Текст книги "Солнечная ртуть (СИ)"

Автор книги: Александра Атэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 65 страниц)

Глава 24 Укрощение строптивых

Агата стояла возле трона матери. У неё чесался нос. Девочка стоически терпела неудобство, потому что, во-первых, принцессе не пристало почёсываться на присяге вассалов, а во-вторых, она заслужила. Агата улыбалась и мысленно проклинала себя.

«Нет, я передумала!»

Нет, и вовсе не нужна ей эта эссенция!

Ещё в начале дня она не сомневалась в своём плане, который Эрид сразу окрестил идиотским. Возможно, дракон не послушает её, вопреки своим обещаниям, или что-то помешает ему добраться до посоха скельтров. Нет, девочке по-прежнему хотелось улизнуть из дворца и посмотреть на неведомые миры с помощью фотоаппарата. Благо эту машину не сложно раздобыть, как и какой-либо снимок. Проблема лишь в эссенции. Но теперь Агата вдруг осознала, как это глупо и опасно.

Проще говоря, она испугалась.

Мать была добрее обычного. Почти не делала замечаний принцессе и даже улыбнулась разок. Если королева узнает о выходке дочери, то разочаруется раз и навсегда. Стоит ли оно того? Пока Сиена день за днём придиралась к Агате, ей казалось, что да.

По идее никто не должен был догадаться. Эрид обещал изъять совсем немного вещества, необходимого для эксперимента – столько, что каган и не заметит. Но всё это звучало действительно по-идиотски.

Она улыбнулась какой-то шутке, отпущенной одним из министров. Даже вставила свою ремарку, ко всеобщему одобрению.

Агата сама не понимала, где у неё в душе находится грань между блистательной (или почти) наследницей престола и маленькой глупой девочкой. Полжизни она злилась на тех, кто упрекал её в легкомыслии, и вдруг пришла к выводу, что это не так уж далеко от правды. Что, конечно, не оправдывало Нердала, который при каждом удобном случае норовил ткнуть принцессу носом в каждую неудачу!

С другой стороны, разве Агата не хотела сознательно совершить что-то невообразимое? Просто назло всем этим доморощенным правилам, которыми её истязали год за годом. И вот пожалуйста: девочка готова пойти на попятную, хоть и не знала, как. У наследницы всегда был противоречивый характер. Обычно это называли капризами, но на самом деле она просто разрывалась между собственными суждениями. Они были как ртуть.

Кстати, причиной недавней королевской милости оказалась, как ни странно, выходка с апельсином. Нердал, разумеется, доложил Сиене, что её дочь едва не отравила своего дракона. И та оценила старания принцессы неожиданно высоко. «Иные глупости учат нас жить и формируют характер» – заявила королева. А стоило Агате с понурой головой сказать, что Эриду в самом деле было плохо и теперь он никогда ей этого не простит, Сиена только махнула рукой: переживёт. Агата, по прошествии некоторого времени, согласилась с доводами матери. Да и сам дракон никак не обнаруживал недовольства и ни разу не напоминал о том инциденте. Так что всё, худо-бедно, оставалось по-старому. Под контролем. Принцесса старалась забыть эту историю. А также то, из-за чего всё случилось.

Девочка решилась на этот шаг по чистой случайности: просто-напросто она проходила мимо покоев брата. Скука вынудила принцессу следить за мышью-почтальоном, сжимающей в зубах чью-то записку. Агате хотелось узнать, куда зверушка повернёт. Эти очаровательные, юркие машинки использовались для обмена краткими сообщениями. Они сновали по всему замку, сливались с тёмно-серым сланцем и мелькали на белом мраморе.

Дверь, ведущая в покои Пьера с грохотом отворилась и из неё вылетела злая до чёртиков Варга. Агата тут же позабыла о своём примитивном шпионаже. Драконша была какой-то растрёпанной и на ходу застёгивала многочисленные застёжки кожаной куртки. Увидев разинувшую рот принцессу, она осклабилась.

– Что? Хочешь, чтобы я поклонилась, твоё королевское высочество?

Не дожидаясь ответа на этот, видимо, риторический вопрос, молодая женщина унеслась прочь по коридору, на ходу выплёвывая проклятия. Как бы между прочим, Агата заглянула в комнаты брата. Тот развалился в кресле и с аппетитом жевал какую-то сладость – из тех, что приносили в покои наследницы только по праздникам. Вид у мальчишки был слегка помятый, даже более растрёпанный, чем у Варги, зато более чем довольный. Он не потрудился застегнуть до конца свою рубашку. У принцессы появились смутные подозрения о причине скандала.

– Что ты там стала, мелюзга? Заходи, угощайся!

Агата всегда бесилась, когда он так её называл, ведь Пьер был всего-то на два года старше! Но такое радушное приглашение совсем не вязалось с обычным поведением принца-задиры. Девочка подошла к столику и взяла из вазы пирожное в нежной глазури. Золотые часы, вмонтированные в глянцевую мраморную стену, красивой мелодией отметили наступление нового часа.

– Ты их отравил? Если да, то корона всё равно тебе не достанется, – жеманно скривилась Агата.

Парень фыркнул и махнул рукой.

– Да подавись своей короной, мне она не нужна! Мне и так хорошо. Тем более, я теперь совсем взрослый, не то что ты, – он ехидно глянул на сестру.

Агата не стала спрашивать, что это означает. Растерзанная кровать со сваленными на полу подушками красноречиво говорила сама за себя. Наверняка этот выпендрёжник до самой ночи не позволит слугам навести порядок, чтобы любоваться своим достижением.

– По-моему, Варга не в восторге от твоего взросления. Должно быть, по сравнению с остальными ты для неё просто зря потраченное время.

Агата неоднократно слышала, что мужчин такие намёки сильно задевают за живое, хотя сама не понимала всей их сути. Конечно, неженку в золотом кресле едва ли можно назвать настоящим мужчиной, но самолюбия у него хватало на четверых. Что он тут же доказал, придя в ярость от слов сестры.

– Ну да, куда мне до оборотней! Можно подумать, они во всём лучше людей, а в этом так подавно! Что? – он паскудно усмехнулся. – Понимаешь, о чём я?

Почему-то все вокруг думали, что познания наследной принцессы ограничиваются науками, этикетом и геральдикой. Она деланно равнодушно пожала плечами.

– Я знаю, что Варга и Эрид были любовниками, если ты об этом.

О, это знали все.

– Вот именно, были! Раз она ушла от него, значит не так уж он хорош, – уверенно заявил Пьер.

Вообще-то, это было обоюдное решение, никто ни от кого не уходил. Это известно из первых уст: грозные драконы порой разносят сплетни и новости не хуже рыночных торговок. Агате стало неловко. Все вокруг говорили, как красив Эрид, многих женщин к нему так и тянуло. А принцесса видела в нём только товарища, слугу… то есть друга-слугу. Она поспешила сменить тему.

– А ты не мог найти кого-то другого?

Она лопала уже третье пирожное и не особо интересовалась ответом. Пьер с опаской смотрел, как пустеет блюдо со сладостями и кажется, жалел о своём гостеприимстве. Можно подумать, ему не принесут ещё один поднос.

– Кого-то другого – это слишком скучно и просто.

Принцесса поморщилась, но, поразмыслив, кивнула. В самом деле: все придворные девки – от первой фрейлины до последней кухарки – готовы были вешаться на шею королевскому сыну. Он молод, хорош собой и богат. При таком раскладе на его скверный характер снисходительно закрывали глаза. Это действительно обошлось бы Пьеру слишком дёшево, и на следующий день мальчишка даже не вспомнил бы о соблазнённой девице. Другое дело, Варга. Провернуть такое приключение именно с ней было куда сложнее и, надо полагать, не скучно. Уж наверняка, её арсенал умений куда богаче, чем у придворных, скованных интригами и этикетом девиц. Кто знает, чему они с Эридом научились у друг друга.

Девочка покраснела и отогнала эти мысли. К счастью, Пьер не заметил румянца. Принц с беспокойством следил за тем, как пирожные тают на глазах.

– Ты ей приказал?

– А то как же!

Пьер пожал плечами, будто это само собой разумелось, и налил себе вина. Он слишком рано пристрастился к алкоголю, как минимум дважды в день его можно было увидеть с кубком в руках.

– Нет, ну я, конечно, пытался сначала по-хорошему, но она меня… В общем, суть в том, чтобы именно приказать. Только торитт может заставить дракона сделать что-то против его воли. Торитт или королева.

Он стушевался, будто стесняясь, что пытался применить к Варге хоть какие-то манеры, прежде чем принуждать. Но на самом деле принцу было стыдно, потому что драконша наверняка обсмеяла его. И вот тогда Пьер потребовал, а не попросил. Она же его тогда чуть не убила. Да-да, убила бы непременно, если б только могла. Но это совершенно невозможно: древнее правило сыграло против Варги. Драконше пришлось переступить через свою гордость и, надо полагать, отвращение. Принцу только-только исполнилось пятнадцать. Она бы с радостью отвесила ему тумаков в воспитательных целях, но пришлось взяться за обучение совсем иного рода. Агате стало неуютно.

– Ладно, я пойду.

– Всё-таки я не только старше тебя, но ещё и смелее. Ты никогда не посмеешь перечить своему Эриду. Ты не заставишь его даже выпить воды, если он будет против. Тебе слабо. Какая чушь, возводить такую на трон!

Пьер запел старую песню. Брат был весел и уже успел захмелеть, поэтому добрую половину привычных оскорблений он пропустил.

– Мелюзга. Но, кстати, мне тебя жаль: только и знаешь, что книги и менторов. Не-ет, такой ценой мне корона без надобности! Но как всё же бесит, что тебя ставят выше меня, старшего брата.

И дальше в том же роде. Агата уже не слушала, да и сам принц не обращал особого внимания на то, что по привычке мелет его язык. Девочка схватила последнее пирожное, и резким движением опрокинула графин. Оставшееся вино полилось прямо за шиворот принцу, который тут же заорал благим матом. Не слушая мигом вернувшихся в его лексикон эпитетов, Агата выбежала из покоев.

Что-то в словах брата задело её по-новому. Значит, причина не в грубости. Прислушавшись к себе, она поняла, что дело в брошенном небрежно обвинении: Агате не по силам приказать Эриду. Пьер сказал это просто так, лишь бы позлить, но принцессу что-то неприятно кольнуло в самое сердце: её упрекнули в слабости, в том, что она недостойна своего положения!

«Не выпьет даже воды, если не захочет. Посмотрим» – решила Агата. «Не только воду, а даже яд будет пить по моему слову!»

Глава 25 Случайная жертва

Скельтры были недовольны: их вынудили прийти на присягу без револьверов и секир, а вот фьёлы явились в своём привычном состоянии, их не унижали подобными приказами! Они, конечно, никогда и не носили оружия, но это не умаляло обиды.

Интересно, догадывались ли варвары, что все потешаются над их привычкой таскать старомодные, хоть и эффективные, секиры? В некоторых вопросах этот суровый народ казался не менее странным, чем фьёлы, у которых серое вещество мозга было перемешано с дымом наркотических цветов.

Агата изнывала.

Клятвы были напыщенными, но благоразумно краткими. После – небольшой перерыв, на котором у неё появится возможность ненадолго увильнуть от своей обязанности прекрасно выглядеть и хорошо говорить. Жаль, что связь торитт с драконами не предполагает передачи мысленных посланий. То есть это возможно, но только после длительного обучения у магов. Оставалась смутная надежда, что Эрид почувствует сомнения принцессы и повременит со своей миссией до поры до времени.

Но…

***

В это самое время Эрид прятался за бронзовой колонной от двух стражников. Покои своего сюзерена скельтры охраняли тщательно: во-первых, из-за оставленного там посоха, а во-вторых – из-за норова самого кагана. Если он узнает, что кто-то не то что хотел выкрасть эссенцию, а даже просто дышал рядом с его опочивальней, то страже придётся не сладко.

Если бы дракон не связал себя обещанием не привлекать внимания, то он бы просто-напросто сбросил человеческий облик и одним своим видом поверг солдат в ужас и бегство. Но драконья туша, с какого бока не посмотри – довольно приметное явление, и по определению не может оставаться незамеченной. Да ещё и эти тесные пространства, которые люди именуют коридорами – даже в дворцовых рамках они оставались неудобными. Стоит только ему обзавестись крыльями, как девять из десяти колонн окажутся безвозвратно испорченными. А ведь в планы принцессы вовсе не входило разрушение её родового замка.

Он ловко переметнулся на несколько колонн вперёд. Бронза была холодной, как и кожа оборотня. На тёмных пьедесталах переплетались руны. В таких интерьерах даже свирепые скельтры будут чувствовать себя вполне сносно. Они любили металл.

Эрид двигался как заправский наёмный убийца, первоклассный вор, или одарённый танцор. Кто угодно мог бы залюбоваться и позавидовать такому умению сливаться с тенями. Движения плавные и бесшумные, выверенные до совершенства. Талант, совершенно не присущий его торитт – Агата при всей своей изящности то и дело что-то роняла, опрокидывала и производила столько шума, что выдавала своё присутствие на километр вперёд.

Чтобы справиться со стражей, Эриду и не нужно было обращаться змеем. Оборотень по определению сильнее и быстрее человека, и даже эти верзилы ему не противники. Как бы то ни было, ни убивать, ни показываться кому-либо на глаза дракон не собирался. К тому же, стражники казались на удивление приятными ребятами. Для скельтров, разумеется.

– Я снёс его голову одним ударом, а потом намотал его кишки на дубовый сук! – с умилением рассказывал один.

– В порохе нет такого азарта, как в оружии настоящих воинов: в топоре, – со знанием дела отвечал второй.

Мужчины увлечённо меняли темы одну за другой. От обсуждения кровавых потасовок они переходили к обсуждению женщин, а затем и политики. Взгляды стражников на эти вещи, насколько мог судить Эрид, исходя из своих знаний их языка, не отличались оригинальностью. Единственно интересной была новость о том, что кто-то из скельтров раздобыл у фьёлов щепотку наркотической муки. Вероятно, в данный момент он находился на присяге вместе с другими гостями, и не мог в красках описать своих впечатлений, о чём сокрушались любознательные стражи. Им уже наскучило стоять у опочивальни кагана. Необычное заключалось в том, что скельтры впитывали ненависть к фьёлам с молоком матери, а чтобы добровольно перенять их привычки – это что-то из ряда вон. Кем бы ни был тот варвар, он рисковал репутацией.

Эрид был терпелив, но по возможности предпочитал сокращать ожидание. Так как и он, и скельтры испытывали раздражение от сложившейся ситуации, – в независимости от того, что для обеих сторон ситуация представлялась по-разному, – он решил действовать. Как бы поступили на его месте другие драконы? Они упивались своим огненным могуществом и, где могли, всем его демонстрировали. Эрид огляделся. Его молнии, которыми он так же справедливо гордился, сейчас бесполезны. А вот огонь мог бы здорово отвлечь внимание стражи. Если бы вкусы придворных архитекторов были немного мягче, и они больше использовали в отделке дерево, то один разряд мог бы привести к небольшому пожару. Но как на зло, кроме камня и металла ничего поблизости не было, не считая увесистой портьеры с вышитым гербом, которая прикрывала брешь в облицовке. Может, оно и к лучшему: фиолетовый огонь наведёт на определённые догадки. У мужчины мелькнула дурацкая мысль и он бесшумно направился в сторону геральдической занавески. В замке давно пользовались электричеством, но ради поддержания атмосферы размещали на стенах настоящие факелы, тёплым светом озаряющие камни всех пород. Эти старомодные приспособления должны нравиться погрязшим в средневековье скельтрам. Факелы можно встретить в любом месте дворца. Но только не здесь. По воле неизвестного конструктора приняв форму диковинных зверей, лампы в этом коридоре сияли статичным электрическим светом.

Кляня на все лады ситуацию, Эрид отправился на поиски огня. В скором времени они увенчались успехом – стоило только спуститься вниз по винтовой лестнице, предназначенной для прислуги. Там он напугал своим появлением нескольких служанок и лакея. Девушки взвизгнули и шарахнулись в сторону, а лакей разинул рот, издав неоднозначное «ээ?». Ускорив, от греха подальше, шаг, Эрид успел услышать, как за его спиной раздался настоящий взрыв шепотков – недоумённых, взволнованных и отчасти восхищённых. У него чесался язык отпустить пару комментариев, а затем добить каким-нибудь фокусом, но следовало сдержать эти порывы. Глупые, надо сказать, а ведь оборотню казалось, что он уже отвык от озорства. Люди редко отличались адекватной реакцией при появлении драконов, а уж простолюдины тем более. Покойный старик Алонсо не в счёт. Он был исключением. Единственным в своём роде.

Миновав тёмные закоулки, по которым перемещалась почти так же бесшумно, как и он, прислуга, Эрид оказался в очередном коридоре. Стоило только дракону принцессы сделать шаг в нужном направлении, как он почувствовал себя на прицеле чьего-то пристального взгляда. Медленно, с досадой и надменностью человека, который думал, что врасплох его застать невозможно, Эрид обернулся. Вплотную к стене стоял механический заяц с циферблатом вместо брюха и жутким, неживым взглядом смотрел прямо в душу. Большой, высотой с семилетнего ребёнка. Гравировка на его передних, больше подходящих бобру резцах, тонкой вязью покрывала металл. Будь это животное из крови и плоти, из него бы получился превосходный хищник. Стрелка на часах передвинулась, и заяц нервно стукнул железной лапой по паркету. Мысленно Эрид похвалил себя за выбранный маршрут: в последнее время длинноухих тварей старались размещать в малолюдных местах, так как они нередко сбоили. Заяц ещё раз царапнул внушительными когтями по полу и поскакал, звеня железными суставами, своей дорогой. Проводив его взглядом, Эрид вовремя заметил три фигуры, которые как раз показались из-за угла. Ему в очередной раз пришлось сливаться с тенью, пока фьёлы – а это были именно они – не пройдут мимо. Странно, что они, принадлежа к свите высшего порядка, не присутствовали на присяге, которая должна была продолжаться ещё не меньше часа. Среди прочих физиономий дракон узнал ведуна. Тот в довольно резких выражениях, что было нетипично для добреньких островитян, распекал своих спутников за медленные темпы строительства. Язык фьёлов Эрид знал несколько лучше, чем язык скельтров, но он усомнился в том, насколько правильно ему удалось перевести. Ведь «строительство флота по распоряжению королевы» никак не вязалось с миролюбивой политикой, которую проводила Сиена, да и фьёлы никогда не отличались в подобных мероприятиях. Они и города-то свои не столько строили, сколько просто обустраивали гроты. Впрочем, это мало волновало дракона. Как только опасность миновала, факел был похищен со стены.

Подпалить портьеру оказалось плёвым делом. С минуту Эрид наблюдал, как пламя пожирает шёлковые нити и целеустремлённо уничтожает вышитый герб. Дым постепенно распространялся всё дальше, и вот стража уже начала удивлённо принюхиваться, спрашивать друг у друга, что случилось и приходить в нервное возбуждение. Для них пожар был неприятностью, но вместе с тем и возможностью отвлечься от безделья.

Вскоре к горластой охране присоединились вопли кого-то из слуг. Огонь не мог перекинуться на весь замок: всюду вокруг портьеры находился камень и металл, так что большого урона не стоило ожидать. Во всяком случае, Эрид искренне в это верил. Пока скельтры временно покинули свой пост и переместились в другой конец коридора, он проскользнул к двери – бесшумно, как наёмник. И усмехнулся.

Чужеземцы не поскупились на охрану, но поленились запереть покои своего кагана на ключ.

Под аккомпанемент криков и ругательств, дракон оказался по ту сторону двери. Любой грабитель желал бы такого везения и ловкости. Все прошло идеально просто, ни одна живая душа пока не обнаружила подвох, да и вряд и узнает, кто и зачем пожаловал в гости к скельтру.

Эрид переступил порог и нос к носу столкнулся с ещё одним стражем.

Совсем ещё зелёный, солдат растерянно разинул рот при виде названного гостя. Дракон не дал ему сказать и слова, заговорив сам, будто всё это так и задумывалось.

– Что же это ты не на пожаре?

Юнец призадумался. Ему бы следовало вовсю бить тревогу и пытаться обезвредить незнакомца, хоть тот и был на голову выше. Странно, что скельтры, поставившие снаружи могучих бойцов, внутри разместили этого тощего заморыша, который и оружие-то держал с трудом.

В отличие от него Эрид не медлил. Он просто шарахнул молнией паренька, и, пока тот валялся без сознания на полу, спокойно занялся кражей. Главное, казалось дракону, рассчитать разряд. Тогда ты никого не покалечишь.

Посох стоял в одном ряду с алебардами, которые скельтры притащили зачем-то во дворец. Он выглядел простым и бестолковым, как деревянная ложка среди ножей. Но в нём таилась огромная сила Неизвестные и могучие колдуны добыли её из недр земли и заточили в тесном хрустальном сосуде, служившим набалдашником. Или это были учёные? В последнее время в королевстве мало кто разбирался, кто есть кто.

С собой Эрид прихватил небольшую склянку из-под вонючих приторных духов. Её где-то раздобыла принцесса. Должно быть, у кого-то из служанок – сама Агата ну никак не могла выбрать старушечий парфюм, да ей бы и не дали так опозорить великую династию. Скорее всего, девчонка утащила, духи, пока их хозяйка выполняла один из многочисленных приказов Агаты. Удивительно, но это было вполне в духе наследницы: ей не хотелось короны, а хотелось авантюр и разрушений. Обмануть, украсть, сбежать – эти шалости потихоньку переходили в разряд любимых развлечений.

Эрид осмотрел посох. Набалдашник крепился к дереву при помощи обычной резьбы, а верхнее стёклышко, служившее крышкой, можно было просто-напросто выкрутить.

Тут нажать, там повернуть – и вот флакон из-под безвкусных духов заполнился эссенцией, которая переливалась лазурью и бирюзой. Вещество, смертельное для человеческого организма. Но, открывая порталы между мирами, оно было бальзамом для душ – неугомонных, непостоянных и безумных.

С виду набалдашник остался почти таким же, каким был до прихода Эрида. Только при тщательном рассмотрении можно обнаружить, что эссенции, наполняющей его, стало меньше. Дракон аккуратно вернул всё на места. Несмотря на то, что предприятие целиком было сопряжено с риском, единственное, что пугало Эрида – вероятность того, что придётся разбивать хрусталь и портить посох.

Пора было возвращаться. Присяга, и все сопутствующие ей бессмысленные церемонии скоро подойдут к концу. Солдат у двери чуть застонал. Он приходил в себя, а его доспехи, дополненные кожей и мехом, отдавали гарью.

По сути, именно он сейчас являлся наибольшей проблемой: страж видел лицо оборотня. Даже если он и не знал, кто перед ним, двух-трёх слов описания достаточно, чтобы другие всё поняли.

Гомон за стеной нарастал. На удивление нерасторопно происходило тушение пожар. Эриду, впрочем, это было лишь на руку. Он опустился на корточки возле солдата. Молодой скельтр вяло подавал признаки жизни, взгляд его медленно фокусировался. Когда страж обнаружил себя лежащим на полу, со странной болью в груди и под пристальным взором неизвестного, который ни при каком раскладе не должен был здесь оказаться, он попытался что-то сказать. Эрида это никак не устраивало.

– Тихо-тихо, – прошептал он, хватая мальчишку за шею – не сильно, только чтобы отбить у юнца желание вести переговоры.

Тот тяжело ворочался и не понимал, почему не может хотя бы чуть-чуть оттолкнуть от себя незнакомца. Мужчина, которого он видел, не был великаном, и даже не держал при себе оружия. Дракон же тем временем отметил, что доспехи скельтра слишком увесистые и сковывают движения и без того хилого мальчугана.

Страж видел его лицо. Любой адекватный преступник убил бы свидетеля на месте. Оборотень медлил и прислушивался к звукам за дверью.

– Мы что-нибудь придумаем, ты не переживай – пробормотал он по возможности миролюбиво. Вряд ли скельтра впечатлила подобная забота, но возражать он не пытался.

Эрид когда-то убивал. Совсем недавно. Двух человек, одних их самых постыдных представителей своей расы. Подонки отняли жизнь его единственного друга. И тоже были очень молоды, но не настолько, как этот пацан.

Эрид никогда не забывал об Алонсо, старик оставил по себе невосполнимое чувство потери. Даже месть не принесла облегчения. В тот день дракон расправлялся с крестьянами не спеша. Без фанатичного наслаждения, но с чувством полного удовлетворения. Как коллекционер, пронзающий бабочку иглой.

Теперь ситуация отличалась. Этот мальчишка, который впервые за свою жалкую жизнь оказался в роскошном и неприступном дворце, не был ни в чём виноват. Он всего лишь стал свидетелем того, как знаменитое чудовище, личная игрушка наследной принцессы, вламывается в покои кагана. Из этого мог разгореться скандал, в умелых руках способный развязать войну.

Стражник что-то пикнул, дёрнулся. Эрид не обратил внимания. Он мог бы утащить его отсюда, осыпать золотом и приказать молчать. Возможно, для мальчика это счастливый билет. А убивать дракон не хотел. Жажда крови лишь однажды посетила его, и более уже не возвращалась.

Кто-то заголосил громче прежнего. Пожар, должно быть, сошёл на нет стараниями прислуги, и теперь начальник стражи допрашивал подчинённых, как же так получилось, что они ни сном, ни духом, что случилось. Каким образом загорелась портьера среди голых каменных стен? Ведь факела никто не видел: Эрид успел вернуть его на место.

Обратившись в слух, он на секунду забыл про стража, которому в данный момент сдавливал горло. Мальчишка лежал подозрительно тихо. Почуяв неладное, Эрид медленно перевёл взгляд на скельтра. Он не дышал.

Когда дракон отвлёкся на шум и крики, то непроизвольно сжал пальцы сильнее, чем требовалось. Теперь он смотрел на результат своей неосторожности и не мог поверить: только что живой человек по его вине умер такой глупой смертью. Ни одна жила в шее не двигалась, под кожей не струилась кровь – Эрид чувствовал и понимал это, но всё равно попытался нащупать пульс на тонком запястье. Совсем как тогда, у Алонсо. Как и тогда – ничего. Эрид встряхнул бездыханное тело за плечо, как будто от этого сна ещё можно было пробудиться. Затем отполз к стене и тупо уставился в искрящее солнечным светом окно. Склянка с украденной эссенцией опасно стукнулась об каменный выступ.

Этот скельтр был ещё слишком молод. Какие же люди непрочные! Как легко их сломать, покалечить, ненароком убить. А некоторые из них к тому же юны и неподготовлены к опасностям. Стражник был слишком наивен для своей должности и неопытен. Он даже не подумал первым нападать. Стоял, да хлопал глазами.

Кто послал сюда этого мальчишку? Почему судьба не пожалела его, и сделала Эрида своим неуклюжим орудием? Безумие вышло на какой-то совершенно новый уровень.

Как бы то ни было, но позволить себе такую роскошь, как сидеть и убиваться по своей случайной жертве, дракон больше не мог. Времени в обрез. Судя по голосам, охрана возвращалась на свой пост, и возможность проскользнуть обратно через дверь мужчина упустил.

Оборотень поднялся и подошёл к окну. Он мог выбраться через него. И мог сбросить вниз труп. Первый вариант хорош лишь в том случае, если Эрид сменит облик и покинет это место крылатым чудовищем. Однако это не останется незамеченным.

Безусый мальчишка в обмундировании не по размеру становился всё белее. Большой костюм смотрелся на нём комично, как и алебарда в руке, хотя за плечом весело самое настоящее ружьё. Скельтры были не дураки в том, что касалось оружия, но не могли отделаться от своих старомодных железяк. Во взрослых и крепких руках они хотя бы выглядели внушительно, а тут… Эриду вдруг пришло в голову, что подростка специально поставили здесь, в самом закрытом для простых смертных помещении – чтобы не стать посмешищем в глазах местных аристократов. Наверняка мальчишке вбили в голову, что это почётное задание, и он был счастлив, что стоит истуканом среди четырёх стен вместо того чтобы глазеть на Железную королеву, грозного Нердала и придворных красавиц.

Что ж, по крайней мере с одним чудовищем ему всё же «повезло» встретиться лично.

Избавляться от тела не было смысла. Если выбросить его в окно, то гематомы на шее красноречиво расскажут то, о чём умолчит разбитая голова.

Поговаривали, что в старые времена на полях сражений драконы не только топтали и жги вражеские войска, но ещё и пожирали чужих солдат на скорую руку. Особенным шиком считалось проглотить вождя или главнокомандующего. Эрида передёрнуло. Чтобы ни подумали скельтры, найдя своего товарища мёртвым, пусть хотя бы похоронят со всеми подобающими, придуманными людьми почестями.

Тут он услышал странный шум. Жуткий, омерзительный скрежет, не похожий ни на один звук, который может издавать машина или животное. Его источник приближался. Спустя несколько секунд Эрид закатил глаза: он понял, что именно производило столько грохота. Это был крик дракона – молодого, озорного, который всю округу старается оповестить о своём прибытии, напугав детвору и заставив нервничать заморских гостей. У младших сестёр Агаты тоже есть оборотни, которые не прочь лишний раз покрасоваться при дворе. Вот кто так истошно верещит.

Может быть у них, в силу возраста, ломался голос, или молодняк что-то не то съел. В любом случае, Эрид не припоминал, чтобы его глотка когда-либо исторгала настолько чудовищные звуки, когда он обращался змеем. В любой другой момент он бы нашёл, что эти двое выставляют посмешищем весь их род, но сейчас они были для Эрида подарком судьбы. Он незамедлительно воспользовался им, и покинул замок – через окно.

Дракон Агаты, летящий в полном одиночестве, не мог не привлечь внимания. Слишком спорной фигурой он являлся, и многие его появления при дворе сопровождались скандалом или дебошем. Чего только стоил адмирал с откушенной рукой. Другие визиты Эрида хоть и были поскромнее, но так или иначе кто-то находил его поведение дерзким. За ним уже закрепилась репутация агрессивного и ненадёжного существа. Раньше это забавляло дракона, а теперь он просто устал. Даже образцовое поведение не могло изменить мнение людей. Они ждали подвоха. Увы, но как показал нынешний день, не напрасно.

Так, присоединившись к дуэту надрывно воющих рептилий, он сдержанно поздоровался и стушевался на их фоне, сделал вид, что так оно и задумано: оборотни решили нанести визит своим принцессам. Предельно просто и естественно.

Но не все были такого мнения. Стоило только трём монстрам приземлиться на отдалённом – Сиена запретила пугать гостей – дворе, как на встречу им вышел четвёртый. Нердал не мигая осматривал прибывших. Если его соплеменники были похожи на вольных охотников, то он напоминал вечно ожидающего боя командира: сухие, лаконичные фразы, напоминающие приказы, фанатичная преданность короне, коротко остриженные волосы. Он много времени проводил среди людей и много перенял от них – привязанность к «дому», военную дисциплину, привычку носить человеческий облик, оставаясь чудовищем.