Текст книги "Солнечная ртуть (СИ)"

Автор книги: Александра Атэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 65 страниц)

Глава 74

– Что он? Говори. Я знаю, что ты навещала его, хотя я запретила.

Девушка пожала плечами. Даже на её загорелом дерзком лице залегли тревожные тени.

– То же, что и раньше. Вы приказали «никому не соваться в темницу», но твари вроде нас, – канцлера передёрнуло, – привыкли получать особые приказания. Лично мне ваше величество ничего не говорили по этому поводу. Так что…

– Замолчи.

Сиена не разозлилась. Она просто устала и не хотела тратить время на отповеди драконше.

– Если я отправлю его сражаться со скельтрами, он предаст меня?

– Нет.

– С чего такая уверенность?

– Вы ведь знаете, что будет, если он ослушается прямого приказа. Оборотни прокляты, мы обречены на жуткие страдания, если предадим торитт или королеву. А может быть, даже на смерть.

– Я не просила проводить мне экскурс в историю, всё это мне известно без тебя. Так же, как и то, что Эрида проклятие может не остановить. Он по-своему сумасшедший. Хотя в последнее время не доставлял хлопот, даже когда его выпускали на волю.

Варга нахмурилась, разглядывая носы своих сапогов. Она обдумывала ответ.

– Я хорошо его знаю. Всё что творил Эрид, преследовало одну цель. Теперь, когда она достигнута, ему остаётся лишь заглаживать вину. Он ничего не хочет, но будет благодарен за возможность погибнуть за правое дело. Впрочем, я бы предпочла, чтоб он выжил.

Как свободно она держалась перед королевским креслом. Будь здесь хоть одно свободное место, Варга бы уселась и положила ноги на стол. А затем потребовала вина.

– Да, он избавился от моей дочери весьма своеобразным способом, не думая о последствиях. Думать теперь приходится мне. Эрид может ускорить нашу победу?

– Не знаю. Никто прежде не травил драконов газом. Но если ему это не удастся – не удастся больше никому.

Королева свела фигурные брови и поджала точёные губы. Как же хороша и недоступна! Насмешливая Варга следила за госпожой без особого интереса. Она выполнит любой приказ. И Эрид выполнит – теперь. Чего же тогда ждёт Сиена? Кого жалеет – уникальное оружие или живое существо? Ни канцлер, ни лорд-адмирал, ни, тем более, молчащие в тряпочку фьёлы не знали, что на самом деле творится в душе Железной королевы. Она сама не взялась бы на это ответить. Эриду следовало умереть, но казнить его просто так было неправильно и неприятно. Как и держать всю жизнь в заточении – для оборотня это превратилось бы в нескончаемую пытку, худшую, чем вырванные ногти или крючья под рёбрами. Сиене противны такие средства, она даже пару раз выпускала монстра на волю под честное слово. Кроме того, королева была уверена, что не имеет права просто так уничтожить силу, которая могла бы послужить во благо империи. И вот наконец-то решение пришло. Скорее всего, дракон погибнет, но сможет унести с собой и жизни врагов. И тогда он посмертно получит прощение. Сиена знала, что это правильно, но сомнение точило её сердце.

Она быстро с этим справилась. Чувствам следует знать свое место.

– Мы сделаем как предлагает канцлер. Только пусть сначала объяснит, что за улыбку он пытается спрятать.

Советник смиренно покачал головой. Дракон погибнет, может быть даже принесёт какую-то практическую пользу. В кои-то веки интересы канцлера совпадают с интересами монарха.

– Я ничего, ваше величество. Я ничего.

***

Природные молнии редко атаковали воздушные корабли. Когда это случалось, защитная сетка из особого сплава в каркасе не позволяла им нанести существенного вреда. Бывали, впрочем, несчастные случаи, когда мелкие дирижабли падали, оплавляясь в месте удара. Особого внимания этому никто не уделял – ни скельтры, ни адмиралы Небесной армады. Теперь первым предстояло горько расплатиться за это.

Катеропар, на борту которого находились капитан и мальчик, стал первой жертвой фиолетового разряда – не природного, но созданного живым организмом.

Чёрная туша возникла будто из ниоткуда. Скельтры перестали выпускать яд, теперь они успешно отбивали жалкие нападки некогда великого флота. С момента первой газовой атаки прошло несколько дней. Небесная армада держалась на честном слове, в авангарде потрёпанный броненосец выдавал один залп за другим. Его обвили какими-то сетками, должно быть, им следовало задержать болотную смерть. Грохот пушки напоминал гулкий звон соборного колокола. Реквием продолжал играть.

Остававшиеся в арьергарде мелкие суда тявкали, пытаясь хоть немного ужалить противника. Никто не дал им чёткого приказа, казалось, командование опустило руки и бросило всё на самотёк. Может быть, обдумывало новую стратегию, позволяя тем временем своим лучшим пилотам отдавать жизни, отвлекая скельтров. Лучшим, а вместе с ними и посредственным новобранцам, совсем ещё детям.

Кто их знает. Лорд-адмирала одни называли гением военного дела, а другие – нахлебником в королевском совете.

Когда это показалось среди туч, в небе разразился рёв. Размах крыльев чудовища был таким, что с лёгкостью мог сбить с курса небольшой дирижабль. Несмотря на царящий среди облаков грохот, их размеренное движение отчётливо обозначалось в общей какофонии – как духовая труба среди скрипок.

Он был чёрен как смоль. Чешуя отливала синевой, на лопатках росли тёмно-фиолетовые перья. Обманчиво небольшие клыки, мускулистые лапы с крепкими когтями и золотые глаза – всё выглядело массивно и изящно, красиво и устрашающе. По неровным позвонкам на гибкой спине проходил гребень и доходил до копьевидного хвоста.

Огромные железные айсберги, которыми издалека казались крейсеры, не были такой лёгкой добычей как катеропар, да только никто не догадывался, на что способно это порождение тьмы. «Чёрная магия», «преступление против рода человеческого». В облике людском и в облике змеином – он раб королевы и своей торитт. Связывающее этих троих проклятие называли по-разному, но сути это не меняло: в драконах люди видели нечто более страшное, чем просто разумного монстра. Но отказаться от услуг чудовища не могли и не хотели.

Среди ошмётков зелёной смерти перепончатые крылья сокращали расстояние между драконом и воздушными кораблями. Когда оборотень оказался совсем близко к маленькому катеропару, то вся его немногочисленная команда поняла, что от змея идёт ударная, наэлектризованная волна.

На бешеной скорости монстр пролетел слишком близко, а затем круто повернул. Исходящая от него энергия сотрясла катеропар, но корабль погубило не это. При повороте чудовище махнуло копьевидным хвостом и тот со всей силы ударил по корме. Невольно, по инерции. На месте столкновения образовалась вмятина, укрытый именно здесь, под обшивкой, двигатель заглох. У простого смертного существа, пусть даже столь огромного, не могло быть столько сил, чтобы одним случайным ударом вывести из строя корабль. Электрическая магия, пронизавшая эти мышцы любую атаку умножала во сто крат. Даже незапланированную.

Тогда-то юноша и бросился сначала к извергающей искры печи, затем к трюму, ведущему к двигателю. Больно ударился плечом, едва не переломал ноги, поскользнувшись на накренившейся палубе. Что-то с той стороны не давало открыть дверь, на засове одна гайка отлетела в угол, а другая намертво застряла. Помощник капитана дрожащими руками пытался вернуть всё на место. Пытался долго, пока не сломал ключ. Разбил его о предательский замок, в отчаянии ударяя по железу снова, и снова, и опять…

А пока они падали, дракон успел вклиниться в строгие ряды вражеских кораблей. То, что он творил, не укладывалось в рамки привычных представлений о войне. Расшвыряв в стороны капсулы, которые сновали вокруг броненосцев скельтров и латали какие-то царапины, он вцепился когтями в газовые шахты, расположенные в верхней части самого крупного дирижабля. Могучие лапы с лязгом и хрустом вырывали металл, обнажая внутренний каркас. Тот не желал загораться – чего, судя по всему, добивался монстр, разрушая взрывоопасные клапаны. Тогда дракон принялся колошматить хвостом по наружной оболочке, и яростно вгрызался в неё клыками. Когти продолжали с мясом выдирать железные пластины.

Он вкладывал в свои действия столько ненависти, не мыслимой в звероподобном существе, что становилось страшно вдвойне. На всей земле так ненавидеть мог лишь человек.

Наконец воздушное судно не выдержало напора, механизмы отказали. Дирижабль жёсткой системы, с топорно выгравированной по бокам монограммой кагана, начал падать вниз, разбрасывая детали. Боявшиеся ранее попасть в своих, теперь противники открыли перекрёстный огонь по дракону – и разозлили его этим больше прежнего. Громадная туша оказалась неожиданно проворной, а те снаряды, от которых ей не удалось увернуться, оставили только царапины. Не обращая внимания на обстрел, оборотень принялся за следующий дирижабль, а потом добрался до другого. Развороченный стабилизатор корявой птицей полетел на север, в ту сторону, откуда пришли скельтры, и вонзился в лобовое стекло гондолы следующего корабля.

Стёкла сыпались в море вместе с проклятиями. Темп расправы увеличивался, вскоре внимание чудовища обратилось на покрытые рунами крейсеры. И в этот момент скельтры опомнились.

Варвары применили уже полюбившееся им оружие: химический, с примесью магии газ. Зелёный туман пожирал небо. Наученные горьким опытом люди королевы тут же надели наспех придуманные средства защиты. Помогало не очень: стоны ужаса и муки всё равно раздавались со всех сторон.

Скельтры выпустили всё, что припасли как раз для этого случая. Они помнили о главном козыре Небесной армады, и позволили себе потратить лишь две трети яда на её корабли. Болотный яд душил небо от горизонта и до самого зенита, с кровожадным шипением выползая из труб парящего над обеими армиями дирижабля. Жуткая, кислотная красота.

Невзирая на противогазы, люди кашляли и падали без чувств. Однако суда королевы уже не теряли управление, что сейчас нисколько не волновало скельтров. Перед варварами стояла уже другая цель.

Видимость становилась нулевой, в болотном зареве исчезали очертания кораблей. Мелкие, будто бы муравьи, люди теряли из виду чужих и своих. И с кроличьими сердцами ждали предсмертного крика чудовища. Вот-вот крылатая громадина отчаянно дёрнет лапами, опишет хвостом мёртвую петлю и полетит в пропасть. Это казалось самым естественным исходом битвы, флот королевы заранее оплакивал потерю своей лучшей боевой единицы. Теперь людям оставалось полагаться только на себя и на свои машины.

Понемногу туман рассеивался, а дракон всё не хотел помирать. Его смутные очертания уже угадывались там, вдалеке, на фоне вражеских кораблей. Полная тишина воцарилась в небе, зависло время – сломалось, как часы в королевской резиденции в день объявления войны. И среди мёртвого оцепенения раздался звук: неопределимый и странный. Он был похож на стон, на кашель и на смех. А потом прозвучал голос, от которого у молодых седели волосы.

– ВЫ ПЛОХО СТАРАЛИСЬ.

Шипящий, как только что спущенный газ, и рычащий как моторы небесных кораблей. Дракон в самом деле смеялся, дразнился, играл с ошалевшими от ужаса варварами как лиса с полёвкой. Ближайший к нему крейсер выдал залп. Его адмирал забыл о том, что зелёный яд, который они сами и пустили, нейтрализует действие огня. Пушка чихнула сажей, и монстр развернулся всем корпусом к нападавшим.

Тогда случилось то, что в будущем историки и поэты наверняка назовут подвигом Эрида громоподобного. Или, может, как-то более складно.

Разинув клыкастую пасть, дракон послал в броненосец столб фиолетового, как показалось многим, пламени. Но это был отнюдь не огонь: тот не принимает такие оттенки, не ломается как нервные сплетения под кожей. Это были молнии. Мутную болотную зелень разрезало сияющее, лиловое, чистое электричество.

Драконы, повелевающие огнём, казались чем-то более естественным. То, что происходило теперь – против законов бога, магии или природы.

Плавился металл, отпадали части конструкций, гнулись мачты и трубы. Фиолетово-зелёное безумие слепило и оглушало. Специфический звук электрических разрядов и запах гари закрепляли результат, сводя врагов с ума. Своим тоже пришлось не сладко: возликовав вначале, когда появился монстр, вскоре им стало не по себе. Некоторые скельтры, потеряв рассудок, сбрасывались со своих кораблей и разбивались о волны, лишь бы только не попасть под электрический шквал, не обратиться углями за считанные секунды. Чудовище уничтожало флот с исступлением. Казалось, даже его золотые глаза в состоянии убить всё живое вокруг.

Людям королевы стало страшно: что, если расправившись со скельтрами, оборотень не утолит свою кровавую жажду? Кто знал, насколько на самом деле разумно это существо. Не из-за похожих ли опасений Сиена до последнего не выпускала его на охоту? А ведь именно этот зверь некогда откусил лорд-адмиралу руку.

Увлёкшись, змей не заметил, как один из дирижаблей подобрался слишком близко. Отчаянный и дерзкий выстрел и – о чудо! – огонь не затух, а больно ужалил его в хребет. Эрид заревел, хотя никакого существенного вреда эта атака, которая могла бы в щепки разнести крупный корабль, ему не принесла. Дракон развернулся в воздухе, временно перестав поджаривать броненосцы. Рванув к дирижаблю, он мёртвой хваткой вцепился в главную гондолу управления, и повис под воздушным судном, пронзая когтями металл. Дирижабль покачнулся. Неся и без того немалый груз пушек, снарядов и людей, он не выдерживал веса дракона. А тот, с грохотом переставляя лапы, приближался к иллюминатору, царапая хвостом внешнюю обшивку. На желтоватом металле появлялся шов, напоминающий рваную рану.

Заняв наилучшую позицию, оборотень остановился, и на миг замер, покачиваясь в небе вместе с кораблём и запертыми там людьми. В следующую секунду длинная шея нелепо изогнулась назад и в бок. Голова, с перепончатыми отростками вроде ушей, со всей силы врезалась в стекло. И ещё раз. Монстр остервенело бился головой – так, как это делают сумасшедшие, разбивая свои черепные коробки о стены. Иллюминатор, подготовленный для лобовых артиллерийский атак, покрылся трещинами. Они кратерами разрастались и осыпались прозрачным песком. На четвёртом ударе ничто не отделяло пилотов от истекающей золотом пасти.

У чудовищ кровь золотая – давно известный факт, в который многие не верили. Она смешалась с красной, когда клыки впились в плечи и спины. Дракон не пожирал людей, он просто их выкидывал в серо-зелёный небесный простор, и они с воплями летели в равнодушное море.

Как быстро это произошло! Оставшись без управления, дирижабль начал падать, и только тогда змей отцепился, лязгнув зубами ему на прощание. Это был на удивление изысканный, и потому странный жест. Такой светский. Как у человека.

Некоторые суда скельтров успели скрыться, остались лишь самые мощные. Часть из них была на ходу, другие – догорали и плавились. Замедляли движение лопасти и винты, двигатели глохли, а варвары выли, видя близкую победу Небесной армады.

Нет, никто и не предполагал такого. Всего один оборотень внёс такую смуту, что, казалось бы, предрешённый исход битвы полностью изменился. Закончив с дирижаблем, змей снова воспарил среди болотных облаков и обрушил молнию на головы скельтров. Он испепелял их мгновенно, десятками за раз, долго, зверски. И вместе с тем педантично, перелетая от одного крейсера к другому, не пропуская ни один. Деловито – так важные персоны едят на торжественных приёмах. Необузданная ярость внезапно утихла, Эрид действовал почти механически.

Скельтрам было нечем защититься. Половину их броненосцев уже уничтожили, остальные готовились найти покой на дне моря. Только тут дракон перестал разрушать.

Крылья, как у гигантской летучей мыши, разгоняли зелёный туман. Фиолетовые перья на плечах были сильно опалены, но остальное, покрытое бронёй чешуи тело, не пострадало. Только что стремительно и легко рассекающий тучи, оборотень отстранился от линии сжигаемого им флота, и как-то грузно развернулся, напомнив о тоннах своего веса. Он направился в самый центр армады. Сердца бесстрашных адмиралов похолодели, однако чудовище не собиралось их трогать. Оно просто пролетело мимо, в сторону суши, лавируя между кораблей. И на этот раз никого не задело. Брошенную им фразу легко можно было расслышать в притихшем без взрывов небе.

– ЭТО ОСТАВЛЯЮ ВАМ. А ТО ВЫ ЗАСКУЧАЛИ.

Только лёгкий гул и жалобный скрип нарушали тишину. По мере отдаления, громадная туша казалась крупной птицей, мелким воронёнком, насекомым и, наконец, просто точкой. Потом исчезла совсем. Некоторые законы природы распространяются даже на драконов.

Где-то на дно моря опускался маленький катеропар с двумя членами экипажа: мальчик и мужчина. Последнее, что они увидели в своей жизни – странное сочетание двух цветов: болотного и фиолетового.

***

Официально война закончилась через несколько недель. Но фактически это случилось в тот день – отравленный газом, очищенный электричеством.

Война Четырёх небес – так позже её назовут, потому что сражения в воздухе шли во всех частях света, даже там, где на земле продолжалась мирная жизнь. А некоторые давали другую трактовку этому наименованию: горели облака великих народов – йэррцев, скельтров, и диких земель. Горело небо, безраздельно принадлежащее народу огня.

Глава 75 Экзамен

Возле ногтя большого пальца появилась заусенца. Мерзкая, острая, открывающая внутренний слой кожи. Палец неприятно зудел, не поддавался ни зубам, ни ногтям левой руки и всячески отвлекал от такого важного дела, как экзамен. Наконец Ада сумела откусить часть омертвевшей материи и перевела-таки внимание на клетчатый лист с двумя корявыми строчками. Положение было плачевным. Схемы на шарнирных опорах разъезжались перед глазами и ничего, кроме того, что здесь есть шарниры, Ада сказать не могла. Что уж говорить про уравнения.

На кануне вечером, часу в первом ночи, она собрала вокруг себя тетради и методички, чтобы повторить материал – выученный, как тогда казалось, на твёрдую три с плюсом. Каково же было её удивление, когда Ада поняла, что не помнит ровным счётом ничего. Разум был чист и свободен.

Как на зло, дракон снова пропадал невесть где. Некому пожаловаться и нагрубить в подсознательной надежде, что это как-то поможет. Девушка пол ночи пыталась попеременно разобраться то в своих чувствах к нему, то в теоретической части сопромата. Измученная вконец, Ада заснула, не раздеваясь, в окружении учебников.

Разбудили её бесцеремонно, когда за окном уже было светло. Эрид расхаживал из стороны в сторону, перебирая записи и методички, раскиданные по всей комнате. Бегло посмотрев что-то одно, он небрежно швырял это в сторону подушки, потом брался за следующее, и так без конца. Шелестя листами, тетрадки неизменно приземлялись либо на голову девушке, либо в непосредственной близости от слегка опухшего лица.

– Что ты делаешь, ненормальный? – пробормотала Ада. Она передумала идти на экзамен, так как поняла, что всё равно его завалит.

Почему-то даже занимаясь откровенными ребячествами, Эрид выглядел слишком серьёзным. Какие-то невесёлые мысли ни на секунду не покидали его. Пока язык отпускал язвительные комментарии, глаза зорко следили и подмечали все детали. Казалось, что в любой момент мужчина скажет что-нибудь такое, от чего душа уйдёт в пятки. Хотя на этот раз он всего лишь будничным тоном объявил, что пришёл пожелать удачи перед экзаменом. В Аду полетела ещё одна тетрадь – последняя.

– Я не пойду.

– Мы перенесли наше путешествие из-за твоего каприза. Изволь подняться и отправиться в университет. А не то я отыщу ведро и вылью тебе на постель парочку литров ледяной воды.

Именно так он бы и сделал. Иногда подкупающая доброта Эрида сменялась обыкновенной тиранией. Размяв отёкшие от сна в неудобной позе руки, Ада с трудом села и сипло ответила:

– Я всё равно не сдам. Я ничего не помню, только немного теории. Хотя честно пыталась разобраться с уравнениями. Вчера тоже пыталась, но в итоге просто заснула. Ну да, сама виновата.

Она махнула рукой и насупилась. Оборотень смотрел и умилялся.

– Какая прелесть. Я встречал множество дур, самых разных мастей и оттенков, но такую вижу впервые. Ну-ка, дай взглянуть.

Он так быстро оказался рядом, что Ада вздрогнула. Эрид схватил учебник, которым до этого чуть не сломал девушке нос, когда швырялся тетрадями, и раскрыл книгу. Ада увидела знакомые, но не доступные её разуму формулы.

– Милая моя, да тут всё просто, – сказал после двухминутного ознакомления дракон учительским тоном. – Даже элементарно. Твоя мать решала такие уравнения, когда ей было тринадцать.

– Не верю!

– Не верь, на здоровье. Не могу похвастаться, что тоже решу все эти задачи, но некоторые из них действительно простые. Странно, что в вашем техническом мире не обучаются этому с пелёнок. В Йэррии все помешаны на механике. Говорят, это наука номер один.

– А номер два?

– Медицина, в частности, вживление металла в организм. По нашим улицам ходит много людей с протезами.

Эрид заметил клочок бумажки, над которым Ада билась целый час, но так и не смогла найти угол поворота на опорах.

– Дай сюда. И перестань закатывать глаза, этим меня не прогнать.

Брезгливо подняв с пола огрызок карандаша, на котором виднелись вмятины от зубов, мужчина принялся что-то зачёркивать и исправлять. Девушка придвинулась ближе и поёжилась: от дракона исходил едва ощутимый холод. Почерк у Эрида был отвратительный – ещё хуже, чем у неё самой.

– В этом месте скобки не нужны, а здесь их почему-то нет. А то, что ты путаешь вторую степень с третьей, тревожит: раньше в роду Астор не было таких самородков. Даже Агата не позволяла себе так ошибаться, а уж поверь, её ненависть к точным наукам велика. Ты поняла, в чём ошибка?

– Скобка, квадрат в кубе… Да, поняла.

– Отрадно. Теперь сможешь решить похожую задачу?

Ада покачала головой. Она пристально смотрела на уравнение – так внимательно, что Эрид наивно решил, будто она пытается разобраться и вникнуть. Но студентке было интереснее рассматривать размашистые, угловатые буквы.

– Как курица лапой.

– И это всё?

– Будто правша писал левой рукой и с завязанными глазами.

Оборотень обречённо захлопнул тетрадь. Это был первый и последний раз, когда он пытался кому-то помочь с учёбой.

– В отличии от тебя, я не ходил даже в школу, хотя провёл юность в местах, где от академий уже тесно. Объясни-ка мне ещё раз: разве чтобы сдать экзамен недостаточно теоретической части, которую ты якобы учила?

Он был недоволен и немного раздражён. С такими учителями трудно. Ада мотнула головой, точно верблюд, которого привели на водопой. С недосыпа она не заморачивалась тем, чтобы соблюдать привычную дистанцию. Девушка повернулась и спиной облокотилась на плечо дракона, откинув голову назад. Эрид издал, как он часто это делал, тихий рык. Больше это напоминало ворчание кота, который недоволен тем, что кто-то посмел его тревожить, хотя на самом деле внимание ему приятно. Аде нравились все интонации дракона, и даже холод, который просачивался через чёрную кожу, не отталкивал. Как-то Эрид обмолвился, что тела других оборотней источают жар, так как они управляют огнём. Его же угораздило подружиться с молниями – и вот результат. Но девушка любила смотреть на молнии, чувствовать холод, гулять под проливным дождём в грозу. А ещё – прикасаться к чудовищам. Кто-то очень нежно провёл пальцем по её щеке и вдруг ощутимо щёлкнул по носу, требуя ответа.

– Ай! Да учила я, учила! Но запомнила от силы одну треть. А выучить остальное за такой короткий срок не получится, списать тоже. Наш преподаватель – вот настоящий зверь, куда там вам, драконам. Он видит каждое движение. И вообще, я знаю, что сама виновата, и готова к последствиям. На самом деле, не такая уж беда, если меня отчислят – всегда можно восстановиться. В конце концов, ведь неизвестно, вернусь ли я вообще в свой мир. Ну, если верть тебе.

Эрид усмехнулся и что-то тихо сказал. Это был не йэррский, девушка не знала этого языка, в её параллели вообще не существовало таких наречий. Слова звучали красиво, немного нараспев.

– Ты сейчас выругался?

– Нет. Я сделал тебе комплимент.

– За что?

– За твою фразу о последствиях. И за эту юную, очаровательную беспечность. Как давно я не видел ничего подобного в своём паровом мире.

– В твоём средневековье?

Он засмеялся. Подул ей на лоб, отгоняя непослушную прядь.

– Да. В моём средневековье.

Аде было удобно, а экзамен теперь казался совсем уже не важным. Девушка опять засыпала, и приятные, туманные мысли мешались с досадой на эти разговоры об учёбе.

Но заснуть ей было не суждено. Резко встав с дивана, Эрид прихватил учебник и плюхнулся в кресло. Девушка неловко упала на тетрадь. В голос мужчины вернулся привычный сарказм. Манеру переходить от недосказанной ласки к насмешке Ада заприметила давно и не могла себе объяснить.

– Дай мне полчаса, а сама отправляйся в ванную. Я никогда не учился и был лишён такой радости, как водить преподавателей за нос. Так что мы всё-таки попытаемся сдать твой несчастный экзамен.

Ада подумала, кивнула и пошла прочь из комнаты, засунув руки в карманы. Вся одежда была мятой и усыпанной катышками ластика – одним словом, Ада не видела причин её менять. Сонливость потихоньку проходила, студентка начинала чувствовать себя человеком. Ей казалось, что и выглядит она так же бодро и свежо.

Как и всегда, дракон с присущим ему тактом дал понять, что она заблуждается.

– Моя принцесса, если уж ты ходишь в этом рубище, то хотя бы не сутулься. Смотреть же тошно.

– Не называй меня так! – вспылила хозяйка квартиры. Хотя в глубине души была абсолютно довольна. Оборотень не соизволил ответить.

Через два часа Ада угрюмо нависала над тетрадным листом и пыталась выдавить из себе хотя бы несколько слов по теме. Бесполезно. Она неуверенно огляделась по сторонам и убедилась, что не единственная находится в таком плачевном состоянии. Молодёжь в аудитории страдала, препод скучал. И только парочка отличников вдохновенно покрывала свои листы ковром писанины.

Дракон стоял у окна и наблюдал за внутренним двориком университета. Студенческая суматоха пришлась оборотню по душе, и с помощью он пока не спешил. Почувствовав на себе полный осуждения взгляд, мужчина нехотя оторвался от окна и подошёл к столу, за которым сутулилась Ада. Увидев, что без него внучке королевы не справиться, Эрид вздохнул и принялся диктовать.

Оказалось, у драконов феноменальная память. За пол часа, пока девушка умывалась, завтракала и бродила из угла в угол, ящур пролистал весь учебник и запомнил всё необходимое. Аде сразу стало стыдно: за себя и весь человеческий род.

Она писала машинально. Дракон бросил взгляд на быстро заполняющийся тетрадный лист и потребовал заменить пару формул. Ада послушно и бездумно черкала одно и царапала другое. Теоретическая часть была написана безупречно, да и остальное тоже – только перед самой последней задачей Эрид оказался бессилен. Как и перед искушением вернуть Аде её насмешку над его почерком.

– Ты пишешь ненамного лучше меня. Половину слов разобрать невозможно и, кстати, тут пропущена запятая.

Вот откуда ему знать про запятую? В Йэррии говорили на другом языке, который Ада могла понимать в силу своей магической родословной. Тот язык, на котором она привыкла общаться, Эрид освоил тоже, но вряд ли так уж хорошо разбирался в его сложной пунктуации.

Дракон зудел, присев на угол соседнего стола, и как будто невзначай подталкивал лежащий там карандаш к самому краю. Одногруппница Ады всё не могла взять в толк, что происходит, и каждый раз возвращала карандаш в исходную позицию.

– А вот эта барышня знает, как решается её последняя задача. Когда она закончит, у меня уже будет представление, что делать с твоей.

Ада чуть заметно помотала головой. Дракон увидел.

– Что? – спросил он тише. – Ты не хочешь?

Она повторила жест, опустив глаза. Оборотень понял. Аде вдруг стало стыдно за всю их проделку, она почувствовала себя паразитом. Одно дело обманывать преподавателей своими силами – это превращается в увлекательный квест и даёт иллюзию собственной значимости: ты смог, ты выкрутился. А когда кто-то невидимый ради собственной прихоти решил помочь глупой студентке сдать никому не нужный экзамен… Это было так странно и оставляло неприятный осадок в душе. Хотя ещё утром оба радовались тому, как ловко они всё придумали.

Эрид увидел, что Ада помрачнела и смотрит исподлобья в одну точку. Он терпеть не мог, когда она так делала.

– Раз я уже не нужен, то разреши откланяться, принцесса. Не буду тебя поздравлять – это пошло. И советовать меньше пить тоже не стану: ты не послушаешь, а сегодня хотя бы есть повод.

С этими словами он столкнул-таки чужой карандаш на пол и в два счёта оказался снова у окна. Призракам всё равно, как выходить из комнаты, тут они действуют спонтанно, подчиняясь настроению, а не физике. Сейчас настроение подсказало Эриду, что лучший способ – это легко вскочить на подоконник, со смутным интересом оглядеть аудиторию в последний раз, и вывалиться спиной вперёд из окна.

Которое, правда, было закрыто.

Это был фурор. Ада получила свою четвёрку и теперь стояла в коридоре, не зная, радоваться ей или на всё забить. В университете во время сессии царил больший грохот, чем обычно, и девушке приятно было вклиниваться в этот бурный поток. В переходах играла музыка, студенты пожирали пространство: стояли, сидели прямо на полу, громко смеялись. Ничего нового, но всё равно каждый раз, когда Ада это видела, у неё возникало ощущение свежести и повышался аппетит.

Одним словом, юность. Только в этот раз появилась ещё и тревога – что, если всё это в последний раз?

Пока третьекурсница бестолково плутала взглядом по стенам, к ней подскочила девочка из группы. Та самая отличница, на столе которой сидел Эрид.

– Ты такая молодец! Поздравляю!

– Спасибо, ага, тебя тоже.

– Пошли в кино? Развеемся.

Ада собиралась в ирландский паб с привычной компанией. Приятно отметить избавление от головной боли под названием «учёба». Но внезапно вспомнилась кривая усмешка, с которой Эрид предсказал, что девушка непременно сегодня напьётся. Дракону с самого начала не понравились её друзья, то, как девушка ведёт себя с ними и как позволяет обращаться с собой. Раньше Аду вполне устраивал её образ жизни, она бы с радостью сегодня провела вечер подобным образом. Но почему бы просто не пойти в кино? Хорошая девочка, – такая скучная, правильная, и по-своему хитрая – всё ещё ждала ответа. С ней будет не хуже, чем с другими, а для организма полезнее. Да и в кино Ада не была уже очень давно.

– А пошли!

Сегодня ей не хотелось быть предсказуемой.

***

Этот человек запутался в стольких условностях. Девушка, которая сначала радовалась как ребёнок их выдумке, а после, в разгар экзамена, отказалась от помощи. Стыд за себя и свой обман чуть ли не огромными буквами пропечатался у неё на лице. С чего бы это? Ада и сама прекрасно всю жизнь дурачила учителей.