Текст книги "Солнечная ртуть (СИ)"

Автор книги: Александра Атэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 65 страниц)

Глава 69 В преддверии войны

Волнения охватили всё королевство, но началось, как оно обычно и бывает, со столицы. Первым звонком стала расправа толпы над процентщиком, который не сделал ничего такого, чего не делал бы раньше. Мужчину выволокли во двор среди ночи, раздели, избили и повесили на красивом, раскидистом клёне. Рядом повесили его набожную, но нелюдимую жену, подле неё – дочь, девушку восемнадцати лет. Версии о том, что с ней сделали перед этим расходились, а проверить не было возможности: тела сожгли вместе с разграбленным домом.

По утру бунтовщики, как ни в чём не бывало, пошли на работу, а к вечеру уже в другом конце города кто-то разгромил мелкое предприятие по производству запчастей для дирижаблей. Обычные, не привыкшие к беспричинной жестокости люди внезапно возненавидели себе подобных, а потом разгневались на машины.

Люди сходили с ума. В Йэре, провинциях, долинах и даже в горах. Из Йэррии зараза распространилась на ближайшие колонии.

Те, кто не поддался жажде разрушений, страдали от необъяснимой тревоги. Что-то было не так: в земле, оскудевшей плодами, в воде, не дающей улова, и даже воздух стал тяжелее. Какой-то старый профессор назвал королевство живым организмом, который страдает, и попал в самую точку. Исчезло что-то важное, ампутировали незаменимую часть могучего, златоглавого тела. Профессор не знал наверняка, но мог бы догадаться о причинах. На самом деле не нужно научных степеней, чтобы понять, что за недуг проник в паровую утопию.

Сбежала принцесса. Она любила свою страну, но никогда не хотела следовать правилам. А если кто-либо из династии Астор надолго оказывается вдали от родины, она начинает терять жизненные соки. Давным-давно кто-то – даже маги не знали точно, кто конкретно – связал кровь с землёй. И не было на свете силы, способной обойти этот древний закон.

Принцесса не только сбежала. Её стараниями погиб один из огненных змеев, а ведь драконы, как известно, оплот государства. Их боялись все, их почитали богами дикие племена. Разумные, умеющие принимать человеческий облик, монстры не влияли на королевство так же сильно как монархи. Страна могла обойтись без присутствия оборотней, но не без их ментальных близнецов – Астор. Но смерть драконов накладывала на плечи торитт тяжкий груз одиночества и пустоты. Чудовища были самостоятельной частичкой их души – самобытной, своевольной, бушующей. Без них монархи унывали и слабели.

Королева Сиена – владычица и сердце Йэррской империи, командующая Небесной армадой. Не первая своего имени, но не уступающая тем, кто был до неё ни в мудрости, ни в хладнокровии. Она сидела одна на ступенях перед мраморным троном и глядела на собственное знамя: корона, оскаленная пасть и сложенные копья врагов. Золото, чёрный и бирюза.

Тела драконов после смерти не распадались как у других живых существ, а разлетались пеплом. Невесомое серое облако поднялось с Чёрных островов, на которых нашёл свою гибель Нердал. Королева, которая находилась тогда в отъезде, почувствовала резкую боль в груди, меж рёбер взвился холодок и что-то вынес оттуда, украл. Позже маги рассказали ей, как всё случилось. Эпическая битва двух самых могущественных монстров королевства – это было бы достойно баллад. Если б только причиной всему не послужила девчонка, захотевшая отомстить матери. О таком легенды не слагают.

Заняв неподобающе низкое место на ступенях, Сиена по-прежнему держала спину прямо и смотрела гордо. Лишь в первый день, когда ей сообщили о случившемся, она позволила себе изменить привычке и отменила совет с министрами. Не пожелала ужинать, не захотела выслушивать положенных по этикету извинений. Она заперлась в покоях до утра, прогнав взашей и слуг, и стражу.

И приказала остановить все часы. Долго лакеям пришлось бегать за механическими зайцами, чтобы нажать нужную пружину у них за циферблатом. До самого утра железные звери оставались неподвижными скульптурами со стрелками на брюхе. В замке находились сотни различных часов, и до рассвета им запретили нарушать тишину. Даже в самых отдалённых его частях люди боялись громко ступать. Всё вокруг напоминало о трауре, предательстве, смерти.

На следующее утро Сиена принялась за привычные дела. Она так ни разу не пожаловалась и не проявила гнева. И никто не смел напомнить ей о том, что произошло. Часы вновь продолжили свой ход, а люди работу, и уже никто не сомневался в том, что королеву правильно называли Железной. Всё было как всегда, и не хватало лишь высокого угрюмого мужчины в чёрном камзоле, который целыми днями маячил тенью Сиены в Тронном зале и в малых залах собраний, участвовал в переговорах, подписывал бумаги. Иной раз среди ночи можно было увидеть огромную крылатую тьму, отделяющуюся от стены замка и летящую к склонам гор. Многие помнили, как огнём и когтями Нердал усмирил Кобылий бунт. Он обладал страшной, разрушающей силой, и в светлое время суток прятал её за личиной советника. Но люди помнили и знали. Люди боялись.

Только одно существо в мире могло побороть его. Затравленное в детстве, оно выросло в электрическую, неуравновешенную тварь, которая могла напасть без предупреждения. Никто не забыл истории с откушенной рукой адмирала. Чёрным вихрем этот дракон метался по всем королевству, сея страх и недоумение, смел даже самовольно участвовать в войнах дикарей. И вот его злодеяния достигли апогея. Сейчас Эрида снова водворили в темницу, но Сиене это не приносило облегчения. Её охватила душевная лихорадка.

За панорамными окнами замка Шамбри – бедная зелень гор и беспорядки у их подножий. Людям нехорошо, воздух отравлен. Не дымом бесконечных труб, а горечью потери. Кто мог предположить, что один из носителей энергии Муна осмелится предать их. Может быть, Агата не подозревала, какой урон нанесёт её бегство? Вряд ли. Маги должны были объяснить ей. Либо они объясняли недостаточно доходчиво и не смогли пробиться через стену упрямства наследной принцессы. Она вбила себе в голову, что имеет полное право так поступить, и не хотела знать, к чему это приведёт. С магов сталось бы махнуть рукой. Их почитали мудрецами, но на самом деле им плевать на многие вещи, кроме собственных медитаций. Они были ходячими библиотеками, но не живыми книгами.

Топот ног на парадной лестнице предупредил о новых неприятностях. Кто-то быстро бежал по ступеням, не обращая внимания на их уникальность. Лимонный кварц – произведение искусства, обретшее в лаборатории свою прочность и цвет. Теперь уже никто не разевает рот от красоты и величия замка, не до того. Его строгая роскошь выглядит как пир во время чумы, на который и смотреть-то неловко. Сейчас сюда ворвутся – заикающийся от страха перед грозной королевой посыльный, а может быть, канцлер, заметно обнаглевший за отсутствием Нердала. Правительницу боялись саму по себе, но без дракона она перестала быть полубогиней. Теперь она всего лишь человек с безграничной властью и ещё более безграничной ответственностью.

Она пригладила короткие волосы и с неудовольствием воззрилась на колоннаду, откуда вот-вот покажется вестник. Что на этот раз – поджёг, убийство, грабёж или шпионы скельтров? А может и не только их. Почуяв слабину, поднимались из раболепия мелкие удельные княжества и марионеточные царства. Каждый хотел свой кусок от начавшей гнить империи. Кому-то было достаточно возобновить торговый договор на более выгодных условиях, а кто-то хотел несравненно большего.

Сиена не стала подниматься со ступеней. Она никогда не ставила этикет превыше всего, хотя дочь всегда обвиняла её в этом. Девочка так и не поняла разницу между строгостью в воспитании и внешними приличиями. Королева имела право их нарушать, наследная принцесса – нет. Пока нет, но ждать Агата не хотела.

Шаги приближались и янтарно-золотые глаза приготовились встретить гостя так, что тот немедленно опустит взгляд. Да, Нердал погиб, но она по-прежнему та самая Железная королева, и оставшиеся драконы подчиняются ей, в обход своих торитт. Увы, только один из них достаточно силён, и именно он покорен лишь на словах, за что в настоящий момент расплачивается в подвалах замковой тюрьмы. Ну да ему не привыкать. Когда-то Нердал подробно рассказал Сиене, что чувствуют оборотни, которых заставляют месяцами или даже годами пребывать в одном облике. Это страшные муки. Человек такое может сравнить только с пыткой – этим ограниченным, пошлым понятием. Но человек не способен совершить такого преступления, которое сотворил дракон. Агата заставила его, но у змея был выбор: он мог пойти против торитт. Эти твари умеют выносить любые мучения, если захотят. Но избавление от власти прекрасной принцессы показалось Эриду целью, достойной любых жертв – даже собственной совестью.

Он ни разу не сказал, что раскаивается, хотя это было видно по глазам. Сам пришёл с повинной и безропотно принял наказание. Смешно вспоминать, но комендант тюрьмы чуть не криком кричал, что не возьмёт под стражу такое опасное существо. Боялся, что дракон в первый же день проявит свой характер и погребёт под завалами и себя, и всех, кто находится рядом. Коменданту уже доводилось лечить поломанные рёбра после того как Эрид в последний раз покинул стены тюрьмы. Пострадавшему выплатили немыслимую сумму: драконьи проделки корона покрывала весьма щедро. Сиена лично успокоила краснолицего пьяницу. Теперь тот боялся лишь её гнева.

Оборотень не посмеет улететь – в отличии от бывшей торитт, он не бежал с поля боя. Тем более, на время его уже выпускали. Эрид не только вернулся, но даже не натворил никаких бед. Да и ненависть к себе держала крепче всех наказов Сиены. Дракон в самом деле раскаивался. А правительнице, в целом, было всё равно. Королева не имеет права на эмоции и глубокие чувства – ни на слепую любовь, ни на жгучую ненависть. Рассудок должен оставаться холодным. Монарх казнит тех, кто наносит вред его стране, и милует тех, кто может ещё пригодиться. Пленённый Эрид относился ко второй категории.

Устав ждать, пока посыльный преодолеет все ступени, Сиена повернула голову и увидела в полированных мраморных плитах своё призрачное отражение. Медно-рыжая женщина с короткими густыми волосами – волос темнее в их роду не встречалось. Высокая, стройная, сильная. Она ещё молода, ей нет и сорока лет, а выглядит королева уж всяко моложе. Видел ли кто-нибудь складки вокруг глаз, которые появились не от возраста, а от ударов судьбы? Последние годы выдались не просто тяжёлыми, а безумными. Крики челяди у гранитных стен замка подтверждали это: люди сошли с ума. Они прятались по домам и плакали, выходили на улицу и убивали. Вот и к её резиденции уже не в первый раз подходила вооружённая чуть ли не вилами толпа. Народ сам не знал, чего хотел. Не все жаждали крови. Многим просто не оставалось ничего, кроме как присоединиться к шествию и смотреть, что из этого выйдет. Расстреляет ли их гвардия или прогонит прочь? Выпустит ли королева на охоту драконов или успокоит лихорадочную столицу? Им всем было страшно. Они не ведали что творили, не понимали, откуда взялась эта жуткая тревога, которая вынуждала бросать привычные занятия и отправляться бродяжничать и крушить.

Где-то хлопнула дверь, а гвардейцы грубо и нервно рассмеялись. Они не знали, что их могут услышать в Тронном зале. У Сиены был отменный слух, да и зрение не подкачало. Сказывалось дальнее и давнее родство с оборотнями. Наконец, среди колонн появились целых две фигуры, одна из которых принадлежала лорд-адмиралу. Он держал в руках вскрытое донесение и был смертельно бледен: почти сливался с белым мрамором лицом и сапогами – с чёрным. Сумрачные плиты на полу казались рвом в центре зала – вот-вот туда обвалится весь замок.

Сургучная печать красной опухолью качалась на бечёвке.

В тот момент, когда королева приняла донесение в руки, часы в Тронном зале треснули и дали обратный ход. Никто не рассказывал, случались ли такие знамения раньше, или эта война стала первой, которая началась со сломанного времени. Стрелки указывали одиннадцать, десять и девять, на гладкой бронзовой пластине ползли трещины. Ни вензелей, ни барельефов – ничего, что могло бы их скрыть или хотя бы слегка замаскировать. Принцесса сбежала. Сломались часы. И начал рушиться мир. В такие времена нужен надёжный и крепкий правитель, который не станет тратить время на скорбь и ярость.

Сиена улыбнулась в своей фирменной холодной манере и велела созывать совет.

Глава 70 Рок-концерт

С интернетом они подружились. Вещица удобная. Оказалось, что если научиться стучать пальцами по клавиатуре с такой же быстротой, как Ада, это сэкономит время и позволит задать машине ещё больше вопросов. В этом мире скорость работы ценилась очень высоко. Дракон это усвоил, и через несколько часов общения с ноутбуком чувствовал себя как рыба в воде. Аду это нервировало.

Она снова куда-то ушла, оставив без присмотра двух призраков. Один из них спал четвёртые сутки, второй – поглощал информацию.

Первым делом оборотень посмотрел, что такое бас-гитара, досконально изучил её устройство и принцип работы. Утомившись музыкой, дракон переметнулся к истории параллели, в которой находился. Что и сказать, она оказалась богаче истории его собственного мира. Всё то же самое – революции, войны, гении, идиоты и утерянные цивилизации. Только в утроенном количестве. Да ещё на территориях, с которыми даже Йэррская империя не могла тягаться. Огромные пространства, гектары лесов, пустынь, степей и тысячи кубических метров воды. Тут был не один океан, и даже не два. Целых пять! Зачем людям столько?

Последние полтора столетия сильно выбивались из общей колеи. При всех своих социальных и технических революциях, они словно потеряли нечто важное. Ада это чувствовала, и потому как одержимая рвалась в прошлое.

Подумав о ней, Эрид вспомнил мимолётное ночное признание, и вывел на экран новое слово. Присвистнул, удобнее перехватил ноутбук.

Перед глазами замелькали верёвки. Они сдавливали, душили, измывались над телом, подчиняя его необычным формам и изгибам. Превращали беспомощность в красоту: томно прикрытые ресницы и красные следы на коже. Узы-узлы уходили вверх, к крючьям на потолке. Тела раскачивались в воздухе и напоминали что-то более изысканное, чем просто людей. Согнутые под немыслимыми углами ноги, крепко схваченные за спинами локти и безвольно повисшие головы. Не всем понравится такое, но те, кому это придётся по вкусу могут смело называть себя гурманами.

Шибари, вот как это называется. Судя по тому, как девушка стушевалась, упомянув это слово, она стеснялась своего хобби. Но Ада проболталась, а значит, это искусство значило для неё больше, чем просто чувственные впечатления. Иначе держала бы язык за зубами даже после пятничной дозы алкоголя. Дракон достаточно изучил повадки девушки, чтобы составить такое мнение.

У такого человека для всего найдётся второе дно. Быть может, потом мужчина попросит это объяснить. Ну а пока что пусть Ада забирает от своего мира всё то, что ей по каким-то причинам нравится. Возможно, скоро юную Астор навсегда лишат этой возможности.

Эрид закрыл ноутбук.

Стукнула дверь, дважды упали ключи. Хозяйка вернулась. Разнообразия ради, на этот раз она была абсолютно трезвой.

– Собирайся, выходим через полчаса. Если ты не раздумал, конечно.

Ада ввалилась на кухню, на ходу вынимая сигарету из пачки. Курила она редко, это была не зависимость, а приходящая блажь. Склонившись над плитой, девушка зажгла конфорку и стала от неё прикуривать. Короткие волосы оказались в опасной близости от огня.

– Чокнутая!

Эрид хотел кинуться и оттащить её прочь, но передумал: девица уже распрямилась и с недоумением смотрела на него. Дракон покачал головой. Наконец эта сумасшедшая поняла, в чём дело – вероятно, ей и раньше делали замечания.

– А что такого? Огонь ведь твоя стихия и всё такое.

– Это не моя стихия. Он просто не причиняет мне особого вреда. А вот ты таким похвастать не можешь, насколько мне известно.

– Мне тоже не причинит, если буду аккуратной. А в случае чего – так я уже давно задумываюсь над тем, чтобы побриться наголо.

Тут, как говорится, без комментариев. Девушка швырнула пачку на стол, сама опустилась на стул и сгорбилась над телефоном. Струйка дыма поднималась от сигареты, а пепел засыпал всё вокруг. Настроение у Ады было хорошим, лёгкая улыбка играла на пухлых губах, а жёлтые глаза смеялись.

– Позволь полюбопытствовать, куда это мне надо собираться?

Она закинула ногу на ногу. Только сейчас Эрид заметил, что вместо неизменных штанов Ада надела полупрозрачные, вытканные кружевом чёрные бриджи. А глаза подвела так, что они казались угольками в тёмных колодцах.

– Если это романтическое свидание, то выглядишь ты, мягко говоря, воинственно.

В его мире так украшались кочевники в стародавние времена. И искренне полагали, что выглядят они неотразимо. Однако Аде шло как нельзя лучше. Чёрно-белая полосатая кофта с рукавами до локтей в кои-то веки не висела мешком, а сидела по фигуре. Видимо, это был максимально нарядная одежда, которую дочь Агаты себе позволяла. Она держалась свободнее, чем обычно, всем видом выражая предвкушение.

– Я иду на концерт. Не так давно меня дёрнуло позвать тебя с собой: думала, ты просто обязан узнать, что это такое. И продолжаю так думать, однако, не настаиваю.

– Отчего же, я с удовольствием. Где мой билет?

Ада посмотрела на него как на дурака.

– Так пройдёшь. Зачем мне тратиться на билет для невидимки?

– Как такая практичная мысль могла посетить такого безалаберного человека, который только что совал голову под огонь?

– Иди к чёрту.

– Не могу. Мы с тобой идём на концерт.

Девушка улыбнулась, и они принялись составлять план действий. Ада, как обыкновенный человек, отправится в клуб на автобусе, а Эрид незримо последует за ней в любом из угодный ему обликов. А дальше будет делать, что захочет. Он мог остаться невидимым или сделаться материальным и получать те же эмоции, что и сотни людей вокруг – девушка предоставила дракону полную свободу действий. Её мысли целиком и полностью сосредоточились на иностранных артистах, которые собрались нынче вечером драть глотки и рвать струны гитар. Всё остальное, включая скорый экзамен и путешествие в иную параллель, ни мало Аду не заботило.

Она была счастлива, тихо и застенчиво счастлива.

Внутри клуба было душно и накурено, кто-то размахивал бутылками с пивом, а кто-то громко, возбуждённо хохотал. Девушка здесь чувствовала себя как дома. Её не смущала теснота и чужие потные плечи, загораживающие обзор. Ада проявила несвойственную себе грациозность и протиснулась среди всех этих тел ближе к сцене. Эрид не следовал за ней. Он оглядывал зал, оставаясь невидимым, хотя всякая необходимость этого отпала. Множество людей облачилось в чёрную кожу. Дракон пришёлся бы ко двору как нельзя лучше, даже не пряча глаза: здесь многие щеголяли цветными линзами и пёстрыми волосами.

Погасили свет, заревела толпа. Сотни людей с таким упоением смотрели перед собой, что если бы у них за спинами вдруг объявился крылатый змей, никто бы этого и не заметил.

Долгое время ничего не происходило. Эрид слонялся по клочкам свободного пространства и заглядывал туда, куда простым смертным хода не было. За кулисами бушевала особая жизнь. Какие-то люди, – видимо, те самые музыканты, – настраивали гитары, смеялись и говорила на странном, совсем не мелодичном языке. Их окружало внимание: кто-то помогал размять плечи, кто-то обводил чёрным карандашом глаза – совсем как у Ады. В помещение проникал гул и визг. Тысячный зал приходил в исступление и требовал своих кумиров. Странно было подумать, что среди этих вопящих лиц затесалась девушка-оленёнок.

Эрид вернулся к толпе. Похожее на парус полотно отгораживало сцену, на которой дракон приметил нагромождение барабанов, странный клавесин, микрофон и другие, неизвестные ему предметы. Оборотень скромно присел у самого края парусины, вытянув одну ногу и согнув вторую в колене. Спина удобно опиралась о чёрную прямоугольную коробку. Мимо сновали люди, что-то перетаскивали и перекрикивались друг с другом. Крики толпы время от времени переходили во что-то осмысленное, похожее на отрывки песен. Часто повторялось одно-единственное слово, простое и в то же время совсем чуждое языку собравшихся в зале людей. Это было название группы, которое скандировали по слогам.

Громыхнуло, раздался стук колёс и зазвучали фанфары. Куб за спиной оборотня завибрировал: звуки доносились из него. Это была вовсе не обещанная живая музыка, но толпа растолковала этот жест как сигнал к старту. И верно: артисты вразвалочку выбирались на сцену. Их силуэты хорошо виднелись по ту сторону занавеси – люди узнали своих героев и в завопили громче.

И тут оно началось. Музыканты встали в красивых героических позах, и после секундной паузы запись сменилась живым исполнением. Полотно упало, в воздух взлетели столпы огня. Прожекторы бесновались, цветными мазками выделяя лица в толпе и тех, кто украшал собой сцену.

Люди прыгали, артисты заводили толпу. Не разбирая языка друг друга, почти не слыша собственных голосов, они обменивались эмоциями. Сердца пульсировали в ритме любимых песен, руки взметались вверх, пальцы обозначали странные знаки. Обладатель расщеплённого баса своим голосом создавал весёлую, злую энергию и посылал её людям. Он получал её обратно, бумерангом, в стократном размере пришедшей из концертного зала. Каждая композиция завершалась единодушным рёвом человеческого моря, каждый припев подхватывали живые волны. Брошенные через микрофон фразы скандировались с таким старанием, будто здесь проходили военные учения.

Громче, громче! Этого требовали музыканты, этого жаждала толпа. Вместе они объединяли звуки в ядерный коктейль. Вот гитарист отложил инструмент, разбежался и прыгнул в лес протянутых рук. Он рискнул и позволил незнакомцам передавать себя как тряпичную куклу над рядами голов. Музыкант вернулся на сцену, а другом конце зала в самой гуще людей разжигали огонь. Чистая стихия! Экспрессивное выражение экстаза.

А по бокам от сцены огромные экраны дублировали всё происходящее.

Ада была права: такого оборотень никогда не видел, и прочувствовать это возможно лишь вживую. Показавшаяся вначале попросту опасной для барабанных перепонок музыка теперь не доставляла никаких неудобств. Кроме того, Эрид по-прежнему сидел подле динамиков, а значит был самым близким, самым первым слушателем. Нечеловеческий организм позволял не только без вреда для здоровья находиться рядом с таким мощным источником звука, но и различать среди шумов самые чистые ноты. И, хоть построение композиций, как и раньше, не отвечало его вкусам, мужчина понимал, почему Ада так превозносила сегодняшний день. Все эти люди раскачивались и прыгали вверх, будучи одним целым. Армия, объединённая общей страстью, Страстью, которая пронзает кожу, вызывая мурашки и встряхивая с ног до головы.

Дракон попытался найти девушку глазами. Как ни странно, это удалось ему почти сразу. Бледное, по-детски припухлое лицо Ады покрылось румянцем, губы повторяли отрывки песен, преимущественно невпопад. Эриду в голову пришла шальная идея. Должно быть, всеобщее веселье передалось и ему, заставив вспомнить о тех временах, когда он был юн и питал слабость к каверзным, но ещё безобидным проделкам. Улучив момент, когда взгляд девушки зацепится за тот участок сцены, на котором расположился Эрид, он на тысячную долю секунды стал видимым не только для неё, но и для остальных. Не все успели это заметить, но Ада увидела и оценила. Как только двадцать пятым кадром на сцене мелькнул вальяжный силуэт оборотня – жёлтые глаза расширились от удивления и восторга. А остальные могли вообразить, что один из фанатов пробрался на сцену. Множество камер и телефонов ежесекундно снимали концерт. Возможно, они смогли уловить двадцать пятый кадр.

Его затея удалась как нельзя лучше, теперь сидеть на одном месте надоело. Эрид легко спрыгнул вниз и, минуя ограждения, оказался в толпе.

Оборотень подгадал момент, когда вспышки прожекторов погасли. В давке никто не обратил внимание на ещё одного высокого человека в чёрной кожаной одежде, который появился словно из ниоткуда Дракон разыскал девушку. Она сразу заметила его, и впервые за всё время посмотрела с такой радостью в глазах, будто говоря: посмотри, как я счастлива! И тоже будь счастлив! Ада просто светилась. С запоздалым удивлением Эрид отметил, что с его появлением настроение девушки достигло небывалых высот. Его обожгла эта мысль. И опечалила: такие моменты не повторяются дважды.

Ада не прыгала в таком исступлении как некоторые стоящие рядом, а только пела – еле слышно и, к сожалению, фальшиво. Короткие волосы пружинили, прилипали ко лбу и лезли в глаза. Подводка над одним веком размазалась, а сердце билось весело и быстро: Эрид почувствовал это, когда люди коллективно сошли с ума, схватились за руки и принялись ими раскачивать. Многие достали зажигалки. С левой стороны в дракона вцепился бородатый лысый мужик. Крылья мотылька были вытатуированы в том месте, где бычья шея приладилась к голове. Справа подхватила Ада – недрогнувшей и сильной рукой. На мгновение её пульс заглушил и музыку, и крики.

Последняя песня подошла к концу, и зрители утопили клуб в аплодисментах. Живая волна подхватила девушку и дракона, и швырнула вперёд. Ада смеялась вместе со всеми.

Музыканты кланялись, обнявшись за плечи, и барабанщик с голым торсом подметал пол длинными, роскошными волосами. Астор была права: такого в королевской опере и правда не увидеть.

Домой отправились пешком. Ада еле слышно напевала. Они не говорили, но сейчас это было бы лишним. Эрид осматривал улицы, поглядывал на спутницу и думал о своём. Казалось, что до завтрашнего дня ещё миллионы лет.

Когда они добрались до квартиры, оборотень понял, что он лишний, и решил уходить. Ада устала. И девушку, возможно, кое-что смутило: на концерте она задержала его руку в своей дольше, чем требовалось.

Так пусть поспит и забудет об этом.