Текст книги "Евреи в древности и в Средние века"

Автор книги: Александр Тюменев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

всего первого из этих утверждений, то оно мало что может доказать. Если бы мы даже и согласились с Кулишером, признав, что

для евреев была закрыта только торговля сукном, то и одного

этого факта исключения евреев из наиболее важной и обширной

области средневековой торговли достаточно было бы для дока83 Входить в детальное описание условий, при которых протекала

ссудо-залоговая и ростовщическая деятельность евреев во вторую

половину средневековья, не составляет нашей прямой задачи, так как

прежде всего мы имеем в виду выяснение основных моментов в развитии экономической жизни средневековых евреев. Мы тем более не

считаем в данном случае необходимым вдаваться в подробности, что

именно условия денежной торговли евреев в средние века еще относительно недавно послужили предметом специального исследования

Гоффмана, к которому мы и можем отослать читателей.

84 Кулишер. Экономическое положение евреев на Западе в средние века. – Кн. «Восхода», 1901, сентябрь-октябрь.

85 Кулишер. – Кн. «Восхода», 1901, сентябрь. С. 38.

350

зательства того положения, что евреи, во всяком случае, не играли сколько-нибудь значительной роли в торговле второй половины средних веков. Но дело в том, что и помимо этого купеческие гильдии, особенно в первое время после своего учреждения, когда именно и происходило наиболее усиленное вытеснение евреев из области торговли, далеко не ограничивались установлением монополии на тот или иной отдельный род товаров. В грамотах, устанавливающих привилегированное и монопольное положение гильдий, как во французских, так и в английских, говорится о монопольных правах членов гильдии на

продажу не тех или иных отдельных, но всех вообще товаров

(aliquam mercaturam)86. Однако и в тех случаях,когда находили нужным специально обозначить известные виды товаров, этим

специально обозначаемым видом товаров далеко не всегда было

сукно, а например, в грамоте парижским купцам, как мы видели, вино. То же самое и в Англии. И здесь предметы торговли, о

которых чаще всего упоминается в бумагах, оставшихся после

гильдий, – шкуры, шерсть, зерно и т.п., и только «в некоторых

городах производство сукна достигло столь значительных размеров, что купеческая гильдия находила нужным испросить у

короля право на монопольную розничную продажу крашеного

сукна, употреблявшегося высшими классами, а иногда даже всех

сортов сукна»87, что, конечно, не исключало принадлежавших, очевидно, до того гильдии монопольных прав на другие виды

товаров. Но не будем приводить более примеров. Сошлемся на

слова самого Кулишера, который в другом месте, касающемся

характера средневековых гильдий, выражается далеко не с той

же категоричностью. «Гильдии, – говорит он в своих “Лекциях

по истории экономического быта Западной Европы”, – для вступления в которые необходимо удовлетворять известным требованиям (полная аналогия с ремесленными цехами. – А.Т.)…

пользуются исключительным правом торговли в розницу привозными товарами (следовательно, не одним сукном. – А.Т.) в

данной местности… Главную их привилегию составляет продажа иноземного сукна в розницу, хотя часто они торгуют и другими товарами, в особенности привозным вином»88. Тот же Ку-

86 Это выражение одинаково употребляется, например, в цитированных нами выше как английских, так и французских грамотах.

87 Эшли. С. 83.

88 Кулишер. Лекции по истории экономического быта Западной

Европы. СПб., 1910. С. 134.

351

лишер отмечает решительную монополистическую тенденцию

в среде купечества городов, входивших в немецкую ганзу. От

монополистических стремлений местных гильдий эта тенденция отличалась только тем, что ганзейские купцы стремились

обеспечить за собою монопольное положение как у себя в своей местности, так и в чужих странах89. А вот как он же определяет предметы торговли, отличавшейся столь решительными

монополистическими тенденциями и характером ганзы. «Объекты ганзейской торговли составляли громоздкие массовые продукты; на первом плане стоял хлеб, далее шерсть, кожа и меха, металлы, строевой лес, наконец, пиво, вино, рыба, соль и другие

менее важные предметы сырья»90.

Монополизация торговли в руках местных торговых товариществ оказывалась, таким образом, гораздо более действительным препятствием для еврейской торговли, нежели полагал Кулишер. Если даже допустить, что монополизация эта

касалась прежде всего розничной торговли, оставляя область

оптовой торговли более или менее свободной и доступной для

всех, обстоятельство, на которое также иногда ссылаются в доказательство, по крайней мере, возможности для евреев заниматься торговлей и после образования торговых гильдий, монополизировавших в своих руках всю местную розничную торговлю, то в конце концов и это обстоятельство не могло иметь

большого значения. При той тесной связи, какая существовала

между торговлей оптовой и розничной в средние века, занятие

одной оптовой торговлей представлялось крайне мало выгодным и почти невозможным. При всякой попытке сбыть свой

товар оптовый торговец неминуемо должен был встречаться с

членами тех же гильдий. Только им и через них мог он сбывать

свои товары, а это обстоятельство, в свою очередь, ставило его в

самые невыгодные условия по отношению к ним. Вот почему

участники более обширных торговых ассоциаций-ганз, ведущих

международную оптовую торговлю, стараются обычно войти в

число членов также и отдельных местных гильдий для того, чтобы иметь возможность сбывать привезенные ими из других

стран товары на месте не только оптом, что представлялось чрезвычайно невыгодным, но и в розницу. Исследования Белова91 и

89 Кулишер. Эволюция прибыли с капитала. Т. I. С. 243-245.

Речь идет при этом и об оптовой и о розничной торговле.

90 Там же. С. 240.

91 Below в Jahrbucher fur Nationaloekonomie, 1900. ……

352

Кейтгена92 установили тот факт, что в средние века не существовало особого сословия или категории оптовых торговцев, которые не занимались бы совершенно продажей в розницу.

Что касается второго положения, из которого исходит Ку-

лишер, именно, относительно малой действительности законодательных установлений в средние века, то это положение

представляется еще менее доказательным. Правда, мнение, что

именно законодательные меры положили конец еврейской

торговле, разделяется частью и другими исследователями93, однако оно не выигрывает от этого в своей доказательности.

В предшествовавшем изложении, надеемся, нам удалось пока-

зать, что не те или иные законодательные меры, но прежде всего

зарождение национальной торговли в западноевропейских государствах и вместе с тем возникновение самостоятельного

торгового класса, сделавшее посредническую роль евреев излишней, явились непосредственной причиной вытеснения евреев из области торговых отношений. Мы видели, что торговое значение евреев быстро шло на убыль еще в то время, когда специальных законодательных мер, не считая канонических правил, против них никаких не принималось и социальное положение их в общем оставалось еще вполне благоприятным. Специальные законодательные ограничения и воспрещения еврейской торговли начинаются лишь в четырнадцатом столетии, то есть в то время, когда торговая роль евреев

и так уже сошла почти на нет. При этом самое число таких

ограничений было относительно незначительным, так как по

справедливому замечанию Гоффмана94, «исключение

(Ausschluss, правильнее было бы выразиться: отсутствие участия. – А.Т.) евреев из торговли представлялось само собою

разумеющимся». Считаем нелишним отметить здесь обратный факт, именно, что в то время как до четырнадцатого столетия мы не встречаем специальных законодательных ограничений еврейской торговли, можно, напротив, указать от92 Keutgen в Hansische Geschichtblatter, 1901.

93 Так, например, Hoffmann (Der Geldhandel. S. 15) ставит в связь

окончательное прекращение еврейской торговли с начала четырнадцатого столетия с целым рядом последовавших в это время ограничений. Несколько иначе смотрит на дело Каро (s. 589), полагающий, что евреи вынуждены были отказаться от торговых операций вследствие необеспеченности своего социального положения, созданного в

свою очередь отрицательным отношением к ним со стороны церкви.

94 Hoffmann. I, с.

353

12 А. Тюменев

дельные случаи поощрения такой торговли. Так, мы говорили

уже о безуспешной попытке Эдуарда I английского заставить

евреев отказаться от ростовщической деятельности и перейти

к «честному труду и торговле»95. Второй аналогичный случай

имел место в маленьком герцогстве Брабантском. В 1261 году

герцог брабаитский Генрих III в своем завещании (очевидно, благочестивому герцогу при жизни могли еще понадобиться

услуги евреев в качестве ростовщиков) определяет изгнать

из своих владений всех евреев и кавертинцев, за исключением лишь тех, которые будут исключительно заниматься торговлей и откажутся от ростовщичества и залоговых операций96. Неизвестно, было ли приведено в исполнение завещание герцога, и если было, то привело ли оно к положительным результатам. То и другое, впрочем, представляется крайне

сомнительным.

Сошлемся еще на тот факт, что все канонические правила

и постановления, все попытки отдельных представителей церкви воспрепятствовать торговле евреев некоторыми продуктами оказывались совершенно бессильными, пока евреи играли видную и необходимую роль в торговле. Напротив, именно с потерей ими торгового влияния наступало и общее ухудшение их социального положения97. Точно так же, как мы

показали это выше, не изменившееся отношение к евреям со

стороны правящих кругов и не какие-либо предпринятые

этими последними специальные меры повлекли за собою

перемену в экономическом и социальном положении евреев, а, напротив, именно изменившиеся экономическая роль и

характер экономической деятельности евреев имели своим

следствием и коренную перемену в отношении к ним со стороны власти.

На основании всего сказанного мы можем, таким образом, признать попытку Кулишера теоретически доказать активное

участие евреев в торговле второй половины средневековья

95 См. выше, стр. 282.

96 Aronius, № 669.

97 Зависимость изменения социального положения евреев от потери ими торгового влияния и перехода их к ссудным и ростовщическим

операциям и параллелизм между условиями экономической и социальной жизни евреев особенно наглядно показаны на основании богатого материала из жизни кельнских евреев в статье Honiger’а в

Zeitschrift fur Gerschichte der Juden in Deutschland. Band I. S. 94 f.

354

неудавшейся. С одной стороны, монополизация торговли в руках гильдий оказывалась достаточно полной, чтобы не оставлять места для торговых операций евреев; с другой же стороны, вопреки его мнению, и законодательные меры и ограничения точно так же оказывались в данном случае вполне действительными, так как являлись не более, как законодательным подтверждением и закреплением существующего факта.

Обратимся, однако, от этих общих теоретических соображений к тем фактическим данным, какими Кулишер думает

подтвердить свой взгляд. Прежде всего он ссылается на грамоты , полученные евреями в течение тринадцатого столетия

от герцога австрийского и от правителей других восточных

пограничных с Польшей областей Германии98. Однако именно эти грамоты, устанавливающие до мельчайших деталей

порядок и условия производства евреями ссудо-залоговых

операций, как мы видели, в то же время ничего не говорят о

торговых правах евреев, ограничиваясь указанием, что евреи

должны уплачивать пошлины наравне с другими. Все, что

можно вывести на основании этих грамот, – это лишь факт

постепенности замирания еврейской торговли в направлении с запада на восток, на что мы и обращали в свое время

внимание. Наиболее поздней из этих грамот является силезская привилегия 1295 года. Только здесь, в отличие от прочих грамот тринадцатого столетия, находим наряду с пунктами, посвященными денежной торговле и залоговым операциям евреев, и пункт, определенно разрешающий им торговлю

всякими товарами”. Такое специальное упоминание в силезской грамоте относительно еврейской торговли объясняется

прежде всего наиболее восточным пограничным с Польшей

положением Силезии, благодаря чему еврейская торговля и

могла удержаться здесь несколько дольше, нежели в остальных областях Германии. При оценке грамоты 1295 года необходимо, кроме того, иметь в виду, что она являлась лишь повторением и подтверждением ранее данных грамот и что, таким образом, трудно судить, насколько содержание ее соответствовало в то время действительности. Самый факт разрешения торговых операций, равно как и воспрещения, вовсе

еще не доказывает соответствия такого разрешения или воспрещения действительным существующим в жизни отноше98 Кулишер. С. 38.

99 Stobbe. S. 303.

355

12*

ниями100. Не следует упускать из виду, что и в силезской грамоте пункты, касающиеся залоговых операций евреев, решительно доминируют над пунктами или, точнее, над пунктом, посвященным торговле. Именно этот самый факт особого внимания, уделяемого грамотами тринадцатого столетия ссудозало-

говым операциям, является лучшим показателем полной перемены, происшедшей в экономическом положении и в экономической деятельности евреев. Если торговая деятельность евреев в наиболее восточных и отдаленных местностях империи и

не замерла еще окончательно, о чем свидетельствует упоминание об уплате ими пошлин, то она не играет уже, очевидно, сколько-нибудь заметной роли, иначе грамоты сочли бы необходимым

хотя бы вскользь упомянуть о ней.

Относительно четырнадцатого столетия Кулишер приводит несколько случаев запрещения евреям торговли некоторыми товарами101. Только в одном случае речь идет о воспрещении торговли сукном, однако необходимо иметь в виду, что

факт этот относится к евреям города Глогау, расположенного

в Силезии на самой границе с Польшей, по времени же он

принадлежит самым первым годам четырнадцатого столетия

(1302 год). Таким образом, вместо того, чтобы доказать участие евреев в торговле, факт этот доказывает, напротив, что

даже в наиболее отдаленных областях империи еврейская

торговля к началу четырнадцатого столетия прекратилась и

что выданная силезским евреям за семь лет до этого привилегия мало соответствовала жизни и сохранила силу лишь в

течение самого короткого времени. В других случаях воспрещение касается торговли вином, хлебом, пивом; рядом с этим, напротив, иногда евреям разрешается торговля мясом. Так, в

Нюрнберге разрешена им торговля мясом, всякая же остальная торговля воспрещена, в особенности воспрещено сбывать

христианам вино и пиво102. Таким образом, речь идет почти

исключительно о торговле съестными припасами, сбывавши100 Зато силезская грамота 1295 года, во всяком случае, может служить лишним доказательством того, что еврейская торговля еще и к

концу тринадцатого столетия вовсе не была до такой степени стеснена законодательными постановлениями, как принято думать, и что, таким образом, утрата евреями торгового значения явилась результатом экономического процесса, а отнюдь не каких-либо специальных

законодательных мер.

101 Кулишер. С. 30; ср. Stobbe. S. 232-233, Anm. 92.

102 Stobbe, ibid.; ср. Кулишер. С. 44.

356

мися, по всей вероятности, евреями евреям же, что представлялось необходимым в виду, с одной стороны, существования

особых еврейских кварталов и ввиду особых способов заготовления некоторых продуктов, например, мяса у евреев. Сам

Кулишер объясняет торговлю мясом и вином религиозными

потребностями евреев и необходимостью иметь собственное

вино и мясо103. Запрещения же, очевидно, касаются лишь случаев продажи этих предметов христианам, против чего, то есть

прежде всего против потребления христианами еврейской

пищи, в частности, против приобретения от евреев вина и мяса, церковь восставала еще за восемь столетий до этого. Единственный заслуживающий внимания факт, касающийся торговли евреев, представляет собою ссылка Кулишера на торговлю данцигских евреев в пятнадцатом столетии хлебом, льном и пряжей, сырыми кожами, мехами и лесом104. Однако

и в данном случае речь идет, с одной стороны, не столько о

немецком, сколько о польском городе, входившем в состав

священной империи всего лишь в течение столетия: с половины четырнадцатого до половины пятнадцатого столетия, с другой стороны, предметами торговли являются исключительно

продукты сельского хозяйства, так что трудно сказать, имеем

ли мы в данном случае дело с торговлей в собственном смысле или же с простым комиссионерством по сбыту сельскими

хозяевами продуктов своего хозяйства. Как бы то ни было, во

всяком случае, факт участия в торговле данцигских евреев

представляется малопоказательным, так как Данциг, как мы

только что заметили, должен быть признан скорее польским, нежели немецким городом, в Польше же евреи долее сохранили свое торговое значение и пользовались свободой торговли, как известно, еще в XV веке.

Ближайшее рассмотрение как теоретических соображений

Кулишера, так и приводимых им фактических данных в пользу

факта участия евреев в торговле и во вторую половину средневековья в общем, таким образом, лишь подтвердило сделанный нами ранее вывод о прекращении еврейской торговли в

Западной Европе еще в двенадцатом и тринадцатом столетиях. Уже в течение этого последнего столетия даже в наиболее

отдаленных и экономически отсталых областях Германии почти исключительно распространенным и, во всяком случае, ти103 Кулишер. С. 45-46.

104 Falke. Geschichte d. Deutschen Handels. Band I. S. 207.

357

пичным для них родом экономической деятельности является

денежная торговля. И если и после этого встречаются отдельные сообщения о еврейской торговле, то все такого рода факты

либо относятся к торговле внутри еврейских кварталов, либо

представляют собою единичные исключительные случаи, которые мы не имеем никаких оснований обобщать105.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Общественное положение евреев во вторую половину

средних веков

Не менее решительный перелом, чем в условиях экономической жизни и деятельности западноевропейских евреев, произошел в половине средневековой эпохи и в отношениях к ним

со стороны окружающего населения. Связь и зависимость между

изменением положения евреев в средневековом обществе так

же, как и между изменившимся к ним отношением со стороны

власти и экономическими условиями их жизни, несомненна.

Мы не имеем здесь в виду вдаваться в более детальное и обстоятельное изложение тех тяжелых общественных условий, посреди которых приходилось жить еврейскому народу в средневековой Европе. Для нас важно отметить только то взаимоотношение и параллелизм, какие наблюдались между экономической и социальной историей евреев в средние века.

Прежде всего при этом представляется необходимым отметить различие, наблюдавшееся в общественном положении

итальянских и частью испанских евреев и евреев прочих европейских стран, различие, вполне соответствовавшее и совершенно отличным условиям их экономического существования. В Италии, где евреи оказывались занятыми в более

разнообразных родах экономической деятельности, где и вообще в экономической жизни, в особенности в области ремесленной промышленности, они до самого конца средневековья

продолжали играть видную, местами же, например, в южной

105 Таков, например, факт производства торговых операций еврейским банкирским домом во Франшконтс, опубликованный Леб’ом и

представляющий собою не более, как обычный для средневековой эпохи

случай соединения торговых операций с денежными и кредитными.

См. Loeb. Deux livres de commerce du commencement du XIV s. -

Revue des 6tudes juives, 1884.

358

Италии и Сицилии, даже необходимую роль, где, наконец, как

мы видели, особенно высоко ценилась их врачебная деятельность, отчасти также и их деятельность на поприще других

так называемых свободных профессий, естественно и условия их общественной жизни и отношения их к окружавшему

их христианскому обществу должны были складываться совершенно иначе, нежели в государствах средней и северной

Европы. Если и в Италии евреи занимались также и кредитными и даже мелкими ростовщическими операциями, то здесь

этот род деятельности, как мы видели, не являлся столь же

исключительно преобладающим, как в остальной Европе, с

другой же стороны, на родине ломбардцев, в центре банкового

дела всей средневековой Европы, евреи-банкиры совершенно

стушевывались и отступали на задний план. Мало того, даже

их банкирская деятельность ввиду того, что они вследствие

непосильной для них конкуренции с крупными итальянскими банками должны были довольствоваться значительно меньшим по сравнению с общепринятым в Италии процентом, признавалась необходимой и полезной в качестве противовеса

против господствующего, почти монопольного положения на

денежном рынке немногих банковых домов. Евреев, как мы

видели, нередко специально приглашали именно с этой целью

в отдельные города Италии. Необходимо, наконец, иметь в

виду, что в Италии, в отличие от остальной средневековой

Европы, преобладающей формой кредита был не столько кредит потребительный, сколько прежде всего кредит коммерческий и частью на производительные нужды. Но именно

кредит этого рода не только не носит столь откровенно паразитического характера, как мелкие ссуды на потребительные

надобности, но и является одним из необходимейших проявлений более развитой экономической жизни. Вот почему в

Италии вообще лица, занимающиеся кредитными и денежными операциями, не вызывали против себя такого озлобления, как в других западноевропейских странах. Против евреев же

в частности такое раздражение должно было проявляться в

еще более слабой степени, нежели в отношении банкиров и

ростовщиков из христиан. И действительно, если.в итальянской литературе средних веков мы все же встречаемся с

отдельными более или менее резкими выпадами против хри-

стиан-ростовщиков, мы в то же время почти не встречаем таких нападок на евреев. Напротив, в той же итальянской литературе нередки положительные типы евреев вроде, например, 359

Натана в известной новелле Боккаччо, легшей в основу драмы

Лессинга1.

Экономическое положение евреев в Италии оказывалось, таким образом, несравненно более благоприятным и экономическая роль их более благодарной, нежели в странах средней и

северной Европы. Евреи не утратили здесь известного экономического и общественного значения до самого конца средневековья. Нет ничего удивительного поэтому в том, что в Италии евреи встречали в общем совершенно иное отношение к

себе, нежели в остальной Европе. Со стороны правящих кругов

мы не находим здесь и следа той эксплуатации, какой подвергались евреи во Франции, Англии или Германии. С отдельными

представителями интеллигенции они находились нередко даже

в чисто дружественных отношениях, как мы видели то на примере Данте и его современника еврея Иммануэля и императора Фридриха II. Подобные отношения сохранились в Италии

в течение всего средневекового периода. В то время как во

Франции и в Германии евреи являлись предметом самой озлобленной ненависти, в то время как кровавые вспышки против них повторялись там то в одном, то в другом месте почти

ежегодно, в Италии добрые отношения между евреями и христианами оставались в силе, и церковь по-прежнему оказывалась бессильной нарушить эти отношения своими запретами и

своими частыми, но безрезультатными выступлениями против

врагов Христовых. Еще в самом конце пятнадцатого столетия

христиане продолжали поддерживать здесь с евреями самое

тесное общение. Так, один церковный проповедник с огорчением вынужден был отметить факт присутствия на еврейской

свадьбе многих христиан, танцевавших и развлекавшихся с евреями в течение нескольких дней2. Вместо еврейских знаков

врачи-евреи носили почетные докторские знаки и отличия.

Евреи занимавшие придворные должности, носили золотые цепи

и другие подобные почетные эмблемы3.

Что касается положения евреев в Испании, то оно занимает

как бы среднее промежуточное место между условиями жизни

евреев в Италии и в прочих европейских странах. Как в Италии, мы видим евреев занятыми здесь в самых разнообразных

профессиях. Как и в Италии, евреи занимались в Испании и

1 Gudemann. Geschichte der Juden in Italien. S. 242 f.

2 Acta sactorum. September. Т. VII, № 219.

3 Graetz. Geschichte der Juden. Band VIII. S. 250.

360

ремеслами, и врачебной практикой4, и научно-литературной деятельностью, наконец, в отличие от итальянских евреев, мы встречаем среди испанских евреев также и земледельцев. Если в

области торговли евреи никогда не играли в Испании особенно заметной роли, зато их участие в торговых операциях продержалось здесь долее, нежели в остальной Европе. Словом, и

в Испании, как в Италии, деятельность евреев далеко не в столь

исключительной степени сконцентрировалась на денежной торговле и ссудо-залоговых операциях, как в средней и северной

Европе. Но так как, в отличие от Италии, в своих денежных

операциях они здесь не только не должны были отступать на

второй план перед более сильными конкурентами, но и не знали вообще почти никакой конкуренции, то их банкирская и

ростовщическая деятельность выступала поэтому здесь гораздо заметнее и это не могло не отразиться на отношении к ним

со стороны прочего населения, главным образом, со стороны

верхних общественных слоев, среди которых, при общем слабом экономическом развитии страны, им приходилось по преимуществу действовать. Вот почему уже с конца тринадцатого

столетия начинаются, как мы видели, выступления кортесов

против евреев и прежде всего именно против евреев как ростовщиков5. Впрочем, даже и в этих кругах услуги евреев все

же оказывались необходимыми, и потому в Испании вражда к

евреям никогда не достигала, по крайней мере среди населения, той степени, как в других европейских странах. Вплоть

до конца четырнадцатого столетия и здесь, как в Италии, в

большинстве случаев все церковные предписания не проводились в жизнь, и положение евреев и в христианскую эпоху, в общем, еще в течение долгого времени продолжало оставаться благоприятным6. Еще в половине четырнадцатого столетия предложение изгнать евреев из страны встретило решительный отпор со стороны большинства дворянства и даже

духовенства в лице епископа толедского, заявившего, что евреи представляют неисчерпаемый клад для государства и что, следовательно, ими надо дорожить7.

4 Ср. М. Stem. Urkundliche Beitrage. Band I, № 18; В. И, № 181-183.

5 Graetz. Band VII. S. 169; Band VIII. S. 19-20, 48.

6 Относительно внутренней жизни еврейских общин в Испании

см. Rosenmann. Darstellungen aus dem innern Leben d. Spanischen Juden im XV Jahrh. – Magazin f. die Wissenschaft d. Judenthums.

Band XIX (1892). S. 179 f.

1 Дубнов. Т. II. C. 406.

361

В массах населения в Испании для вражды к евреям было

еще менее причин, нежели среди высших классов. С одной

стороны, евреи в своих денежных операциях не встречались

здесь с конкуренцией ломбардцев, вынуждавшей их в других

странах к мелкому ростовщичеству и к деятельности среди

более широких слоев населения. С другой же стороны, вследствие относительно более медленного развития денежно-хозяйственных отношений в Испании и самая нужда в деньгах

среди низших классов не могла быть особенно настоятельной.

Вот почему в течение всего тринадцатого столетия, когда во

Франции и Германии еврейские погромы составляли обычное

явление, в Испании мы не знаем ни одного факта массового

выступления против евреев. В первой половине четырнадцатого столетия такие выступления наблюдались в отдельных

немногочисленных случаях лишь в соседнем с Францией и

более близком ей по своим экономическим условиям маленьком королевстве Наварре. Даже во время повсеместных преследований евреев, широкой волной прокатившихся по всей

Европе, за исключением Италии, эта волна едва лишь задела

Испанию. Нам известно всего лишь несколько случаев движения против евреев в Каталонии и Аррагонии, в Кастилии же

годы черной смерти прошли для евреев совершенно спокойно.

Лишь с последних лет четырнадцатого столетия после севильского погрома 1391 года массовое движение против евреев и в

Испании начало принимать более широкие размеры, однако

инициатива преследований исходила до самого изгнания евреев с Пиренейского полуострова в большинстве случаев от высших общественных слоев, главным образом, со стороны духовенства, среди же народных масс враждебное отношение к евреям, проявлявшееся в отдельных вспышках, никогда не достигало ни того постоянства, ни той степени интенсивности и

напряженности, как в других европейских странах, в особенности в Германии к концу средневековой эпохи8.

Совершенно иную картину видим мы в странах средней и

северной Европы. Здесь враждебное отношение к евреям возникает относительно уже очень рано, и первые эти проявления

хронологически почти совпадают со временем перелома в экономическом положении евреев. Впрочем, и здесь как интенсивность враждебного чувства к евреям, так и отношение к ним со

стороны отдельных слоев и классов населения не всегда было

8 М. Stem. Urkundliche Beitrage. Band I, № 39, 43, 45.

362

одинаковым в отдельные эпохи и в различных странах, что, конечно, в свою очередь обусловливалось теми условиями и

той обстановкой, в какой протекала экономическая деятельность

евреев, и, конечно, тем, какие именно классы населения она в тот

или иной момент охватывала.

С вытеснением евреев из области торговли они еще в течение долгого времени играли необходимую экономическую роль

в области денежной торговли и ссудо-залоговых операций.

Они удовлетворяли прежде всего денежную нужду знати как

светской, так и церковной, их операции составляли также не

менее необходимый ресурс и для государственной казны, которая, как мы видели, нашла специальные способы для удовлетворения своих финансовых нужд за счет евреев. Способы

эти варьировались по отдельным странам, но в общем как по

своему характеру, так и по своему значению они являлись

почти тождественными. В то же время денежная торговля и

кредитные операции евреев представлялись не менее необходимыми и для городов. С развитием в этих последних торговли и производительной деятельности, естественно, увеличивалась и нужда в кредите. Но так как почти все наличные

капиталы отливали в это время почти исключительно в торговлю, то денежная нужда городского населения, по крайней

мере, в течение первого времени могла удовлетворяться только евреями, капиталы которых, вытесненные из области торговых операций, оставались в силу этого свободными. Вот

почему ростовщическая деятельность евреев не только терпелась, но и признавалась необходимой, в отдельных же случаях даже обязательной. Так, согласно аугсбургскому городскому праву, согласно страссбургскому Judenordnung 1375 года, согласно специальному постановлению винтербургского городского совета в 1340 году еврей не вправе был отказывать