Текст книги "Солнечная ртуть (СИ)"

Автор книги: Александра Атэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 65 страниц)

Глава 51 Дурная наследственность

Эрид спал долгие недели. Путешествие по слоям и параллелям Муна его доконало, а перемещение некоторых лиц из пункта "а" в пункт "б" было особенно изматывающим.

Всеведущие маги предупреждали и об этом: спячка – это защитная реакция. Благодаря ей, теперь он снова чувствует себя как нельзя лучше. Хоть и не может объяснить некоторых вещей, которые произошли за время его отключки.

Например, венок. Как он оказался у него на голове? Ответ, конечно, очевиден: всё это Тошины проделки, но раньше мальчик так не расходился, боясь чем-нибудь рассердить дракона и лишиться единственного собеседника. Значит, свою лепту внесло появление девушки, которая первым же делом чуть не сбила Эрида с ног. Надо заметить, ноги уже успели натерпеться: когда дракон начал пробуждаться от колдовского сна, но ещё находился в полудрёме, он услышал шум и гомон, окрики и смех, а потом – по сапогам промчалось стадо взбесившихся буйволов. Или слонов. В крайнем случае это был один взрослый человек и ребёнок.

Помянув мысленно всех тварей, именами которых выражали злость на его родине, мужчина открыл глаза. И сразу увидел, как кто-то носится вихрем вокруг груды камней, на которой он расположился. Затем дракон обнаружил глупый венок, брезгливо его сбросил, встал, потянулся… И чуть не полетел затылком на валун. Мальчишка завизжал и ловко сменил траекторию, а девица оказалась не такой проворной, взвыла и зажала нос рукой.

Цвет её глаз не оставлял сомнений, хотя, как мог приблизился к земным меркам. Вряд ли это спасало девушку от назойливого внимания: насколько мог судить о людях Эрид, малейшее отклонение от нормы вызывало в них уйму опасений и интереса, что в этом мире, что в параллельном.

Волосы оказались тёмными – почти такими же чёрными, как у него самого. И невозможно короткими. Даже у Сиены волосы доставали до плеч, а тут совершенно чудные волнистые локоны нещадно обрублены и с трудом прикрывают уши. Возможно, это писк моды её эпохи, кто их знает, этих землян. За те скачки во времени, что дракон успел здесь совершить, он навидался всякого.

– Расстроилась, что не смогла сломать мне ногу, и решила попытать счастья с другими конечностями?

Она молчала и со странным выражением смотрела на него. Лицо девушки по-юношески пухлое, с впечатляющими синяками под глазами, прямым носом и фигурными губами. Ничего общего с хищным и птичьим лицом Агаты, хотя обе напоминали фарфоровых кукол. Красивые картинки, только одна была как ожившая линогравюра, а вторая – как акварель. Забавно, но более всего фамильного сходства нашлось там, где отличия были разительными. Глаза юной особы огромные, открытые и живые. В них безраздельно царила тоска, а упрямая линия бровей предупреждала о возможных неприятностях в будущем.

Знакомство она решила начать с невнятного и непривычного для слуха приветствия.

– Драсти.

Мальчишка прыгал где-то внизу под боком и что-то счастливо верещал. Судя по всему, эти двое успели найти общий язык, вероятно, странный и исковерканный. Эрид не спешил отвечать и разглядывал незнакомку с интересом, от которого ей становилось не по себе.

– У тебя глаза матери, – зачем-то поделился своими наблюдениями мужчина, подразумевая только цвет. Но девушка набычилась пуще прежнего, будто ей приписали сходство с уродливым стариком-сифилитиком.

– Нет, – отрезала она.

Голос глухой и безвольный. Только затаённое как змея упрямство придавало ему некую окраску. Агате ещё с пелёнок выправили такую речь, которой не стыдно отдавать приказы на парадах. Однако, глупо постоянно сравнивать двух конкретных людей, кем бы они друг другу не приходились.

А в голову дракона уже закралось подозрение.

– Нет? Какого же они у неё цвета?

Девица смотрела на него снизу-вверх, как на буйно помешанного. Они стояли слишком близко друг к другу, как в низкопробном спектакле. Видимо, девушка тоже об этом подумала и отступила на шаг назад.

– Ну, голубые. Вы, э, представьтесь, или как?

– Разве этот сорванец – Эрид кивнул на мальчишку, грызущего ноготь и внимательно слушающего беседу, – не рассказал ещё всего, что знает?

Девушка недовольно сложила руки. И чуть-чуть подумала.

– Рассказал, было дело. Так же, как и вам обо мне минуту назад. Да, знакомиться вроде нет смысла. Говорить друг другу "вы", наверно, тоже. Учитывая странные… обстоятельства… всего вот этого вот.

Она сделала жест рукой, словно показывая, чего именно всего. Торопливо поправила упавшую на глаза прядь и как будто снова рассердилась на что-то.

Ада. Так назвал её мальчишка. Она глядела волчонком и немного, пожалуй, совой. Риторическим искусством девушка не владела совершенно: комкала окончания, торопилась, не умела подобрать подходящего слова. Зато осанка у неё была отменная, как у настоящей королевы, хотя когда он увидел её впервые, Ада сутулилась, да и в целом едва держалась на ногах. Теперь другое дело. Если б только не привычка смотреть исподлобья.

– Ты права, зови меня просто Эрид. Я рад нашему знакомству, Ада.

– Угу.

Он хотел слегка поклониться, как это было принято при дворе, но спохватился, что в этой параллели так уже давно никто не делает. Но обращение с принцессой, – даже с той, которой едва ли светит не то что трон, но и тёплый приём, – требовало определённой галантности. Недолго думая, оборотень подошёл к ничего не подозревающей Аде и поцеловал её руку. Мягкая, приятная кожа, неожиданно широкая ладонь и отвратительное состояние ногтей. Чёрный лак кусками с них отваливался.

Дракон помнил времена, когда женщины готовы были по потолку ходить, чтобы заполучить его внимание. Что же касается Ады, то в обморок она падать явно не спешила, но порозовела как редис. Неуклюже выдернула конечность и промычала что-то нечленораздельное. Похоже, девочка решила, что над ней издеваются, хотя покраснела она не поэтому. Подозрительность делает ей честь, но если Аде когда-нибудь придётся осваивать азы дворцового этикета, кому-то придётся нелегко.

Мужчина обворожительно улыбнулся и сделал шаг назад, чтобы лучше рассмотреть это существо. Не обычная смертная, но и не полубогиня, как её мать. Эрид уже знал, как станут величать её в Шамбри: полукровка.

Ада. Понятно, кто выбрал это имя. Первая буква, отсутствие хоть какого-то намёка на романтичное звучание. Астор ненавидели слащавые наименования, и всегда называли своих наследниц так, что имя начиналось с одной из букв их фамилии.

Сиена – веет холодом и стужей. Агата – имя осени. Но именно в Аде действительно можно заметить нечто общее с этим временем года. Находясь в столь цветущем возрасте, эта девушка уже увядала. Не внешне, хоть и пряталась за тёмными одеждами как за слоем земли. Печали был подвержен весь их род, но другие боролись с этим недугом – яростно, злобно, идя по головам. Но эта, как видно, предпочитала пить.

Тоша болтал не переставая. Славный мальчуган, если иногда покрикивать на него, чтобы сбавил обороты и не верещал. Он был рад дракону и от этого становилось грустно.

Ада стояла с таким выражением лица, будто похоронила кого-то, а тот вылез обратно. Но мальчишка ей радовался не меньше. За считанные секунды он успел рассказать о девушке многое, хотя кое-что Эрид знал и так. Знал лучше, чем Тоша, и даже сама Ада.

«Она з-злая, но д-доб…рая». Такую характеристику дал мальчик-заика. После того, как совершил невольный скачок во времени, он стал заикаться в два раза сильнее. Эрид почувствовал прилив жгучей вины.

Как точны порой бывают глупые, на первый взгляд, детские определения. Добрая и злая. Неказистая и привлекательная. Угрюмая, неприветливая и очень ранимая. С первого взгляда он не смог установить весь этот спектр, но второго оказалось достаточно. Со временем откроются новые подробности, как приятные, так и отвратительные по своей сути. Второго будет больше – уж тут, как и у всех людей.

Какая часть вселенской грусти, которая плещется в её глазах, отведена Агате? Дракон не видел торитт много лет, но сомневался, что она трансформировалась во что-то, похожее на заботливую мать. А есть ли отец? Ни братьев, ни сестёр – это сказали ещё маги, которым открыты судьбы тех, кто был проводником ферома. Но может быть, хоть что-то? Жених, друзья – настоящие, а не те, которые передавали по кругу бутылку.

– Так. У меня тут парочка вопросов.

Она вдруг стала увереннее. Даже наглее. Корни давали о себе знать, но девушка всё ещё была очень скованна.

– У м-меня тоже! Ты… т…ты больше н-не уснёшь?

Тоша смотрел с такой надеждой, что проигнорировать его было преступлением. Они оба, всё-таки, ждали слишком долго. А ожидание этого ребёнка умножалось десятикратно.

– Нет. Больше не усну.

Эрид улыбнулся настолько мягко, насколько умел и потрепал мальчонку по голове. Неряшливый и такой светлый. Ему не место рядом с двумя высокими, неразговорчивыми людьми, добровольно надевшими траур. Не место, но Мун устроил именно так. В наказание – тем, чья судьба никогда не должна была пересекаться с жизнью Тоши.

У Ады тоже промелькнула смутная улыбка. Её глаза потеплели, но выражение лица по-прежнему оставалось жёстким. Она не спешила снова обращать внимание на себя. Во-первых, задумалась, а во-вторых – была нерешительной мямлей. Однако не без некоторых проблесков нахальства. Оборотень смотрел на внучку Сиены, и у него раздиралось сердце. Дракон презирал эту девушку и симпатизировал ей. Она недоразумение, полукровка, систематический сбой. В этих венах течёт кровь отверженной принцессы, которая навлекла беду на своё королевство. От Ады следовало ждать проблем, как и от её матери – и, может быть, даже больших. Поэтому Эрид заранее не доверял ей. Знал, что рано или поздно девица станет относиться к нему как к вещи. Непременно, ведь дракон всю жизнь был рабом семейки Астор, а жажда власти у них генетическая. Так что оборотень не только не доверял Аде, но презирал – заранее, наперёд. Он смотрел и испытывал целый спектр разнообразных эмоций.

Нет, глядит она не совой, и всё-таки не как волчонок. Глаза оленёнка! И никакой обманчивой хрупкости, как у Агаты. Но такая беззащитность скрывалась за всеми этими недовольными взглядами… Скованная, неловкая, грубоватая и дурно причёсанная. Её хотелось спрятать и защитить от всего мира. Или уничтожить – чтобы не мучила себя и не доставила проблем другим в ближайшем будущем.

Живая ошибка. Здесь не должно её быть. Нигде не должно.

Эрид тряхнул головой. Откуда эта буря эмоций? Что ему за дело! Агата решила продолжить династию и смешала кровь королей и плебеев. В очередной раз плюнула в лицо традициям. Девчонка – всего-навсего очередная глупость наследницы трона. Эрид злобно посмотрел на девушку и, отгоняя природную учтивость, бросил с насмешкой:

– Жду вопросов. Ещё хочу напомнить, что ждать и отвечать – вещи разные.

Она кивнула. Ада отнеслась к грубости совершенно спокойно, будто привыкла к такому обращению. Казалась, только этого и ждала, чтобы с облегчением вздохнуть после слишком красивого знакомства. Агата на её месте уже рвала бы и метала.

Он снова их сравнил. Как быстро это стало привычкой, за неполные полчаса. Бывшая торитт и её дочь – совершенно разные люди. Более того, они из разных миров! Но к дракону вдруг вернулась давно забытая привычка называть кого-то принцессой. Приходилось себя одёргивать.

Сейчас девушка опять задумалась и резала землю толстой подошвой ботинка. Жизнь в ипостаси призрака не могла на ней не сказаться. Какая бы золотая дрянь не пряталась у неё под кожей, сейчас Аде тяжело и плохо, будь она хоть трижды Астор.

Мужчина почувствовал укол совести: целых двоих людей он протащил по Коридору времён, не интересуясь последствиями. Он вздохнул и сделал пригласительный жест рукой.

– Для начала выберемся из леса. Я принадлежу к народу, который предпочитает простор.

Глава 52

На несколько прекрасных минут дочь Агаты превратилась комок ярости. Когда Эрид подтвердил догадки Ады о том, что именно он послужил причиной её скачка во времени, девушка, мягко говоря, разозлилась. Странно, ведь, судя по всему, ей нравилось наблюдать за прошлым – даже за таким бесславным.

– Да ты кто такой вообще и откуда взялся, чтобы решать за меня?! Кто тебе дал право взять, и хитростью зашвырнуть меня в этот… этот… каменный век!

Дракон объяснил, кто он такой, и тем самым вызвал новый шквал ругани. Он забавлялся.

– Ты сама хотела оказаться здесь. Я видел это в твоих глазах: ты бы согласилась на что угодно, лишь бы сбежать от своих никчёмных друзей.

– На кой ты их сюда приплёл?! Да, может они и никчёмные, а я – никчёмная вдвойне, но дело ведь совсем не в этом, – не унималась Ада. Если б подключить жёлтые глаза к какому-нибудь усилителю, они могли бы выжигать планеты. Только запала ярости хватило ненадолго. Девушка постепенно сникала и уже опять предпочитала смотреть себе под ноги, спрятав руки в карманы. В первые минуты их знакомства Эрид отметил, что осанка у неё королевская. Оказалось, это минутная блажь, и большую часть времени Ада проводит, ссутулившись в три погибели. Быстро же она становилась амёбой, даже гнев надолго не могла удержать.

Буря, к сожалению, затихала. Ада говорила уже так, больше сама с собой, нежели с драконом. Ворчливый монолог, усеянный странными выражениями и повторами. Какими-то многозначительными паузами. Где она была, когда зависала и невидящим взором разглядывала узловатую кору деревьев? Не здесь, уж точно. Разум девушки работал исправно, но сбоил. Эрид мог бы решить, что человеческий мозг просто не выдерживает скачков во времени. Но рядом стоял Тоша, который хоть и остановился в умственном развитии, но чувствовал себя хорошо. И это, разумеется, лучше, чем шестилетний мальчик с мозгами и душою старика.

– Это всё так ненормально! Я долго думала, что нахожусь в коме. И прыгала с крыши, чтобы проснуться. И не только… Вижу иногда странные вещи. Точнее, не вижу ничего конкретного, а пребываю где-то… Где-то далеко. Не важно. Потом вдруг появился этот мальчишка, постоянно болтал. Потом он показал тебя. Ты спал всё это время – днями и неделями. Спал как убитый, даже когда тебя всеми силами пытались разбудить! А теперь проснулся и несёшь этот бред про драконов. Мне нет дела, кем ты там себя считаешь, уж поверь. Имеешь полное право. Но меня, как всегда, не спросили, и как итог, я оказалась здесь. И теперь выслушиваю наркоманскую чушь про оборотней, и вообще ничего не понятно! Одним словом, мне жаль, что единственный взрослый человек, от которого я надеялась получить разумнее объяснение, поехал кукухой ещё больше, чем я.

Эти её словечки, – подумал Эрид, – беда, да и только. Девушка закончила рвать, метать и бубнить себе под нос, и плюхнулась на землю у раскидистого дуба. Вид у неё был унылый, вместе с гневом исчезла половина всего очарования. Дракону стало скучно и досадно.

– Я бы на твоём месте припомнил ещё все твои сорванные планы. Да и время можно было подыскать более интересное, не находишь? Я имею в виду эпоху. Не каменный, как ты его назвала, век, а… Золотой? Алмазный? Какие у вас есть ещё? Скажи, как ты мной недовольна! Ногой хоть топни.

Дракон хотел её разозлить – просто потому, что других развлечений здесь нет. Ему было тошно от самого себя, но пусть уж лучше девица бесится, чем страдает. У Ады на лице написано, как хорошо она умеет страдать. Дракон заметил это ещё в кабаке, когда Ада смеялась и пила. Эрид с трудом удерживал себя от сочувствия, он заставлял себя вспоминать, чья она дочь. Когда это ему удавалось, то сразу становилось легче не обращать внимания и дразнить. Вот как сейчас.

Но девушка не поддалась на провокацию. Не стала ни ругаться, ни топать ногами. Ответ был краток и равнодушен: «не хочу».

Ада безучастно смотрела на собственные колени. Оборотень молчал. И готовился к долгой интеллектуальной борьбе, в которой каждое его слово подвергается разумной критике.

Он рассказал ей немного, в общих чертах, и с перерывами. Задал парочку своих вопросов. Например, что в этой параллели обозначают удивительным термином «кукуха». Поймал себя на том, что улыбается и с удовольствием слушает сбивчивое объяснение.

На расспросы об Агате Ада отвечала с большой неохотой и как-то резко. Девушка была в обиде на мать, да и в целом на родителей. А дракону не верила и не доверяла, хоть и получала некоторое удовольствие от его компании. Всё-таки, когда твой единственный собеседник ребёнок – это утомительно.

Эрид то дерзил, то любовался ею. Какое странное существо. Очень раздражает, но по сравнению с теми Астор, которых он знал – глоток свежего воздуха.

Вечером девица выдала проникновенную и хамскую тираду, в которой советовала пить таблетки и лечить голову. Потом ушла куда-то недовольная, спотыкаясь об муравейники. Тоша был взволнован. Мальчик всё говорил о том, что Ада заколдована в любой момент может «стать странной». Как дракон ни пытался, единственное, что смог понять – это что девушка впадает в некий транс и пугает своим видом ребёнка. Мужчина пообещал разобраться и помочь. Тоша обрадовался и успокоился, а дракону стало стыдно за ложь. Эрид не знал, что конкретно творится с дочерью Агаты, и не был уверен, что с этим можно сделать хоть что-то.

Какого же было его удивление, когда уже на следующий день девица попросила рассказать подробнее о мире паровых машин и чудовищ, хотя ещё накануне подняла дракона на смех. Парочка вопросов – сказала она. Извольте.

Он рассказал и о механическом зверинце Шамбри, и о солнечном городе в вечном закате. И о том, как один неудачливый оборотень отправился на поиски принцессы, а нашёл её дочь. Эту историю ему пришлось повторить несколько раз, опустив многие нюансы. Аде ещё многого лучше и не знать.

И девушка, и мальчик обещали только парочку вопросов, которые на самом деле не иссякали. Получив отказ или ответ на один из них, Ада тут же придумывала новый, а Тоша ей активно помогал. Мальчишка искренне интересовался, либо просто дурачился, но девица – она издевалась.

Ни один человек не станет принимать как должное, если его собеседник вдруг заявит, что пришёл из другого мира. Ада вчера это продемонстрировала: обозвала последними словами и рекомендовала обратиться в специальные учреждения. А сегодня только пожала плечами.

– Всякое бывает.

Нет, она, конечно, не поверила. Но больше не удивлялась, не упоминала врачей, психушки и неизвестную дракону болезнь с благозвучным названием «шизофрения». Даже перестала смотреть на него с опаской, а задумчиво слушала и перебирала листья. Что за время и место достались этому человеку, которого невозможно смутить самым очевидным безумием! Или ночью что-то случилось, и Ада впала в один из своих загадочных трансов, и что-то там увидела?

Некоторые моменты казались ей особенно интересными. Сама того не зная, Ада копировала сбежавшую принцессу.

– Мне понравилась легенда о том, как появились на свет драконы. Старинное что-то, покрытое пылью веков. И вместе с тем вполне современное. А система матриархата вообще загляденье, ни одну феминистку не оставит равнодушной. Что, мужчины править не умели от слова «совсем»?

– Умели, особенно те, которые стояли за спинами первых королев. Они-то и предложили разработать новую систему престолонаследия. О чём потом очень пожалели, когда Астор вышли из-под контроля и взяли всё в свои руки. А исправлять эту оплошность было уже поздно.

– Ага. Прикольно.

Очень много новых слов, Ада сыпала терминами своего времени чуть ли не в каждой фразе. Постепенно она привыкала сразу объяснять, что имеет в виду и иномирцу, и мальчику другой эпохи. Иногда правда забывала.

– Кто такие феминистки?

– Ну эти, знаешь, борцы за права женщин. В моём, как ты его называешь, мире с этим долго были проблемы. В одних странах они так никуда и не делись, а в других борьба свернула куда-то не в ту степь. Но уж лучше так, чем паранджу носить. Ах да, вы ведь не знаете, что за паранджа, – спохватилась Ада.

– Я з-знаю, – поднял руку Тоша. Девушка выдохнула и предоставила мальчику возможность самому рассказать непонятливому дракону, что за предмет одежды она только то упомянула. Самой Аде всё не давала покоя история королевы Терры. Агате тоже когда-то казалось, что те времена были великими, а магия звенела в воздухе.

– Как, ты сказал, это называется? Ну, когда короли-колдуны помирали молодыми от переизбытка сил, а потом стали рождаться одновременно с чудовищами. Разделили с ними магию и всё пошло нормально.

– Разделение. Разделение Астор. И после него как раз править стали королевы, а не короли.

– По-няя-тно, – протянула Ада и грустно посмотрела в серое небо. Она не поверила ни единому слову, но историей осталась довольна. – Складно говоришь, легко. Будто и не выдумываешь вовсе.

Был простой способ доказать, что он не лжёт. Но демонстрировать смену облика Эрид пока не спешил: это будет не то. Пусть девушка покажет себя в общении с человеком, и уже потом узрит чудовище и попробует наладить с ним контакт. Если, конечно, не сойдёт с ума, который почему-то именует кукухой.

Так, Ада всячески акцентировала внимание на том, что не верит этим байкам. Но интересовалась жутко. Правда иногда такой ерундой, что оборотень не верил своим ушам.

– А где купить такую куртку?

– Я только что говорил тебе о войне между скельтрами и фьёлами. Какая ещё, бога ради, куртка?

Девица насупилась и сдула с глаз чёлку.

– Вот эту, на тебе которая. Красивые застёжки.

Она говорила так серьёзно, будто спрашивала, который час. Была задумчива и спокойна. Ада вообще редко повышала голос – в основном на мальчишку, который в настоящий момент пытался наладить общение с чужими котами. Дракон глухо засмеялся с них обоих. На дочь Агаты невозможно долго сердиться, даже когда она ни с того ни с сего начинала язвить.

Эрид предупредил, что скоро они втроём переместятся в родную для Ады эпоху. Тоша обрадовался и сутками напролёт прыгал от нетерпения. На самом деле, если его оставить здесь, Мун возражать не станет. Бог – если он есть – тем более. Возможно, он просто забыл об одном из своих творений, или потерял его из виду. Одним словом, вселенная не нуждалась в том, чтобы маленький призрак покинул место, в котором пребывал уже почти сорок лет.

Сама Ада отреагировала поразительно равнодушно. «Хорошо. Когда?» – безо всякого интереса спросила она. «Скоро» – ответил обескураженный Эрид.

Дракон ждал. Он объяснил это тем, что ему нужно набраться сил после длительной спячки, хотя на самом деле просто тянул время, не зная, чего можно ждать от встречи с Агатой. Он прокручивал в голове возможные варианты, а заодно наблюдал за её дочерью. И убеждался в том, что умом понять её трудно.

Когда они познакомились, девушка была морально измотана. Она устала быть призраком и сначала обрадовалась возможности вернуться домой. Потом в ней что-то щёлкнуло, и мимолётный интерес угас. Ада ни разу не поторопила Эрида, в отличии от их малолетнего друга. Девушку занимали какие-то другие вопросы.

– Почему ты сказал, что у меня глаза как у мамы?

Скрывать тут нечего, и оборотень разъяснил, что всё дело в необычном цвете.

– Брось, у моей матери голубые глаза. И зовут её Анна.

– Хочешь сказать, ты не знаешь, что твоя мать носит линзы?

Оказалось, она не знала об Агате ничего, начиная с имени. Дракон попытался рассказать хотя бы малую часть правды, и натолкнулся на непробиваемую стену отторжения.

– Выходит, вы ровесники? Ей за сорок, но выглядит она на десять лет моложе. С тобой, как я поняла, эта фишка тоже сработала. Ладно, я готова поверить, что вы родственники. Только в это и готова, да и то с трудом.

– Мы не родственники, это другое. Я же объяснял! И, кстати говоря, наш возраст стал несущественным, как только мы перескочили параллель. Здесь другое направление времени. А я, к тому же, совершил несколько скачков по пространственно-временным коридорам. Так что можешь считать, что мне между сорока и за ста двадцатью годами.

– Хорошо сохранился.

По пухлому, полудетскому лицу невозможно понять, верит она или не верит. Но девушке нравилось слушать его «сказки». Ада не подвергала сомнению ничего из того, что касалось устройства Муна, и даже пыталась разобраться в запутанной истории Паровой империи. И не забывала временами усмехаться и фыркать как породистая лошадь. Однако она сходу отметала всё, связанное со своими родственниками. У неё нет и не может быть в роду никаких королев с ручными драконами. Вон, там её настоящие родственники – отрубают голову последней курице в хозяйстве. Вечером к ним придут клиенты за мутным, крепким пойлом, а ночью разгорится омерзительный скандал. Вот это – да. Адина семейка.

Решив не сменять пока что облик – благо, боль от постоянного пребывания в человеческом теле покинула его после скачка во времени и больше уже не возвращалась, – Эрид решил продемонстрировать другой навык. Надо было как-то взбодрить девчонку, а заодно заставить её усомниться либо в том, что он врёт, либо в собственной вменяемости. Одно лёгкое движение, и между пальцами растянулись фиолетовые электрические разряды. Тоша уже видел этот фокус и не испугался, а вот Ада подскочила на метр.

– Как ты это сделал?! Электрошок? Да?!

Испуганный взгляд загорался восхищением. Девушка пыталась убедить себя и других, что есть научное – по меркам её мира – объяснение увиденному. Однако собственным глазам Ада поверила: новый знакомый умеет создавать молнии, и ничего с этим не поделаешь.

– Хорошо. Допустим. Но никакой ты не дракон, иначе тоже показал бы.

– Я говорю правду. Сама подумай: электрическую магию ты раньше отрицала и называла меня сумасшедшим, а теперь убедилась в обратном. К чему тогда отвергать существование оборотней, или то, что ты Астор?

– А знаешь, что? Я скорее поверю в драконов, чем в такое родство!

Такое выборочное отношение к его словам Эрид объяснял тем, что с некоторыми сверхъестественными событиями девушка уже столкнулась: когда старая фотография похитила её из родного времени. Этого оказалось недостаточно для того, чтобы она безоговорочно поверила всему, что он говорит, но некоторые вещи Ада принимала на ура. Хорошо и правильно – если дело только в этом. А не в затаённой обиде на весь белый свет, которую дракон некогда открыл в себе, потом заметил в торитт и теперь подозревал, что и у Ады такой же порок.

Приходилось подбирать каждое слово, чтобы не выглядеть безумцем, и не скатываться на грубость. Дракон сдерживал свой язвительный характер как мог. А вести беседу сама девушка не любила и не умела. На любые вопросы о семье отвечала неопределённо, а вспоминая Агату раздражалась, и отказывалась говорить. Эрид не настаивал.

Так и повелось: он выжидал, мальчишка носился по лесу, а Ада время от времени покидала их обоих и уходила в дом своих предков. Заглянув туда однажды, мужчина решил, что возвращаться не будет. Грязь, крики и тикающие на стене часы производили угнетающее впечатление. Но Ада упрямо приходила туда, снова и снова, слушала скандалы, которые закатывали сёстры, и бормотание старика. Вместе с ним они устроили настоящий культ часов, подолгу наблюдая за ходом стрелок. Дед не чувствовал и половины того, что было доступно его невидимым гостям, а Ада не догадывалась об истинной силе механизма. Эрид сразу увидел в часах скопление ферома. Они были проводником – не живым, но обладающим волей. Они напоминали о замке Шамбри. Откуда здесь появились они, а во дворце фотография? Должно быть, фером раскидан по всем закоулкам Муна, и ждёт, пока кто-нибудь его активизирует. Если бы здесь не было часов, Тоша остался со своими родными, а Агате пришлось искать другое место для побега.

Не зря в королевстве на каждом шагу висели, стояли и даже бегали часы. Механизмы, отмеряющие время – это символы самой вселенной. Если бы кто-то уничтожил занявший пятую часть стены шедевр зодчества – деревянный снаружи и нашпигованный металлом внутри – ни мальчик, ни дракон с принцессой не смогли бы вернуться. Пора уже заканчивать каникулы, пока часы работают исправно.

Да, надо было уходить, но Аде так не хотелось расставаться с прошлым. Некогда красивый дом превратился в трясину и затянул её.

В нём бегали чумазые дети, какие-то люди постоянно приходили за мутной жидкостью, которую все гордо именовали самогоном. Высокая немолодая женщина покрикивала и внушала им страх. Ада смотрела на это, сидя у холодной стены, или же глядела на часы. И не захотела уйти, когда дракон предлагал. Эрид не понимал, зачем она это делает.

– Иногда они просто разговаривают, – нехотя пояснила девушка. – Безо всяких разборок, просто говорят. И тогда я узнаю историю своей семьи. Я всегда этого хотела, и вот наконец получила. Разве есть у меня право воротить нос от того, чего сама так желала?

О, милая, запутавшаяся в край принцесса. Да, оборотень называл её именно так. Про себя. Аде никогда официально не достанется этот титул, она ведь даже внешне не похожа на Астор, но мужчина всё равно не мог отделаться от этого слова.

Тиканье часов действовало на нервы, и Эрид махнул рукой, позволив ей и дальше сутками просиживать в этом грязном, негостеприимном доме. Ада приходила туда слишком часто. Возможно, дело было не только в жажде истории. Фером, спрятанный где-то среди шестерёнок настенных часов, притягивал её как магнит. Ада – всего-навсего полукровка, которую никогда не признают, но и она является частью того, на чём зиждется космос.

Эрид смог скоро в этом убедиться. И понял, что откладывать скачок во времени уже невозможно.

Ведь с ней что-то творилось. В меру угрюмая и нелюдимая, девушка вдруг вовсе перестала подавать признаки жизни, если не считать открытых глаз. Она сидела под деревом, обняв колени, и стеклянным взглядом гипнотизировала холм. Тоша подёргал Эрида за рукав. Дракон наклонился и услышал нервный шёпот.

– Ада и… иногда так делает, и я б-боюсь. Её нельзя… теперь трогать. Иначе уйдёт и… и… и спрячется н-на-а чердаке. Н-ну… вот!

Дочь Агаты ушла не дожидаясь, пока её побеспокоят, как раз в ту минуту, когда мальчик отвлёк Эрида. Тоша очень нервничал, и это понятно: в поведении Ады было нечто сверхъестественное.

Они ждали. Она не возвращалась. Прошло полтора дня.

Кое-как ребёнка удалось успокоить и усадить за сочинение страшной истории – была у них такая игра, когда придуманные за день рассказы предавались огласке ночью. Оставив его в шалаше, Эрид обыскал весь лес, а также неприятный дом неприятных людей. От этого место на душе остался гадостный осадок, а результатов не было никаких. Затем дракон вспомнил, что говорил ему Тоша: чердак.

Почему-то Ада питала слабость к тёмным и отдалённым углам. Им троим была доступна одна и та же территория, и Эрид мог не опасаться того, что девушка окажется вне досягаемости для остальных призраков. Он отыскал её в сарае, примыкавшем к дому на отшибе улицы. Пройти дальше Ада просто не смогла, Мун распорядился так, что пришедшие из других миров и времён могли видеть то, что творится за этой чертой, но пересечь её у них не получалось. Но там и смотреть-то было не на что: серо-бурая дорога, а за ней – распаханное поле. Всё.