Текст книги "Солнечная ртуть (СИ)"

Автор книги: Александра Атэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 65 страниц)

Глава 36

Перед Сиеной, на краешке инкрустированного перламутром кофейного столика, стояла серебряная чашка с горячим шоколадом. Женщина сидела в кресле и просматривала какие-то бумаги, половина из которых ещё находилась в запечатанных синим сургучом конвертах. Не отрываясь от чтения, она делала небольшие глотки. Шоколад не шёл ей к лицу, как и любой другой напиток. Есть люди, которых так и видишь с бокалом вина перед окном или камином, или чашкой крепкого кофе за рабочим столом. Сиена не входила в их число. Железная королева не должна пить ничего сладкого – это удел простых, избалованных женщин. Ей не следует прибегать к алкоголю, за исключением званных обедов – ведь и тут кроется слабость. Цветочные отвары или травяной чай из восточных провинций? Пусть этим угощаются хилые телом! А что касается воды – ну, это слишком просто.

Агата знала, что шоколад мать пьёт только в сырую погоду, либо по разрешении трудного вопроса – будь то тяжёлые переговоры или попытка навязать королевскому совету тот или иной проект. Рано или поздно мать добивалась своего, а после – пила шоколад. Что-то такое произошло и сегодня. А может – Агата удивилась этой мысли – дело в возвращении нелюбимой дочери на законное место.

Сногсшибательный сладкий аромат напомнил принцессе о том, что она голодна – чисто механически, без аппетита. Агата часто вспоминала дворцовую кухню, путешествуя с бродячим цирком, да и сейчас была бы не против позавтракать как следует. Мешало только то, как резко её выдернули из полюбившейся жизни, разлучили с друзьями. В дороге девочке нравилось представлять, как она возвращается в замок – только гораздо, гораздо позже. Пока она не собиралась, не планировала. Увы, но как практически всегда в её жизни, за неё решили другие.

– Я понимаю, почему тебя покрасили. Но зачем обкорнали?

Принцесса почти соскучилась по этому металлическому и властному голосу. Сиена только мельком взглянула на дочь, кивнула доставившему Агату офицеру и снова занялась бумагами. Гвардеец вышел, щёлкнув каблуками и получив от королевы перстень с массивным камнем, который стоил целое состояние. Надо отдать должное обоим: обмен произошёл без единого слова.

– Её высочество хотела походить на подругу – на рыжую и чокнутую горничную-акробатку, с короткими волосами. Которая позволила втянуть себя и свою семью в очередное «приключение» Агаты. Жаль. Всегда любил артистов.

Из зарослей комнатных пальм вышел Эрид. Выглядел он неплохо: синяки под глазами исчезли, маску скорбного демона сменила привычная усмешкой. Несколько месяцев вдали от торитт и королевского замка благотворно повлияли на оборотня. Вот только как он попал сюда, если обещал обходить дворец десятой дорогой?

– Это ты меня предал? – вскинулась Агата. Дракон изогнул бровь и критически осмотрел девчонку с головы до ног. Он был заинтригован её внешним видом, и это можно понять: один глаз золотой, другой – небесного цвета, осветлённые волосы кажутся ещё белее на фоне загоревшей кожи, да и торчат во все стороны как у простолюдинки. А одежда, что и говорить, ещё более неказистая, чем у фьёлов, к тому же вся в заплатках. Благо девочка каждый день придирчиво чистила щёткой ногти, в отличии от Лиры. Та дразнила её высочеством и чистюлей, и демонстративно запускала руки в сажу. Теперь Агата была продуктом двух миров – королевской резиденции и бродячего цирка. Выглядело это потрясающе. Замарашка, которая с порога бросается с обвинениями на дракона.

– Эрид почти не причём. Он явился по моему приказу. А приказ монарха – да будет тебе известно, – имеет для драконов большую силу, чем прихоть торитт.

– Ничего, ваше величество. Я привык, что Агата во всех грехах винит меня. Вплоть до плохой погоды.

Он держался слишком самоуверенно, и в этом было что-то отчаянное. Сложив руки на груди, молодой человек смотрел на свою торит, на свою королеву и на рыбок в аквариуме.

– И хотя он помог ускорить твоё возвращение в обмен на меньший срок заключения, преданные мне люди нашли пропажу своими силами. Твои друзья достаточно хорошо научились заметать следы, но даже поддельные документы и подкупленных солдат при желании легко вывести на чистую воду. Однако, Эрид проведёт в темнице около года – за то, что потакал детским глупостям. Я пригласила его сюда, чтобы ты могла посмотреть в глаза своему слуге. Не нужно извинений. Смотри, и этого будет достаточно. Сейчас твой дракон горд, красив и силён, но что станется с ним уже через несколько недель? Для этих созданий неволя хуже любой пытки. Они звереют, ломаются, сходят с ума. Потом оборотень восстановится, но память об этих месяцах и о том, что послужило тому причиной, уже никогда не сотрётся. Вы оба будете вспоминать и раскаиваться в своих необдуманных поступках всю оставшуюся жизнь. Ментально вы будете связаны, как и прежде, но только чудо поможет этой связи не превратиться в ненависть. Если когда-нибудь в будущем ты образумишься и станешь достойным правителем, вам обоим удастся сохранить баланс. Только так, и никак иначе. Такова моя воля. Смотри на него!

Королева обращалась к дочери, но посыл был ясен для двоих: она винила и девочку, и дракона. Но это ещё было не всё.

– Через три дня ты отправишься на Чёрные острова, чтобы там получить недостающие знания. По традиции это должно случиться лишь через год, но раз уж ты так рвёшься прочь из замка, я согласна её нарушить. Ты ведь этого хотела? Чтобы тебе дали воспитание, не оглядываясь на традиции предков? Что ж, изволь. Менторы наперебой рассказывают о твоих успехах, а ваша программа обучения в последнее время была построена на повторении давным-давно зазубренного материала. В самом деле, вполне подходящее время для отъезда. Официальное отбытие наследной принцессы положит конец слухам и толкам, а тебе, надеюсь, вправит наконец мозги. А спустя семь лет, когда вернёшься, все уже будут заняты другими новостями и проблемами.

Голос Сиены звенел чеканной монетой. «Вправит мозги»? Мать злится больше, чем показывает. Такие выражения, такой тон она бережёт для исключительных случаев, когда кто-то выводит её из себя. А сделать это – задача непростая.

– А перед отлётом на Чёрные острова тебе придётся кое на что посмотреть. Завтра утром состоится казнь. Допущены будут лишь единицы и ты – среди них. Мы редко прибегаем к этой мере, но народ должен знать, что виновные в похищении наследницы трона понесли заслуженное наказание. К этому времени тебя приведут в божеский вид, пусть для этого придётся жечь твои волосы раскалённым железом.

Агате показалось, что она сейчас упадёт. Но девочка устояла на ногах, лишь покачнулась. Мать не обратила на это внимания и не посчитала нужным предложить дочери сесть. Эрид хотел было что-то сказать или сделать, но передумал. Но и за промелькнувшее в глазах дракона сочувствие девочка была благодарна. Даже в чудовище больше человечности, чем у её матери.

– Меня никто не похищал!

– Ну как же? Принцесса Астор исчезла из замка среди бела дня, никого не предупредив. Не могла же она, в самом деле, сбежать? Такой скандал нанёс бы непоправимый удар по репутации нашей семьи. И особенно – по твоей. Разумеется, наследницу украли с целью посеять смуту служители языческого, враждебного культа. Ты была жертвой Великой Бесконечной дороги. Эти циркачи, они говорили о ней, так ведь? Но мы тебя спасли.

– Ты не можешь их казнить! Не смей!

– Нет, я как раз-таки могу и смею. Когда-нибудь и тебе выпадет участь карать и миловать. Тебе, я полагаю, понравится.

С этими словами Сиена поднялась из кресла. Прихватила часть бумаг, а чашку бросила на семигранном, перламутровом столе. Звякнуло серебро, задетое конвертом с несорванной печатью. Агата потеряла последнее самообладание, кинулась к матери и вцепилась в её рукав. Королева брезгливо – помимо всего прочего, на принцессе была не первой свежести одежда – отдёрнула руку.

– Нет, пожалуйста! Пожалуйста, не надо! Ты ведь никогда не хотела видеть меня своей наследницей. Разве такой большой потерей было моё отсутствие, что ты хочешь убить этих удивительных людей? Казни лучше меня!

Рыжеволосая молодая женщина сверху вниз смотрела на девочку. Юбка сине-зелёного платья казалась пьедесталом для сильного, чеканного торса, гибких рук и трезвой головы. Ни одна слабость не могла прицепиться к Железной королеве. И терпение было одной из её добродетелей: она снизошла до того, чтобы уделить дочери ещё немного внимания.

– В компании циркачей твои манеры пострадали. И уволь, я не для того искала собственного ребёнка, чтобы вешать его. Какими бы напряжённым наши отношения ни были, такого я не пожелаю никогда. Да это и невозможно. Ты – наследная принцесса и ни что не может этого изменить. Никто не смеет причинить тебе вред, не нанеся непоправимого урона королевству. Вся наша династия стоит на этой древней магии: Астор связаны с драконами, но ещё больше Астор связаны с землёй. В отличии от иностранных монархов, мы не смеем убивать друг друга. За этим последуют такие чудовищные бедствия, что любая война покажется мёдом. Зато тех, кто увёз наследную принцессу против воли её матери, и наперекор всем законам – их придётся наказать. Признаться, мне жаль несчастных клоунов, но твоё отсутствие не могло остаться незамеченным. Не важно, сама ты захотела убраться из столицы или нет. Тебе уже знакомо понятие «мальчик для битья». Теперь, дорогая, ты узнаешь, что такое «козлы отпущения».

Агату дёрнуло в сторону. Нервы окончательно сдали. Сиена только что объявила о своём решении расправиться с дорогими для неё людьми! И напоследок решила добить напоминанием о друге, пострадавшем некогда вместо Агаты. Мальчик, которого избили и выгнали из дворца. Девочка, которую завтра повесят. Принцесса не стала вытирать покатившиеся по лицу слёзы. Всех тех, кого она любила, обрекли на страшную участь.

– Можешь попрощаться с Эридом. Его ждут камера и тюремщики, и он любезно пообещал им не опаздывать. А тебя ждут фрейлины и ванная. Да, кстати, услуги гувернантки тебе больше не понадобятся. Мира отправилась на покой в родную деревню.

Девочка всхлипнула и зажала рот рукой. Никто не должен слышать её рыданий. Никто! Хватит того, что эти двое видят, как соль, золото и вода смешались на щеках.

– Ты ре…решила… отнять и её?

Она заикалась и задыхалась от плохо сдерживаемых слёз. Из носа текло и Агата, которая никогда прежде не следовала примеру простолюдинов, вытерла его рукавом. Сиена сдержанно улыбнулась и развернулась к двери. Смотреть на то, в какую размазню превратилась её дочь, королеве уже надоело.

– Какой прок от гувернантки, которая не может уследить за перемещениями своей воспитанницы? Она штопала рубашку для племянника, пока ты удирала прочь из замка, а спохватилась, когда ваш цирк проехал добрую половину окрестностей Йэра. Я могла бы наказать её и более жестоко. Как и эту дурёху Этель. Да и, собственно, зачем тебе Мира, если ты отбываешь на Чёрные острова?

За последние минуты Агата совсем позабыла об этом. И пусть, пусть её отправляют куда подальше – тем лучше! Но так сразу лишить всего…

– Я даже не могу с ней попрощаться? Ты отнимаешь всю мою жизнь!

Королева пожала плечами. Она покинула комнату, не удостоив девочку ответом. Агата сползла по стене. Мира, бедная Мира уволена. Хотя почему она думает о Мире, когда её друзьям уготована ещё более ужасная участь?! Агата бессильна. На Сиену не подействуют ни мольбы, ни слёзы, ни обещания, ни жалкие требования. На то её и прозвали Железной. Агата снова судорожно всхлипнула, гортанью испустив странный хрипящий звук. Она послужила причиной всего этого. Но кто виноват больше всех? Девочка просто хотела дружбы и теплоты, того, чего ей не позволяли в этом замке. Каменные залы не знают добра. Солнце, омывающее их, тепла не приносит. Как бы много прекрасный дворец не дал своей будущей хозяйке, отнимает он гораздо больше. Её Лира умрёт здесь. Вместе со своими родителями, которым Агата солгала. Они даже не подозревали, что приютили наследницу трона. Если б знали, то не пустили бы в свою милую и кривую кибитку. Где она теперь? Бесконечная дорога поглотила её, вместе с мимолётным счастьем, вместе с промелькнувшей как вспышка свободой. Бесконечная дорога не спасёт от смерти тех, кто в неё верил. Вот, чем теперь Агате приходится платить за своеволие. Она ненавидела себя. Она ненавидела свою мать.

Чья-то тень загородила электрический свет. Эрид всё ещё здесь. Ему тоже придётся платить по счетам принцессы.

– Если тебя это утешит, Сиена не сама додумалась до казни. Нердал подсказал. Так им легче выйти из неловкой ситуации, в которую ты поставила корону. А теперь вставай. Мне пора уходить, а оставить торитт одну в таком состоянии воспитание мне не позволит. Твои служанки уже копошатся за дверьми, я чувствую, как снедает их любопытство. Вытри немедленно щёки!

Он поднял безвольную как мешок Агату за плечи и встряхнул. Дракон всматривался в лицо девочки с тревогой и любопытством. Ему жаль её? Когда-то Эрид намекал на то, что потерял кого-то близкого. Какого-то рыбака из деревни. Должно быть, оборотень понимает, что чувствует принцесса.

– Я убью Нердала когда-нибудь Я его убью, клянусь!

– Удивительное сочетание золотого и голубого. Боюсь только, что линзы у тебя отберут. Так же просто, как отбирают мою свободу.

Агата смотрела в пол. Плакать она в самом деле престала, послушно вытерла золотые разводы от слёз. Жаль только, что от фрейлин не укроются покрасневшие глаза. Эрид одобрительно кивнул и, как и Сиена четверть часа назад, без предупреждения направился к выходу.

– Ты сможешь меня простить? Ты ведь не слишком ненавидишь меня?

Дракон обернулся, внимательно посмотрел на неё и ответил без тени улыбки.

– Спросишь меня через год.

Глава 37 Казнь

Одни говорили, что повешение следует заменить расстрелом. Однако против традиций шли неохотно и с большим трудом, чем наперекор законам. Другим казалось, что казнить девочку четырнадцати лет слишком жестоко. Но королеве перечить не смели.

Людей собралось и вправду немного. Парочка репортёров, придворные и – уж неизвестно зачем – министр рыбного хозяйства. Сиена не пришла, зато появился король. Он не любил подобных зрелищ, но то ли сам догадался, то ли кто-то подсказал, что его присутствие немного успокоит Агату.

Принцессу нарядили в красивое платье. Одежду, в которой её доставили ко двору, сожгли, белую краску согнали с волос. Теперь они снова были золотыми, только более короткими, чем прежде. Обветренные руки Агаты спрятали в батистовых перчатках.

Послышались шепотки. Эрид тихо присоединился к компании дочери и отца. Минувшие сутки мужчина провёл в темнице, и суровая складка уже пролегла на его лбу. Агата не знала, что оборотня пришлют сюда, но не удивилась: дракон, торитт которого якобы похитили, должен быть оскорблён не меньше, чем вся семья. Его отсутствие могло показаться странным. Слухи, конечно, и так вовсю ходили. Необычно, например, то, что оборотень не отыскал принцессу сразу после предполагаемого похищения. А ведь девочка должна была призвать его силой мысли. Но Сиена заявила, что Агата находилась под чарами цирковых колдунов. Могла бы сказать, что дочь ещё не научилась управлять ментальной связью, но признавать наследницу такой неумелой королеве было не по нраву.

Ударил колокол. Осуждённых ввели на помост. Как странно они смотрелись здесь, в своих ярких, заштопанных костюмах. Повезло, что их не схватили сразу после выступления, в разноцветных трико и блёстках. Но сенсация всё равно обеспечена. Появление акробатов на эшафоте – такое в столице впервые!

Рамон и Ильда были до странного спокойны. Они выглядели, как выглядят люди в глубоком, но тихом шоке. Они будто что-то знали, что могло немного примирить с несправедливой судьбой. А вот на Лире не было лица. Юная девушка то смотрела на родителей, то бегала глазами по толпе. Бледная, рыжие волосы торчат соломой в разные стороны. Двигаясь скованно, как неисправный автоматон, она совсем не походила на гимнастку. Лира больше напоминала несчастного арлекина с непропорционально большими веснушками. Встретившись с Агатой взглядом, она дёрнулась, и что-то попыталась сказать. Но ей не позволили. Двое взрослых, рядом с которыми её поставили, что-то наперебой стали шептать, не то умоляя, не то угрожая воспитаннице. Оба с тоской взглянули на принцессу. Мимолётно, растерянно. Но без ненависти, которую та ожидала.

Агата обернулась к королю. Отец отвёл глаза, видеть лицо дочери в этот момент было для него невыносимо.

– Сделай что-нибудь. Останови казнь! – взмолилась она.

Принцесса тоже, как и Лира, дёрнулась вперёд. Сразу с двух сторон её мягко и решительно придержали за локти. Ни король, ни Эрид не собирались позволить девочке сорваться со своего почётного места.

– Я не могу отменять приказы её величества, – бесцветным голосом сказал отец. – Она дала строгие указания, да у меня и нет таких полномочий. Я всего лишь консорт… Прости, дочь моя. Жестокость будет сопутствовать тебе всю жизнь.

Фернан был славным человеком и стойким. Он свято верил в свой долг и никогда не шёл против жены – монарха, которому подчинялись все люди и твари, населявшие королевство. Агата в отчаянии повернулась к дракону и встретила такое отрешённое лицо, такой пустой взгляд, что ей стало страшно. Демон, а не человек. Он не поможет людям на эшафоте. Да и что Эрид тут сделает? Сменит облик и унесёт их отсюда? Право, смешно.

Агата не смела как-то обнаружить свои чувства. Как и Фернан, она не могла начать играть роль, отличную от той, что предназначила им Сиена.

На помост взошёл человек с кожаной папкой, похожей на те, в которых музыканты носят свои партитуры. Он раскрыл её и с важным видом принялся зачитывать приговор. Да, там находились не безобидные ноты. Это была музыка смерти.

«… вышеуказанные лица обвиняются в тайных занятиях колдовством, незаконном сговоре с врагами королевства, шпионаже…». Кто это написал? Почему, если казнят за одно конкретное, хоть и мнимое, преступление, кому-то понадобилось приплетать всё это? Слишком просто?! Выходило, что так. Совершившие похищение принцессы не могли ограничиться только этим, правдоподобность требовала каких-нибудь дополнений.

«…насильно принудили её высочество, наследную принцессу Агату покинуть королевскую резиденцию, и отправиться в длительный путь для совершения неизвестных нам тёмных, богопротивных обрядов». Вот, уже ближе к делу. Если бы девочку хотели выдать иностранным агентам или просто убить, они бы это сделали сразу, а не катали её по стране несколько месяцев. Отсюда и обвинения в колдовстве. Акробаты никогда в жизни не занимались подобным, для них существовал только один обряд – дорога. Их вера в Бесконечный путь была фанатична и светла. Никто теперь уже не узнает об этом. Кому Агата могла рассказать правду? Эриду? Дракон стоял как восковая статуя, через час его снова отправят в темницу. Когда-то он готов был с интересом слушать, что говорит Агата, и сам болтал без умолку. Эти времена давно прошли.

«Именем Её величества Сиены Астор двое осуждённых – Рамон и Ильда Лиллерман – приговариваются к смерти через повешение. Также они лишаются права на последнее слово. В виду юного возраста младшей осуждённой – Лиры Лиллерман – смертная казнь заменяется ссылкой за пределы королевства».

Не может быть! Мать пощадила Лиру? Человек, оглашавший приговор, чётко и внятно объявил об этом, не запнувшись даже на сложных именах артистов. Так что ослышаться Агата не могла. Подруга спасена! Её не отпустят просто так, за гимнасткой установят строгий контроль. Она обещала молчать – тем, кто этого требовал и тем, кто умолял. Родители зацепились за единственную ниточку спасения для приёмной дочери, и убедили её никому и никогда не рассказывать о недолгой дружбе с принцессой и о том, к чему это привело. Не потому ли они одёрнули Лиру, когда та порывалась закричать Агате? Девочка пообещала, скрепя сердце. Скорее всего поклялась. Вот почему Рамон и Ильда так спокойны: они знали, что самое дорогое, что у них есть, останется невредимым.

Агата любила барабаны. Она души не чаяла в парадах, ей нравились напряжённые, предвкушающие звуки, которыми их открывали барабанщики. Не то было теперь. Девочка наблюдала, как стремительно бледнеют те, кого она совсем недавно считала семьёй. Теперь у неё нет такого права.

За последние сутки Рамон и Ильда тысячу раз могли переживать этот момент в своём воображении. Может это им казалось репетицией? Ведь всё в их жизни было пропитано духом уличного театра. И вот он – миг премьеры. И если в эту секунду они могли найти в себе силы воспринимать происходящее как очередной смертельный номер, то такой конец можно было бы назвать почти удачным. Какой артист не мечтал умереть на сцене?

Принцесса перевела взгляд на Лиру и устыдилась этих мыслей. Всего ничего отделяет юную цирковую акробатку от того, чтобы остаться сиротой и возненавидеть Агату. Об этом не могли забыть ни она сама, ни её родители, на шеях которых палач уже затягивал петли. Нет, какой бы смирной не казалась Ильда, каким бы безразличным не выглядел Рамон, они навсегда покидали этот мир и ту, кого любили всем сердцем. Они оставляли его из-за своей доброты и легкомыслия.

Палач вежливо предложил им мешки на голову, но оба отказались. Агата поступила бы так же. Что может быть ужаснее, чем видеть в последние секунды не голубой простор – который даёт хоть призрачную надежду на что-то после, – а казённую мешковину? Она скрывает спасение небес и отнимает воздух раньше петли.

Барабанная дробь разрывала небо. Палач повернул рычаг и пол под ногами осуждённых распахнулся дверцами вниз. Лира страшно закричала.

***

Искусство отнимать жизнь предоставляло выбор – максимум мучений, как это было востребовано в средние века, или быстро и безболезненно. Приговорённые умирали не от удушья, а от переломанных позвонков. Они не дёргались и не хрипели, и лица их не обезображивались. Это было чуть ли не высшим проявлением гуманизма в стране. Её родителям было не так больно, как могло бы – но знает ли об этом Лира?

Девочка продолжала кричать и вырываться. Верёвки натянулись под грузом плотных, но таких гибких при жизни тел. Циркачи изумляли публику полётами под сводами шатров. Циркачи могли проделать безумное сальто, прыгая с огромной высоты. Они любили свою работу, свою дочь, да и весь мир вокруг.

Крик резко оборвался. Лира потеряла сознание, и её унесли с помоста. Агата знала, что больше никогда её не увидит.

– Дорогая, теперь мы можем отсюда уйти, – тихо сказал король.

Папа взял её за руку и повёл в замок. Придворные почтительно расступались перед ними. Им было любопытно наблюдать за Агатой. Девочка, которая несколько месяцев пропадала неизвестно где, выглядела какой-то странной, а ведь раньше была такой приветливой и бойкой. Но кто их разберёт, этих принцесс? Наверное, несладко ей пришлось среди сектантов. Теперь они мертвы, и слава богу!

Агата обернулась. Эрид тоже покидал место казни. Стоило дракону немного отойти от остальных зрителей, как к нему придвинулись гвардейцы в штатском. Смешные. Что стоило ему разметать их в разные стороны, размазать по стенке? Но оборотня сдерживал приказ, и он послушно направился туда, где находился скрытый путь в подземные темницы.

У виселицы стоял врач и деловито проверял пульс у двух бродячих цирковых артистов. Пульса не было.