Текст книги "Киндрэт (Тетралогия)"

Автор книги: Алексей Пехов

Соавторы: Наталья Турчанинова,Елена (1) Бычкова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 98 (всего у книги 107 страниц)

Глава 23
Ученица

Его стиль – чистый хаос, озаренный вспышками ослепительных молний.

Оскар Уайльд. Упадок лжи.

14 мая

Паула стояла на верхней ступеньке стремянки, аккуратно касаясь влажной губкой потемневшей фрески. Справа от нее проступал тусклый рисунок, слева светились яркими красками деревья, поляны, ласточки, носящиеся по голубому небу, и богиня Ника в развевающемся лазоревом хитоне, с широко распахнутыми крыльями, сама похожая на птицу.

Кропотливая работа очень увлекала фэри. Осторожно счищая загрязненный слой, она не думала о том, что происходит за стенами замка. Не думала о Гемране, который совсем отдалился от нее в последнее время.

Это было реальное дело, не связанное с опасной, болезненной магией, и результат, остающийся после нее, радовал. Погруженная в реставрацию фрески, Паула чувствовала себя спокойно впервые за долгое время.

Даханавар были заняты общением с людьми. Кадаверциан укрощали потусторонних сущностей. Тхорнисхи, запертые в одном доме с остальными кланами, мучились от безделья. Вриколакос защищали свой лес, во всяком случае, так говорил Словен. Чем занимался нософорос, и остался ли он вообще в Северной резиденции, трудно было даже предположить. А фэри наслаждались любимой работой, связанной с искусством. Реставрация фресок, восстановление поврежденных гобеленов, создание новых картин или просто уроки живописи у Антониса, все что угодно, лишь бы не чувствовать себя заключенными в замкнутом помещении и беспомощными узниками…

– Прошу прощения, – услышала вдруг Паула молодой, требовательный голос и, посмотрев вниз, увидела Иноканоана.

Издали глава клана Иллюзий напоминал выпускника школы или студента первого курса института, оказавшегося на экскурсии в Северной резиденции. При более внимательном рассмотрении это обманчивое впечатление исчезало. Становилось заметно выражение глаз – мрачноватое, наполненное нечеловеческой мудростью и равнодушием.

Иноканоан неторопливо приближался к фэри, помахивая каким-то прямоугольным свертком, который держал за длинную цепочку. Неизвестный предмет был обернут мокрой тканью, и на каменный пол с нее падали капли.

– Ты Паула? – спросил юноша, снизу вверх глядя на девушку.

– Да, – ответила она удивленно.

– Фэриартос? – уточнил Иноканоан серьезно.

– Да, – вновь подтвердила ученица Александра, пытаясь понять, иронизирует он или действительно не помнит, кто она такая.

– Красиво. – Лигаментиа перевел взгляд на очищенную фреску.

– Да, – в третий раз сказала Паула. – Это прекрасная работа. Очень искусный мастер. И мне хотелось, чтобы все видели ее в прежнем виде, а не потемневшей от времени.

Иноканоан выслушал, а потом сказал неожиданно:

– Иди за мной. – Он развернулся и направился в ту сторону, откуда пришел, но понял, что озадаченная девушка не спешит выполнять его приказ, и оглянулся на нее через плечо. – Пожалуйста.

Фэри вытерла руки полотенцем, висящим на спинке стремянки, спустилась вниз и, продолжая недоумевать, пошла следом за юношей.

В конце коридора лигаментиа остановился, отодвинул в сторону одну из деревянных панелей на стене. За ней обнаружилась узкая грязная лестница, ведущая вниз. Паула не предполагала о существовании этого хода, впрочем, не удивилась бы, узнав, что весь замок изрезан секретными тоннелями и тайными комнатами.

При каждом шаге со ступеней взлетала пыль, тусклый свет скудно пробивался снизу, и черные тени лежали на выступах стен. А в спертом воздухе чувствовался запах тмина.

Лестница закончилась маленьким тамбуром, стены которого какой-то неизвестный художник расписал странными символами. За ним виднелся небольшой зал с высоким сводом. Вместо окон здесь высились арки, в их проемах висели картины – ночные пейзажи.

В центре зала возвышалось большое прямоугольное зеркало. К нему был придвинут узкий столик и два стула. Иноканоан неторопливо размотал мокрую ткань, и Паула увидела под ней плоскую прямоугольную чашу, судя по цвету металла, медную.

Девушка приблизилась. Глава клана Иллюзий достал из-за зеркала кувшин, налил в чашу воды. Придвинул ее ближе к зеркалу. Опустился на один из стульев и кивнул Пауле на соседний.

Сев, та увидела свое отражение рядом с отражением Иноканоана.

– Иллюзия, – сказал Иноканоан, показывая на ее отражение, появившееся рядом с его собственным.

Затем коснулся воды в чаше, и по зеркальной поверхности неожиданно пошла рябь.

– Иллюзия иллюзии, – произнес юноша.

Паула смотрела в зеркало, не отводя взгляда, и в какой-то миг ей показалось, то, что она видит за тонкой преградой стекла, начинает неуловимо меняться. Она еще сама не поняла, в чем суть этого изменения, как вдруг почувствовала руку лигаментиа, неожиданно крепко сжавшую ее запястье.

– А это реальность, – сказал он твердо, – не нужно забывать об этом. Твое тело должно остаться единственной точкой опоры для тебя внутри любой иллюзии.

– Иноканоан, подожди! – воскликнула Паула. – Я не понимаю, что ты хочешь сказать… зачем говоришь это.

Он выпустил ее руку, повернулся, и фэри увидела в его глазах отражение мелких волн, бежавших совсем недавно в зеркале.

– Когда-то лигаментиа и фэриартос были одним кланом, магия тоже была единой, – произнес он задумчиво, – но теперь мы ушли друг от друга слишком далеко. Однако, если у тебя осталась хотя бы крупица нашего таланта, я бы хотел разбудить его.

– Но зачем?

Он пожал плечами и ответил с неожиданной искренностью:

– Мне скучно.

– И какому заклинанию ты хочешь меня научить? – спросила озадаченная девушка.

– У лигаментиа нет заклинаний. – Иноканоан поднялся и, глядя на нее сверху вниз, скептически заметил: – И вряд ли ты научишься создавать иллюзии… Но можешь попробовать менять отражение – это даст тебе возможность усилить собственный дар.

– Ты думаешь, это поможет мне увеличить магический потенциал? – недоверчиво спросила Паула.

– Просто попробуй, – предложил глава клана, – сначала попытайся изменить отражение в зеркале. И увидишь сама, что получится.

– Хорошо, я постараюсь.

Он развернулся и отправился прочь.

Фэри с сомнением посмотрела в зеркало и содрогнулась невольно, увидев, что отражение Иноканоана осталось на прежнем месте, хотя он сам уже вышел из зала.

– Странно, – прошептала она, глядя в глаза призрачного лигаментиа. – Все это очень странно.

Он чуть улыбнулся в ответ, явно забавляясь ее недоверием, а затем растаял, словно чеширский кот, и фэри еще какое-то время мерещилась в прозрачном стекле его улыбка.

– Хотя почему бы и нет.

Девушка села удобнее и стала сосредоточенно смотреть в зеркало.

Сначала ничего не происходило, потом – тоже. Фэри, вглядываясь в свое отражение, машинально поправила прядку волос, упавших на лоб, отметив, что в этом зеркале их цвет темнее, чем в жизни. Потом стала рассматривать помещение, задержала взгляд на ближайшей картине и вдруг увидела, что зазеркальный мир стал меняться. По нему как будто прошло едва заметное движение, а затем из-за спины девушки беззвучно выступил незнакомый мужчина. Он неторопливо приближался, и с каждым шагом в нем появлялось все больше узнаваемых черт. Паула как завороженная следила за ним, не в силах ни повернуться, ни даже просто пошевелиться.

Он остановился, протянул руку, и фэри ощутила легкое, теплое прикосновение.

– Александр, – прошептала она беззвучно, глядя в его улыбающиеся темно-фиолетовые глаза.

Склонила голову и почувствовала щекой его руку на своем плече. Вторая рука коснулась ее волос. Паула застыла, желая как можно дольше ощущать обманчивую иллюзию.

– Я скучаю по тебе, – прошептала она, чувствуя, как от сдерживаемых слез начинает печь в груди.

Он улыбнулся, по его лицу пробежала мгновенная рябь…

– Подожди, не уходи, – воскликнула она, и вдруг рядом с ней прозвучало резкое:

– Паула!

От неожиданности фэри едва не смахнула со стола чашу. Обернулась и увидела Миклоша. Снова взглянула в зеркало: Александр исчез, но тхорнисх там тоже не отражался.

– Как ты оказался здесь? – торопливо спросила она.

– Вошел через дверь, – с усмешкой ответил он, как всегда пристально рассматривая девушку. – Ты что, меня не видела?

Паула покачала головой, не совсем понимая, можно ли считать то, что она наблюдала в зеркале, успешным выполнением задания Иноканоана.

– Иллюзия, – прошептала она, на мгновение закрывая глаза, потом взглянула на нахттотера, улыбнулась через силу. – Ты что-то хотел?

– Все то же самое, – насмешливо ответил он, вынимая из чехла, висящего на поясе, нож клана.

– Миклош, – устало вздохнула фэри, – я уже говорила, что ничего не смогу сделать. Артефакт слишком силен, а я… – Она запнулась, забыв, какие доводы хотела привести – изогнутый клинок, отсвечивающий зловещей синевой, был направлен прямо ей в грудь.

Паула изумленно посмотрела на тхорнисха, увидела кривую улыбку на его губах и жесткую решимость в холодных голубых глазах. Если это была шутка, то очень неудачная.

– Миклош! Что ты делаешь?!

Он улыбнулся, словно предвкушая нечто чрезвычайно приятное. И размахнулся. Фэри вскочила, уворачиваясь, но кончик лезвия распорол ее блузку на груди.

«Сейчас он меня зарежет», – мелькнула в голове быстрая паническая мысль.

Второй удар пришелся по зеркалу. На пол брызнули мелкие осколки. Полетел в сторону стул, попавшийся под ноги нахттотеру.

Паула бросилась к двери. Но тхорнисх оказался быстрее. На этот раз молниеносное движение ножа задело рукав. Клочок тонкого кружева медленно полетел на пол.

– Ты с ума сошел?!

Холодные пальцы сжали ее горло и швырнули прочь от выхода. Фэри упала возле зеркала, прямо в мелкое крошево осколков. Бальза, самодовольно глядя на поверженную жертву, неторопливо приближался, кинжал в его руке начал светиться.

Сейчас не было времени разбираться – действительно нахттотер лишился разума или просто решил позабавиться от скуки. Паула вдруг вспомнила – на одной из картин, самой дальней, был изображен пир богов. С внезапной вспышкой ярости фэри мгновенно представила это полотно и направила на нее магическое усилие, на которое только была способна. И в то же самое мгновение из пустоты зала вылетел огромный светящийся серебром трезубец, просвистел над головой девушки и вонзился в Миклоша. Должен был вонзиться, но фигура нахттотера развеялась, словно была вылита из тумана. Оружие Посейдона с оглушительным звоном упало на каменный пол и также исчезло.

Фэри потрясла головой, пытаясь понять, что происходит. Зеркало оказалось целым, стулья стояли на прежних местах. Девушка поднялась с пола, потрогала разрезанный рукав, посмотрела на свое бледное растрепанное отражение и увидела, как оно начало меняться. Уменьшался ее рост, становились длиннее волосы, мельче – черты лица, а глаза – больше, одежда превратилась в наряд девочки-подростка – короткая юбка, полосатые чулки, кофточка с рукавами-фонариками, разноцветные пластиковые браслеты на запястьях. Из зеркала на Паулу смотрела Соломея.

Фэри отшатнулась от отражения, невольно опустила голову, рассматривая себя, и увидела ту же самую одежду, что и в зеркале, те же самые худые руки с тонкими полудетскими пальцами и короткими ногтями. Острые коленки, обтянутые полосатой тканью. На голове нащупала два хвостика, перетянутых резинками.

– Это всего лишь иллюзия, – сказала она сама себе и тут же вздрогнула, услышав чужой голос.

Паула шагнула от зеркала, развернулась и бросилась прочь из безумной комнаты. Но не убежала далеко. Почти у самой двери споткнулась, едва не упала, и в тот же миг ее подхватили сильные руки. Поставили на ноги, продолжая бережно придерживать за плечи.

Подняв голову, фэри увидела Иноканоана. Он оказался выше нее почти на полголовы, хотя в реальности Паула была с ним одного роста. Лигаментиа улыбался, глядя на нее сверху вниз.

– Что случилось? Куда ты так спешишь?

– Иноканоан, если это делаешь ты, то это совсем не забавно! – выпалила девушка, чуть поморщившись от звуков чужого голоса, срывающихся с ее губ. – Твои иллюзии сводят меня с ума.

Он чуть нахмурился, отодвинул ее на расстояние вытянутых рук и спросил:

– О чем ты говоришь?

– Пожалуйста, верни мне обратно мою внешность.

– Твою внешность? – Он рассмеялся и развернул ее к зеркалу. – По-моему, она не изменилась. Впрочем, если это какая-то игра, то я удовольствием приму в ней участие. Если ты объяснишь правила.

– Иноканоан, – как можно спокойнее сказала фэри, отводя взгляд от своего нового отражения, – если ты забыл, что происходит, я объясню. Ты привел меня в эту комнату, чтобы научить работать с иллюзиями. И, как только ты вышел, начали происходить очень странные вещи…

Он выслушал ее с преувеличенно серьезным видом и сказал:

– Ну вообще-то с иллюзиями всегда происходят самые странные вещи, Соломея.

– Я не Соломея! – воскликнула девушка, отшатнувшись от сумасшедшего лигаментиа. – Я Паула!

– Ну да, – рассмеялся он. – А я – мастер Смерти.

Лицо Иноканоана вдруг стало расплываться. Черты текли, словно горячий воск. Закипали, плавились, явно готовясь принять другую форму. И, пожалуй, это было самым страшным из того, что она видела сегодня.

Девушка вскрикнула и опять бросилась бежать. На этот раз ей удалось выскочить за дверь. Фэри пробежала по узкому коридорчику, взлетела вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Оказалась в просторном полутемном зале с окнами, выходящими на улицу, вдохнула свежий весенний воздух, струящийся со двора.

И, задыхаясь от быстрого бега, вдруг увидела серую спину оборотня, мелькнувшую у дальних колонн.

– Словен! – закричала она так, что по залу заметалось громкое эхо.

Вриколакос удивленно обернулся, а девушка уже подбежала к нему.

– Это ты?! – воскликнула она, крепко держа оборотня за куртку на груди. – Ты настоящий?

– Паула, что с тобой?

– Ты можешь мне сказать, то, что происходит сейчас – реальность? Ты реальный?!

Оборотень мягко отцепил от себя ее руки, а затем несильно хлопнул по щеке ладонью. Фэри зажмурилась на мгновение и тут же открыла глаза, приходя в себя.

– Так лучше? – деловито спросил вриколакос.

– Да. Спасибо, – пытаясь отдышаться, ответила она.

– Что случилось?

– Ничего… Шутки Иноканоана. Ему скучно, и он пытался приобщить меня к своей магии, – начала объяснять Паула и вдруг спохватилась: – Как я выгляжу?

– Ошарашенной, – с легкой усмешкой отозвался вриколакос.

– Да нет! – с досадой отмахнулась девушка. – Я похожа на себя прежнюю?

– А на кого еще ты можешь быть похожа? – ворчливо спросил он.

Паула поспешила подойти к окну, опасливо посмотрела в стекло и с облегчением поняла, что иллюзия Иноканоана рассеялась. Она снова стала собой, без полосатых жутких чулок на ногах и браслетов на худых запястьях.

– Пойдем-ка, я провожу тебя в твою комнату, – предложил Словен, посмеиваясь. – Ты сегодня, похоже, перетрудилась.

Фэри не ответила. Она смотрела в окно, не чувствуя, что до боли в пальцах сжимает подоконник. В темно-синем весеннем небе парила черная тень. Издали она напоминала гигантскую летучую мышь. Но чем больше приближалась, тем яснее становилась различима длинная гибкая шея, многосуставчатые крылья с перепонками и поджатые лапы. Пауле казалось, что существо несется прямо на нее. Но этого не могло быть. Крест Основателя надежно сдерживал всех кадаверцианских тварей в отдалении от Северной резиденции. Во всяком случае, так уверяли некроманты.

– Тёмный Охотник, – пробормотал Словен, – как он мог… – Вриколакос запнулся, схватил Паулу за руку и потащил за собой. – Уходим! Немедленно!

Послышался звон разбитого стекла, и в комнату ворвалась огромная черная тварь. Фэри не услышала свой вопль и проклятия оборотня, заглушенные низким, нарастающим воем. Охотник рухнул на пол, перегораживая выход, неловко задел крылом за колонну, вытянул шею, покрытую редкой шерстью, тут же снова поднялся в воздух и ринулся на добычу.

Ни картин, ни барельефов с изображением вооруженных богов здесь не было. Здесь не было вообще никаких изображений.

Словен оттолкнул Паулу себе за спину. Фэри почувствовала исходящую от него волну звериной силы – он готовился преобразиться в волка, но в этом не было никакого смысла. От Тёмного Охотника невозможно бежать ни в образе зверя, ни в образе человека.

И, как будто понимая это, Словен не спешил нападать. Тварь неторопливо взмахивала крыльями, и в ее маленьких глазках, устремленных на девушку, засветились голод и нетерпение.

Паула почувствовала запах потустороннего существа – свежей разрытой земли и зеленой травы, и вдруг поняла, что надо делать. Страх прошел. Стена за ее спиной вспыхнула желтым светом. Фэри выбрала первое, что пришло ей в голову – берег Средиземного моря, и выплеснула свою яркую фантазию на серые камни. Это оказалось очень тяжело и почти больно – превращать в материю зыбкое видение. Доля секунды, и вот на стене появилось изображение, становящееся все более четким.

На Паулу повеяло теплым ветром, а Тёмный Охотник, как будто ощутив, что добыча сейчас сбежит, ринулся на нее с громким яростным воплем. И тогда она потянула Словена за собой и шагнула прямо в картину. Черная ночь вокруг вдруг приобрела краски и запахи. Море, становясь все более реальным, глубоко дышало и шелестело прибоем. Купол неба над ним светился яркими звездами. Пахло водорослями и солью.

– Как ты это сделала? – спросил Словен, крепко сжимая ее руку.

– Просто представила.

Под ногами хрустнула галька. Повеяло прохладным ветром, пахнущим магнолиями.

– Никогда не был на море, – задумчиво сказал вриколакос. Подошел к воде, опустился на корточки и погрузил руки в волну. Оглянулся на девушку через плечо. – Оно настоящее.

В какой-то миг она подумала, что эта картина напоминает ей то самое зеркало с чашей, наполненной водой, придвинутой к самому стеклу. И в тот же миг все вокруг потемнело.

– Отлично, – услышала она довольный голос Иноканоана и очнулась.

Паула по-прежнему сидела перед своим отражением в зеркале. Сердце колотилось в груди как бешеное. В воздухе все еще плыл аромат моря.

Лигаментиа стоял рядом, опираясь о спинку ее стула.

– Ты прекрасно справилась, – благосклонно произнес он, – не думал, что у тебя такая богатая фантазия.

– Зачем ты это сделал? – прошептала фэри, все еще чувствуя себя выпавшей из этой реальности.

– Теперь ты знаешь, как можно защищаться от слуг кадаверциан, – пожал плечами Иноканоан. – Просто уйдешь. И даже если ни одного произведения искусства не окажется рядом – ты создашь свое.

– Знаю, но… все же почему ты сделал это для меня?

– Мне скучно, – повторил он, превращаясь из высокомерного жестокого кровного брата в одинокого мальчишку: – Соломеи больше нет, и мне не с кем говорить. – Лигаментиа улыбнулся неожиданно, как-то странно глядя на нее. – А ты забавная.

Видимо, это можно было считать комплиментом.

– Ты тоже.

Иноканоан рассмеялся. Взял чашу со стола, выплеснул из нее воду на пол, и та тут же испарилась, поднявшись в воздух легким прозрачным облачком.

Глава 24
Смерть на рейде

Поверить я способен во что угодно, и тем охотнее, чем оно невероятнее.

Оскар Уайльд. Портрет Дориана Грея.

15 мая Дарэл Даханавар

В вестибюле нас уже ждали несколько человек. Среди них я увидел Берта – собрат с необычным для него дружелюбием и обстоятельностью проводил инструктаж. Дориана среди людей не было. Мальчишка, довольный возвращением «родителей», в благодарность пытался предложить Кристофу свою помощь, но колдун вежливо отказался, и подросток в сопровождении Виттории удалился.

Присоединиться к отправляющимся в город мы не успели. Я почувствовал приближение колючего огня, оглянулся и увидел асимана. Обычно высокомерный и невозмутимый Якоб выглядел напряженным и встревоженным. Даже его роскошная алая мантия казалась потускневшей и потрепанной. Он недовольно взглянул в мою сторону, повернулся ко мне спиной и сказал кадаверциану:

– Кристоф, я хотел бы поговорить с тобой.

– Говори, – невозмутимо отозвался колдун.

Якоб снова покосился на меня. Его напрягало мое присутствие. Он не хотел разговаривать о своих проблемах при мне, более того – просить, хотя я уже понял, в чем причина его беспокойства.

– Если возможно, наедине, – сказал он, понизив голос.

– Извини, у меня нет времени на то, чтобы устраивать аудиенции, – холодно заметил кадаверциан. – Говори сейчас или жди, пока я вернусь.

Асиман с трудом, но проглотил это пренебрежение:

– Мой ученик… Кайл в городе. Ему нужна помощь.

– Неужели? – довольно равнодушно отозвался Крис.

– Магистр вместе с выжившими учениками покинул Столицу еще до того, как началось все это. – Якоб повел подбородком, словно ворот мантии душил его. – А Кайл остался здесь.

– Редкая самоотверженность, – все так же безучастно сказал кадаверциан, но я видел в его глазах нечто напоминающее злорадство.

– Я говорил с ним, – продолжил асиман, и в его памяти мелькнули тягостные воспоминания, вызванные криком о помощи. – Он не может самостоятельно добраться сюда. Он в беде и не продержится долго. – Якоб запнулся и снова заговорил, переламывая свое самолюбие и неприязнь к кадаверциану: – Прошу тебя, помоги. Я не останусь в долгу.

– И что ты можешь мне предложить?

– Все, что угодно, – тут же отозвался Якоб. – Любые заклинания огня, любые артефакты, любая информация, любая помощь тебе, твоим ученикам или друзьям…

Он говорил правду и был действительно готов на многое. Кристоф задумался. Я видел, что он всерьез размышляет над этим предложением, а не просто тянет время, чтобы насладиться беспомощностью давнего недоброжелателя. А я подумал о том, согласился ли бы я помочь ему после всего того, что сделали асиман. Гибель Флоры, к которой они приложили руку, обращение Лориана, покушение на Вивиана, из-за чего ученик Кристофа лишился своего тела, нападение на мой клан. Конечно, у всех этих событий была и своя обратная сторона. По крайней мере к двум из них был причастен Основатель.

– Если сомневаешься в моей искренности, попроси телепата прочитать мои мысли, – снова заговорил Якоб, обеспокоенный долгим молчанием колдуна. – Я не откажусь от своего слова.

– Не знаю, что думает по этому поводу Кристоф. Но, по-моему, будет правильно, если твой ученик погибнет, – заметил я. – Приятно знать, что справедливость в мире все же существует.

Асиман побагровел. Казалось, ярость, захлестывающая его сейчас, выплеснется на ступени лестницы огненной волной. Стоящие внизу подняли головы, глядя на сцену, разыгрывающуюся перед ними. Берт, забыв о людях, с интересом ожидал, чем закончится наш разговор.

– Похоже, у тебя нет друзей, которые пришли бы тебе на помощь. Приходится обращаться к врагам. Жалкая участь.

Якоб промолчал, сильнейшим усилием воли подавив бешенство. Он был готов выслушивать и игнорировать мои оскорбления, лишь бы колдун согласился помочь его ученику.

– Где он находится? – обратился мастер Смерти к асиману.

– В высотном здании на Садовой, – поспешно ответил тот.

– Я подумаю, что можно сделать.

Якоб молча наклонил голову. Он не был уверен в том, что Кристоф действительно поможет его ученику. Но ему ничего не оставалось, кроме как надеяться.

Оставив асимана наедине с его сомнениями и проблемами, мы спустились вниз. Люди невольно расступились перед кадаверцианом, глядя на него с недоверием и легкой опаской. Среди них я узнал Влада, того самого парня, которого привезла Дона, и дружески кивнул ему. Он криво улыбнулся в ответ.

– Я поеду с вами, – сказал мне Берт, глядя в сторону. – Фелиция считает, что тебе может понадобиться помощь.

– А я подумал, ты сам вызвался, решив оказать добровольную поддержку.

Он молча скривился, не разделяя моего дружелюбия, и отошел к людям.

– Еще раз напоминаю, делаем все аккуратно, спокойно и быстро, – снова обратился к ним мой собрат. – Первая группа едет со мной. Вторая – с Дарэлом. Это Кристоф и… – Берт обернулся к входящему в замок ученику колдуна, – Вивиан. Они будут обеспечивать вашу безопасность. Так что повторяю снова, ни с кем ничего не случится.

Лица людей стали более спокойными и сосредоточенными. Кадаверциан больше не казались им пугающе зловещими.

Кристоф, который, по словам даханавара, должен был обеспечивать охрану горстке людей, молча обменялся выразительным взглядом с Вивианом и первым вышел из замка.

Машины медленно ехали по дороге.

Я сидел за рулем первой. Кристоф занял место рядом. В окно, открытое с его стороны, влетал прохладный ветерок, но я не мог оценить аромат весны, его забивал запах аниса – неотъемлемого атрибута кадаверцианской магии. Он перебивал даже запах гари, временами приползающий от домов. На кончиках пальцев кадаверциана непрерывно тлел зеленый огонек, а я ощущал, как он буквально продирается сквозь темную пелену, окружающую нас.

Больше не пытаясь почувствовать город, я старательно отгораживался от его эманаций. Дико было думать, что многие мои человеческие друзья, знакомые и приятели мертвы. И даже если семье кадаверциан удастся все исправить, для меня никогда уже этот мир не станет прежним.

Вивиан и Берт с остальными людьми ехали следом за нами, и оттуда текла, задевая меня, вторая волна некротической магии.

Шоссе было забито машинами – брошенными, сгоревшими, покореженными. В некоторых все еще сидели пассажиры. Проезжая мимо одного из таких автомобилей, я увидел серые тонкие тени, вьющиеся вокруг трупов.

Многие существа, не видимые мной и нашими человеческими спутниками, предпочитали вообще не приближаться к некромантам. Тени других мелькали неподалеку. И среди них появлялись вполне человеческие силуэты, принадлежащие явно нечеловеческим сущностям. Со времени моего последнего недавнего пребывания в городе здесь прибавилось новых жителей.

На паре придорожных столбов я увидел плети ядовито-зеленого плюща, пока еще робко карабкающегося наверх. Кое-где дорогу заслоняли густые полосы тумана, и сквозь него не мог пробиться свет фар.

Пассажиры, находящиеся рядом со мной в просторном салоне машины, молчали. Я чувствовал напряженную собранность и настороженность людей. Стараниями Влада они уже знали, что происходит в Столице. Естественно, не все, только в общих чертах, деликатно обрисованных Доной. Но и этого им хватало.

За недолгую дорогу от Северной резиденции до города я успел познакомитьсяс ними и теперь знал краткую историю каждого. Романа вместе с женой и пятилетней дочерью привез Грэг, подобрал на дороге, пересадив из разбитой машины в свой джип, и доставил в безопасное место. Антон, персональный донор Констанс, был вывезен одним из первых, узнал наконец о том, что представляет собой девушка, с которой он общается, и теперь испытывал мучительные угрызения совести за свое преимущество перед остальными людьми и мечтал оказаться полезным. Влад случайно очутился в нужном месте в нужное время…

Словно почувствовав, что я думаю о нем, парень громко кашлянул и сказал, выражая общее мнение:

– Дарэл, нам бы оружие.

– Бесполезно, – пробормотал Кристоф, занятый какими-то своими мыслями.

– Оно вам не поможет, – пояснил я, поворачиваясь к людям. – Оно не действует на этих… существ.

– Видели, – угрюмо отозвался Роман, светловолосый мужчина с недавно зажившим шрамом на щеке. – Но с ружьем было бы спокойнее.

– Это точно, – подхватил Антон.

«Не стоит, конечно, вытаскивать этого идиота асимана…» – задумчиво произнес Кристоф мысленно, отвлекая меня от беседы с людьми.

«А ты принял решение, что будешь заниматься этим?»

«Отправлю Вивиана, – кивнул колдун. – А он пусть сам смотрит, получится у него спасти щенка-пиромана или нет».

Я усмехнулся и обратилсяк ученику кадаверциана:

«Вив, как насчет спасательной экспедиции?»

«А что, у меня есть выбор?» – довольно нелюбезно отозвался он.

Воспитанник некроманта был сильно не в духе. И для того имелись причины. За несколько минут до того, как мы сели в машины, из Северной резиденции вышел злой, осатаневший от безделья Миклош и заявил непререкаемым тоном:

– Я еду с вами.

Рейлен, прихрамывая, спешила следом за тхорнисхом и пыталась взывать к его здравомыслию:

– Нахттотер, там опасно! Вы не должны так рисковать!

– Опасно станет здесь, если я просижу в этой дыре хотя бы еще час, – рявкнул он.

– Тогда и я поеду с вами, – ответила девушка упрямо.

– Места как раз закончились, – отрезал Бальза.

Вивиан промолчал, хотя в его чувствах не появилось особого восторга по поводу путешествия в компании Миклоша. Берт выразился более определенно:

– Я резко против. Люди и тхорнисх не совместимы. Я не собираюсь всю дорогу тратить свои силы на то, чтобы успокаивать смертных лишь потому, что кое-кто будет изливать на них потоки презрения.

Кристоф и Вив многозначительно переглянулись, но разумно не желали участвовать в дальнейшем развитии конфликта. Я доброжелательно велел Берту угомониться, потому что Бальза начал излучать уже прямо-таки материальную ненависть. Нахттотер забрался в машину Вивиана, приказал Рейлен отстать и заняться лечением раны, полученной во время изгнания Основателя, а мы наконец отправились в город.

И теперь ученик кадаверциана должен был всю дорогу наблюдать за проявлениями презрительного высокомерия тхорнисха и здорового скептицизма даханавара.

«Крис предлагает тебе заняться спасением асимана», – продолжил я общение с угрюмым молодым некромантом.

Он помолчал, но спустя мгновение пришел уверенный ответ:

«Ладно, это лучше, чем мотаться по супермаркетам».

Я думал точно так же, однако все же по супермаркетам, по выражению Вивиана, нам всем «помотаться» пришлось.

Первый магазин, куда мы ехали, оказался разгромлен. Выбиты витрины, вырваны двери, вывеска, когда-то светившаяся разноцветными огнями, висела на обрывках проводов. У входа стояли, вернее, лежали несколько расплющенных машин. Создавалось впечатление, будто они попали под пресс, или кто-то наступил на них, вдавив в стоянку так, что асфальт пошел трещинами.

В соседних высотных домах все окна также были разбиты и смотрели вниз черными пустыми провалами.

В квадратных кусочках земли, оставленных в полотне тротуара, рядом с супермаркетом росли два дерева. На их ветвях с молодыми зелеными листочками висели какие-то странные темные гирлянды, и к аромату свежей зелени примешивался запах гнили и старой крови. Присмотревшись, я понял, что кто-то постарался «украсить» их в соответствии со своими представлениями о красоте, развесив внутренности какого-то животного.

– Пойду взгляну, что там, – произнес Кристоф, открывая дверь и выбираясь на улицу.

– Мы пока ждем, – сказал я людям, напряженно следящим за некромантом, и мысленно передал то же самое Вивиану.

Ученик колдуна отозвался какой-то неопределенной, но утвердительной мыслью.

Кристоф скрылся в магазине. Спустя несколько минут я почувствовал всплеск кадаверцианской магии, а еще через пару – мастер Смерти вернулся. Спокойно занял свое место и велел: