Текст книги "Игра Мелины Мерод. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александра Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

Пусть совету господина Лори я внимала, придав лицу выражение крайней сосредоточенности, прислушиваться к нему я не собиралась!

Сегодня понедельник. Время: половина девятого. Так показывают наручные часы. Широкие двери Главного Управления радушно распахиваются при моём приближении.

Сонный дежурный лениво размешивает сахар в собственной чашке. Лениво, потому что с помощью магии. Я бы на его месте не стала так стараться. Запах подсказывает: этот напиток сахаром не спасти.

– К кому? – интересуется мужчина, не отвлекаясь от чтения газеты.

Изучение прессы – одно из любимых занятий, присущих представителям сильного пола любого возраста. Тяга к нему у некоторых с годами лишь усиливается. Сидящий за конторкой господин – живой тому пример.

– Пока не знаю. – Своим ответом я надеюсь не столько удивить мужчину, сколько привлечь его внимание. Должен же он меня запомнить!

«Бдительный» сотрудник замирает на середине кивка и резко вскидывает голову.

– Мне пока не сообщили, к кому приставят, – с милой улыбкой кладу на стойку справку, которая первое время будет служить мне пропуском.

– Понятно, – бормочет мужчина себе под нос и прежде, чем забрать документ, поправляет очки на носу. – Отдел по связям с общественностью?

– Не совсем так. – Мои слова должны подготовить дежурного к тому, что ему предстоит прочесть.

Он тянется к столешнице, и я наконец-то могу разглядеть имя, выгравированное на нагрудной бляхе – Гийом Саре.

– Хм… – густые белые брови господина Саре удивлённо поднимаются, а вслед за ними и очки. Сами по себе. – Даже так… – он буквально прожигает меня взглядом пронзительных светлых глаз. Запоминает, это хорошо. – Вы знаете, куда идти?

– Седьмой этаж, семьсот тридцатый кабинет. Лифты в конце коридора. – Вроде бы всё правильно, и я ничего не упустила.

– Всё верно. – Очки господина Саре самостоятельно возвращаются на место. – Удачного дня, госпожа Мерод!

Улыбка мужчины, которой он сопровождает пожелание, выглядит искренней, располагающей к ответной любезности.

– И вам я желаю того же, господин Саре!

Покачивая головой и усмехаясь, пожилой господин возвращается на своё место. К газете и кофе.

Общение с ним оставило после себя приятный осадок. Окрылённая лечу к лифтам. Спиной чувствую пристальный взгляд.

Кому-то может показаться странным поведение дежурного, но только не мне. Сильному магу-менталу нет нужды осматривать каждого посетителя. Он чувствует намерения каждого человека еще до того, как тот подходит к дверям Управления. Очки и ложка – это баловство. Вполне возможно, господин Саре развивает в себе дар телекинеза развлечения ради!

На стук обитатели кабинета не реагируют. Ни разрешения войти, ни приветливо распахнутой двери – ничего! Но мне известно, что они там. Табачным дымом от помещения разит на весь этаж.

Не дождавшись отклика, открываю дверь. Сквозь пелену сизых клубов пока ещё угадываются очертания двух мужских фигур.

– Простите, барышня, но наш рабочий день ещё не начался, – ставит меня в известность высокий худощавый господин, который выбрал местом для того, чтобы присесть стол в правом дальнем угу помещения. – Вам придётся подождать в коридоре на одном из диванчиков.

– Они очень удобные! – заверяет меня второй обитатель кабинета – мужчина средних лет, среднего роста и средней внешности, стоящий возле окна.

– Благодарю, господа! – смело шагаю вперёд и закрываю за собой дверь, лишая всех нас притока свежего воздуха. – Мой рабочий день тоже ещё не начался, но до этого счастливого мгновения я бы хотела увидеть свое место.

– Место? – переспрашивает мужчин в углу и нервно затягивается.

– Да, я буду работать с вами, – развеиваю остатки сомнений у собеседников, после чего обращаюсь к курильщику: – В качестве залога дружеских отношений позволите дать вам совет?

Мужчина теряется и, видимо, именно от растерянности кивает.

– Вы курите Сарбийские сигареты. Они очень слабые. Вижу, для достижения нужного эффекта вам приходится выкуривать четыре штуки подряд, – обвожу рукой дымовые завесы, – переходите на ланхотский табак.

После «дружеского совета» лица коллег одинаково вытягиваются.

– Мой дядя его очень любил, – добавляю последним штрихом.

Мужчина среднего вида заходится хохотом.

– Хватит смеяться, Кристоф! – любитель табака пытается остановить чужое веселье. – Открывай быстрее окно, дышать уже нечем!

Что и требовалось доказать. Всё это устраивалось для меня. Бедняга, стоило ли так травиться.

– Действительно, господин Кристоф, – поддерживаю требование курильщика, – вам стоит поторопиться. Насколько мне известно, в здании Управления запрещено курить.

Фрамуга натужно скрепит, когда господин Кристоф повисает на её ручке. Тем временем его коллега с особой жестокостью тушит сигарету в пепельнице. После чего её истребитель заявляет обвиняющим тоном:

– Вы не такая, какой вас описали!

– Если моё описание вы услышали из уст господина Лори, то я не удивлена, – пожимаю плечом и осматриваюсь по сторонам. – Для создания более цельного образа следовало бы обратиться к кому-нибудь ещё.

– Например? – доносится от окна.

На это я лишь повторяю свой недавний жест. Пусть сами ищут источники информации. О кандидатуре господина Эсти от меня им не услышать!

– Не подскажете, который из столов теперь мой, – прошу больше из вежливости, поскольку уже знаю ответ.

– Вот этот! – господин Кристоф похлопывает по столешнице ближайшего к нему.

Впрочем, это большое преувеличение! Мужчине удается лишь побарабанить пальцами по единственному свободному участку. Остальную площадь занимают стопки бумаги и папки. Сразу видно – моего прихода ждали с нетерпением и подготовились основательно.

– Отлично!

Бодрость и восторг, вот и всё, что услышат мои коллеги. Да, удивление на некоторое время станет их спутником. Я бы сказала, навсегда.

– Не пора ли нам познакомиться? – премило улыбаюсь, наблюдая за переглядыванием мужчин.

– Кристоф Лестейн, – откашлявшись, рапортует победитель фрамуг.

– Пьер Нико, – представляется второй господин. В виду торжественности момента он даже встаёт со стола.

– Очень приятно! Мелина Мерод.

– Да нам уже известно, – хмыкает господин Лестейн.

– И по вам это видно, – блещет знанием языков его коллега.

– Приятно иметь дело с образованными людьми, – награждаю господина Нико заслуженной похвалой.

– Если вы, барышня, ещё и в присутствии Клемена поведёте себя так же сдержанно, я клянусь вам забыть всё то, что услышал от начальства про вас! – обещает он, впечатлившись комплиментом.

Я улыбаюсь, но мысли мои далеко. Имя четвёртого обитателя кабинета будит какие-то воспоминания. Что-то из детства, но вот что именно?! За свою не такую уж и долгую жизнь я слишком часто его слышала…

Дверь открывается резко, настежь и, естественно, без стука. Я оборачиваюсь.

– Клемен Калло, – произношу, глядя на статного господина лет пятидесяти. Только ему возраст не помеха. Он принадлежит к той категории мужчин, которые с годами обретают особый шарм и ничуть не страдают от недостатка женского внимания. Теперь я понимаю, о какой сдержанности говорил господин Нико!

Мой изучающий взгляд не остаётся незамеченным. За спиной слышны смешки, а господин Калло, напротив, хмурится.

– Так точно, барышня, – он коротко кивает. – Раз уж моё имя вам известно, позвольте поинтересоваться вашим.

Слова повисают в воздухе ядовитой сетью. У любого, кому выпала честь быть знакомым со старшим следователем Главного Следственного Управления Розеля Клеменом Калло, сравнение не вызовет удивления. Неправильно подобранный ответ выльется в настоящую бурю, а с правильным редко кому удаётся угадать.

О вспыльчивом характере этого господина ходят легенды и анекдоты. Что удивительно, крутой нрав не мешает ни продвижению по карьерной лестнице, ни ведению расследований.

Пауза в разговоре становится неприлично долгой. Одинокие смешки коллег перерастают в едва сдерживаемый хохот. Причина их веселья ясна, но в корне неверна. С превеликим удовольствием разрушу образ восторженной поклонницы или девицы, падкой на мужскую красоту.

– Это вы не смогли раскрыть дело о висельнике из Солье! – напоминаю наставнику малоизвестный и крайне неприятный факт из его прошлого. В правильности определения статуса господина Калло я ни капли не сомневаюсь.

– Фамилия? – требует он ровным голосом.

Позади меня больше никто не смеётся. Более того, господа и вздохнуть-то не решаются. Скверно! Не стоило с таким восторгом демонстрировать свою осведомлённость! Довести человека до бешенства одним предложением – мой новый рекорд.

– Мерод, – впервые в жизни не чувствую неловкости за то, что пользуюсь родственными связями… О! но я же никогда прежде к ним не прибегала в сложных ситуациях! Буду считать – один раз можно.

– Мерод? – недобрый огонь в глазах господина Калло превращается в тлеющие угли. – Дочь Макрэ?

– Племянница.

Мужчина кивает и бросает короткий взгляд поверх моей макушки, но тут же возвращается к моему лицу.

– И как он?

– Лучше всех нас, – говорю совершенно искренне.

– Вот как? – господин Калло отчего-то выглядит удивлённым. – Что ж, в следующий раз, когда будете с ним беседовать, передайте ему моё почтение. Если вас не затруднит.

– Боюсь, я не могу исполнить вашу просьбу.

– Отчего же? – от собеседника вновь веет холодком.

– Одиннадцать лет назад Единый прервал его Путь.

Витиеватая фраза вызывает у мужчины усмешку.

– Выходит, в сочувствии и соболезнованиях вы не нуждаетесь.

Весьма спорное утверждение. Позволяю себе скопировать гримасу господина Калло и возражаю ему:

– Я в них нуждаюсь, как и любой живой человек, но от вас мне их вряд ли дождаться.

– Совершенно верно, – мрачнеет он, цепким взглядом окидывая комнату. Должно быть, ищет повод, чтобы выплеснуть накопившееся недовольство. Стоит ему принюхаться, как этот повод находится. – Пьер, с каких это пор в кабинетах разрешено курить? – весьма недовольным тоном вопрошает мужчина.

Я оборачиваюсь понаблюдать за реакцией господина Нико на упрёк коллеги. Провинившийся кривит недовольную мину. Его соучастник предпринимает попытку как можно незаметнее переместиться к моему столу. Могу предположить, его цель – заслонить своей фигурой бардак на нём. Шансов на успех затея не имеет изначально. Комплекция господина Лестейна не соответствует объёмам сооружений, украшающих столешницу.

– Кристоф! Убери всё сейчас же! – рявкает господин Калло. – Если среди этого бардака есть хоть одна рабочая папка…

Угроза так и остаётся невысказанной, но господин Лестейн тут же разводит кипучую деятельность: мимо меня пролетают стопки чистой бумаги, коробки со скрепками, принадлежности для письма, пухлые кожаные папки, которые держатся закрытыми лишь благодаря чарам, наложенным на их корки и замки, а так же многое-многое другое. Предметы собираются в стайки. Подчиняясь воле следователя-мага, они подлетают к шкафам и полкам, дверцы которых услужливо раскрываются, поскрипывая петлями и позвякивая стеклом о пазы.

На разбор завалов у их творца уходит не больше минуты.

Господин Калло наблюдает за ходом уборки с отстранённым выражением лица, а по завершению процесса оно резко меняется.

– Ну, и что вы устроили? – спрашивает он недовольно.

– Это была шутка, – оправдывается мой коллега, наделённый магическими способностями.

– Полагаю, смеялись лишь вы двое, когда создавали всё это безобразие.

Забавно наблюдать за тем, как двое взрослых мужчин переглядываются будто нашкодившие гимназисты и смущённо опускают очи долу.

– Вон с глаз моих! – вздыхает гроза Розельского сыска.

– Клемен, это и наш кабинет тоже! – смирение господина Нико чрезвычайно быстро сменяется искренним возмущением.

– Сходите к шефу. Собрание начнётся с минуты на минуту.

– А ты?

– А я поведаю госпоже Мерод о её правах и обязанностях. Можете передать Лори, что моё отсутствие вызвано необходимости провести инструктаж нового сотрудника.

Взгляд господина Калло, наполненный мрачным торжеством я встречаю безбоязненно. Противные улыбочки и фразы, обещающие неприятности – нашёл, чем напугать!

Тем не менее, на моих новых коллег подобный фокус действует весьма эффективно – их словно ветром выносит из кабинета. Мы остаётся одни.

Мужчина подходит близко. Очень близко. Он вторгается в моё личное пространство. Простейший способ оказания психологического давления. На меня такие вещи не действуют. И господин Калло читает это в моём взгляде.

– Присядете?

– Благодарю, но мне и так удобно, – сдабриваю свои слова медоточивой улыбкой. Пусть у моего наставника не останется и тени уверенности на счёт действенности фокусов подобного сорта.

– А я бы присел, – роняет он небрежно.

Пожимаю плечом.

– Госпожа Мерод, не будьте такой упрямой! – цедит мужчина сквозь зубы. – Сядьте наконец! Нам нужно серьёзно поговорить.

– Хотите серьёзного разговора, так ведите себя соответственно. Мы с вами не на допросе, где мне отведена роль трясущейся от ужаса подозреваемой. – Вот теперь можно и присесть!

Шурша юбками, устраиваюсь на стуле. Он на удивление удобен! Вдоволь порадоваться этому факту мне мешает господин Калло. Он использует мой стол тем же манером, что и его коллега-курильщик.

– Я не Кристоф и не Пьер, не стоит пытаться точить об меня свои коготки и зубки, – мужчина скрещивает руки на груди и хмуро смотрит на меня.

– Вам я могу сказать то же самое, – откидываюсь на спинку, дабы оказаться подальше от собеседника. Просто дань правилам хорошего тона, ничего больше. Впрочем, о каком этикете вообще может идти речь, если наставник почти забрался на мой стол!

Пока я размышляю о безжалостно попранных правилах приличия, господин Калло тоже о чём-то думает. В результате его мыслительного процесса рождается удивительная фраза:

– И все же именно вам придётся спрятать подальше свою гордость и норов, если вы действительно хотите работать здесь.

Насладившись недоумением, написанным на моём лице, господин Калло продолжает воспитательную речь:

– Вижу, моё утверждение вызывало недоумение и даже протест с вашей стороны, но позвольте себе задуматься вот над каким вопросом: в чём залог успешного расследования?

Над этим думать долго не нужно.

– В слаженной работе всех тех, кто им занимается, – заявляю уверенно.

– Правильно! – мужчина кивает, подчёркивая тем самым удовлетворение моими словами. – А от чего зависит эта слаженность?

– От умения правильно организовать рабочий процесс, – отвечаю, помрачнев. Кажется, я поняла, к чему клонит наставник.

– Отлично! Вы меня радуете! – иронизирует он. – А теперь мы подошли к самому главному. Вы ведь барышня умная, понимаете, что далеко не все в Управлении относятся к своей работе с должным прилежанием, далеко не все фанатично преданы тем идеям и идеалам, которые мы клянёмся защищать, давая присягу. Так ответьте мне, каким же образом, исключив магическое вмешательство, естественно, можно заставить эту свору бездельников и лентяев, у каждого из которых масса пунктиков и особенностей, делать то, что нужно вам.

– Общение, – медленно произношу я, – к каждому из них нужен собственный подход.

– Вы ж моя умница! – восхищается господин Калло и театрально хлопает в ладоши. – Дело осталось за малым! Теперь вы должны признаться себе в том, что с общением у вас глобальные проблемы.

– Я могу…

– Не можете, – суровым голосом перебивает меня наставник. – За шесть лет обучения в Академии привычка говорить то, что думаете, прочно укоренилась в вас. Никто не любит, когда его выставляют идиотом. Ещё меньший восторг вызывает аргументированное доказательство этого факта в присутствии свидетелей.

Чувствую, как начинаю медленно закипать.

– Если я, на ваш взгляд, не подхожу для работы в управлении, почему вы согласились взять меня на стажировку? Если бы вам была известна моя фамилия, я бы могла предположить, что вы делаете это в качестве услуги моему дяде.

– В корне неверное предположение, – мужчина отвергает мою теорию. – Сентиментальность мне не свойственна. Я бы никогда не взвалил на свои плечи заботу о вас из-за воспоминаний о недолгом периоде совместной работы с Макрэ. Всё гораздо проще. Господин Эсти рассказал о том, какую роль вы сыграли в расследовании убийства Астора Обели. Ваша теория произвела на него неизгладимое впечатление.

Неожиданно он щёлкает пальцами. Сразу несколько предметов в кабинете вспыхивают ярко-алым – собственным заклинанием мужчина вывел из строя несколько артефактов для прослушивания. Ещё один маг на мою голову!

– Особенно его впечатлила ваша догадка на счёт писем. Либо у вас чрезвычайно развита интуиция, либо… – невысказанные слова давят на меня куда эффективнее двусмысленных взглядов и вторжения в моё личное пространство. – В общем, Эсти попросил меня присмотреть за вами, наставлять вас и помочь вам изменить отношение к окружающим.

– Вы полагаете, вам удастся справиться с последней задачей?

– Будет достаточно, если вы перестанете считать всех вокруг круглыми идиотами и начнёте относиться к ним, как идиотам, которые могут вам быть вам полезны. На самом деле, именно это и является главной целью вашей стажировки. Как только я пойму, что вы с этим справились, так с вами подпишут новый договор и выдадут настоящий пропуск и удостоверение и… о чём там ещё мечтаю круглые отличницы, ожидая выпуска из Академии?

Я вспыхиваю. Вот уж не думала, что этому господину удастся задеть меня за живое.

– О настоящей работе, – старательно произношу каждое слово. С голосом на удивление трудно совладать.

– О?! – тянет насмешник с полувопросительной интонацией. – Похвально, но как раз с этим придётся повременить. Всё, что от вас требуется в ближайшем обозримом будущем, это молчать и внимательно следить за тем, как работаю я, Кристоф, Пьер, другие коллеги и прочие специалисты. Замечать, как и с кем следует общаться, слушать, у кого какие проблемы, кто что любит. – Он пожимает плечами и даже разводит руками, которые до этого момента так и оставались скрещенными на груди. – Понимаю, для вас это звучит глупо и странно, но ваше мнение изменится после первого же похода к экспертам с просьбой ускориться, или к дамам из архива.

– Мне молчать до тех пор, пока вы сами ко мне не обратитесь?

– Именно. Даже если на вас снизойдёт озарение, и вы готовы будете назвать имя преступника сразу после того, как поступит сообщение от полиции с краткой сводкой происшествия, даже тогда вы будете молчать. Поверьте, я справлюсь с работой, вы же должны наконец осознать непреложный факт: все ваши теории, какими бы гениальными они ни были, ничего не стоят без доказательств. А их сбор по большей части – прерогатива совершенно других людей.

– Занимаясь делом профессора Обели, я уже поняла, что теории без доказательной базы вызывают сомнение у слушателей и звучат глупо.

– Поздравляю с первым шагом на пути к исправлению, – господин Калло говорит очень проникновенно, он чуть склоняется ко мне и вглядывается в мо лицо. От этого мне вновь становится неуютно. – Должен заметить, вам несказанно повезло с выбором помощника в том деле. Окажись на месте племянника господина Эсти кто-то другой, вам обоим пришлось бы давать исчерпывающие объяснения.

– И по какому поводу? – тут же взвиваюсь я.

– Вам виднее. – Наставник опять пожимает плечами, и лёгкая улыбка появляется на его губах. – Ваш дядюшка во время нашего недолгого знакомства успел поведать о том, с каким трепетом на острове Од относятся к справедливости.

Единый! Сегодня же вечером куплю амулет, защищающий от ментального вмешательства. Для простых граждан Дийона магические фокусы подобного рода, производимые без ведома объекта их применения, – дело уголовно наказуемое, а для Службы внутренней безопасности – всего лишь работа!

– Мудрое решение! – господин Калло награждает меня ещё одной похвалой, вот только она совсем не в радость. – Я не владею магией разума, у вас на лице всё написано.

– Отлично! Заодно с молчанием потренируюсь держать лицо! – я раздражена, но это чувство в большей степени относится к себе самой.

Мужчина фыркает, а после спешит уточнить:

– Надеюсь, у вас не комплексов на счёт того, что предстоит работать с магами? Пьер тоже обладает определённой силой.

– Никаких комплексов у меня нет. – Себя в пример ставить невежливо, поэтому я выбираю иную кандидатуру. – Рен был единственным не магом в своей группе, что не помешало ему стать первым по успеваемости.

– Вот и отлично! – мужчина хлопает по столешнице и приманивает из сейфа толстенную папку с документами, а также коробку. Я даже догадываюсь, что находится в них. – Я, пожалуй, всё же схожу на собрание, а вы займитесь вот этим делом. Ограбление на Шаверо. Целая толпа свидетелей, от которой нет никакого проку, поскольку все дают разные показания. Почитайте протоколы допросов, посмотрите записи наиболее интересных экземпря… хм, то есть свидетелей.

Заминка говорит о многом.

– Надо полагать, – я подтаскиваю папку ближе к себе и щёлкаю замком, – на допросах присутствовали маги, способные чувствовать ложь, или артефакты со схожими свойствами.

Наставник кивает. Я же тяжело вздыхаю, предвкушаю долгую и изнурительную борьбу с чужими почерками.

Единственным утешение для меня пока служит то, что впервые в жизни в такой пикантной ситуации, произошедшей как и всегда случайно, собеседник-мужчина продолжает смотреть мне в лицо, а не уделяет внимание области ниже шеи.

– Но толку от этого не было, потому что каждый их людей искренне верил в свою правоту, – заканчиваю свою мысль.

– Да, маги нам в этот раз помочь не в силах. Следует положиться на логику.

Провожу пальчиком по внушительной стопке бумаг.

– Тут потребуется очень-очень много логики.

– А кто только что говорил, будто жаждет заняться настоящей работой? – усмехается мужчина, постукивая костяшками по крышке коробки. – Вот это она и есть!

– Я от своих слов не отказываюсь.

– Вот и отлично! – Мне кажется, будто он действительно рад. – В таком случае, я вас покину.

Господин Калло спрыгивает с моего стола и бодрым шагом направляется к выходу из кабинета. Когда дверь закрывается, я слышу его громогласный окрик:

– Тьерри! У нас опять проблемы с артефактами СВБ для прослушки.

– Как опять?! – охает на весь коридор какой-то молодой человек.

– Вот так. А что ты хотел, если в один кабинет посадили трёх магов? Радуйся тому, что наша новая коллега – человек, чьи таланты лежат в плоскости, далёкой от магии!

Голос следователя стихает, а причитания дежурного по этажу, напротив, становятся громче.

Молодой сотрудник настолько сильно раздосадован новостью о вышедших из строя артефактах, что влетает в кабинет без стука. Его даже не посещает мысль о последствиях для собственного здоровья, окажись дверь заперта кем-нибудь из следователей. Ну, а тот факт, что она открыта, не заставляет оглядеться по сторонам в поисках того, кто собственно и является причиной свободного доступа в помещение.

Господин Тьерри без лишних раздумий направляется к стеллажу со стеклянными дверцами, за которыми во время моей беседы с наставником полыхнуло дважды. Я без зазрения совести разглядываю молодого человека: блондин, среднего роста с простоватым, но приятным лицом, чьи черты неуловимо напоминают мне пожилого дежурного в вестибюле. Должно быть, они с ним родственники.

– Доброе утро! – я решаю выдать своё присутствие, а то деятельный сотрудник уже добрался до другого шкафа, сквозь створки которого я видела алый отсвет.

Молодой человек медленно оборачивается, я успеваю сменить насмешливую улыбку на приветливую.

– Вас, должно быть, зовут Тьерри Саре.

– Так точно. – Голубые глаза дежурного округляются от удивления. – А как вы узнали?

– Вы очень похожи на господина Гийома Саре, вот я и предположила, что вы родственники, – делаю изящный жест кистью. – Ваше имя же на весь коридор не далее как минуту назад прокричал господин Калло.

– Точно! – молодой человек изрядно смущён и изо всех сил старается придумать что-нибудь для поддержания разговора. – А как вас зовут? – он наконец находит подходящий вопрос.

– Мелина Мерод. С сегодняшнего дня я выполняю обязанности помощника господина Калло.

– Вот уж не думал, что к нему когда-нибудь смогут приставить помощника, – качает головой господин Саре и пытается пошутить: – Хотя от вашей помощи даже он не стал бы отказываться.

В моей голове мгновенно рождается язвительный ответ, способный поставить нахала на место, но я оставляю его для истории. Наставник ясно дал понять: моё будущее в моих руках. Только от меня зависит, насколько быстро я получу настоящее место в Управлении. И для этого мне нужно всего-то ничего – научиться общаться с окружающими. При этом любить их меня никто не заставляет.

– Вы правы, господин Саре, – я скромно улыбаюсь, делая вид, будто не поняла намёка, – отзыв из Академии у меня блестящий, как и балы.

У молодого человека от удивления даже приоткрывается рот. Несколько секунд у него уходит на то, чтобы устыдиться тому, какой неприличный намёк он сделал в адрес столь трепетного и чистого существа. В итоге он краснеет и сбивчиво произносит:

– Знаете, зовите меня по имени, как все. К тому так не будет путаницы с дедом.

– О! Как это мило с вашей стороны, господин Тьерри!

Он пытается было возразить, но успокаивается, заглотив наживку. Да, лесть любит каждый, а в данном случае она упакована в красивую обёртку уважения.

– Пока не освоитесь, можете смело обращаться ко мне за помощью! – немного приосанившись, молодой человек поправляет воротничок чёрной форменной куртки. – Впрочем, когда разберётесь что здесь и как, я всё равно буду рад вам помочь.

– Счастлива это слышать! И раз уж вы предложили, то я, пожалуй, прибегну к вашей помощи. – Мои слова заставляют собеседника обратиться в слух. – Я хотела бы заварить чай, но не имею ни малейшего представления о том, где можно взять воду.

– О! Так вы, когда выйдете из кабинета поверните направо, идите до самого конца коридора. За поворотом как раз стоит агрегат с водой. Только вы для начала лучше ко мне подойдите, я вам свой чайник одолжу, а то у господ следователей он отсутствует. Они предпочитают кофе из кофейни на Сартэ.

А вот это уже интересно…

– Какой ужас! – восклицаю будто испуганно. – Как можно пить пустой чёрный кофе?!

– А разве я сказал, что он чёрный и пустой? – господин Тьерри мне заговорщически подмигивает. – Господин Нико любит со сливками, господин Лестэйн с тремя кусочками сахара, а господин Калло, тот, да, уважает только чёрный. Но зато за раз может съесть целых три пирожных с черничным джемом.

– Такие делают только у Бишо, да?

– Так точно!

– А остальные мои коллеги?

– Ну, за теми я никаких предпочтений не заметил – они едят любые сладости!

Вот и первые крупицы информации в мою копилку полезно-бесполезных сведений! Но будет лучше, если об этой коллекции никто не догадается.

– Выходит, мне предстоит работать со сладкоежками! – смеюсь я. – Кто бы мог подумать! А со стороны все они кажутся такими серьёзными и непреступными.

– Да уж! – дежурный подхватывает моё веселье. – Серьёзными – это точно! И вспыльчивыми! Особенно один, – он внезапно мрачнеет и смотрит на меня умоляющим взглядом. – Госпожа Мерод, может, хоть вы скажете, как ему удалось на этот раз извести все артефакты разом! Я уже не знаю, что мне писать в объяснительных.

Ох, нет, молодой человек! В этом вопросе вам от меня помощи не дождаться. Вы объяснительной отделаетесь, а я… даже думать об этом не хочу!

– Наверное, всё произошло как обычно, – пожимаю плечом. – Господин Калло проводил воспитательную беседу, внезапно он вспылил, и тут же полыхнуло со всех сторон.

К каждым новым словом лицо господина Тьерри вытягивается от расстройства сильнее и сильнее.

– Действительно как обычно. Может, в записке в графе о предложениях написать, пусть мне вместе с артефактами в следующий раз выдадут чай какой-нибудь успокоительный, а им предписание о его обязательном приёме? – мечтательным тоном тянет он.

Я смеюсь. На этот раз совершенно искренне. Видно, утомила его переписка с СВБ.

– Кстати, о чае! – молодой человек резко выныривает из мира грёз и говорит, краснея: – Если он… хм, на волю попросится, то вам по коридору налево. Дверь в самом конце, вы в неё как раз упрётесь.

– О! Благодарю за информацию!

– Тьерри! – слышится из-за двери.

– Ох! Уже потеряли! – спохватывается он и быстро обегает кабинет по периметру, вытаскивая амулеты порой из весьма неожиданных мест. – Это для вашей же безопасности, – поясняет дежурный, но скорее он пытается убедить в этом себя самого.

– А для вашей безопасности я дам вам совет. В следующий раз прежде чем пытаться так настойчиво проникнуть в кабинет следователей, постучите. Потому что, если в нём никого не окажется… – поначалу я думаю оставить предостережение невысказанным, но после решаюсь на небольшое уточнение: – Нам в Академии показывали запись подобного инцидента – даже лектор позеленел, хоть и видел её не в первый раз.

– Благодарю за совет! – бросает господин Тьерри, вылетая из кабинета. Не знаю, внял он предупреждению или нет. Время покажет. И сводки чрезвычайных происшествий по столице.

Господа следователи возвращаются в кабинет в половине первого. Лица у них невесёлые, и разговоры под стать. Сразу становится ясно: после собрания, проводимого начальством, они не развлекаться отправились, а разбрелись, кто куда, по рабочим вопросам. Вот теперь вернулись. Зачем-то.

– Как успехи? – господин Калло приближается к моему столу.

– Ты госпоже Мерод не только лекцию прочёл, но и работой загрузить успел?

И вот непонятно, то ли господин Лестейн восхищён предприимчивостью знакомого, то ли возмущён ею.

– Пусть вливается в процесс, – отмахивается от коллеги мой наставник и обращается ко мне: – Так что с успехами?

– Успехи есть. Правда, я обработала только половину протоколов и посмотрела всего две записи. Если срочно, могу показать первые намётки, если нет, то ближе к вечеру получите полноценный отчёт, – раскрыв блокнот, пододвигаю его к краю стола, уверенная в том, что с моими наработками захотят ознакомиться немедленно.

Как это ни удивительно, интерес у наставника вызывает не сама информация, а то, на чём она записана:

– Что это?

– Блокнот, – маскирую недоумение невозмутимостью.

– А чем вас не устраивают казённые?

– Не устраивают, – отвечаю лаконично.

– Ну, так сходите в хозяйственный отдел, договоритесь о том, что будете приносить им чеки, а они возмещать расходы. В противном случае вы просто разоритесь на канцелярии!

– Я буду иметь в виду ваш совет, – на сей раз мой ответ звучит независимо.

– А это не совет, а задание, – улыбается господин Калло. – Ещё не забыли, о чём мы беседовали утром?

– Не забыла, – я демонстрирую ему столь же очаровательную улыбку. – Я даже успела потренироваться, пока вы отсутствовали.