Текст книги "Солнечная ртуть (СИ)"

Автор книги: Александра Атэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 65 страниц)

К ним тот дело подходили люди. Одних девушка знала, других видела впервые. Некоторые выражали ей свои поздравления, а многие сходу заводили с Эридом разговор об островах, территориях, границах. Ада мало что понимала, но слушала внимательно, отвечала на адресованные ей вопросы. В основном это была ерунда вроде погоды. Девушка заметила, что при оборотне с ней обращаются с большим уважением.

Постепенно вокруг них образовался кружок по интересам, даже Варга появилась неизвестно откуда, и как всегда роскошно-вызывающая. Ада начала тосковать: долгие светские беседы были ей не по зубам, да и есть хотелось. А механические официанты с лимонадом и несытными устрицами ничем не могли ей помочь.

В их сторону уверенно и вразвалочку приближались двое немолодых мужчин. Один был во фраке – Ада сразу узнала Парового лорда, – а второй, в лиловом одеянии и шапочке, очень напоминал кардинала. Они подошли и вежливо поздоровались. Лорд тут же принялся вещать об экспериментальной партии теплоизлучателей. Их планировалось внедрить на рыболовных станциях где-то далеко на севере, что позволит увеличить темпы работ. Экономические выкладки мужчина перемежал с рассказом о причудах своей жены, и получалось очень забавно. Ада даже почувствовала себя в своей тарелке, хихикая вместе с остальными. Кардинал тоже не отставал и потешал публику байками о конклаве. В одном с Паровым лордом они точно спелись: во всём нужен прогресс и новые формы, будь то машины, церковные тексты или попросту жёны. В конце концов оба с интересом уставилась на Аду.

– А поведайте нам, баронесса, какие необычные изобретения сделали учёные вашего мира в последнее время? Мы знаем, параллельная цивилизация многого добилась, вплоть до визитов на другие планеты. Было бы интересно узнать что-нибудь новенькое.

Ада непроизвольно дёрнула бровями, получился небрежный, вопросительный и красивый жест. Но вот идей не было совсем. Про космос они, видите ли, знают, фотографии видели. Даже электричество умудрялись добывать, не смотря на то, что в это мире всем заправляла паровая индустрия. Можно было бы рассказать о преимуществах интернета, только вот это слишком уж просто, да и новым назвать это изобретение ну никак не получалось. Самым беспроигрышным вариантом был жираф – пускай животное и относилось к природе, а не науке, Ада помнила, какое впечатление оно произвело на Эрида. Едва девушка открыла рот, чтобы перевести разговор в органическое русло, как её язык выдал что-то совершенно иное.

Это было вдохновение, чистое, мимолётное.

– А у нас есть машина для самоубийств.

Предвкушение.

– Пп… простите?

Все, кто находился рядом и следил за разговором, уставились на неё. Лица были шокированными, особенно у кардинала. Ада решила воспользоваться советом дракона и вместо того, чтобы смущаться, наслаждалась ситуацией. Он это заметил. Золотые глаза довольно прищурились, на губах появилась улыбка. Она была двоякой: всем вокруг адресовала насмешку, но девушке с короткой стрижкой – восхищение.

Ада в двух словах объяснила принцип работы этого чуда техники. Миллионы лет эволюции понадобились для того, чтобы человек из другого мира стоял сейчас в центре Йэра и морально нокаутировал собеседников рассказом о машине самоубийств. Молодая Астор чувствовала себя дерзким воробушком, который чирикал среди кошек с таким азартом, что они не смели нападать. Возможно выглядела она так же, но девушка не была уверена: прежде чем отправиться на церемонию Ада посмотрелась в зеркало, и увиденное там оказалось слишком хорошо.

Первой бурной реакцией стал смех Варги. Драконша закинула голову к потолку с лепным плафоном и истерично захохотала. Жуткое зрелище. Наверное, то, что никто не упал на месте, объяснялось лишь тем, что к такой экспрессии давно привыкли. Отчего-то оборотням позволялось несравненно больше чем родственникам Сиены, даже если речь шла о каких-нибудь жалких баронессах, до которых никому нет дела.

Эрид тоже посмеивался, но более спокойно. Однажды от кого-то Ада услышала, что таким сдержанным он стал только с принятием звания Старшего дракона. Это была уже политическая фигура, а не просто разумное оружие, хотя какая-то озорная дьявольщина у него в глазах по-прежнему вспыхивала.

Короче говоря, кружок вокруг них стал редеть. Кардинал, бледный, похожий на скорбную моль, извинился и отошёл к более адекватным собеседникам. Паровой лорд остался. Ему всё нравилось, особенно глубокий вырез на рубашке Варги. Пухлый лорд был одним из немногих мужчин, которые не боялись разглядывать драконшу в упор.

Шум привлёк внимание Сиены. Как только ей удалось спровадить очередного дипломата дегустировать устриц, она величественной походкой направилась к ним.

– Что у вас тут за история? У меня такое чувство, что она прямо сейчас становится фирменной байкой дворца на многие годы вперёд.

Ей объяснили, что и как. Тонкие брови опасно нахмурились, и все заметно напряглись. Железная королева гневалась без криков и брани. И от это получалось страшнее.

– Значит туники с пентаграммой тебе показалось недостаточно. Теперь ты решила испытать терпение кардинала подобными откровениями? – строго спросила она.

Ада подрастеряла свою уверенность. Она попыталась что-либо сказать в своё оправдание, но не успела: произошло нечто совсем странное. Чего никто не ждал, а некоторые даже не думали, что женщина на это способна. Но этим днём стереотипы разрушались, и даже Гербовый зал показался немного уютней.

Королева смеялась.

Глава 91 Покушение тут. Размышления там

Вне всяких сомнений, выстрелил профессионал. Но для исполнения задуманного ему не хватало одного важного качества: знания замка Шамбри.

Агата шла по витражной галерее, которая освещалась ночью ровно настолько, чтобы не поломать ноги. Дело было не в экономии, просто в полутьме цветные стёкла выглядели более эффектно. Принцесса распустила почти всех своих провожатых и направлялась в покои в компании только двух фрейлин. Внезапно раздался шорох. Неприятный и зловещий, как вороний крик, но он тут же потонул в цокоте металлических когтей: пробило час по полуночи, и незадачливый убийца оказался на пути механического зайца с циферблатом. Люди, обитающие при дворе, старались не задевать траекторию, по которой двигались часы, подобные этим. Это было не сложно, так как зайцев всегда располагали на небольших пьедесталах, по бокам и углам помещений. Поэтому наёмник, занявший укрытие на тёмной ступеньке, допустил серьёзный просчёт. Механический зверь с мертвенными глазницами налетел на него, и выстрел пришёлся выше, чем предполагалось. Витражи посыпались на пол, фрейлины заголосили, стражники ринулись на шум, а человек, намеревавшийся убить принцессу, поспешил скрыться.

Она отделалась синяком и небольшим испугом, который выражался в бледности и лёгкой заторможенности. Но Агата не вскрикнула, и даже не пошатнулась. Синяк образовался от того, что перепуганная фрейлина налетела на свою госпожу и нечаянно толкнула её на каменный выступ в стене.

Агату предупреждали, что покушение возможно, но никто не верил в это в всерьёз. Оказывается, в столице были те, кто всё ещё боялся, что Сиена пожелает передать престол старшей дочери. Ненавистники не могли этого допустить. Они никогда не пустят на трон ту, из-за которой (пусть и косвенно) разразилась война со скельтрами, война Четырёх небес. Возможно, они даже хотели таким нехитрым способом восстановить энергетический баланс. В империи переизбыток ферома, так что Мун не стал бы наказывать за убийство Астор.

Следствие не даст результатов. Может быть потому, что список возможных организаторов покушения слишком велик. Сиена издала эдикт, в котором чёрным по белому было написано о том, что корона перейдёт к Авроре. Но многие не верили. Слишком колебалась её величество, слишком важно ходила её старшая дочь.

Дело кончилось тем, что к Агате приставили дополнительную охрану. Женщина почти позавидовала Аде, которая шлялась по дворцу иной раз вовсе в одиночку. Королева выразила опасение, что в следующий раз заговорщики прибегнут к другим методам. Возможно уже более масштабным.

***

Куда она делась, куда пропала девчонка? Агрессивная, примитивная музыка не доносится из комнаты, на кухне никто не гремит тарелками и железными банками. Никто не закуривает от конфорки. Ада думала, отец не знает, что она курит, как будто дым не разносится по всей квартире. Однажды мужчина застал дочь, склонившейся над плитой с дешёвой сигаретой в зубах. Короткие волосы находились слишком близко к огню. Тогда он почувствовал, что вот-вот начнёт орать на неё, и поспешил покинуть кухню, чтобы не давать волю гневу. Это недостойно. С малых лет родители приучили его не повышать голоса, считали, что для интеллигента это не менее важно, чем университетское образование. Почему-то все родственники очень гордились этим довольно-таки устаревшим понятием – интеллигенция. В молодости даже бывало неловко за них. В молодости гонора много.

Потом в его жизни появилась Анна, и она тоже никогда не кричала. Так что вести себя иначе просто уже не получалось. Только один раз в юности он по-настоящему вышел из себя, наговорил гадостей, нагрубил из-за банальной завести. И в итоге остался без младшего брата. Бедный, маленький заика, ну разве он виноват, что все любили его, а не долговязого Уголька?

Так что спустя годы уже седеющий Уголёк решил, что не имеет ни малейшего желания срываться на дочь, хотя та в очередной раз играла на нервах. Лучше кухню посетить в другой раз; как хорошо, что в кабинете достаточно кофе и чая.

И как такое могло вырасти? Безответственное, не ценящее ничего, даже собственное здоровье существо – как оно могло вырасти в его доме? Ответ прост: они с Анной сами воспитали дочь. Жена с самого начала заявила, что ребёнку ничего навязывать нельзя – пусть себе развивается самостоятельно, главное, что еда и крыша над головой есть. Ей претила сама мысль о том, что детей надо держать в разумной строгости. А он, дурак, на это повёлся. Решил: всё равно, раз уж не сын. А дочка уж любая будет более-менее сносной. Сносной она вполне себе была, только лучше бы скандалила и совершила проступки, чем жила в постоянном унынии, особенно после ухода Анны. Слишком много меланхоликов на один квадратный метр, это никуда не годится. Хотя бы кто-то должен развивать деятельность, создавать иллюзию постоянного движения. И закономерно, если займётся этим тот, кто моложе.

Мужчина осознал, как они ошиблись с методикой воспитания, но глупо что-то менять, когда все сроки упущены. Да и привык уже.

Девчонка всегда знала, что он хотел сына. Чувствовала невысказанное разочарование и тихо злилась. Где-то шлялась по ночам, возвращалась, не редко распространяя вокруг себя запах алкоголя и сладкого дыма. По пять раз сдавала экзамены – отец каждый раз удивлялся, что её до сих пор не отчислили. Это было бы справедливо, о чём он ей периодически напоминал.

Ада даже на невинные замечания реагировала страшной обидой. Зачем? Ведь это правда. Он никогда не хотел задеть её за живое просто так. И в некотором роде даже любил эту непутёвую, но родную кровь. Однако почему-то чувствовал себя предателем каждый раз, когда хотел сказать ей какое-нибудь тёплое слово. Одного ребёнка он уже предал. Как теперь думать о дружбе с другим?

В четырнадцать лет Ада отрезала волосы и чуть не впала в истерику, когда отец не одобрил такой перемены. Позже девчонка призналась, со всяческими оговорками и недоговорками, что делала это специально: стригла волосы, носила мальчишескую одежду. Не особо сильная в психологии, она все равно сделала глубокомысленные выводы и, надо сказать, отчасти оказалась права. Только вот строить из себя другого человека было ни к чему. Как хорошо, что она не знала про заикание Тоши. А не то бы искусственно развила у себя дефект речи.

Бедняжка. Ведь не виновата в том, что родилась не того пола, что отец не одобряет ничего из того, что Ада делает. Даже если это не хулиганство, не безумие, а просто бытовое действие. Иногда казалось, будто Ада даже дышит неправильно, но мужчина одёргивал себя: в недовольстве надо всё-таки знать меру. Он же, в конце концов, педагог, и понимает, что детей "пилить" нельзя – ни чужих, ни своих.

Может, со временем Ада станет старше и не будет держать зла.

Как всё-таки жаль, что она не похожа на Тошу. Только цветом волос и, немного, детским лицом.

Так странно спустя столько лет скучать по человеку, и непрестанно себя винить. Родственники не отвернулись от него, когда он позволил Тоше одному уйти на пустырь, который называли плохим, недобрым местом. А ведь мальчишке было всего шесть лет! Сам себя Уголёк не устаёт винить: как надо обидеть ребёнка, чтобы тот отправился в одиночку туда, куда даже здоровые лбы старались не соваться лишний раз? Нормальным людям становилось там не по себе. А сумасшедшим? Кто знает, кого мог встретить там Тоша. Беззащитный, с улыбкой до ушей и безнадёжным заиканием. Как он был ко всем добр, никогда не капризничал, не верещал как другие дети. Наверное, таких чистых душ у роду у них ещё не случалось. Старший из братьев рос замкнутым и угрюмым, вот его никто и не любил. Вот он и завидовал младшему.

Боль от потери пришлось пронести через всю жизнь. Люди, бывшие рядом, смутно понимали причину, но всё равно не могли осознать всей глубины этой раны. Они видели обычного человека, который успешно работает, разъезжает по старинным крепостям, не пьёт, даже завёл семью. О, как внезапно это получилось! Женщина сама пришла в его жизнь, потом родила дочь, а спустя несколько лет упорхнула как бабочка. Какой юной и красивой была Анна, когда они познакомились! А ещё – своенравной и скрытной. Мужу всегда казалось, что она не просто так решила выйти за него, а с каким-то умыслом. Но он так и не понял, с каким. Мужчина бы легко забыл о прожитых вместе годах, если бы не постоянное напоминание в виде Ады. Упрямая девица. Из гордости не захотела принять от матери такой роскошный подарок – квартиру. Осталась с отцом, с которым они даже разговаривать толком не умеют. Так, перебросятся парой слов.

Что ж, зато не доставляет хлопот: денег не требует, и в передряги не попадает.

Он вдруг вспомнил: глаза. Не считая цвета, глаза её похожи на Тошины – такие же громадные, как у оленя. Это могло бы обрадовать, но увы, огорчило.

Бедная девочка, чужая в собственном доме. Чужая в целом мире. Отец ждал, когда она его покинет и отправится жить своей жизнью. И вот пожалуйста, Ада исчезла – так же внезапно, как некогда брат. Но боли в сердце это не оставило, лишь небольшую тоску и тревогу: была бы только здорова и в безопасности.

А уж дальше сама разберётся.

Глава 92 Ночная встреча

Ада заблудилась.

Не стоило удирать от фрейлин.

Столько дней и ночей бродить по замку, да ещё и по ночам, и всё равно потеряться!

Она чертыхнулась десятый раз и завернула на какой-то балкон. Что ж, во всяком случае, есть где покурить. Красивый, каменный, довольно грубоватый по сравнению со своими коваными собратьями. Тут не было ничего примечательного, если не считать такой незначительной детали, как королева, глядящая на горизонт. Она напоминала статую.

Ада попятилась, так как позорное бегство казалось ей лучшим вариантом. Но Сиена заметила ночную гостью. Трудно не заметить, если та с грохотом врезалась угловатым плечом дверной косяк.

– Где твоя свита? – с иронией спросила королева. Как пить дать, в юности сама сбегала от почётного эскорта. В настоящем времени необходимость в этом отпала: Сиена могла попросту прогнать всех взашей.

– Мы с нею… разминулись, ваше величество.

– Когда мы одни, можешь звать меня бабушкой, если хочешь.

Самый неподходящий термин для такой женщины. Ни одного седого волоска, стальной стержень и молодцеватая фигура.

– Не-е. Нет. Я не смогу.

– Ну, тем лучше. Агата затаила обиду в том числе и на то, что в детстве не использовала слово "мама". Я решила, вдруг и для тебя это важно – подчеркнуть родственные отношения.

– Да ну.

– Во всяком случае можешь звать меня по имени.

Может быть. При случае. Пока что Ада никак не хотела её называть, а хотела всего лишь выкурить сигарету. Девушка прихватила не так много из своего прежнего мира, но в спортивной сумке нашлось место целому блоку "Синего Ганди".

– Если тебя надо сориентировать относительно расположения твоих покоев, то мне не составит труда помочь. Но для начала составь мне ненадолго компанию. Полюбуемся видом.

Ада неуверенно подошла и встала рядом. Она была выше рыжей женщины. Немного.

– Вовсе не стоит меня бояться. Мы ведь одной крови и в чём-то даже похоже. Я тоже предпочитаю короткие волосы, хоть и не такие короткие как у тебя.

Густая, медная, с дерзким золотистым отливом шевелюра королевы тоже немного вилась, только не такими крупными, как у внучки, кудряшками.

– Я и не боюсь.

– Похвально. Что это ты всё время теребишь в кармане?

– Вы меня за это не похвалите.

– В близком кругу и уж тем более наедине, я бы попросила на "ты". И ты взрослая девушка, одобрение бабки вовсе не то, что тебе необходимо как воздух.

Подумав, Ада согласилась и достала из кармана смятую сигарету и зажигалку.

– Я редко курю. Но сейчас мне это необходимо, – зачем-то пояснила она.

Сиена с любопытством завладела "Синим Ганди". Покрутила в тонких и бледных пальцах.

– Как интересно. У нас редко таким балуются, точнее не совсем таким, а курительными трубками. Ещё моя прабабка запретила разводить дым во дворце, подразумевая, конечно, те части, где бывает знать. Наверняка этот указ доставил тебе немало неприятных минут. Помнится, в юности я как-то попробовала. Тогда я только вернулась с Чёрных островов, закончив изнурительное обучение, а через пару месяцев меня собирались выдать замуж. Эти два события подарили мне несколько недель безоблачной жизни. Ни манускриптов, ни тренировок, ни долгих заседаний в совете, под надзором матери… Позволишь?

Ада щёлкнула зажигалкой и вытаращила глаза, наблюдая, как до мозга костей правильная, благовоспитанная, её величество Сиена наклонилась к огоньку.

– Сама что, передумала?

Девушка заторможено достала сигарету и для себя.

– Довольна ли ты новым титулом?

Даже такое простое действие как выкуривание дешёвой сигареты, в исполнении Сиены получалось с особым шиком. Пожилые годы только добавляли эпатажа. "Моя бабушка курит трубку" – вспомнила Ада слова услышанной на каком-то квартирнике песни.

– Дарёному коню в зубы не смотрят, – брякнула она.

– Что это значит?

– До недавнего времени я была обычным пролетариатом, а теперь меня называют баронессой. Тут вроде грех жаловаться.

Вообще-то она не была уверена в том, что справедливо определила свою социальную принадлежность. Интеллигенция, по сути ближе, но звучит это совсем не так претенциозно.

– О. А до ещё более недавнего тебя называли принцессой, а теперь ты просто госпожа баронесса. Почувствовала разницу?

Безусловно, тем более, что почувствовать это ей активно помогали. Новости распространялись по замку быстрее, чем Ада успевала делать выводы. Слуги ещё утром, в день церемонии, сообразили, что теперь можно расслабиться, ведь отныне чужестранка уж точно не представляет никакой важности. Абсолютно все стали относиться к ней иначе. Даже Дара, только в её случае появилось сочувствие, будто у Ады отняли то, что принадлежало ей по праву. Но фрейлина хотя бы стала более раскованной в общении, больше напоминала подругу. А другие позволяли себе едва заметные вольности: там забыли поклониться, тут усмехнулись. Девушка всё это замечала и не говорила ни слова.

Баронесса, чтоб её, Маронская. Жаловаться грех, и всё равно обидно.

– Ты, – язык не поворачивался тыкать королеве, но она ведь сама сказала, – могла бы меня попросту отшить в другую параллель и позволить там умереть.

– Что за дикая идея? В этом нет никакой нужды.

– Вот именно! Будь хоть одно подозрение, что это принесёт пользу, от меня бы уже не осталось мокрого места. Я ведь всё понимаю: долг превыше всего остального, даже собственных чувств. Если моё существование подвергнет королевство малейшей опасности, ты свернёшь мне шею. А потом пойдёшь кушать рябчиков и улыбаться послам.

– Узнаю слог Эрида. Это он тебя так просветил?

– В целом, да, но не считая рябчиков. Сама бы я не догадалась. Я очень глупая.

Это откровение позабавило Сиену.

– Сколько проблем можно было избежать, если бы Астор хоть иногда занимались подобной самокритикой… Эти сигареты оставляют запах на руках. Мои фрейлины будут удивлены.

Она затянулась ещё раз, элегантно кашлянула.

– Не хочу, чтобы между нами были недоразумения. Потому лучше сразу предупредить: Эрид целиком и полностью прав на мой счёт. Знаешь, он ведь совсем не любит врать. Одним говорит правду, потому что находит извращённое удовольствие наблюдать за реакцией. Другим не может лгать, потому что они для него что-то значат. Я могу, но не хочу, и говорю как есть: если бы понадобилось, ты бы уже лежала в малом фамильном склепе. В большом, понимаешь ли, покоятся только коронованные особы. А малый терпит всех, вплоть до бастардов. М-да. Но у нас нет такой необходимости. Ты будешь жить и станешь получать свою порцию моего расположения – ровно такую, какую позволяет ситуация. Это не значит, что на деле я не привязана к тебе значительно больше, чем думают другие. Увы, человеком я могу быть лишь во вторую очередь: первая роль всегда отводится правителю. Совсем недавно я говорила об этом и твоей матери.

Тишина ненадолго воцарилась на балконе. Трещал сверчок, где-то пробили полночь часы.

– Скажи мне, Ада, каким ты видишь своё будущее?

Если бы она могла, Ада провалилась бы сквозь несколько слоёв плит перекрытия. Такие вопросы ставили её в тупик испокон веков.

– Я не вижу.

Бабка с пониманием кивнула.

– Я не так построила вопрос. Чего бы тебе хотелось? Не бери в расчёт возможные перспективы, отвечай, как отвечают дети, даже если прозвучит совсем глупо.

Допустим, год назад девушка рассматривала старинные снимки и мечтала хоть одним глазком заглянуть в прошлое. Осенью эти мечты с лихвой воплотились в жизнь. Дальше всё развивалось по какому-то непонятному сценарию, Аде оставалось только наблюдать и плыть по течению.

– Не знаю. Путешествовать было бы здорово.

– Замечательно. Раз уж все теперь определились и успокоились на том, что монархом тебе не стать, следует подыскать другое занятие, которому ты захочешь посветить жизнь. Надеюсь, ты не возлагала надежд на корону? Уверена, что нет. Но до сих пор находятся идиоты, которые думают, что это – единственная цель твоего появления в замке.

Золотой обруч с побрякушками Аде и даром не нужен. Почти не ограниченная власть – оно, конечно, любопытно, однако на любителя. Хотя то, как категорично все настроены против кандидатуры Ады в наследницы немного задевало.

– У правителя голова должна хорошо работать. Стратегически. А я гуманитарий.

Потушив сигарету о поручень, и простецки швырнув окурок за пределы балкона, Сиена рассмеялась. Зловеще, если не сказать злобно.

– Ты знаешь, что это за место? Когда-то твоя мать спрыгнула с крыши. Вон с той, да. Никто не знает, специально или по неосторожности, но факт: она выбралась из окна своих покоев на скользкую черепицу, и последующие недели лучшие лекари страны посвятили тому, чтобы заново собрать позвоночник наследной принцессы. А также вернуть в надлежащий вид переломанные конечности. Здесь всё было в крови, на двух плитах так и остались вмятины, ты как раз на них стоишь. Я прихожу сюда довольно редко, а когда прихожу, пытаюсь понять: где здесь стратегия, где холодный рассудок, которым так гордится наша династия? Было ли хоть что-то нормального в этом поступке? Ничего подобного! Только обида и каприз своевольной девчонки. А ведь она подавала надежды, у неё были способности. Не каждому ребёнку по силам развязать войну, в конце концов. Так что как видишь, и от ума бывает горе, и на вопрос мой ты не захотела отвечать. Хотела ты когда-нибудь повелевать или нет?

Глаза королевы мерцали под луной – хищные, спокойные, мудрые. Змеиные. Эта женщина всё время держала марку, даже когда сама создавала и поддерживала неформальную атмосферу. Девушка интуитивно чувствовала, что лучше не пытаться её обмануть, хотя для Ады в этом нет никакого смысла. Для всех она была как на ладони, сама же разбиралась в людях постольку-поскольку.

– Нет, – она смело поглядела в глаза своей бабушке. Конституционному монарху, у которого на службе состоит целый штат огнедышащих чудовищ. – Я не хочу властвовать, править не хочу. Не сдалось оно мне.

Королева потеплела. Кстати, в темноте она казалась ещё моложе.

– В некоторых вопросах ты вовсе не глупа.

Ада почувствовала себя троечницей, которая случайно дала правильный ответ на уроке.

– Так значит, путешествия. Для многих Астор это больная тема, но для тебя всё складывается более удачно. Ты чуть позже узнаешь, что я имею ввиду – вскоре, и не от меня. Что ещё? Семья, дети, муж? Есть такое желание? Агата сказала, в той параллели у тебя не было никаких серьёзных привязанностей. А несерьёзным ты легко найдёшь здесь замену: наши кавалеры образованы и сложены недурно. Главное, не терять голову, хотя ты девочка большая, и этому тебя учить уже странно.

Она говорила небрежно, немного в духе Мадлен. Сиена в душу не лезла, и всё равно Аде захотелось разразиться парочкой ругательств. Но с королевами так себя не ведут, особенно с такими, которых прозвали Железными.

– Семья? Нет, и не было никогда такого желания.

– Однако некоторый опыт у тебя есть.

О чём она вообще?

– Э, чего?

Единственный опыт Ады – это развод родителей, вернее будет сказать, их странный, внезапный разъезд. И до, и после этого события она жила, предоставленная самой себе – вряд ли это так уж напоминает семью. Сиена увидела замешательство, и соизволила разъяснить. Девушка послушала и поняла, что начинает впадать в глубокий душевный кризис. Потому что ну не может всё быть настолько очевидным! А поди ж ты.

– Из ваших совместных рассказов, в которые ты, дорогая, внесла самый малый вклад, я составила себе примерную картину того, что происходило с тобой в эти полгода. В частности, ты несколько недель провела во временной параллели. Компанию тебе составляли ребёнок и привлекательный мужчина в расцвете лет. Закроем глаза на то, что на самом деле он в два раза тебя старше. За неимением другого общества, вы трое научились держаться всё время рядом. Вы много раз ссорились, мирились и, наконец, привязались друг к другу. Эта привязанность не исчезла и после возвращения в твоё время и последующих скачков через миры. Ну чем не семья? Да-да, буквальных супружеских отношений у вас с Эридом и в помине не было – и не красней, пожалуйста, я даже в темноте это прекрасно вижу, – но то, что вас связало, серьёзнее простой физиологии. Надеюсь, что не слишком, иначе проблем с вами не оберёшься. И тем не менее, тебе не хотелось бы вернуть те дни, постоянно видеть этих двоих рядом? Или лучше продолжать поиски себя, бредя по чужому тебе миру?

Тошу Ада вспоминала редко. Лишь бы с ним всё было хорошо, а большее ей ни к чему. Разве что иногда она ловила себя на том, что скучает по ребёнку. Ну а дракон… Девушка не знала. Ада просто ничего не знала, и это порождало нейтралитет, который устраивал их обоих.

– Поддакни или возрази мне.

Ада не заметила, когда – в доме Мадлен или в каком-то из мраморных залов дворца – она вдруг поняла, что всё её устраивает. Бродить по миру – что за странная фраза! Нескольких путешествий в год вполне достаточно, если уж Аде предоставляют выбор. А здесь Агата и Эрид, баронесса и Дара. Пусть все они будут где-нибудь рядом. Всегда. И всё равно, что от одного взгляда на некоторых из них достаточно, чтобы на душе скреблись кошки.

– Что мне там искать? Мне кажется, я всё нашла уже здесь, в Йэре. Да, в замке мне до сих пор бывает неуютно, но с каждым днём я всё больше привыкаю. Я бы посмотрела своими глазами и на земли фьёлов и на эти ваши южные провинции, про которые мне почему-то всё время твердят. Но уверена, что с этим городом ничего не сравнится. Я рада находиться здесь, может быть даже счастлива, – задумчиво протянула Ада, глядя вдаль. – Да и просто не хочу надолго покидать тех, к кому я привязалась. Если честно, даже тебя не хочу.

На горизонте появился дирижабль. Он был похож на морскую рыбу доисторических времён. Плыл на фоне труб, башен с часами, черепичных и металлических крыш. Город застыл в своей сюрреалистичной романтике – прекрасный, в самом деле прекрасный.

А Сиена пристально смотрела на внучку. Слишком пристально, становилось не по себе.

– Я не подозревала, что наша столица так тебе понравится. А ведь меня пытались убедить, что ты спишь и видишь, как бы поскорее убраться отсюда.

Ада рассеянно моргнула.

– С чего бы это? Вовсе нет.

Женщина забарабанила пальцами по гранитной поверхности. Стены замка были облицованы необработанным, шершавым гранитом. И никаких тебе глянцевых плит.

– Уже поздно. Поздно менять решения, да и время не детское, твои фрейлины заждались. Знаешь, впереди у тебя долгая и полная интересного жизнь. Постарайся потратить её не на обиды и вынашивание планов мести. Это я так, на будущее.

"Странная какая-то" – подумала Ада. Королева медленно развернулась и решила покинуть балкон.

– Ваше… Госпожа Сиена!

Пожилая женщина грациозно обернулась. Девушка решила, что сейчас она попросит называть её наедине просто Сиеной, но ошиблась.

– Слушаю.

– А как мне добраться до своих покоев?