Текст книги "Киндрэт (Тетралогия)"

Автор книги: Алексей Пехов

Соавторы: Наталья Турчанинова,Елена (1) Бычкова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 89 (всего у книги 107 страниц)

Когда катер отчалил и, взревев моторами, помчался прочь от убежища, Диана подняла руку в безмолвном жесте прощания.

Виттория оглянулась и наблюдала, как мать вместе с Улой садится в лодку, которую выгнал из водного гаража убежища Эсбен. Моторка шла некоторое время за катером, а затем свернула в другой пролив и скоро превратилась в точку, едва различимую на фоне берега. Тогда девушка прислонилась плечом к плечу Ричарда, сидящего рядом на скамье, и стала смотреть вперед, на скалы, медленно выплывающие из синеватой дымки.

Небо отражалось во фьорде, белые шапки снега на вершинах повторяли цвет облаков. Реальность казалась опрокинутой. Прекрасная, холодная земля застыла в молчании.

Когда-то очень давно здесь прополз ледник, пропахав глубокие извилистые трещины. Они наполнились водой и превратились в длинные проливы – одни более узкие, другие широкие. С серо-зеленых скал вниз смотрели окаменевшие тролли – злобные, равнодушные, задумчивые. Кто-то из горного народа все еще стоял на самом краю, явно пытаясь скатить камень на проходящий мимо катер, другой прятался за горой валунов, третий просто сидел, свесив ноги с обрыва…

На пологих склонах время от времени появлялись постройки. Целые поселки или одиночные домики. Виттория каждый раз провожала взглядом эти островки цивилизации, а потом задумывалась надолго, хмурясь и покусывая нижнюю губу. Размышляла о том, в каком из этих домов могут жить люди, знающие о существовании вампиров и сражающиеся с ними. Или пыталась представить, что творится в Столице.

Но плавное, стремительно движение успокаивало, а прохладные величественные пейзажи умиротворяли. Глядя на них, не хотелось думать ни об интригах, ни о мировых заговорах, ни о существах, вырвавшихся в этот мир. Все это начинало казаться бессмысленной суетой или глупой выдумкой.

Виттория смотрела на проплывающие мимо отвесные склоны, и печаль на ее лице сменялась мрачной решимостью.

Арвид стоял за штурвалом, не обращая внимания на ледяной ветер, треплющий его темные с проседью волосы. Ларс и Мортен сидели на задней скамье и о чем-то тихо переговаривались.

– Знаешь, – сказала Виттория, как будто озвучивая мысли Ричарда, – а я была здесь счастлива.

– Я тоже, – ответил он.

– Долго нам еще плыть?

– Выйдем вон там.

Девушка посмотрела в сторону, куда он показывал, и разглядела одинокий дом, почти сливающийся со скалой. Тонкий водопад сбегал по глубокому желобу, промытому в скале, и взбивал в пену воду фьорда у своего подножия.

Арвид направил катер к маленькой пристани. Сначала Ричарду показалось, что их встречают, но человеческая фигура, мелькнувшая на берегу, исчезла, как только они оказались достаточно близко.

Норвежец заглушил мотор, и катер, проплыв по инерции пару метров, мягко коснулся причала. Ричард вышел первым. Окинул взглядом скалу, дом, кажущийся пустым, прислушался, но не увидел и не услышал ничего подозрительного. Только негромко бормотал водопад, и посвистывала мухоловка в кустах. Однако неприятное ощущение, что за ним наблюдают, вернулось, хотя на этот раз невидимый взгляд не был враждебным.

Телохранитель подал руку Виттории и помог ей сойти. Следом за девушкой на причал выбрались ее спутники.

– Все нормально, – тихо сообщил Ларс напряженно оглядывающемуся Ричарду. – Рогер обещал подготовить машину. Но предупредил, что сам выходить не будет. Не хочет, чтобы девочка видела его. Она ведь общается с вампирами, а ему ни к чему, чтобы она запоминала всех нас.

– Что он сказал? – тут же спросила Виттория, чувствуя, что речь идет о ней.

– Машина ждет, – коротко ответил телохранитель и, взяв девушку под локоть, повел вверх по дороге.

Они прошли мимо дома, напоминающего маленькую каменную крепость. На небольшой полянке возле него росло несколько старых яблонь. Похоже, они уже давно не цвели и не плодоносили. Гладкие черные скалы, возвышающиеся над ними, бросали на деревья густую тень.

За деревьями, на дороге, ведущей в гору, стоял черный джип. Мортен уверенно направился к нему, собираясь сесть за руль, но Ричард жестом остановил его. Подошел сам, открыл багажник, заглянул, внимательно исследовал содержимое лежащей там сумки, закрыл. Осмотрел сиденья, осторожно провел рукой под приборной панелью.

– Что ты делаешь? – осведомился Арвид не слишком любезным тоном. – Думаешь, мы собираемся взорвать ревенанта?

– Я ничего не думаю, – ответил телохранитель, вытащив из кармана небольшой фонарь и посветив под капот, – просто проверяю. На всякий случай.

– Подозреваешь всех? – буркнул норвежец. – Ты слишком долго знался с вампирами.

– Именно так, – согласился Ричард, поднимаясь с колен и дружелюбно глядя на человека. – И общение с ними испортило меня. Сделало таким недоверчивым.

Ларс смешливо фыркнул и отвернулся, а Виттория нахмурилась.

– Можно садиться, – сказал ей Ричард.

– Ты действительно не доверяешь им? – тихо спросила девушка, усаживаясь рядом с ним на заднее сиденье.

– Я верю, что они делают все возможное для того, чтобы помочь тебе, – ответил он, вытягивая ремень безопасности. – Но знаю, что каждый из них может ошибиться.

– Например, подложить бомбу под эту машину? – скептически поинтересовалась Виттория, пристегиваясь. – И погибнуть самим? Не слишком ли ты все усложняешь?

– Может быть, – уклончиво отозвался Ричард. – Но я привык доверять только ревенанту.

Девушка улыбнулась и стала смотреть в окно на проплывающие мимо склоны гор.

Телохранитель достал телефон и по памяти набрал номер Фелиции. В этот раз она ответила сразу.

– Итак, кого нам ждать? – спросил Ричард.

– Некромант и двое нахтцеррет. Грэг Кадаверциан, Миклош и Рэйлен Тхорнисх.

– Нахтцеррет? – переспросил Ричард с глубоким сомнением.

– Все очень сильные маги. И один из них везет с собой самый мощный из существующих артефакт для противостояния Основателю. Если не справятся они, то никто не справится. – Столь терпеливо разговаривать с человеком и объяснять ему мотивацию своих поступков могли только представители клана Леди. – Не беспокойтесь на этот счет, Ричард, мы полностью в них уверены. Основатель вам по-прежнему пока не угрожает, и кадаверциан следят за ним.

– Я бы предпочел, чтобы среди встречающих были даханавар, – сказал Ричард.

– Я и Стэфания нужны здесь, – ответила она.

Последняя фраза заставила телохранителя спросить:

– Как там вообще?

– Делаем все возможное, чтобы минимализировать последствия происходящего.

– Хорошо. Мы ждем вас в тоннелях у старой королевской дороги.

Фелиция, еще раз подтвердив договоренность, попрощалась, и Ричард, сломав телефон, выбросил его на обочину.

Следующий час они ползли по серпантину гор. Вниз – вверх, крутой поворот, длинный тоннель, освещенный оранжевыми лампами, снова вниз, и тут же резкий подъем. Серые морщинистые склоны, заросшие густыми еловыми лесами, выглядели хмуро и неприветливо. Несколько раз начинал накрапывать дождь, дорога стала мокрой, и Мортен, сидящий за рулем, сбросил скорость. Ровный рокот мотора время от времени заглушал рев водопадов, летящих в пропасти белыми струями пены.

Виттория припала к стеклу и подолгу смотрела на проплывающие мимо картины. Иногда у нее вырывались восторженные восклицания и удивленные вздохи при виде особо величественного пейзажа.

А молодые люди с любопытством поглядывали на девушку. В отличие от Арвида, знавшего Филиппа, эти двое впервые видели ревенанта так близко. И теперь так же, как когда-то Ричард, пытались понять, чем она отличается от человека.

– Это старая дорога, – сказал Ларс, сидящий по другую сторону от Виттории. – Мы называем ее тропой троллей.

Девушка внимательно посмотрела на него, и Ричард заметил, как парень отвернулся, не выдержав ее взгляд. То же самое было с ее отцом. Часто люди не могли смотреть ему в глаза.

– Скажи, Ларс, а ты давно знаешь о существовании вампирского мира? – спросила Виттория, не заметив смущения человека.

Впрочем, тот уже взял себя в руки, делая вид, что ничего особенного не произошло.

– С детства, – небрежно ответил норвежец.

– И как тебе живется, зная, что они существуют? – продолжила расспросы девушка, глядя на Ларса с неменьшим интересом.

– Проще, чем тебе или Ричарду, – улыбнулся он. – Я не должен встречаться с ними.

– А ты смог бы убить кого-то из них, если придется?

– Это делали мои предки, значит, смогу и я, – уверенно ответил человек.

Виттория кивнула задумчиво. Похоже, слова Ларса напомнили ей высказывания Ричарда о необходимости научиться тому, что умел ее отец.

– И ты не боишься того, что может случиться? – продолжила допытываться она.

– То, что сейчас творится, это не последняя из проблем с вампирами, – отозвался собеседник. – Знаешь, мы так себя постоянно настраиваем – трудности с кровососами всегда будут, и наша задача, как и в прошлом, постараться их преодолеть. С помощью ревенанта, конечно. – Он улыбнулся девушке, на этот раз выдержав ее пристальный взгляд. – То есть все, что происходит, очень серьезно, но мы не планируем, как ты, может быть, решила, умереть все до единого, чтобы спасти один-единственный город. Даже если что и случится конкретно с нами – останутся другие.

– Ты можешь рассказать мне что-нибудь о таких, как ты? – попросила Виттория, с жадным любопытством глядя на молодого человека. – Их… вас много?

Он помолчал, поймав взгляд Арвида, оглянувшегося с переднего сиденья, и сказал, не вдаваясь в подробности:

– Достаточно. Мы что-то вроде туза в рукаве у ревенанта. Если станет совсем туго, он может его вытащить.

– Как произошло во время Вампирической эпидемии? – спросила девушка.

– Ну, да. Только мы не можем решить всех проблем. Даже вместе с Корвинусами.

– Никто не может решить всех проблем, – отозвалась она.

– Я против, чтобы ты ехала в Столицу, – произнес Ларс мрачно, глядя в окно на проплывающие мимо склоны гор.

– Да. Улла говорила мне.

Парень покачал головой, словно не понимая, как она может так равнодушно отзываться об этом.

– Ты не осознаешь до конца, – произнес он резковато. – Вампиры из-за своего высокомерия и самонадеянности опять устроили проблемы для всех, а ревенант снова должен их решать.

– А что, они когда-нибудь могли сами договориться? – вмешался в разговор Мортен, не отрывая взгляда от дороги, – без помощи кого-то из Корвинусов? Они даже Судьей его выбрали. Но самое подлое, что они уничтожили всех ревенантов, оставив только одну семью. И добились ее полного доверия.

– Конечно, вампиры бы не позволили существовать такой угрозе, – поддержал его Ларс. – Поэтому убили всех лишних и оставили только того, кто был наиболее к ним лоялен.

Ричард молчал, слушая разговор. Эти молодые люди считали, что ревенанты – это нечто, принадлежащее людям. Сила, сама собой появившаяся в противовес вампирам.

Телохранителю Корвинуса была известна другая информация.

Филипп как-то рассказал ему, что по древним источникам, хранящимся в тайне от всех, кроме старейшин даханавар и семьи Корвинусов, ревенанты были созданы при помощи самих вампиров. Вернее, клана Леди, который всегда очень тесно работал с людьми. Лишь ему удавалось создавать из смертных настоящих гемофагов, передавая им часть своей магии вместе с кровью. Получая эту силу, люди сохраняли все свои человеческие особенности: иммунитет к солнечному свету, способность есть обычную пищу, и самое главное – возможность заводить детей.

Дети гемофагов, те самые дампиры, о которых среди людей всегда ходило столько легенд, и стали предками настоящих ревенантов. Но Ричард не собирался ничего говорить об этом.

Разговор постепенно затих, и следующий час они ехали молча. Утомленная монотонными подъемами и спусками, девушка начала дремать, прислонившись боком к телохранителю, потом опустила голову ему на плечо и уснула. Он подвинулся так, чтобы ей было удобнее, обнял за плечи и подумал неожиданно, что она могла бы быть его дочерью. Эта мысль не вызвала ни огорчения, ни сожаления. Просто констатация факта.

Снова пошел дождь. Они задержались ненадолго на маленькой заправке, чтобы поесть в закусочной. Все посетители не отрываясь смотрели новости.

Последний репортаж из Столицы демонстрировал панику, пробки на дорогах, асфальт, как будто разодранный чьими-то гигантскими когтями, раскуроченные машины. Близкое зарево пожара… Три черные крылатые тени, пикировали на людей и жадно хватали их. В обзор камеры попали военные на танках. Одно из орудий выстрелило, но снаряд пролетел сквозь странных существ и попал в жилые дома. Красное облако взрыва осветило улицу…

Посетители реагировали на увиденное по-разному. Двое подростков были уверены, что это реклама нового фильма ужасов и живо интересовались, когда премьера. Пожилая дама с маниакальным блеском в глазах уверяла всех, будто они присутствуют на начале Апокалипсиса, а кем посланы эти существа, даже и объяснять не надо. Широкоплечий дальнобойщик с наколками от запястий до локтей мрачно внимал ей. Молодая пара скептически фыркала, уверенная, что ничего подобного не бывает и быть не может, а существа, наверное, просто сбежали из зоопарка.

Спутники Ричарда мрачно переглянулись и вылезли из-за стола. Расплатившись по счету, телохранитель потянул за собой Витторию, широко распахнутыми глазами смотрящую на экран.

Они вновь сели в машину и отправились дальше.

Глава 11
Досадная неизбежность

Орхидеи я себе не могу позволить, но на иностранцев денег не жалею – они придают гостиной такой живописный вид!

Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея.

10 мая

– Уйди-пуйди-уйди-ду, – пропел Миклош Бальза и скривился так, словно увидел родную сестрицу.

Это слащавое «уйди-пуйди-уйди-ду» привязалось к нему, когда какой-то черт дернул тхорнисха пройти поблизости от апартаментов, которые оккупировали даханавар. Надо думать, что у мормоликай не хватило мозгов ни на что, кроме того, чтобы слушать попсу. Миклош, на дух не переносящий современную музыку, про себя обругал новых соседей последними словами и только через несколько минут отметил, что сам напевает дурацкий мотивчик.

Спустя сутки ничего не изменилось, «уйди-пуйди» крутилось в голове, словно испорченная пластинка, нахттотер медленно зверел, уже начиная думать, что дело не обошлось без ментальной атаки даханавар.

Впрочем, и без этих мелких досадных неприятностей настроение его оставляло желать лучшего. Здесь, в Северной резиденции, он чувствовал себя точно в клетке, в которую вот-вот должен войти тигр. Благоразумие говорило господину Бальзе, что все надежды совладать с Основателем пойдут прахом и пора сматываться куда-нибудь подальше. Например, на другой континент. Но гордость кричала, что он не смеет бежать, когда рядом Фелиция. Иначе его поднимут на смех все кланы и в первую очередь проклятые даханавар. От былого уважения не останется и следа.

Поэтому Миклош ощущал себя самоубийцей и слонялся по огромному замку из угла в угол, стараясь не срывать свой крутой нрав на случайных встречных. Последних было чертовски много, и тхорнисх не мог избавиться от мысли, что он теперь вынужден жить, словно в норе вриколакосов, куда забилась вся стая, чтобы переждать суровое время года – того и гляди, чужие блохи перелезут на тебя.

Никто из других кланов не спешил общаться с Бальзой, хотя Рэйлен несколько раз говорила ему, что все частенько встречаются друг с другом. Миклоша это порядком бесило, но он решил не затевать скандал. Толку не будет никакого, проклятых блаутзаугеров исправит лишь солнце, чувство благодарности им совершенно не знакомо.

Половину дня нахттотер играл с Норико в шахматы, беседуя о секретах этрусской керамики, которые он разгадал двадцать лет тому назад, когда Йохан привез ему в «Лунную крепость» грузовик подходящей глины, и господин Бальза на гончарном круге создал несколько замечательных ваз и блюд, впрочем, затем разбитых во время очередного припадка неконтролируемой ярости.

Затем, когда шахматы опостылели, тхорнисх устроил Рэйлен маленький экзамен, проверяя, чему ее за это время научили Норико и Альехо. Прогресс был налицо, так что нахттотер решил в кои-то веки проявить благосклонность и скупо похвалил всех троих за достижения.

Затем он отправился на прогулку по Северной резиденции, и Рэйлен увязалась за ним. Она искренне продолжала считать, что нахттотеру грозит опасность, когда вокруг столько чужих кланов. Миклош полагал иначе, понимая, что тхорнисхи играют слишком важную роль в грядущем мероприятии, но цыпленку об этом говорить не стал. В конце концов, любому уважающему себя главе требуется сопровождение.

Коридоры резиденции были пусты и унылы, и, с тоской поглядывая на скучные картины, старые деревянные панели и пыльные портьеры, от которых за милю несло антисанитарией, господин Бальза подумал, что, будь это его дом, он бы радикально изменил интерьеры.

С лестницы в коридор вышли девушки фэриартос, увидели тхорнисха и упорхнули, словно перепуганные мотыльки.

Миклош скривился.

– Рэйлен! Вчера я видел, что ты общаешься с Вивианом. Не знал, что вы хорошие друзья.

– Скорее мы знакомые, нахттотер, – после некоторой заминки отозвалась девушка. – Мы случайно встретились в тот день, когда его обратили и у него возникли некоторые проблемы с асиманами.

– И что, ты спасла шкуру этого негодяя? – кисло произнес он.

– Да.

– Лучше бы тебе не делать ничего подобного. Быть может, его бы убили, и столь ужасного для всех нас никогда не произошло. Никакого Основателя, никаких проблем, никакой проклятой Северной резиденции. Гром и молния, дорого бы я дал, чтобы встретить его первым! Но теперь уже поздно предпринимать что-либо. Все мы оказались в одном дырявом тазу посреди беснующегося океана.

– Очень образно, Миклош. Браво. Тебе следовало бы стать одним из нас, – раздался молодой голос, и из полутемной ниши вышел рыжий конопатый мальчишка в черно-красном клетчатом костюме, таком же берете и с алым шарфом на шее.

Господин Бальза, сдерживая ярость, посмотрел на лигаментиа. Связываться с этими сумасшедшими обалдуями было себе дороже.

– Иноканоан не оторвет тебе уши за то, что ты ходишь там, где не надо? – зло спросил он.

Мальчишка рассмеялся, воздух вокруг него поплыл, и вместо берета на его голове появилась знакомая шляпа главы клана Иллюзий, а в пальцах – дымящаяся сигара.

– Он достаточно толерантен, чего не скажешь о тебе.

Прежде, чем Миклош успел достойно ответить, лигаментиа отвесил издевательский поклон, тени вокруг него сгустились, встали дыбом, а затем поглотили Иноканоана, выплюнув из себя целый сонм бирюзовых снежинок, которые, упав на пол, проросли ядовито-зелеными поганками, и шляпка каждой напоминала спесивое лицо нахттотера.

– Сумасшедшие придурки. Кому хватило ума поселить их вместе со всеми? Место лигаментиа в изолированных помещениях. Желательно с решетками на окнах и крепкими запорами на дверях.

– Совершенно с вами согласна, нахттотер. – После боя в трамвайном депо Рэйлен ненавидела клан Иллюзий так же сильно, как он.

– Вивиан говорил, чем занят Кристоф?

– Нет. Мы не обсуждали это.

– А могли бы. А что там с Доной?

– Выздоравливает.

Бальза кивнул. Не то чтобы его заботила судьба вилиссы, но он не любил, когда умирают блондинки, если это происходит не от его рук. Случившееся с колдунами стало уроком для всех остальных. И без того немногочисленный клан сделался еще меньше, и только чудо не дало Основателю уничтожить его полностью.

Теперь они ждали у моря погоды, и нахттотер не был уверен, что все кровные братья смогут пережить ненастье. Основатель, эта треклятая опасная гадина, затаился, собираясь нанести новый удар, и где-то рядом с ним была Хранья.

Сестрица напоминала Миклошу зайца из старой маркоманской сказки, который спрятался в медвежьей норе. Лисе оставалось только облизываться, потому что связываться с медведем себе дороже.

Пока Основатель жив, до Храньи не добраться. Но тем больше причин прикончить медведя, чтобы после разобраться с опостылевшим косым.

Задумавшись о том, что он сделает с родственницей, Бальза зашел слишком далеко от того крыла, где обитали тхорнисхи… Он посмотрел на огромный, похожий на собор, сводчатый зал Совета, где до сих пор еще чувствовалось присутствие Витдикты. Именно здесь Кристоф провел ритуал и спас мальчишку от участи стать подчиненным Амира.

– Что скажешь, Рэйлен? – спросил Миклош.

– Мне не нравится это место, нахттотер. Многие из тех, что живут здесь сейчас, стараются тут не задерживаться.

– Это все Витдикта, цыпленок. Точнее, ее призрак. Он до сих пор витает в воздухе, им основательно пропитались камни, витражи, да что там – каждая пылинка в этом зале. Чувствуешь, как ломит кости?

– Я считаю, что нахттотеру не стоит находиться в таком опасном месте.

– Нахттотер считает, что у него от тебя начинается мигрень. Будь добра, возвратись к Норико, скажи, чтобы она начала учить тебя шести истинам разложения. Когда я вернусь, спрошу первую. Не разочаруй меня, иначе мое настроение станет еще хуже, чем сейчас.

Она, недовольная приказом прекратить охрану, ушла, оставив его в одиночестве. Миклош дождался, когда шаги девушки стихнут, ссутулился, сунул руки в карманы брюк и не спеша, без всякого трепета прошел там, где некогда бушевала темная воронка смерча.

Усмехнулся.

– Твоя радость вполне оправданна!

Бальза вздрогнул и тут же разозлился на самого себя за то, что посмел показать свой страх. Его вновь застали врасплох, как тогда, когда он считал, что Хранья уже у него в руках.

– Соломея, – сухо сказал он, – какая приятная встреча.

Вторая глава клана Иллюзий была облачена в изумрудное платьице, изумрудные блестящие башмачки, изумрудные гольфы и очаровательную изумрудную английскую шляпку, на которой росли живые цветы и ползали божьи коровки.

– И я тоже рада видеть тебя, Миклош. – Она пошла к нему, волоча следом за собой молоток для крикета. – Я искренне думаю то, что сказала.

– К чему ты клонишь?

– Разве не Миклош Нахтцеррет как-то сказал Амиру, что телепат слишком привязан к ребенку? – Она невинно посмотрела на тхорнисха.

– Не понимаю, о чем ты. – Он сохранил невозмутимое лицо.

– Быть может, этого еще не случилось? – озадаченно спросила девочка хмурясь. – Ты уже умер?

Господин Бальза скривился. С Лигаментиа всегда так. Они вечно путаются, в каком времени и вселенной находятся в данный момент.

Соломея не дождалась ответа, подошла к нахттотеру, и тому пришлось сдержаться, чтобы не сделать шаг назад или не ударить по ней заклинанием.

– Отдай, пожалуйста. – Девочка протянула руку и, видя его недоумение, пояснила: – У тебя в кармане.

Бальза сунул руку в правый карман пиджака, озадаченно уставился на круглый кожаный мячик, даже не собираясь думать, как он там появился, и протянул лигаментиа, втайне желая затолкать его ей в глотку.

Соломея уронила мяч на пол, взмахнула клюшкой и сильным ударом отправила к потолку. Вниз он не упал, растворившись где-то во мраке.

Никак не прокомментировав это действие девочки, Бальза направился прочь, пока не случилось еще что-нибудь, гораздо более неприятное и странное. Но она окликнула его:

– Ты думаешь, будто являешься первопричиной Витдикты, Бальза. Что все началось с тебя и благодаря тебе может кончиться… Но это не так, – грустно добавила она. – Все началось за много тысячелетий до твоего появления на свет. Ты просто сыграл свою роль, как и многие другие. Не стоит обожествлять свои действия, особенно в прошлом.

– Меня больше интересует будущее, – хрипло ответил он.

– Спроси Иноканоана, он лучше в этом разбирается, я лишь знаю, что оно уже произошло, но вот что случилось с Основателем – не помню.

Ее шляпа поплыла по воздуху, отрастила крылья и, словно воздушный скат-авианосец, начала летать по залу, запуская вверх эскадрильи божьих коровок. Соломея поймала одну из них в кулачок, поднесла его к уху, прислушиваясь, а затем пустила жука ползать по пальцу, напрочь забыв о собеседнике…

Окно было распахнуто, Миклош сидел на подоконнике, на сквозняке и холоде, дожидался от Рэйлен сложенных из бумаги самолетиков, чтобы запустить их на улицу, наблюдая за тем, как их подхватывает холодный весенний ветер. Забава была не слишком интеллектуальной, но занять себя здесь больше было совершенно нечем, а он в отличие от многих других кровных братьев не спешил покидать Северную резиденцию. Не ровен час, наткнешься на Основателя, который вряд ли к тебе расположен.

Уже в тысячный раз господин Бальза подумал, что клан Даханавар следует уничтожить хотя бы за то, что те выращивают телепатов, – и каждый из них спит и видит, как бы стать Основателем и испортить ему, Миклошу, жизнь и привычный комфорт.

Очередной самолетик вместо полета камнем ухнул вниз и зарылся бумажным носом в мокрый песок. Вот и ночью ему снился самолет, ревущий двигателями, несущийся в сером небе, а затем взрывающийся и падающий на ночную землю. Дурной сон, возможно, тут вновь не обошлось без вмешательства лигаментиа. На следующем же сборе старейшин он выскажет свое возмущение и потребует, чтобы никто из клана Иллюзий не смел лезть к нему в голову. Если им так хочется, пусть копаются в пустой башке Фелиции.

– Складывай тщательнее, – велел господин Бальза Рэйлен. – Твои конструкции не долетают до пруда.

– Нахттотер, до него почти двести метров, а сейчас нет ветра. Бумага на такое не способна.

Он посмотрел на нее с глубочайшим презрением:

– Ты всегда найдешь причину оправдаться, Цыпленок. Если не хочешь, так и скажи. Позови Норико, она справится с таким простым заданием гораздо быстрее.

– Норико в Столице по вашему приказу.

– А… Да… Припоминаю. – Миклош швырнул в пасть окна очередной самолет, проследил за его полетом, вздохнул.

Он дал приказ японке найти подходящий материал, из которого в будущем могли бы получиться хорошие тхорнисхи. Клана, настоящего клана, как такового просто не существует. Их всего лишь четверо, даже меньше, чем колдунов. Пора восстанавливать былое величие и желательно сразу подобрать тех, кто будет верен и в ком, возможно, кроется потенциал для превращения в опытных бойцов и повелителей магии тления. Норико с этим справится. Она прекрасно чувствует человеческую натуру, холодно и отстранение отбирая подходящий материал и уничтожая по ходу селекции всяческий недостойный брак.

– Рэйлен, закрой окно. Холодно. Есть какие-нибудь новости?

– В Столице затишье, нахттотер. Пироманы не выходят из своих подземных нор, Хранью и Основателя никто не видел. Колдуны, похоже, что-то выжидают, но если они с кем и делятся информацией, то не с нами.

Миклош вместо ответа посмотрел на вошедшего в комнату Альехо. Испанец поклонился и, не поднимая головы, произнес:

– Посетитель, нахттотер. Кадаверциан.

– Вспомнишь смерть, так она тут как тут, – проворчал господин Бальза и отправился в гостиную.

Там, развалившись в кресле, сидел Грэг, вертя в руках наушники от плеера. Лицо у него было усталым и осунувшимся, видно, катастрофа, постигшая его клан, сильно ударила по мастеру Смерти. Пако, необычно молчаливый и еще более подранный, чем прежде, нахохлившись, расположился на оленьих рогах. Он злобно зыркнул на тхорнисхов фосфоресцирующими глазами и спрятал голову под крыло.

– Здравствуй, Миклош, – сказал Грэг.

– Здравствуй. Прими мои соболезнования в связи с гибелью твоих родственников.

Колдун невесело усмехнулся в усы:

– Не знал, что тхорнисхам есть дело до того, что кто-то умирает. Но спасибо.

– Ты не прав, если считаешь, что смерть твоих сородичей меня не трогает. Они не были моими друзьями и никогда бы ими не стали, как ты знаешь, у меня вообще нет друзей, так что с одной стороны смерть чужаков – это смерть чужаков. Зато с другой стороны – мир потерял опытных магов и огромное количество знаний, не говоря уже о том, что это ослабило всех нас. Так что мне жаль, что это случилось. Жаль, хотя бы из трезвого расчета.

– Вот это уже ближе к истинному нахтцеррет.

Пако издал противный скрежещущий звук из-под крыла.

– Мы можем поговорить с глазу на глаз?

Миклош дал знак помощникам удалиться и сказал, как только за ними закрылась дверь:

– Можешь говорить смело.

– Ты помнишь, как можно одолеть Основателя?

– Да.

– Большой круг до сих пор не подготовлен. У нас нет самого главного.

– Только не говори, что вам требуется вся моя кровь, – с иронией произнес нахттотер, сдувая с рукава пылинку. – После всего, что я сделал для каждого из присутствующих в этом здании, единственное, о чем меня пока еще не попросили, это взойти на мученический крест на благо всех кровососов.

– Я говорю о ревенанте.

– А… – пренебрежительно протянул Миклош, разом поскучнев. – Та мелкая перепуганная пигалица. Я помню фарс на последнем Совете. Какой от нее толк? Основатель оторвет ей голову и даже не вздохнет.

– Она ревенант, в ней течет кровь Корвинусов, и без нее мы не справимся. Я удивлен, что тебе следует объяснять такие вещи.

Бальза зло посмотрел на гостя, но удержался от вертящихся на языке комментариев, решив проявить добрую волю и остаться до поры до времени гостеприимным хозяином.

– Хорошо. Предположим, девчонка нужна для того, чтобы спасти всех нас. Что дальше?

– Основатель действительно охотится на нее и хочет оторвать ревенанту голову как можно скорее. Нам следует доставить ее в Северную резиденцию до начала ритуала. И поторопиться, чтобы сделать это раньше, чем ее найдет он.

– Очень логично, но я помню разговор о том, что она бесследно исчезла. Спряталась так, что не отыщешь.

– Мы узнали, где она. И, чтобы привезти ее, нужна твоя помощь.

– Оч-чень интересно, – протянул Миклош. – Нет, мне даже льстит, что обо мне наконец-то вспомнили. Но подобное предложение больше смахивает на издевательство. Наверное, это Фелиция придумала, раз сочла, будто я стану нянькой для неразумной, несовершеннолетней, плаксивой, перепуганной, ничего не умеющей и, вероятно, еще и падающей в обморок малолетки.

Колдун прищурился:

– Ты не слушаешь меня. Основатель ищет ревенанта, потому что она представляет для него угрозу. Это угроза всем его планам, не меньшая, чем Валерий. В одном живет Витдикта, в другой – древняя магия.

– Так мальчишка согласился на ритуал? – с внезапно вспыхнувшим интересом осведомился Миклош. – Добровольно?

– Да, – ответил Грэг, – он хочет помочь всем нам.

– Какая редкая самоотверженность, – усмехнулся нахттотер. Ему уже порядком надоела беготня вокруг человека, который среди даханавар теперь считался едва ли не спасителем всех кровных братьев. – А он понимает, что, если бы не согласился вселить Основателя, никто не стал бы считаться с его интересами? Нет ничего проще – притащить человека на Большой круг силой. А если ритуал пройдет успешно, убить его, чтобы Основатель уж точно не возродился снова.

Кадаверциан ничего не ответил на это заявление и продолжил твердить о своем: