Текст книги "Грибификация: Легенды Ледовласого (СИ)"
Автор книги: Альберт Беренцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 47 страниц)
Хрулеев: Dumpling and Vodka
27 октября 1996 года
Балтикштадтская губерния
Хрулеев заблудился. Все из-за Гриба.
От элеватора Германа до Поддубского озера, где Шура видела на островке его дочь месяц назад, было всего пятнадцать километров. Хрулеев должен был дойти за пару часов. И он бы дошел, если бы двинулся сразу в Оредеж, а потом по шоссе на запад. Но Хрулееву было страшно идти в Оредеж, над городком нависал огромный Гриб, тот самый, разросшийся до немыслимых размеров возле детской больницы. И Хрулеев испугался, что Гриб опять полезет ему в голову, будет нашептывать в мозг нечто темное и тайное, он решил срезать путь.
От элеватора он пошел прямо на юг, рассчитывая выйти на шоссе, оставив Оредеж на востоке. Гигантский Гриб вскоре действительно появился на востоке над лесом. Хрулеев боялся смотреть на него, но появление Гриба означало, что Хрулеев идет правильно.
Но он шел часа три, а никакого шоссе не было. Хрулеев взял западнее, прошел через пару сосновых подлесков, через огромное заросшее борщевиком поле, он пересек разбитую проселочную дорогу, которая никак не могла быть шоссе на Лугу.
Шоссе отсутствовало, оно как будто пропало. Карты у Хрулеева не было, и сам он раньше, до того как пришел сюда искать дочь, никогда не бывал в Оредежском районе.
Хрулеев шел через мертвый и серый осенний мир, продуваемый уже по-зимнему ледяными ветрами. Небо было хмурым, под ногами чавкала чуть подмерзшая грязь. В каждом подлеске Хрулеева могли поджидать дети, ордынцы или посланные в погоню за беглым рабом германцы.
Но никого не было. Он как будто остался один во всем мире, только верная Тотошка бежала рядом. Хрулеев ощущал себя нацистским карателем, которого послали в чужой страшный русский лес убивать партизан и жечь деревни, а потом просто забыли и бросили при отступлении. В руках у Хрулеева был автомат, за плечами висел рюкзак с эмблемой группы «Кино».
Прошло сумеречное утро, наступил пасмурный день, но Хрулеев так и не нашел шоссе.
Вскоре после полудня он, наконец, вошел в какую-то мертвую деревню. Настолько маленькую, что здесь по идее не должно было быть ни Гриба, ни детей.
На входе в деревню Хрулеева встретили старый почерневший от времени амбар и колодец в таком же состоянии. Оба были кособокими и гнилыми. Хрулеев решил, что эти сооружения, наверное, были построены еще финнами, жившими на этих землях в средневековье. Хрулеев заглянул в колодец и убедился, что тот высох, судя по всему, еще при царях.
Деревня со всех сторон была окружена густым сосновым лесом, под порывами осеннего ветра вековые сосны шумели, как океан. По центру селения проходила неизвестно откуда куда ведущая проселочная дорога, вся в ямах и колдобинах.
Хрулеев понятия не имел, что это за населенный пункт, стоявший при входе в село указатель был кем-то сорван и унесен, от него остались только железные столбы.
Сама деревня состояла из десятка домиков. Хрулеев вскоре понял, что это не настоящее село, а просто дачный кооператив. Причем построенный недавно, большинство домиков были относительно новыми, а некоторые – вообще недостроенными. Судя по всему, с тех пор как погибло древнее финское селение, и до того, как сюда пришли дачники, здесь долго никто не жил.
Огороды заросли сорной травой. Ветер стучал деревянными калитками.
Но был и другой звук. Тоскливый, тянущий и воющий. Хрулеев прислушался.
Ошибки быть не могло. Это не ветер. Где-то рядом, здесь в деревне, кричала и завывала женщина. Тотошка тоже услышала вой, она напряглась, тревожно принюхалась и зарычала. Хрулеев перепугался.
В этом неизвестном селе было нечто зловещее и жуткое, Хрулеев осознал это еще до того, как услышал крики.
Женщина завывала, как будто выкрикивала какой-то дикарский древний напев. Может быть, призраки средневековых финнов вернулись в родные места?
Нужно было уходить, как можно быстрее. Хрулееву не нужно это мрачное селение, он ведь ищет Поддубское озеро. Но вместо того, чтобы уйти, Хрулеев пошел по единственной улице деревни. Крик как будто стал ближе, но все дома были темными, холодными, мертвыми и давно заброшенными. Все кроме одного.
Хрулеев остановился как вкопанный. Тотошка заскулила, зарычала на дом.
Возле калитки рос раскидистый боярышник, усыпанный крупными кроваво-мясными ягодами. Сам дом был чуть скособочен, хотя было заметно, что построили его совсем недавно. Видимо местная болотистая почва сопротивлялась дачной колонизации.
Двухэтажный дом представлял собой типичный коттедж в шведском стиле, выкрашенный красным под охру. Пришедшая из Скандинавии традиция красить дома подобным образом брала свои корни еще у викингов, у которых не было красок кроме охры. Но внимание Хрулеева привлек не цвет дома, а иные вещи.
Во-первых, от дома явственно пахло дымком, гарью, здесь недавно что-то жгли, хотя сейчас никакого видимого дыма не было. Во-вторых, лужайка перед домом была недавно аккуратно подстрижена. И самое главное – в доме кто-то был. Протяжный неразборчивый женский крик раздавался именно из этого красного коттеджа. Нужно было уходить. Немедленно.
Но Хрулеев толкнул железную калитку и вошел на окружающий дом участок. Окна дома были темными, свет нигде не горел. Табличка на стене извещала, что это «ул. Балтикштадтская, дом 3».
Участок вокруг дома был огромным и сильно заболоченным. Под ногами хлюпали грязь и вода. Единственными сухими местами здесь были стриженая лужайка перед домом и дорожки из щебня. За домом Хрулеев обнаружил деревянный столик и альпийскую горку, сложенную из крупных камней, поросших мхом и ежевикой. Сам участок весь зарос смородиной, хотя среди зарослей виднелись совсем недавние посадки чеснока. Еще здесь росли старые узловатые и странно мелкие сосны, в глубине участок постепенно, но неумолимо, переходил в лес, сливаясь с густым сосновым бором.
Хрулеев рассмотрел на участке колодец, баню и деревянный сортир. Женщина в доме все кричала, но Хрулеев не мог разобрать ни слова. Кажется, она плачет и зовет на помощь. Прежде чем идти в дом, Хрулеев все же решил полностью осмотреть участок, чтобы убедиться, что неведомый противник не нагрянет ему в тыл. Он дошел до самой бани, стоявшей уже почти в лесу.
Сортир и баня оказались пустыми, хотя в парилке Хрулеев обнаружил три совсем недавно использованных дубовых веника. За баней оказались остатки старинного видимо еще финского частокола. На высокую почерневшую от времени жердь была прибита деревянная табличка с надписью «ЛЕС ЧУДЕС. СЮДА ПОПАЛ – И ТУТ ИСЧЕЗ».
Табличка была очень старой, истертой ветрами и дождями. По краям она уже давно гнила, и вся заросла лишайником. Ее определенно повесили еще до Дня Эдипа и даже до начала грибификации, вероятно еще в советские времена. По краям таблички были высверлены отверстия, из которых торчали полусгнившие ошметки разноцветных ниток. Над надписью размещалось стилизованное изображение поганки на тонкой ножке, тоже очень старое и потускневшее. Хрулеев решил, что возможно в советские времена здесь собирались какие-то хиппи. За почерневшим финским забором шумел темный и глухой сосновый бор.
Женщина все кричала, ее охрипший вой сливался с шумом ветра в кронах сосен. Нужно было или уходить, или, наконец, решиться зайти в дом и посмотреть, кто там кричит.
Хрулеев решительно поднялся по деревянной лестнице крыльца. Тотошка рычала и скулила.
Дверь оказалась открыта, и Хрулеев вошел в пахнущие деревом и теплом сени. Кричали теперь совсем рядом в соседнем помещении:
– Помогите, помогите, спасите, иди, иди, иди...
Хрулеев прижал к плечу автомат и ударом ноги распахнул дверь в комнату.
Ему открылось большое помещение со сложенной из красного кирпича печкой. От печки шло тепло, хотя никакого дыма Хрулеев снаружи не видел. В центре просторного помещения стояла огромная металлическая мясорубка, рядом – громадный стол. Все было засыпано мукой.
На полу возле двери стоял пластмассовый пельмешек Вотя. Хрулеев сразу понял, откуда он. Из Оредежской пельменной «Dumpling and Vodka». Хрулеев проходил мимо пельменной, когда осматривал городок и уже тогда обратил внимание, что талисман с фасада заведения куда-то исчез. Встретить пельмешек здесь Хрулеев никак не ожидал. Но это определенно был Вотя. Хрулеев помнил, что на фасаде оредежской «Dumpling and Vodka» осталась только одна отломанная нога пельмешка Воти в форме поварешки. У стоявшего здесь Воти действительно не хватало ноги, вместо нее в веселый пельмешек была воткнута настоящая огромная железная поварешка.
Пельмешек Вотя весело втыкал бутафорский пластмассовый нож себе в живот, намекая таким образом посетителям пельменной, какой он вкусный и горячий внутри.
Рядом с огромной мясорубкой в стену была вделана гнутая железная труба, а к трубе жандармскими наручниками была пристегнута девушка. Бритая налысо, с номером девяносто один на лбу. Девушка кричала и завывала, но увидев Хрулеева, тут же заткнулась.
– Шура? – с ужасом произнес Хрулеев.
– Ты! – завизжала охрипшим голосом и забилась прикованная Шура, – Убийца! Ты убил Эдика, животное! Мразь! Я сказала тебе, где твоя поганая дочь, а ты убил моего любимого! Ненавижу! Пусть твоя дочь сдохнет, сдохнет! Пусть ты сдохнешь! Я убежала, я убежала от Германа! Я хотела найти тебя и убить, триста восемьдесят девятый! Поэтому я убежала вслед за тобой, этой же ночью... Ты взял одежду моего Эдика! Я не прощу тебя, триста восемьдесят девятый! Я тебе помогала, а ты... Погань! Дерьмо!
– Здесь люди Германа, Шура? – спросил Хрулеев, шаря по помещению стволом автомата.
С тактической точки зрения помещение было предельно паршивым. Кроме той двери, через которую вошел Хрулеев, здесь было еще пять других, и все они были закрыты. Тотошка, продолжая рычать, завертелась на месте. Еще хуже.
– Освободи меня, мразь! Вон ключ от наручников, на столе, – охрипшим от крика голосом сказала Шура.
На столе действительно лежал ключ. Хрулеев быстро подошел к нему. Рядом со столом и гигантской мясорубкой располагались мойка и холодильник. Все какое-то нечеловечески громадное, как будто здесь живут великаны.
Все было засыпано мукой, а одна из стен помещения была обклеена старыми меню «Dumpling and Vodka». Поверх старых списков блюд висел новый и актуальный. Он был написан от руки на большом куске ватмана и приколот к стене мясницким ножом. Продолжая держать на прицеле все пять закрытых дверей помещения, Хрулеев быстро прочел новое меню:
«Dumpling and Vodka, меню октября 1996:
Пельмени с германцем – бесплатно
Пельмени с ордынцем – бесплатно
Пельмени с ребенком – бесплатно
Пельмени с Грибом – бесплатно
Пельмени с собачатиной – бесплатно
Пельмени с мэром Оредежа П.М. Автогеновичем – нет в наличии
Настойка рябиновая, на водке – бесплатно»
– Нашел время читать! Освободи меня! А потом я тебя убью! Я отомщу за Эдика, я клянусь тебе, триста восемьдесят девятый, – потребовала Шура.
Но чтобы освободить девушку и отомкнуть ее наручники, надо было положить автомат. А этого Хрулееву делать не хотелось, Тотошка металась как бешеная и рычала на все пять дверей.
Неожиданно дверца холодильника распахнулась.
Внутри среди бумажных пакетов с морожеными пельменями сидел похожий на помесь обезьяны и гопника лопоухий человек в кедах, майке-алкоголичке и трениках. Нос у человека был красным, из ноздрей торчали сосульки. К майке человека был приколот покрывшийся инеем золотой значок «Работник месяца». Человек весь дрожал от холода, в руках он держал дробовик. И направлен этот дробовик был прямо на Хрулеева.
Хрулеев нырнул под стол, одновременно выстрелив.
Пули прошили пачки мороженых пельменей на верхней полке, и полуфабрикаты посыпались работнику месяца на голову.
– Хенд э хох! – запоздало крикнул отморозок и шмальнул из карабина куда-то вверх.
Одна из дверей распахнулась, и в помещение ворвался огромный жирдяй, усатый и лысый. Тотошка бросилась на жирдяя, но он ударом ноги отбросил овчарку к входной двери. Тотошка глухо стукнулась о дверной косяк и взвизгнула.
Из-под мойки позади Хрулеева вылез совсем маленький и щуплый человечек и ударил Хрулеева деревянной скалкой по голове. По черепу разлилась боль, Хрулеев выпустил из рук автомат и повалился на спину.
В глазах потемнело, накатила тошнота. Судя по всему, череп был пробит. Шура все-таки дождалась возмездия за забитого поленом Сергеича.
Жирдяй выстрелил в Тотошку из обреза, но не попал. Овчарка убежала на улицу, бросив хозяина. Жирдяй запер за убежавшей собакой дверь и подошел к распростертому на полу Хрулееву.
Щуплый человечек, вылезший из-под мойки, помахивал скалкой.
– Молодец, Трусов, – гулким басом заявил толстяк, – Начинка отбита, как надо! А ты, Балбесов, че ворон считаешь?
– Так х-х-х-холодно, господин Бывалов... – стуча зубами ответил отморозок с дробовиком, вылезая из холодильника.
– Ну вот, он пришел! Теперь отпустите меня. Я же кричала и звала его, как вы сказали. Я все сделала. Отпустите меня. Мы же договаривались, – потребовала Шура.
– Чего? – удивился толстяк, – Как это отпустите? Если мы будем отпускать начинку – не будет пельменей. А это недопустимо. И мне плевать, что у вас там конец света и восстание детей на дворе. Пельмени должны быть всегда! Пусть хоть все передохнут, но даже последний человек на Земле обязан...
– Лепить пельмень! – хором продолжили все трое.
Хрулеев потянулся к автомату, и толстый господин Бывалов ударил его ногой в живот.
– Итак, сегодня у нас пельмени из германцев, – объявил толстяк, – Немедленно приступить к готовке. Вот этого самца-начинку с номером три-восемь-девять на лбу – на живое хранение. А вот эту хранящуюся живой начинку с номером девять-один – разделать немедленно.
– Вы же сказали... – разрыдалась Шура.
– Мало ли что я сказал начинке? – пожал плечами толстяк.
Хрулеева схватили и приковали наручниками к трубе, рядом с Шурой. Голова у него невыносимо трещала, череп жгло огнем, хотя крови вроде бы не было. Хрулеева тошнило, он едва соображал, видел и слышал. Ни о каком сопротивлении и речи не шло.
Отморозок в трениках извлек из шкафа огромный мясницкий нож, жирдяй нахмурился:
– Уже второй раз косячишь, Балбесов. Сначала ты не смог подстрелить начинку, а теперь забыл, что прежде чем браться за кулинарный инструмент, нужно надеть колпак и фартук. У нас статусное заведение, а не свинарник. Не быть тебе работником месяца, Балбесов.
Толстяк сорвал с груди Балбесова значок работника месяца и повесил его на свитер щуплому.
– Все. Теперь Трусов – работник месяца.
– А порция... – промямлил Балбесов.
– И значит, положенная работнику месяца порция рябиновой настойки достанется Трусову. Все верно, – отрезал толстяк. Трусов весь засиял.
Все трое облачились в белоснежные фартуки и колпаки с эмблемами пельменной.
Шура тихонько рыдала, судя по всему эти эротические игры, в отличие от развлечений с Сергеичем, ей были совсем не по вкусу.
Балбесов подошел к Шуре и стал примерять огромный мясницкий нож ей к горлу.
– Уже третье замечание за день, Балбесов. Так и до увольнения недалеко, – мрачно заметил жирдяй. Балбесов отложил нож и стукнул себя кулаком по лбу:
– Точно! Я совсем забыл про гимн...
– Именно, – кивнул господин Бывалов, – Ты забыл о корпоративной чести. Мы все здесь гордимся, что работаем в Dumpling and Vodka. И мы не приступаем к работе, не спев гимн. Запевайте, ребята!
Все трое действительно запели. Бывалов басил, как тромбон, Балбесов не попадал в ноты, Трусов пищал.
Текст гимна международной сети пельменных был известен в Республике каждому, в свое время его постоянно гоняли по телику во время рекламы:
– Пельмешек Вотя из Удмуртии пришел,
Отличную закуску для вас нашел,
Он привез вам сказочные яства,
Волшебной Удмуртии богатства,
Мясцо коровы мраморной породы,
В кастрюлю налил родниковые воды,
Тесто из лучшей отборной муки,
Насыпанной с доброй поварской руки.
И чтобы совсем все стало четко,
В стопочку прохладную налил водку.
Есть у Воти и вприкуску соления,
Но главное – ваше хорошее настроение.
Dumpling and Vodka,
Пельмень лучше чем селедка,
Dumpling and Vodka,
В пищевод проходит четко,
Dumpling and Vodka,
К вам плывет пельменей лодка,
Dumpling and Vodka,
Dumpling and Vodka,
Dumpling and Vodka,
Тут каждый найдет усладу на свой вкус,
Пельмень с картошкой получит белорус,
Украинец найдет пельмени с салом,
Бедняк схавает порцию дешевую и малую,
Солидный господин вкусит пельмени с семгой,
Графинчик рябиновой, прохладной и емкой,
Так вкусно, что сразу улягутся споры и драки,
Но помните, главное -
Пельмени без водки едят только собаки!
Dumpling and Vodka,
Пельмень лучше чем селедка,
Dumpling and Vodka,
В пищевод проходит четко,
Dumpling and Vodka,
К вам плывет пельменей лодка,
Dumpling and Vodka,
Dumpling and Vodka,
Dumpling and Vodka,
Наши пельмени кушает каждый,
Наши напитки спасают от жажды,
Кушает дворник, кушает доктор,
Кушают ректор, электрик и повар,
Мамы и папы пельмени едят,
Кормят пельменем ребят и котят,
Ест и строитель, и разнорабочий,
Ест и дедуля, не кушать – нет мочи,
Ест и министр, жадно надкусывает,
Лишь Президент – не ест, а закусывает!
Dumpling and Vodka,
Пельмень лучше чем селедка,
Dumpling and Vodka,
В пищевод проходит четко,
Dumpling and Vodka,
К вам плывет пельменей лодка,
Dumpling and Vodka,
Dumpling and Vodka,
Dumpling and Vodka,
– Замечательно, ребята, – пробасил господин Бывалов. Растроганный гимном Трусов вытирал слезы.
– Наш гимн – самая прекрасная в мире музыка, – продолжил толстяк, – Но знаете что еще прекраснее?
– Горячий пельмень, – хором ответили Трусов и Балбесов.
– Именно так. Поэтому забейте начинку и подготовьте. К кулинарному волшебству приступить! Только сначала вырежите ей кишечник, нам не нужны пельмени с говном...
– Что вы делаете? – вяло пробормотала Шура, видимо находившаяся в состоянии глубокого шока, – Это же безумие...
Балбесов подошел к девушке и перерезал ей мясницким ножом горло. Горячая красная кровь брызнула из вскрытых артерий и вен в лицо Хрулееву. Кровь девушки, которая единственная из всех рассказала Хрулееву, где его дочка. Кровь девушки, которая из-за Хрулеева стала начинкой для пельменей.
Генерал V
8 июля 1986
На кафедру взошел человек в безупречном костюме и с квадратной челюстью. Этот наш. С этим проблем не будет. По крайней мере, не будет визжать и сыпать непонятными терминами, как это любит делать интеллигенция.
Но генерала Бидонова это мало утешало. Генерал больше не мог терпеть.
Промежность и поясница горели огнем. Бидонов ощутил, что из его мочеиспускательного канала вытекла капелька мочи. Пожалуй, ему не следует вставать из-за стола, пока все присутствующие не покинут помещение. Иначе можно опозориться.
Генерал страдал. Он с ужасом сознавал, что из-за простатита скоро вообще не сможет долго сидеть. А ведь сидение на стуле – основное рабочее положение начальника в госбезопасности. Неужели его карьера прервется столь бесславно и трагически? Нет. Он выдержит. Только власть имеет значение, ради власти можно вообще вырезать себе простату, если станет совсем плохо.
Человек с квадратной челюстью положил на кафедру аккуратно сложенную пачку листов и столь же безупречную пачку диапозитивов.
– Майор Коневищин, двадцать седьмое управление Комитета Государственной Безопасности, специальная следственная группа по выяснению происхождения Гриба, – представился майор, – Сразу к делу, товарищи. Итак. Достоверно установлено, что Гриб принес 11 мая этого года в здание городской центральной больницы закрытого административно-территориального образования Бухарин-11 гражданин Цветметов, 1955 года рождения.Цветметов передал Гриб профессору Топтыгину.
Задачей нашей следственной группы было установить, где находился Гриб до этого, а также выяснить его происхождение. Вынужден доложить, что мы справились лишь с одной из этих задач.
Согласно показаниям участкового милиционера, последнего человека, который видел гражданина Цветметова, Цветметов утверждал, что получил Гриб в наследство от умершей родственницы. Участковый подтвердил, что у Цветметова действительно имелась дальняя родственница, умершая 5 мая этого года. Однако, гражданин Цветметов, как выяснилось, был с ней практически не знаком. В последний раз погибшая и Цветметов виделись в 1965 году, когда Цветметову было десять лет.
Таким образом, я вынужден поставить под сомнение тот факт, что погибшая оставила Цветметову наследство. С другой стороны, у нас есть косвенное подтверждение показаний участкового. Дело в том, что в квартире Цветметова обнаружены многочисленные банки с солениями. Однако сам Цветметов никогда не занимался приготовлением домашних заготовок. Я делаю осторожное предположение, что гражданин Цветметов просто обокрал квартиру покойной родственницы. К сожалению, прямых доказательств этого факта у меня нет.
Цветметов вел исключительно аморальный и асоциальный образ жизни. Настолько асоциальный, что исследование квартиры гражданина Цветметова представляло из себя сложнейшую, практически боевую задачу. Достаточно сказать, что один член нашей следственной группы отказался входить в квартиру гражданина Цветметова без костюма химической защиты, а девушка-следователь упала в обморок во время нахождения в жилище гражданина Цветметова. И тем не менее, мы тщательнейшим образом изучили место обитания Цветметова.
Кроме банок с соленьями мы также обнаружили лыжи, которые согласно косвенным признакам также принадлежали умершей родственнице Цветметова. Это подтверждает мое предположение, что Цветметов обокрал квартиру покойной.
По словам участкового милиционера, доступ к квартире умершей был только у управдома и у гражданина Камарильина, 1962 года рождения. К сожалению, дом, где проживала умершая, попал в зону поражения во время инцидента в Бухарине-11. Это сильно осложняет дело, так как и гражданин Камарильин, управдом, и все остальные, кто потенциально мог рассказать что-то об умершей, например ее соседи, предположительно погибли.
Я говорю предположительно, поскольку большинство жертв инцидента в Бухарине-11 до сих пор так и не идентифицированы.
Плазмидова и Топтыгин одновременно подняли руки, и, осознав это, злобно посмотрели друг на друга. Перед генералом встал нелегкий выбор, кому из них предоставить слово.
– Товарищ Топтыгин, – произнес генерал Бидонов.
– А скажите, товарищ майор, вот эти банки с соленьями в квартире Цветметова... – с надеждой заговорил Топтыгин, – В них не было ничего, скажем так, странного?
– Имеете ввиду, не было ли в них еще Гриба? – уточнил майор.
– Ну Гриба, или еще какой-нибудь аномалии...
– Если не считать аномалией соленую с щетиной свинину 1958 года,то нет. Во всех банках содержались самые обычные домашние заготовки. Просроченные и испорченные. Мы тщательно их проверили, профессор, с участием научных специалистов.
– Надо было поставить Топтыгина проверять соленую щетину, – заметила Плазмидова, – Хотя, если честно, я хотела спросить то же самое.
– В этом смысле все чисто, – продолжил майор, – Мы тщательнейшим образом проверили и квартиру покойной, и квартиру Цветметова. А на всякий случай, еще и квартиры управдома и Камарильина. Ничего подозрительного, представляющего интерес для науки или относящегося к делу там не обнаружено.
Тем не менее, я лично полагаю доказанным тот факт, что банку с Грибом Цветметов получил, обокрав квартиру покойной родственницы.
Таким образом, я решил проработать четыре основные линии, которые могли бы привести нас к ответу на вопрос о происхождении Гриба. Первая линия – Цветметов, первый доказанный владелец Гриба. Вторая – его покойная родственница, предположительная владелица Гриба. Третья – сам Гриб. Четвертая – банка, в которой он находился. Начнем с гражданина Цветметова, 1955 года рождения.
Майор всунул в диапроектор диапозитив и на экране появилась серая похмельная перепуганная рожа.
– Биография гражданина Цветметова хорошо задокументирована УВД исполкома Бухаринского городского совета. За всю свою жизнь Цветметов совершил шестнадцать правонарушений и преступлений самого разнообразного характера – от распития алкогольных напитков в неположенных местах до драк с дружинниками и осквернения памятника Ленину путем справления на него... Впрочем, это не относится к делу.
Суть в том, что почти всю свою жизнь Цветметов прожил, находясь под надзором милиции. Он ни разу в жизни не выезжал за пределы Бухарина-11. И это значительно упрощает нашу задачу. Бухарин-11 – закрытое административно-территориальное образование, режимный город. Въезд и выезд из города жестко контролируются, повсюду блокпосты. Иностранцев в Бухарине-11 нет вообще. Это позволило мне сразу же отбросить версию, что Гриб был подсунут нам через Цветметова иностранной разведкой, в качестве провокации.
Топтыгин хмыкнул:
– А вы серьезно рассматривали такую версию, майор? Как интересно...
– Действительно, замечательная версия, – поддакнула Плазмидова, – Этих ЦРУшников хлебом не корми – дай только подбросить нарушающую все законы физики субстанцию честному советскому алкашу.
– И тем не менее, я рассматривал эту версию, товарищи, – ни на секунду не смутившись, отчеканил майор, – Но я ее отверг. Как и все версии, связанные с Цветметовым, в принципе. В биографии гражданина Цветметова нет вообще ни одного факта, свидетельствующего, что он мог быть вовлечен в нечто, связанное с происхождением Гриба. Он ни разу в жизни не общался с иностранными гражданами, не был вовлечен ни в какие научные изыскания и вообще проводил всю свою жизнь между собственной квартирой и алкогольным магазином, периодически перемещаясь в вытрезвитель и под арест, и иногда в лечебно-трудовой профилакторий для алкоголиков. Таким образом, я принимаю за рабочую версию, что Цветметов похитил Гриб из квартиры умершей родственницы вместе с просроченными солениями и лыжами.
– Весьма странный набор предметов для похищения, вы не находите, майор? – невинно поинтересовалась Плазмидова.
– Он странен для вас, профессор, – тут же нашелся майор, – Но не забывайте, мы сейчас говорим о человеке, который однажды попытался похитить и сдать в металлолом доску почета из городского отдела УВД. Прямо вместе с фотографиями заслуженных работников милиции. Мы говорим о человеке, который поступал в больницу с тяжелейшим отравлением после попытки употребления внутрь средства от грибка ногтей.
– Экак вы глубоко копали, товарищ майор, – прокаркала Плазмидова.
– Именно так. Я бы вообще перестал прорабатывать линию Цветметова, если бы не одно но. Дело в том, что Цветметов исчез. Мы упустили его.
К своему стыду, вынужден сообщить, что наша следственная группа разминулась с ним всего на пару минут. Он как раз вернулся зачем-то к городской больниценочью 11 мая, примерно в то же время, когда туда прибыли и мы, чтобы немедленно начать наше расследование. Последним, кто видел Цветметова, был участковый и по его словам тот просто растворился в воздухе. Исчез. И мы до сих пор не обнаружили никаких следов Цветметова, ни живого, ни мертвого. Обращаю ваше внимание, товарищи, что это произошло в Бухарине-11 во время инцидента. По сути Цветметов бесследно исчез в самом охраняемом месте Советского Союза.
В свою квартиру он больше не возвращался, его никто не видел. Покинуть город он тоже не мог, Бухарин-11 и раньше строго охранялся, а после инцидента там был введен беспрецедентный по строгости пропускной режим. Кроме участкового, имеется еще один свидетель исчезновения Цветметова, стоявший в ту ночь в оцеплении рядовой вооруженных сил.
Но, к сожалению, мы не смогли допросить его. Рядовой, как выяснилось, совсем не говорит по-русски, и мы так и не смогли найти переводчика, который бы понимал его язык. Я вынужден констатировать, что мы не смогли обнаружить никаких следов Цветметова или выяснить, куда он делся.
– Никаких следов, – с наслаждением повторила Плазмидова, – Слыхали, Топтыгин? Один пособник Гриба уже растворился без следа. Как бы нам не пришлось на следующем собрании выслушивать биографию без вести пропавшего профессора Топтыгина. Вы, я надеюсь, средство от грибка ногтей не пили?
– Ну хватит, – вмешался генерал Бидонов, – Когда выступали вы, товарищи ученые, ни один сотрудник КГБ вас ни разу не перебил. Поучитесь вежливости, не перебивайте докладчика. А если хотите задать вопрос – поднимите руку и дождитесь моего разрешения. Продолжайте, товарищ майор.
Майор кивнул:
– Итак, линия Цветметова никуда нас не привела. Я бы вообще признал тот факт, что Гриб попал к Цветметову, чистой случайностью, если бы не его странное и необъяснимое исчезновение. Перейдем теперь ко второй линии – к умершей родственнице Цветметова, которая по моему предположению и является первой владелицей Гриба.
Майор сменил диапозитив. На экране появилась очень плохая по качеству размытая фотография женщины неопределенного возраста. Женщина была замотана в платки, вся в черном, как будто она носила траур, взгляд был диким, волчьими и злым.
– Атипова Анна Михайловна, по одним документам 1903 года рождения, по другим – 1904, – доложил майор, – Родилась в Ростове-на-Дону. Русская, крестьянка, беспартийная. С 1921 года по 1924 состояла в сектантской сельскохозяйственной коммуне «Откровение». Не поддерживала практически никаких контактов с собственной многочисленной родней с 1918 года, близко общалась только с младшим братом Атиповым Александром Михайловичем, 1910 года рождения, пропавшим без вести во время немецко-фашистской оккупации Ростова-на-Дону. Близких знакомых также не имела, никогда не состояла в браке, детей нет.
Нам не удалось выяснить, где Атипова находилась и чем занималась в период с 1924 по 1939 год. Достоверно можно сказать лишь то, что она никогда не вступала в колхоз, и, как следствие, имела право свободного перемещения по стране. Я полагаю, что отсутствие данных об этом периоде жизни Атиповой свидетельствует о том, что она с 1924 по 1939 год работала в некоей коммерческой артели. Но это лишь предположение.
С 1939 года Атипова работает железнодорожным рабочим на станции «16 километр» Октябрьской железной дороги в Ленинграде. С октября 1941 после прохождения курсов работала водителем на Кировском заводе в Ленинграде. В 1942-1943 годах служила в Ленинградской армии ПВО, в 1943 году получила звание сержанта. В апреле 1943 года была задержана Ленинградским УНКВД, однако в том же месяце освобождена. Причина задержания, как и причина освобождения, неизвестны, поскольку большая часть документации, касающейся деятельности Ленинградской госбезопасности во время блокады, на данный момент утеряна.
В декабре 1943 года эвакуирована из блокадного Ленинграда, согласно имеющимся документам в состоянии «острого полиавитаминоза». Для тех, кто не знает, – тогда так называли истощение от голода. С января 1944 года проживала в городе Мантиметса, который в 1947 стал закрытым и режимным, а два года назад, в 1984, был переименован в Бухарин-11.
