Текст книги "Солнечная ртуть (СИ)"

Автор книги: Александра Атэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 65 страниц)

Дракон смахнул с лица паутину, и в два прыжка взлетел по шаткой лестнице под крышу.

Ада лежала на боку, согнув ноги и безвольно скрестив руки на досках. В двух сантиметрах от ладони красовался гвоздь с отбитой шляпкой. Глаза Ады оставались открытыми и созерцали то, что никогда не сможет увидеть ни один человек. Она тяжело и медленно дышала, а тёмные короткие волосы закрывали лицо. На них падала пыль.

Эрид опустился возле неё на колени и убрал непослушную прядь. Широко распахнутые глаза казались серебряной лазурью. Жёлтый пигмент бесследно пропал. Даже лёгкого прикосновения хватило, чтобы дракон ощутил энергию – энергию, которая сошла с ума. Ферому было тесно в неподготовленном, ничего о нём не знающем организме. Огромная сила опутала разум девушки и парализовала тело. Тоша говорил, что Ада возвращается в норму через некоторое время – это было возможно только благодаря крови Астор. Даже если у Ады она обычного, красного цвета и подвержена хворям простых смертных. Если бы не гены, девушка была бы уже мертва.

Её кожа тоже побледнела, как и глаза. Должно быть, примерно так выглядел оборотень, когда находился в спячке и напоминал покойника – об этом ему в красках рассказали. Широкие плечи Ады заострились, а ключицы разорванной дугой выступали из серой, не по размеру растянутой кофты.

Нет, ей не плохо – ведь её попросту не было. Сейчас этой девушки не существовало ни здесь, ни во сне, ни в какой-либо конкретной параллели. Фером захватил власть. Маги начали обучать Агату контролировать его, когда принцесса была гораздо младше, чем теперь её дочь. И вот он растворял неподготовленную Аду, развеивал её душу по крупицам – по всему космосу, по всем временам. Раньше девушке удавалось возвращаться, но это чистое везение. Нужно обладать силой воли и хотя бы какими-то познаниями, а Эрид так мало успел ей объяснить. В этом была и вина самой Ады, которая фыркала и не желала верить.

Главная проблема заключалась в том, что у неё нет своего дракона. Первая во вселенной Астор-одиночка. Она не торитт. Ей некому приказать, и не с кем разделить энергию.

Для Муна нет принципиальной разницы, в каком месте находится дочь Агаты и как себя чувствует. Эрида послали вернуть в первую очередь сбежавшую принцессу, а это черноволосое недоразумение, быть может, получит своё право выбора. Она не так важна. Оборотень мог бы убить её прямо сейчас, а потом сказать, что так и было. Всё равно фером пытался уничтожить неподходящую оболочку – милосердно, внушая, что она сама этого хочет. Соблазн такой есть. Все Астор – одна большая проблема, которая разветвляется и погружает в хаос его мир. Если отнять жизнь у одной из них…

Он дотронулся её щеки – холодной и гладкой, совсем детской. Фером почуял подходящего носителя и встрепенулся как породистый конь. Эрид не мог забрать чужую энергию, потому что был переполнен своей. Но мог успокоить её, пообещать, что скоро перенесёт в такое место, где не будет тяжёлого, земного угнетения и невежества человека, которому она досталась.

Закрыв глаза, он говорил со вселенной, не отнимая руки от лица девушки. Та стала дышать легче, а к глазам возвращался их естественный цвет. Операция оказалась непростой. Эрид являлся первым драконом, которого обучали маги. Судьба распорядилась так, что оборотни были лишь оружием: думать им не рекомендовалось, этому на Чёрных островах учили торитт. Агата как всегда перевернула всё с ног на голову. И вот теперь приходится возвращать к жизни её дочь – девушку с губами купидона и обувью варвара-каннибала.

Она мотнула головой, будто прогоняя тяжёлый сон. Обычно, приходя в себя, люди открывают глаза, а Ада их закрыла, вздохнув глубоко и жадно. Словно у неё убрали булыжник с груди. И уже через мгновение девушка пронзительно глядела на дракона. Белая кожа, чёрные ресницы, и глаза – янтарь на снегу. Ада посмотрела более осмысленно, огляделась по сторонам и покосилась на руку, которую Эрид поспешил отнять от её щеки.

– Это ты… мне помог… – то ли спросила, то ли указала на очевидное она. Сил говорить пока что не хватало, и фраза прозвучала полушёпотом.

– Да. Я, – дракон ответил очень тихо. Громкие звуки могли быть неприятны очнувшемуся от кошмара человеку.

Ада кивнула, с минуту рассматривала его – задумчиво, будто мужчина не просто ответил на элементарный вопрос, а сказал что-то несомненно более важное.

– Спасибо, что ли?

Голос понемногу возвращался в норму, хотя сильно хрипел. В целом Ада напоминала человека в состоянии аффекта, который не совсем осознаёт, где он и что с ним. Либо просто страдает от похмелья. Не дожидаясь ответной реплики, девушка вскочила на ноги. И покачнулась – слишком резко. Ботинки, которые весили как колокол собора Святой Мартиды, помешали её планам: Ада попыталась направиться к шаткой лестнице, но вместо этого чуть не полетела с чердака. Дракон вовремя сгрёб её в охапку и пресёк любые попытки сломать себе шею.

– Куда-то спешишь?

Она мотнул головой. Эрид решил, что это «нет», и усадил девушку на стопку пожелтевших газет с дореволюционным шрифтом.

– Ты два дня валялась в неподвижном и неосознанном состоянии. Соберись для начала с мыслями, разомни руки и ноги. Если тебе так не терпится покинуть чердак – я могу отнести тебя вниз. Но уверен, ты не оценишь моё щедрое предложение.

– Ещё чего! – взъерепенилась Ада. Насколько оборотень мог судить об этой девице, которую знал без малого неделю, она панически боялась лишний раз принять чужую помощь. В её мире царил культ самостоятельности.

– Тогда будь добра, отдыхай! Тебя штормит из стороны в сторону, попробуешь осилить лестницу – и кубарем свалишься вниз. Мы сейчас находимся в бессмертном состоянии, но чувствовать боль можем не хуже других.

– Знаю. Я уже прыгала с крыши.

Девица смотрела исподлобья, волнистая чёлка закрыла ей половину лица. Дракон поднял бровь, наблюдая, как смертельная белизна сходит с кожи, а потом усмехнулся.

– О, дорогая, это у вас фамильное.

Глава 53 Во всей красе

Ада отходила два дня. Вернувшись на третий в норму, она снова принялась огрызаться на попытки Эрида рассказать правду такой, какая она есть. Фером? Может быть. Бабушка-королева? Увольте! В это она верила ещё меньше, чем «байкам» о драконах, хотя казалось бы – куда уж меньше.

– Ну так давай, превратись, – хмыкала она. – И все сомнения развеются сами собой.

Ну да, конечно. И место сомнений займёт страх. Зря он вообще упомянул об этом: человеческое отношение легко меняется при виде силы. Доверие уходит, появляется либо затаённая злость, либо зависть и раболепие. Никто не будет относиться к чудовищу как к себе подобному, если увидит когти и клыки, а Эриду не хотелось становиться для неё монстром, пугать или шокировать. Если бы не Тоша, Ада так бы и не узнала этой тайны раньше времени. Но когда девушки ещё здесь не было, а ребёнок просил сказку, оборотень подумал, и сказал ему о себе правду. Дети лучше воспринимают подобное. Эрид не предупредил мальчишку, и Тоша при первой же возможности всё выболтал Аде. А обращать всё в шутку не хотелось: как может крылатый змей отречься от своей сути?

– Люди, как правило, не всегда реагируют адекватно, когда видят меня в этом облике.

– Ой, да ладно! Мы по жизни неадекватные. Отрасти хвост и чешую, сожги пару-тройку деревень огнём из пасти. Ну, сложно, что ли?

– Извергать пламя я не обучен, – отрезал оборотень. Почему все вокруг ждут огненных чудовищ, а не электрических?

На лице девушки проступило самое искреннее разочарование.

– Ну, такой себе дракон, значит.

– Молнии вам не угодно, миледи?

Ада прикусила губу, о чём-то размышляя.

– В каком-то сериале я такое видела. Но знаешь, огонь, всё-таки, более зрелищный.

Эрид хотел было возмутиться, но в итоге только махнул рукой.

Примерно к таким диалогам и сводилось их взаимопонимание. Оборотень устал и не горел желанием что-то доказывать. На месте людей он бы реагировал точно так же. Да и самочувствие Ады нервировало: она всё больше привыкала к состоянию невидимки. Девушка могла однажды снова впасть в транс и уже не выйти из него, кто бы ни пытался ей помочь.

– Хорошо, пойдёмте. Я покажу вам. Надеюсь, на этом вопрос будет закрыт.

Вместе с Тошей она устроилась на просторной верхушке холма. Мальчишка ни секунды не сомневался, что Эрид, как и обещал, превратится в летающего монстра. Он верил в это больше самого дракона и не мог дождаться: когда же?! Вроде бы не такой уж и маленький, а мыслит, как сущее дитё. Оборотень только качал головой, видя такую прыть.

– А одежда не порвётся? Или это стрейч, а не кожа?

Девица сноова издевалась. Ада равнодушно пыталась грызть травинку. Та норовила выпасть из крепких молодых зубов и проскочить через ловящие её руки – насквозь. Иногда девушка начинала тихо психовать, потому что материальные предметы не хотели её слушать. Дракон с одобрением отмечал это: значит какая-то часть Ады всё ещё противилась тому, чтобы окончательно превратиться в ничто. А ещё, ему нравилось, как она злится.

Ну а ей самой было интересно посмотреть на представление сумасшедшего. Это отвлекало от мрака, которому Ада добровольно отдавала свою душу, не видя причин для борьбы.

Молодой – а в последнее время он действительно чувствовал себя моложе и сильнее – человек усмехнулся и ничего не сказал. Скажут потом эти двое, когда снова обретут дар речи.

Несколько лёгких шагов в сторону, и всё произошло, как всегда. Как и раньше происходило, когда толпы народа с замиранием сердца ожидали, когда на террасе замка расправятся могучие крылья. Ветер, шелест, неуловимое для глаз движение – и из клыкастой пасти вырвалась скромная, чисто ради декоративных целей, молния. Эрид дышал полной грудью, разреженный воздух трепал фиолетовые перья на его плечах, охлаждал крылья, так долго мечтавшие о свободе. Переместившись в иную параллель, дракон забыл о боли и удивился, как сильно ему, оказывается, не хватало перевоплощения в звериную суть. Острые как бритвы когти царапали камни и землю, но не оставляли ни борозд, ни вмятин, так как смена облика не возвратила способности воздействовать на материальный мир. Эрид наслаждался перевоплощением, на секунду он даже забыл о том, что у него есть зрители. Они наверняка поражены и не могут вымолвить ни слова от восхищения и испуга. Оборотни умели производить разное впечатление, когда были людьми, но в облике драконов они становились по-настоящему прекрасны.

– А-А-А-А-А-А!

Тоша завопил и перешёл на ультразвук. От такой сирены всполошился дрозд и, упав с ветки, улетел, на чём свет кляня невидимого крикуна. Это был прогресс: раньше только куры и коты обращали хоть какое-то внимание на троицу призраков. Вся остальная живность не подозревала об их существовании, лезь хоть на стену.

Мальчишка спрятался за спину вскочившей на ноги Ады и с писком выглядывал из-за своего укрытия. В его страхе проскальзывало лукавство: мальчик не столько боялся, сколько был в полном восторге. Сама девушка стояла молча, только жёлтые глаза, и без того большие, превратились в десертные блюдца.

Их разделяло несколько метров. Решив, что первый шок уже прошёл, Эрид миролюбиво шагнул в сторону людей.

– А твою же, – шумно выдохнула Ада.

– Ну чего ты нервничаешь? Уже большая девочка. Главное, не кричи.

– ТВОЮ Ж МАТЬ!!! – завыли в ответ

Ада шагнула назад. Мальчишка тоже отскочил в сторону. Он уже не вопил, а на веснушчатом лице растянулась улыбка до ушей. Но приближаться к чудовищу мальчик пока не решался. Увидев, что дракон не собирается останавливаться, девушка сделала ещё один шаг назад, споткнулась об корень крупного сорняка и растянулась на земле. Она немного отползла, полируя собой осеннюю траву, а потом, видимо, решила, что это бессмысленно: с таким же успехом ленивец убежит от гепарда. Ада уставилась на оборотня и, запинаясь, одним предложением обрушила на него такой поток брани, что Эрид остановился. Ругань её народа была столь цветиста и разнообразна, что невольно вызывала восхищение. Особенно в устах представительницы королевского рода. Выдав свою экспрессивную тираду, девушка перевела дух и сказала нечто более – как ей, наверное, казалось – осмысленное.

– Н-не ешь меня только.

Мимика драконов ничуть не уступала мимике людей, и Эрид в полной мере продемонстрировал это, страдальчески закатив глаза.

– Во-первых, никто из нас тут не нуждается в пище, если ты забыла. Мы призраки, как вы оба не устаёте повторять. Во-вторых, мясу людей я предпочитаю… любое другое. Кстати, наш маленький друг может решить, что ты его передразниваешь, так что постарайся больше не заикаться.

– Б…! Оно говорит!

Ада снова шарахнулась в сторону, но в её глазах уже не было прежней паники. Теперь на пару с мальчишкой они взирали на монстра, разинув рты. Дав им минутку на созерцание новой для них формы жизни, оборотень снова стал надвигаться на Аду. Дождливое небо уронило первую слезу. Когтистая лапа потянулась вперёд. Одно небрежное движение – и нежную шею девушки могло бы украсить кровавое ожерелье. Она втянула голову в плечи, но взгляд не опустила, смотря прямо в глаза чудовища.

– Поднимайся. Незачем тут валяться.

Ада растерянно моргнула. Вместо огромной жилистой лапы к ней протягивалась обычная человеческая рука – с длинными пальцами и белым шрамом на тыльной стороне ладони.

– Да ну нееет, – с сомнением протянула Ада, глядя на предложенную ей руку помощи.

– Прикажешь поднять тебя за шкирку? – устало поинтересовался дракон. Ветер развевал его тёмные волосы, на волевом лице веселье смешалось с раздражением.

– Какая тебе разница? Где хочу, там и валяюсь!

«Принцесса» огрызнулась просто чтобы огрызнуться. Всё-таки она ухватилась за прохладную ладонь и поднялась. В этом положении гневные речи были уже хоть как-то уместны, потому что потеряв точку опоры, Ада выглядела растерянно, нелепо и более чем забавно.

Зато мальчишка не подвёл. Он вцепился в Эрида и пообещал не отставать, пока на все его глупые вопросы не ответят.

«А что вы едите? А кроликов едите? Хорошо, что нет, а то их жалко!». «А в вашем мире есть птица-феникс?»

Тоша пока не заметил, что перестал заикаться.

Глава 54 Трудности общения

С этого дня сомнения оставили Аду. Она поверила в оборотней, в магию, и вроде бы смирилась с обретением новых родственников. Но насмехаться не перестала. Какое интересное сочетание неуверенности и издёвки – дочь Агаты до кончиков ногтей состояла сплошь из противоречий. С той-то всё было предельно ясно: принцесса хотела свободы. Что нужно Аде – не знала и она сама. И потому на всё смотрела через призму неприятия.

«Ваше средневековье» – так она прозвала далёкое королевство, когда ещё не верила в его существование. Ныне термин заиграл новыми красками.

– А в вашем средневековье бывает чума?

Последний раз такие катаклизмы приходили в Йэррию двести пятьдесят лет назад, и унесли с собой треть населения столицы и ближайших городов. С тех пор медицина ускакала далеко вперёд и не собиралась останавливаться на достигнутом. Она шла по другому пути, нежели на Земле, и находилась почти на таком же уровне, не смотря на некоторые нюансы.

– Если проводить аналогию с твоим миром, то у нас не средневековье, а викторианская эпоха. Технически более развитая, с иным государственным устройством и более нормальной одеждой. Так что нет: чумы у нас не бывает.

Девчонка всё равно использовала свой термин при каждой возможности, а Тоша ей помогал. Они прекрасно спелись. Дракону наконец надоело, да и время поджимало: вот-вот у Ады случится новый приступ. Перемещаться после того случая на чердаке было опасно, так как девушка ещё не окрепла. Но, судя по этим насмешкам, ей теперь гораздо лучше.

– Отправимся в твою эпоху через два дня.

Мальчуган был счастлив. Эрид брал его с собой только из жалости и чувства, что это ещё сыграет свою роль. Но почему же именно через два? Да потому что маги сказали слушать, что говорит фером. В буквальном смысле тот не разглагольствовал – что не могло не радовать, – но подтолкнуть к верному решению мог. В данном случае фером ратовал за срок в два дня.

– Хорошо. Что потом?

Девушка не спорила. Она не торопилась в своё время, но отчего-то не сочла нужным возражать оборотню. Она вообще была очень послушной, если не считать периодических всплесков упрямства. Ада свято верила в то, что другие знают лучше неё. Из таких людей можно вить верёвки, если только убедить их в своей правоте.

«Потом отправимся к Агате, заберём её и перекочуем в «моё средневековье». Принцессу ждёт её народ. Тебя ждут тоже». Вслух Эрид не стал об этом говорить. Ответил, по возможности, кратко.

– Навестим твою мать.

– Хорошо. Почему бы и нет? Но только дальше-то что?

– А дальше я попытаюсь её не убить.

Фырканье. В том, что она кому-то и где-то нужна, Аду убедить сложнее, чем в существовании иных цивилизаций. Эрид в этом так и не преуспел, но того, что девушка не спорит, пока что достаточно. Он и сам ни в чём не был уверен. Распоряжения Сиены относительно внучки были расплывчатыми. Сама девушка безропотно согласилась вернуться в родной мир, и сразу приуныла.

Её коробило от имени Агаты. Оказалось, что сбежавшая принцесса стала именоваться Анной, хотя её настоящее имя было редким, но вполне возможным в этой параллели. Ада называла её мамой, от чего коробило уже дракона. Зато он отнёсся с полным пониманием к напряжённым отношениям обеих Астор. Что Ада думает о матери на самом деле, так до конца и не ясно. Ненавидела. И вместе с тем боготворила.

Эрид не лез к ней в душу. В конце концов все, кто связан с Агатой, несли определённые потери. Одни теряли нервные клетки, другие – жизнь. Принцесса всегда отнимала.

Было интереснее понять истинное отношение Ады к его собственной персоне. Девица вела себя странно. Не только с ним – в принципе. Замкнутость менялась короткими вспышками общительности. Не душа компании, конечно, но человек вдруг открывался с лучшей стороны: оказывался интересным, остроумным, обаятельным. А потом затыкался и уходил в себя.

Он грубил ей, ненавидел себя за это и снова грубил. И ненавидел её: за такую беспомощность, полное неумение давать достойный отпор. Эрид общался с Адой свысока, глупо надеясь, что это её разозлит и тогда всем станет легче. Агату можно было взбеленить, просто показавшись ей на глаза, а её дочь только и могла, что невнятно огрызаться и смотреть исподлобья. Даже когда она бранилась громко и рьяно – получалось так, что хотелось погладить по голове и сказать, что всё будет хорошо. Хоть бы раз Ада разозлилась так же, как тогда, когда они представились друг другу. В тот момент она была прекрасна, и чем-то похожа на Варгу. Внешность в самом деле подходящая: крепкое телосложение и тёмные волосы были чертой драконов, а не Астор. Королевы прятали свою силу за внешней хрупкостью и неожиданно наносили удар.

Девица слишком хорошо себя контролировала, практически до фанатизма, так что второй сцены бешенства не случилось. Это почти семейное. Почти – ведь королевские дети не показывали эмоции не из-за страха, а потому что так было принято. Избранные круги знали, какие пожары горят в их сердцах. Но у Ады за фасадом спокойствия скрывались неуверенность и стыд. Она была такой гордой, но очень стыдилась себя.

Как, кстати, и его. Вначале девушка не хотела, чтобы кто-то обнаружил, как ей приятно общество дракона. Потом устала дуться сверх необходимого, но дистанция сохранилась. Она не доверяла Эриду, и её к нему тянуло, в самых разных аспектах. Это было очевидно до смешного. Дракон мог бы посмеяться, если бы не парочка «но». Во-первых, сама Ада ничегошеньки в этом не смыслила и наивно полагала, что просто скучает по человеческому общению. Её наивность могла покорять! Во-вторых… Иногда она о нём забывала, совсем. И не только о нём. Какая-то бездна в этой душе затмевала собой всё: путешествие во времени, красивого мужчину, который под настроение превращался в дракона, ребёнка-призрака. Девушка не видела ничего и погружалась во мрак.

Её могло околдовывать одно, неосознанно тянуть к другому, она сочувствовала третьему. Как и любая юная девица. Но жила Ада чем-то другим. В её мыслях хозяйничал холодный космос, который разбудила активация ферома. Энергия Муна ворочалась и медленно сводила её с ума. Оборотень мог бы ей помочь, просто доставив на Чёрные острова, где маги обучат Аду справляться с этим. В конце концов, именно Эрид пробудил фером, когда пришёл разгребать то, что наворотил на пару с Агатой. Проблема в том, что когда он только эту девушку увидел – бездна была уже там, в этих жёлтых глазах. Безо всякого вмешательства иных миров, напополам с тоской и скукой. И с весомой долей саморазрушения. Когда Эрид вышел из спячки, на её запястьях извивались глубокие шрамы. Ада объяснила, что пыталась таким образом очнуться, когда поняла, что люди её не видят, а сама она заперта в прошлом. Кривые белые полосы змейками ползли по обеим руках. Слишком старательно для человека, который хочет просто проснуться. Слишком много она пила в тот вечер. С губ цвета спелой черешни срывались грязные, агрессивные слова, а взгляд умолял спасти её от смерти, к которой она сама так стремится.

Ада не знала, кто она и что, не хотела слушать, когда ей говорили прямым текстом. Возможно, ей нравилось страдать. Таких людей Эрид уже встречал на своём веку. А Астор всегда отличались изощрённостью, даже собственные муки могли у них зажить самостоятельно. С личной тоской дракон боролся, прибегая и к жестокости, и к саморазрушению. Для него это были лишь средства, но он опасался, что для Ады они являются целью. Какое безволие, какая бездарная растрата молодости и жизни! Неужели из-за неё кто-то умер? Неужели она видела войну, предательство, недостойную смерть лучших из людей? Если хотя бы что-то из этого списка отсутствует в её биографии, то как можно настолько опустить руки?

Вот это и раздражало, именно поэтому Эрид не раз резко менял безупречные, взращённые собственным вкусом и придворным этикетом манеры на грубость.

И уже через минуту об этом жалел. Даже если этой девочке, которой шёл уже третий десяток, не мила жизнь – это её выбор. Она никому ничего не навязывает, в отличии от львиной доли тех, с кем судьба сводила оборотня. Она не виновата. Эрид не хотел снова обмануться детским лицом и грустными глазам, но ничего не мог с собой поделать, сочувствуя ей. И злился уже на себя. Жёлтые глаза оленёнка смотрели на него с непониманием, непослушная чёлка заслоняла их как ветви луну. Девушка не задавала вопросов, почему он сердится. Не решалась. Первый представитель королевской династии, который не умеет нормально построить длинное предложение! И не умеет приказывать.

На самом деле, до него ли ей? Стоит только Эриду как следует задуматься, как девица уходит в себя или отправляется слушать крики своих умерших предков. Вытащить её оттуда было невозможно, да он и не хотел. Оставалось лишь ждать. Тиканье часов из деревянного дома по ночам пугало призраков, расползалось по лесу, чёрными лапами прочёсывая деревья. Страшный звук искал чужих, знал, что они не на своём месте. Ада тем не менее боялась, что однажды его не услышат. Дом притягивал её не хуже магнита, подкармливал страдания девушки как жадного, голодного волка. Она считала минуты до того момента как Эрид проведёт их с мальчишкой по Коридору времён, и почему-то не хотела уходить.

***

Она долго, звонко чихала, выбравшись из чащи на чужой огород. Ну не должны призраки так приземлённо реагировать на пыль! А вот же.

Ада была недовольна и никого не хотела видеть.

Ну что там её ждёт, в «её» эпохе? То же самое, что и раньше – ничего интересного. Вообще-то Ада хотела вернуться, но не сейчас – не тогда, когда она, можно сказать, обвыклась здесь. Раньше ей было страшно и одиноко, но теперь стало казаться, что она попала в артхаусный, но затянувший сериал. И компания какая-никакая появилась.

Хотя кого она обманывает? Эта компания, возможно, лучшая, чем все, что были прежде. Ада сама не заметила, как привыкла к мальчику. Его болтовня и смех были необходима ей. Раздражал, конечно, временами, да и заикался сильно, от чего становилось неловко. Но Тоша и сам часто удалялся и гулял в одиночестве. Смотрел на зверей, вспоминал брата. Он привык быть один. Оставлял её в покое и не доставлял головной боли, как это обычно бывает с детьми. С таким ребёнком легко. А после того как Эрид обратился, мать его, драконом, мальчишка перестал заикаться. Оказывается, испуг и правда лечит.

К оборотню Ада тоже привязалась сильнее, чем хотела бы. Он этого не заслужил, он специально выводил её из себя, точнее пытался. Сначала просто самим фактом своего якобы магического происхождения. Когда девушка убедилась, что это не бредни сумасшедшего, дракон стал изводить по-другому: он дразнил Аду. Иногда непринуждённо и весело, иногда – жестоко и злобно. Ходячее совершенство ни с того ни с сего начинало вести себя как сволочь. Ада ничего не могла с этим поделать, она бесилась и сильно обижалась. И старалась не подавать виду. Только пару раз девушка не выдержала и высказала всё, что думает, прямо в эту породистую, алебастровую маску. Когда мужчина злился, его черты становились хищными – не как у дракона, а как у неведомой демонической твари любого из угодных ему миров. На её замечания Эрид только смеялся и ждал продолжения сцены, хотел, чтобы Ада сказала, как можно больше, и окончательно выставила себя дурой. И Ада замыкалась – назло. В конце концов-то, ей всё равно. Девушка успела повидать много грубости за свою жизнь, да и кто не видел её? Невозможно всем дать отпор. Она никогда не умела затыкать своих недоброжелателей, зато научилась их игнорировать.

Оказалось, что игнорировать дракона нельзя: он выходил из себя, и был готов чуть ли не убить её. Впрочем, это невозможно в условиях их призрачного состояния.

«Что ты там мямлишь? Скажи громко и чётко! Я же попросту тебя не слышу!»

Врал. Слышал. У оборотней обострены и слух, и зрение и способность играть на нервах.

«И это называется потомок королей!».

Никогда она в эту чушь не поверит! Ада вскакивала и быстро уходила, усыпая свой путь проклятиями.

«Почему ты не защищаешься?» – доносилось ей вслед. «Почему не поставишь меня на место?»

Потом он успокаивался и замолкал. Надолго. Когда девушка возвращалась на поляну, спустя час, или день, красивое лицо уже не казалось ей кровожадным. Алебастр становился обыкновенной – разве что очень бледной – кожей. Отрешённый взгляд фокусировался на Аде и наполнялся раскаянием.

Эрид никогда не извинялся прямым текстом. Может быть, у оборотней так не принято, Ада и сама терпеть не могла картонные фразы, даже если они искренни. Но сожаление было очевидным. Он говорил мягко, иногда даже нежно – это не трудно, если у тебя от природы бархатный баритон. И всё-таки казалось, что это не притворство: дракон в самом деле жалел о жестоких словах. Но не извинялся, предпочитая говорить о посторонних вещах – о городе Йэре, которого нет ни на одной земной карте, или паровых машинах, на смену которым так и не пришла эпоха дизельпанка. О странных народах и их не менее странных обычаях. Иногда – о принцессе, личность которой столько раз оспаривала Ада, не верила и даже не хотела слушать. И безропотно переключался на другие темы, если она требовала. Эрид грустно смотрел на опадающие листья, на девушку и мальчика, который ловил каждое слово. А они глядели на него.

Золотые глаза, какая потрясающая картина! Это более необычно, чем её собственные, жёлтые. Дракон говорил, что у матери они тоже неестественного цвета, просто спрятаны под голубыми линзами.

Когда Эрид сменил облик и золото раскалённым пламенем вспыхнуло на чешуе, Ада не поверила. В обычных обстоятельствах она бы обвинила во всём подозрительный чай, бракованные сигареты или даже резиновый клей. Но ничего такого не было. Они не ели, не пили, да и дышали скорее по привычке, а не по необходимости.

Это было прекрасно. Ожившая картинка из детской сказки. Мрачной и жестокой, потому что этот дракон не выглядел добродушным хранителем сокровищ. Он был страшной и живой машиной, несущей молнии и смерть. Всё, как говорится, по фен-шую: крылья огромной летучей мыши, когти на крепких лапах, зубы тираннозавра. Шипы в комплекте. На плечах Ада заметила фиолетовые перья, но зачем они ему? Дракон тут же предоставил ей возможность задать этот и все прочие вопросы, направившись в их с мальчишкой сторону. Тоша высовывал любопытный нос из-за её спины. Девушка наконец обрела дар речи и, к стыду своему, использовала его просто чтобы заорать. Она выкрикивала что-то маловразумительное, а чудовище, глядя на это, усмехнулось.

Драконья морда мало того, что ухмылялась, так она ещё и заговорила!

Ада не поняла, когда упала на холодную землю – до этого явления, или после. Мальчишка бегал вокруг них и чего-то там пищал. Всё казалось ему игрой и Аде стало стыдно, что сама она испугалась, да ещё и брякнула это идиотское «не ешь меня». Это было скорее шуткой на нервной почве, но попробуй теперь это объяснить. Кривые когти потянулись в её сторону. Дракон, в целом, лучше выглядел издалека, вблизи он походил на помесь ящерицы, динозавра и летучей мыши. В небе или на вершине холма Эрид казался персонажем мифологии, но когда монстр подошёл, что-то изменилось. Он не стал выглядеть менее грозным или впечатляющем, но Ада вдруг поняла, что он такой же, как она. То есть, вполне себе форма жизни, от которой немного пахнет гарью, а чешуя на правой лапе рассечена. Значит, его можно ранить, можно убить. Это не бессмертный персонаж из фентези. Почему-то, в этом было что-то грустное. Неужели одном из миров такое прекрасное, сильное существо точно так же боролось за жизнь, как и все остальные?

Однако, когда чёрные когти потянулись к ней, по спине пробежал предательский холодок. Видимо прочитав это по её лицу, Эрид изобразил на своей морде неподражаемую эмоцию, от которой впору если не хохотать, то падать с инфарктом.

Она так и не поняла, как он это делает. Просто вместо лапы вдруг оказалась рука. Конечно Аде было интересно, какова на ощупь чешуя дракона, но всё-таки когда рядом стоит человек, оно как-то спокойнее. Ада недоверчиво позволила соприкоснуться их ладоням, втайне надеясь, что на крепких пальцах не вырастут когти, и поднялась. Это был второй раз, когда их руки встретились. В первый дракон, не слушая возражений, закатал рукав на её серой кофте и задумчиво осмотрел глубокие шрамы на запястье. «Ты не смейся, просто я так пыталась проснуться» – пробормотала студентка, с усилием высвобождая руку. «Нет» – задумчиво ответили ей. «Я не стану смеяться, ведь это совсем не смешно, а наоборот. Я прошу тебя, Ада, не делай так больше. Очень прошу, принцесса».