Текст книги "Киндрэт (Тетралогия)"

Автор книги: Алексей Пехов

Соавторы: Наталья Турчанинова,Елена (1) Бычкова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 107 страниц)

– Нахттотер! – неожиданно воскликнула Рэйлен, до этого тихо сидящая за компьютером. – «Темный тлен»! Дарэл заслонился от вас «Темным тленом», а вы говорили, что никто из нас больше не может выполнить это заклинание.

Бальза ничего не ответил на это заявление.

– Кто еще знает? – спросил он, остановившись посреди комнаты, повернувшись к Пауле спиной и глядя в стену.

– Кристоф, Фелиция, Рамон, Иноканоан, старшие фэриартос…

– Хорошо, сформулирую вопрос по-другому. – Господин Бальза обернулся, свирепо глядя на фэри. – Почему этого не знаю я?!

– По всей видимости, ваш учитель не успел или не захотел рассказать вам. А что касается остальных кланов, не помню, чтобы Золотые Осы тесно общались с кем-то из них. Поэтому вы всегда были лишены действительно важной информации.

Миклош что-то буркнул в ответ и снова принялся расхаживать по комнате, вытирая белоснежным платком мокрый лоб.

Оборотень вдруг резко повернул голову в сторону двери и прислушался. Затем вскочил и выбежал из комнаты.

– …наконец-то, – пробурчал господин Бальза.

– Фелиция хочет собрать Совет, – продолжила Паула. – Нечто вроде прежнего. И, я думаю, вам тоже следует быть там.

– Хватит с меня Советов Фелиции! – раздраженно отозвался тхорнисх. – Я еще при ревенанте устал от пустой болтовни.

– Считаете себя непобедимым? Основатель уничтожит вас, даже если вы вооружитесь всеми древними артефактами.

– С чего ты взяла, будто я собираюсь сражаться с ним? Может, я хочу присоединиться к Основателю?

– Поздно, – улыбнулась Паула. – После боя в «Лунной крепости» он вряд ли видит в вас своего преданного сторонника. Думаю, он захочет отомстить. И для него не будет сложно узнать, где вы живете. Так что я на вашем месте поменяла бы дом. И кроме того, – продолжила фэри, – с ним уже объединилась Хранья. А вы не выносите все, с чем соприкасается она.

– Ладно, хватит доводов, – поморщился господин Бальза. – Когда будет проходить этот ваш Совет? Возможно, я буду…

Глава 34
Сила Лудэра

Руководствоваться одним лишь разумом – в этом есть что-то вульгарное. И крайне неразумное.

Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея.

31 марта

Стараясь ступать как можно тише, Основатель вошел в комнату, где, по его предположению, находился Кристоф. Это было помещение, одновременно похожее на келью, подземную часовню и тюремную камеру, – с каменными стенами и круглым сводом потолка. В полу темнело отверстие, прикрытое железной решеткой. Далеко внизу чуть слышно плескалась вода.

Колдун сидел у низкого бортика колодца и острым концом кинжала чертил что-то на полу.

– Отличное место, чтобы избавляться от трупов.

Кадаверциан молча поднял голову и посмотрел на гостя слегка отсутствующим взглядом. Его мысли были полностью заняты сложным, смутно знакомым Основателю рисунком.

– А… Заклинания Лудэра, – довольно равнодушно заметил он, когда линии, начерченные на камне некромантом, вспыхнули на миг зеленым и тут же погасли. – Пытаешься практиковаться в чужой магии?

– Если кадаверциан и Лудэр были единым кланом, – колдун снова наклонился над рисунком, – то и магия наша должна быть обшей.

Атум пожал плечами:

– Вы слишком далеко отошли друг от друга. Очень долго были разъединены. Кадаверциан поклонялись смерти. Лудэр – жизни. – Он поразмыслил секунду и уточнил: – Тому, что они понимали под жизнью.

Подойдя ближе, Основатель сел рядом с колдуном, поднял с пола камешек и бросил в колодец. Спустя несколько долгих мгновений послышался отдаленный всплеск.

– Некроманты стали работать с мертвой плотью и существами-падальщиками, – продолжил он. – Заклинатели занимались стихийными духами – существами не менее сильными, но живыми. Если хочешь, я могу попытаться научить тебя этому. Но видишь ли, в чем дело…

Атум ненавязчиво забрал у Кристофа кинжал и сам провел пару линий на полу.

– Для того чтобы ты в полной мере освоил магию лудэра, мне придется отсечь тебя от пространства кадаверциан. Нет, ты по-прежнему сможешь вызывать Темного Охотника и прочих существ, – тут же поспешил заверить он Кристофа, прежде чем тот успел задать вопрос, – но войти в мир под Крестом больше не сумеешь.

Колдун поднялся, неторопливо прошелся по комнате, прикоснулся к одному из камней, сильнее других выдающемуся из стены, и тот медленно задвинулся обратно в кладку.

– Когда я общался с нософоросом… – начал некромант, но Основатель решительно мотнул головой, показывая, что не намерен слушать дальше.

– Давай не будем говорить о нософорос, – мягко попросил он. – Их не существует… для меня. Они – прошлое: облик, от которого я благополучно избавился, идеи, давно себя изжившие, и давнее предательство… Хотя нет, я это даже предательством это назвать не могу. – Атум скривился, не обращая внимания на недоумение Кристофа, вызванное подобной откровенностью. – Глупцы думают, что гин-чи-най считают их ровней, доверяют им свои секреты и тайные знания. А на самом деле нософорос для них – всего лишь жалкие потомки опасного беглеца. Уродцы, решившие жить по правилам мудрых, благородных хозяев. Они даже злости у меня не вызывают. Одно презрение.

Он помолчал, в полной мере осознавая всю глубину своего разочарования этими далеко не самыми удачными своими созданиями, и все же спросил, не сдержав любопытства:

– И что же тебе сказал нософорос?

– Что Вольфгер был главой клана Лудэр, – ответил некромант. – Той изначальной семьи, объединявшей обе силы.

– Да, именно так. – Основатель кивнул, с интересом глядя на колдуна.

Тот по-прежнему выглядел невозмутимым, но в душе у него было далеко не спокойно. Кто бы мог подумать, что ученик мэтра окажется так недоволен скрытностью учителя.

– Но мир некромантов был открыт для него. Он мог приходить…

– Не мог, – снова перебил собеседника Основатель и довольно улыбнулся. – Так же, как этого не могут делать представители всех остальных кланов и я, объединяющий в себе их силу. Но Вольфгер сумел проникнуть в потусторонний мир кадаверциан – после того, как разъединил клан и, так сказать, целиком и полностью обратился к Смерти. Лишь когда он сделал это, для него открылся тот запредельный край… Забавно, не правда ли? – Атум рассмеялся, взглянул на Кристофа, который остался невозмутим, явно не находя в его словах ничего смешного. – Забавно, что попасть в другой мир, в тот мир, откуда я пришел, можно только через реальность кадаверциан. То есть умерев символически…

Эта мысль заставила Основателя задуматься, а когда он очнулся от размышлений, некромант продолжал терпеливо смотреть на него, ожидая завершения.

– Но, в общем, если ты желаешь овладеть магией лудэра, готовься к тому, что лишишься некоторых привычных способностей кадаверциан, – подвел итог он.

Однако Кристофа, похоже, не обеспокоила перспектива потерять часть своих талантов. Его мысли были заняты другим.

– Значит, для тебя закрыты магические миры всех кланов?

– Да, – нехотя отозвался Основатель, наклонился и стер часть рисунка. – Это плата за мое, прости за нескромность, могущество.

Некромант кивнул, принимая к сведению новое знание о своем госте, и поднял взгляд к потолку – в комнату влетело размытое существо, напоминающее струйку дыма с огромными глазами. Еще одно маленькое бесприютное сновидение.

Оно пометалось беспомощно, но не успело скрыться в колодце. Атум развеял его.

– Кажется, это было последним, – заметил он безразлично. – Ну, так что, ты все еще заинтересован в магии лудэра?

– Заинтересован.

– Тогда тебе придется провести меня в мир кадаверциан. Только там я смогу, так сказать… отрезать тебя от источника.

– И что ты возьмешь взамен? – неожиданно спросил колдун.

– Взамен?

– Ты появился на моем пороге с мешком магических подарков. Избавил от проклятия лигаментиа, очистил дом, щедро делишься мощнейшими давно забытыми заклинаниями… Зачем?

Некромант в упор уставился на Основателя, и его глаза сверкнули зеленью. «Злится», – с легким удивлением понял тот.

– Я уже говорил тебе, Кристоф, что мне нужно. Во-первых…

– Да, я помню, – небрежно отмахнулся от него колдун. – Рай для всех кадаверциан и убежище для тебя. Но, извини… – Он запнулся, не желая произносить вслух подлинное имя собеседника.

– Можешь называть меня по-прежнему, Дарэл, – подсказал Основатель.

Однако, в отличие от Фелиции, колдун не ухватился за призрачную возможность «оживить» телепата. Некромант криво усмехнулся, прислонясь спиной к стене.

– Ты – не Дарэл. У тебя лишь его тело. Личность в нем другая.

– Да, я понимаю, что ты не ударишься в сентиментальные переживания, вновь увидев физиономию якобы погибшего друга, – заметил Основатель. Помолчал и решил все же сказать то, что принято говорить в подобных случаях: – Извини, что с ним так получилось. Дарэла убила моя воля к жизни. Тебе ведь знакомо это чувство.

Колдун молча смотрел на гостя. Его не особенно интересовали оправдания и извинения. Больше всего он желал услышать ответы на свои вопросы.

– Это правда, что после твоего перехода в мир кадаверциан все существа, живущие там, вырвутся в реальный мир?

– Правда, – спокойно ответил Атум, не понимая беспокойства Кристофа по этому поводу. – Ну и что? Это не имеет значения. До моего появления в этой реальности люди жили рядом с ними веками. Ну, не совсем рядом… – он повел рукой, пытаясь изобразить истинную дистанцию, – в отдалении. Приносили жертвы, проводили ритуалы, которые нужно было выполнять, чтобы не погибнуть. Не забывали определенные правила – одни места обходить, в других оставлять несколько девственниц. Ну, ты знаешь законы обращения с духами…

– Я знаю, – негромко ответил Кристоф, с интересом глядя на Основателя. – А люди – нет. Они слишком долго жили свободными.

– Но у них есть ты и клан Кадаверциан. Вы поможете им разобраться. Представь, какую силу и власть ты можешь получить, Кристоф.

Колдун улыбнулся, в его воспоминаниях мелькнула какая-то полуразмытая картина, но Основатель снова не успел рассмотреть ее.

– Не хочешь прогуляться? – Атум поднялся и небрежно повел рукой в сторону стены.

В каменной кладке появился выход – несколько широких ступеней вели в весенний сад. На ветвях старых корявых яблонь едва только набухали зеленые почки, молодая травка пробивалась сквозь бурую листву, лежащую на мокрой земле. В лунных пятнах светились белые звездочки цветов. Ночная иллюзия дышала, шелестела теплым ветром и едва уловимо пахла первым дождем.

Основатель спустился на каменную дорожку, петляющую меж деревьев, и направился вперед. Кадаверциан пошел рядом.

– Мне жаль, что погиб твой ученик, Сэмюэль, – сказал Атум, и Кристоф, привыкший к манере гостя вести беседу, не удивился внезапной смене темы разговора.

В его воспоминаниях мелькнула довольно неприятная картина гибели молодого кадаверциана.

– Жаль, – повторил спутник, действительно испытывая чувство утраты. – Сэм оказался очень талантлив.

– Неужели? – скептически осведомился колдун. Но сомневался он не в способностях погибшего ученика, а в неожиданной осведомленности гостя.

Тот глубоко вздохнул, понимая, что снова вынужден говорить правду. И пока эта необходимость не вызывала сожаления.

– У него был один-единственный дар. Ощущать присутствие Основателя, выполнять его просьбы, транслировать его волю. Что-то вроде даханаварского сканэра, только наоборот. – Атум наклонился и поднял спелое яблоко, неизвестно как оказавшееся на дорожке весеннего сада. – Хотя сначала большую часть времени юноша сам до конца не осознавал, что делает. Но потом он понял, какие перспективы для всего клана откроет мое возрождение.

По лицу Кристофа, ярко освещенному лунным светом, скользнула легкая тень, он отвел ветку яблони, низко свисающую над дорожкой.

– Я думал, с Основателем был связан только Вольфгер.

Атум чуть поморщился, пытаясь задвинуть поглубже не самые приятные ощущения, оставшиеся после «общения» с мэтром.

– Вольфгер обладал высоким интеллектом, волей и огромным желанием жить! Управлять существом с таким набором качеств изнутри практически невозможно. Поэтому гин-чи-най и сидели тихо – мой дух оказался надежно упрятан в сознание главы клана Кадаверциан. Без малейшего шанса вырваться. – Основатель крепко сжал яблоко, и оно, словно отвечая на его злость, начало покрываться шипами. – Лишь когда появился Сэм, я снова мог начать предпринимать некоторые шаги к своему возрождению. Он навел тебя, Кристоф, на мысль, каким полезным может стать знакомство с телепатом. Нашел Вивиана, с которым я оказался после смерти Вольфгера, уничтожил тело молодого кадаверциана, чтобы освободить мой дух. Но самое главное, через сознание Сэма, через его влияние на Дону я смог постепенно, каждый день, вливать желания в Вольфгера, которые он принимал за свои. И наиболее сильным из них стало – сосредоточение всей возможной мощи в своих руках и, доходящее до маниакального, стремление не позволить никому вмешиваться в свои планы.

Атум разжал пальцы, и на дорожку посыпалась серая труха, оставшаяся от плода. Отряхнул ладони.

– Оно же стоило мэтру жизни… – негромко произнес Кристоф, глядя, как ветер подхватывает пепел и несет куда-то в глубину сада.

– Если бы талант Сэма был развит лучше, смерти Вольфгера… всех смертей можно было бы избежать… Если бы кровным братьям веками не внушали, какое я чудовище, твоему ученику не пришлось бы убивать себя, чтобы не выдать мои планы. – Гость остановился у тополя, растущего посреди фруктового сада, и с улыбкой посмотрел на колдуна. – Если бы гин-чи-най не заставили кланы разъединиться, не было бы всех этих бессмысленных войн. Если бы они веками не стравливали вас друг с другом…

– Можешь не продолжать. – Кристоф протянул руку, сорвал несколько клейких почек с ветки, растер между пальцами, поднес к носу, вдыхая смолистый аромат настоящего дерева. – Я знаю все, что ты можешь сказать дальше. Я сам неоднократно повторял себе то же самое. Мне уже давно надоело быть пешкой в игре великих магов.

– Знал бы ты, как я устал от этой игры, – доверительно сказал Атум. – Но ее необходимо довести до конца. И сейчас пришло время сделать последний ход.

По саду пробежало легкое волнение. Словно громкий вздох с той стороны. Зашумели деревья, по диску луны скользнула едва уловимая дрожь, порыв ветра погнал по дороге сухие прошлогодние листья.

– Я хочу полностью оборвать связь гин-чи-най с этим миром. Стэфанию мне уничтожить не удалось, но клан Даханавар разобщен и слаб. Сейчас им не до охоты за Основателем. Фелиция сама в опале. Остаются нософорос и лигаментиа.

– Так ты планируешь уничтожить Хранителей и клан Иллюзий?

– Тебе это кажется малореальным? Даже после того, как ты убедился, что я обладаю силой всех кланов?

Луна поднялась еще выше, и весь сад залил холодный белый свет. Силуэты деревьев в нем казались мертвыми.

– Скажи, Кристоф, – медленно произнес Атум, глядя, как в зрачках некроманта дрожат две капли расплавленного лунного серебра, – ты поможешь мне?

Колдун молчал некоторое время, потом произнес негромко и уверенно:

– Я помогу тебе. – И, улыбнувшись, добавил: – В обмен на магию Лудэра.

На какой-то миг Основателю почудилась фальшь в его словах. Не в интонации, не в мыслях – в чувствах. Атум наклонился ближе, заглянул в зеленые глаза, увидел в них только спокойствие и тут же понял, что ошибся. Постоянное ожидание обмана заставляло видеть его везде. Даже там, где лжи не может быть.

Лаборатория кадаверциана казалась слегка запущенной. Видимо, он не пользовался ею уже давно. Здесь пахло дезинфицирующими растворами и едва ощутимо – «ихором», в котором не так давно покоился Вивиан. На плафоне лампы лежал тонкий слой пыли.

Подготовка заняла немного больше времени, чем рассчитывал Основатель. Кое-какие ингредиенты, необходимые для изготовления состава, нашлись в сейфе Кристофа. Другие пришлось позаимствовать в лаборатории Амира без ведома последнего.

Атум расставил на столе флаконы, колбы и пробирки, начертил несколько защитных формул, натянул медицинские перчатки и застыл, тупо глядя прямо перед собой.

– Как печально, – пробормотал он. – Как печально, что я должен так поступить с тобой, Кристоф. Но мне нужно отомстить моим «дорогим братьям». Моей силы хватит на то, чтобы сделать это. А ты сам пожелал получить магию лудэра.

Атум навалился кулаками на край стола, пережидая приступ внезапного раскаяния. Жаль создавать из друга Дарэла живое оружие против гин-чи-най и еще более печально осознавать, что он погибнет, переступив порог, отделяющий мир кадаверциан от мира Основателя.

– Но, понимаешь, мне больше не попасть туда, – сказал он, обращаясь к отсутствующему некроманту. – А заклинание, которое я заложу в тебя во время ритуала, возвращающего магию лудэра, уничтожит всех родственников, выбросивших меня в эту реальность. Ты и сам, конечно, погибнешь, но ведь мэтр никогда не согласится отдать мне кого-нибудь из своих учеников, так что…

Основатель тряхнул головой, вновь заставляя себя сосредоточиться на подготовке к работе.

Колдун вернулся через час. Путешествие по Пещерам Смерти никак не сказалось на нем. Впрочем, для старших представителей клана оно не представляло серьезной угрозы. Он молча поставил перед Основателем колбу с Зеркальной Пылью.

– Отлично, – отозвался тот, рассматривая сосуд, наполненный сверкающими искрами. – Спасибо. Твоя часть работы закончена. Теперь начнется моя. Если хочешь, можешь остаться и понаблюдать.

Кадаверциан, конечно, остался, пристально следя за действиями гостя. Анализировал. Запоминал.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я хочу тебя отравить? – в шутку осведомился Атум, тщательно смешивая сложный состав.

– Отравишь, если добавишь чуть больше экстракта змееголова. Но я считаю капли, – с усмешкой ответил Кристоф.

Хороший ученик был у Вольфгера. Внимательный. Основатель подошел к холодильнику, вынул из него пакет с кровью. Вскрыл, налил в стакан и, высыпав туда же получившийся состав, размешал.

– Теперь возьми это. Чтобы провести ритуал в потустороннем мире, тебе надо выпить эликсир сейчас… Хотя если ты не уверен во мне…

Кристоф поднялся из кресла, взял стакан и без колебаний выпил залпом получившийся напиток. Перевел дыхание.

– На вкус довольно неплохо.

– Рад, что доставил тебе удовольствие. – Атум благожелательно улыбнулся некроманту и добавил мысленно: «Напоследок».

Затем сообразил, что снова погружается в глубокие размышления, и усилием воли вернул себя в настоящее:

– Ну что, Крис, ты готов? Первый этап пройден.

Колдун поставил пустой стакан на стол. Машинально провел ладонью по лбу, уже начав ощущать легкую дезориентацию, вызванную зельем. Затем повел рукой, и в воздухе перед ним, заслоняя реальность, представленную стеной лаборатории, появились очертания двух перекрещенных размытых линий. Сквозь них просачивались тонкие струйки тумана.

Увидев этот символ потустороннего мира, Основатель почувствовал, как по спине его пробежал легкий озноб приятного предвкушения, и шагнул вперед.

Сероватый туман укрывал черный крест, но его грани были смутно видны. Атум глубоко вдохнул влажный воздух, пахнущий первым снегом и зеленой травой. Услышал легкий шелест ветра, сделал еще один шаг, и вдруг пространство поплыло перед его глазами. Туман и черная крестовина за ним исчезли. Превратились в зал со стенами из тысяч зеркал…

Все внутри Основателя застыло в ужасающем предчувствии догадки… Не мир кадаверциан! Это был… Атум стремительно обернулся. Кристоф стоял на пороге, окруженный едва заметной сиреневой дымкой. Всего полшага отделяло его от реальности. Колдун улыбнулся почти с сочувствием в ответ на ошалелый взгляд спутника и поднял руку в немом жесте прощания. На ладони некроманта виднелся едва заметный красноватый след…

Словно со стороны Атум услышал свой вопль ярости и бросился назад, но наткнулся на гладкое стекло.

Со всех сторон его окружал равнодушный, безумный мир лигаментиа.

Глава 35
Совет отверженных

Да, все мы сейчас так обеднели, что комплименты – это единственное подношение, какое мы можем себе позволить.

Оскар Уайльд. Веер леди Виндермир.

31 марта

В Столице снова шел снег. Легкий, мягкий, неспешно кружащийся в темном небе. Воздух, проникающий в гостиную сквозь щель открытой форточки, не пах ничем, казался стерильно холодным. Фелиция закрыла окно и опустила штору, поморщившись от запаха пыли, пропитавшего плотную ткань. На нее тут же упали резкие, изломанные тени от ветвей старого дерева, но Себастьян принес еще одну лампу, поставил на столик у окна, и черные силуэты растаяли.

Этот особняк пустовал давно. От стен тянуло холодом, и огонь, горящий в камине, никак не мог прогнать его. Гобелены и ковры казались заплесневевшими. С тяжелой люстры свисали длинные нити паутины, чуть колышущиеся от сквозняка.

– Что ж, господа, – иронично произнес Рамон, сидящий в кресле у дальней стены, – предлагаю внеочередное, неофициальное заседание Совета отверженных считать открытым. Пора подвести итоги. Кто возьмет на себя роль ревенанта?

Фелиция посмотрела на негоцианта. Рамон улыбался, наблюдая, как по кончикам его пальцев пробегает крошечная белая искорка. Вернув магию, он выглядел абсолютно довольным собой, миром, даже с возродившимся в нем Основателем, и всеми кровными родственниками.

Но, говоря об отверженных, он был прав. Мормоликая оставила клан по воле гин-чи-най. Миклош – по воле сестры. Сам Рамон пребывал в двойственном положении, видимо, начиная чувствовать свою оторванность от вьесчи.

Дверь распахнулась, и Себастьян проводил в комнату еще двух гостей. Фелиция увидела сосредоточенную Паулу в компании Миклоша. Бывший глава Золотых Ос выглядел угрюмым как никогда. А борода не добавляла ему привлекательности. Болезненно щурясь, Бальза окинул взглядом всех присутствующих и едва сдержал недовольную гримасу.

– С возрождением, господин Миклош! – весело воскликнул Рамон. – Признаться, нас всех порядком удивило ваше везение.

Тхорнисх буркнул что-то нелюбезное и уселся в свободное кресло. Фелиция почувствовала исходящую от него огромную магическую мощь. Пассивную, спящую, но очень опасную. Однажды она уже ощущала нечто подобное. Излучать столь мощные эманации могла лишь главная реликвия клана Золотых Ос. Значит, Бальза рискнул завладеть Жалом и только поэтому смог уйти живым от Основателя.

Паула заняла место напротив Рамона.

– Я рада, что вы все смогли прийти, – сказала мормоликая.

– Не все, – резко произнесла Паула, – к сожалению.

Она выглядела встревоженной и напряженной. Под тщательно наложенным макияжем проступала бледность, выдающая ее многодневную усталость.

– Антониса не будет. – Она произнесла имя нового главы клана с некоторым усилием, словно все еще не веря, что он занял место Александра. – У нас возникли некоторые разногласия. Новая политика фэриартос – абсолютное невмешательство.

– Ничего особо нового в этом нет, – пробормотал Миклош и добавил с ноткой одобрения в голосе: – А ты, Паула, насколько я понимаю, не одобряешь дипломатию вашего маэстро?

Мрачный и решительный взгляд фэри был ему ответом.

– Также я не вижу многоуважаемых кадаверциан, – заметил Бальза, рассматривая набалдашник на своей трости.

Это замечание было встречено всеобщим многозначительным молчанием.

– Лично я был бы не против, если бы нас посетили лигаментиа. – Рамон смотрел на золотистый свет лампы.

– Они не придут, – после секундной паузы ответила Фелиция, опустив взгляд на складки своего бирюзового хитона. – Для них все кровные братья – предатели. Мы не смогли сдержать возрождения Основателя, им больше нет дела до того, что будет с нами…

– С этим вставшим из могилы можно договориться? – поинтересовался Миклош, рассматривая гобелен, на котором один из титанов древности сражался с не менее древним богом.

– С ним нельзя договориться! – воскликнула мормоликая, впервые за долгое время теряя терпение. – Когда ты поймешь это?! Он согласится с любым твоим предложением, притворится твоим лучшим другом, помощником или даже любовником. А потом будет убивать твоих близких, родственников, слуг, просто потому, что это ему нравится.

Гневное сопение Миклоша, готового разразиться ответной тирадой, заглушил голос тактичной Паулы:

– Но как можно бороться с существом, которое обладает силой всех кланов и к тому же читает мысли?

– У кого-нибудь есть подходящие идеи? – спросил Рамон, явно поддерживая дипломатию фэри.

Ответить никто не успел. Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату шагнул Кристоф.

– Я запер его! – сказал он, с трудом переводя дыхание, словно всю дорогу от своего особняка до дома, где проходил Совет, пробежал бегом. – В мире лигаментиа. Иноканоан говорил…

– Кого, прости, ты запер? – осведомился Миклош, глядя на колдуна, словно тот был невменяемым.

– Основатель. В мире лигаментиа, – раздельно произнес некромант, смерив «ночного рыцаря» внимательным взглядом. – Иноканоан считает, что оттуда нет выхода. Но я в этом не уверен. У нас совсем немного времени для того, чтобы решить, как от него избавиться. И если мы поторопимся, то успеем понять, как его уничтожить… Я надеюсь, ни у кого не возникает сомнений в том, что его нужно уничтожить?

Он опустился на стул, стоящий рядом с креслом Миклоша, и тот поморщился, почувствовав веяния магии клана Иллюзий, все еще окутывающие кадаверциана.

– Сомнений нет, – отозвался Бальза, пытаясь незаметно отодвинуться подальше от некроманта. – Но есть вопрос. Если он такой плохой, почему он до сих пор не уничтожил всех вас?

Все взгляды тут же обратились к мастеру Смерти, словно тот знал ответы на любые вопросы про Основателя. Кристоф заметил это всеобщее напряженное внимание и улыбнулся невесело.

– Он учился, – ответил колдун. – Попав в этот мир, он стал обладать магией, которой еще никогда не пользовался. Его сила изменилась. Мы, получившие ее от Основателя, изменили ее. Нашли заклинания, которых он не знал. Ему понадобилось время, чтобы освоиться с ними. Но он учится всему очень быстро. Это его уникальная способность – усваивать новые знания.

Все присутствующие помолчали, обдумывая эту информацию.

– Его дух неуничтожим, – напомнил Рамон, пристально глядя на кадаверциана.

– Но если полностью разрушить тело… – предположил Миклош, вытирая белоснежным платком вспотевший лоб.

– Тело, в котором обитает Основатель, сейчас невозможно разрушить, – отозвалась Фелиция. – Его магия слишком сильна.

– Есть еще один способ, – задумчиво произнес опальный нахттотер. – Заклинание «Армагеддон», помнится, было в реквизите у кадаверциан. Оно может лишить чужака источников питания.

– Нет, – резко ответила Фелиция. – Только не это. Оно уничтожит все. Весь этот мир.

– Черт с ним, с миром! – с воодушевлением воскликнул Миклош. – Сколько продержимся мы на старых запасах крови?

– Вы, как всегда, гуманны, господин Бальза, – произнесла мормоликая ледяным тоном.

– Ну что ж, раз здесь затронули тему о моем человеконенавистничестве… – тхорнисх неприятно улыбнулся. – Несколько веков я молча наблюдал за проявлениями вашей так называемой любви к людям, но сейчас, похоже, у меня появилась возможность высказаться… Мое отношение к смертным ничуть не хуже, чем их отношение друг к другу. Я даже убиваю их в меньших масштабах, чем они устраивают это сами для себя. И за все время существования Золотых Ос я не смог придумать ничего более жестокого, чем придумали люди – массовые убийства, резервации, концентрационные лагеря, геноцид, садистические опыты… – Он усмехнулся, поразмыслил мгновение и поправил сам себя: – Впрочем, последнее это уже не моя область. И я также иногда проявляю милосердие, как и они. – Миклош мельком взглянул на Паулу, с легким отвращением слушающую его речь. – Так что, уважаемые родственники, я ничуть не хуже и не лучше их. И это я остался человеком, в отличие от всех вас. Это я ничуть не изменился с момента обращения. Так же, как не изменились мои желания. Среди всех вас именно я – наиболее человечен. Поэтому мне странно видеть ваше столь негативное отношение.

– Браво, – тихо пробормотал Рамон. – Господин Бальза всегда знал, как себя подать в обществе.

– Никто не утверждает, что люди не бывают жестоки, – ответила Фелиция, слегка удивленная словами Миклоша и неожиданным выводом, который он сделал. – Но мы, в отличие от них…

– Прошу меня извинить, – вторгся в спор Кристоф. – Если не ошибаюсь, мы обсуждаем способы уничтожить Основателя, а не степень человеколюбия всех присутствующих… – Он подождал, пока взгляды обратились к нему, и продолжил: – Я могу осуществить заклинание «Армагеддона». Но проблема в том, что Основатель не пользуется обычными источниками питания. Ему не нужны люди. Он пьет нашукровь.

Собрание застыло в некотором затруднении.

– А если попытаться вытянуть из него силу с помощью Большого круга, – внес новое предложение Рамон.

– Основателя не смогли обезвредить, когда он, беспомощный и слабый, был заперт в чужом теле, – ответил кадаверциан, внимательно рассматривая свою правую ладонь.

– Может, не стоило запирать его в чужом пространстве? – саркастически заметил Миклош. – Это был не слишком благородный поступок. Совсем не в твоем духе,Кристоф.

Колдун посмотрел на него с неожиданной злостью. Фелиции показалось, что она почувствовала отголосок магической волны, пробежавшей по рукам некроманта.

– Я сделал это для того, чтобы больше ни у кого не возникло желания заигрывать с ним, пытаясь получить от него подачку.

– Хорошо, предположим, мы сможем загнать его в Круг. – Бальза кивнул, видимо, решив сегодня больше не спорить с некромантом. – И что дальше?

– В прошлый раз его пытались поместить в некий артефакт, – отозвался Рамон. – Мы можем попробовать сделать то же самое снова…

– Должен быть другой способ уничтожить его, – тихо произнесла мормоликая.

– Я думаю… – с легкой неуверенностью начала говорить Паула, и когда взгляды всех присутствующих обратились к ней, ее голос зазвучал тверже: – Я думаю, никто из нас не представляет, как бороться с Основателем. Но в клане Искусства есть фэриартос, который может узнать это. Задать правильные вопросы тем, у кого есть ответы.

– Неужели? – скептически осведомился Миклош, вновь вытирая лоб платком. – И у кого есть ответы?

– У того, кто был ближе всех к Основателю, – ответил за нее Кристоф.

– Если ты о Вольфгере, то он мертв, – заметил Рамон.

– Это неважно, – покачала головой фэри. – Гемран Фэриартос может слышать умерших. Если он сумеет поговорить с Вольфгером…

– Подожди! – перебил девушку Миклош с выражением величайшего недоумения на бородатой физиономии. – Ты что же, серьезно веришь в этот бред? В то, что какой-то там паяц действительно может общаться с нашимипокойниками? Может, еще предложишь провести спиритический сеанс? В жизни не слышал ничего глупее!

– То есть ты отрицаешь существование после смерти? – поинтересовался Кристоф, с улыбкой глядя на рассерженную Паулу.