?!

– Не притворяйся удивленным. – Она устало вздохнула, посмотрела мельком на норвежку, сосредоточенно убирающую со стола, и продолжила серьезно: – Ты злишься, ревнуешь, не можешь меня простить за то, что я не могу быть только с тобой.

Она осеклась и чуть нахмурилась, увидев мою снисходительную улыбку.

– Флора, дорогая, очень приятно, что ты пытаешься понять меня. Но самое сильное чувство, которое я испытываю к тебе, это дружеское… родственное тепло.

Леди не удивилась, не огорчилась. Похоже, ее по каким-то причинам устраивал мой ответ.

– Вот и хорошо. – Она улыбнулась и нежно коснулась рукой моей щеки. – Я рада, если так.

Я не успел почувствовать ни сожаления, ни досады, потому что внезапно услышал голос Кристофа. Он прозвучал в моей голове так громко, словно колдун стоял рядом.

«Дарэл! Ты мне нужен. Немедленно. И Флора тоже. Мне требуется срочная рекомендация даханавар».

– Кристоф зовет нас, – сказал я леди, вопросительно приподнявшей брови. – Похоже, у него возникли трудности.

– Трудности? У Кристофа? – Она с демонстративно высокомерным недоумением повела плечами, прикрытыми тонкой шалью. Но в ее глазах мелькнуло любопытство.

Комната, в которой мы оказались спустя несколько минут, была просторной и уютной, но из-за скудного освещения казалась темной и душноватой. По тяжелым шторам на окнах и белому потолку сновали тени, словно обезумевшие деревья, размахивая ветвями, пытались пробиться внутрь. Пахло палеными волосами и еще чем-то едким. В полной тишине слышалось торопливое тиканье часов на столике у стены и тяжелое хриплое дыхание женщины, разметавшейся на кровати. С первого взгляда казалось, будто она лежит, раскинув руки и ноги, но затем я увидел, что она крепко привязана за лодыжки и запястья к резным столбикам полога.

Муж больной, выглядевший изможденным и затравленным, стоял у дальней стены. Его взгляд метался по комнате, словно он был готов смотреть куда угодно, лишь бы не на Анну. Кристоф сидел в кресле у окна, скрестив руки на груди и излучая почти осязаемое бешенство. Увидев меня, он молча кивнул, поднялся, уступая место Флоре, но та сделала вид, будто не заметила этого.

– Я могу ошибаться, – холодно произнесла она, останавливаясь посреди комнаты, – но, по-моему, совершенно не обязательно связывать больную лейкемией.

Я подошел к женщине и наклонился над ней. Бледное лицо Анны блестело от пота, потрескавшиеся губы шептали что-то бессвязно, а в душе, в мыслях плавала серая, тусклая муть.

– Господин Анхельм, – ласково произнес Кристоф, и человек вздрогнул, услышав его голос. – Не могли бы вы еще раз рассказать, что именно произошло с вашей возлюбленной?

– Я думал… мы думали, это ей поможет, – залепетал тот бессвязно. – Но мы не знали, что нас так обманут.

– Эта женщина умирала, – свирепо сказал Кристоф, обращаясь к нам. – Они были у пяти докторов, и все сказали, что ей осталось не больше года. Тогда их занесло к так называемому оккультисту, который согласился помочь. За определенную плату, разумеется. Хорошо, что в Средние века мы извели большинство этих шаманов, заклинателей и вызывателей духов, – добавил он по-французски, справедливо подозревая, что Анхельм не поймет его.

–  Выизвели? – спросил я на том же языке, отходя от больной.

Флора резко повернулась ко мне и осведомилась со всей возможной язвительностью, обращенной, впрочем, больше к некроманту:

– Ты не знал, что кадаверциан приложили свою руку к работе инквизиции? В какой-то мере это они устроили ту охоту на ведьм. Сколько умных, талантливых и просто красивых людей погибло…

– И сколько спасено, – мрачно отозвался Кристоф, не глядя на леди, и пояснил специально для меня: – В эту женщину вселен один из низших духов-некроморфов. Это единственные существа, связь с которыми доступна людям. Он дает ей возможность жить. И сводит с ума. Раньше с помощью инквизиции мы, действительно, искали и уничтожали смертных, умеющих вызывать эти некротические сущности и вселять их в людей.

– Но как они могут делать это, не будучи некромантами? – спросил я, не обращая внимания на гневное фырканье Флоры, опустившейся, наконец, в кресло.

– Это древние знания, существовавшие еще до появления кадаверциан.

– Большая часть которых была уничтожена некромантами, – произнесла леди с глубочайшим сожалением, – но кое-что все-таки осталось. Искаженное и практически неприменимое.

– И вы не обращали людей, умеющих вызывать этих духов? – Я снова посмотрел на Анну, которая дернулась несколько раз, пытаясь освободиться от пут, поняла, что это невозможно, и снова затихла.

– Некоторых, – уклончиво ответил колдун.

Анхельм, напряженно прислушивающийся к нашему разговору, пытался понять, что именно мы так увлеченно обсуждаем, но пока не решался вставить ни слова.

– Но если в ней некротический дух, – сказал я, успокаивающе улыбаясь человеку, – ты можешь изгнать его, Крис?

– Не могу. Я даже не почувствовал его, впрочем, как и ты, Дарэл, потому что некроморфа заслоняет живая человеческая сущность. – Некромант снова раздраженно взглянул на Анхельма и продолжил: – Мы вселяем слуг только в мертвые тела. Никто из нас никогда не станет подвергать потустороннее существо мукам обитания в живом теле. Более того, я просто не в состоянии вырвать его отсюда. – Он кивнул на женщину.

– Значит, эта кровь, – задумчиво произнесла леди, – не шутка и не месть. Это…

– Призыв о помощи, в том виде, в каком это существо представляет его себе, – сказал колдун, подходя к Анне и опуская руку на ее лоб. – И он обращен к тебе, Флора. К вам обоим – даханавар. Тем, кто знает, как обращаться с людьми.

– И что, по-твоему, мы можем сделать? – Впервые за долгое время в ее взгляде, брошенном на колдуна, не было холода.

– Если Крис не в состоянии изгнать это существо из Анны, – задумчиво произнес я, глядя на тени, блуждающие по потолку, – мы можем провести ее через Бездну. Дух не сможет туда попасть, и вынужден будет остаться в этом мире.

– Это все равно что предложить пропустить ее через соковыжималку, – резко отозвалась Флора. – Плоть останется, зато вся кровь выльется.

– Узнала новые разработки нахтцеррет? – доброжелательно поинтересовался Кристоф.

– Очень смешно, – дерзко отозвалась леди, тряхнув каштановыми кудрями, и снова посмотрела на меня. – Ты ведь понимаешь, насколько это нереально?

– Понимаю. Но все же лучше, чем убить ее сразу.

– Если мы убьем ее, – скучающим тоном произнес Кристоф, – то получим труп с обезумевшим от ярости некротическим существом внутри. И я не уверен, что в процессе его освобождения уцелеет хотя бы одна стена в этом доме. Слишком мощную магию придется задействовать.

Флора задумалась. Я не мог прочитать ее мысли, но и так знал, что творится у нее в голове, леди не стала бы убивать человека, даже если бы это не грозило разрушениями, о которых предупреждал Кристоф. Сама идея посещения Бездны не вызывала у нее оптимизма, но врожденный дух авантюризма и желание постоянно бросать вызов жизни сейчас боролись с осторожностью.

– Ну, хорошо, – сказала она, наконец, негромко. – Мы сделаем это.

– Простите, – произнес вдруг тихо Анхельм, и мы одновременно повернулись к нему, вспомнив о его присутствии. – Так вы можете нам помочь?

Он понял, почувствовал, что происходит нечто необычное. Не простое совещание врача со своими друзьями. Впрочем, после посещения оккультиста он, как ему казалось, был готов к любым странностям.