Текст книги "Грибификация: Легенды Ледовласого (СИ)"
Автор книги: Альберт Беренцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 47 страниц)
Сын Вождя VII
Фаргнорт сразу же пожалел, что вошел в эту таинственную каменную юрту.
На него налетели какие-то странные русские и все что-то спрашивали. Но Сын Вождя не понимал, что они от него хотят. Потом у Фаргнорта отобрали все вещи, а потом заставили раздеться догола и спрятали всю его одежду. Это уже было настоящим бесчестьем.
Сын Вождя осознал, что сейчас с ним будут проводить некий темный колдовской ритуал. И он не ошибся.
Сына Вождя затолкали в помещение, где он впервые столкнулся с колдунами в белых одеждах. Этих колдунов он возненавидел на всю жизнь. У колдунов были страшные железные инструменты, и колдуны начали проделывать с Фаргнортом разнообразные непотребства, нарушающие все возможные законы чести. Сын Вождя понял, что люди в белых одеждах творят мерзкий обряд, хотя и не понимал в чем смысл этого ритуала. Он был испуган и растерян. И убежать голым никуда не мог.
Потом Фаргнорта затолкали в другое помещение, поменьше. Здесь сидела молодая русская девушка. Она была в очень короткой юбке из черной кожи, ножки у девушки были совсем голыми. Сын Вождя никогда раньше не видел голых женских ножек, ведь у них в племени все женщины носили длинные юбки. Стоя перед этой девушкой совершенно обнаженным, Сын Вождя весь разволновался, кровь у него закипела.
Ему захотелось немедленно похитить эту красавицу, а еще лучше – прямо здесь взять ее в жены. Но волосы у девушки были длинными и распущенными, а это, как всем известно, является знаком шаманки, поэтому Фаргнорт не только влюбился в красавицу, но и испугался.
Перед девушкой на столе лежала пачка мягких белых лоскутов ткани, Сын Вождя уже знал, что это называется «бумага». На бумаге русские пишут тайные знаки, и Фаргнорт догадался, что эта девушка сейчас будет творить магию. От этого Сын Вождя перепугался еще больше.
– Фамилия, имя, отчество, год рождения, национальность, социальное положение, – скороговоркой произнесла девушка.
Сын Вождя понял, что она творит заклинание и завыл от ужаса. Девушка оторвалась от бумаг и задумчиво посмотрела на Фаргнорта, посасывая кончик стилуса для письма, который русские называют «ручка».
– По-русски совсем не говоришь, что ли? – равнодушно спросила девушка и закинула ногу на ногу.
От этого ее движения кровь у Сына Вождя вскипела до состояния пара. Фаргнорт понял, что он попал в ловушку. Ему очень сильно хотелось броситься на девушку и тут же взять ее в жены, но, как всем известно, мужчина, взявший в жены шаманку, сразу же умирает от разрыва сердца. Сын Вождя догадался, что в этом и состоит ритуал – его хотят принудить совершить великий грех, и тем самым убить. В этом была суть коварного замысла русских.
Но с другой стороны, это ведь может быть проверка, инициатический ритуал, вроде посвящения в охотники, когда юношу оставляют в Степи на целый лунный месяц без еды, воды и ружья, зато с ножом. И если юноша – хороший охотник, то он выживает.
Может быть, сейчас происходит нечто похожее, и русские проверяют насколько стоек Фаргнорт, сможет ли он удержаться от соблазна взять эту девушку в жены. Сын Вождя уже ничего не соображал, поэтому снова завыл – от страсти и страха одновременно.
– Ну и ладно, – сказала сама себе девушка и протянула Фаргнорту бумагу и ручку, – Повесточку тогда подпиши, и все.
Это было еще хуже и страшнее.
Сын Вождя понял, что теперь русские хотят, чтобы он писал тайные знаки, то есть совершил бы худший для мужчины грех. Фаргнорт окончательно убедился, что это ритуал. Сначала его соблазняли вступить в запретный брак с колдуньей, а теперь хотят, чтобы он писал. Девушка последовательно предлагала ему совершать самые худшие злодеяния. Но он не будет. Он останется стоек и мужественен.
– Тебе не совратить Сына Вождя, ведьма! – задыхаясь, сказал Фаргнорт.
Девушка тяжело вздохнула, поправила волосы, встала и, оглушительно громко стуча по полу каблуками, прошла к располагавшейся напротив стола двери.
Фаргнорт не знал, что находится за этой дверью, но чутьем охотника почувствовал, что там наверняка сидят вожди русских, которые надзирают за ритуалом и оценивают, как Сын Вождя воздерживается от соблазнов.
Девушка приоткрыла дверь. Из помещения за дверью послышалось торопливое тихое звяканье, как будто кто-то прятал бутылку.
– Иван Ерофеевич, а на меня призывник рычит! – пожаловалась девушка.
– Ну, зарычи в ответ, – раздался из помещения недовольный голос.
– А еще от него воняет!
– Тройным одеколоном его полей, бля. Вот хули ты от меня хочешь, а? Я же сказал – не беспокоить, – раздраженно ответил скрывавшийся в помещении за дверью вождь.
– Так он повестку не подписывает.
– Похуй. Участковый подпишет. Оформи, что доставлен насильно, подписывать отказался.
– И еще он имя не говорит...
– Блять. Это откуда такой? Опять этот мудак Защемилов привез?
– Вроде он, да.
– Блять, он ушел уже?
– Кто? Призывник? – девушка обеспокоенно взглянула на Сына Вождя, – Куда же он уйдет без трусов?
– Да не призывник, бля! Защемилов! Защемилов ушел?
– Да он вроде и не заходил, Иван Ерофеевич. Он только призывника сдал, еще с шефом у дверей поговорил...
– Бля, как придет в следующий раз – сразу веди этого мудака ко мне. Я ему ебало располосую. Как же Защемилов меня заебал, пиздец. То говно, что он сюда приводит, надо сразу трехсотыми по психике оформлять и в дурку сдавать. Они блядь все вшивые, приказов не понимают, глазенками хлопают и не знают, в какой стране живут и каким концом ложку в рот пихать.
– Так я не поняла, а что мне...
– Ну, бля. Он здоров хоть?
– Врачи написали А-1.
– Ну пиздец. Раз он такой бычара – отправляй его прямо в десантуру...
– Так а призывная комиссия?
– Да нахуй он там нужен. Он на вопрос о своем отношении к несению воинской обязанности все равно ответить нихуя не сможет. Поэтому напиши – к воинской обязанности призывник относится положительно...
– А имя?
– Бля, да напиши любое. Похуй. Главное, чтобы в повестке, личном деле и военном билете одинаково было. У него же паспорта нет?
– Не знаю, мне их сюда голыми запихивают и без личных вещей.
– Ну, бля, будь у него паспорт – он бы в личном деле лежал. Кроме того, у Защемилова призывников с паспортами не водится нихуя. Насрать на паспорт, короче. Паспорт для гражданских шпаков. Военный человек гордо носит военный же билет. Вот его и заполняй.
– А национальность?
– Насрать, прочерк поставь. Я хуй знает, какие там у Защемилова в районе национальности.
– Но так нельзя, Иван Ерофеевич...
– Хули нет? Если национальности нет в переписном списке народов СССР – можно ставить прочерк. Тем более, он сам наверняка нихуя не знает, какой он национальности.
– Так значит, на комиссию его не водить?
– Нахуй. Нахуй. Тем более, шеф после разговора с этим мудаком Защемиловым весь злой ходит. Лучше просто закрыть эту комиссию на сегодня нахуй. А если еще призывники будут – тупо отбирай одежду и запирай в коридоре. А завтра будем разбираться.
– И мне его просто отправить в десантуру, как вы сказали?
– Чего, блять? Ты совсем дура, что ли? Какая блять десантура? В Генштаб его блять сразу отправляй, полковником нахуй.
– Значит, в стройбат?
– Бля, позвони на первый этаж, спроси, кто уже приехал за призывниками. Кто приехал – туда и пиши его. Нехуй тут держать эту зверушку, надо его слить, как можно быстрее, пока он не набедокурил тут хуйни.
Девушка утвердительно хмыкнула и закрыла дверь.
Фаргнорт не понял из разговора колдуньи с вождем ни слова, но, судя по тону, вождь был недоволен. Наверное, Фаргнорт что-то сделал не так, неправильно вел себя по время ритуала. Девушка, громко стуча каблуками, вернулась к столу и села.
– Как же мне тебя назвать? – задумчиво спросила она бумаги на столе, посасывая ручку, – Может быть, Паша? Ну уж нет, так моего парня зовут. И он миленький, а этот – совсем стремный. Не пойдет. Может, Ваня? Не-а. Не годится. Иван Ерофеевич может обидеться. Хм. Миша? Нет, Мишей у нас зовут генерального секретаря. Это будет совсем неудобно. А может нерусское имя? Например, Морск... Ой, нет. Морск Моржаевич – это вообще наш республиканский глава. За такое меня с работы уволят... Как же мне тебя назвать?
Совсем задумавшись, девушка отложила ручку, закинула ногу на ногу, поправила юбку и машинально провела несколько раз рукой по голой ножке от бедра до колена.
Фарнорт взвыл, страсть и желание рвали его сердце на куски. Ритуал становился совсем темным, Сын Вождя больше не мог терпеть. Он готов был отдать все, лишь бы получить сейчас эту красавицу-колдунью в жены. Он понял, что не выдержит, провалит испытание. Пусть он умрет, но он возьмет девушку.
– КрруМндраШсилтАхгурвоКайтак! – прорычал Фарнорт, что означало «Скверная женщина, ты погубила меня».
– Нет, это слишком сложно, – сказала девушка, даже не взглянув на Сына Вождя и все еще беседуя с бумагой на столе, – Хотя... Кутак. А что? Кутак – хорошее имя, тем более, ты сам его рычишь. Конечно, сына я бы так не назвала, но тебе, думаю, сойдет. Пусть будет Кутак. А отчество? Тоже Кутак? А фамилия? Кутак Кутакович? Нет. Ох. Пусть будет просто везде Кутак, и все.
Девушка записала на бумаге тайные знаки, и волшебство свершилось. Сын Вождя теперь был заколдован навечно, из-за выведенных колдуньей тайных знаков он стал «Кутаком». С этого самого момента его так называли абсолютно все.
Сам Сын Вождя не знал, что означало его новое имя, поскольку в языке степняков не было слова «Кутак». Фаргнорту не нравилось его новое имя, но ведь он получил его по время инициатического ритуала, подобно тому, как мальчик традиционно получает второе «охотничье» имя, лишь убив первого зверя.
Поэтому Сын Вождя отнесся к странному имени уважительно, все же его дала колдунья. Кроме того, как убедился позже Фаргнорт, сообщить свое настоящее имя он все равно никому не может, поскольку русские его речи совсем не понимают.
Девушка взяла со стола небольшой металлический предмет и с громким треском несколько раз припечатала им бумаги, оставив на них фиолетовые прямоугольные рисунки.
– Идите, призывник. Туалет налево по коридору, кран с холодной водой в туалете сразу справа. Подержите под холодной водой не меньше минуты, чтобы привести себя в пристойный вид перед призывной комиссией после нашего общения... – машинально скороговоркой затараторила девушка, но тут же осеклась, – Ой, тебя ведь сказали на комиссию не водить. Но все равно, приведи себя в пристойный вид, и потом жди на первом этаже, в коридоре. Одежду вернем, когда подтвердят, что тебя забирают.
Девушка равнодушно подняла глаза на дрожавшего от страсти Сына Вождя.
– Не успеешь до холодного крана, – вздохнула красавица-колдунья, – Вот... Возьми на всякий случай... Сейчас... – девушка принялась копаться в бумагах на столе, – Так, личные дела, должностная инструкция, устав, военные билеты, так... Это я «Рижские моды» читала, миленькие платьица... Это все не пойдет. А, вот. Обращение Андропова к советским призывникам. Ну, Андропова больше нет, значит и его обращение нам не нужно. Правильно? На, возьми.
Девушка протянула Фарнорту покрытую знаками и рисунками бумагу, Сын Вождя отшатнулся.
– Да бери, не бойся. Ты чего такой трус? Писать и читать ничего не надо, просто возьми на всякий случай. А то ты переволновался, а Соня Семеновна только недавно полы вымыла.
Сын Вождя ничего не понял, но все-таки взял обращение Андропова к советским призывникам. Девушка молча указала ему на дверь. Сына Вождя разрывали противоречия, ему хотелось и сбежать, и остаться одновременно.
– Я больше не могу, – сказал он девушке, – Ты будешь моей женой. Сейчас. Пусть я умру.
Но красавица углубилась в изучение попавшихся ей под руку «Рижских мод» и совсем перестала обращать внимание на Сына Вождя.
Фаргнорт с трудом отвернулся от нее, это было тяжело, как будто вырываешь себе сердце. С окровавленной раной в груди он сделал шаг в сторону двери, потом другой.
Все, он победил. Это было тяжело, но он сумел выстоять, не поддался соблазну. Ведь он истинный Сын Вождя, настоящий охотник. Его не сведешь с ума голой женской коленкой.
– Ой, стоять, – вдруг воскликнула девушка, – Я же совсем забыла тебя надписать. Мы пишем каждому призывнику на ладошке номер личного дела. А то у нас дела с призывниками путаются. А из-за этого может произойти трагедия. Например, в прошлом году мы по ошибке отправили сына республиканского министра вместо элитной части в Восточном Берлине в Афганистан. Он еще в поезде стал кричать, что не поедет в Афган с этим быдлом, в результате сослуживцы выкинули его на ходу из поезда. Вернулся домой совсем дурачком и инвалидом. А его отец-министр после этого начал сильно пить. И Морску Моржаевичу пришлось министра уволить и сдать в дурку, а его сыночка – в дом инвалида. Грустно, правда? Поэтому дай я тебя надпишу, тем более паспорта у тебя нет, и фотографии в личном деле тоже, можно запутаться. Стой.
Девушка, громко цокая каблуками, быстро обошла Фарнорта и встала прямо перед ним, скрестив свои голые ножки.
– Фу, как же от тебя воняет, – поморщилась красавица.
Она решительно оторвала своими наманикюренными пальчиками левую руку Сына Вождя от того места, которое она прикрывала, и, держа Фаргнорта за запястье, стала писать ему на ладони ручкой тайные знаки, приговаривая:
– Так... Восемь... Восемь... Четыре... Один...
От девушки пахло цветами, ее длинные волосы легко касались плеча Сына Вождя.
В общем-то, это было логично, любой обряд инициации всегда заканчивается нанесением ритуальной татуировки, говорящей о новом статусе прошедшего обряд.
Но ритуал Сына Вождя подошел к концу. Он проиграл, не справился. Все. Или не проиграл?
Фаргнорт и сам не знал, считается ли произошедшее за то, что колдунья стала его женой. Все произошло очень быстро, а когда закончилось – наступила усталость, как после многодневной охоты. У Сына Вождя это было в первый раз, раньше он только слышал о таких вещах. Но он никогда не мог предположить, что его первый раз будет таким.
Девушка все писала тайные знаки на левой ладони Сына Вождя, но к счастью в правой руке он все еще держал данную ему красавицей бумагу. Обращение Андропова к советским призывникам было успешно использовано именно так, как предполагала колдунья. Ни девушка, ни вымытый недавно Соней Семеновной пол не пострадали. Чего не скажешь о листке «Приветственное слово к советским призывникам от генерального секретаря ЦК КПСС товарища Андропова» от 30 марта 1983 года.
Сын Вождя VIII
Еще три дня Сына Вождя везли куда-то в железном самоходном ящике на колесиках.
Потом его высадили в большом русском ауле, который превосходил размером даже «город Троцкий». В очередной каменной юрте, куда затолкали Фаргнорта, тощий человек в зеленом долго ругался на тех, кто привез Сына Вождя:
– Это откуда? Из соседней республики что ли? Не возьму! Едьте назад к своему Морску Моржаевичу, блять. От вас одни дикари, отморозки и каннибалы приезжают. На прошлой неделе тут один ваш лейтенанту ухо отгрыз, а год назад другой мудак вообще по пути убил трех сослуживцев, вырезал им желудки и стал жрать из них полупереваренную тушенку. Не возьму! Хули у вас в республике до сих пор своего сборного пункта нет?
Русские долго и злобно ругались, потом Фаргнорта схватили и попытались обрить ему волосы на голове.
Здесь Сын Вождя в первый и единственный раз затеял драку с русскими. Фаргнорт с уважением относился к чужим культурам и традициям, но бритая голова – это уже позор за пределами любых понятий о чести. У степняков волосы сбривают только преступникам и больным, которые признаны «несуществующими», не защищены никаким законом, и которых любой имеет право убить. Фаргнорт испугался, что за провал ритуала инициации его тоже записали в «несуществующие». Но, несмотря на яростное сопротивление, русские сильно избили Сына Вождя, а потом схватили его и все равно обрили ему голову.
Затем у Фаргнорта опять отобрали его одежду, на этот раз навсегда, своей одежды он никогда больше в жизни не видел, зато ему сразу же выдали новую. Одежда была зеленая, Сын Вождя уже убедился, что это любимый цвет у русских. Еще она была велика по размеру и висела на Фаргнорте мешком. Сапоги, которые русские дали Сыну Вождя, тоже оказались велики. Но это ничего. Как знает любой охотник, слишком большая обувь – плохо, но тесная обувь еще хуже.
Потом Фаргнорта покормили какой-то гадостью, еще день везли по лесным дорогам, а потом посадили в чрево большого железного чудовища, которое как теперь узнал Сын Вождя называется «поезд». А железные ящики, из которых состоит поезд, зовутся «вагон».
Вагон, куда посадили Фаргнорта, был разделен стенками на маленькие отсеки с полками, он был похож на столь любимые русскими «шкафы», которыми они обставляют свои юрты. Только в этом вагоне-шкафу хранились не вещи, а молодые мужчины, которых всех везли в «советская армия».
Вождем вагона был очень грустный человек с усами и тремя маленькими пятиконечными значками на каждом плече.
– Вот этот со мной поедет, – сказал он, как только увидел Сына Вождя, – Сразу видно, что Морск Моржаевич прислал. Потенциально опасный тип. А то у нас тут был год назад инцидент с сыном министра. Тоже из вашей республики. Ты случайно не сын министра, а? Впрочем, ты больше похож на сына вождя...
Сын Вождя ничего на это не ответил, потому что не знал русского языка и совсем не понял, что ему говорил человек со значками на плечах.
– Ты главное никого не убивай, хотя бы до прибытия к месту несения службы, – попросил Фаргнорта грустный человек, – Хотя меня можешь убить, если хочешь. Знаешь, я ведь давно подумываю о суициде, только храбрости не хватает. Но, с другой стороны, может быть, истинное мужество состоит как раз в том, чтобы принять жизнь такой, как она есть, и жить дальше? Не уверен.
Потом поезд поехал и ехал пятнадцать ночей. Раз в день Сыну Вождя давали излюбленное кушанье русских – испорченное мясо в железной посуде. Еще грустный человек иногда угощал его сигаретой.
Грустный человек все читал какие-то тайные знаки на засаленной бумаге, а остальные молодые люди в вагоне, русские и не очень, развлекались и коротали время в пути, как могли. Например, на второй день пути они обпились огненной воды, на пятый день раздобыли во время остановки поезда себе жен и прямо в вагоне вступили с ними в брак, на седьмой день разбили голову какому-то парню об отхожее место вагона. Но грустный человек совсем не обращал на все это внимание, он был совсем плохим вождем вагона.
Фаргнорт не участвовал во всех этих развлечениях обитателей поезда, потому что совсем не понимал ни местных языков, ни местных традиций. Он только обратил внимание, что говорят в вагоне не только на русском, но и на многих других неизвестных языках. Видимо, в мире живет совсем много разных народов. Это пугало.
Но сами размеры мира вызывали у Сына Вождя еще больший ужас. Они ехали пятнадцать дней, а мир все не кончался. Шаманки учили, что мир – круглый и гнутый, и если пойти в одну сторону и двигаться очень долго, то выйдешь с другой стороны мира. Но поезд ехал уже пятнадцать дней, и так и не обогнул мир, не вернулся в родную Степь Фаргнорта.
Всю дорогу Сын Вождя грустил и смотрел в окно на леса, горы, чужие степи, реки и странные причудливые селения и постройки русских. Больше всего он вспоминал родную Степь и родичей, отца и мать, свежий степной ветер и любимого коня.
Интересно, где сейчас его конь, отобранный Горными жителями? Печалиться ли он о хозяине под чужим всадником?
Еще Фаргнорт думал о женщинах. У него было три шанса взять себе жену, и все три он упустил. Он не смог похитить женщину у Горных кланов, отказался жениться на дочке бородатого хозяина, и даже не взял колдунью в короткой юбке. Будет ли у него еще шанс найти себе жену? Фаргнорта утешало то, что по степным обычаям пытаться похитить женщину можно до тех пор, пока ты жив. Вот когда умрешь – тогда не сможешь воровать женщин, впрочем, мертвецу ведь жена и ни к чему.
Иногда Сын Вождя видел из окна поезда русских женщин, но после инцидента с колдуньей он их боялся. Тем более, что у многих из них были распущены волосы, видимо у русских половина всех женщин – шаманки. Сын Вождя решил, что именно по этой причине русские – такие сильные колдуны и смогли построить так много удивительных штуковин и подчинить себе столько разных народов.
Однажды, когда поезд остановился, Сын Вождя вдруг увидел солярного барса. Барс подошел прямо к поезду, он был живым и настоящим, только меньше обычного раз в десять. Охотничий азарт охватил Сына Вождя, он заметался и стал искать оружие, хотя никаких ружей или автоматов в поезде не было.
– Ты чего? – спросил грустный вождь вагона, – Это же просто Felis Sivestris Catus. Проще говоря, котейка.
Сын Вождя так и не нашел ни ружья, ни ножа, поезд поехал, и добыча осталась неубитой. Очередное бесчестье.
