Текст книги "Грибификация: Легенды Ледовласого (СИ)"
Автор книги: Альберт Беренцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 47 страниц)
Сын Вождя V
Всю ночь Защемилов и Сын Вождя тащили через черный и страшный лес телегу, груженную шкурами барса. Коня у них отобрали, так что им пришлось впрячься в повозку самим и везти ее, как будто они были тягловым скотом.
Это было настоящим позором для Сына Вождя, и он даже радовался, что находится далеко от Степи, и никто из родичей его не видит.
Только иногда они останавливались отдохнуть. Фаргнорт очень устал, но Защемилов наотрез отказался устраиваться на ночлег, пока они не уйдут достаточно далеко от русского аула.
– Эти сволочи там совсем «перепились», – злобно объяснил он Сыну Вождя, – Догонят и «спиздят» моих барсиков. Как пить дать. Отдохнем, когда придем к дороге для железных живых повозок. Тут недалеко.
Но видимо Защемилов не совсем верно оценил расстояние, они шли всю ночь напролет, таща за собой тяжелую повозку, а на нужное место пришли лишь к рассвету.
Сын Вождя совсем выбился из сил, его шатало от усталости.
Никакой дороги и никаких живых железных повозок тут не было. Зато через весь лес здесь тянулся искусственно насыпанный холм, на вершине которого были выложены прямые железные линии и доски. Ни людей, ни селений здесь не было, но Фаргнорта это даже обрадовало.
Сын Вождя уже успел убедиться, что чем дальше уходишь от Степи – тем ужаснее становятся аулы русских. В первом селении на краю леса русские были чистые, опрятные и добрые и жили в красивых деревянных юртах. Они накормили и приютили путешественников, как и положено согласно Законам Гостеприимства, а бородатый хозяин даже предлагал Фаргнорту остаться и жениться на его дочке.
Но во втором ауле русские были все грязные, злые и оппившиеся огненной воды. Они совсем не соблюдали Законов Гостеприимства, и даже попытались ограбить путешественников и забрать себе шкуры барсов. И жили они в уродливых маленьких юртах.
Сын Вождя решил, что если выявленная им закономерность верна и русские становятся все злее и хуже по мере удаления от Степи, то в следующем ауле русские наверняка будут ходить совсем голыми, жить в мазанках из говна и попытаются убить и съесть Фаргнорта и Защемилова. Поэтому Фаргнорт очень боялся следующего селения, и совсем не хотел больше видеть русских аулов. Но тут не было никакого аула, только лес и странные железные линии на холме.
– Ты разбудить меня, когда приехать большое железное чудовище, – попросил Защемилов, – Оно очень громко зарычать, когда появится. У вас, степняков, сон чуткий, и ты его не пропустить. А вот я что-то подустать, могу и не проснуться. Так что ты разбудить меня. Хорошо?
Дав Фаргнорту этот наказ, Защемилов достал из телеги две железные закрытые торбочки и бутылку с огненной водой. Все это вместе с пачкой папирос Защемилов успел выменять на шкуру барса у человека в красной куртке, прежде чем путешественники вынуждены были бежать из аула.
Защемилов вскрыл топором две закрытые железные торбочки, содержимое одной он сожрал сам, а вторую дал Сыну Вождя. Внутри торбочки оказалось мясо, но очень плохое, испорченное и невкусное. Фаргнорт немного пожевал его и выплюнул.
– Барс не ест гнили, даже если умирает от голода, – сказал Сын Вождя Защемилову.
– Ну, как хочешь. Давай тогда мне. Я же человек, а не барс, – Защемилов отобрал у Фаргнорта торбочку и с аппетитом поглотил ее содержимое.
– А человек, как установили «ученые», быть падальщик. И кушать гниль. Тем более, что это не являться гниль. Хороший, родной «советский тушенка», – радостно заявил Защемилов с набитым ртом. Покончив с трапезой, он откупорил стеклянную бутылку, на которой были нарисованы три одинаковых знака, напоминавших формой топор. Защемилов стал жадно вливать себе в рот бурое содержимое бутылки. Выпив бутылку до дна, Защемилов сообщил Фаргнорту:
– «Портвейн». «Водку» всю выпили, сволочи. Так что я пить, что дают. А вот тебе никак нельзя. Вы, степняки, от него блевать, болеть и умирать. У вас печень не уметь поглощать «портвейн». Так что ты пить воду. Она во фляга, фляга в телега. И ты не забыть разбудить меня.
Защемилов обтер рукой рот, зашвырнул в лес опустевшую бутылку, тяжело повалился в телегу и тут же захрапел. У Сына Вождя снова появилось желание убить Защемилова, забрать его карабин и сбежать. Но он теперь не знал, куда бежать, ведь степняки в лесу беспомощны. Кроме того, в лесу живут чудовища. Например, та волосатая тварь, которую вчера пытался подстрелить Защемилов, а еще злые русские, оппившиеся огненной воды.
Но самое главное – Сын Вождя слишком устал, чтобы убегать. Как и любой степняк-охотник, он мог не спать по пять дней, особенно в этот период лунного года, когда шла традиционная загонная охота на тура, и мужчины гнали зверей без сна, отдыха или остановки. Но силы Сына Вождя подкосило не отсутствие сна, а таскание тяжелой телеги. Фаргнорт никогда не занимался тяжелой работой и ни разу в жизни не поднимал ничего тяжелее автомата или винтовки. Таскать тяжести было позором для родичей Вождя, таким занимались только вассалы и пастухи. Так что сейчас Фаргнорт с непривычки совсем обессилел, все тело у него болело. Он лег прямо на землю и уснул.
Проснулся Сын Вождя около полудня от того, что земля начала дрожать, как будто рядом бежало большое стадо туров. Он перепугался и скорее разбудил Защемилова.
– Ага. Хорошо. Сейчас мы поехать, – вяло пробормотал Защемилов. Вид у него был больной, а лицо снова стало зеленым. Судя по всему, выпитый накануне «портвейн» снова взогнал в организме Защемилова остатки напитка, поданного ему шаманкой. От Защемилова даже опять стало вонять мятой.
Вскоре показалось железное чудовище, оно ехало по железным линиям само, без всяких лошадей. Чудовище было очень громким, быстрым и громадным, но Сын Вождя сразу понял, что оно не живое, что это какой-то механизм. Он догадался об этом, потому что зверей на колесах не бывает, а у этого чудовища были железные колеса. Чудовище состояло из прицепленных друг к другу гигантских железных ящиков, рядом с каждым из ящиков на железных лесенках сидели люди в одинаковой одежде и с автоматами.
Защемилов заорал изо всех сил и замахал руками. Фаргнорт догадался, что он пытается остановить железное чудовище. Но железные ящики проносились мимо с оглушительным лязгом, люди с автоматами равнодушно смотрели на суетившегося Защемилова, чудовище продолжало свой путь.
Тогда Защемилов выхватил из телеги шкуру барса и стал бешено размахивать ею над головой, как будто отгонял рой кровяных мух. Чудовище натужно заскрипело и, неспешно сбавив ход, остановилось.
Из самого первого ящика в голове чудовища вылез высокий человек и неторопливо двинулся по холму к Защемилову и Фаргнорту. По пути человек остановился и закурил.
Человек был одет во все зеленое, он был полноват, щеки человека были гладко выбриты, лишь на подбородке росла небольшая бородка. На странной шапке у человека помещался пятиконечный металлический знак, на каждом плече костюма человека было по четыре таких же знака, но поменьше размером.
– Здравствуйте, Александр Викторович! – деланно весело закричал Защемилов.
Человек в зеленом подошел поближе, затянулся сигаретой, внимательно и быстро осмотрел путешественников и телегу, и только потом произнес:
– Слушай, Защемилов, у меня фуражка какого цвета?
– В каком смысле? – растерялся Защемилов.
– В прямом. Может быть, у меня фуражка синяя?
– Да вроде нет, Александр Викторович. Вроде зеленая, – осторожно ответил Защемилов.
– Так. Значит, не синяя. Но может быть, у меня мундир синий? Нет?
– Да нет. Почему синий? Не синий, – совсем пришел в замешательство Защемилов.
– Ладно. Но тогда скажи мне, Защемилов, может быть у меня молоточки нарисованы на кокарде или пачка билетов из кармана торчит? А?
Александр Викторович затянулся сигаретой и закашлялся, это дало Защемилову время поразмыслить над ответом.
– Нет, Александр Викторович, – ответил он, на этот раз твердо.
– Ага, – сказал человек в зеленом, прокашлявшись, – Значит, мундир и фуражка у меня не синие. Молоточков на кокарде у меня нет, и билеты из кармана не торчат. А знаешь почему, Защемилов? Да потому что я ни разу не проводник, а этот поезд нихуя не «Красная стрела». Наш состав – особо охраняемый режимный военный объект, и ты сам отлично знаешь, что он перевозит, Защемилов. Конкретно для тебя в данной ситуации это означает две вещи. Во-первых, мы не берем пассажиров, это строжайше запрещено. Во-вторых, я официально имею право стрелять на поражение в любого оленевода, который подойдет к моему поезду на расстояние выстрела. Как тебе такое, Защемилов?
– Но у нас тут нет оленеводов, – удивился Защемилов, – У нас в республике даже олени-то не водятся.
– Двадцать шкур барса мне и десять машинисту, – заявил человек в зеленом.
– Не могу, Александр Викторович! – запротестовал Защемилов, – Никак не могу! Эти шкуры – особый груз, для республиканского зоологического музея...
Александр Викторович смачно сплюнул на землю:
– Ну и иди тогда в свой музей пешком, Защемилов.
– Пятнадцать шкур вам и пять машинисту, – предложил Защемилов.
– Двадцать – мне и пять машинисту, – парировал человек в зеленом.
– Это грабеж, Александр Викторович.
– Хозяин-барин.
Александр Викторович затоптал окурок, резко развернулся и пошел прочь, к голове железного чудовища.
– Ладно! Я согласен, – обреченно крикнул ему вслед Защемилов.
– Эй, бойцы! – распорядился Александр Викторович, – Помогите товарищу секретарю крайкома упаковать шкуры и погрузить в кабину. Тридцать – в отдельный мешок для меня, и одну – тоже в отдельный мешок, для Петровича.
Люди в одинаковой одежде спрыгнули с лесенок рядом с железными ящиками и стали помогать Защемилову засовывать шкуры в холщовые мешки, которые Защемилов достал из лежавшего в телеге рюкзака. Мешки, набитые шкурами барса, загрузили в самый первый железный ящик, стоявший в голове чудовища.
– А телегу? – заволновался Защемилов, – Как же телега, Александр Викторович?
– Ты в своем уме, Защемилов? В кабину машиниста она не влезет. Мне ее к поезду что ли прицепить? Я должен въезжать на режимный военный спецобъект, дребезжа твоей ебаной телегой?
– Так я ее с собой заберу, как до города доедем...
Александр Викторович мрачно покачал головой:
– Никак нет. Или едешь на моем поезде без телеги, или идешь пешком, зато с телегой. Выбирай.
– Ладно, хрен с ней.
– А ты умный парень, Защемилов. Далеко пойдешь. А это кто с тобой? С ним проблем не будет? – человек в зеленом внимательно посмотрел на Фаргнорта.
– Ну что вы, Александр Викторович, – возмутился Защемилов, – Это просто призывник. Он едет исполнять свой долг, защищать нашу советскую родину.
– Значит, родину защищать... – задумчиво проговорил Александр Викторович, – Этот сможет. У него такая рожа, что любой американский морпех как увидит – сразу инфаркт схватит. А он немой что ли?
– Нет, просто не владеет русским языком. Но мы это конечно исправим.
– Du wirst ein guter Soldat sein, – сказал Александр Викторович Фаргнорту, – Verstehen?
– Немецким он, боюсь, тоже не владеет, Александр Викторович...
– Ладно, поехали.
Сын Вождя VI
Чуть меньше суток путешественники ехали в железном чреве чудовища, но Сын Вождя почти не боялся. Он уже уяснил, что когда имеешь дело с русскими, бояться нужно людей, а не чудных механизмов.
Они ехали прямо в железном ящике, в самой голове чудовища. Чудовищем управлял безбородый русский, дергавший за какие-то металлические палки. Все это было очень интересно, и Фаргнорт даже жалел, когда их поездка закончилась.
Чудовище не стало останавливаться, чтобы высадить Фаргнорта и Защемилова, поэтому вылезать им пришлось прямо на ходу. Сначала Защемилов повыкидывал из железного ящика свои мешки, набитые шкурами, потом вытолкал Сына Вождя, и только потом выпрыгнул сам.
Путешественников встречал человек, управлявший другим прямоугольным железным чудовищем. Эта тварь была гораздо меньше, и состояла только из одного ящика на колесиках. Зато она умела ездить где угодно, а не только по проложенным русскими железным линиям. Правивший тварью молодой русский, Защемилов и Фаргнорт подобрали все мешки со шкурами, потом они долго ехали в железном ящике на колесиках через лес, потом выгружали мешки в какую-то очень большую металлическую юрту.
Разгрузившись, железный ящик поехал с пассажирами по лесной дороге и ехал еще четверть дня. Между полуднем и закатом железный ящик въехал в большой, очень большой и чудной русский аул.
– Это есть «город Троцкий», – гордо объяснил Защемилов, – Единственный «город» в нашей «республика». Мы строить его за один лунный год, совсем недавно. Смотри, как красиво! Великое учение «марксизм-ленинизм» давать нам силу и умение, чтобы строить такой большой аул. Впитывай, степняк.
Но Сын Вождя не нуждался ни в каких объяснениях, он был поражен и едва понимал, что говорит Защемилов.
Здесь все было удивительным. Огромные каменные юрты, громадное количество людей в странных одеждах, железные ящики на колесиках и еще много всего непонятного, что Фаргнорт даже не смог бы описать, если бы его попросили.
Сын Вождя все глазел в окошко и никак не мог насмотреться. Впоследствии он вспоминал этот момент прибытия в «город Троцкий», как один из прекраснейших и самых волнующих в своей жизни. Но, к большому сожалению Сына Вождя, ехали по Троцкому они совсем недолго. Скоро Фаргнорта и Защемилова высадили из железного ящика возле большой серой каменной юрты, и железный ящик на колесиках уехал.
– «Республиканский военкомат», – непонятно объяснил Фаргнорту Защемилов, – Сейчас мы с тобой сердечно прощаться, друг.
Но сердечно попрощаться им было не суждено, из юрты под названием «Республиканский военкомат» вышел человек.
Таких людей Фаргнорт еще ни разу не видел. Сын Вождя всегда думал, что на свете есть только три народа – степняки, горные жители и русские. Степная шаманка учила, что степняки созданы для охоты, горные кланы – для того, чтобы давать степнякам невест, а русские – чтобы делать патроны, ружья, чай и табак для степняков. Но этот человек не принадлежал ни к одному из этих трех народов. Человек был удивительно толст и высок, цвет лица у него был желтоватый, а глаза совсем узкие, почти щелочки. Он был гладко выбрит и носил очень короткие волосы. Сын Вождя сразу почувствовал своим чутьем охотника, что этот человек – очень злой и плохой. Очень хитрый.
– Кхм... Добрый день, Морск Моржаевич, – дрогнувшим голосом сказал Защемилов.
– Добрый, – пробасил толстяк.
– А... А что вы здесь делаете, Морск Моржаевич? Вот уж не ожидал.
– Странно, что не ожидали. Если вы забыли, я первый секретарь республиканского ЦК. И поэтому, как глава нашей молодой республики, исполняют обязанности председателя призывной комиссии в единственном на всю нашу республику военкомате. А как ваши дела, товарищ Защемилов?
– Да все отлично... Спасибо, Морск Моржаевич...
– Вижу, вы привели нам призывника. Славно.
Толстяк посмотрел на Фаргнорта и неожиданно заявил на очень кривом языке восточных горных кланов:
– Конь песня хуй огниво копать.
Сын Вождя не нашелся, что на это ответить, а Защемилов смущенно сказал:
– Боюсь, вы не совсем верно формируете предложения на их языке, Морск Моржаевич. Нет, в целом все прекрасно, не подумайте. Но вам бы поработать еще над грамматикой...
– Но ведь работать над грамматикой и знать их язык – ваша работа, товарищ Защемилов, – перебил толстый человек, – Как знаток местных обычаев вы и были отправлены собрать призывников из вверенного вам Национального округа имени Евгения Поливанова. Вы должны были прибыть еще две недели назад и привезти нам одиннадцать человек, товарищ Защемилов.
– Эм... Да... Все верно.
– Одиннадцать, – спокойно повторил толстяк и указал пальцем на Фаргнорта, – А я вижу только одного. Вы умеете считать, товарищ Защемилов? Вы понимаете разницу между «один» и «одиннадцать»?
– Эм... Послушайте, Морск Моржаевич...
– Давайте я вам объясню. «Один» это одна единичка, а «одиннадцать» – две единички. Где еще десять призывников, товарищ Защемилов?
– Ну, возникли непредвиденные сложности... Местные обычаи... Тяжелые погодные и социальные условия... Бушующие в горных селах эпидемии болезней...
– Каких болезней, товарищ Защемилов? Алкоголизма, например?
– Нет, нет... Что вы...
– Где вы отсутствовали целый месяц, товарищ Защемилов? Чем вы занимались? И почему у ваc лицо зеленое?
– Это от яда, Морск Моржаевич! Меня пытались убить, отравить. Вредные социальные элементы не желают принимать советскую власть в моем лице. Контрреволюция поднимает голову в самых дальних уголках нашей родины.
– Да разве у нас дальний уголок, товарищ Защемилов? Вот Колыма – действительно дальний уголок. И вы скоро туда отправитесь, учитывая достигнутые советской властью в вашем лице результаты.
Защемилов не нашелся, что ответить и потупил взгляд, как юный охотник, промахнувшийся по туру со ста шагов. Толстяк смотрел прямо на Защемилова, его и без того узкие глаза сузились еще больше.
– Вы не совсем верно представляете себе ситуацию, товарищ Защемилов, – холодно произнес Морск Моржаевич, – Поэтому я вам напомню. Конкретно вверенный вам уголок нашей республики вплоть до последнего времени был неисследованной и слабоизученной территорией, эдакой terra incognita.
Мы ничего о нем не знали, мы туда не ходили, потому что там нечего было делать. Но два года назад, как вы помните, все изменилось. В нашей республике было обнаружено богатое и уникальное месторождение плутония. Единственное в мире месторождение плутония. К нам приехали шахтеры, ученые, представители службы государственной безопасности.
Они добывают плутоний, и у них полный порядок. Военные возят этот плутоний, специально для них мы построили в кратчайшие сроки железнодорожную магистраль. У военных тоже полный порядок. Но что находится вокруг плутониевых шахт и железных дорог? Что там находится, товарищ Защемилов? Что лежит за пределами зон ответственности военных и госбезопасности?
– Ну, там много всего, Морск Моржаевич. Степи, леса, речки...
– Что они представляют собой в административном смысле, все эти речки и так далее?
– Мой округ, – обреченно произнес Защемилов, как будто выносил смертный приговор.
– Верно. Национальный округ имени Евгения Поливанова, главой которого в правах секретаря крайкома вы являетесь. Ваш округ. А зачем мы его создали, товарищ Защемилов? Зачем по моей инициативе был создан этот округ?
– Ну... – замялся Защемилов, – Просто тупо чтобы был?
– Не совсем так, товарищ Защемилов. Не совсем так. Дело в том, что стратегически важная территория, на которой добывают плутоний, должна быть полностью инкорпорирована в состав Советского Союза. Вам известно значение слова «инкорпорирована», товарищ Защемилов?
– Ну... Хозяйствование и все такое...
– Да, товарищ Защемилов. Все верно, хозяйствование. Порядок. И как, товарищ Защемилов? На вверенной вам территории есть порядок? Как вы считаете?
– Конечно! Полнейший...
– Вы построили наконец школу?
– Ну, я же говорил вам, Морск Моржаевич, у местных крайне негативное отношение к образованию ввиду наличия традиций, запрещающих мальчикам учиться грамоте...
– Может быть, вы создали колхоз?
– Боюсь, что принятый местными племенами тип хозяйствования совсем не годится для организации колхозов...
– Построили больницу?
– Я в процессе, Морск Моржаевич! В процессе! Я уже даже написал запрос, чтобы прислали врача, еще год назад...
– Хм. Но, может быть, вы хотя бы создали партячейку на территории вверенного вам округа?
– А то! Конечно создал. Первым делом создал.
– И, позвольте узнать, сколько в ней состоит человек? На территории вашего округа?
– Ну, пока что двое... Но ведь...
– Замечательно, товарищ Защемилов. Двое. Вы и некая шаманка из Горного клана. Шаманка. В КПСС.
– Ну, а что вы хотите? У них только шаманки обладают достаточным уровнем знаний о мире. А я же не могу принимать в партию...
– И вы утверждаете, что у вас на территории полный порядок, я верно понял?
– Ну, не то чтобы полный. Есть, пожалуй, некоторые недоработки, согласен...
– Недоработки? У вас было два года, Защемилов, два года! На территории вашего округа добывают сырье для ядерной промышленности! А что творится вокруг? Что? Ни одного колхоза, ни одной школы, ни одного врача. Нет даже ни одного трактора или автомобиля! Партячейка из двух человек!
Горные кланы варварски уничтожают поголовье редчайших и толком до сих пор неисследованных животных, раздобыв где-то гранатометы! Родоплеменной строй и феодализм! В двадцатом веке, на территории Советского Союза! Сектанты, которых вы должны были, как максимум, передать органам госбезопасности или, как минимум, изгнать с территории нашей республики, плетут антисоветский заговор!
У некоторых Горных кланов по слухам до сих пор практикуются человеческие жертвоприношения! Студенты, отправленные строить дополнительную ветку железной дороги, пьянствуют уже две недели! Пропитые ими рельсы я нахожу аж на территории соседней республики, Защемилов
И после всего этого вы смеете заявляться сюда с одним призывником вместо одиннадцати, с зеленой рожей, и еще утверждаете, что у вас недоработки! Это не недоработки, Защемилов. Это исключение из партии, уголовное дело и срок. Вот что это такое.
Толстяк замолчал, повисло тяжелое молчание. Сын Вождя не понял ни слова из этого диалога, но догадался, что толстый вождь ругает Защемилова. Наконец Защемилов грустно сказал:
– Что же мне теперь делать, Морск Моржаевич?
– Понятия не имею, товарищ Защемилов. Сухари сушить.
Снова повисло молчание, а потом толстяк произнес:
– Пять тысяч шкур барса. Мне. У вас месяц, товарищ Защемилов.
– Пять тысяч? Да вы что, Морск Моржаевич...
– Пять тысяч. Месяц. Или исключение из партии и срок.
– Да где же я возьму столько?
– У дикарей на стеклянные бусы обменяете. Вы же специалист по местным народностям, да? – толстяк дружески подмигнул Фаргнорту, – И помните, что у вас месяц.
Защемилов совсем погрустнел и позеленел.
– Ну не все так плохо, не кисните, – толстяк похлопал Защемилова по плечу, – Уверен, что вы справитесь, товарищ Защемилов. А теперь скажите, пожалуйста, этому призывнику, чтобы он шел в военкомат.
– Ты идти в каменную юрту, – печально произнес Защемилов на языке степняков, – Этот жирный кусок говна говорит, чтобы ты идти в каменную юрту. Прямо сейчас идти.
И Сын Вождя вошел в каменную юрту под названием «Республиканский военкомат».
