Текст книги "Игра Мелины Мерод. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александра Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Кивнув, паренёк шустро покидает кабинет.

– У вас есть какие-нибудь вопросы к обвиняемому? – спрашивает у меня Килье.

– К подозреваемому, – поправляю первым делом. – Пока нет. Нужно проверить то, что он написал. Однако для начала мне бы хотелось услышать мнение господина Сакре.

– О чём?

Вопрос вторит скрипу открывающейся двери.

– Вот об этом, – я протягиваю господину эксперту пару листов и указываю на особо интересные фразы господина Менси.

Антуан поначалу подслеповато щурится, пытаясь разобрать мелкий убористый почерк, но быстро сдаётся и лезет в карман за очками.

Вторая попытка оказывается успешной.

– Интересно-интересно, – бормочет он себе под нос. – Даже так!

– Что скажете? – я забираю у Сакре бумаги, чтобы ему было легче справиться с очками.

– Я не специалист, – он сразу снимает с себя ответственность, – но, на мой взгляд, на лицо все признаки нервного расстройства. Касательно убийства я даю гарантию девяносто процентов на то, что оно совершено в состоянии аффекта.

– Как же так?! – возмущается господин Килье. – Неужели ему могут вынести оправдательный приговор.

Мы с Антуаном переглядываемся. Не блещущее профессионализмом поведение следователя подсказывает, что ранее господину Килье не приходилось вести дела подобного толка. Хотя мы тоже хороши: обсуждаем признательные показания в присутствии подозреваемого!

– Господин Килье, мне искренне жаль госпожу Амори, но предприятия господина Менси покрывает порядка сорока восьми процентов объёма стали, выпускаемой в Дийоне, – объясняю некоторые реалии. – В его портфеле, насколько мне известно, есть даже госзаказ. Если господину Менси вынесут обвинительный приговор, это, возможно, будет справедливо, но в масштабах страны печально. Нужно будет хотя бы адвоката толкового найти, чтобы тот выбил разрешение на ведение дел, пока идёт следствие.

– А чем вам Пюри не угодил?

– Что? – я делаю удивлённые глаза и поворачиваюсь к Сакре.

– Пригласите Пюри. Он же ваш друг.

Принимаю задумчивый вид.

– Даже не знаю… – я будто размышляю вслух. – Он может быть занят, но я, конечно, свяжусь с ним и спрошу. Господин Менси, вы не станете возражать, если ваши интересы будет защищать Самюэль Пюри.

Господину Менси в отличие от меня нет нужды изображать удивление.

– Я… да, конечно, я не стану возражать.

Похоже, он удивлён скорости, с которой развиваются события, и тому, что я держу своё слово.

– Вот и славно! – я опять оборачиваюсь к Сакре. – Кто-нибудь из ваших ребят может провести освидетельствование господина Менси.

Эксперт, как и ожидалось, отрицательно качает головой.

– Нет, госпожа да Мерод, у них специализация другая. Эксперта тоже нужно из столицы приглашать.

– Вы не знаете, случаем, кто сейчас более-менее свободен и согласится приехать в Фабье?

Сакре смеётся.

– Вы забыли, что эксперты, в отличие от адвокатов, не могут легко распоряжаться своим временем. Кого выпишем, тот и приедет!

Я опускаю глазки в пол, изображая смущение. А мысленно, умоляю Антуана зацепиться за слово «свободен» и предложить нужную мне кандидатуру.

– Простите, но вы должны понять! Впервые в практике мне не приходится распутывать преступление как клубок, потому что предполагаемый преступник является с повинной!

Эксперт качает головой, вынужденный признать неординарность ситуации.

– Я позвоню в бюро и попрошу прислать нам Аманди.

– Рена? – уточняю удивлённо, а потом исправляюсь, словно поняла ошибку. – О! Вы имеете в виду Полин!

– Именно её, – кивает Сакре.

– Отличный выбор, – произношу спокойно.

Уверена, ничто не выдаёт моё ликование!

– В таком случае нам пора разойтись и заняться делами, – подытоживает Антуан.

Господин Килье активно кивает, я же мило улыбаюсь.

– А что будет со мной? – подаёт голос господин Менси.

– Вам придётся задержаться тут ненадолго, – отвечаю, опередив собеседников. – Я прямо сейчас свяжусь с господином Пюри. Полагаю, как только он тут появится, – если, конечно, он свободен – вы отправитесь в гостиницу.

– Я отделаюсь подпиской о невыезде? – спрашивает мужчина шокированным голосом.

– Пока да.

Меня буквально раздирает от кипучей жажды деятельности, поэтому я быстренько со всеми прощаюсь и выпархиваю из допросной.

Мне известно, что Самюэль сейчас не занят и возьмётся за дело Менси с великим удовольствием. Он питает слабость к промышленной братии. Должно быть, любовь к ней ему привила тётушка.

Полин. С Полин всё будет просто! Как-то Рен обмолвился о том, что его супруга в определённом смысле теряет форму во время беременности. По счастливому стечению обстоятельств чета Аманди сейчас ждёт второго ребёнка. Если Полин настроить должным образом перед встречей с Менси, то во время освидетельствования и в зале суда она «почувствует» то, что нужно мне. А как себя вести господину Менси я уже объяснила!

ГЛАВА 8

События последних недель развивались так стремительно, что, окажись я неподготовленной, могла бы заработать головную боль или нервное расстройство. Безумная круговерть началась с малого: приезда Самюэля. К обеду того дня, когда Жорж Менси признался в убийстве Юдо Амори, ему предъявили обвинения в убийстве, а к вечеру стараниями моего друга уже отпустили взяв подписку о невыезде.

Я организовала рабочий процесс команды в Управлении таким образом, что чрез сутки показания Менси были проверены, все нужные документы составлены, заключения и акты подписаны. Дело отправилось дальше. В моём участии необходимость отпала, поэтому я покинула Фабье. Сильвэн узнал о моём отъезде из беседы по галофону, потому как после визита к Лили и Арно, он вынужден был сразу же отправиться в Арбейн, решать какие-то деловые вопросы.

В Главном Управлении меня обрадовали, заявив, что заявление на отпуск пока не подписано. Я попросила господина Кассе уничтожить его и разрешить мне поработать ещё две недели, торжественно пообещав по окончании этого срока самостоятельно написать заявление, не дожидаясь подлога с его стороны. Подумав, он согласился, и я погрузилась в рутину, приводя все свои рабочие бумаги в порядок.

Преступники Дийона отнеслись с пониманием к моим планам и не совершали никаких деяний, могущих привлечь интерес отдела по особым делам. Сильвэн тоже с головой ушёл в работу. Несмотря на то, что он совершал визиты в столицу, они были распланированы по минутам и господин ла Лэкре с трудом выкраивал время на беседы по галофону. Правда, каждый раз он сетовал на свою загруженность, невозможность встретиться и признавался, что безумно скучает по мне. Я тоже скучала. Пока. Однако бумажная волокита не давала возможности увязнуть в этом чувстве. А ещё мне было больно, но я упорно продолжала просить Единого помочь Сильвэну забыть меня как можно скорее.

Через две недели в Фабье состоялся суд. Самюэль связался со мной сразу же после окончания заседания, чтобы рассказать о своём успехе и о том, как протекал процесс. Вопреки моим заверениям судью пригласили из Розеля. Видимо, узнав о том, чьё дело слушается, нужные люди сообразили, чем может обернуться обвинительный приговор, и решили подстраховаться. Да, заводы Менси со стороны напоминают отлаженный механизм, но на самом деле, его детище больше похоже на живой организм, сердцем которого является его создатель – Жорж Менси. Не станет его – дело развалится. Директора и прочий руководящий персонал – это мозг, но он не способен функционировать без сердца.

Когда я узнала, что Менси оправдали, то мысленно поблагодарила Полин за помощь. Если бы не её однозначные заключения в пользу мужчины, мой план затрещал бы по швам! Разумеется, заслуга Самюэля тоже была не малой, но ему я об этом ничего не сказала, а он не стал настаивать, искренне уверенный в том, что я приняла приговор, как личную неудачу, если не оскорбление. Разубеждать его в мои планы не входило.

Господин Менси не стал затягивать с ответными любезностями. О первой – той, о которой мы договорились – я узнала из газет спустя три дня со дня завершения процесса. Журналист криминальной хроники сообщал, что в Фабье было найдено тело госпожи Обэ Амори. Уголовное дело в связи с этим происшествием заводить не стали, несмотря на определённые стечения обстоятельств, – я восприняла этот оборот, как ссылку на убийство её сестры и дело Менси – поскольку у полиции не возникло сомнений в том, что с госпожой Обэ произошёл несчастный случай. По мнению экспертов, прибывших на место трагедии, женщина сорвалась с обрыва, когда гуляла вечером недалеко от дома. Пусть высота его была небольшой, но падение оказалось крайне неудачным. Несчастная сломала шею и скончалась на месте.

После прочтения статьи я не ощутила ни удовлетворения, ни радости. Не было ничего. Только пальцы внезапно сделались холодными как лёд.

Прошло ещё пять дней, когда на первых полосах всех газет появилась шокирующая новость: Жорж Менси, крупный промышленник, недавно завершивший бракоразводный процесс и получивший возможность начать жизнь с чистого листа, после вынесения оправдательного приговора по делу об убийстве Юдо Амори покончил жизнь самоубийством.

Дабы не наводить панику и не обрушивать рынки, все издания опубликовали заметку о том, что господин Менси пошёл на это шаг осознанно, понимая все последствия своего ухода из жизни. Он привёл дела в порядок и оставил исчерпывающие рекомендации для руководства, полномочный представитель которого уже озвучил отношение к предписаниям, назвав их в высшей степени полезными и рабочими. По его словам, они помогут предприятию Менси продержаться на плаву до тех пор, пока не будет определён новый глава концерна.

Полагаю, автором идеи размещения этой заметки в статье, больше похожей на некролог, стали чиновники нескольких министерств сразу. Им не хотелось наводить порядок в том хаосе, который неизбежно бы образовался без успокоительных строк интервью с неким господином Клои.

Об этой услуге я господина Менси не просила, но не сомневалась: он сам её окажет. Можно было сколько угодно уговаривать себя в том, что справедливость свершилась по законам Од. По законам Дийона доведение до самоубийства – уголовно наказуемое деяние. Мне оставалось надеяться лишь на то, что мне удалось совершить идеальное преступление, и никто и никогда не узнает о моей причастности к нему.

В тот же день, что вышла новость о кончине Менси я написала заявление на отпуск с последующим увольнением. Выражение, появившееся на лице моего начальника, когда до него дошёл смысл моего прошения, я не забуду никогда. Однако он его подписал и не задал ни одного вопроса.

ГЛАВА 9

Сегодня ночью мне приснился дядюшка Маркрэ. Он вопреки обыкновению хмурился, поджимал губы и качал головой. Все попытки вытянуть из него объяснение недовольству разбились о стену молчания, как волна о скалы во время прилива.

Проснувшись, я не смогла сомкнуть глаз. Если в сновидении я не понимала, чем расстроен родственник, то в состоянии бодрствования всё стало предельно ясно. Будь он жив и узнай, что я натворила, реакция с его стороны была такой же. Возможно, даже хуже.

Много лет назад папенька сумел связать чувство вседозволенности, пустившее корни в моей душе, с тем давним случаем, когда я стала свидетелем безнаказанности преступника. Пусть в глазах взрослых всё выглядело жестокой шуткой, жертвой которой стал мой кот, а в роли шутника выступил соседский мальчишка, инцидент привёл к определённым последствиям. Эти последствия папеньке и дядюшке пришлось устранять в течение нескольких лет. И вот всё вернулось к тому моменту, с которого началось.

Я слишком привыкла, что многие вещи, которые я себе позволяла на службе оставались незамеченными коллегами и начальством. Слишком увлеклась, поддавшись азарту. Слишком крепко в моём сознании засел девиз Академии. Справедливость – превыше всего. Этим можно оправдать многое.

А, возможно, я просто устала. Устала от того, что, даже зная, кто убийца или вор, вынуждена кропотливо собирать доказательства вины, строить из них несокрушимые стены, которые не смог бы сломать и Самюэль. Особенно мерзко становилось, когда все знали о виновности преступника, но начинали юлить, изворачиваться и угрожать. Наверное, поэтому я и поддалась порыву разрешить проблему с Обэ Амори и Жоржем Менси таким способом.

Да, я испытываю страх от осознания содеянного. Единый – свидетель, теперь на моей совести две жизни! Но я всё равно не считаю свой поступок аморальным. Он совершён не по закону, а по справедливости. Если кому-то покажется, что я ошибаюсь, эти люди непременно меня найдут и сообщат о своём недовольстве. Жаль только, эта встреча станет последней в моей жизни, но позора и огласки удастся избежать. Если же кто-то из коллег по цеху докопается до истины, мне и Самюэль не поможет. В таком случае меня ожидает бесславный конец.

– Мелина?! – госпожа Асти удивлена, застав меня в седьмом часу на кухне. – Что же вам не спится? Вы же в отпуске!

Я неопределённо пожимаю плечом и тут же ловлю сползшую до самой кисти шаль.

– Не привыкла ещё.

– К безделью быстро привыкаешь! – фыркает соседка, подходя к разделочному столу. – Что вам приготовить на завтрак? – она оборачивается ко мне. – Я могу сделать…

– Мне всё равно, – перебиваю женщину и поднимаюсь со стула. – Желудок ещё не проснулся, поэтому готовьте то, что легче, или то, что сами хотите.

Госпожа Асти замирает с жестяной кофейной банкой в руках.

– Моя дорогая, с вами всё в порядке? Мне совершенно не нравится ваш голос.

– Возможно, я тоже не до конца проснулась.

Мой ответ не обманывает проницательную женщину. Покидая комнату, я чувствую, как она сверлит взглядом мой затылок.

***

На сегодня в плане только одно дело: визит в банк. Поступив на службу в Управление, я открыла накопительный счёт, на который ежемесячно откладывала довольно приличную сумму. Когда я перешла в отдел, занимающийся раскрытием особо важных преступлений, отчисления увеличились. Кроме того, накопилось достаточно средств, чтобы попытаться их с умом инвестировать. По рекомендации Самюэля я нашла человека, который работал с моими накоплениями. Пришло время выяснить, удалось ли господину Арли совершить чудо.

Поскольку встречу с банкиром я согласовала заранее, ожидать приёма в общей очереди не пришлось: меня приняли по времени. Более того, я выяснила, что для клиентов по записи в обслуживание включали чашку очень хорошего кофе! Пока я его пью, господин Арли докладывает обстановку по моим финансам. В детали я не вникаю, но общий смысл ясен и прозрачен. Ситуацию можно назвать радужной. Знакомому Самюэля действительно удалось совершить чудо. Единый, хоть одна хорошая новость!

Распрощавшись с господином Арли, я выхожу в коридор. В общей очереди я с удивлением замечаю знакомое лицо.

– Господин Ламмейн? – я останавливаюсь возле мужчины, он вскидывает голову и недоверчиво глядит на меня.

– Вот так встреча, госпожа да Мерод! – владелец кофейни поднимается со стула, дабы должным образом засвидетельствовать своё почтение. – Никогда бы не подумал, что мы с вами встретимся здесь.

– Согласна с вами, – я киваю на папку в его руках, – а вы по какому вопросу?

– Ох, госпожа да Мерод, я, можно сказать по печальному вопросу, – он невесело улыбается и крепче стискивает пальцы на коже папки.

– Отойдём в сторону? – я перевожу взгляд на пустую и достаточно просторную лестничную площадку, в которую опирается коридор.

– Неужели вам интересно слушать моё нытьё? – с иронией спрашивает господин Ламмейн.

– Вряд ли вы будете ныть! – не позволяю ему возводить напраслину. – Я же вас знаю!

Усмехнувшись, мужчина делает приглашающий жест свободной рукой, предлагая пройти первой.

Суть проблемы господин Ламмейн умещает в нескольких предложениях, начисто лишённый эмоций. Сплошная констатация фактов!

– Значит, вы думаете, что банк лишит вас прав на кафе, потому что его прибыль не удовлетворяет их ожидания?

– Ну что вы! – возражает он. – Удовлетворение ожиданий – это нечто глубоко личное, а в этом заведении такими категориями не мыслят. У них иные понятия. Основное называется рентабельностью.

– Ясно. Выходит, чтобы остаться в деле, вам нужен кто-то, кто выкупил бы долю банка, так?

– Так, – господин Ламмейн улыбается открыто, но в его глазах я вижу боль. К кафе он прикипел всем сердцем и, поскольку все заботы теперь лежат только на его плечах, отказаться от него будет непросто.

– И на какую сумму рассчитывает банк?

Вместо ответа мужчина достаёт из папки конверт и протягивает его мне. С письмом я уже сама разбираюсь. Сумма, к слову, не такая уж страшная. И сказал же мне господин Асти, что на данном этапе я вполне могу позволить себе открыть какое-нибудь небольшое предприятие. А тут даже ничего открывать не нужно!

– Мариз, – я как-то сразу вспоминаю имя мужчины и его просьбу именно так к нему обращаться, – вы не станете возражать, если долю банка выкуплю я.

– Вы серьёзно? – у мужчины такой растерянный и удивлённый вид, что я не в силах сдержать улыбку. Заметив мою реакцию, он берёт себя в руки и принимает деловой вид. – Тогда ознакомьтесь ещё вот с этим документом, – он протягивает какую-то бумажку жутко официального вида, – это отчёт о доходах. Вдруг вас не устроит прибыль.

Я смотрю на цифры, качая головой.

– Вы знаете, наверное, я не доросла до того, чтобы оперировать такими понятиями как рентабельность, потому как меня они вполне устраивают. – Поднимаю взгляд от документа. – Вы который по счёту в очереди?

Мариз оглядывается, словно от радости забыл это.

Я кладу руку на его предплечье, привлекая внимание:

– Впрочем, это неважно! У меня всё равно свободен целый день.

Шагая обратно к кабинету господина Арли, я гоню прочь тревожные мысли. Кафе находится в Фабье. Фабье – это владения Сильвэна. Существует вероятность того, что мы с ним время от времени будем пересекаться.

Ох! Это вряд ли! Сколько времени прошло с нашей последней встречи? А он так и не удосужился заглянуть ко мне. Даже при всей его занятости и учитывая частоту и географию поездок, он мог бы выкроить на это время.

Но это ведь хорошо! Я ведь именно этого и хотела!

– Госпожа да Мерод, с вами всё в порядке? – Мариз выглядит обеспокоенным. Я растягиваю губы в улыбке.

– Всё прекрасно! У вас есть ещё какие-нибудь документы, которые могут представлять для меня интерес?

Мужчина охотно переключается на более близкое и приятное, принимаясь с азартом перебирать бумаги в папке.

– Кстати, раз уж мы с вами будем деловыми партнёрами, и вы уже просили называть вас по имени, то я хочу, чтобы и вы обращались ко мне так же.

Теперь в шелесте страниц мне слышаться нотки воодушевления.

ГЛАВА 10

Стоит мне войти в квартиру, как на меня налетает госпожа Асти. Она чем-то необычайно взволнована.

– Мелина! Ну, где же вы пропадаете? – частит женщина, выхватывая из моих рук сумочку, чтобы я могла спокойно снять перчатки. Чем ей не угодил столик, который можно было бы использовать в качестве подставки, я не знаю! – Ваш отец сидит в гостиной уже полтора часа! У меня давно закончились темы для бесед, а домашние дела, напротив, никуда не исчезли!

– Я задержалась в банке, – отвечаю на ходу, сохраняя спокойствие. – Разве папенька не сообщил, что вам не стоит сидеть подле него?

– Сообщил! – соглашается соседка, но тут же фыркает, дивясь моей несообразительности: – Но где это видано, чтобы хозяйка оставила гостя одного, а сама отправилась на кухню или занялась уборкой!

Я оставляю замечание без внимания.

– Чай ещё остался? – спрашиваю в ответ.

– Да, пять минут назад я принесла новый чайник.

– Очень хорошо! – я оборачиваюсь к госпоже Асти. – В таком случае я сменяю вас на посту. Теперь вы со спокойной душой можете продолжить заниматься домашними делами!

Женщина несколько раз открывает и закрывает рот, однако сказать ей нечего. Она, поддавшись моменту и чувствам, подумала, что найдёт у меня сочувствие в связи с затруднительным положением, в котором оказалась. Поскольку мы выяснили, что её жертвы были напрасными, и она сама стала причиной задержки в выполнении планов, даже на понимание с моей стороны не стоит рассчитывать.

Вздохнув, госпожа Асти разворачивается и направляется на кухню. Я вижу, как она качает головой, и слышу её неразборчивые причитания. Соседка явно мной недовольна, но я могла бы и вовсе закрыть перед её носом двери гостиной, поставив таким образом точку в беседе. Однако делаю это я лишь после того, как она скрывается на своей территории.

– Мелина! Наконец-то! – папенька встаёт с дивана, подходит ко мне и порывисто сжимает в объятьях.

Я отвечаю на отеческую ласку и по привычке целую его в щёку. Нос щекочет знакомый с детства запах одеколона. На сердце сразу становится легче.

– Я так рад, что у тебя всё в порядке! – признаётся он, немного отстранившись.

Весьма спорное замечание! Отступаю на шаг и жестом предлагаю ему вернуться к дивану, а сама подхожу к столику, чтобы разлить чай по чашкам. Глядя на разнообразие десертов, я готова простить госпоже Асти её нелепую вспышку.

– Неужели ты в этом сомневался? – я подаю отцу чашку и блюдце. – И, кстати, ты же должен был на днях отправиться в Арбейн, а вместо этого прибыл в столицу! Поменялись планы? – я присаживаюсь в кресло и делаю глоток ещё не остывшего чая.

После моего вопроса папенька решительно сжимает губы. К чаю он так и не притрагивается. Поднимаю брови, выражая своё недоумение.

– Я планировал посетить Райчет сегодня, но пришлось в срочном порядке отказаться от встречи и брать билеты в Розель.

– Почему?

Я всё ещё не в силах понять причину скоропалительной перемены в планах отца. Такое поведение ему не свойственно.

– Из-за тебя, Мелина, – папенька ловит мой взгляд. Он смотрит пристально, и это так неожиданно, что пальцы непроизвольно дёргаются. Я едва успеваю подставить блюдце, чтобы не разлить горячий напиток на колени.

– Вот уж странная причина, – бормочу себе под нос и добавляю громче: – Может, объяснишься?

– Изволь, – отец склоняет голову. – Сегодня к полудню я прибыл в порт, и пока стоял в очереди у меня состоялся весьма интересный разговор.

Вместо дальнейших объяснений он берёт паузу. Гнетущая тишина и тяжёлый взгляд не самые лучшие условия для беседы.

– С кем же тебе довелось пообщаться? – из последних сил стараюсь придать беседе налёт светскости.

– Это уж ты сама решай, – загадочно отвечает папенька. – Тот мужчина мне показался выходцем из Лоэзи. Примерно моего возраста. Одет хорошо. Лицо приятное и манеры располагающие. Людей в очереди было много, так что у нас хватило времени на обстоятельную беседу. Личных тем мы не касались, хотя и представились друг другу. Потому, можешь себе представить, как я удивился, когда этот господин неожиданно завёл разговор о тебе. Мол, ты достаточно поработала на благо жителей Дийона, пора бы задуматься о своём дальнейшем пути. Я сначала не понял его. Посчитал, что он видел заметки о тебе в газетах или что-то вроде того, но он продолжил, заявив, что ты вкладываешь верный смысл в понятие справедливость, но её становление – не твоя забота.

Он вновь замолкает.

– И как же зовут этого человека? – задаю бессмысленный вопрос, заранее зная, какой ответ услышу.

– Мелина! – возмущённо восклицает отец. – Неужели ты думаешь, я запомнил имя? Но даже если бы и запомнил, то оно наверняка вымышленное! У проводников Единого нет имён и лиц. Я лишь на миг отвёл взгляд, а когда повернулся, передо мной стоял совершенно другой господин!

Я выдыхаю с облегчением и едва слышно шепчу:

– Это был всего лишь Голос.

– Всего лишь?! – негодует отец. – Что же ты такого натворила, раз мне выпала честь пообщаться с Голосом Единого.

Ставлю чайную пару на стол. Пальцы дрожат и отказываются держать в её руках.

– Ошибку, – поднимаю взгляд на родителя, – я совершила ошибку.

– И? – произносит он с нажимом, настаивая на продолжении.

– И я уволилась.

Отец глядит на меня так, будто не верит, что я это я.

– Позволь спросить, чем же ты теперь займёшься? – папенька немного нервно смеётся. Я испытываю жгучее желание присоединиться к нему, но таким манером его вряд ли успокоить!

– Пока не знаю, но сегодня я выкупила у банка долю в кафе.

– Прекрасная новость! – улыбается он. – Стоило тратить годы на подготовку к поступлению в Академию, на учёбу, на построение карьеры, чтобы в конечном итоге встать за стойку в кафе!

– Я не буду стоять за стойкой, – возражаю на несправедливые упрёки. – Я выступаю в роли делового партнёра, не более.

– Но банк почему-то счёл это дело нерентабельным, если решил продать свою долю! – упорствует отец.

– Ой! Будто ты не знаешь, какой процент прибыли должен быть у предприятия, чтобы банк остался доволен! – я всплёскиваю руками. – Господин Ламмейн показал отчётность, суммы меня устроили.

Папенька молчит. Наверное, переводит дух.

– Но как же так, Мелина? – вопрошает он с отчаянием и непониманием в голосе, пришедшим на смену азарту дельца.

– Я не знаю, – растерянно качаю головой. – По-моему, сегодняшний незнакомец ясно дал понять, что следователь – более не моя стезя.

– Чем же ты себя займёшь? – повторяет он недавний вопрос, и мой ответ неизменен:

– Пока не знаю. Буду двигаться мелкими шагами. Сейчас, к примеру, допью чай. Потом провожу тебя. После зайду на кухню, где буду успокаивать госпожу Асти. Она, наверное, до сих пор под впечатлением от твоего неожиданного визита.

– А деньги… – начинает отец, но я его перебиваю:

– Не волнуйся! После утренней покупки не обеднела. Мой поверенный не вкладывает все средства в одно дело. Если годик прожить достаточно экономно, то после можно будет не работать вовсе.

– Рантье? – папенька заинтересованно глядит в мою сторону.

– Да. Самюэль посоветовал мне толкового господина, который умудрился даже из моего не великого дохода сделать небольшое состояние.

– Хорошие у тебя друзья, – он салютует мне чашкой. Этот тост я с готовностью поддерживаю.

***

Трель дверного звонка раздаётся неожиданно. За окном темно. Госпожа Асти, имеющая привычку допоздна засиживаться в гостиной или на кухне, давно отправилась в свою комнату. Час поздний. Нужно поскорее открыть, пока нежданный гость не принялся настойчиво жать на кнопку и не разбудил тем самым соседку!

На самом деле у меня нет ни малейших представлений о том, кто окажется за дверью, однако я открываю её, даже не поинтересовавшись личностью визитёра. Один вид человека, стоящего на пороге, оказывает эффект подобный удару дубинки вора или заклятию оглушения.

– Ты даже не спросила, кто это? – Сильвэн хмурится, от чего лицо его кажется ещё более уставшим.

Неловко пожимаю плечами и тут же по обыкновению ловлю шаль.

– Впустишь?

Кивнув, отступаю на шаг. Сильвэн заходит уверенным шагом. Заметь я такую походку у кого-то другого, назвала бы её торопливой.

Он оглядывается по сторонам, будто видит гостиную впервые. Или же он ищет какие-то следы?

– Ты удивлена моему визиту, – фраза звучит почти обвиняющее.

Я вновь пожимаю плечами, на сей раз стянув концы шали на груди. Поняв, что отмалчиваться дальне нельзя выдавливаю из себя слова:

– Ты говорил, что очень занят.

Под пристальным взглядом голубых глаз я тушуюсь и сама начинаю рассматривать обстановку комнаты. Взгляд падает на диван.

– Присядешь?

– Пожалуй, – отвечает Сильвэн и подходит к дивану. Он выразительно глядит на меня, но садиться не торопится. Я не сразу понимаю, чего от меня ждут.

– Ох! – срывается с моих губ, когда я разгадываю причину поведения гостя. Он улыбается краешками губ, но от каких-либо высказываний воздерживается.

В густой тишине комнаты я отчётливо слышу, как скрепят пружины кресла, принимая мой вес. Наконец Сильвэн устраивается напротив и больше не нависает надо мной. Настороженность из его взора не исчезает.

– Ты… ты был так занят… – я сглатываю подступивший к горлу комок. – Как успехи в делах? Как Лили?

– С делами я разобрался. Лили идёт на поправку. Медленно, но всё же. Кризис миновал, вероятность рецидива значительно снизилась.

– Это очень хорошо, – впервые за долгое время я чувствую удовлетворение.

– Согласен, это прекрасно, – Сильвэн чуть склоняет голову в подтверждение своих слов и без предисловий заявляет: – Что происходит, Мелина? Когда мы виделись с тобой в последний раз, мне казалось, всё в порядке. Однако уже вечером в тот же день я почувствовал какую-то закрытость или даже отстранённость с твоей стороны. С каждым новым разговором, я понимал, что она крепнет в тебе. У меня создалось впечатление, будто ты не веришь, ни единому моему слову и наша новая встреча в твоих глазах будет выглядеть неуместно. Сегодня мне сообщили о том, что ты уволилась. Я решил: пора отодвинуть дела в сторону, иначе случится непоправимое!

Я молчу, не зная, как ответить ему.

– По-твоему, я не достоин даже объяснений?

– Ты… – я на несколько секунд закрываю лицо руками. Выдохнув, отнимаю ладони. – Дело не в тебе.

– С одной стороны, мне приятно это слышать, а с другой… Что случилось с тобой?

В его голосе не слышны обвиняющие нотки, поэтому я решаюсь посмотреть в его глаза. И нахожу во взгляде то, на что не рассчитывала, но о чём мечтала: беспокойство и участие.

– Я вижу: тебе плохо. Я очень хочу помочь, но пока ты не объяснишь, в чём дело, я не смогу! – Сильвэн разводит руками.

Объяснить… звучит так просто, но на самом деле это не так! Для того, чтобы признаться во всём нужно мужество. Допустим, мне его достанет, но и про осмотрительность забывать не стоит.

– Мы не могли бы перенести разговор в место более… – я затрудняюсь с подбором слов и прибегаю к официальному языку: – Мне бы хотелось сохранить конфиденциальность беседы, а дальше будет так, как ты решишь.

Брови Сильвэна на мгновение поднимаются, после чего он прикрывает веки и сосредотачивается. По полутёмной гостиной проносится бледно-золотой всполох, освещая призрачным сиянием каждый уголок, а дверь в спальню госпожи Асти на несколько секунд сковывает полупрозрачная ледяная корка, тускло мерцающая голубым.

– Я тебя слушаю, – мужчина открывает глаза.

Да, я постоянно забываю о том, что он маг. С приставкой «архи».

– Я пошла на сговор с преступником, – признание даётся легко, только пальцы на руках сжимаются до боли в суставах. – В обмен на жизнь и свободу Жорж Менси согласился убить Обэ Амори. Мне было известно, что у него нервное расстройство, и он недолго проживёт после совершённого деяния. Фактически я подтолкнула его к самоубийству.

Сильвэн сохраняет бесстрастное выражение лица, будто новость не вызывает шок или отторжение.

– Полагаю, официальная версия следствия отличается от того, как всё обстоит на самом деле?

– Да.

– Поделишься подробностями?

Меня не нужно упрашивать. Я давно уже хочу поделиться всеми деталями этого проклятого дела. Хочу попытаться объяснить коку-то другому свою точку зрения. Хочу доказать, что я поступила верно.