Текст книги "Следствие ведут знатоки"

Автор книги: Александр Лавров

Соавторы: Ольга Лаврова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 103 страниц)

Сцена двадцать шестая

Контора па свалке. Входит и нерешительно оглядывается мужчина средних лет, по облику – мелкий служащий. Смотрит па Воронцова и Ферапонтикова.

Мужчина. Простите, кто – Воронцов?.. Я от Семен Иваныча…

Ферапонтиков указывает на стол начальника.

Воронцов. Семен Иванович звонил. Чем могу?

Мужчина. Понимаете, досадная история… Наши мастерские всегда выполняли планы по вторчермету. Даже перевыполняли иногда вдвое! А тут в связи с модернизацией производства… то да сё… как-то из ума вон эти отходы, которые надо сдавать, понимаете?

Воронцов. Разумеется, разумеется.

Мужчина. И вдруг оказалось, что прогрессивка горит! Остальные показатели прекрасные, а по вторчермету… Из-за такой в общем-то ерунды люди материально пострадают. Семен Иваныч сказал: «На свалке всё есть»…

Воронцов. Правильно сказал. Металл можно найти.

Ферапонтиков. Вам, чай, не золото нужно?

Мужчина. Ах, что вы! Любой металл.

Воронцов. Машины ваши – грузчики мои. Грузчикам, естественно, надо подбросить.

Ферапонтиков. Как говорится, на чай, но чтоб хватило и на водку.

Мужчина. Господи, да с радостью, от всей души! (Стесняясь.) Вы нас так выручаете, прямо не знаю!..

Воронцов. А я хитрый, я не даром. Зачем вам план по отходам перевыполнять вдвое? Будут лишние – везите сюда. (На удивленный взгляд мужчины, со смешком.) Не вы один вторчермета боитесь. План – он со всех требует, а иному к сроку взять негде.

Мужчина. И бегут к вам?.. (Наивно.) Подумаем и привезём – это в наших силах!.. Еще раз искреннее вам спасибо. Можно сказать, от всего коллектива! Я организую машины и извещу.

Очень довольный, прощается за руку с Воронцовым и Ферапонтиковым и уходит, еще раз поклонившись.

Ферапонтиков. А может, сейчас бы лишней суеты не нужно?

Воронцов. Наоборот, Федя, нам сейчас для здоровья полезно побольше всего распихать.

Сцена двадцать седьмая

Кабинет 3наменского. Идет допрос Баха.

Знаменский. Боюсь, положение хуже, чем вам рисуется.

Бах(саркастически). Вы боитесь за мое положение?

Знаменский. Увы, хотя – по собственному утверждению – вы невиновны.

Бах. Да, невиновен! И готов тысячу раз повторить: понятия не имею, как наши отливки попали на свалку!.. Почему вцепились в меня?! Чем я подозрительней других? Спросите на заводе кого угодно и послушайте, что скажут о Бахе!

Знаменский. Знаю, Бах пользуется уважением.

Бах. Но вам на это плевать, верно? Вам плевать на репутацию, на доброе имя, на десятки лет безупречной работы! Ваша задача – утопить человека, остальное не важно!

Знаменский. Не взвинчивайте себя. Моя задача – добраться до истины. Девушки-учетчицы вообще готовы принять вину на себя. Люди – за вас. Но факты – против вас.

Бах. Кто-нибудь видел, как я носил эти треклятые заготовки домой?.. В авоське?.. Или бросал через забор?!

Знаменский. Детские рассуждения, Борис Львович. И оставим в стороне эмоции. Разговор не об авоськах. Давайте подводить итоги. В ваших руках находится одновременно поступление сырья и передача бронзового литья дальше. Судя по книгам межцехового учета, вы имели возможность порой жонглировать цифрами. Но не всегда бесследно. В механическом цехе зарегистрированы, например, случаи возврата бракованных заготовок. А у вас обратного поступления на переплавку нет.

Бах. Значит, возврат получил не я.

Знаменский. Нет, в механическом цехе вы за него расписались. (Показывает документ.) А на следующий день вывозился мусор, и есть показания рабочих, что погрузкой руководили вы, и в мусоре было много полуобработанных отливок. Найден и путевой лист за то же число. Взгляните: ездок – одна, груз – мусор, место назначения – городская свалка. Подпись «Б. Бах».

Бах. Подписи можно подделать!

Знаменский(придвигая ему чистый лист). Распишитесь 10–15 раз для экспертизы.

Бах расписывается, но не подряд, а с остановками, контролируя привычное движение руки. В дверь стучат, и заглядывает один из кладовщиков свалки.

Кладовщик. Здрасьте… У меня тут повесточка – вроде к вам.

Знаменский. Подождите, пожалуйста, в коридоре.

Кладовщик скрывается.

Знаменский(вяло шутит). Из-за вашего упрямства ответственному товарищу придется терять время.

Бах. Я его не знаю!

Знаменский. Эх, Борис Львович, по всем швам просвечивает человек, не созданный для афер… Я ведь не спрашивал, знаете ли вы кладовщика со свалки. Сами себя выдаете… (Забирает у Баха исписанный лист.) Завтра к вечеру графологическая экспертиза, вероятно, будет готова. И нам предстоит новая встреча.

Бах. До каких же пор?!..

Знаменский. Пока вы не убедитесь, что лучше рассказать правду.

Сцена двадцать восьмая

Квартира Знаменского. Утро. Мать Знаменского – Маргарита Николаевна и Знаменский. Он кончает завтракать, собирается на работу.

Маргарита Николаевна. Павлик, как ты себя чувствуешь?

Знаменский. Ну когда я болел, мама? Только если в детстве. Да и то одной свинкой… Роскошное было время! Можно было не ходить в школу, и отец, помню, все носил мне книжки с картинками…

Маргарита Николаевна. А что ты вчера ворчал на Леньку? Потом ушел с собакой и пропал.

Знаменский. На Леньку я ворчал правильно: у него в тетради по химии изображена такая реакция, что хоть сам разлагайся на молекулы…

Маргарита Николаевна. Эх, Пал Палыч, в те годы, когда ты болел свинкой, ты мне рассказывал все-все!

Знаменский. Теперь все-все не могу рассказывать – тайна следствия.

Маргарита Николаевна(помолчав). А как там Саша Томин… и другие?

Знаменский. Томин смел и энергичен, дай бог каждому. Зиночка цветет… и собирается замуж.

Маргарита Николаевна(помолчав). Уж не ревновать ли надумал?

Знаменский. Закон относит ревность к низменным чувствам. Это мне не к лицу. (Целует мать и выходит.)

Маргарита Николаевна(некоторое время в задумчивости). Почему-то тревожно… И вещих предчувствии нет. И телепатии нет. А что же тогда материнское сердце?..

Сцена двадцать девятая

Квартира Баха. Утро. Бах завязывает галстук, надевает пиджак. Жена его что-то пишет в блокноте.

Жена. Боря, я посоветовалась, говорят, надо запасти как можно больше всякой химии… Там комары и гнус.

Бах(думая о своем). Смотри, тебе видней…

Жена. Ты все время словно чего-то боишься… Боря?..

Бах(стараясь встряхнуться и говорить шутливо). Наверно, и правда боязно. Годы уже – и вдруг такой вираж… Ничего, Машенька, пройдет…

Жена. Конечно, ничего!.. Мне минутами тоже страшновато. (Подходит и трогает пальцем заветное место на карте.) Я скоро протру здесь дырочку!

Бах. Ну, побегу…

Жена. Ты не забыл, что в пять обязательно надо к Анзину?

Бах. Да. Постараюсь.

Сцена тридцатая

Свалка. У группы рабочих, среди которых Томин, сейчас перекур. Появляется шофер Воронцова – Валентин.

Валентин. Эй, Смоленый!

Томин(обрадовано подходя на зов). Весь тут!

Валентин. Вижу, что не половинка. Дельце до тебя. Подскочить надо вечером кое-куда, один мужик запчасти обещал, а мне самому некогда.

Томин. Сделаем!

Валентин. Там не меньше пуда потянет. Допрешь?

Томин. Для тебя – хоть три!

Валентин. Вот и порядок. За нами не пропадет.

Томин. Да разве я из корысти! Я ведь почему к тебе всей душой – потому что ты меня не презираешь. Ты, Валя, веришь, что я еще могу подняться!

Валентин (снисходительно). Верю-верю… Держи адресок.

Отдает Томину свернутую бумажку и уходит. Томин возвращается к рабочим.

Томин. Эх, отдохну как фон-барон! (Переворачивает лежащее вверх ножками ободранное кресло и усаживается в него.)

2-й рабочий(смеясь). Сейчас развалится – вот и будет тебе фон-барон.

1-й рабочий. Не-э, старое производство. Раньше делали так делали! Без синтетики.

Томин. Благодать… А лет семьдесят назад сидела в этом кресле какая-нибудь купчиха и чай пила. Представляете?.. (Устраивается поудобнее и вдруг, ойкнув, вскакивает.) Черт, колется! Вот тебе – фон-барон!

Рабочие хохочут.

2-й рабочий. Это тебя купчиха с того света!

Томин. Какая ж тут стерва колется? (Отдирает кусок обшивки со спинки. Вытаскивает брошь.) Мать честная…Гляньте-ка, братцы, никак золотая! Да с камушком!..

2-й рабочий. Захотел… стекляшка небось.

1-й рабочий. Кабы стекляшка, то чего ее за обшивку хоронить?.. Нет, видать, случай тебе выпал!

Томин. Если не стекляшка – всем ставлю! Только тссс… (Кричит.) Валя, Валентин! (Убегает, догоняет Валентина.) Стой!

Валентин. Ну?

Томин. Смотри! (Показывает брошь.)

Валентин. Ишь!.. Где спер?

Томин. В кресле была, за обивкой… Я как сяду, а она как впиявится…

Валентин(проведя камнем по стеклу часов). Пляши, Смоленый, – брильянт!

Томин. Батюшки, вот дела-то!.. Это ведь денег стоит, а?.. Куда же с ней теперь?

Валентин. Толкнешь.

Томин. А сколько дадут?

Валентин. Прилично дадут. Дуракам счастье.

Томин. Ой, гульнем! Вот ни думал, ни гадал!.. Слушай, Валя, а кому толкнуть? Чтоб честно и без звону?

Валентин. А чего тебе бояться, если не спёр?

Томин. Не могу я официально, понимаешь… Паспорт того… давно просрочен. А с милицией у меня сложно. Как бы не нарваться.

Валентин(подумав). Ну, ладно. Парень ты свой, авось пригодишься.

Томин. Пригожусь, Валя, пригожусь!

Валентин. Пошли. (Уходит с Томиным.)

Сцена тридцать первая

Ресторан. Воронцов, Лёля и Ляля за столиком.

Лёля(протягивает Воронцову меню). Нет, я читать не в силах: слюнки текут. Чего нельзя, того как раз и хочется!

Воронцов. Бедняжка. Ни грамма лишнего веса!

Лёля. Конечно. Хорошо Ляльке, у нее вкусы в основном по линии овощи-фрукты. А я обожаю все мучное – от пельменей до черного хлеба включительно.

Воронцов. Ну, поломаем голову. Чтобы и девочки были сыты, и талии целы. (Погружается в изучение меню.)

Сцена тридцать вторая

Свалка. Из конторы выходят Валентин и Ферапонтиков, тихо переговариваются. Затем Валентин подзывает Томина, а сам отходит в сторону.

Ферапонтиков. Значится, навозну кучу разрывая?.. Бывает, бывает. Демонстрируй свое сокровище. (Берет у Томина брошку, рассматривает) Ничего вещичка, годится. Почем просишь?

Томин. Оно чем больше, тем, понятно, лучше. Уж не обидьте!

Ферапонтиков продолжает вертеть брошку, затем трет оборотную сторону уголком халата, проводит по ней пальцем. И вдруг остро поглядывает на Томина и меняет тон.

Ферапонтиков. А кто тебе сказал, что я куплю? Ценную находку положено сдать куда следует.

Томин. Да ведь Валентин…

Ферапонтиков. Чего – Валентин? Ты меня в темные дела не втягивай! И вообще кончай тут ошиваться!

Томин. За что, начальник?!

Ферапонтиков. А за то! Бог не фраер, он правду видит! Топай-топай. Еще раз заявишься – в отделение милиции сведу!..

Томин с удивленным видом уходит.

Ферапонтиков. Копают, гады, подбираются… (Зло кричит.) Валька! А ну-ка, поди сюда!..

Сцена тридцать третья

Телефонная будка. Томин звонит.

Томин. Аркадий?.. Да, я. Выезжаю со свалки, но пока доберусь, к тебе срочная просьба. Надо проверить биографию одного субъекта: был ли судим, за что и с кем проходил по делу. Записываешь? Ферапонтиков… Нет, не Ферапонтов, в нем метр двадцать с кепкой, поэтому уменьшительный суффикс: Ферапон-ти-ков… Сведения, между прочим, не только для меня. Я теперь на помойке персона нежелательная, так что с завтрашнего дня придется подключаться тебе… Да, брат, роль костюмная, подбирай гардероб. По тамошней терминологии я тебя проинструктирую.

Сцена тридцать четвертая

Заводская лаборатория. Бах один. Входит лаборантка.

Лаборантка. Борис Львович!

Бах вздрагивает и поворачивается.

Лаборантка(растерянно.) Да что ж вы испугались?.. Вот анализы плавок, которые просили…

Бах. Спасибо…

Лаборантка. Борис Львович… кто-то в отдел кадров звонил с Петровки… Кажется, сказал, что ждут… Вы в курсе?..

Бах. Да. В курсе. (Машинально складывает листки с анализами, кладет в карман и поспешно выходит.)

Сцена тридцать пятая

Ресторан. Воронцов и девушки продолжают обедать.

Ляля. А как ваш кот?

Воронцов. Увы, Мурлыка ведет совершенно безнравственный образ жизни. Хорошо, кошки на алименты не подают – он бы меня разорил… Но кушайте же, девушки, кушайте! Вас, Лёля, хоть не корми, первое почти не тронули.

Ляля. Она боится супов. В прошлом году в Чехословакии Лёля обнаружила… как он называется?

Лёля(со вздохом). Панадель.

Ляля. Вкуснейший такой бульон, и в нем – тонко нарезанные блинчики. Как она принялась за этот панадель – чуть фигуру не загубила!

Воронцов. Лёля, хотите красивого холостого лауреата? Плюнете на Дом моделей – и будете каждый день кушать пирожные, чебуреки, пельмени, ватрушки…

Лёля. А есть в природе холостые лауреаты?

Воронцов. Для вас найду!

Лёля. Ладно, когда станет невтерпеж, попрошу лауреата. А какой премии?

Воронцов лукаво улыбается, подзывает официанта и что-то тихо говорит. Официант кивает и отходит.

Воронцов. До чего ж приятно отдохнуть с вами от высоких материй, от хлопот, ответственности и тому подобное!.. Тем более без любезного Феди. Ведь вам не нравится мой Федя?

Ляля. Его трудно назвать обаятельным.

Лёля. А почему вы всегда вместе? Он – в качестве кого?

Воронцов. Излюбленный жанр: вопросы – ответы. Такая уж, Лёлечка, у Феди незавидная должность – находиться при мне в общественных местах. Сегодня я сбежал как мальчишка. Боюсь, Федя уже рыщет по городу, особенно если заподозрил встречу с вами.

Лёля. Особенно?

Воронцов. Видите ли… Ну, буду откровенен: Федя полагает, что моя привязанность к Ляле приняла чересчур серьезный характер.

Ляля. Надеюсь, он ошибается?

Воронцов. Кто знает?..

Официант приносит и кладет перед девушками по большой коробке конфет.

Ляля. Евгений Евгеньич, зачем?.

Воронцов. Могу я позволить себе маленькое наивное удовольствие?.. Ба, вон и Федя! До чего легок на помине.

К столику подходит Ферапонтиков.

Ферапонтиков. Здравствуйте, девушки… Евгений Евгеньич, нельзя на два слова?

Воронцов. Хорошо, сейчас.

Ферапонтиков отходит.

Воронцов. Постараюсь его спровадить. (Идет вслед ва Ферапонтиковым.) Ты что взмыленный, Финтифлюшкин? Допроса боишься?

Ферапонтиков. Допрос – туфта. Боюсь до смерти – вас подвел…

Воронцов. Говори.

Ферапонтиков. Хотите – казните, хотите – что… Сережки, которые тогда продал… без хозяев они с фатеры взяты.

Воронцов. Ах, собака!

Ферапонтиков. Собака, Евгений Евгеньич! Бить меня смертным боем! Виноват на все сто! Будто черт под руку толкнул…

Воронцов. Как был карманник и форточник, так и остался. Паршивая мелюзга, копеечник!

Ферапонтиков. Евгений Евгеньич, миленький, думал, возьмете для помещения капитала, а вы – своей симпатии…

Воронцов. Ты понимаешь, что такое манекенщица? На ней твои сережки, что в витрине на улице Горького!

Ферапонтиков. Так почему и прибёг…

Девушки беседуют одни.

Ляля. Пожалуйста, перестань меня сватать, выдумала себе хобби!

Лёля. А ты перебери наших знакомых. Ну, молодые, ну, спортивные, некоторые неглупы… но, в сущности, шушера. С ними хорошо посидеть в компашке…

Ляля(прерывая). И твой Севка – шушера?

Лёля. Объективно – да. Красивая, остроумная шушера. Во всяком случае, пока… Подумай, Лялька, подумай! Больше тебе такого человека не встретить… И он явно по уши.

Ляля. Да я-то не по уши.

Лёля. Ну-ну, жди великой любви… Идеалистка. Сейчас у тебя сорок шестой, потом будет сорок восьмой, пятидесятый… Демонстрируешь подвенечные платья и пляжные ансамбли. Недурно. Но дальше пойдут деловые костюмы для женщин средних лет, а в итоге – практичные халаты и фартуки для домохозяек. А еще мечтала сниматься в кино!.. Ты вообще когда-нибудь задумывалась над будущим? Когда с тебя слезет позолота и шкурку побьет моль?

Ляля. Евгений Евгеньич прав – у тебя страсть к нетактичным вопросам.

Лёля. Ладно, смотри сама. Лично мне уже скучновато вытанцовывать под музыку в чужих туалетах.

Ляля. Отчего «чужие»? Они ничьи. Просто… символы моды.

Лёля. Hy, так надоело быть вешалкой для символов моды!

Воронцов и Ферапонтиков продолжают свой разговор.

Ферапонтиков.… и сует мне золотую штучку, а у ней назади изъянчик. По нему и признал. Это я срисовываю на всю жизнь, как фотоаппарат. Брошку ту я одному типу года три как сбыл, а его недавно замели с конфискацией.

Воронцов. Погано.

Ферапонтиков. Надо эти серьги хоть силком назад забрать!

Воронцов. Силком? Очумел… (После раздумья.) Давай катись на Петровку, там не любят, чтоб опаздывали. После договорим.

Ферапонтиков уходит. Воронцов возвращается к девушкам.

Воронцов. Федя – мастер портить настроение, ну да шут с ним!.. Выпейте со мной по глоточку на счастье. Предстоит важная встреча. Не исключено, что когда-то ее назовут исторической.

Лёля. Желаю удачи!

Воронцов(чокается с девушками, пьет). Лялечка, а что сережки? Не вижу. Разонравились?

Ляля. Сережки – прелесть, Евгений Евгеньич, я их почти не снимаю. Сегодня но надела потому, что с трех сеансы, и многие модели простенькие, по стилю не вяжутся.

Воронцов. А вечерком? Поклонники, танцы и прочие юные услады?

Лёля. Твердо еще не планировали.

Воронцов. Если старый сентиментальный дурень попросит вас подарить этот вечер ему?

Девушки нерешительно переглядываются.

Воронцов. Не стал бы настаивать, но назревает разлука. Могу уехать, даже не попрощавшись.

Лёля. И надолго?

Воронцов. Неизвестно… Ну, Ляля? Обещаю чудесный вечер! Вы наденете свои сережки…

Сцена тридцать шестая

Кабинет Знаменского. Продолжается допрос Ферапонтикова.

Ферапонтиков. Я думал, тут чем важным занимаются. А вы про какие-то тряпки да щепки… Чудно!

Знаменский. Не про щепки, а про бронзовые болванки, которые…

Ферапонтиков. По мне – что болваны, что болванки, без разницы. Привез – вали до кучи!

Знаменский. Даже если привез годное литье прямо с завода?

Ферапонтиков. Прямо с завода навряд ли…

Знаменский. Экспертиза установила промышленное происхождение отливок. Можете ознакомиться с актом. (Протягивает акт.)

Ферапонтиков(отмахиваясь). Спаси и помилуй! Чего я пойму? Образования небольшого… А бумажка эвон какая аккуратная, еще замараю, поди.

Знаменский. Не работайте под убогого, Ферапонтиков.

Ферапонтиков. Ошибочка это – насчет работы. Кладовщики мы, товарищ Знаме´нский.

Знаменский. Зна´менский.

Ферапонтиков. Прощенья просим! Радикулит у меня, по-другому еще склероз называется. Память иногда начисто отшибает…

Знаменский(сухо). Вы видите какой-то смысл в подобном разговоре?

Ферапонтиков(обрадовано). То есть ну никакого! Как раз хотел спросить: об чем у нас беседа-то?

Знаменский(неторопливо). Я уже раза четыре объяснял, что вы вызваны в качестве свидетеля по делу о хищении промышленного металла.

Ферапонтиков. Против кого ж я свидетель? Против начальства если – никак невозможно, сами, чай, понимаете. И против товарищей тоже… Опять же свидетель – это который что-то видал, верно? А я за ними ничего не видал. Я от них видал только хорошее. Люди все наскрозь положительные.

Знаменский. Основательно вошли в роль… Но рано или поздно придется из нее вылезать.

Ферапонтиков(обиженно). Обращаетесь вежливо, а мне, стало быть, не верите?

Знаменский. Нет.

Ферапонтиков. Вот это нехорошо! Сами спрашиваете, а сами не верите. Зачем тогда и спрашивать?

Знаменский. Подпишите протокол допроса и идите. (Передает Ферапонтикову протокол.)

Ферапонтиков читает. Протокол на одном листке.

Ферапонтиков. За всех подписывать не могу!

Знаменский. Где тут «за всех»? Ваши собственные показания.

Ферапонтиков. Нет, товарищ Знаменский. Сказать – одно, а подписать – другое. Вон и про Гришу написано: сколько, мол, лет работает. И про начальника есть (читает): «Поддерживает дисциплину и порядок». Не-ет, они пусть сами за себя подписывают.

Знаменский. Ой, Ферапонтиков!..

Сцена тридцать седьмая

Коридор на Петровке. Навстречу друг другу идут Воронцов и Ферапонтиков.

Воронцов(не останавливаясь). Как?

Ферапонтиков. В норме.

Расходятся.

Сцена тридцать восьмая

Кабинет Знаменского. Входит Воронцов.

Воронцов. Здравствуйте, товарищ Знаменский. Можно?

Знаменский. Да, прошу… Садитесь, пожалуйста… (Шутливо.) Только давайте сразу договоримся. Вы не малограмотный. Понимаете, зачем вызваны. И способны различить отливку и подливку.

Воронцов(понимающе усмехается). Ах, Ферапонтиков, Ферапонтиков!.. Ну что с него возьмёшь?..

Сцена тридцать девятая

Лестница на Петровке, 38. Томин окликает сотрудника в форме капитана.

Томин. Василь! Ты-то мне и нужен. Забирай игрушку. Я с вей сел в элементарную лужу!

Василий. Да брось!

Томин. Не брось, а точно! Недаром же просил: никакой экзотики. Милый, но ширпотреб.

Василий. Я и дал ширпотреб. На моей памяти таких брошек изымали штук шесть, и все на одно лицо. Не на ней ты погорел, Саша, а на легенде. Драгоценности в каком-то кресле – неправдоподобно.

Томин. Судишь по себе, Василек, без учета среды. Там господствуют два девиза: «На свалке всё есть» и «Кто ищет, тот всегда найдет!» Сказания о кладах передаются из уст в уста, и им принято свято верить. Так что легенда была беспроигрышной! А подвела твоя брошка… Точно говорю.

Василий(вертя брошку). Странно…

Томин. Главное – обидно. Меня наводят на нужного человека, он уже лезет за деньгами, и вдруг вижу – узнал ее и сразу корчит оскорбленную невинность и коленкой пониже спины… Пошли, распишемся, что я ее вернул, но запомни: на тебя вот такой зуб!

Уходят.