Текст книги "Игра Мелины Мерод. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александра Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Ещё минуты три уходит на возню с пуговицами. Оно и понятно – в перчатках с ними справлять тяжело, особенно, когда пальцы отекли и вспотели от жары.

По поводу перчаток мы с Полем храним молчание. К счастью, госпожа Кюло сама соображает от них избавиться.

Свалив все детали туалета безобразной кучей на соседнем стуле, она, наконец, садится.

Я ободряюще ей улыбаюсь, а после провожаю взглядом спешащего к выходу дядюшку этой особы. Ни обещания подождать, ни слов прощания… ничего. Впрочем, «любимая» племянница не выглядит удивлённой таким пренебрежением. Единый им судья! Лезть в чужую семью – последнее дело.

И вот дверь закрывается…

– У дяди будут проблемы? – голос у Аделин оказывается достаточно высоким, но при этом не лишённым приятности. Даже Марк на мгновение отвлекается от своих бумажек.

И Поль глядит на юную прелестницу заинтересованно, только ей этого не видно: стоит-то он за её спиной! Впрочем, в данный момент госпожа Кюло больше обеспокоена состоянием своей причёски, которую непрестанно приглаживает на висках ладошкой, и, судя по вопросу, судьбой дядюшки.

– Думаю, у него не будет проблем, если до встречи со своим патроном он сможет придумать, как обойти или скорректировать дефект системы, доставивший столько неприятных минут всем заинтересованным лицам.

Аделин облегчённо выдыхает.

– Я так рада это слышать!

О нет, моя дорогая! Только слёз мне тут не хватало!

– Поль, стакан воды и бумажные салфетки! – командую я.

Мужчина с быстротой молнии бросается к тайничку в столе Марка. А я наблюдаю за реакцией девушки. Желание разрыдаться уступает место интересу и недоверию, когда Поль извлекает требуемые предметы из обычного на первый взгляд письменного стола.

Воду девушка принимает с благодарностью, а салфетки складывает аккуратной стопкой на правом углу стола.

Сделав несколько глотков, госпожа Кюло окончательно убеждается себя в том, что есть её никто не собирается, потому сама протягивает руку за фотографией. Разумеется. Я ей передаю карточку.

– Я её никогда не видела лично, – девушка разглаживает примятые уголки фотографии. – Я только выдавала её анкету представителю дома ли Жено, когда он явился к нам в поисках горничной, – она поднимает на меня взгляд, – но вам ведь это уже известно. В противном случае, меня бы здесь не было.

– Вы правы, – я склоняю голову, поощряя её сообразительность. – Мне бы хотелось услышать подробности этой встречи. Вдруг вы что-то помните.

– О! – Аделин звонко смеётся. – Такое невозможно забыть!

От удивления, вызванного столь бурной реакцией, я даже округляю глаза.

– Простите, – выдавливает из себя девушка, преодолевая мучительный, если судить по пунцовому цвету её щёк, приступ неловкости и смущения. – Госпожа Мишо, как видно из анкеты, приехала в Розель и обратилась к нам в агентство в один и тот же день. Полагаю, она только и успела, что номер в гостинице снять. Какое-никакое, а место жительства. Без него мы никого не оформляем.

Я киваю и всем своим видом показываю заинтересованность.

– Середина лета – не самое удачное время для поиска работы: многие семьи уезжают из столицы, – она продолжает рассказ всё тем же настороженным тоном, – кто в пригород, кто в провинцию, а кто и вовсе заграницу. Пора отпусков, сами понимаете.

Приходится ещё раз кивнуть. На это раз мой жест придаёт Аделин уверенности:

– Её приняли на работу на следующий же день после подачи анкеты…

Я отрываюсь от своих заметок:

– Вы хотели сказать, пригласили на собеседование?

– Нет! – девушка часто-часто качает головой, чем напоминает своего вздорного родственника. – Посмотрите на дату и приписку. Её наняли без собеседования… по одной фотографии.

Вот теперь госпожа Кюло меня откровенно заинтересовала.

– По фотографии, это как?

Ушки Аделин вновь алеют.

– К нам пришёл некий господин с доверенность, в которой было указано, что он имеет право выбрать наёмного работника и принять его на службу. Я показала четыре анкеты. Нам не разрешают давать рекомендации, поэтому все документы мы показываем в алфавитном порядке. Анкета госпожи Мишо была последней, но тот человек до неё добрался, и сразу же, как рассмотрел фотокарточку, заявил, что выбирает именно её!

– Он читал резюме? – уточняю на всякий случай. Я уже знаю, какой ответ услышу.

– В том-то и дело, что нет! – Аделин меня не разочаровывает. – Он просто остановил свой выбор на самой симпатичной из девушек! Если бы он его читал, то выбрал бы кого угодно, но не её!

Сколько экспрессии! Так переживать за совершенно незнакомых людей и так убиваться из-за несправедливости!

– Он чем-то мотивировал свой выбор?

– Ещё бы! – возмущается поборница справедливости. – Нам, конечно, запрещают комментировать содержание анкет, но когда на твоих глазах отметают достойных, очень сложно сохранить бесстрастное выражение на лице. Моя реакция этого господина изрядно позабавила и привела в столь благодушное расположение, что он поделился мотивами своего поступка. Цитирую: «Хозяину всё равно, кто будет пыль с камина вытирать, а мне на новое лицо по двадцать раз на дню смотреть придётся». – Протараторив предложение скороговоркой и немного переведя дух, Аделин продолжила кипеть негодованием: – И это служащий из приличного дома!

Вот и весь секрет.

Я смотрю на распинающуюся передо мной девушку, я слышу её голос, но не вникаю в смысл слов. Я слишком поражена магией амулета, сделанного Убэро. Если вдуматься, судьба Иржини не должна была ничем отличаться от сотен судеб тех, кто ежедневно приезжает в Розель. Вот только девушка отчаянно верила в свою счастливую звезду. Верила настолько, что почти все деньги потратила на амулет, который помог ей буквально за день найти хорошее место службы. Возможно, он же поможет теперь и мне в поисках убийцы.

Как ни посмотри, а Иржини единственная дала зацепку к разгадке своей гибели. Не будь этого амулета, девушка даже своё имя обрела бы только после рассмотрения заявления о пропаже от матери. И кто знает, когда бы это случилось…

– Мы благодарны вам за помощь, – обрываю на полуслове затянувшийся монолог Аделин Кюло. – Проверьте запись беседы у секретаря и распишитесь, если всё верно.

Наверное, девушка озадачена таким внезапным окончанием беседы, но мне это безразлично. Я уже сосредоточена на следующем своём шаге – на беседе с дворецким ли Жено. И с тем господином, который нанимал Мишо на службу. Это последняя ниточка, ведущая к Иржини.

Полицейские потратили два утренних часа перед началом службы на опрос сотрудников гостиницы, но всё впустую. Если в доме ли Жено ничего узнать не удастся, следствие вновь зайдёт в тупик.

ГЛАВА 5

Для визита в дом ли Жено я тщательно выбирала спутника из пяти наличествующих кандидатов. В итоге мой выбор пал на Пьера. Поль на замену не обиделся, а если и обиделся, то виду не подал. Только фыркнул, когда услышал чужое имя.

Его понять можно, не далее, как тридцать минут назад он видел, с каким лицом я слушала чужой рассказ о выборе, основанном исключительно на внешних данных претендента. Но что поделать! Компаньоном в неблагополучные районы Розеля я без раздумий выбрала бы Поля, а на пороге приличного дома лучше явиться в обществе кого-то более благообразного. Прислуга, состоящая в домах граждан, относящихся к высшему свету, первым делом перенимает у господ привычку встречать если не по одежде, то по внешнему виду. Опрятность в таких случаях является желательным условием одобрения, а приятная наружность – обязательным. Можно подумать, будто среди зажиточного населения и аристократии сплошь писаные красавцы!

В общем, Пьеру были даны чёткие и однозначные инструкции: в располагающей к тому обстановке улыбаться только тихой внутренней улыбкой и ни при каких обстоятельствах не открывать рот, если же промолчать не представится возможным, то постараться высказаться как можно короче. Нет, Пьер – парень умный, наблюдательный и в целом положительный, но говор, с первых же слов раскрывающий в нём выходца из самых низов, в сочетании с голосом – хриплым басом – способен в миг разрушить нужное впечатление.

Во время поездки на мобиле до дома ли Жено я старалась унять беспокойство, вызванное возможным провалом на грядущей встрече. Поль – в этот раз ему выпала честь вести машину – довольно часто поглядывал на меня в зеркало. Честно сказать, смешинки в его взгляде изрядно раздражали.

Как ни странно, мои внутренние метания не остались не замечены и Пьером. Уже на подъезде к особняку он обратился ко мне с вполне закономерным вопросом «Что происходит?». От звука его голоса я вздрогнула, но, подумав, рассудила, что прозвучало это не так уж и ужасно. Кроме того, от фигуры полицейского веяло таким спокойствием, что оно передалось и мне. «Всё в порядке», слетевшее с моих губ можно было считать правдой.

И вот мы с Пьером стоим на верхней ступени монументально крыльца в ожидании, когда откроют дверь, тоже монументальную. За дверной молоток я взяться так и не решилась – куда уместнее он смотрелся в руке моего спутника, более соответствовал габаритам.

Наконец, наступает волнующий момент. Дверь абсолютно бесшумно открывается, являя нашим с Пьером взорам убелённого сединами мужчину неопределённого возраста. Выражение лица – его трудно описать словами, просто «бесстрастное» не подходит! – и форменная ливрея не дают усомниться в том, что перед нами дворецкий.

– Доброе утро, – приветствуют нас безукоризненно вежливым голосом и тут же ставят в известность: – Господин ли Жено отсутствует, дом закрыт для посещений.

Слуга выразительно смотрит на нас. Явно ждёт, когда мы развернёмся, чтобы отправиться туда, откуда явились, и тогда он сможет закрыть дверь и заняться собственными делами.

Я вновь ощущаю лёгкий трепет внутри, но на сей раз понимаю: это не волнение, а азарт! Единый, если так, то я счастлива – мы на верном пути!

– И вам доброго утра, – старательно копирую отстранённую вежливость чужого приветствия, – нам известно, что господин ли Жено сейчас на службе. Мы пришли побеседовать с вами.

Профессиональная маска дворецкого даёт трещину, собираясь лёгкими морщинками в уголках глаз.

– Со мной? По какому поводу, позвольте узнать? И вообще кто в такие?

Вот и вопросы выдают растерянность!

– Желаете рассмотреть моё удостоверение и жетон моего спутника прямо здесь? – я перехожу на дружелюбный тон. – Или же позволите нам войти?

Дворецкий быстро соображает, что негоже, когда вся улица видит, как на пороге хозяйского дома пара незнакомцев демонстрирует документы. Он отходит в сторону, пропуская нас в холл, обставленный весьма экстравагантно. Оказывается, господин ли Жено увлекается коллекционированием моделей вечных двигателей. Благодаря магическому вмешательству все многочисленные экспонаты, занимающие стеллаж длиной в стену и высотой от пола до потолка, находятся в непрерывном движении.

– Будьте любезны, предъявите ваши документы, – дворецкий напоминает о моём обещании.

– Непременно! – я улыбаюсь и открываю сумочку, чтобы достать удостоверение. Более расторопный Пьер уже показывает дворецкому жетон полицейского.

– Чем же я мог заинтересовать Следственное Управление и полицию? – мужчина переводит взгляд с моего удостоверения на моё же лицо.

– Я бы хотела задать несколько вопросов касательно ваших подчинённых.

– Прислуги? – он явно удивлён, но быстро берёт себя в руки. – Хорошо. Что же вас интересует? Вы, кстати, не возражаете, если наша беседа пройдёт здесь? У нас не предусмотрены комнаты, в которых наёмные работники могли бы принимать гостей.

– Пустяки! – я пожимаю плечом. – Куда больше меня волнуют ваши ответы, нежели обстановка, в которой они прозвучат. – Стянув перчатки и вытащив из недр своей сумочки блокнот с ручкой, озвучиваю просьбу, до вопросов мы всегда успеем добраться: – Представьтесь, пожалуйста.

– Марис Сафи, – дворецкий отвечает кратко.

Я киваю. Удобнее устроив сумочку на сгибе локтя, делаю первую заметку.

– Как долго вы служите в доме ли Жено?

– Молодому хозяину я служу с тех пор, как он вступил в права наследования. В услужение его отцу я поступил, когда мне исполнилось шестнадцать. В тридцать я получил должность дворецкого.

– … должность дворецкого, – диктую себе вслух, а, закончив писать, спрашиваю: – Выходит, все ротации прислуги в доме Мэра ли Жено происходила на ваших глазах и при вашем живейшем участии.

– Выходит, что так, – господин Сафи степенно кивает.

– Что вы можете рассказать о горничной Иржини Мишо?

Мужчина поджимает губы. Так-так-так…

– Сам бы я эту особу на службу не принял, – весьма нетривиально начинает свой рассказ господин Сафи, – вы не подумайте о ней дурного, несмотря на образование, которого по сути-то и не было, горничная из неё получилась неплохая. Девица была расторопна, аккуратна, хотела учиться, но слишком уж живой нрав у неё был.

– И за это её уволили? – Вот уж не думала, что в наше время можно потерять место из-за подобного пустяка!

– За что господин ли Жено приказал её рассчитать мне неизвестно, – ещё больше озадачивает меня дворецкий. – Рекомендации он ей дал хорошие.

– И всё же, вы можете предположить, за что уволили госпожу Мишо? Она ведь целыми днями была у вас на глазах.

– Кто знает? – господин Сафи пожимает плечами. – Со стороны всё выглядело так, будто она сама решила оставить место. Может, встретила какого-нибудь молодого человека, тот вскружил ей голову, пообещав золотые горы. Может, какая барышня сманила в горничные, а то и в камеристки. Я же говорю, нрав у девицы был весёлый, лёгкий.

Я постукиваю рукой по листку блокнота.

– То есть, дальнейшие планы госпожи Мишо вам были неизвестны?

– Боюсь, что нет, – на сей раз ответ сопровождает отрицательное покачивание головы.

Тут я вспоминаю про первую горничную в доме ли Жено, и длительный перерыв, последовавший после первого обращения в кадровое агентство.

– А как часто в доме меняется прислуга? В частности, горничные?

– Вы знаете, у нас все держатся за своё место. Больной вопрос – это как раз горничные. После переезда мы наняли девушку…

– Беа Овейн?

– Да-да, её! – господин Сафи воодушевляется, будто вспомнил нечто приятное. – Замечательная особа. Все мы никак не нарадоваться не могли такой помощнице!

Видимо, нрава та девица оказалась кроткого.

– Почему же её уволили?

– По состоянию здоровья, – мужчина понижает голос до шёпота. Ну да, ну да, болезни – тема деликатная. – У бедняжки обнаружили какой-то серьёзный недуг. Ей нужен был покой и отдых, а это с обязанностями горничной плохо сочетается.

– И её рассчитали? – изо всех сил стараюсь произнести вопрос ровным тоном и не выдать своего отношения к подобному поступку.

– Да, – удручённо выдыхает господин Сафи и тут же встаёт на защиту хозяина, – но вы не подумайте, будто Беа просто выставили за дверь! Господин ли Жено оплачивал её лечение в какой-то больнице. Кажется, та лечебница находится под патронажем монастыря святой Иристиды.

Чтобы Ли Жено оплачивал лечение горничной? Этот закостенелый в своих взглядах сноб расщедрился ради обычной горничной?! Не верю!

– Какой необычайно… широкий жест о стороны господина ли Жено, – замечаю очень осторожно. Если выбрать правильный тон, есть вероятность вытянуть у дворецкого подробности. Вполне может статься, что «ужасный недуг» получен на службе, и аристократ таким образом хотел попросту откупиться от девушки. В это я поверю гораздо охотнее, нежели во внезапный приступ небывалой щедрости!

– Что есть, то есть, – дворецкий подтверждает моё утверждение, – такого за господином ли Жено не водится, но я же говорю, от Беа все в доме были в восторге. Даже хозяин привечал девушку.

Привечал девушку?! Это теперь так называется?

Под моим пристальным взглядом господин Сафи тушуется:

– Ох! Вы не о том подумали. Всё было… вполне пристойно.

– Хорошо, так и запишем, – я улыбаюсь мужчине и тут же делаю пометку. – А что с другими горничными?

– Так из других была только госпожа Жербе, но как раз она в середине лета уволилась. Её дочь год назад вышла замуж, а в начале лета родила ребёнка. Так Мари поехала к ней помогать с младенцем. За годы службы она смогла накопить приличную сумму и вполне может не работать некоторое время.

– А после неё в дом пришла Иржини Мишо.

– Именно так. После её ухода мы наняли девушку, но она не числится в постоянном штате.

Пустая информация. Что же ещё спросить?

Перелистав несколько страниц, натыкаюсь на утреннюю заметку. Точно!

– Могу ли я поговорить с человеком, который нанял госпожу Мишо?

– Конечно, можете, – раздаётся низкий мужской голос. Его обладатель медленно спускается по лестнице. – Дени Дейн к вашим услугам.

– Мелина Мерод. Главное Следственное Управление.

С появление это господина помещение как-то сразу уменьшается в размере. Тут и одного Пьера хватало, чтобы почувствовать дискомфорт…

– Очень приятно, госпожа Мерод, – на моё счастье этот великан лишь кивает. А не протягивает руки для приветствия.

– Взаимно, – я успешно скрываю своё состояние за вежливостью. – Значит, вы согласны ответить на мои вопросы?

– Мне кажется, вопрос-то у вас только один: почему я выбрал Иржини, хотя у неё не было ни рекомендаций, но образования.

Какой шустрый господин! Я невольно улыбаюсь.

– Ну, так вы ответьте на этот вопрос, а там и другие появятся.

На лице господина Дейна появляется кривая усмешка, которая вовсе не портит его. Наоборот, она лишь усиливает общее впечатление. Передо мной стоит человек сильный, уверенный, целеустремлённый, готовый рискнуть и оттого опасный.

– Что же вы молчите?

– Да вот думаю, как бы деликатнее сформулировать причину своего выбора.

– Моё время мне дороже, потому озвучивайте уже, что надумали.

– Она мне понравилась. После стольких лет общения с госпожой Жербе хотелось видеть рядом милое, свежее лицо, а тут такая оказия. Не удержался, каюсь!

Разумеется, о покаянии и речи быть не может. Я вижу, каким лукавством блестят чёрные глаза, и как подрагивает линия рта, выдавая желание рассмеяться.

– Прекрасно! Так и запишем: нанимая на работу госпожу Мишо, вы преследовали личный интерес.

– Как вам будет угодно! – господин Дейн отвешивает шутливый поклон.

– А какую должность вы занимаете в доме господина ли Жено? – спрашиваю, не отвлекаясь от записей.

– К дому я не имею никакого отношения, а должность мою можно описать так: личный помощник господина ли Жено.

– И в каких же вопросах вы оказываете ему помощь?

– Иногда бываю писарем, иногда – секретарём. Так же мне частенько доводится выступать в роли шофёра и курьера. В общем, если кого под рукой не оказалось, господин ли Жено прибегает к моим услугам.

Слова господина Дейна звучат в высшей степени удивительно! Я поднимаю голову и встречаю его пристальный взгляд.

– Какой широкий круг обязанностей, – не скрываю своего удивления.

– Госпожа Мерод, вы даже представить себе не можете, насколько он широк!

Я цепляюсь к этой фразе:

– Например, среди прочего вы сопровождаете горничных господина ли Жено, пока они разъезжают по магазинам?

А почему нет? Высокий? Высокий! От такого простой человек на улице точно отшатнётся! Чем не герой описания Убэро?

К сожалению, господин Дейн на мой вопрос предпочитает ответить загадочной улыбкой.

– Госпожу Мишо никогда не посылали по поручениям от лица господина ли Жено, – вмешивается в беседу дворецкий, предпочитавший хранить молчание с момента появления в холле господина Дейна.

– Вот видите, господа Мерод, господин Сафи утверждает, что я такими делами не нанимаюсь! – мужчина демонстрирует мне ещё одну ухмылку. Что удивительно, ни оскорбительными, ни пугающими я их не нахожу.

– Я всё прекрасно слышала, благодарю!

– Так это все ваши вопросы? – уточняет многофункциональный помощник.

– Пока все, господин Дейн. Но вы ведь согласитесь ответить на новые, – я захлопываю блокнот, заставляя господина Сафи вздрогнуть, – если они появятся?

– Всенепременно, госпожа Мерод! – мужчина учтиво склоняет голову. На сей раз это не игра и не насмешка.

Я собираюсь прощаться, но дворецкий меня опережает:

– Простите моё любопытство, но чем вызван ваш интерес к госпоже Мишо? С ней что-то случилось?

И на вопрос ответить я не успеваю. В разговор вмешивается господин Дейн:

– Оставьте, Сафи! Неужели вы думаете, будто госпожа следователь что-то вам скажет? Вы вообще слышали о таком понятии, как тайна следствия?

Дворецкий от огорчения, не иначе. Закусывает губу, я же натянуто улыбаюсь.

– Позвольте вас проводить! – господин Сафи всё же вспоминает о своих прямых обязанностях.

– Буду благодарна! – несмотря на то, что до двери от силы с десяток шагов!

– Давайте-ка, этим делом займусь я, – предлагает вездесущий помощник, – а вы лучше сходите на кухню. Повар чем-то возмущён до глубины души, но я ни слова не понимаю из того, что он лопочет. А на сковородки, которыми потрясают перед моим лицом, мне порядком надоело смотреть!

Охнув, пожилой мужчина резво бросается прочь к невзрачной двери возле лестницы. Какой прыткий, хоть и в годах!

И попрощаться забыл…

– Выходит, талантом переводчика вы не обладаете? – я перевожу взгляд на господина Дейна.

– С этим господин ли Жено справляется самостоятельно.

– Понятно.

– Прошу! – господин помощник смотрит на Пьера и выразительным жестом указывает в сторону двери. Пожав широченными плечами, полицейских идёт. Куда велено.

Господин Дейн придерживает меня за локоть, вынуждая замедлить шаг и тихим голосом, лишённым даже намёка на веселье произносит:

– Только между нами, госпожа Мерод, Иржини мне нравилась. Она не была похожа ни на одну из женщин, которые мне когда-либо встречались. И уж тем более она не походила на Беа! Мне бы очень хотелось, чтобы удача сопутствовала вам в вашем расследовании.

– Господин Дейн, вы отдаёте себе отчёт в том, что ваши слова звучат так, будто вы знаете, что именно я расследую?

– Ну что вы! – теперь мужчина говорит нарочито громко, сдабривая свою речь незабываемым акцентом розельских трущоб, который я второй день подряд слышу от Пьера. – Откуда мне знать, какими делами занимается такая важная дама! Только какие-никакие, а мозги в черепушке-то у меня имеются.

– Рада это слышать, – я выдёргиваю локоть из захвата. Мы как раз добрались до двери, и Пьер уже топчется в нетерпении на крыльце. – До скорой встречи, господин Дейн!

Я выхожу на улицу, и тут в спину мне летит:

– А вот это вряд ли, госпожа следователь.

Оборачиваюсь, чтобы ответить… но дверь уже закрыта.

До мобиля мы с Пьером идём в тягостном молчании. Поль по нашим хмурым лицам понимает: с расспросами лезть не стоит.

Мы проезжаем несколько кварталов, когда Пьер осмеливается задать вопрос:

– Вам ничего не показалось странным, госпожа Мерод?

– Вы имеете в виду то, что помощник господина ли Жено отправил дворецкого к повару, а сам до того находился на втором этаже, где кухни и в помине быть не может?

Пьер пожимает плечами.

– Конечно, заметила, – выдыхаю устало. Чтобы отвлечься от своей усталости и неприятного осадка, оставшегося после беседы, бесцельно гляжу в окно.

Спустя пару минут чувства притупляются, а мысли не отпускают. Они снова и снова возвращаются к девушке по имени Беа Овейн.

В агентстве нам дали её анкету. Дворецкий подробно о ней рассказал. Даже этот Дейн её упомянул!

– Куда мы едем, Поль? – я ловлю взгляд нашего временного водителя в зеркале заднего вида.

– В Управление, госпожа Мерод.

Чтобы добраться до часов, приходится повозиться и с перчаткой и с рукавом пальто, но я справляюсь.

– Поворачивай на бульвар Ливре. Пообедаем в «Пятнистой кошке». А потом отправимся в лечебницу при монастыре Святой Иристиды. Надеюсь, ты знаешь, где такая находится.

Краем глаза замечаю в зеркале кивок Поля.

Вот и прекрасно!

«Пятнистая кошка» – одно из самых моих любимых заведений в Розеле, но сегодняшний обед, к сожалению, не стал приятным событием. Мысли занимал разговор с господином Дейном. Я никак не могла понять этого человека. Он произнёс столько противоречивых слов, которые совершенно не желали формировать портрет личности этого человека. В создании картины происходящего в доме ли Жено от взаимоисключающих фраз проку тоже было немного.

Моё настроение, со стороны похожее на подавленность, испортило аппетит и Полю, и Пьеру, а также расстроило Льена, официанта «Кошки». Он почти оскорбился, когда я не стала придирчиво изучать меню, а заказала блюдо дня, а выбор десерта и вовсе оставила на его усмотрение.

Притихшие полицейские – правильно, если начальство не в духе, лучше слиться с окружающей обстановкой, раз уж нет возможности исчезнуть с глаз! – в тягостном молчании жевали свой обед и чуть ли не вздрагивали всякий раз, когда неосторожно задевали вилками тарелки.

Терпеть не могу шепотки и переглядывания за спиной, поэтому нужно как можно скорее избавиться от общества помощников. Поля так и распирает от желания узнать подробности нашего визита в дом ли Жено, а Пьера – в деталях поведать об этом. И, надо полагать, он не преминет упомянуть о прощальных репликах господина Дейна, которые иначе как дерзкими не назовёшь, а также поделится соображениями на счёт того, что именно они меня расстроили.

О, Единый! Ну почему человеческое мышление столь сильно подвержено стереотипам!

– Господа! – мужчины синхронно ставят чашки с кофе на стол. – После того, как доставите меня в лечебницу, можете вернуться в Управление.

Пьер красноречивым взглядом даёт понять сослуживцу, что право задать закономерный вопрос предоставляется ему.

– И чем же нам там заниматься? – спрашивает Поль таким же тоном, каким эксперты обращаются к подозреваемым, психическое состояние которых надлежит освидетельствовать.

– Будете искать информацию, – и я оставляю в покое свою чашку.

– О чём?

– О ком, – поправляю я осмелевшего Пьера и пожимаю плечам, показывая, что выбор у них велик. – О горничной Беа Овейн, о господине Дени Дейне и его хозяине ли Жено. О господине Сафи, в конце концов.

– О госпоже Жербе, – Поль в полголоса продолжает мой список.

– И о ней тоже, – я всё же возвращаюсь к кофе. Буквально на один глоток.

Старательно отвожу взгляд от вытянувшихся физиономий мужчин. Никто не любит бесполезную работу. Я, к примеру, терпеть не могу составлять ежедневные отчёты для начальства, информируя о ходе расследования, и, тем не менее, я это делаю!

– Понимаю, поставленная задача в ваших глазах выглядит весьма сомнительно. Но тут уж ничего не поделать! – к счастью, я вспоминаю нечто, что может если не ободрить полицейских, то примирить их с грядущей перспективой. – Я совсем недавно ознакомилась с несколькими томами скрупулёзно собранных документов, бумаг, сведений, совершенно бесполезных, но ситуация такова, что наш с вами том не должен теряться на их фоне.

– Всю информацию, о которой вы только что упомянули, мы и собирали по большому счёту. Время, потраченное даром, – Пьер хмурится. – Мы о вас наслышаны и подумали, хоть у вас получится найти преступника.

– Благодарю за доверие, приложу максимум усилий, чтобы его оправдать. Однако ведение следствия – процесс такой, что многие действия повторяются вне зависимости от того, кто ведёт дело. Рано или поздно убийцу поймают. Поверьте моему опыту, идеальных преступлений не бывает в принципе, а наш злодей уже начал ошибаться. Главное теперь внимательно изучить всю поступающую информацию, проанализировать её и сделать выводы. Поэтому, будьте любезны, вернуться в Управление и выполнить ту работу, которую я вам поручила.

По лицам полицейских понимаю: вдохновить мне их не удалось, – впрочем, я такую задачу и не ставила – но они встали на путь примирения, и это уже хорошо!

Никогда не любила лечебницы при монастырях. Они настолько безликие и холодные, что люди, заключённые там, наверное, не способны думать ни о чём кроме смерти. Как же тут выздороветь?

Я дожидаюсь приёма у заведующей этим чудесным местом каких-то семь минут, но в мою голову начинают лезть мысли о бренности бытия, быстротечности жизни и цитаты великих мыслителей определённой направленности – что есть человек перед лицом Времени…

– Госпожа Мерод?

Я оборачиваюсь на женский голос. В дверном проёме – как открывалась дверь, я не услышала – стоит пожилая дама в серо-голубой хламиде, крой которой не просто скрывает половую принадлежность, а убивает само желание раздумывать над этим вопросом! Волосы женщины спрятаны под платок, такой же унылой расцветки.

С надеждой заглядываю в глаза управительницы, но вместо добра, понимания и сопереживания я вижу лишь одно – смирение. И как же она может помочь больным? Просто лечить тело, не затрагивая души?

Это невозможно! Человек подвержен страстям, пока в нём горит огонь, он будет бороться, потому этот огонь следует разжигать, а не заливать ледяным смирением, плещущимся во взгляде.

Единый!

– Простите, так это о вас мне доложила сестра Марта?

– Да, обо мне. – Мелина, соберись! Вспомни про элементарную вежливость! – Вам не стоит извиняться, это я должна просить прощение за свою задумчивость. У вас наверняка ещё множество дел, и время, потраченное на ожидание ответа от впавших в растерянность девиц, не облегчит вам остаток дня.

Женщина улыбается печально и кротко. Моё раздражение растёт, но я его сдерживаю.

Простые вопросы! Необходимо задавать простые вопросы и не вдаваться в философию, тогда визит будет коротким.

– Как я могу к вам обращаться?

– Дорогая моя, если бы вали родом из провинций Розеля, я бы представилась вам как матушка Нари, но поскольку вы с Од… – она делает паузу, – вы можете обращаться ко мне по мирскому имени – госпожа Окре.

– Хорошо! – я немного оживляюсь. Меньше всего мне бы хотелось называть её матушкой! – Надеюсь, у вас нет никаких предрассудков, связанных с религией?

– Ну что вы, госпожа Мерод! Первая добродетель, завещанная нам Создателем, – это смирение. Женщинам оно даётся легче, чем мужчинам. Это они пытаются перекроить весь мир, вдохновившись наставлениями, данными нам Отцом. Женщины же учатся мириться и с чужой верой.

После этих слов я ощущаю лёгкий укол совести. Мои религиозные верования госпожу Окре не трогают. О себе я подобного сказать не могу. Ох, не зря папенька возмущался, когда матушка лезла в моё духовное воспитание со своими взглядами!

По коридору проплывает ещё одна женщина в монашеских одеждах.

Я гляжу ей в след.

– Что ж… мы можем продолжить беседу в вашем кабинете?

– Разумеется. Проходите. – Госпожа Окре отступает в сторону, полностью освобождая проход. – Чем же наше заведение могла заинтересовать Главное Следственное Управление?

– Дело не в вашем заведении, а в одной из ваших пациенток, – я присаживаюсь на жёсткий и весьма неудобный стул, приготовленный для гостей. – Мне бы хотелось ознакомиться с историей болезни некой Беа Овейн. Она лечилась у вас лет шесть назад.