Текст книги "Игра Мелины Мерод. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Александра Гром
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)
– Насколько мне известно, она отправилась спать.
– Спать…
Хм… допустим, реакция на стресс и шок у всех разная…
– Кстати, а как зовут убитую?
Мы с господином Сакре с самого начала завязали милую беседу, и я позабыла о столь важном вопросе, при этом хожу тут и поучаю местных специалистов. Надеюсь, он посчитает такое поведение нормальным. Что-то вроде новых веяний в методике расследования.
– Убитую звали Юдо Амори. Её сестру зовут Обэ, – отвечает мужчина, натужно дыша.
Надо же! Нашёл в себе силы подняться вслед за мной.
– Какие странные имена.
– Да, матушка у них была не местная, в смысле, не из Дийона.
– И чем сёстры занимаются?
– У них лавка в центре города. Торгуют всякими там кремами, мылом и прочими штуками, милыми сердцу дам.
– Семейный бизнес?
– Именно так. Его матушка их организовала.
– Понятно.
Я уже одолела подъём, а господину Килье остаётся несколько ступеней.
– Которая из комнат?
– Вторая по левую руку, – пыхтит следователь.
Раз уж спросила, дожидаться его нет смысла.
Оказавшись возле двери, громко стучу.
Потом ещё раз.
И ещё.
После четвёртого стука из комнаты доносятся хоть какие-то звуки. Правдв, больше всего это похоже на недовольное бормотание.
– Я же вам сказала, что ничего не видела и не слышала! – едва распахнув дверь, ворчит неприбранная особа в длинной белой рубахе. Она осекается на полуслове, увидев меня. – Вы кто?
– Следователь из Розеля. Мелина да Мерод. У меня к вам несколько вопросов.
Негостеприимная хозяйка складывает руки на груди.
– Я им, – кивок мне за спину, где, судя по хриплом дыханию, находится господин Килье, – всё уже рассказала. Я ничего не видела и ничего не слышала! О смерти сестры узнала от полицейских, которые вот так же ломились в мою комнату!
– Полагаю, вы сестру недолюбливали.
Как хорошо, что здесь нет Антуана, а господин Килье поле лекции, которую выслушал в гостиной, ведёт себя тихо-тихо.
– У нас с ней сложились сложные отношения, но я никогда не желала Юдо смерти. Если это всё, что вас интересует, то я пойду спать!
– Вы же понимаете, что ваше поведение, вселяет в меня подозрения определённого толка.
– Ох, простите меня! – с издёвкой восклицает она. – Вот такой у меня отвратный нрав! А ещё я поднялась в шестом часу и целый день простояла на ногах в магазине! И…
– Понятно, – обрываю поток готовящейся брани и берусь за ручку, – можете спать дальше. Сегодня вас никто не побеспокоит.
Я захлопываю дверь перед самым носом у ошарашенной женщины.
Что же за день-то такой?
Пока спускаюсь по лестнице, господин Килье молчит, а я думаю.
Говорят, что от смешанных браков рождаются красивые дети. По лицу госпожи Амори видно, что её матушка имела весьма экзотическую внешность, вот только её дочери эта экзотика не помогла. Как раз наоборот.
Оказавшись на улице, первым делом подхожу к телу Юдо. Вот это красавица!
Выходит, Юдо была красивой, а Обэ… Умной я бы эту особу не назвала. Но, может, из-за усталости и паршивого характера живой госпожи Амори блестящий интеллект и искать не хочется.
– Вам помощь нужна?
– В чём? – гляжу на господина Килье, решившего внезапно проявить участие.
– В разных мелочах… я не знаю… – он путается в словах. – Я могу приставить к вам… да того же Андре, к примеру. Будет вам помогать в случае чего. Я-то со своими хулиганами с утра до вечера воюю. Им только спуску дай – от рук совсем отобьются!
Я оглядываюсь в поисках Андре. А он тут как тут! Стоит рядышком. И глаза такие… преданные.
– Ну, так что, господин Андре? Хотите побыть посыльным у меня. Не оскорбитесь?
– Для меня это будет настоящей честью!
Ох, Единый! Тоже мне, любители криминальной хроники. Лучше бы про искусство читали!
– Господин Сакре, как у вас дела? – обращаюсь к эксперту, пробегающему мимо.
– Всё-таки стилет, госпожа Мерод, но все подробности будут у вас на столе завтра утром. Кстати, а стол-то ваш где будет?
Я гляжу на господина Килье.
– Не волнуйтесь, мы подскажем господину Сакре, куда отправить бумаги. И место в конторе найдём, если нужно!
Что же, хорошо, хоть кто-то знает, где я проведу сегодняшнюю ночь!
Последние искорки заката давно уже догорели. Глядя на небо, усеянное мириадами ярко блестящих точек звёзд я ловлю себя на странной мысли: получилось так, будто солнце, уходя, забрало с собой все облака, оставив людей любоваться чистым небосклоном. Впрочем, мне трудно представить, кому вообще может прийти в голову смотреть на небо в такой час. Молва твердит, что это занятие нравится влюблённым, но по мне, так у них есть иные объекты для наблюдения, не говоря уже о занятиях. Остаются только романтики, которых не так уж много. Я, к примеру, за всю жизнь повстречала от силы двух.
А ещё есть следователи, которые возвращаются с места убийства по тропинке, и им крайне важно знать, что хоть звёзды будут освещать их нелёгкий путь. Господин Килье, заручившись согласием Андре, оставил его в моём распоряжении, но судя по тому, что для сопровождения сегодня его ко мне не приставили, а отправили с каким-то поручением в Управление, решение вступит в силу не раньше завтрашнего дня.
До укрытия господина ла Лэкре я добираюсь долго, но зато без приключений. Я застаю хозяина Фабье глядящим в небо. Разумеется, он не подходит ни под одну из только что придуманных категорий. Он сам по себе, и даже не категория, а постоянная величина по имени Сильвэн ла Лэкре. Заслышав мои шаги, мужчина поворачивает голову в мою сторону.
– Как успехи? – он отступает от задней двери мобиля и открывает ей, предлагая садиться.
В салоне вспыхивает свет. Он манит меня, как путеводная звезда. Я даже забываю на несколько секунд о необходимости отвечать на вопрос. Память возвращается в тот момент, когда, оказавшись на мягком сиденье, вожусь с юбкой, поправляя складки, чтобы их не прищемило дверцей.
– Вы, должно быть сильно устали, – Сильвэн делает свой вывод из затянувшейся паузы.
Вот тут я и вспоминаю про первый вопрос.
– Простите, усталость ощущается, но я, скорее, задумалась, потому и промолчала.
Полагаю, мужчина ограничивается кивком, но я этого не вижу. Мгновение спустя он оказывается в салоне, расположившись напротив.
Водитель, увидев, что все пассажиры на месте, – получается, господин Акре ушёл своим ходом – заводит мотор и трогается с места.
– Так что вы можете сказать по поводу убийства?
Ничего. При нашей беседе присутствует гражданское лицо, и какой бы преданностью в Сильвэну оно не пылало, я ничего не стану при нём говорить. Да и сам Сильвэн…
Впрочем, играть в молчанку с ним не получится. Но это будет чуть позже, сейчас у меня есть вполне достойный повод уйти от ответов.
– Я осмотрела место, взглянула на труп, попыталась поговорить с сестрой убитой. Пока ничего конкретного сказать я вам не могу. Мои предположения как дым, они не подкреплены фактами. Вот увижу завтра заключение эксперта, тогда и посмотрю, какие из них стоит принять во внимание, а какие отбросить.
– Осторожничаете?
Несмотря на ироничную насмешку, поза мужчины довольно расслабленная, насколько расслабленной она вообще может быть в исполнении Сильвэна. Многие привыкли считать прямую спину и пальцы, переплетённые в замок, признаками внутреннего напряжения, сосредоточенности и закрытости. Вот только для господина ла Лэкре всё выше перечисленное естественно как дыхание. Чтобы определить его состояние нужно быть очень внимательным к мелочам. Едва заметный наклон головы влево, чуть расслабленная линия губ – вот правильные индикаторы. Иногда он слегка опускает подбородок или прикрывает веки – почти незаметно, но взгляд сразу меняется, по крайней мере, я эти изменения замечаю.
Сейчас хозяин Фабье демонстрирует полную расслабленность. Уважаемый водитель может сколько угодно напрягать плечи, опасаясь его тона, мне видно гораздо больше.
– Не люблю болтать пустое. К тому же Фабье маленький городок, все друг друга знают, все друг с другом общаются, не стоит нагнетать обстановку и настраивать людей против соседей и знакомых домыслами.
– Согласен, – он склоняет голову, демонстрируя во всей красе прядь белых волос на левом виске.
Что меня всегда удивляло, так это то, насколько хорошо господин ла Лэкре сохранился! Звучит немного вульгарно, но глядя на него, невольно задумываешься о причине, по которой на протяжении вот уже многих лет его внешность не претерпевает изменений. Либо он изобрёл эликсир вечной молодости, либо его гены просто уникальны!
Я без зазрения совести рассматриваю попутчика. Он относится к моему интересу совершенно спокойно, более того, отвечает тем же. Какие мысли одолевают его сейчас, неизвестно. Это, пожалуй, единственное, что всегда оставалось и остаётся для меня загадкой. Его мысли. Я могу предугадать его реакцию, я могу предположить, что он скажет, но я никогда не знаю, о чём он думает.
Первые полгода нашего невольного тесного общения, вызванного сближение с Арно, я пребывала в заблуждении на счёт Сильвэна, предполагая, что он всегда прямолинеен, поскольку руководствуется определёнными понятиями. Точнее сказать, родовым кодексом чести. Каково же было моё удивление, когда я узнала, что порой его поступки продиктованы велением долга, а мысли этим догмам не подвластны.
Я была настолько растерянна, что не удержалась от расспросов. Сильвэн открыл мне «страшную тайну», признавшись в том, что он живой человек, простой смертный и ему не чужды заблуждения, но поступать следует так, как должно. К некоторым его поступкам общество относилось с недоумением, считая слишком жестокими, к другим – с удивлением, видя в действиях Ла Лэкре проявление некоего высшего милосердия. Общество всё принимает, а Сильвэн знает о том, что то, чем он руководствуется при принятии решений, веками отшлифовывалось, выкристаллизовывалось, а после многократно доказывало свою… правильность, если угодно.
Созерцание трупов редко настраивает меня на философский лад. И уже минувший день не исключение. Слишком много событий произошло за последние двадцать часов, вот сознание и пытается укрыться от реальности в дебрях абстрактных изысканий.
– Мы приехали.
Простые слова воспринимаются очень странно. Их звучание кажется полнейшей бессмыслицей, которую мозг отфильтровывает как шум. Значение их я понимаю, проследив за движениями губ Сильвэна.
Вот об этом я и думала! Усталость берёт своё.
Сильвэн тянется к ручке, чтобы открыть дверь и выбраться из мобиля, я же смотрю в окно. Одного взгляда мне хватает для того, чтобы почувствовать замешательство. Я настроилась на ночлег в гостинице и теперь никак не могу совместить образ из памяти с видом величественного особняка.
В поле зрения попадает широкая ладонь с длинными сильными пальцами, намекая на то, что довольно любоваться видами, пора выходить. Я с этим согласна, поэтому принимаю помощь.
– Вы привезли меня к себе домой, – мой голос звучит немного растерянно.
– Идёмте, – Сильвэн игнорирует замечание, подставляя теперь локоть для опоры.
Оглянувшись на водителя, полезшего в багажник, неуверенно кладу руку на мужское предплечье.
– Не волнуйтесь, вещи поднимут в комнаты, приготовленные к вашему визиту. – Сильвэну приходится проявить настойчивость, чтобы заставить меня индии вперёд. – Отчего вы растерялись? – удивляется он.
– Всё как-то неожиданно. – Единый! Я себе-то не могу толком ответить на этот вопрос. – Мы только за ужином вспоминали ваши попытки пригласить меня на отдых в какое-нибудь из многочисленных поместий, и теперь… Я была уверена, что вы сняли номер для меня.
– Сейчас? – с искренним недоумением вопрошает он.
– А с этим есть проблемы?
– Мелина, вам точно нужен отдых! – в голосе Сильвэна улыбка смешивается с заботой. – Фабье – маленький городок, вы правы, но в эту пору он может предложить туристам много чего интересного. У нас сейчас наплыв приезжих. Это одна из причин, по которой я попросил помощи в вашем лице у знакомых в Управлении. Я не верю в то, что кто-то из местных мог убить госпожу Амори. Килье с раскрытием её убийства не справится. К счастью, он сам это понимает.
– Чудесно, – выдыхаю я, испытывая облегчение. Вот всё и встало на свои места!
– Вы, правда, так считаете?
К своему стыду, я не слышу ни тени юмора в вопросе. Да, не очень-то умно я себя вела с господином ла Лэкре, толком не обозначив причину постоянных отказов, если он не доверяет мне теперь.
– Если желаете, завтра утром можете наведаться в гостиницу и удостовериться в отсутствии свободных мест. Можете договориться с управляющим, чтобы он предупредил вас, когда таковые появятся. Я вас не неволю.
Единый! С таким же успехом я могу дать ему пощёчину!
– Ну что вы! Я искренне благодарна вам за заботу. Я, как человек, привыкший спать в своей постели, предпочитаю в новых местах останавливаться у знакомых. Люблю комфорт, уют, качественную еду, чистоту. Особенно в ванной.
– Так почему же вы никогда не пользовались моими приглашениями?
Впервые он задаёт этот вопрос напрямик. Пора бы ответить на него.
– Поначалу мне было неловко. Не хотелось навязывать вам своё общество. Порой вы предлагали мне погостить, но сами в это время находились в другом месте. Я представляла, что буду чувствовать себя самозванкой, оказавшись в вашем доме: вроде как хозяйка, потому что слуги вокруг суетятся, но ненастоящая.
– Очень интересная точка зрения, – задумчиво роняет Сильвэн.
Безумно хочется, чтобы он всё понял и закрыл эту тему…
– Вы мне только что расписали минусы, с которыми вам приходилось сталкиваться на постоялых дворах и в гостиницах. Как я понимаю, наша вас тоже не устраивает.
Вроде и не вопрос вовсе, но промолчать будет неправильно:
– Я слышала, там сменился управляющий.
Уклончивый и дипломатичный ответ заставляет Сильвэна улыбнуться.
– Я встаю рано. В шесть. Завтрак подают в семь, – сообщает он, не спеша стирать следы веселья с лица. – Это вас устроит? Если желаете, я распоряжусь о том, чтобы завтрак вам приносили в апартаменты.
– Нет-нет! Я буду рада вашей компании. И семь часов соответствует моему собственному распорядку.
– Прекрасно. – Он кивает. – Вас разбудить утром?
Я сбиваюсь с шага, представив, как Сильвэн входит в мою спальню, зовёт по имени и, возможно, дотрагивается до плеча, пытаясь вырвать из объятий сна.
Глупая фантазия! Разумеется, он имел в виду совершенно другое.
– В половине седьмого, если можно.
Мы подходим к широкому крыльцу. В комнатах нижнего этажа горит свет. Я отчётливо вижу, как в волосах Сильвэна вспыхивают красные и золотые искорки, когда он склоняет голову в очередной раз, принимая к сведению моё пожелание.
Осмотревшись в комнатах, выделенных мне, приступаю к последнему делу на сегодня: к разборке чемодана. По прошествии трёх минут прекрасное настроение, вызванное беседой, точнее, объяснениями с хозяином дома, испаряется без следа.
Я больше никогда не буду доверять госпоже Асти собирать вещи! Вместо нормальных она уложила сорочки, которые подарила сама. Засунула их на самое дно, аккуратно свернув, чтобы я не опознала это непотребство по кружевам!
ГЛАВА 3
За завтраком Сильвэн читает свежий номер «Голоса Дийона», а я – отчёт господина Сакре, доставленный в начале седьмого курьером. Мои предположения оказались верны: о том, где я буду обретаться в ближайшие дни, всем заинтересованным лицам стало известно гораздо раньше меня.
Особого недовольства по этому поводу я не испытываю. Во-первых, сама могла бы вспомнить, что сейчас в Фабье наплыв туристов. Во-вторых, какие могут быть недовольства, когда на руках отчёт господина Сакре! Эксперт описал всё чётко, подробно. Его скрупулёзность и дотошность всегда вызывали во мне восхищение и уважение, хотя некоторые ворчали, что им некогда «романы читать», им суть нужна. На такие заявления Антуан обычно предлагал ознакомиться с положением, регламентирующим составление экспертного отчёта, сличить его бумаги с этим документом, а уж после предъявлять претензии. «А если вам суть нужна», – говорил он с хитренькой улыбочкой, глядя на смертного, посмевшего не оценить его титанический труд, – «заполните формуляр на составление экспертной записки, подпишите её во всех необходимых инстанциях и передайте мне. Через пять-десять дней вы получите её от меня, но не раньше. Отчёты в приоритете».
Лично я с такими глупостями к господину Сакре никогда не подходила, с удовольствием читая его «романы». Сегодняшний шедевр – писался он ночью – меня в определённом смысле порадовал. Дело предстояло интересное, поскольку в нём на первый взгляд не было ни намёка на магический след.
По заключению господина Сакре госпожа Юдо Амори была убита в половине восьмого вечера. Преступник подошёл сзади, закрыл жертве рот, после чего нанёс пять проникающих ранений в область сердца. Орудием убийства мог служить трёхгранный стилет с клинком длиной в три, три с половиной пальца. Два удара оказались наиболее удачными и достигли цели. Думаю, госпоже Амори не пришлось мучиться долго.
Кроме этого Антуан документально зафиксировал тот факт, что отсутствуют следы взлома, а также присутствия злоумышленника в доме и на территории владений дам семейства Амори.
– Что интересного написал господин эксперт?
Я поднимаю взгляд на Сильвэна. Оказывается, его уже не занимает пресса.
– А что интересного пишут в газете? – отвечаю вопросом на вопрос.
– Ничего такого, что могло бы привлечь ваше внимание, – на лице мужчины появляется понимающая улыбка. Кажется, он догадывается о содержании следующей моей реплики.
– Вот и у меня примерно то же самое. Подтвердились догадки относительно орудия убийства и того, как оно произошло.
– И чем же вы теперь займётесь?
Пожимаю плечами, поглядывая на большие напольные часы.
– В половине восьмого должен придти полицейский, которого господин Килье любезно предоставил в моё полное распоряжение. Поедем с ним в центр, поспрашиваем жителей о личности госпожи Амори, познакомимся с приезжими.
– Планы весьма… обширные.
Я считаю, Сильвэн даёт тактичное определение, и не собираюсь этого скрывать:
– Вы хотели сказать «расплывчатые»?
– Вам виднее, Мелина. Раньше я никогда не находился так близко от следственных действий и мало смыслю в том, как должен протекать весь это процесс.
– Если преступление совершается без магии и преступник не оставляет следов, то процесс, как вы выразились, похож на блуждание в потёмках в поисках призрачных нитей. Ты натыкаешься на них, дёргаешь и ждёшь: зажжётся свет или нет.
– Интересное сравнение.
– Какое есть!
– Значит, я ни чем не могу быть вам полезен? – Сильвэн проявляет личную заинтересованность.
– Почему нет? – возражаю ему. – Вы можете рассказать мне, что вам известно о госпоже Юдо Амори и о её сестре. А также сообщить, кто из жителей Фабье интересуется холодным оружием, в частности стилетами.
Мужчина отводит взгляд и раздумывает над вопросом.
– О дамах Амори мне ничего не известно. Я помню их мать по детским воспоминаниям. Странная была женщина, но добрая. По поводу стилетов тоже ничего не скажу. Однако увлечение не из дешёвых и к обычным его не отнесёшь. Думаю, если бы кто-то ими интересовался, и до меня бы слухи дошли.
– Ветер далеко разносит колокольный звон.
– Именно, – Сильвэн слегка склоняет голову в знак согласия.
– Госпожа да Мерод, – в дверях возникает представительная фигура дворецкого, – к вам пришли.
Я поворачиваюсь к Сильвэну.
– Ну, вот и господин Андре явился!
Самый ценный источник информации это почтенные матроны. Обычно они собираются своим кругом у кого-нибудь дома на чаепитие и там обсуждают свежайшие новости, сплетни и слухи. Мне повезло. Из-за наплыва гостей один такой кружок расположился на террасе первого же кафе, встретившегося нам с Андре, когда мы оказались в центре.
Я намётанным глазом узнала в небольшой группке дам местных сплетниц, они же с первого взгляда поняли, что могу дать им пищу для пересудов.
– Не вы ли будете госпжа Мелина да Мерод? – спрашивает одна из дам, облокотившись на деревянные перила.
Её товарки мигом замолкают, чтобы мгновение спустя разразиться синхронными возгласами.
– Следователь из столицы?
– Из отдела по особо важным делам!
– Гостья господина ла Лэкре…
Больше всего мне почему-то не нравится дама, осведомлённая о том, где я остановилась. Чтобы скрыть внезапно накатившее недовольство, оглядываюсь на Андре. Вот уж кто не в восторге от каждой представительницы этого общества и от моих планов! Господин полицейский не дурак, сообразил, что просто так мы этих милых акул не оставим.
– Добрый день! – нацепив милую улыбку, приветствую женщин. – Вы абсолютно правы в ваших предположениях.
– Моё почтение, – бормочет Андре, чем-то шурша.
Бросаю ещё один взгляд в его сторону. Мужчина нервным жестом поправляет воротник-стойку на куртке служебной формы.
– Выпьете с нами чая? – весело щебечет забракованная моей интуицией дамочка. – Перед таким ответственным делом как расследование нужно непременно набраться сил! Всем известно ничто так не бодрит, как чашка хорошего крепкого чая.
Андре успел изменить дислокацию. Теперь нет нужды в том, чтобы оглядываться на него всякий раз, заслышав странный шум, шорох или звук тяжело сглатываемой слюны. Сейчас, к примеру, полицейский буквально содрогается всем телом. От ужаса или от отвращения?
– Благодарю за предложение, – я мило улыбаюсь и направляюсь к ступеням, ведущим на террасу. – Андре, вы можете пока занять себя чем-нибудь иным, – тихим голосом радую помощника. Я ни на секунду не сомневаюсь в том, что примет моё предложение!
– Угу, – мычит он в лучших традициях деревенщины, – я, пожалуй, горло промочу.
– Надеюсь, водой? – спрашиваю с иронией.
– Чем же ещё! – возмущается мужчина, но как-то неубедительно. – Ну, и компанию вы выбрали, скажу я вам!
Андре, сам того не осознавая, подбадривает меня своим замечанием. Впрочем, к чему скрывать восторг?
– Неужели нам повезло натолкнуться на самых злостных сплетниц?
– Это просто сливки сливок, – заверяет он меня мрачным голосом.
– Вот и прекрасно!
Как ни странно, мне представляется только пригласившая меня дама.
– Кларин ди Арли, – произносит она с ноткой превосходства в голосе.
Уж лучше так, чем восторженная болтовня, приличествующая юной девице, а не женщине её возраста.
– Очень приятно, – вру, не забывая тепло улыбаться.
– О! Вы, наверное, захотите расспросить нас о Юдо и обо всяких странностях, которые тут происходили в последнее время? – с воодушевлением спрашивает женщина, обратившаяся ко мне первой.
Эта особа обладает довольно пышной комплекцией и от переполняющих её эмоций, всё ещё тело буквально дрожит, словно неудавшееся фруктовое желе. Даже золотистые кудряшки, свисающие вдоль длинного лица подскакивают в такт каждому слову.
– А были странности? – цепляюсь к словам.
Реакция дам немного удивляет. Они как по команде смеются.
– К сожалению, нет, – огорчает меня госпожа ди Арли. – Просто Мильен считает, что именно об этом должен в первую очередь спрашивать следователь.
– Ничего и не «просто»! – возмущается Мильен, кудряшки которой, трепещут теперь в каком-то грозном ритме. – А как же появление этого типа… как же его…
– Жоржа Менси, – подсказывает Кларин.
– Именно! – восклицает блондинка и произносит невпопад: – Чашку чёрного с цавеллой.
Я оборачиваюсь назад. Именно туда направлен взор бледно-голубых глаз женщины. От нашего столика неспешно удаляется молодой человек в фирменном фартуке заведения.
– Не сочтите за дерзость, но это самый вкусный сорт здесь, – смущаясь, объясняется она.
– Ты даже не предоставила госпоже да Мерод возможности выбрать десерт, – с улыбочкой пеняет ей Кларин.
Ох, что-то не нравится мне эта особа! Весь её благородный вид никак не вяжется с поведением, то преувеличенно женственным до глупости, то холодно-равнодушным, а то ироничным, как сейчас. Ирония явно злая.
Я гляжу на раскрасневшуюся Мильен.
– Я просто подумала, что у госпожи да Мерод та же проблема, что и у меня.
Поднимаю брови в недоумении.
– Вам ведь наверняка приходится отказывать себе в сладком? – кажется, она, окончательно растеряла остатки уверенности.
– Я не ограничиваю себя в сладком. Я его просто не особо люблю, – отвечаю мягким тоном, а сама наблюдаю за реакцией Кларин.
Она обменивается понимающим взглядом с третьей дамой, до сих пор хранящей молчание, и скрывает неприятную усмешку за чашкой чая. Выходит, в моё объяснение они не поверили. Ну и пусть! Не для них старалась. Бодрое расположение духа вернулось к Мильен, вот и славно!
– Кларин, ты должна согласиться: этот человек пугает! Госпожа Фолке…
– Милая, – перебивает её молчаливая красотка, – тебя многие пугают, а госпожа Фолке – та ещё сплетница! Её послушать, так половина приезжих страшные люди, и когда они здесь, нам, местным, следует запираться в своих домах и читать молитвы, прося об избавлении и прочей чепухе!
Госпожа ди Арли поддерживает подругу смешком и словами:
– Полностью с тобой согласна, Ирэн. Менси достоин лишь презрения… ну, в лучшем случает, сочувствия.
– Какой интересный у вас разбег в степени участия к этому человеку получается, госпожа ди Арли!
– Да, Кларин, – кивает Ирэн, – что-то много яда в тебе сегодня.
Кларин лишь фыркает. Я же чувствую облегчение от того, что эта дама сбросила маску.
– Сама посуди, предлагает она меж тем, – он подал на развод, зная, что родственники жены примут этот шаг за оскорбление и сотрут его в порошок. За что же его жалеть? За глупость?
– Допустим, до состояния порошка ему ещё далеко, – флегматичным голосом отзывается её подруга.
– О! Не начинай! В сравнении с тем состоянием, каким он обладал до развода, его нынешнее выглядит каплей в море.
– И всё равно… – Ирэн собирается упорствовать, но встретив взгляд госпожи ди Арли, покорно отступает: – Впрочем, всё зависит от того, на что претендуешь.
Обе дамочки испытующе глядят на меня. Во взоре Ирэн я читаю лишь любопытство, а госпожу ди Арли помимо этого чувства обуревает раздражение.
Вот она женская дружба! На моё счастье, именно такая её разновидность меня миновала, и, как результат, я порой не сразу улавливаю намёки и полунамёки. Но всё же улавливаю. В общем, до меня наконец доходит, что я попала в компанию трёх состоятельных незамужних дам, каждая из которых уже в том возрасте, когда не стоит особо разборчиво перебирать кандидатов в спутники жизни. Мильен, как мне кажется, это осознаёт лучше всех, но объективно у неё меньше шансов, чем у подруг, на удачную партию. Ирэн давно согласна снизить планку, но то, что она каждый день видит в зеркале в купе с проповедями госпожи ди Арли, заставляет её колебаться с этим. Сама же Кларин, обладающая несомненной красотой и благородным происхождением, свято верит в то, что достойна лишь лучшего. Неприязненный взгляд дал мне понять: лучшее, по её мнению, хозяин Фабье. Тот факт, что гощу в его доме, автоматически делает меня врагом и соперницей одновременно. О! Единый! Только этого мне в придачу к трупу не хватало!
– Это всё очень интересно. И я запомню имя госпожи Фолке. Обязательно с ней побеседую, но, возможно, вы расскажете мне и о госпоже Юдо Амори?
Тут дамы выступают единым фронтом, выражая всяческое содействие следствию в этом вопросе. Мне как раз приносят чай. Я пью его молча, внимательно слушаю и делаю записи.
Общество сплетниц я покидаю, пребывая в странном состоянии. Никак не могу отделаться от мысли, что только что побывала в храме Создателя, где прослушала проповедь о житии святой. Вообще-то я думала, что кумушки с удовольствием расскажут множество нелицеприятных историй, в которых так или иначе мелькало имя убитой, в которых нужно будет покопаться, убрать эмоции и субъективизм, оставив суть, а дальше уже работать с тем, что получится в сухом остатке, но! Я не ни единого скверного слова в адрес покойной госпожи Амори. И вряд ли такую особу как Кларин ди Арли остановило почтение к усопшей.
По единодушному мнению маленького общества Юдо Амори являла собой настоящий образец и идеал женщины. Она обладала красотой, умом, была крайне приятна в общении. Её обходительность – по словам всё той же Кларин, а она-то в этом толк знает! – не являлась притворной.
Кроме выдающихся личных качеств госпожа Амори была профессионалом своего дела. Крема, лосьоны, бальзамы и прочие косметические продукты, которые она изготавливала, были настолько высокого качества, что мои новые знакомые предпочитали покупать их, а не тратить баснословные деньги в столичных лавках.
Если бы госпожа Юдо торговала только в Фабье, она давно бы разорилась, но поскольку природа не обделила её деловой хваткой, молодая женщина смогла организовать сбыт своей продукции в Ланхотте. Цены, по которым продавались её средства заграницей, были на порядок выше тех, что она устанавливала в Дийоне. Как результат, ей не пришлось наращивать объёмы в убыток качеству, ну и предприимчивая особа избежала существенных денежных вложений.
В общем и целом, госпожа Юдо Амори была всем хороша. Лично меня смутил тот факт, что она до сих пор оставалась одинокой. Насколько было известно сплетницам, за ней никогда никто не ухаживал и не делал предложений руки, сердца и прочих частей тела. При этом она не была подчёркнуто холодна с представителями противоположного пола. Не кокетничала, и не держала их на расстоянии сорока шагов…
Странная особа.
– И куда теперь, госпожа Мерод? – повеселевшим голосом спрашивает Андрэ.
Поскольку алкоголем от помощника не пахнет, радость его связана исключительно с уходом из кафе.
– В гостиницу.
– В которую?
Должно быть, из-за эйфории он туговато соображает.
– Одна у вас одна, насколько мне известно.
– Есть ещё постоялый двор…
– … где никто из приезжих не останавливается, – заканчиваю за Андре.
– Ну, так сейчас такая пора, что люди селятся, где только можно!
Я выдыхаю.
– Хорошо. Где остановился господин Менси?
Полицейский, смутившись, почёсывает висок, отчего фуражка сползает на бок, и он успевает поймать её в самый последний момент.
– В гостинице.
– Значит, наш путь всё же лежит в гостиницу.
– Ммм, ну, выходит, что так.
Смотреть на растерявшегося полицейского мне надоело. Я гляжу вперёд, прикидывая расстояние.
– Тут ведь недалеко?
– Всего пара кварталов, – соглашается он.
– Отлично.
– Хм, госпожа Мерод, а что вам сказали эти дамочки про госпожу Амори?
Какой странный у него голос! Искоса гляжу на господина полицейского. Вид у него задумчивый и немного скорбный. Он гладит вперёд, только наверняка видит не дома и прохожих, а нечто, рождённое его воображением.
– А что вы можете о ней рассказать?
Встрепенувшись, он поворачивает голову ко мне. Я же не показываю, будто меня заинтересовало его поведение. Вопрос как вопрос!
– Я-то? Да что я могу сказать, госпожа Мерод? Мы с ней только здоровались при встрече! Но мне всегда казалось, что она в высшей степени достойная женщина, и мне неприятно осознавать, что три столичные фифы, вы уж меня простите, могут поливать её грязью в своё удовольствие, и только потому, что им нечем себя в данный момент занять!
