Текст книги "Следствие ведут знатоки"

Автор книги: Александр Лавров

Соавторы: Ольга Лаврова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 103 страниц)

Сцена вторая

Кабинет полковника Вадима Александровича Скопина. Это статный, по-военному подтянутый человек, с умным, волевым лицом. Педантичная чистота, порядок. Книги на полках и в шкафах. Скопин просматривает материалы дела в присутствии Знаменского и Токарева. Токарев одного примерно возраста со Знаменским; человек суховатый и обычно немногословный.

Скопин. Ревизорам скажете, чтобы без всяких разговоров делали обратный обсчет за весь год и по всему производству. Пусть не ленятся. (Захлопывает том.) У вас что-то еще?

Знаменский. Да, Вадим Александрович.

Скопин (взглядывая на часы). Тогда быстро. Через двадцать пять минут ко мне пожалует делегация польской милиции. (Добродушно.) Кстати, Пал Палыч, я уже намекал вам, что ношение наград является обязательным… Так какие проблемы?

Знаменский (кладя перед Скопиным исписанный лист). Вот справка по делу Масловой. Я думаю, можно пока изменить меру пресечения.

Токарев молчит, но с явно неодобрительным видом. Скопин переводит глаза с одного на другого, чувствуя, что между ними нет согласия.

Скопин. Теоретически я «за». Держать обвиняемого под стражей до суда – крайняя мера. Посмотрим, что на практике… (Листает записку.) В свое время арест был необходим?

Знаменский. И необходим и обоснован.

Скопин. Что же изменилось?

Знаменский (чуть заметно волнуясь). Маслова сразу рассказала все. И с полной откровенностью. Если я хоть что-то понимаю в людях, то она искренне раскаивается… Деньги, как вы помните, выдала добровольно.

Скопин. Ее эпизоды отработаны?

Знаменский. Остались кое-какие мелочи. Теперь мы выясняем, как сбывалась «левая» продукция. Масловой это не касается. Зачем ей пока сидеть? Тем более сердце неважное, часто прихватывает. Деться ей некуда. Помешать следствию не может ничем.

Токарев (очень вежливо, но решительно). Разрешите, товарищ полковник?

Скопин. Да?

Токарев. Лично я – против. Потому, собственно, и пришли вместе.

Скопин (с интересом). Ваши возражения?

Токарев. Видите ли, товарищ полковник, Маслова – не какая-то заштатная фигура в деле. Без нее хищения в «Ангаре» не имели бы половины того размаха. Расхититель ведь не карманник: украл и убежал. Тут воруют, сидя на месте.

Скопин (улыбается, снова взглядывает на часы). Михаил Константинович, обойдемся без прописных истин.

Токарев (упрямо). Разрешите, закончу мысль. Расхитителю бежать некуда. Значит, надо воровать так, чтобы воруемое как бы не уменьшалось. Согласны, что это – главное условие?

Скопин. Ну?

Токарев. Вот это главное и обеспечивала в «Ангаре» Маслова. Вагон изобретательности! (Неприязненно.) Ее там прозвали «наш Эдисон». Маленький пример. Она разработала рецептуру фирменных булочек, на которые шло все то же самое, что на пирожные. А разница в цене, сами понимаете, немалая. Со склада продукты выписывали на булочки, отчитывались выручкой за булочки, а выпускали пирожные.

Скопин (косясь на Знаменского). Прибыльно…

Токарев. Вообще дело «Ангары» дает большой материал. Надо бы сесть со специалистами и крепко подумать, как закрыть жуликам лазейки. Ведь можно что-то изобрести!

Скопин (задумчиво). Изобрести что-нибудь, кроме и лучше честности, вряд ли удастся. Может, к сожалению, а может, и к счастью… (Знаменскому.) Однако Михаил Константинович набросал выразительный портрет вашей подследственной.

Знаменский (твердо). Я остаюсь при своем мнении. У нее двое детей, Вадим Александрович, а муж… Словом, он уже осведомлялся, при каком сроке заключения свободно дают развод…

Скопин. Они не ладили?

Знаменский. Да нет, по-своему он очень к ней привязан. Но трясется за свою репутацию. Карьера – прежде всего! Если Маслова проживет дома несколько месяцев, может быть, все уладится, потом в колонии он будет ее навещать. Сохранится семья, ей будет куда вернуться. А так…

Токарев (бормоча сердито). У нас не благотворительная организация.

Скопин. Тоже верно…

Секунду-другую он барабанит пальцами по столу, затем встает. Знаменский и Токарев тоже поспешно поднимаются.

Скопин. Я за то, чтобы следователь мог свободно принимать решения по делу. Кроме неправильных, разумеется… (Знаменскому.) Готовьте документы на освобождение Масловой. Засим желаю здравствовать.

Обоим пожимает руки. Знаменский и Токарев забирают тома дела и выходят в коридор.

Сцена третья

Знаменский и Токарев идут по зданию УВД на Петровке, разговаривая на ходу и здороваясь со знакомыми сотрудниками.

1-й сотрудник (приостанавливаясь). Привет! Со ЗнаТоКов причитается.

Знаменский. В честь чего?

1-й сотрудник. Томину присвоили майора. Только что приказ пришел.

Знаменский. Майор Томин. Звучит!

Токарев. А Шурик гуляет по Киеву и не знает, какой тут сюрприз! Скоро он вернется?

1-й сотрудник. Командировка у него до пятницы.

Расходятся.

Знаменский. Не зайдешь ко мне, Михаил Константинович? Попробую убедить тебя относительно Масловой.

Токарев. Пал Палыч, меня впечатляют цифры. А всякие переживания – ни-ни.

Знаменский (лукаво). Работаю я с тобой, Миша, не первый раз, и знаешь, какая возникает версия? Не такой уж ты сухарь, каким хочешь казаться.

Токарев (усмехаясь). Всякая версия, Пал Палыч, требует фактов.

2-й сотрудник (мимоходом). Приветствую, приветствую… (Знаменскому.) Тебя какой-то красавчик ждет, нервничает.

Знаменский. Кто бы это?

Поворачивают за угол и видят, что перед дверью кабинета Знаменского топчется Маслов.

Маслов (делая движение навстречу). Здравствуйте, Пал Палыч! (Токареву.) Здравствуйте.

Знаменский (официально). Добрый день. Но я просил вас к четырем часам.

Маслов. В четыре у меня важное совещание. (Понижая голос.) Я же не могу сказать, что… Вы понимаете? А сейчас обеденный перерыв. Взял такси – и к вам. Может быть, примете?

Знаменский. Мне нужно вас не принять, а допросить.

Пауза. Маслов ежится.

Знаменский. Побудешь, Михаил Константинович?

Токарев. Побуду.

Знаменский отпирает дверь кабинета.

Сцена четвертая

Кабинет Знаменского, куда входят Знаменский, Токарев и Маслов. Знаменский молча указывает Маслову на стул, стоящий в некотором отдалении от стола. Маслов садится и оказывается весь на виду; это его дополнительно нервирует, он мается, делает какие-то мелкие ненужные движения. Знаменский неторопливо достает протокол допроса, заполняет «шапку». Токарев наблюдает за Масловым.

Маслов (не выдержав молчания). Вы не представляете, до чего я нелепо себя чувствую!.. Никогда в жизни не думал, что меня вдруг будут допрашивать… И вообще вся эта история… Ребята замучили вопросами, теща плачет. Кошмар!..

Он определенно ожидал сочувствия, но ни Токарев, ни пишущий Знаменский ничем не отзываются на его смущенное бормотание.

Знаменский (дописав). Вы допрашиваетесь в качестве свидетеля. Напоминаю вам, что закон обязывает вас говорить правду. Отказ от показаний или заведомо ложные показания являются уголовным преступлением. Прошу расписаться, что я вас об этом предупредил.

Маслов растерянно выслушивает Знаменского, привстает, расписывается в протоколе и возвращается на свой стул.

Маслов. Я понимаю – так полагается. Но какие с моей стороны могут быть ложные показания? Пожалуйста, любые вопросы… Даже рад, если могу помочь следствию. С удовольствием!

Токарев и Знаменский молча смотрят на Маслова, тот переводит взгляд с одного на другого и все больше теряется.

Маслов. Впечатление, что вы мне не верите!.. Но вы поймите… Ну, конечно, я муж, но как честный человек я глубоко осуждаю Ирину! И мой гражданский долг…

Знаменский (суховато). Зря вы так волнуетесь, Николай Семенович. Мне только надо уточнить некоторые обстоятельства. Скажите, кто-нибудь из работников ресторана бывал у вас дома?

Маслов. Бывали. Это ведь естественно, не правда ли?

Знаменский. Кто, когда?

Маслов. На дне рождения жены. Еще в какой-то праздник… Но затрудняюсь сказать, кто именно. Я их мало знаю.

Знаменский. Кудряшов не бывал?

Маслов. Это ее начальник, толстый такой? Нет, его Ирина ни разу не приглашала.

Знаменский. Но вы были знакомы?

Маслов. Случайно встретились однажды на стоянке такси. Я был с Ириной, а он с братом.

Знаменский (быстро). Кудряшов так и представлял своего спутника?

Маслов. Извините, не помню. Но у меня создалось такое впечатление. Они чрезвычайно похожи, только тот помоложе.

Знаменский. Так… (Переглядывается с Токаревым.) Каковы были отношения Кудряшова с Ириной Сергеевной?

Маслов (нерешительно). Ну… иногда она жаловалась.

Знаменский. На что конкретно?

Маслов. Мм… (Сожалеюще пожимает плечами.) Вот ведь… как ни странно, не могу припомнить с определенностью…

Знаменский (жестковато). Другими словами, вы ее не расспрашивали? И даже пропускали жалобы мимо ушей?

Маслов (обижаясь). Позвольте, зачем так формулировать? Начальство есть начальство: всегда могут быть неприятности. Я не считал нужным особенно вникать…

Знаменский. Вы никогда не советовали жене уйти из «Ангары»?

Маслов. Я же ничего не знал!

Знаменский. Похоже, и не желали знать.

Токарев. Пал Палыч, у меня небольшой вопрос.

Знаменский. Прошу.

Токарев. Хотелось бы услышать, где товарищ Маслов обычно обедал.

Маслов (удивленно). То есть… почему вы спрашиваете?

Токарев. Да так… небезынтересно.

Короткая пауза. Знаменский смотрит на Токарева, тот едва заметно подтверждающе кивает.

Маслов (испытывая неловкость). Видите ли, «Ангара» в пяти минутах от моей работы… Я стал заходить… Тем более что трестовская столовая – не очень, знаете, а у меня иногда печень… И вообще приятно посидеть вместе в культурной обстановке. Вы полагаете… это могут счесть предосудительным?

Знаменский. Вы расплачивались за обеды?

Маслов. Ирина как-то там оформляла.

Токарев. То есть?

Маслов. Боюсь что-нибудь напутать – вам лучше справиться у нее… (Нервно взглядывает на часы.)

Знаменский. Я занесу в протокол ваши показания, и можете быть свободны.

Маслов (робко). Пал Палыч, у меня огромная просьба.

Знаменский (на секунду отрываясь от протокола). Передачу можете свезти в любое время, я дам письменное разрешение. Свидание – пока нет.

Маслов. Передачу?.. (Он вдруг разом сникает, плечи его ссутуливаются). Передачу-то… Да разве я соображу, что купить… Выскочил вот в перерыв… Этим ведает теща… (Шепчет в глубоком угнетении.) Не могу себе представить Ирину в тюрьме, на нарах. Просто не могу себе представить…

Знаменский. Нар в следственном изоляторе нет, у каждого своя койка. Но веселого, конечно, мало… Ирина Сергеевна просила вас не тревожить, но теперь могу сказать, что она была больна. Сейчас лучше.

Маслов (вздрагивая). Сердце?!

Знаменский. Да.

Маслов (страдальчески). Как же она там одна?! Там хоть врач-то есть?!

Знаменский. Безусловно. Было сделано все необходимое.

Маслов. И Ирочке действительно лучше?

Знаменский. Да, она поправилась.

Маслов (утирая лоб). Слава богу… Теперь я понимаю, почему вы не давали свиданий…

Знаменский. Не совсем. Ваша жена пока не хочет с вами встречаться.

Маслов. Почему?!

Знаменский. Оберегает вас от неприятных впечатлений.

Маслов (после паузы). Знаете, возможно, она права. Я так люблю красоту, уют. А там… Брр… До чего все это дико! Наверное, конечно, ее обманули, запутали, но все равно – как она могла так легкомысленно… зная всю опасность… (почти в слезах) и что ставит под удар мое будущее!..

Знаменский (дописав). Вы о чем-то хотели просить – до разговора о передаче.

Маслов. Ах, да… (Проводит рукой по лицу, выпрямляется.) Огромная просьба! Погода, вы видите, меняется, уже совсем тепло… а вещи описаны. Там два дедероновых костюма…

Знаменский (не поднимая глаз). Исключить из описи? Подайте заявление, рассмотрим. (Протягивает Маслову протокол.)

Маслов (горячо). Большое спасибо! (Берет протокол, просматривает, подписывает.)

Знаменский. Давайте, отмечу пропуск.

Маслов прощается.

Знаменский (едва за Масловым закрылась дверь). По анкете у Кудряшова нет никаких братьев.

Токарев. Да, на всякий случай я проверю, что за двойник. Довольно наглое, между прочим, требование насчет дедеронов. По-моему, до него даже не вполне доходит, за что посадили жену.

Знаменский (досадливо). Она просила сказать – пока, – что за халатность.

Токарев (язвительно). А ты и послушался? И обкладываешь ваткой этого самовлюбленного дурака? (Вздыхает). Ох, Знаменский, Знаменский!

Сцена пятая

Канцелярия тюрьмы. Сводчатый потолок, окна в толстых стенах забраны решетками. Две двери, окованные железом, со смотровыми глазками. За одним из столов капитан. Перед капитаном – Знаменский и Токарев. Последний на протяжении всей сцены молчит и курит.

Капитан (Знаменскому). Сейчас ее доставят. Вы сами будете выводить?

Знаменский. Сами.

Капитан. Тогда я пропуск выпишу на вас.

Знаменский отдает ему удостоверение, капитан записывает номер.

Капитан. Постановление об освобождении оставляю себе в двух экземплярах. Попрошу расписочку.

Знаменский подписывает небольшой бланк. Теперь формальности закончены. Через несколько секунд открывается дверь, конвоир вводит Маслову; она уже не в халате, а в обычной одежде.

Капитан. Камера?

Маслова (отвечает капитану, но смотрит только на Знаменского). Двадцатая.

Капитан. Зовут?

Маслова. Маслова Ирина Сергеевна.

Капитан. Вас вызвал старший следователь товарищ Знаменский. Пожалуйста, товарищ майор.

Знаменский. Здравствуйте, Ирина Сергеевна. Вот, ознакомьтесь с постановлением. Решено изменить вам меру пресечения до суда.

Маслова берет протянутый листок, но не читает, а продолжает вопросительно смотреть на Знаменского.

Знаменский. Мы освободим из-под стражи и возьмем с вас подписку о невыезде.

Маслова (еле слышно). Когда?..

Знаменский. Сейчас.

Маслова. Спасибо, Пал Палыч!! (В невольном порыве делает шаг к Знаменскому, вся освещается улыбкой.)

Знаменский (тронутый ее радостью). Вас встречает муж.

Маслова. Господи!.. (Начинает машинально поправлять волосы.)

Знаменский (твердо). Давайте договоримся об одном – вы сами все расскажете ему о себе.

Лицо Масловой болезненно напрягается. Она переживает весь стыд и тягостность будущего объяснения. Но вот стискивает руки и решается.

Маслова. Да. Я это сделаю.

Знаменский (удовлетворенно). Идите за вещами.

Конвоир уводит Маслову в ту же дверь.

Сцена шестая

Проходная тюрьмы. Взад-вперед нетерпеливо прохаживается Маслов. Дежурная выпускает Знаменского, Токарева и Маслову. Та бросается к мужу. Маслов обнимает жену.

Знаменский. Не забудьте, Маслова, послезавтра я жду вашего звонка.

Маслова. Обязательно, Пал Палыч. До свидания, спасибо!

Маслов (бормочет). Будьте здоровы.

Масловы быстро уходят.

Токарев (проводив их взглядом). Что ж, я тоже на свободу. Ты остаешься?

Знаменский (вздыхая). Визит к Кудряшову.

Токарев прощается и уходит. Знаменский выписывает арестованного на допрос. Далее следует обычная процедура со сдачей оружия и получением ключей у дежурной.

Дежурная. Пал Палыч, ее совсем освободили?

Знаменский. Нет, Ниночка, до суда.

Дежурная (поколебавшись). Скажите, что вам приятнее: выследить, поймать или вот как сегодня – выпустить на волю?

Знаменский (смеясь). Ну, Ниночка, это смотря кого!

Сцена седьмая

Следственный кабинет в тюрьме. Знаменский и Кудряшов. Идет допрос. С Кудряшова уже слегка сбита прежняя спесь, но держится он пока бойко.

Знаменский (насмешливо). Вы думаете о себе: я делал, что хотел, я был сильный человек. А я считаю – слабак. Лежит мешок муки – руки дрожат, дай украду! Масло привезли – опять соблазн, опять стащить хочется!

Кудряшов (оскорбленно). Вы так говорите, будто я простой воришка!

Знаменский. А вы полагаете, что, если украли очень много муки и очень много масла, вы стали от этого лучше?

Кудряшов (с досадой хлопает себя по колену). Все вы выставляете меня каким-то примитивным жуликом. А ведь сколько ума надо! Сколько мы, бывало, комбинировали да выдумывали, чтобы выходило и нам и потребителю!

Знаменский (отмахиваясь). Ну, это наш старый спор. Есть, знаете ли, закон сохранения вещества. В применении к вам звучит так: если хочешь, чтобы у тебя было погуще, где-нибудь обязательно должно стать пожиже.

Короткая пауза.

Знаменский (смотрит на часы). Мы с вами слишком отвлеклись. Вернемся к сбыту «левых» пирожных и тортов. Как вы установили контакты с магазинами?

Кудряшов (скучнея). Наш отдел сбыта получал заявки. Были свободные кондизделия – мы отправляли.

Знаменский. А чем объяснить, что вы отправляли свои кондизделия в магазины одного-единственного торга?

Кудряшов. Случайность.

Знаменский. А не тем, что в этом торге работает ваш брат?

Кудряшов (нарочито удивляется, маскируя испуг). Какой еще брат?

Знаменский. Да младший. Валентин Петрович. (Иронически.) Не припоминаете? Он еще судился в прошлом за должностное преступление. Когда освободили, женился и взял фамилию жены. Вы – Кудряшов, он – Муратов. Теперь припомнили?

Пауза. Кудряшов что-то сосредоточенно соображает.

Кудряшов. Ага… вот оно что… Ну Иринушка, ну лапочка! (Очень зол.) Это ж надо – один раз случай вместе свел, а она до сих пор помнит… Нет, скажите на милость, какой ее черт за язык тянет?! Теперь вот братана припутала! (Спохватывается, машет рукой.) Э, нашел кому жаловаться!

Знаменский (усмехаясь). Да, неудачно.

Кудряшов. Обошла она вас, даю слово! Что ни скажет – всему верите! Известное дело – баба, собой недурна, вот и растаяли. А следователь должен быть какой? На три метра под землю видит, а в душе сталь!.. (Все больше распаляется.) Нет, по-вашему, я – злодей, а она – прямо-таки невинная овечка, да? Только немножко об меня замаралась, с детским мылом помыть – и порядочек. Да если хотите знать, в иной месяц ей куш больше моего доставался! Вся между нами разница, что я расходовал на разных кошечек, а она – на одного своего кота с котятами. Это – оправдание?

Знаменский. Нет, конечно. Куда человек тратит наворованные деньги – это его дело, кому что нравится.

Кудряшов. Вот, наконец, вы здраво рассуждаете.

Знаменский. Но, Кудряшов, закону не безразлично – а значит, и мне не безразлично, – как человек пришел к преступлению. Сам он искал, где плохо лежит, или его втянули по слабоволию.

Кудряшов. Ну, это уж…

Знаменский. Нет, погодите, еще второе: как человек относится к своему прошлому: искренне раскаивается или только горюет, что попался. Маслова отдала нечестно нажитые деньги и ценности, а не устраивала тайников в ванной, как вы. Она все откровенно рассказала, не виляла то в одну сторону, то в другую. Все это закон учитывает.

Кудряшов. Думаете, все отдала? Ни в жизнь не поверю! Сережки с брильянтами отдала?

Знаменский. При мне из ушей вынула.

Кудряшов. А золотые часы?

Знаменский. Отдала.

Кудряшов. Три колечка?

Знаменский (внутренне потешаясь над его усилиями). Да отдала, не волнуйтесь. Поговорим лучше о вас. Следующий допрос состоится на Петровке, вас туда доставят, чтобы работать с ревизорами…

Кудряшов. Погодите. Портсигар гравированный, по краям по изумруду, отдала?

Знаменский (посерьезнев, внимательно смотрит на Кудряшова). Откуда вы знаете ее вещи?

Кудряшов. Знаю, я ее к своему ювелиру пристроил. Хорошую вещь просто так не достанешь. Так вот: портсигар и еще – отличный браслет с камушками, сам сначала хотел взять. Отдала?

Знаменский (угрюмо). Опишите портсигар и браслет подробно.

Кудряшов (торжествующе). Ага-а!.. Вот вам ваша Маслова!

Сцена восьмая

Кабинет Знаменского. Утро. Знаменский разговаривает по телефону.

Знаменский. Товарищ Маслов? Говорит следователь Знаменский… Здравствуйте, здравствуйте. Ирина Сергеевна должна была позвонить мне вчера, но… (Приостанавливается, слушает, что говорит Маслов, на лице все явственнее проступает тревога.) Куда?.. Как – не знаете?!.. Паспорт взяла с собой?.. (Резко.) Слушайте, меня в данный момент не интересуют ваши чувства! Я освободил вашу жену под подписку о не-вы-ез-де, понимаете?.. Жду вас немедленно! (Взглядывает на часы.) Нет, это поздно. Поторопитесь. (Вешает трубку, некоторое время подавленно сидит за столом, потом встает и шагает по кабинету.)

Стук в дверь. Входит Томин в форме майора.

Томин (радостно). Майора Знаменского приветствует майор Томин!

Знаменский (стараясь быть веселым). С приездом, Саша! Поздравляю! Как ощущение на плечах?

Томин (похлопывая по новенькому погону). Отличное! У меня для тебя сюрприз.

Знаменский (рассеянно). Давай, я их сегодня коллекционирую.

Томин. Возле бюро пропусков встречаю мужчину и женщину. Просятся к тебе. Такая приятная пара, что привел их лично. (С таинственным видом.) Можно впустить?

Знаменский в недоумении. Томин открывает дверь, входят Федотов и его слепая мать.

Томин (представляя их друг другу). Познакомьтесь: это Пал Палыч Знаменский, а это – подлинный Федотов. Не Иванов, не Петров и не Лепко.

Федотов(робко). Здравствуйте…

Знаменский (пожимая ему руку). Очень рад видеть вас обоих!

Федотов (поворачивает мать лицом к Знаменскому и вкладывает ее руку в его ладонь). Вот он, маманя.

Федотова. Спасибо вам! Такое мне утешение на старости лет!

Знаменский. Я понимаю, Варвара Дмитриевна. (Федотову.) Как здоровье?

Федотов. Вот выписали… Домой едем… Мать говорит: давай людей поблагодарим…

Федотова. Кабы не вы, так бы Петя и пропадал безвестный. Век буду за вас бога молить!

Знаменский. Варвара Дмитриевна, больше всего надо за Томина молиться. Вот он здесь – Александр Николаевич. (Федотову.) Не узнали?

Томин (тем же тоном, которым когда-то разговаривал с Федотовым в больнице). Вытяните руки, закройте глаза, улыбнитесь, не разжимая зубов…

Федотов (изумленно). Батюшки, доктор! А я вас не признал!.. Вы теперь здесь работайте?

Томин. В основном.

Знаменский. Скажите, чем надо помочь?

Федотова. Что вы, что вы! Уже и билеты есть и провизия на дорогу. Все хорошо… А там Петя работать станет…

Федотов. Мы только поблагодарить… Мы пойдем, мешать не будем…

Федотовы прощаются.

Знаменский. Счастливого пути!

Федотов радостно кивает и уходит с матерью.

Томин. И как я его тогда нашел? Сам удивляюсь!.. Вообще красивое было дело, а?.. (После короткой паузы.) Как насчет того, чтобы собраться у меня завтра?

Знаменский. Сейчас обсудим, только извини – секундный звонок. (Звонит по внутреннему телефону.) Токарева, пожалуйста… Знаменский… Михаил Константинович, вынужден сообщить: по-видимому, Маслова скрылась…