Текст книги "Киндрэт (Тетралогия)"

Автор книги: Алексей Пехов

Соавторы: Наталья Турчанинова,Елена (1) Бычкова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 107 страниц)

Глава 13
Сердце художника

Сердце художника в его голове.

Оскар Уайльд. Натурщик миллионер.

Мысль, которая не таит в себе опасности, недостойна того, чтобы вообще называться мыслью.

Оскар Уайльд. Критик как художник.

24 ноября 2004

Паула сидела в маленьком, но уютном кафе. Оно было оформлено в морском стиле. Под потолком висели сети и кораблики, на стенах – сушеные рыбы, водоросли, ракушки. На столах стояли свечи в бутылках. С ее места была видна картина – псевдовенецианский пейзаж с неизменной гондолой, где гондольер с непомерно большим веслом, в обтягивающем костюме.

Фэри было неприятно смотреть на него, но она все равно смотрела. Она ненавидела Венецию. Сырой, прогнивший, грязный город. Туристам показывали глянцевую сторону – фасады зданий и статуи. Она видела его настоящим. Каналы, наполненные затхлой, лениво колышущейся водой, в ней плавают апельсиновые корки и банки от пива. Каменные стены поросли осклизлым, бурым мхом. Здания, насквозь пропахшие сыростью и влажной штукатуркой, которая отваливалась и падала кусками на взбухшие полы. Солнце почти никогда не заглядывало сюда.

Паула не отрываясь глядела на картину, и неприязнь к родному городу подогревала неприязнь к вампиру-родственнику. Дарэла она тоже терпеть не могла. Почти так же сильно, как и Венецию.

Мысленный призыв Даханавара пришел сегодня, когда она собиралась в театр.

– Мне нужно встретиться с тобой. Немедленно! – Казалось, его бурная энергия неприятно колет голову изнутри.

– Извини, – «ответила» она ледяным тоном, одно временно подкрашивая губы. – Я занята.

– Это важно. Поверь. У меня есть к тебе деловое предложение. Очень выгодное.

Видимо, кроме телепатии он обладал еще и даром убеждения. Паула сама не знала, почему согласилась. Даханавар назначил время и место встречи, и теперь она сидит в дурацком кафе, ожидая. Если он не придет через пять минут!..

– Привет! – прозвучал над ухом знакомый голос – Извини, задержался. В центре пробки.

Дарэл с грохотом отодвинул стул, сел напротив, шумно вздохнул, улыбнулся официантке, мгновенно подбежавшей к их столику, заказал мартини. Девушка в профессиональном фартучке поверх синего платья просияла, как будто он по меньшей мере предложил ей сниматься в кино, и убежала выполнять заказ. Даханаварский телепат удивительным образом действовал на людей. Они начинали буквально обожать его на второй минуте разговора. Просто что-то невероятное.

Обычно уникальные способности других вызывали у Паулы восхищение, сейчас она испытала лишь раздражение.

– Если ты позвал меня для того, чтобы снова упрекать за обращение Вэнса, то…

– Нет. – Он облокотился о стол, подался ближе.

Серо-голубые глаза излучали магнетическое притяжение, скандинавская, симпатичная, надо признаться, физиономия светилась вдохновением и азартом. – Паула, ты красивая, умная, изумительная женщина.

Милое начало! К раздражению прибавилось удивление, подозрение и немного удовольствия. Совсем чуть-чуть.

– Ты совершенная фэри! – Он наклонился еще ближе, и теперь ей стала видна искорка безумства, светящаяся в его зрачках. – Мне нужна твоя помощь.

– Помощь? Тебе?!

– Я хочу, чтобы ты обольстила Миклоша Тхорнисха.

Паула уронила сумочку, но от изумления даже не заметила этого:

– Что?! Ты в своем уме?! Предлагать мне такое! Я ухожу!

Фэри попыталась подняться, но он успел поймать ее запястья и удержал на месте.

– Ты даже не хочешь узнать, что я предлагаю тебе за услугу?

– Услугу?! Ты называешь это услугой?!

К столу подошла официантка с подносом. Паула замолчала, Дарэл отпустил ее руки. Девушка поставила перед даханаваром бокал, одарила ослепительной улыбкой и удалилась.

– Да как ты смеешь?!

Он же, как будто не слушая, наклонился, поднял сумочку, все еще валявшуюся на полу и, рассматривая ее, сказал:

– Если ты сумеешь завоевать доверие Миклоша, я окажу тебе огромную услугу.

– Да? Боюсь даже предположить, что это может быть.

Она выхватила из его рук свой ридикюль, вышитый бисером, и снова сделала попытку встать.

– Я помогу тебе овладеть высшей магией Фэриартос.

Паула замерла, чувствуя, как холодеют ладони:

– Ты… что?

Дарэл широко улыбнулся и с преувеличенным вниманием заглянул в свой бокал.

– Ты в клане уже немало лет, но до сих пор не можешь постигнуть таинство Искусства. Оно не доступно ни твоему уму, ни сердцу. Ты очень стараешься, просто из кожи лезешь, пытаясь научиться магии, но увы… ведь ты надеялась, что, познав волшебство Фэриартос, вернешь желание петь. Это удивительное ощущение, которое рождается в груди и заставляет голос звучать!

Он снова схватил ее за руку, в его глазах загорелись по-настоящему дьявольские огни. Паула вздрогнула, заворожено глядя на даханавара.

– Ты сможешь изменять реальность. Создавать шедевры не на полотне, а в жизни. Переписывать судьбы людей, как сюжеты в книгах. Убивать голосом, как сирены, возбуждать любовь пением. Ты станешь достойной подругой Маэстро!

Паула вырвала ладонь из его сухих, горячих рук, с трудом отвела взгляд. Облизала разом пересохшие губы:

– Как ты можешь сделать это?

– Я сканэр. Я могу прочитать эмоциональное состояние Александра и понять принципы магии фэри. Передать тебе чувства, мысли, тончайшие перемены ментальных вибраций. Вложить в тебя знания.

Девушка молча щелкала замком сумочки. Искушение согласиться на безумное предложение даханавара было огромным. Он действительно умел убеждать и искушать. Она уже почти согласилась, но все еще продолжала слабо сомневаться:

– Я боюсь Миклоша. Он – мерзавец…

– Садист, отморозок. – Дарэл накрыл ладонью ее запястье, заставляя вновь обратить внимание на себя, и она послушно подняла взгляд. – Я знаю. Но ты очаровала, заинтересовала его. Тогда на выставке. Теперь он захочет увидеть тебя вновь.

– Откуда ты знаешь про выставку? И про… него.

– Я получаю много информации, общаясь с людьми и… всеми остальными. Не нужно ничего невероятного. Я хочу знать его слабости, увлечения, привязанности. Всякие мелочи. Кроме того, общаясь с ним, ты сама узнаешь много полезного для своего клана. Заручишься поддержкой Тхорнисх. Александр был бы доволен, получив такого сильного союзника.

Она все еще сомневалась. Машинально, из инстинкта самосохранения. Решение было почти принято. Дарэл это чувствовал. И продолжал уговаривать.

– Не думаю, что смогу быть интересной для него достаточно долго…

– Повторяю еще раз. Ты умная, красивая, соблазнительная женщина, и ты – фэри. – Паула больше не пыталась освободиться. Через пальцы Дарэла, нежно сжимающие ее кисть, текла теплая, электризующая, приятная волна. А голос даханавара подрагивал от переполнявших его эмоций. Как просто! Он всего лишь был искренним. Верил в то, что говорил. На самом деле испытывал к ней то, что показывал. Восхищение, доверие, симпатию. И очаровывал вихрем своих чувств.

– Что-то мне совсем не нравится в твоем предложении.

– Я не вправе настаивать. Ты можешь не соглашаться. Но тогда однажды очень пожалеешь об этом. Он приедет за тобой сам, рано или поздно.

– Как ты можешь это знать?! – Больше всего Паулу бесила его железобетонная уверенность в себе. Дарэл Даханавар – истина в последней инстанции!

Он улыбался, зная все о ее беспокойстве и раздражении.

Зеркало! Он всего лишь зеркало. Отражает то, что собеседник хочет слышать и чувствовать.

– Я знаю, вот и все. Ты не представляешь, сколько вокруг витает невысказанных мыслей, желаний. На самое простое слово может возникнуть целый вихрь ассоциаций, эмоции, образов прошлого. Я вижу их и запоминаю.

– Наверное, это тяжело? – Меньше всего она хотела вникать в подробности его ощущений во время работы.

Но представила лишь на мгновение лавину звуков, мыслей, ощущений, постоянно несущихся на него, и сочувствие к телепату вдруг прорвалось сквозь обычную неприязнь.

Он выпустил ее руку, мельком взглянул на соседний столик, за которым сидели двое мужчин в строгих костюмах. Нахмурился. Снова посмотрел на Паулу. Весенний прозрачный ультрамарин поблек в его глазах, они стали темно-серыми.

– Меня многие спрашивают об этом.

Кажется, она задала некорректный вопрос. Наверное, ему не хотелось говорить на данную тему. Фэри не стала настаивать на ответе. Тем более ее волновали более серьезные вопросы.

– Если Миклош узнает, что я шпионю за ним…

– Не узнает. Мы не будем встречаться, не будем разговаривать. Тебе нужно всего лишь мысленно позвать меня, а затем думать о тхорнисхе, вспоминать. А оценивать, анализировать, делать выводы я буду сам. Очень удобно и абсолютно безопасно. Кстати, он тоже попытается использовать тебя в своих интересах.

– Я знаю. – Паула зябко повела плечами, хотя на ней был свитер из ангорки, а в помещении не холодно. – Но где гарантия, что после того, как я выполню свое обещание, ты не забудешь о своем?

Дарэл стал необычайно серьезным. Постоянная улыбочка, блуждающая по его лицу, погасла.

– Я всегда выполняю свои обещания. Даю слово. И, кроме того, мне очень любопытно заглянуть в глубины магии Фэриартос.

И Паула поверила ему:

– Хорошо. Я обещаю подумать.

Он бережно взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Очень нежно.

– Договорились, сеньорита.

За ней приехали через две ночи после встречи с Даханаваром. Тот самый лысый, бородатый Йохан, который вызывал в ней отвращение, смешанное со страхом.

Паула собиралась в театр. Сидела в спальне перед зеркалом и сосредоточенно красила губы, когда дверь распахнулась и на пороге появился помощник Миклоша. Презрительно осмотрел комнату и приказал:

– Собирайся. Нахттотер хочет тебя видеть.

Первым чувством было удивление – Дарэл оказался прав! Она заинтересовала Миклоша! Вторым – возмущение. Что этот громила в грязных сапогах себе позволяет?! Нагло ввалился, не потрудившись даже позвонить. Это ее дом! И она сама – не собственность тхорнисхов!

Она еще не родилась, когда древний, гордый Рим топтали дикие орды варваров, оставляя на белом мраморе грязные следы своих примитивно сделанных сапог, перемазанных в навозе. Но воспоминания древней крови оказались сильнее разума. Красная пелена гнева заколыхалась перед глазами. В ней растворился страх и слабость.

Паула медленно поднялась:

– Передайте нахттотеру Миклошу, что, если он хочет видеть меня, пусть передаст свое приглашение более цивилизованным способом. А теперь, прошу меня извинить, я занята.

И она снова повернулась к зеркалу.

Йохан негромко выругался, плюнул себе под ноги, потом вдруг подошел, молча схватил ее, заломил руку за спину и потащил за собой.

Ничего более унизительного даже представить было нельзя. Фэри закричала, дернулась, попыталась вырваться и тут же получила несильный магический удар. Дыхание перехватило, перед глазами поплыли алые круги. Колени подкосились. Йохан подхватил ее, без малейшего усилия перекинул через плечо и понес вниз. В живот вдавилось каменное плечо тхорнисха, волосы мотались по лицу, голова наливалась тяжестью, руки висели, как у куклы, набитой ватой, от едкого запаха кожаного плаща помощника Миклоша начинало мутить.

«Если бы я обладала магией! Могла сопротивляться! А так я всего лишь кукла! Миленькая, хорошенькая Коломбина с фарфоровым, красиво раскрашенным личиком!..»

У подъезда стоял черный «мерседес». Йохан довольно небрежно сгрузил фэри на заднее сиденье, бросил на колени полушубок, прихваченный в прихожей. Сел рядом, захлопнул дверцу. Сжал холодной рукой ее теплое беззащитное горло.

– Будешь делать все, что скажет тебе нахттотер. Если ему не понравится… – Пальцы больно надавили на сонную артерию. – Если начнешь выпендриваться, показывать норов… Всю кровь выпущу, а вместо нее залью кислоту. Поняла?!

Паула закрыла глаза.

«Александр! Маэстро! Помогите!» Обычно учитель всегда слышит призыв своего ученика. Они настроены на одну волну, их связывает родство крови.

«Паула? – Даже мысленно ее имя прозвучало напевно – Паола. Что случилось?»

«Маэстро! Тхорнисх… я не могу… не хочу!»

Он понял, почувствовал, помолчал мгновение.

«Извини, я не в силах помочь».

Она не ждала другого ответа. Магия Фэриартос пассивна. Александр не сумеет ничего сделать в открытом поединке. Не станет рисковать собой, даже ради нее. Если погибнет маэстро, что будет с кланом? Паула понимала это, но дыхание перехватило от горькой обиды.

Присутствие Александра больше не ощущалось. Он ушел, наверное сожалея, что не может прийти на помощь ученице.

«Дарэл научит меня высшей магии, – подумала она с отчаянием, – и никто не посмеет унижать меня! Никто!!»

– Ты поняла?! – повторил Йохан, слегка тряхнув ее.

– Поняла, – произнесла фэри беззвучно. Одними губами.

Шею выпустили, болезненная слабость ушла из тела. Паула натянула на плечи полушубок, отодвинулась от тхорнисха, отвернулась. Глазам вдруг стало горячо, улицы, проносящиеся за окном автомобиля, стали расплываться. Девушка зажмурилась, вздохнула и загнала гнев, досаду, чувство унизительной беспомощности как можно глубже. Нужно быть веселой, очаровательной и милой. Иначе господин Миклош заскучает в ее обществе.

Ее везли по каким-то темным дворам. С серого неба сыпала мелкая снежная крошка, закручиваясь в маленькие белые вихри. Какая ранняя в этом году зима!

Паулу доставили не в центральную резиденцию тхорнисха. Естественно, Миклош слишком ценил уединение и безопасность. Пусть она всего лишь «жалкая фэри», но мало ли что может ненароком увидеть в святая святых клана. Безопасность превыше всего. Жаркая ненависть продолжала звенеть в крови Паулы и никак не могла утихнуть.

Они ехали вдоль набережной, застроенной старыми респектабельными особняками. Мелькнул стеклянный куб Международного торгового центра.

«Мерседес» притормозил на тихой улице напротив решетки, за которой виднелся двухэтажный дом, окруженный старыми тополями. Ворота медленно открылись. Раздвинулись с легким железным скрипом, пропуская машину. Проехав несколько метров по широкой дороге, та остановилась возле подъезда. Йохан вылез первым, придержал дверь, дожидаясь, пока Паула выберется. Под ее легкими туфлями захрустел лед, покрывающий асфальт. Холодный ветер обжег лицо и растрепал волосы.

Силуэты деревьев бросали черные корявые тени на особняк. Казалось, замерзшие призраки обнимают серые стены в надежде согреться, вытянуть из камня хотя бы немного тепла. По обеим сторонам широкого крыльца лежали два каменных льва. Добродушные беззубые морды улыбались, слепые глаза смотрели прямо перед собой. У одного откололся кусок игриво закрученного хвоста, другой лишился ушей. Над входом раскинулась морская дева с плоским широким лицом и пышными формами красавицы с полотна Рубенса.

Йохан открыл перед Паулой дверь. Ровно настолько, чтобы той пришлось протискиваться между ним и косяком. При этом тхорнисх гнусно усмехался, рассматривая ее так, будто представлял, что сделает с ней, если девушка не угодит господину.

Просторный пустой холл, освещенный хрустальной люстрой. Натертый мастикой ясеневый паркет сверкает. На стенах – абстрактный рисунок. Если присмотреться, в бессмысленном переплетении линий можно различить изображения Золотых Ос. На широком диване развалилась девица, одетая в черную кожу. Юбка с разрезами, в которых видны длинные мускулистые ноги гимнастки или пловчихи. Корсет стягивал полную грудь, назойливо привлекая к ней внимание. Шипастый ошейник. Высокие шнурованные ботинки. Длинный плащ. Взлохмаченные красные волосы. Грубоватое лицо. В другое время Паула признала бы вызывающую привлекательность девушки, сейчас она показалась ей агрессивно-вульгарной.

Тхорнисх окинула гостью презрительным взглядом, лениво поднялась, неторопливо подошла, вызывающе осмотрела с ног до головы:

– Нахттотер ждет. – Голос у нее был хрипловатый. Не лишенный своеобразной чувственности. – Вверх по лестнице, вторая дверь.

Паула поблагодарила ее улыбкой и, услышав за спиной «фэриартосская шлюха», произнесенное с глумливой издевкой, стала подниматься на второй этаж.

«Они все считают меня ничтожеством. Чуть-чуть лучше человека, который для них – просто тупой скот». Внезапно она почувствовала жаркую благодарность к Дарэлу. Его предложение давало хоть какую-то надежду на возвращение собственного достоинства. «Теперь у меня есть шанс отомстить. Запомнить все унижения и вернуть им. Даже если у него не получится передать мне магические знания. Я стану думать о мести, представлять ее, и будет легче». Это лучше, чем молча глотать оскорбления и строить из себя соблазнительную Коломбину.

Миклош ждал ее в комнате, освещенной огнем камина. Справа у стены – огромная кровать. Слева стол, на нем два кубка, окруженные едва заметным сиянием. Значит, внутри кровь, и посуда подогревается специальным заклинанием, чтобы содержимое не остыло.

Нахттотер поднялся ей навстречу.

На нем был длинный бордовый халат с широким поясом и больше, насколько видела фэри, ничего. Такой милый, стройный, белокурый юноша. С гладким, тонким, одухотворенным лицом. А на самом деле злобная, опасная, мстительная тварь. При мысли о том, что ей придется спать с ним, Паулу передернуло от омерзения. Но она слишком хорошо умела владеть мимикой, чтобы показать это.

Нет, раньше, до разговора с даханаваром, ей было бы легче. Нужно всего лишь играть прежнюю роль. Осторожничать, улыбаться, стелиться перед сильнейшим, угадывать его желания и мысли. Мерзавец Дарэл, обещал силу, и теперь в душе вместо прежнего ледяного спокойствия – «я выше вашего презрения» – безумная ненависть и непокорность. «Я такая же, как вы! Я ничуть не хуже! Вы должны считаться со мной! Миклош, ты должен считаться со мной!»

– Доброй ночи, нахттотер.

Он молча, жадно рассматривал ее. Движением плеча Паула сбросила полушубок. Тот мягко скользнул вдоль тела, затянутого в тонкое синее вечернее платье без малейшего намека на нижнее белье. Откинула голову, позволив волосам разлететься шелковистой, шелестящей волной. Они были такие же мягкие и темные, как мех, блестящей грудой лежащий на полу у ног.

Миклош подошел ближе, запустил пальцы в ее волосы, рывком откинул голову назад и припал к шее. Острые клыки разорвали кожу. Паула застонала, и это можно было принять за стон наслаждения. Тхорнисх так и понял. Платье затрещало под его руками. Обрывки полетели в сторону, а ее саму швырнули на кровать. На шелковые подушки. Обнаженная кожа ощутила гладкость дорогого постельного белья.

Несколько секунд нахттотер стоял над ней, и на его лице медленно появлялось выражение садистического удовольствия. Глаза стали черными из-за расширившихся зрачков, ноздри раздувались, ее кровь размазалась по тонким губам. «Он меня убьет…» – подумала Паула со спокойной обреченностью и улыбнулась тхорнисху нежно и соблазнительно. Поощрительно. Приподнялась на локтях, медленно запрокинула голову, открывая тонкое белое горло, первая рана на котором уже успела затянуться.

Миклош стремительно отвернулся, подошел к столу, схватил кубок, вернулся к кровати и с размаху выплеснул его содержимое на тело Паулы. Она вскрикнула от неожиданности. Теплая кровь потекла по груди, животу, бедрам, алыми пятнами растеклась на простынях. Миклош тихо зарычал от возбуждения и наслаждения. Сорвал с себя халат и упал на нее сверху, каждым движением, прикосновением, поцелуем причиняя боль.

Громкий отчаянный крик дрожал в ее горле и не мог вырваться. Она в кровавой постели вместе с тхорнисхом! Что может сравниться с этим унижением?! Ее вымуштрованное тело делало все, что нужно. Страстно изгибалось, билось от мнимого удовольствия, пылко прижималось к Миклошу. Он жадно слизывал с ее кожи чужую кровь. А душа девушки металась от омерзения, страха, ненависти.

А потом вдруг все в ней взорвалось громкой, оглушительной музыкой. Виолончель и скрипка. Надрывные вскрикивающие звуки. Миклош грубо сминал щит Паулы, желая получить удовольствие в полной мере. Проклятый, сумасшедший садист! Ему было мало боли, унижения и крови фэри, он хотел слышать свою музыку. Погружаться в нее, наслаждаться ею…

Паула не знала, сколько прошло времени, когда он отпустил ее. Глубоко, удовлетворенно вздохнул, растянулся на мокрых покрасневших простынях. Потом зевнул, приподнялся, с отвращением стряхнул с груди красные липкие капли, встал и пошел в соседнюю комнату. Через минуту там громко зашумела вода. Значит, ванна.

Паула лежала на спине, глядя в потолок. Музыка в ее душе замолчала. Осталась пустота, усталость и жалкие крохи ненависти. На коже засыхала кровь. «Когда я получу магию, не скажу об этом никому. Запрусь дома и смешаю реальность с вымыслом, создам убийственно-совершенное произведение. И тхорнисхи получат в нем главные роли».

Фэри поднялась. Кое-как вытерлась простыней, подобрала обрывки платья, бросила их в камин. Тонкая ткань вспыхнула и мгновенно рассыпалась пеплом. Подняла полушубок.

Дома Паула долго стояла под струями горячей воды. Старалась не думать, не чувствовать, а созерцать и наслаждаться теплом.

Здесь все было из белого мрамора с розовыми прожилками. Огромное зеркало во всю стену. Полочка, заставленная флаконами с духами, ароматическими солями и жидким мылом. Стопка пушистых полотенец… Интересно, что бы сказал Вэнс, если бы увидел ее сейчас? Если бы узнал все?

Она обратила его. Сделала равным себе. И он счастлив. Пока счастлив. Наслаждается новыми способностями и силой. Из него исчезла прежняя, так раздражающая неуклюжесть, человеческая ограниченность и топорная простота черт лица. Он стал элегантным, стремительным, очень привлекательным…

Паула медленно опустилась на дно ванны, подтянула колени к груди, сжалась в комок. Тугие струи воды били по плечам, голове, текли по лицу. Она скучала по Вэнсу. По прежнему, неуклюжему, безумно влюбленному в нее, похожему на медведя Вэнсу. По человеку. Он был нужен ей прежний. Благоговейно прикасающийся к ее руке, с обожанием заглядывающий в глаза. Сильный, беспомощный, талантливый, упорный, готовый защищать ее от всего мира и ничего не знающий об этом мире. Его больше не было! Появился новый Вэнс. Гемран из клана Фэриартос. Равный. Такой же, как все. Прежний, настоящий, умер. Она убила его. Сама.

Паула прижала ладони ко рту и зарыдала.

Вызов Дарэла пришел неожиданно. Сквозь шум воды и тоскливое отчаяние пробился жизнерадостный, довольный голос:

– Паула?!

Фэри выключила душ, ладонями вытерла мокрое лицо:

– Да.

– Что-то случилось?

Конечно, он же телепат, должен почувствовать уныние в ее душе.

– Случилось?!

Она вскочила, рывком сдернула с крючка на двери халат, натянула на себя, не с первого раза попадая в рукава. – Ты хочешь знать, что случилось?! – Туго затянула пояс. – Хорошо. Сейчас узнаешь!

И швырнула в даханавара воспоминания. Все, с самого начала. От издевательской ухмылки Йохана до чужой крови, медленно текущей по ее телу. Как тебе это, телепат?! Нравится? Любишь читать чужие эмоции?

Дарэлу было больно вместе с ней. Паула это знала. Мерзко, гадко, унизительно.

– Доволен? Узнал все, что хотел?

– Кое-что узнал, – ответил он с некоторым усилием, как будто долго бежал и теперь с трудом восстанавливал дыхание.

Она села на край ванны. Капли воды текли с мокрых волос и щекотали шею.

– Теперь он не оставит меня в покое?

– Теперь вряд ли.

Фэри поняла, что очень устала. Еще раз пережить встречу с тхорнисхом в воспоминаниях оказалось тяжело. На смену гневу и ненависти пришла полная апатия.

– Тебе нужно поесть, Паула.

Она молча поднялась и медленно пошла в спальню. Не снимая халата, легла на кровать. «Не тебе давать советы, что мне делать. Ты получил, что хотел, теперь убирайся из моих мыслей и памяти».

Паула сама не заметила, как уснула. Закрыла глаза и провалилась в темноту. Кажется, ее звали. Может быть, даже Александр, но откликнуться на его зов не было сил.

Она проспала весь остаток ночи, весь следующий день и проснулась только вечером от невыносимого голода, какой способен даже изысканную, очаровательную фэри превратить в зверя. Он не имел ничего общего с человеческой болью и спазмами в желудке. Это было безумие, бешенство, в котором начинало ломить все кости.

Девушка вскочила и бросилась к холодильнику.

– «Паола! Ты меня слышишь?»

Александр. Как не вовремя! Она представила себя растрепанной, в мятом халате, бледной, с кругами под глазами, надорванным пакетом донорской крови в руках и в отвратительном, стервозном настроении.

«Маэстро! Простите. Я не могу сейчас! Я очень голодна. Если позволите, поговорим позже! Пожалуйста!»

Минимальные приличия были соблюдены. Александр тактично дал ей время поесть и привести себя в порядок. «Он не мог мне ничем помочь, – продолжала уговаривать себя Паула, выжимая последние капли крови из пакета в стакан. – Он искренне волнуется обо мне. Но как же опротивела собственная слабость! Впору позавидовать той девице из тхорнисхов в черном кожаном корсаже. Она бы не позволила так бесцеремонно обращаться с собой!»

Злобные размышления прервал короткий звонок снизу.

– Ну кто там еще?!

Не Вэнс. Сегодня он должен быть занят в театре. Естественно, на вечернем спектакле. И не Александр.

Фэри спустилась вниз по лестнице, зажигая свет на ходу. Споткнулась о собственные туфли, валяющиеся на дороге. Одного каблука нет. Интересно, когда она успела его сломать? Сердито отшвырнула их в сторону. Нажала на кнопку домофона и по врожденной привычке быть любезной в любом настроении спросила довольно вежливо:

– Кто там?

– Миклош, – прозвучало в ответ совершенно невероятное.

Первое мгновение Паула стояла, тупо глядя перед собой. Потом вышла из ступора и осознала. Тхорнисх! Здесь! За дверью! Захотелось немедленно броситься бежать, закрыться в самой дальней комнате, притвориться, что дома никого нет. И только потом, после приступа постыдной трусости пришло озарение. Она ужасно выглядит. Не одета! Волосы в беспорядке! Он опять застал ее врасплох! Но медлить было нельзя.

Паула собрала всю доступную магию, выплеснула на себя, открыла замок и отступила. Миклош вошел, следом за ним влетел порыв ледяного воздуха и обдул ее голые ноги. За открытой дверью виднелась машина, черный лимузин, припаркованный у дома.

На господине Бальзе было длинное бежевое небрежно распахнутое пальто от кутюрье Александра Игманда. Костюм на тон темнее. На блестящих коричневых ботинках тают снежинки. В руке букет орхидей, завернутый в прозрачный целлофан. Неожиданный гость сделал шаг вперед, напряженно щурясь. Не мог понять, почему видит Паулу слегка размытой, как будто окруженной светящейся дымкой. Различал силуэт, но не мог разглядеть детали. Простейшая магия помогла скрыть растрепанный, неряшливый вид.

– Нахттотер Миклош, какая неожиданность!

– Ты одна? – спросил он, медленно продвигаясь вперед и продолжая настороженно рассматривать ее. Фэри так же медленно отступала перед ним.

– Одна. Проходите. Вверх по лестнице, первая комната направо. Я приду через минуту. Прошу извинить, я не ждала гостей.

И она стремительно удалилась. Для него это выглядело очень необычно – волшебно мерцающее видение взлетело по ступеням и пропало в темноте коридора.

Если тхорнисх не полный болван, должен понимать – девушке нужно время, чтобы привести себя в порядок. Паула схватила красное платье и вдруг поняла, что именно сказала господину Бальзе. Почти дословно повторила фразу той девицы в черной коже, встретившей ее в особняке вчера ночью. «Вверх по лестнице, вторая дверь…» Фэри рассмеялась, когда осознала всю нелепость ситуации. Она велит главе сильнейшего клана ждать, и тот готов слушаться.

«Напрасно я веселюсь, – думала Паула, натягивая платье, – нет никакой гарантии, что через несколько минут ожидания он не озвереет и не разнесет весь дом. Хотя… Он не вломился ко мне. Вежливо позвонил в дверь, принес цветы…»

Времени красить лицо не было, поэтому она нанесла на него легкую паутинку магического очарования. Расчесала волосы и направилась в гостиную.

Миклош сидел в кресле, со скучающим видом рассматривая носок своего ботинка. Когда она вошла, медленно поднялся навстречу, взял букет, лежащий на полу, подошел, рассматривая хозяйку с видимым удовольствием. Подал цветы. Орхидеи оказались белесыми, с кроваво-красными серединками и странно изогнутыми, как будто восковыми лепестками. Назвать их красивыми было трудно.

– Спасибо. – Паула осторожно взяла цветы, оглянулась в поисках вазы.

– В воду можно не ставить, – сказал тхорнисх, с легкой улыбкой посматривая на ее шею. – Они уже мертвые.

Фэри не поняла, шутит он или говорит серьезно, но букет немедленно захотелось отшвырнуть в сторону. Естественно, она не сделала этого. Отвернулась от Миклоша, опустила бледные стебли в узкое горлышко кувшина, стоящего на низком столике. Выпрямилась и тут же почувствовала на своей шее прикосновение холодных пальцев. Больше всего хотелось стряхнуть с себя его руку, но Паула, как всегда, сдержалась. Замерла, будто наслаждаясь «лаской». Еще одно легкое касание. Теперь к волосам.

– У тебя приятные духи.

– «Гуччи», – ответила она, сглатывая отвращение, горьким комком застревающее в горле.

– И кровь у тебя сладкая.

Он рывком развернул ее к себе, и Паула увидела его глаза совсем близко. Холодные, с тем же белесым оттенком, что и орхидеи. В голове зазвучали первые, пока еще робкие, голоса скрипок. Адажио, ре-минор.

– Мне звонил твой Александр. Пытался защитить свою любимую ученицу. – Миклош с издевкой выделил слово «любимую», продолжая поглаживать впадинку на ее горле между ключицами. – Упрекнул в жестокости. Я ответил, что ты создана им для удовольствия и развлечения. Разве нет? Так что я использовал тебя по прямому назначению. Но, кажется, действительно был немного груб. Или тебе нравится такое обращение?

Тхорнисх крепко, до боли, стиснул ее талию, прижал к себе. Он снова начал звереть. Рассердили воспоминания об Александре. «Значит, маэстро действительно беспокоился обо мне? Пытался защитить?»

– Мне не нравится цвет твоих глаз. Я терпеть не могу брюнеток! Я не люблю короткие волосы. Ты слишком высокая. Я презираю твой клан! Так почему же, Donnerwetter [23], меня так тянет к тебе?! Ну?! Отвечай!!

Он отшвырнул ее в сторону. Паула споткнулась о подушку, лежащую на полу. Упала в кресло. Кажется, ей все же удалось довести Миклоша до ярости. Взбешенный тхорнисх стоял над ней, глядя сверху вниз. Он пока еще не понимал, что на него действует ее очарование фэри, но начинал сопротивляться.

– Фэриартос сильнее, чем вы думаете, – сказала девушка тихо, глядя на него снизу вверх.

Миклош наклонился над ней, обеими руками сжал подлокотники. Паула отстранение подумала, что он несмотря на свою скромную комплекцию, в состоянии выкинуть ее из окна вместе с креслом.

– Вы – ничтожества. Трусливые, слабые, никчемные твари. Ты – ничто! Любого из вас я могу задушить голыми руками. И никто даже не подумает защищаться. Будет лишь скулить о пощаде.