Текст книги "Евреи в древности и в Средние века"
Автор книги: Александр Тюменев
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)
распространилась. Вражда и ненависть к евреям отнюдь не составляет исключительной особенности средневекового периода.
Корни ее уходят далеко вглубь, в эпоху, предшествовавшую еще
возникновению Римской империи. Вот почему выяснение причин этого загадочного явления представляется невозможным без
предварительного очерка взаимоотношений, существовавших
между евреями диаспоры и народами древнего мира.
Враждебное отношение к евреям в римскую эпоху представляло не менее распространенное явление, нежели в средние века, причем и отдельные проявления этой вражды в ту и
другую эпоху оказывались почти тождественными. Более отчетливо и определенно эта вражда выступала, естественно, в
главных центрах еврейской диаспоры, сосредоточенных, как мы
уже знаем, преимущественно и восточной половине империи.
Здесь вражда между евреями диаспоры и массами городского
населения других национальностей была исконной. Еще около (оловины второго столетия до нашей эры александрийская
сивилла говорит уже не только о повсеместном распространении евреев, но и о повсеместной вражде по отношению к ним.
Все земли и моря исполнены тобою.
Все одинаково враждебно относятся к тебе1, -
с такими словами обращается автор одного из так называемых сивиллиных стихотворений к еврейскому народу. «Евреи
1 Carm. Sybill. III, 271-272.
206
греческих городов, – говорит Ренан, – не были любимы. Постоянно они должны были требовать возобновления своих привилегий, постоянно римские власти должны были посвящать
свое время охране их от нападок со стороны туземного городского населения»2. Еще при Августе ионийские греческие города выступили перед представителем римской власти Аг-
риппой с обвинениями против евреев, настаивая на привлечении их наравне с прочими гражданами к отбыванию военной
повинности и на воспрещении празднования субботнего дня.
Результаты этого ходатайства получились, однако, обратные.
Освобождение евреев от военной службы и право празднования субботы, допускавшиеся до того времени лишь некоторыми наместниками и в отдельных городах греческих провинций, теперь были подтверждены в качестве общего правила.
Помимо того, Август предписал наместникам Азии не применять в отношении евреев строгих законов империи об устройстве союзов и собраний3.
Такой исход тяжбы между греческим и иудейским населением малоазиатских городов, само собою разумеется, не только
не внес успокоения, но, напротив, мог лишь способствовать дальнейшему обострению взаимного ожесточения. Глухая затаенная вражда с этого времени зачастую переходит в открытые
столкновения, прорываясь одинаково как с той, так и с другой
стороны. В городах соседней с Палестиной сирийской провинции, Антиохии и Дамаске, в малоазийских городах, на острове
Кипре, в Александрии, наконец, в отдаленной Кирене, в которой
еще со времени Птолемеев также жило большое число евреев, словом, повсюду, где только существовали более или менее значительные еврейские общины, происходили такие вспышки
взаимной вражды и ненависти4. С одной из таких вспышек, именно с антиеврейским движением, имевшим место в Александрии в правление императора Гая Калигулы (38 г.), мы уже
2 R6nan. Histoire du peuple d ’lsrael. Т. V. Paris, 1893. P. 226.
3 Jos. Flavius. Antiquit XVI, 2, 3-5.
4 Ibid. XII, 3, 1-2; XIV, 10; XVI, 2, 3-5; Jos. Flavius. De bello Judaico II, 18, 79; 20, 3; VII, 3, 3; 5, 2. Philo. Legato ad Caium, 18; его же
In Flaccum; Euseb. Hist. eccl. 7, 2; Dio Cass. LXVIII, 32. Вопреки
мнению Bludau (Juden und Judenverfolgungen. S. 59 f.) до непосредственных столкновений между еврейским и нееврейским населением
в Египте в эпоху Птолемеев дело еще, по-видимому, не доходило; ср.
L. Mitteis und Wilcken. Grundzuge und Chrestomathie v. Papyrus-kunde. Band I. Halfte 1. S. 26.
207
встречались. Поводом послужило прибытие в Александрию
иудейского царя Ирода Агриппы. Начавшись с комической
пародии на царя и его пышную свиту, движение сразу же приняло широкие размеры. Многие отдельно рассеянные по городу дома иудеев были разграблены и сожжены. Разграблены
были также стоявшие в гавани суда еврейских торговцев; евреев, встречавшихся вне своих кварталов, избивали и предавали смерти. Нападение на собственно еврейские кварталы было
отражено; но тут на помощь движению пришел сам наместник
Флакк. Он воспретил празднование субботы и ограничил местопребывание евреев в Александрии одним кварталом вместо
двух, которыми они до того пользовались. Многие евреи в результате этого распоряжения были выселены из своих жилищ, и дома их преданы разграблению5. Восстание, вспыхнувшее в
Иудее в конце царствования Нерона, вызвало новый взрыв
страстей. В Александрии и Антиохии толпы народа в театрах, в цирках и вообще при всяких сборищах требовали изгнания
евреев и, вооружившись камнями и палками, производили нападения на еврейские кварталы6. В Дамаске дело приняло
кровавый оборот, причем в течение нескольких часов, по данным Иосифа Флавия, было перебито до десяти тысяч евреев7.
В царствование Траяна произошла новая вспышка взаимной
ненависти. Движение охватило на этот раз широкие еврейские
массы в Кирене, Египте, на острове Кипре, и жертвами этого
движения пали теперь, в свою очередь, многие тысячи греков и
римлян8. Зато в Александрии, где движение потерпело неудачу, греческое население со своей стороны получило возможность
5 Описанию обстоятельств александрийского погрома специально посвящены, как известно, два произведения Филона «De legatione ad Cajum» и «In Flaccum». Существование враждебных отношений
между еврейским и нееврейским населением Египта констатируется многочисленными документальными и частью литературными данным содержащимися в тексте папирусов. Grenfell. An Alexandrian erotic fragment and other greek papyri. 1896. Vol. I, 43; Mitteis-Wilcken. Band I. H. 2, № 56-57; также Reinach. Textes. Appendice I.
P. 218-227; Bludau. S. 94 f.; Wilcken. Zum. Alex. Antisemitismus.
S. 808 f.
6 Jos. Flavius. De bello judaico II, 18, 9; VII, 3, 3.
7 Ibid. II, 20, 2.
8 Dio Cass. LXVIII, 32; Euseb. Hist, eccl., 4, 2. Сообщаемые Дионом Кассием цифры погибших во время этого движения представляются до крайности преувеличенными.
208
отомстить за избиение своих соплеменников в Кирене и на Кипре, почти поголовно истребив александрийскую общину9.
С усмирением последнего восстания Бар-Кохбы при Адриане, после чего политические события не давали более непосредственных поводов к проявлениям взаимной ненависти, открытые столкновения временно прекратились10. Под этим видимым спокойствием, однако, по-прежнему продолжала таиться глухая затаенная вражда11. Со времени Константина столкновения возобновились уже на религиозной почве, причем и
теперь нападающими одинаково оказывались как та, так и другая сторона12. Наиболее значительные размеры такие столкновения и теперь принимали в главных центрах еврейской диаспоры на Востоке, в Александрии и Антиохии. Так, в 415 году
имущество евреев было разграблено толпой, и сами евреи принуждены удалиться из города13.
Что в данном случае политические, а впоследствии религиозные мотивы служили лишь поводами, но отнюдь не непосредственными причинами возникновения столкновений между
еврейским и нееврейским населением греческих городов, в этом
можно убедиться из факта существования взаимной вражды
еще задолго до того времени, когда эти мотивы начали действовать. Вражда эта засвидетельствована была, как мы видели, александрийской сивиллой еще во втором столетии до нашей
эры. С одним из частных проявлений ее мы встречались еще
9 Ibid., ср. Graetz. Geschichte der Juden. Band VI (3 Auflage).
S. 107-109.
10 На основании данных так называемого Александрийского папируса (Reinach. Textes. Appendice I; Wilcken. Zum Alex. Antisemitismus. S. 808 f.) Рейнах предполагает возникновение еще одного
еврейского погрома в начале правления Коммода (Revue des §tudes juives. Т. XXVII (1893). P. 70 suiv.); однако, более убедительны соображения Wilcken’а, относящего время действия папируса к моменту восстания евреев при Траяне (Ein Aktenstuck zum judischen Kriege.
Hermes, XXVII (1892). S. 464 f.).
11 См., например, отзыв Тертуллиана о евреях в его «Апологетике», также те обоюдные комплименты, какими обменивались Юстин
Мученик и еврей Трифон во время происходившего между ними диспута. Еще в 202 году в Оксиринхе праздновалось воспоминание об
усмирении восстания евреев при Адриане: Grenfell-Hunt. The Oxyrinchospapyri. Band IV (1904). S. 705.
12 Ambros. Epist. lib. V, ep. 29.
13 Graetz. Band IV. S. 362 f. з .
209
при Августе, то есть в то время, когда государственная власть, в
лице первых своих единодержавных представителей, была расположена к евреям и покровительствовала им.
В противоположность восточной половине империи, на западе мы не встречаем в массах столь же резко враждебного
отношения к евреям14. До открытого возмущения и до насилия над еврейскими общинами здесь дело, во всяком случае, по-видимому, не доходило. Столкновение, имевшее место на
острове Минорке в 418 году, представляет, кажется, единственное исключение в этом отношении, но и этот единственный
случай вовсе не свидетельствует о силе враждебных чувств
по отношению к евреям. Столкновение вызвано было исключительно фанатизмом еврейских женщин, не желавших допустить христиан в синагогу и встретивших их градом камней, и, несмотря на разрушение синагоги раздраженными христианами, завершилось мирным диспутом и обращением многих
евреев в христианство. Попутно из сообщения об этом событии мы узнаем также о том уважении, каким пользовался отчасти и среди христиан глава еврейской общины Феодор15.
Точно так же и впоследствии, в шестом и седьмом столетиях, не только не было случаев открытых столкновений, но, по-
видимому, и вообще отношения между евреями и массами
населения не отличались особенно враждебным характером, как о том свидетельствуют переписка Григория I и ряд постановлений церковных соборов16.
Однако если мы не находим на западе столь же резко выраженного враждебного чувства к евреям в массах, как на востоке, то в среде высших классов и образованных кругов общества неприязненное отношение к евреям и их религиозным
взгладам выступает с полной определенностью. Неприязнь эта
и взаимное непонимание проявляются одинаково как в политике правительства в отношении евреев, так и в произведениях
римских писателей первых веков империи.
Благосклонная к иудеям политика Цезаря и затем Августа
прервалась со смертью последнего. Уже преемник Августа
Тиберий возбудил открытое гонение против евреев в Италии.
14 Ср. Berliner. Geschichte der Juden in Rom. Band I. Frankfurt am Main, 1893. S. 16.
13 Seven epistola de judaeis. – Migne. Patrologia latina XX, p. 731 sq.
16 Gudemann. Geschichte des Erzichungswesens und der Cultur der Juden in Italien wahrend des Mittelalters. S. 30 f.
210
В 19 году, уже на пятый год правления Тиберия, иудейская
религия была запрещена, 4000 вольноотпущенников евреев
были сданы в солдаты и отправлены на остров Сардинию для
усмирения разбойников со специальной оговоркой, что если
они все погибнут, то потеря от этого для государства будет
небольшая. Остальные лица иудейского вероисповедания
должны были покинуть Италию’7. Если, как сообщает Иосиф, поводом к изгнанию евреев из Италии действительно послужили неблаговидные поступки нескольких иудеев18, то уже
один факт распространения наказания на всех живших в
Италии евреев свидетельствует о резко отрицательном отношении власти к иудейству вообще. При преемнике Тиберия
Гае Калигуле произошли уже известные нам события в Александрии. Справедливые жалобы евреев, несмотря на красноречивую защиту их дела Филоном, не встретили сочувствия
со стороны императора. На обращение к нему еврейской депутации он отвечал насмешками, и дело было решено не в
пользу пострадавших19. При Клавдии последовало новое изгнание иудеев, ограничившееся на этот раз пределами Рима20.
В царствование Нерона христиане обвинены были в поджоге
Рима и подверглись преследованию не столько в качестве
сторонников нового учения, о котором в это время в Риме
существовали лишь самые смутные представления, сколько
прежде всего как секта, вышедшая из ненавистной Иудеи21.
Домициан начал новое гонение евреев, обложив их между
прочим высокими поборами, в расчете за их счет поправить
свои пошатнувшиеся финансы. Политика его в этом отношении, таким образом, близко напоминала политику относительно евреев позднейших средневековых правителей22. При Адриане воспрещено было обрезание, приравненное к оскоплению, которое в свою очередь наказывалось как убийство23.
Это постановление Адриана не раз подтверждалось и позднейшими императорами. Так, Север под страхом сурового наказания воспретил вообще обращение в иудейское вероиспо17 Тас. Ann. II, 85; Suet. Tib. 36.
18 Jos. Flavius. Antiquit XVIII, 3,5.
19 Philo. Legato ad Caium 20.
20 Suet. Claud. 25.
21 Tac. Ann. XV, 44.
22 Suet. Domit 12.
23 Dig. XLVIII, 8, 4.
211
ведание24. Со времени Антонинов до эпохи торжества христианства власть не проявляла уже более открыто враждебного
отношения к евреям. Зато все определеннее с ее стороны обнаруживается отмеченная уже выше тенденция привлечь евреев
к отбыванию гражданских повинностей и к несению в качестве
куриалов становившегося все более тяжелым финансового
бремени государства.
Если в римском обществе первых веков империи, жаждавшем новых религиозных ощущений, в числе других восточных религий и иудейская религия имела некоторый успех, преимущественно в среде женщин, то, с другой стороны, образованные круги Рима в своем большинстве относились к евреям с их религиозной замкнутостью и обособленностью не
только с недоверием, но и с открытой и при том с все возраставшей неприязнью25. Это неприязненное чувство начало проявляться уже вскоре после возникновения еврейской общины
в Риме. Цицерон высказывался против религиозной терпимости в отношении евреев, так как их религия в такой степени противоречила интересам государства и всем распространенным в языческом обществе представлениям, что внушала
ему невольные опасения26. Современник Августа Страбон не
без скрытого враждебного чувства говорит не только о повсеместном распространении евреев, но и об их повсеместном
господстве27. Если у другого современника Августа, поэта Горация, нападки на иудеев и их религию не выходят за пределы
безобидной иронии28, то отношение к ним со стороны позднейших римских сатириков проникнуто уже несомненным и открыто враждебным настроением. Особенно возмущает их и
служит главным предметом насмешек непонятный обряд обрезания29. Воздержание от мяса свиней, соблюдение постов, празднование субботнего дня, словом, все специальные обряды и
24 Vita Severi, 17; ср также мнения юристов по этому поводу: Paul.
Sent. V, 22,3,4; Dig. XLVIII, 8,11.
25 Развитие враждебной евреям литературы см. у Stahelin’b. Der Anitisemitismus des Altertums in seiner Entstehung und Entwicklung.
Basel, 1905. S. 9-31, 48 f.; Reinack. Textes, passim.
26 Cicero. Pro Flacco, 28.
27 У Jos. Flavius. Antiquit XIV, 7,2.
28 Horat. Sat. IV, 143; V, 100; IX, 70 sq.
MPers. Sat.; Martial VII, 30, 35, 82; XI, 95; cp. Petron. Arbit. Fragm.
de Judaeis.
212
установления иудейской религии, равным образом как и отсутствие изображения божества в их храме, точно так же являются предметом постоянного недоумения, нападок и насмешек30.
Само собою разумеется, однако, все эти обряды, какими странными ни казались они постороннему наблюдателю, сами по
себе не могли бы послужить непосредственным источником
враждебных отношений к евреям. То глубокое чувство неприязни, какое внушали к себе евреи во всем греко-римском мире, обусловливалось не теми или иными отдельными обрядами, но
общей религиозной обособленностью и замкнутостью еврейских
общин по отношению к внешнему миру. На эту сторону иудейской религии обращал внимание, как мы видели, еще Цицерон.
«Они закоренели в презрении римского закона,– говорит
Ювенал, – они изучают и соблюдают только свой закон, переданный им в таинственном свитке Моисея. Только своим единоверцам показывают они путь, только обрезанных ведут к
источнику, к которому стремятся жаждущие»31. Еще резче эта
обособленность евреев подчеркивается Тацитом. «Чтобы и на
будущее время упрочить власть над народом, Моисей, – говорит Тацит, – ввел среди него новые религиозные обряды, шедшие вразрез с обычаями прочих смертных. Все, что для нас
священно, у них признается богомерзким и противным закону.
Напротив, все то, что воспрещается нами, у них разрешено…
Какими бы причинами ни обусловливались, впрочем, религиозные обряды евреев, они находят свое оправдание в глубокой
своей древности. Другие противные и отвратительные учреждения сохраняют они вследствие своей испорченности и закоренелой преступности… Ко всем непринадлежащим к их вере
они питают самую злостную вражду, отделяются от других во
время еды, спят также особо, воздерживаются от сожительства
с женщинами другой веры, тогда как в своей среде считают все
дозволенным. Обрезание служит им для того, чтобы не смешиваться с другими народами и узнавать друг друга по этому
отличительному признаку. Принявшие их веру также подвергают себя обрезанию и также прежде всего начинают презирать богов, ни во что ставят отечество, перестают чтить родителей, любить детей и братьев»32.
30 Horat. Sat. IX, 70; Juven. Sat. VI, 159-160; XIV, 96-99, 105-106; cp. Tac. Hist. V, 4-5, 9.
31 Juven. Sat. XIV, 100-104.
32 Tac. Hist. V, 4-5.
213
Чем более знакомилось греко-римское общество с евреями, тем сильнее становилось в его среде и неприязненное чувство по отношению к этим последним. В свою очередь и евреи, по мере роста общей неприязни к ним, все более обособлялись и замыкались в своей среде. Задача согласования
иудейской религии с греческой философией, какую ставил себе
Филон, была последней попыткой в этом направлении. Уже
Иосифа Флавия мы застаем в резкой полемике с представителем греческой образованности Апионом. После того дальнейший разрыв пошел вперед быстрыми шагами. «Иудеи отказались от эллинской литературы, которую стали считать
оскверненной, и даже восстали против употребления греческого перевода библии; постоянно усиливавшееся очищение
религии направило свое оружие не только против греков и
римлян, но также против полуиудеев Самарии и против христианских еретиков. Противоположность между иудейством
первого столетия и иудейством третьего столетия обнаружилась в той пропасти, которая отделяет сочинение о возвышенном, осмеливающееся ставить потрясающего землю и море гомерова Посейдона рядом с создающим блестящее солнце Иеговой, от зачатков талмуда, принадлежащих к этой эпохе. Жизнь
иудеев рядом с неиудеями оказывалась все более и более невыносимой; противоположность в верованиях, в законах и в
нравах обострялась, и как обоюдное высокомерие, так и обоюдная ненависть оказывали на обе стороны губительное влияние на нравственность»33.
Глухая затаенная вражда в массах, чаще и резче проявляющаяся на востоке, нежели на западе, с одной стороны, растущее
взаимное непонимание и отдаление в высших образованных
кругах общества – с другой, таковы факты, характеризующие
собою отношение к евреям со стороны остального населения
империи. Эти факты взаимной неприязни настолько очевидны, то констатировать их не представляет особого труда.
Гораздо труднее становится наша задача, когда от фактов мы
обратимся к их причинам. Как ни определенны суждения
римских писателей о евреях, все же полагаться на них нам не
приходится. Их постоянное подчеркивание отвратительности религиозных обрядов евреев и их религиозной исключительности отмечают лишь симптом взаимной неприязни, проявляющейся, естественно, прежде всего в идеологической, то
33 Моммсен. Римская история. Т. V. С. 541-542.
214
есть религиозной форме, но не могут служить основанием при
выяснении причин этой неприязни. Не говоря уже о том, что
на том же греческом Востоке, где взаимная враждебность
проявилась в особенно острых формах, первым столкновениям предшествовали обоюдный интерес и обоюдные попытки
сближения именно на религиозной почве34, против собственно
религиозных причин враждебных отношений к евреям диаспоры свидетельствует также и факт возникновения этой вражды повсюду в местах распространения диаспоры со стороны
народов с самыми разнообразными религиозными обычаями
и представлениями. Неприязненное чувство по отношению к
евреям проявлялось с одинаковой силой в древней Персии с
ее религиозным дуализмом35, на философски образованном и
индифферентном к вопросам религии греческом Востоке, в
императорском Риме с его широкой религиозной терпимостью и гостеприимным пантеоном, в римском обществе с его
религиозными исканиями и пристрастием к восточным культам, наконец, со стороны христианства, религии, близко родственной самому иудейству. Самая религиозная исключительность евреев должна была иметь свои причины. Очевидно, причин такой исключительной и не имеющей себе, кажется, аналогий в истории вражды к евреям следует искать не столько
в религиозной нетерпимости по отношению к ним, являющейся лишь идеологическим выражением этой вражды, сколько в
тех особых условиях, в каких протекала жизнь евреев диаспоры, и в тех особых отношениях, в какие они были поставлены к
окружающему населению.
Но эти особые условия нам уже известны: это прежде всего
условия специально городской жизни, превратившие евреев
диаспоры в городских жителей, в горожан по преимуществу.
В этом отношении, как мы уже знаем, целая пропасть лежала
между евреями, покидавшими родную страну, и евреями Палестины, продолжавшими оставаться по-прежнему прежде всего
земледельческим народом. И представители других националь34 Кроме соответственных глав у Schiirer’di и Wend land’ a (Die Hellenistischromische Kultur in ihren Beziehungen zur Judentum und Christentum. 1907) cm . A. Deissmann. Die Hellenisierung des semi-tischen Monotheismus. Leipzig, 1903.
35 О враждебных отношениях, существовавших между евреями в
Персии и остальным населением персидской монархии, достаточно
определенно свидетельствует содержание книги Эсфирь.
215
ностей, например, греки и сирийцы, под которым следует разуметь прежде всего жителей древних финикийских городов, были
рассеяны в той же Римской империи, быть может, не в меньшей
степени, нежели евреи, но они являлись выходцами из местностей с давнишним торговым прошлым, с развитой городской
жизнью и приносили с собою на чужбину навыки и привычки, усвоенные еще на родине, с которою к тому же в большинстве
случаев не порывали всяких связей, по крайней мере, в той же
степени, как евреи. Для последних не существовало ни экономических, ни социальных связей с родиной. Единственным связующим началом для всех евреев оставался иерусалимский храм, представлявший равно чтимую святыню как для жителей Палестины, так и для наиболее отдаленных представителей диаспоры. Как ранее вавилонские изгнанники, так в описываемую эпоху римские евреи считали своей священной обязанностью поддерживать иерусалимский храм своими пожертвованиями36. С разрушением иерусалимского храма при Тите
порвалась и эта последняя связь евреев диаспоры с их древней родиной, и с этого времени палестинские и внепалестии-
ские евреи все более обособляются одни от других, образуя в
конце концов как бы две различные нации, из которых первые с течением времени совершенно растворились в потоке
завоевателей, беспрерывно наводнявшем страны востока, в то
время как евреи диаспоры сохранили и до настоящего времени те же типичные национальные черты, какие они усвоили
себе еще в шестом столетии до нашей эры со времени вавилонского пленения.
Экономическая и социальная жизнь древности, как и в средние века, базировалась почти исключительно на замкнутом городском хозяйстве. Образование эллинистических монархий и
впоследствии всесветного римского государства не внесло каких-либо заметных изменений в этом отношении, и мы видели
уже, как мало торговля империи, при всей своей относительной
значительности, затрагивала устои народного хозяйства. В основе последнего по-прежнему лежали, с одной стороны, крупное
землевладельческое, с другой – замкнутое городское хозяйство37.
36 I книга Ездры 1, 4-6; Cicero. Pro Flacco 28; Jos. Flavius. Antiquit XVIII, 3, 5.
37 Отсюда сильное развитие местного городского патриотизма, сохранившееся одинаково и в эпоху империи, ср., например, Boissier.
L’opposition sous les CЈsars. P. 48 suiv.
216
При такой экономической замкнутости, естественно, всякий чужеземец, являвшийся в город хотя бы даже из соседнего города или местечка, представлялся не только лишним, но в большинстве случаев и нежелательным гостем. Правда, в древности эта замкнутость и вместе с тем неприязненное отношение
ко всякому чужеземцу не достигали такой исключительной
степени, как в средние века, однако и в городах античного
мира чужеземные и даже иногородние поселенцы были только терпимы и, не пользуясь гражданскими правами наравне с
другими жителями города, в то же время в свою очередь должны были подчиняться местным законам и установлениям.
Положение их в чужом городе было далеко не обеспеченным
и вполне зависело от того или иного отношения к ним со
стороны постоянного городского населения. Вот почему торговцы и другие лица, приезжавшие в чужой город и тем более
по тем или иным причинам поселявшиеся в нем, не чувствуя
под собою твердой почвы и ие всегда даже будучи ограждены
защитой закона, предпочитали держаться вместе со своими
земляками и не только селились в одном и том же квартале, но и образовывали с этою целью между собою специальные
союзы и корпорации. Особенно рельефно эта тенденция выступала в средневековую эпоху, когда, впрочем, и самая замкнутость городского хозяйства проявлялась с большей силой, нежели в древности. Союз ганзейских городов, поселения
итальянцев и прежде всего генуэзцев и венецианцев в городах Леванта, «союз итальянских купцов, посещающих ярмарки Шампани и Франции», представляют собою лишь наиболее яркие примеры этого всеобщего в средневековую пору
явления38. Если в древности такая тенденция к образованию
союзов между соплеменниками или согражданами, попадавшими в чужие края, и не была, быть может, столь же всеобщей, как в средние века, все же она засвидетельствована достаточным числом фактов. Так, нам известны поселения греческих
купцов в Египте и финикийских городах39. Многочисленные
жившие в Афинах иностранцы образовывали такие же союзы
по национальностям. Таковы были, например, финикийская и
;№ Крепкие стены, какими старались обезопасить такие союзы занимаемые ими в чужих городах кварталы, являются лучшим доказательством , насколько мало обеспеченными чувствовали себя в то время торговые люди в чужих краях.
* 39 Herodot II, 173-179; Isaeus IV, 77; Demosth. LII, 24.
217
египетская колонии, имевшие в Афинах храмы своих национальных богов и свободно отправлявшие в них свой культ40.
На острове Делосе также существовала египетская колония, пользовавшаяся свободой культа, правом собраний и многими
другими правами41. Ту же тенденцию к объединению наблюдаем мы одинаково и в римскую эпоху. «Товарищества александрийских купцов находились во всех больших торговых
пунктах, и их корабли во всех гаванях… сирийские купцы и
сирийские фактории были распространены повсюду в гаванях Италии, как Порт, Неаполь, Равенна и многочисленнее
всего в Путеолах. Одна испанская надпись называет представителя союза сирийцев в Малаге»42.
Вспомнив все те неблагоприятные условия, в каких оказывались в древности и впоследствии в средние века люди, заброшенные в чужие края, так же как и то в общем неприязненное отношение, какое встречали они со стороны туземного населения, представим теперь себе положение евреев диаспоры, являвшихся повсюду, где бы они ни жили, чужеземцами с самого момента своего рождения. Неблагоприятное положение евреев в качестве прирожденных, так сказать, чужеземцев в значительной мере ухудшалось еще тем обстоятельством, что они
образовали нацию горожан, буржуазию, третье сословие в условиях жизни древности, когда не произошло резкого разрыва
между городом и деревней43, в обществе, где сильный землевладельческий класс образовал и верхний слой городского населения, где, следовательно, для буржуазии в собственном смысле
слова не было места. При таких условиях евреи по отношению
к массам прочего городского населения составляли не только
чуждое, но и чужеродное образование, а это обстоятельство в
свою очередь не могло не увеличивать взаимного непонимания, а следовательно, и чувства взаимной неприязни. Неприязнь по отношению к чужеземцам обусловливалась прежде всего
опасением возможной с их стороны конкуренции на поприще
торговой и ремесленной деятельности, и естественно, что вы40 Leclerc. Les m6t6ques atheniens. Paris, 1893. P. 381.
41 Ibid. P. 137.
42 Фриндлендер. Картины из бытовой жизни Рима. С. 360.
43 См. «Очерки по экономической и социальной истории древней
Греции». Предлагаемая там характеристика экономических условий, существовавших в Греции, еще с большим основанием может быть относима и к условиям экономического развития римского государства.
218
текавшее из подобных оснований неприязненное чувство должно было быть особенно сильным именно в отношении евреев, поколениями развивавших в себе склонности к разного
рода специально городским профессиям. Это же самое обстоятельство, отдалявшее евреев от массы остального городского
населения, в то же время немало способствовало их взаимному сближению и единению между собою. Евреи внутри империи образовали не только особую нацию, но и особый класс, правда, класс с очень широкими границами, но все же отдельный класс, соответствовавший до известной степени средневековому третьему сословию. Единообразие условий и привычек жизни, тождество интересов укрепляло и упрочивало связь
не только между членами одной общины, но и между общинами, рассеянными по различным городам, и таким образом не
давало евреям диаспоры раствориться в массе прочего населения, как это в конце концов и случилось с земледельческим
населением Палестииы.
Нет ничего удивительного в том, что чувство солидарности, проявлявшееся и среди представителей других национальностей, в среде еврейской диаспоры в результате всех перечисленных условий развилось в совершенную замкнутость и полную исключительность по отношению к внешнему миру. Чужие среди чужих, ненавидимые и в лучшем случае только терпимые евреи диаспоры, естественно, держались особняком и с