Текст книги "Игра Мелины Мерод. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Александра Гром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Под конец короткого монолога выдержка покидает Андре. Его глаза приобретают какой-то лихорадочный блеск, на щеках вспыхивают яркие пятна, обозначая скулы, да и вообще все черты его лица приобретают неприсущую им твёрдость и чёткость.

– Поумерьте свой пыл, дорогой мой господин Андре, – я позволяю себе немного фамильярности. – Ничего скверного о госпоже Амори я не услышала.

– Правда? – мужчина вмиг теряет боевой настрой и выглядит удивлённым.

– Правда! Идёмте уже!

– Это полнейший беспредел!

Через распахнутые двери, ведущие в вестибюль гостиницы, не только видно, но и прекрасно слышно, как некая дама почтенного вида и немного пугающих габаритов пытается чего-то добиться от флегматичного администратора, стоящего за конторкой.

– Я желаю немедленно выписаться из этой гостиницы и убраться из этого Создателем забытого городишка! Это просто возмутительно! Мало того, что мне обещали тишину и покой, а утром вместе с чаем подают новость об убийстве, так ещё и ущемляют мои права!

– Я не могу выс выписать, – безразличным тоном вещает мужчина. – Согласно распоряжению господина Килье никто не вправе покидать город без его личного на то разрешения.

– Да кто такой этот Килье?!

Тут я теряю нить разговора, если так можно назвать концерт незнакомки, потому что мне под ноги бросается мелкая собачонка с весьма вредным выражением на мордашке и отвратительным гигантским бантом лимонного цвета, повязанным вокруг шеи. Наверное из-за того, что каприз хозяйки так не идёт к её рыжей шёрстки, у бедняжки такое скверное расположение духа.

Андре везёт меньше моего. Он сталкивается с молоденькой служанкой, подбежавшей к нам, чтобы изловить животное.

– Ох, простите! – извиняется он перед девушкой, и, наклонившись, успевает схватить конец поводка. – Вот!

Андре вручает его девушки. Раскрасневшаяся то ли от погони, то ли от смущения, она принимает неожиданный подарок и скомкано произносит слова благодарности.

Столкновение возле дверей привлекает внимание администратора. Увидев Андре он оживляется, а когда до него доходит, кто же такая я…

– Прошу прощения! – служащий твёрдым голосом перебивает нервную клиентку. – Вот перед вами двое представителей правопорядка. Можете задать им все интересующие вопросы касательно сроков пребывания в Фабье.

Дама разворачивается и угрожающей поступью движется на нас. Её взгляд придирчиво изучает сначала Андре, поскольку он в форме, потом меня. К тому моменту как она останавливается, выбор следующей жертвы уже сделан.

– Вы! – возвещает женщина громогласно и беспардонно тыкает пальцем в мою сторону. – Да вы знаете…

– Не знаю, – отвечаю тихо, но спокойно. Такой тон заставляет истеричную особу закрыть рот он неожиданности, что даёт мне возможность взять ситуацию под контроль. – Я понятия не имею ни кто вы такая, ни каковы ваши связи, исходя их чего, могу смело отбросить всю эту чепуху в сторону. Я твёрдо знаю лишь одно: я и господин Килье представляю закон, и пока ведутся следственные действия, никто не покинет Фабье.

– Закон! – фыркает она. – Да что мне ваш закон! Я буду жаловаться!

– Отличная мысль! – моя поддержка опять заставляет женщину умолкнуть. – Начините с господина ла Лэкре, именно по его настоянию меня сюда прислали.

В вестибюле повисает гнетущая тишина. Кем бы ни была дама, и кем бы ни были её влиятельные друзья, предъявить претензии хозяину Фабье они не смогу.

– У вас есть ещё какие-нибудь вопросы?

– Люси! – бросает она отрывисто и резко разворачивается, направляясь к лестнице.

Девушка и собачкой на руках послушно семенит вслед за своей хозяйкой.

На лестничном марше происходит заминка: дамы вынуждены замедлить шаг, потому как по ступеням спускается ещё один постоялец.

– Агата! Так я и знал, что именно твой нежный голос услаждает слух всех путешественников, нашедших приют в этом славном месте!

– С дороги, Менси, – шипит женщина.

Мужчина посмеивается над реакцией вздорной особы, но в сторону всё же отходит.

Заметив мой взгляд, господин Менси склоняет голову.

– Желаете со мной побеседовать? – интересуется он, оказавшись рядом, и щёлкает пальцами, будто что-то вспомнил. – Ваше имя госпожа да… простите! Утром услышал за завтраком и был уверен в том, что запомню! Оно ведь очень редкое!

– Мелина да Мерод. Следователь по особо важным делам, – представляюсь, как положено.

– Точно! Прошу простить мою забывчивость, – господин Менси улыбается, но не льстиво или с каким-то намёком на флирт, а как-то грустно. – Так вы не желаете задать мне несколько вопросов. Именно так, по-моему, у вас принято выражаться.

– Знаете, вы уже второй человек за сегодняшнее утро, который строит гипотезы относительно поведения следователей.

– Вот как? И кто из нас оказался ближе к истине?

– Никто. С чего вы вообще взяли, будто я пришла беседовать лично с вами?

– Неужто здешние ветра так медленно разливают звон по окрестностям? – удивляется он.

И я удивляюсь, потому что сама за завтраком вспоминала старую поговорку.

– Внезапный развод без причины и потеря большей части состояния. Вот и все ваши грехи, насколько мне известно. Или же вы желаете покаяться в иных? – я вопросительно изгибаю брови, но мой собеседник лишь смеётся.

– Нет-нет, что вы! Раз вам всё уже известно и вы способны понять состояние человека, попавшего в такое положение, нам с вами действительно больше не о чем разговаривать. Просто в некоторых местных жителей моё нелюдимое поведение вселяет суеверный ужас.

– Нелюдимое? – я тонко намекаю на его весёлость, и господин Менси намёк понимает:

– Ах, это! Меня просто позабавило выступление Агаты. Никак не могу придти в себя. Появление этой дамы… освежает любое общество!

– Понятно.

– Рад слышать! В таком случае я могу быть свободен?

Отступаю в сторону.

– Благодарю.

– И куда он направился, как вы думаете? – тихонько спрашивает Андре, глядя на удаляющуюся спину странного господина.

Я понятия не имею, что ему ответить, но это знает управляющий:

– На прогулку. Сейчас немного отойдёт от утреннего шоу и опять нацепит хмурую маску, так пугающую местных.

– Благодарю за объяснения, – я учтиво киваю мужчине. – А вы не могли бы организовать мне встречу с вашими постояльцами.

Администратор бросает короткий взгляд на часы:

– Так без четверти двенадцать все соберутся в большой гостиной, как и распорядился господин Килье!

Эти слова заставляют меня обернуться к Андре:

– Я тебя внимательно слушаю!

В ожидании массового сборища я устроила себе второй завтрак. Пожалуй, это единственное полезное событие, имевшее место на территории гостиницы. Поскольку все приезжие предоставили вполне убедительные аргументы своему пребыванию в Фабье именно сейчас.

Я поверила в правдивость каждого рассказа, но на всякий случай отдала распоряжение Андре, чтобы он настроил кристалл – хорошо, хоть его он не забыл! – на запись беседы, чтобы её потом ещё рас просмотрели специалисты господина Сакре.

Кандидата на роль убийцы не появилось. Из вредности можно было бы проявить особый интерес к Агате да Нилле, но это было бы слишком мелочно с моей стороны. К тому встречаться с этой особой повторно совершенно не хотелось.

– Куда мы теперь отправимся? – Андре задаёт свой фирменный вопрос.

– Это вы мне скажите, – не удерживаюсь от шпильки. – Вдруг господин Килье уже расстарался ради нас?

Полицейский краснеет. Как девица, честное слово!

– Простите, больше такого не повторится, – выдавливает он из себя.

– Надеюсь, – хмуро бросаю в ответ. – Если ни у вас, ни у господина Килье нет никаких идей, то сходим-ка мы в лавку Амори.

– Как скажете! – Андре поддерживает мою идею с энтузиазмом. Он уже понял: сердится на него, у меня нет времени.

Даже не знаю, чего я ожидала от визита в лавку Амори. Конечно, надежда на то, что сегодня со мной станут вежливо общаться была. Однако реальность оказалась даже лучше! Госпожа Обэ явно ожидала новой встречи и настроилась на конструктивную беседу.

– Господин Андре! Куда же вы? – спрашивает она чуть насмешливо и немного кокетливо, заметив, что доблестный полицейский спешит к выходу из магазина.

Наверное, считает свой долг выполненным: до нужного места проводил, а дальше сама, госпожа следователь!

– Подышать свежим воздухом, – бурчит он себе под нос и выходит-таки на улицу.

– Мужчины! – фыркает госпожа Обэ, всплеснув руками. – Чуть только учуют в помещении приятный аромат, так сразу же ломятся прочь, будто волки из объятого пожаром леса. Не приведи Создатель, пропахнуть чем-то кроме табака или набивших оскомину гвоздики и лавра.

Отчасти я вынуждена согласиться с ней. В лавке действительно приятно пахнет. Но запах какой-то травяной, горьковатый. Не сказать, что женский.

– Вам виднее, – замечаю тактично.

– Уж поверьте! – вздыхает женщина и без предисловий выпаливает: – Наверное, мне стоит извиниться за своё вчерашнее поведение. Бываю такие дни, когда кажется: мир ополчился против тебя. Убийство Юдо стало последней каплей.

Я слушаю её с вежливым интересом. Молча. Хотя в голове уже роятся вопросы, да и слова госпожи Обэ с этической точки зрения…

– Знаю, вам, должно быть, дико слышать такое от родной сестры убитой, но не буду скрывать: мы с Юдо не были близки. Её интересовала лавка и все эти крема-бальзамы, а меня – нет.

Она любила тихую жизнь Фабье, мне же всегда хотелось увидеть весь мир. Юдо была моралисткой до мозга костей. Правила, вот что она чтила так же свято, как и заветы Создателя. Я же, признаюсь, имею большую склонность к компромиссам. И с собственной совестью в том числе.

– Мне действительно странно всё это слышать от вас, – в очередной раз прибегаю к дипломатии.

– О! Лучше уж я вам всё это расскажу, чем вы будете разгребать то ведро помоев, которое с радостью подготовят для вас местные сплетницы!

– Вы не боитесь, что на основании услышанного я приду к выводу о вашей заинтересованности в смерти сестры? Вы признаётесь в своём желании посмотреть мир, и после продажи магазина у вас появятся средства для этого. Разве нет?

Как ни странно, вопрос не приводит в смущение госпожу Обэ.

– Позвольте кое-что уточнить. Я не испытываю любви к семейному делу, основанному моей матушкой, но свой долг перед ним я исполнила. Именно я ездила в Ланхот с образцами нашей продукции, а Юдо после вела деловую переписку с теми, кто заинтересовался моим предложением. По мере сил я помогала сестре в торговом зале, когда она занималась производством. Однако ей было прекрасно известно о моей нелюбви к лавке. Она меня не неволила и разрешала довольно часто отлучаться не только из магазина, но и из города, а потом и из страны. Вы знаете, если у вас есть мечта, и вы на самом деле желаете, чтобы она исполнилась, вы добьётесь её воплощения! Я, к примеру, нашла необычный способ путешествовать совершенно бесплатно. Оказалось, некоторые монастыри в Дийоне организовывают благотворительные миссии на территории соседних государств. Для их приведения требуются добровольцы из мирян, так сказать. За работу они оплачивают билет в обе стороны и на время путешествия обеспечивают питанием и кровом.

– Интересный выход, – вынуждена признать.

– Я тоже так считаю! И вот таким образом я посетила уже более десятка стран!

– Но вопрос о продаже…

Госпожа Обэ резко качает головой.

– В наших краях лавку никто не купит. В этом деле никто из местных не заинтересован. Вы, наверное, заметили, что у нас тут даже конкурентов нет!

– Можно продать её кому-то из столицы или тем же ланхотцам.

– Магазин ничего не стоит. Самое ценное – рецептура и производственный процесс, но ни мать, ни Юдо не делали записей. Они всё хранили в голове.

– А вы этим никогда не интересовались, – я скорее утверждаю, чем спрашиваю.

Собеседница кивает.

– Мать довольно рано поняла, что я лишена склонности к её любимому делу и оставила меня в покое.

– И чем же вы собираетесь заняться после того, как продадите последнюю банку крема?

– О! Не переживайте, у меня есть план, – заявляет женщина с довольной улыбкой.

– Рада это слышать, – отзываюсь скорее из вежливости, и тут же вынуждена перейти к сугубо профессиональным вещам: – Я должна задать вам этот вопрос: где вы были на момент совершения убийства?

– Я ведь не знаю, во сколько убили Юдо, – женщина пожимает плечами, – но полагаю, в своей спальне. День вчера выдался тяжёлым. Я даже ужинать не стала, сразу поднялась к себе. Думаю, около семи я уже спала. Что-нибудь ещё?

Я считаю своим долгом предупредить заядлую путешественницу о временных неудобствах.

– Господин Килье распорядился, чтобы из города никого не выпускали…

– О! Я и не собиралась никуда уезжать в ближайшее время, – она перебивает меня беззаботным голосом. – Думаю, смогу усидеть на месте до окончания следствия!

– Очень рада, что вы отнеслись к новости с пониманием, – с трудом сдерживаю на лице нейтральное выражение.

– Хм… Вы уже познакомились с Агатой да Нилле? – смешок госпожи Обэ можно счесть вульгарным, но он как нельзя лучше подходит вопросу… и даме, о которой в нём упоминается. – По мне так она куда страшнее того бедолаги, чьё имя полощут в каждой гостиной местные сплетницы.

– Вы имеете в виду Жоржа Менси?

– Его! – она подтверждает мою догадку. – Досталось бедняге! Приехал, чтобы развеяться после развода, и попал в такое общество!

– Вы с ним знакомы?

– Нас не представляли, – госпожа Обэ отзывается с излишней, как мне кажется, поспешностью.

Впрочем, «бедолага» – мужчина видный, и весьма учтив в общении, к тому же в печали… и состоятельный, несмотря на развод. Возможно, каменное сердце младшей Амори не осталось равнодушным хоть к какому-нибудь качеству из выше перечисленных.

– Что ж, я благодарна вам за беседу. Надеюсь, вы не станете отказываться от визита в местное Управление, если вам придёт соответствующая бумага?

– Ну, что вы! – смеётся женщина. – От таких приглашений не отказываются.

– Вот и прекрасно. В таком случае я больше не стану отрывать вас от дел.

– Да у меня сейчас дел-то! – она переплетает пальца и складывает их на груди. – Одна бумажная волокита! Пачками строчу письма всем поставщикам и клиентам. Первых уведомляю об отказе от сырья, вторых – о прекращении поставок. Когда придут ответы, придётся идти к юристу.

– Минимизировать потери от разрыва контрактов?

– Именно так.

– А как же продажи тут? – я обвожу рукой витрины.

– Ах, что вы! У нас все вмиг сделались такими суеверными! На ближайшие две недели. А потом торговля пойдёт вчетверо быстрее обычного. И вот за эти две недели я и рассчитываю разобраться с писаниной.

– Понимаю.

Всё же госпожа Обэ на редкость хладнокровная и рассудительная особа.

Именно об этом я думаю возле дверей магазинчика, когда мы уже распрощались вполне светстким образом.

– Подождите! – окликает она меня внезапно.

Естественно, я оборачиваюсь.

– Ещё утром приготовила, – женщина идёт ко мне с небольшой бутылочкой в руках. Держит она её весьма странно – на крышку. – Это что-то вроде извинения за вчерашнее моё хамство.

Я даже теряюсь от подобного.

– Что вы! Не стоило…

– О! Отказа я не приму, – она протягивает мне подарок.

– Что ж, – я вынуждена его взять, дабы не устраивать сцену, – благодарю.

– Не стоит! Для меня это сущий пустяк, а вам вот, как мне кажется, нужно расслабиться.

Оказавшись на улице, я изучаю этикетку. Мне вручили бальзам для тела. Как он способен помочь с расслаблением понять трудно. Возможно, в нём какая-то ароматическая композиция…

Самый бессмысленный день за всё время, что я состою на службе в Управлении.

Сегодня мне довелось опросить невероятное количество людей! Ближе к концу рабочего дня у меня начало складываться ощущение, будто я перезнакомилась не только с приезжими, но и с каждым местным жителем. Вот только толку от встреч не было никакого.

За госпожой Юдо Амори закрепился образ святой женщины, а про Обэ, несмотря на её предположения, ничего кроме как «странная» и «себе на уме» никто не сказал.

Я потратила целый час на опрос гостей городка ещё два убила на посиделки с помощниками господина Сакре, но они лишь подтвердили моё личное впечатление. Все они казались обычными законопослушными гражданами, приехавшими на отдых. Правда, невзирая на экспертную оценку, я не поленилась и послала запросы в архив с тем, чтобы каждого из них скрупулёзно проверили. Вдруг кто-нибудь из них когда-нибудь да встречался со старшей из сестёр Амори.

Ещё я послала письмо Самюэлю, поскольку он знает обо всём на свете. Мало ли, может, он слышал краем уха, что есть желающие прибрать к рукам бизнес Амори. Поскольку госпожа Обэ никогда не проявляла интереса к лавке, то и рассказала о ней в таких красках, что мне их дело показалось весьма скромным, чуть ли не убыточным. В финансовом плане. Но господин Килье меня опять порадовал и предъявил кое-какие бумаги из налоговой. В общем, если раскрыть секрет рецептов, вложить немного средств в рекламную компанию и чуть расширить производство, то уже можно озолотиться!

Я помню уверения госпожи Обэ в том, что формулы обе предыдущие владелицы держали в голове, но наверняка они не сами их придумали. Скорее всего, в их основе лежали рецепты, привезённые старшей из рода Амори из тех мест, откуда она была родом. Вот и выстраивается определённая цепочка: отыскать место рождения Амори-старшей, разузнать рецепты, выкупить лавку и изучить все продукты, чтобы разобраться чего изобретательницы туда от себя добавили, и всё! Вот и мотив на поверхности: убийство ради наживы. Так почему же моя интуиция так резко противится этой версии? Я даже не удосужилась запросить биографию Амори-старшей не только в столичном архиве, но и в местном.

В общем, я очень рада, что Сильвэна дела задержали в столице, и он отсутствовал за ужином. Мне было бы нечем утолить его интерес…

Единый! Что за странный запах?!

Я гляжу на собственные ладони. Задумавшись, я взяла с полки первый попавшийся флакон и начала наносить его содержимое на тело, пребывая в полной уверенности, что это мой собственный бальзам. Однако запах подсказывает: это подарок госпожи Обэ, который я, если честно, собиралась предварительно проверить у экспертов. Вот только к господину Сакре с подобными глупостями не подойдёшь! Я собиралась озадачить Роже или Рена по возвращению в Розель. Не то чтобы я подозревала госпожу Обэ в коварных планах на свой счёт, но слечь с острым приступом аллегри мне бы не хотелось.

Поскольку я уже намазала руки и шею останавливаться поздно. Доведу дело до конца и на всякий случай выпью капелек из дорожной аптечки, чтобы избежать неприятных последствий.

До капелек дело не доходит. Только выхожу из ванной в спальню, как раздаётся стук в дверь. Накинув халат, – к счастью, свой собственный! – поверх кружевного полупрозрачного «сюрприза» от госпожи Асти, отправляюсь в гостиную. Сильвэн расстарался и выделил мне целые апартаменты, хотя я предполагала, что меня поселят в одной из гостевых спален.

В коридоре меня ожидает сам хозяин дома!

– Добрый вечер, Мелина, – приветствует он меня немного усталым голосом. – Понимаю, что час неурочный, но я бы хотел услышать, как продвигается дело. Рано утром мне нужно будет вернуться в столицу, обсудить это за завтраком не получится.

– Это из-за Лили? – спрашиваю вместо ответных любезностей и отступаю назад, разрешая мужчине войти.

– Никаких улучшений нет, к сожалению. В Розеле у меня встреча с очередным лекарем, обещающим чудо.

Пока господин ла Лэкре сам закрывает дверь, я наведываюсь к столику, на котором стоит графин с водой. В предвкушении грядущего позора на меня напал приступ жажды. Наливая воду в стакан, замечаю, как сильно дрожат пальцы. Да что же это такое!

Сделав глоток, оборачиваюсь. Сильвэн стоит в центре комнаты, потирая ладони. Единый! Как неловко вышло! Всё из-за моей привычки мазаться одним кремом. Вела бы себя как респектабельная дама, имела бы целую коллекции кремов для каждой части тела, и мазала бы руки перед сном лёжа в кровати, а так – хватаюсь за всё подряд. Одно дело дома, но в гостях!

– Неужели вы с ними встречаетесь? – даже голос от волнения немного сел и в горле пересохло.

– С некоторыми. Этот господин на первый взгляд производит впечатление толкового человека. Он, конечно, молод, но я склонен считать, что именно в молодости люди чаще прибегают к экспериментам и смогут предложить новое, потом на смену исследовательскому интересу часто приходит опыт, вынуждая осторожничать и опираться на проверенные методы и средства.

Сильвэн говорит, а я не понимаю ни слова. Вижу только, как шевелятся его губы. Их движение наталкивает на разного рода мысли…

Мужчина выглядит каким-то потерянным, или, наоборот, сосредоточенным… Мне трудно разобраться, но взгляд его очень странный. Непривычно тяжёлый. Никогда прежде, Сильвэн не позволял себе так смотреть на меня, будто окидывает взором всю мою фигуру.

– Так что там с моим вопросом касательно расследования? – откашлявшись, спрашивает он.

– Ох! Сильвэн … – сердце стучит часто-часто, а щёки и шея откровенно горят. – Я могла бы вам рассказать о том, сколько сегодня сделала, чтобы вы прониклись уважением к моей работоспособности, но беда в том, что я не уверена в выбранном направлении. – Слушаю себя и диву даюсь! Откуда взялось это косноязычие? – Точнее сказать, я вообще… у меня нет идей относительно того, куда двигаться дальше.

Я развожу руками, позабыв про стакан, и потому расплёскиваю воду. За ахами-вздохами по поводу своей неуклюжести, я и вовсе забываю его держать, как следует! Сильвэн в последний момент спасает собственное имущество, что приводит к неловкому столкновению.

Приступ головокружения приходится как нельзя кстати. Теперь мужчина ловит ещё и меня! Мы замираем в странном объятии. Мой взгляд упирается в грудь Сильвэна. Полы сюртука распахнуты, и по лёгкому ритмичному трепету ткани рубашки я понимаю, что его сердце сейчас бьётся так же часто, как и моё. Медленно поднимаю голову, чтобы заглянуть в его лицо.

Я всегда находила его привлекательным, но при этом никогда не строила никаких романтических иллюзий на его счёт. Верхом глупости было бы мечтать о том, чтобы сам Сильвэн ла Лэкре, архимаг, видный политический деятель и близкий друг короля снизошел до меня в этом смысле. Сейчас же глядя в это потемневшее напряжённое лицо с заострившимися чертами, я с каждой секундой избавляюсь от другого рода иллюзий. Голубые глаза, ставшие почти синими, смотрят на меня с такой откровенной жаждой!

Я вздрагиваю от звонкого стука, когда Сильвэн ставит стакан на поднос. В этот момент странная дымка очарования немного меркнет, и можно бы сделать шаг назад, но тело не слушается, и Сильвэн не позволяет. Одной рукой он прижимает меня ещё ближе к своему телу, – ох! я и не знала, что мужчина такие… твёрдые! – а пальцы другой скользят по моим губам.

Непроизвольно закрываю глаза. Кожа в тех местах, где он прикоснулся, горит огнём. Запах бальзама становится отчётливее.

Бальзам… какая-то мысль мелькает в голове, но я не успеваю осознать её до конца. Рот Сильвэна накрывает мой, и это не нежное трепетное прикосновение! Язык мужчины творит нечто невообразимое, прикасаясь к моему.

Я не в силах сдержать стона, настолько необычные и волнующие ощущения рождает этот поцелуй. Мой первый поцелуй.

Сильвэн реагирует на тихий звук, сорвавшийся с моих губ. Его правая рука, лежащая на моей талии, сжимается чуть сильнее, а пальцы левой, что обхватывала мой затылок, погружаются в волосы.

Неожиданно он отрывается от моих губ и глядит на меня затуманенным взором:

– Мелина, я…

Ничего не желаю слушать! Мне слишком нравится то, что я чувствую.

Я решаю последовать примеру Сильвэна. Оказывается, мои собственные руки давно уже покоятся на его плечах, и мне остаётся самая малость: я обхватываю мужчину за шею, притягивая обратно.

Он тут же понимает, что на разговоры я не настроена. Успеваю заметить лёгкую улыбку, мелькнувшую на таких соблазнительных и умелых губах, а потом закрываю глаза, отдаваясь во власть ощущений.

Упоительные поцелуи следуют один за другим. Руки Сильвэна, до определённого момента стремившиеся лишь удержать меня на месте, теперь приходят в движение. Поняв, что я довольна происходящим и жажду продолжения, он делает всё, чтобы я от этой идеи не отказалась.

Как ни странно, он начинает свои ласки с лёгких едва ощутимых касаний, хотя после обжигающих поцелуев можно было ожидать такого же напора. Постепенно его руки будто обретают смелость, переходят от предплечий к шее и груди, от талии… ниже.

В какой-то момент я понимаю, что мне отчаянно не хватает воздуха.

Сильвэн словно угадывает мой настрой, он выпускает мой рот из плена. Цепочка поцелуев тянется вниз, к шее. Его губы колдуют над жилкой, выдающий трепет моего сердца, поднимаются чуть выше, обхватывают мочку уха и сдавливают. Вдоль позвоночника проносится волна сладкого озноба. В тот же момент Сильвэн особенно сильно сжимает пальцы на вершинке правой груди, которую ласкает рукой. Я вздрагиваю от восхитительного и волнующего томления возникшего, между бёдрами. Оно гораздо сильнее, чем в бывало в те моменты, когда я баловала себя любимыми романами!

С губ срывается очередной стон. Сильвэн расценивает его как сигнал к действию. Он начинает ласкать мою грудь и ушко в каком-то едином ритме, от которого слабеют колени. Видимо именно такого эффекта он и добивался!

Путь до спальни проходит как в тумане. Только и успеваю почувствовать, что меня подхватили на руки, а в следующий миг я уже лежу на кровати! Думаю, виной такой шутке со временем стали не магические способности Сильвэна, а его поцелуи…

Я лежу на постели, до сих пор не в силах пошевелиться. Рядом, вытянувшись на животе, спит Сильвэн. Он отключился почти мгновенно после того, как закончилось то безумие, в которое мы впали. Золотистый свет от нескольких ламп, горящих в спальне, создаёт красивый рисунок на теле мужчины, подчёркивая красивые длинные линии мышц. Хоть теперь полюбуюсь!

Воспоминания о произошедшем напоминают мне огромный клубок, смотанный из пёстрых лент. Хронология развития событий путается, яркие и относительно чёткие лишь ощущения.

Осматриваясь по сторонам, я в общих чертах восстанавливаю картину своего… хм… Матушка назвала бы это падением, я склонна считать это опытом, пусть обстоятельства его требуют прояснения.

Глядя на остатки моей сорочки с каким-то нехорошим удовольствием, думаю о том, что подарок госпожа Асти Сильвэн не то что не оценил – не заметил вовсе!

А вот и его одежда, сваленная небрежной кучкой. О! Оказывается, я на него всё же смотрела, когда он раздевался! Точно! Лежала, замерев, и сжимала бедное покрывало.

Что было потом… Потом он присоединился ко мне на кровати, и я закрыла глаза. Дальше помню только те ощущения, что он мне дарил. Удовольствие от касаний и поцелуев сменила боль неутолённого желания. После дискомфорта первого проникновения пришло какое-то странное чувство – смесь непонятного удовлетворения и спокойствия. И всё это завершилось чем-то мимолётным, почти болезненным, но таким… Я не в силах описать это толком: нечто сродни боли, от которой так сладко, что хочется, чтобы она длилась и длилась…

Мой взгляд опять возвращается к тому, кто подарил мне весь этот чувственный калейдоскоп. Что-то мне подсказывает, утро господина ла Лэкре выдастся на редкость тяжёлым, да и день тоже. Вряд ли он сможет сразу объяснить себе, почему соблазнил собственную гостью, хуже того – лишил её невинности. И вряд ли он придумает какие-нибудь по-настоящему рациональные шаги. Скорее всего, будет терзаться, оттягивать нашу встречу до последнего и придумывать покаянную речь.

Предположения эти я строю, опираясь на знание характера Сильвэна. То, что между нами произошло, не могло случиться, будь он в здравом уме. Да и я в своей адекватности засомневалась в первый же миг, как пришла в себя.

Завтра у меня будет очень насыщенный день: нужно вести дальше дело, сходит в аптеку за капельками, в которых до недавнего времени не было нужды. А ещё необходимо побеседовать с госпожой Обэ. Её клиенты в курсе того, что и в каких дозах она кладёт во флаконы и баночки?

Правда, Сильвэну я о своём открытии не расскажу. Попробую убедить, что это последствия стресса. А когда он успокоиться, поговорю с ним конструктивно. Нужно же обсудить продолжение!

ГЛАВА 4

Проснувшись утром в одиночестве, я подумала: «Надеюсь, на Сильвэна особые компоненты бальзама не повлияли слишком уж сильно, и он не проспал».

Полагаю, прислуге известно, где хозяин провёл ночь, но никто – ни горничная, пришедшая меня будить, ни лакей, прислуживающий за завтраком, – не высказал своего неодобрения. Единственная заминка возникает с чаем. Он оказывается отвратительно горьким на вкус!

Слуга замечает, с каким выражением я ставлю чашку на стол, и пускается в объяснения:

– Прежде нашей экономнее не доводилось готовить такой чай гостьям господина ла Лэкре. Возможно, она положила мало мяты.

Тайный смысл извинений доходит до моего сознания на удивление быстро. Я делаю мысленную пометку, переводя визит в аптеку в разряд актуальных мероприятий, но не срочных.

Как и вчера утром дворецкий появляется в дверях бесшумным призраком.

– Госпожа да Мерод, господин полицейский вас ожидает, – возвещает он торжественно.

Остатки тёплого травяного настоя выпиваю на выдохе залпом. Вдох делаю только после того, как убеждаюсь, что он достиг пункта назначения. И всё равно меня посещает лёгкий приступ дурноты.

Ну, ничего, сейчас Андре подтвердит мои догадки, и голова заработает на полную мощность, не до низменных физиологических реакций станет!

К несчастью, я оказываюсь права. Мой верный спутник монотонно пересказывает пустое содержание ответов на вчерашние запросы по приезжим.

По моим подсчётам остаётся ещё человек семь, когда я его перебиваю:

– Андре, а какая-нибудь стоящая информация есть в пришедших документах?

Полицейский отвечает после короткой паузы:

– Нет, госпожа да Мерод. Никто из туристов никогда не встречался с госпожой Юдо Амори.

Я киваю, глядя в окно. Изменившийся пейзаж подсказывает, что мы въехали в город.

– Давайте-ка пройдёмся, – я поворачиваюсь к спутнику. – Сейчас ещё рано, на улицах нет толпы, да и погода сегодня на редкость приятная.

– Как скажете, госпожа да Мерод, – откликается он безразличным тоном и оборачивается к водителю: – Луи, ты слышал?

Мобиль тут же останавливается.

– Благодарю, – я улыбаюсь, глядя на Андре. Он как раз выбирается из машины, но замечает мою улыбку и отвечает тем же.

Приятно! Я уж думала, он совсем во мне разочаровался.

Андре галантно подаёт мне руку, помогая выйти из машины, и мы отправляемся в путь.

Полагаю, полицейский считает, что мы идём к Управлению или на худой конец к участку. Он не задаёт вопросов, поэтому я имею возможность хранить молчание и думать о своём. О деле почему-то не получается.