Текст книги "Грибификация: Легенды Ледовласого (СИ)"
Автор книги: Альберт Беренцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 47 страниц)
Хрулеев: Агония
12 октября 1996 года
Балтикштадтская губерния
Хрулеев лежал на чем-то грязном и дурно пахнущем. Хотя, возможно, это он сам вонял и гнил заживо. Тела он не чувствовал, только горящую огнем голову. Все было тяжелым, воспаленным и растекшимся, как будто он превратился в лужу гноя. Вокруг было много людей.
– Пить... – попросил Хрулеев.
– Сейчас, – кто-то зачерпнул воды, – Держи. Осторожнее.
Хрулееву в рот влили ледяной свежей воды.
– Я тут поставлю. Если захочешь пить – вот кружка, – сказал молодой женский голос.
– Да че ты с ним возишься? – вяло и недовольно произнес мужской голос.
– Ради тебя и вожусь, дурак. Ты же слышал, что сказал Винтачков? Если этот послезавтра не выйдет на работу – нас всех оставят без еды на целый день.
– Послезавтра на работу? Что ты несешь? Да он даже до завтра-то не дотянет. Все равно сдохнет. Нет смысла на него силы тратить. Лучше отдохнуть, чтобы пережить день без жратвы, когда этот помрет.
– А вдруг не помрет, – заспорила девушка, – От клеймения еще никто пока не умирал. Вот только у него с рукой что-то, и плечо порезано...
Хрулеев хотел сказать, что это все ерунда, что больше всего у него болит в грудине, но не смог.
– Вали уже к себе, – недовольно произнес другой мужской голос, – Сейчас Винтачков придет, нас из-за тебя бить будут.
– Сейчас, надо ему раны обработать...
– Чем ты их ему обработаешь, дура? Говном обмажешь?
– Не знаю. Водой. А завтра водки принесу, мне господин третий градус даст.
– Ага, и нам водки принеси, – сказал мужской голос
– Да вали уже в женский барак, германовская подстилка! – закричал другой.
Хрулеев: Рассуждения надсмотрщика над рабами
13 октября 1996 года
Балтикштадтская губерния
Хрулеев иногда приходил в себя и понимал, что все очень плохо. Он всхлипывал и плакал. Когда он закрывал глаза – приходила темнота, но боль оставалась. Он смог пошевелить пальцем на правой руке, но боль была невыносимой.
– Ага. Не хочешь работать, лентяй, – спокойно произнес похожий на глиста высокий и тощий человек с короткой стрижкой, – Уже два дня отдыхаешь. Так не пойдет, брат. Сегодня все в этом бараке сидят на голоде. Эй, староста!
– Да, господин четырнадцатый градус?
– Этот раб завтра должен работать. А то несправедливо.
– Все сделаем, господин четырнадцатый градус.
Коротко стриженый человек наступил Хрулееву ногой на травмированную руку, Хрулеев закричал и потерял сознание.
Хрулеев: Финский гвоздь
15 октября 1996 года
Балтикштадтская губерния
– Давай, бей. В глаз ему воткни, – сказал мужской голос.
– Да я боюсь.
– А ты не бойся. Если не убьем этого мудака – Винтачков нас и дальше будет голодом морить.
– Ага, а если убьем – он вообще нас всех выпорет.
– Так лучше быть поротым, чем голодным. Раньше русских крестьян регулярно пороли, зато кормили. Я знаю, я же историк.
– Ага, вас он выпорет, а меня за убийство вообще в Молотилку бросят. Лучше быть голодным, чем перемолотым, нет?
– Да че ты боишься? В Молотилку уже пять дней никого не бросают. Там, говорят, ордынцы Герману вломили. Так что Вождь закрылся у себя в баке и плачет. А Блинкрошев никого в Молотилку не бросает.
– А что он делает? Вешает? Расстреливает?
– Да забей, скажем, что смерть наступила по естественным причинам. Ты смотри, он весь раскуроченный. Все равно скоро сдохнет, даже Винтачков говорит.
– Ага. Только смерть от гвоздя в глазу – это нихуя не естественные причины.
– Так мы гвоздь потом вынем и спрячем, дурак.
– А выколотый глаз на место вставим, да? С чего ты вообще взял, что человека можно убить ударом гвоздя в глаз?
– Обычным может и нельзя. А этим – сто процентов можно. Ты сам глянь, какой он длинный. Это не простой гвоздь. Я его нашел в разрушенном сарае, когда меня на дальнее поле гоняли. Это финский гвоздь, средневековый. Вон, видишь, какой ржавый. Его древний финн-кустарь выковал. Я историк, я знаю.
– Ну раз ты историк и все знаешь – так сам возьми этот финский гвоздь и втыкай его людям в глаза. А я не буду.
– Ты дурак? Ты есть хочешь? Если хочешь – так воткни сраный гвоздь этому мудаку в глаз. А потом мы его на живот перевернем, Винтачков ни фига не заметит, что мы ему глаз проткнули. Он же не будет труп переворачивать.
Человек со средневековым гвоздем вздохнул:
– Слушай, а может лучше в горло?
– Ну давай в горло. Сунь ему уже этот гвоздь хоть куда-нибудь.
– Мама, прости. Ты меня такому не учила... Но я очень хочу кушать. А Винтачков не дает, пока этот болезный тут лежит, – сказал владелец гвоздя.
– Да хватит свою мамку вспоминать! Втыкай уже. Быстро и сильно, – потребовал историк.
Рука с гвоздем нависла прямо над лицом Хрулеева.
Хрулеев чуть приподнял голову и вцепился изо всех сил в нее зубами. Здоровой рукой он попытался ударить убийцу по ребрам, но вышел лишь слабый тычок.
– А, блять! – заорал убийца, он разжал пальцы, огромный кривой ржавый гвоздь упал Хрулееву на лицо. Хрулеев тут же схватил гвоздь и взмахнул им, но ни в кого не попал. Он разжал зубы, во рту был вкус чужого мяса и крови.
– Вы что тут, с ума сошли? Что вы делаете? – заорал кто-то.
Хрулеев спрятал трофейный гвоздь себе в карман.
– Мы ничего. Хотели посмотреть, че с этим. А триста восемьдесят девятый кусается!
– Так и нехуй ему руки в рот совать.
– Так мы по-братски, хотели полечить его... А то Винтачков сказал, что пока триста восемьдесят девятый не выйдет на работу, нас будут голодом морить.
– Отойдите от него уже. Шура вечером придет – полечит. Воды вон ему пока дайте.
– Как скажешь, староста.
Хрулеев: Новая задача
16 октября 1996 года
Балтикштадтская губерния
– Да он здоров, господин четырнадцатый градус. Только рука вон чуть распухшая. А еще он не встает и не говорит. Обиделся на нас, наверное.
– Ага. И ссыт и срет тоже под себя? Почему от него воняет?
– Не, на парашу он ходит. Только в помывочную не ходит.
– Ну, раз от него все равно воняет – поставишь его завтра сортир вычерпывать. Шестнадцатый градус Нелапкин сказал, что в отсеке семь отхожее место уже до краев. Одной руки, чтобы таскать ведро с говном ему хватит. Справится, – сказал Винтачков и ударил Хрулеева ногой в лицо.
Хрулеев: Ведро
19 октября 1996 года
Балтикштадтская губерния
Хрулеева пошатывало под весом ведра с говном. Он вычерпывал сортир уже третий день. От вони и голода его рвало. Ситуативный начальник Хрулеева по вычерпыванию сортира Нелапкин с ним больше не разговаривал, да и видел его Хрулеев только один раз, вчера. Нелапкин все еще был шестнадцатым градусом, а Хрулеев теперь был рабом.
Правая рука Хрулеева порозовела и уменьшилась в размерах, он даже мог согнуть и разогнуть пальцы на ней. Но к работе рука была все еще не пригодна, так что Хрулееву приходилось таскать говно одной левой.
Есть ему давали только несколько картофелин в день, причем часто гнилых, а вчера еще дали капустную кочерыжку.
Таскать говно приходилось далеко. Нужно было пройти через седьмой, девятый и двенадцатый отсеки, потом через отсек, где стояли бараки рабов, потом через пятый, и только потом вылить говно в специально вырытую яму в сожженном поле.
Хрулеев часто останавливался, падал, проливал на себя содержимое сортира. В груди все еще болело, но меньше. От раны, оставленной на колене когтями филина, Хрулеев хромал.
Рабочий день составлял одиннадцать часов. Проходя через отсек, где жили рабы, Хрулеев остановился не в силах больше терпеть тошноту. Его вырвало желчью, желудок свело.
– Ага, – сказал проходивший мимо начальник над рабами четырнадцатый градус Винтачков, – Значит, выблевываешь нашу картошку? Совсем не ценишь труд людей, которые ее собирали. И смотри, ты из ведра на землю пролил. Тяжело, да? Может быть тебя подменить, триста восемьдесят девятый?
Хрулеев не ответил.
– Эй, сто двадцать шестой, – крикнул Винтачков рубившему дрова рабу. Тот живо подбежал к начальнику.
– Сто двадцать шестой, смотри. Триста восемьдесят девятый устал. Надо ему помочь. Возьми ведро говна.
– Так я дрова... – неуверенно произнес сто двадцать шестой, но Винтачков лишь внимательно посмотрел на него.
Сто двадцать шестой поморщился, подавил рвотный позыв и брезгливо взял измазанное говном ведро.
– Хорошо, – бодро сказал Винтачков, – Я думаю, что триста восемьдесят девятому надо освежиться. Вылей это ведро ему на голову, сто двадцать шестой.
Рабу пришлось встать на цыпочки и приложить усилия, чтобы выполнить приказ, он был ниже Хрулеева. Говно вылилось прямо на Хрулеева, залило глаза, застряло в носу и ушах, попало в рот. Винтачков кивнул:
– Замечательно, сто двадцать шестой. Иди умойся и возвращайся к дровам. А ты, триста восемьдесят девятый, зачерпни еще и продолжай работу. И я запрещаю тебе мыться до вечера, все равно же весь перемажешься, как свинья. А если будешь плохо работать – я тебя брошу на корм собакам. Начальник псарни Зибура сказал, что нам нечем их больше кормить. А Блинкрошев разрешил мне использовать для этой цели нерадивых рабов. Сортиры должны быть вычищены к завтрашнему вечеру. За работу, триста восемьдесят шестой.
Хрулеев взял ведро и пошел назад к сортиру.
Хрулеев: Фотография
19 октября 1996 года
Балтикштадтская губерния
Хрулеев кое-как умылся и постирался, хотя сил у него не было совсем. От него все еще воняло.
До отбоя оставалось полчаса, единственное свободное время у рабов.
В голове была пустота, в теле – боль, голод и воспаление. Не было больше Хрулеева.
В бараке ему повеситься не дадут, там слишком много народу. Но завтра утром, когда его снова погонят вычерпывать сортир, он закроется там и повеситься на ремне. Ремень у него был, крепкая балка в сортире тоже есть, привязать к ней ремень он сможет,хотя это и будет долго из-за травмы правой руки.
Вот и все. Завтра.
Хрулеев достал из кармана фотографию. Hotel De Paris Monte Carlo, Монако, жена и дочка, пляж, залитый солнцем, теплое море. Когда это все было? Чуть больше года назад, подумать только. Теперь в это не верилось. Фотография тоже была перемазана в говне, бурое пятно было даже на лице дочери.
Хрулеев разрыдался.
К нему осторожно подошла бритая рабыня с номером девяносто один на лбу. Рабыня была в красном длинном выцветшем платье, в рваном местами, но теплом, свитере и жандармской зимней куртке без нашивок и погон. Ее вроде звали Шура, она заботилась о Хрулееве, когда его принесли сюда полумертвым.
Шура имела привилегированное положение, потому что спала с Сергеичем. Он приходил к ней пару раз в неделю и уединялся с рабыней в дровнике. Потом в том же дровнике Сергеич выпивал и выкуривал сигарету, нарушая таким образом все возможные запреты Германа одновременно. Видимо ему это позволялось, поскольку среди Любиных головорезов Сергеич был единственным человеком верным лично Герману. Теперь Люба была мертва, и Сергеич, вероятно, занял ее место начальника личной охраны Германа. А значит, ему будет позволяться еще больше вольностей.
– Это твоя семья? – осторожно спросила Шура, взглянув на фотографию в руках плачущего Хрулеева.
Хрулеев не ответил.
– Это твоя жена? – ласково спросила Шура, – А девочка... Ой. Мне кажется, я ее недавно видела. Здесь, совсем недалеко. В тот день, когда все началось, она случайно была не в толстовке с 26/93?
Генерал I
8 июля 1986
Начальник двадцать седьмого управления КГБ генерал Бидонов ерзал на мягком стуле.
Этот стул, обитый протертым бархатом, секретарша Бидонова распорядилась поставить специально для него, разумеется, воздержавшись от объяснений, зачем начальнику мягкое сидение.
Генералу Бидонову очень хотелось облегчиться, но он не делал этого по трем причинам. Во-первых, он был в туалете десять минут назад. Во-вторых, уже начиналось собрание. И, в-третьих, посещать уборную было страшно. Каждый акт мочеиспускания сопровождался невыносимыми резями, а моча вытекала из генерала мелкими и мучительными порциями, прямо как коррупционные явления из областного ЦК средней советской республики.
А ведь генерал Бидонов еще относительно молод. Застойный простатит в сорок три года – не частое явление, даже среди кабинетных работников. Но с другой стороны, погоны генерала госбезопасности в сорок три года – еще более редкое явление. За все нужно платить, но все вознаграждается. Наградой генерала Бидонова за сидячий образ жизни была должность главы управления, а расплатой – простатит.
Сам Бидонов считал главной причиной болезни отсутствие регулярного общения с женой, это ему подтверждали даже врачи. Последние годы генерал видел жену в лучшем случае раз в неделю, но даже тогда он был настолько уставшим, что ни о каком половом акте даже речи не шло. Таскать с собой жену для профилактики простатита на работу он, разумеется, не мог, а мысль изменить жене ни разу не пришла Бидонову в голову.
Теперь он расплачивался за свою верность жене, за тяжелую работу, за генеральские погоны и за то, что миллионы советских граждан могли спать спокойно, в конце концов.
Но промежуточная цель его жизни была достигнута – месяц назад Бидонов был повышен в звании и назначен главой двадцать седьмого управления. Предыдущий глава управления был смещен после инцидента в Бухарине-11, и его отставка не обошлась без интриг первого заместителя – тогда еще полковника Бидонова.
Естественно, генерал Бидонов не собирался на этом останавливаться. На пенсию он собирался выйти как минимум Председателем КГБ. Впрочем, он еще молод и у него еще есть время. Возможно, он даже повторит славный путь Андропова и окончит свои дни в должности правителя крупнейшей и сильнейшей страны мира. Вот только нужно вылечить простатит, ведь Генеральный секретарь КПСС не может себе позволить бегать в туалет каждые десять минут.
– Можем начинать, Максим Максимович, – доложила секретарша.
Бидонов взглянул на циферблат швейцарских наручных часов. Заметив это движение шефа, секретарша немедленно объяснила:
– Плазмидова опять опоздала, Максим Максимович. На четыре минуты.
Старуха все время опаздывала, и сделать с этим генерал Бидонов ничего не мог. Плазмидова была единственным специалистом в свой области на весь СССР. Во всем мире в этой сфере, кроме старухи, работали еще только двое ученых из США.
Генерал Бидонов решительно придвинул к себе микрофон на подставке, собравшиеся в лекционном зале люди притихли.
В зале не было окон, а дверь была только одна. Охраны в зале тоже не было, лишние уши и глаза здесь ни к чему.
Зато в самом здании по случаю этого собрания располагались сто бойцов элитного отряда КГБ «Метель», причастного в том числе к устранению трех правых латиноамериканских диктаторов, одного азиатского короля и одного президента США. Кроме них, была еще сотня сотрудников из секретного отдела, которые тщательно обыскали всех прибывших на предмет записывающих устройств. Еще двести человек дежурили снаружи здания, так что любой, кто придет сюда сегодня без приглашения будет немедленно задержан.
Наконец, сотня агентов из отдела негласного наблюдения расположились рядом со зданием и нервно курили в своих неприметных машинах в ожидании работы. А работа им предстояла тяжелая, начиная с сегодняшнего дня за каждым из участников этого собрания будут следить круглосуточно.
Генерал Бидонов поерзал на стуле, пытаясь унять тянущую боль в промежности, постучал по микрофону и, прокашлявшись, заговорил:
– Здравствуйте, товарищи.
Для начала я вынужден напомнить вам о режиме секретности. Вы все крупные ученые или действующие сотрудники КГБ, а профессор Плазмидова, например, сочетает оба этих замечательных качества. И тем не менее. Я напоминаю вам, что вы все дали многочисленные подписки о неразглашении. Конкретно применительно к данному собранию это означает, что обсуждать то, что вы здесь увидите или услышите, вы имеет право только с теми, кто сидит сейчас в этом зале.
Как вы могли заметить, здесь нет ни одного представителя партии или политического руководства страны. И это не случайность. Дело в том, что нам стало известно о зреющем в аппарате КПСС антисоветском заговоре. У нас есть информация, что ядро заговорщиков составляет тайная партия русских националистов, просочившаяся во вторые эшелоны государственного руководства. Также поступают противоречивые сообщения, что эти заговорщики могут быть связаны с сарматскими сепаратистами, американскими спецслужбами и скрывающимися в отдаленных областях нашей родины антисоветскими сектантами...
Зал загудел. В промежности у генерала Бидонова болезненно дернуло. Он поморщился и поднял руку:
– Прошу тишины, товарищи. Все это я вам сообщаю не ради развлечения и не в качестве сенсации. Я всего лишь хочу, чтобы вы поняли, в каких условиях нам отныне придется работать. Проект, которым мы все занимается, слишком важен.
Сегодня вы убедитесь, что потенциально он способен изменить мир и в течение нескольких лет обеспечить победу социализма во всем мире. В буквальном смысле. Это не лозунг, это холодный расчет, поймите меня правильно. И не ухмыляйтесь, профессор Плазмидова. Именно поэтому мы не имеем права допустить, чтобы какая-либо, даже самая малая информация о проекте просочилась к заговорщикам. Поэтому было принято решение перестраховаться и не сообщать о проекте политическому руководству страны и структурам КПСС.
И это касается каждого из вас. Вы должны понять, что не имеете права передавать какую-либо информацию о проекте даже самому Горбачеву...
Зал снова загудел. Генерал Бидонов с удовольствием отметил страх на лицах ученых-интеллигентишек. Он подождал несколько секунд, прежде чем продолжить:
– Само собой разумеется, что в сложившихся условиях мы не сможем формально привлечь к суду нарушителей режима секретности. А это означает, что мы будем устранять их в неофициальном порядке. Иначе говоря, любой из вас, кто разгласит информацию о проекте или хотя бы признает сам факт существования проекта, просто исчезнет навсегда. И уже после исчезновения нарушителя мы будем вынуждены проработать его семью, на всякий случай, чтобы убедиться, что информация не распространяется дальше...
Генерал сделал паузу. Зал на этот раз молчал.
Бидонов удовлетворенно кивнул:
– Очень хорошо, товарищи. Теперь по названию. Как вам известно, присутствующий здесь профессор Топтыгин предложил назвать объект Чайным Грибом Топтыгина-Цветметова. Профессор всегда отличался скромностью, товарищи. Но, боюсь, это название не годится.
Во-первых, уважаемый профессор не создал объект, объект попал к товарищу Топтыгину случайно. Поэтому объект вряд ли логично назвать именем товарища Топтыгина, при всем моем уважении. Во-вторых, Цветметов по нашей информации вообще является асоциальным элементом, тунеядцем, хулиганом и алкоголиком. Мы конечно не можем назвать объект в честь такого человека.
В-третьих, и это самое главное, название объекта должно быть максимально нейтральным. Таким, чтобы враг ничего не понял, даже в том чрезвычайном случае, если получит информацию о нашем проекте. Поэтому я принял решение называть объект просто Грибом. Это название не дает врагу никакой полезной информации, оно ничего не говорит о характере объекта...
Топтыгин поднял руку, генерал проигнорировал это. Тогда профессор начал подпрыгивать на месте, как отличница-пятиклассница, знающая верный ответ на вопрос учителя.
– Что вы хотите, профессор? Слушаю.
– Скажите, товарищ генерал, а может быть... Ну, все-таки давайте оставим слово «чайный». Пусть объект называется «Чайный Гриб». Все-таки на лесной гриб он совсем не похож, а вот на чайный...
– Вы не слушали меня, профессор. Я же сказал, что название должно быть максимально неинформативным. Очень хорошо, что объект не похож на лесной гриб. Именно поэтому объекту идеально подойдет название «Гриб», как ничего не говорящее о сути объекта.
– Но, товарищ генерал, название Чайный Гриб тоже будет неинформативно для врага. Американцы вообще не знают, что такое «чайный гриб», у них в стране такую гадость не употребляют, это только у нас...
– Вопрос закрыт, профессор. Я понимаю, что вы охвачены азартом первооткрывателя и пытаетесь сейчас навязать нам свое авторское название. Но вопрос закрыт. Кроме того, если вы забыли, руководство страны объявило курс на перестройку. Всем ведомствам предписано рационально расходовать ресурсы. А у нас в КГБ главные ресурсы – бумага и чернила для авторучек. Зачем же нам тратить эти ресурсы впустую и писать «Чайный Гриб», когда можно написать просто «Гриб»?
– Но, товарищ генерал, – взмолился Топтыгин, – Можно хотя бы писать «Гриб» с большой буквы?
– Это пожалуй можно. Почему бы и нет? Я вижу, вам не сидится на месте, профессор. Поэтому с вашего доклада и начнем, прошу вас.
Топтыгин схватил свой потертый портфель и бросился к кафедре. По пути он подпрыгивал и размахивал портфелем, как спешащий на урок школьник. Типичный придурковатый интеллигент.
Добравшись до кафедры, профессор вывалил из портфеля бумаги и диапозитивы, впихнул один из них в диапроектор и нажал кнопку на приборе. На большом экране появилось изображение грустного мальчика. Топтыгин схватил микрофон и торопливо заговорил:
– Вот этот мальчик, товарищи, – Застоев Юрий Владимирович, семь лет. Во время инцидента в Бухарине-11 он подвергся воздействию ВТА-83, боевого отравляющего вещества, известного также как кукурузка. Он один из двух человек за всю историю, кто смог выжить после поражения ВТА-83.
Обоих выживших после воздействия кукурузки вылечил именно я, заявляю без лишней скромности. Хотя товарищ генерал уже говорил сегодня, что я скромный человек, а те, кто работают со мной, и так это знают. Что касается первого выжившего, то у меня нет его фотографии, однако могу сказать, что его звали... Минуточку, товарищи, – профессор порылся в бумагах, – Ага. Первым выжившим был рядовой тыла ВВС СССР Кутак Кутак Кутак. Странное имя, не правда ли? Но когда я лечил его, я не знал его имени, поэтому дал ему прозвище Мао...
Генерал Бидонов деликатно кашлянул в собственный микрофон.
– Ох, простите, – спохватился профессор, – Итак, у Кутака-Мао была первая стадия поражения ВТА-83. Поэтому я вылечил его раствором 202, моим собственным изобретением. Но увы, товарищи. Я слишком халатно растрачивал раствор. В результате, когда был обнаружен вот этот мальчик, тоже с первой стадией поражения, лекарства для него у меня уже не было. Первая стадия перешла у мальчика во вторую, потом быстро – в третью. Человек с третьей стадией поражения ВТА-83 выглядит следующим образом. Посмотрите, товарищи. Особенно это будет полезно присутствующим здесь сотрудникам госбезопасности, ведь кукурузка была создана именно под их кураторством...
Топтыгин сменил диапозитив, и на экране появилось изображение бесформенного кровавого куска мяса с полуобнаженными костями и внутренними органами.
– На этой фотографии не Застоев. Но, тем не менее, мальчик на третьей стадии выглядел примерно так же. А потом некий Цветметов, которого я счел сумасшедшим, принес мне банку с Грибом. Я поместил Гриб в палату, где умирал мальчик, и спустя пятнадцать минут он уже выглядел вот так...
Профессор всунул в прибор предыдущий диапозитив, и на экране снова появился грустный мальчик.
Зал загудел, профессор улыбался. Он развел руками:
– Увы, товарищи. Вы жаждете объяснения, но у меня его нет. Мы все здесь материалисты, но в данном случае я вынужден констатировать, что произошло чудо.
Кожа, органы, даже зубы и кости полностью регенерировались. Это подтверждено документально. У мальчика был шрам на ноге, в пять лет ему делали операцию на колене по поводу травмы. Но теперь этого шрама нет, он исчез после регенерации. На момент поражения ВТА-83 у мальчика отсутствовало два выпавших молочных зуба. После регенерации, и это тоже зафиксировано документально, эти зубы появились у него во рту. Правда, на следующие сутки они опять выпали, как и положено молочным зубам.
Я провел тотальное обследование мальчика, в нем участвовал консилиум из врачей всех возможных специальностей. Мы занимались мальчиком три дня, и результаты просто поразительны. Он совершенно здоров. Не просто здоров, а полностью. Как врач, я могу сказать, что впервые за свою почти сорокалетнюю практику наблюдаю полностью здорового человека. Даже у космонавтов есть какие-то мелкие болячки и проблемы, но у Застоева нет ничего, ни одной самой мелкой болезни. И, более того, я наблюдаю его до сих пор, и так и не смог обнаружить ни одной проблемы в его организме.
Я полагаю, что мальчик приобрел каким-то образом иммунитет ко всем возможным болезням. Пару недель назад он сильно ударился, но синяк исчез примерно за минуту. Поэтому я предполагаю, что мальчик до сих пор способен к регенерации после любых травм. Я конечно не пробовал ломать ему руки, знаете, врачебная этика и все такое... Но если честно, иногда мне очень хотелось. Думаю, что сломанная рука у мальчика срослась бы за минуту. И вообще, я делаю осторожное предположение, что мальчик стал бессмертным...
Зал загудел, вверх взметнулись десятки рук:
– Фальсификация...
– Какие у вас доказательства?
– Надо нанести мальчику травму, плевать на этику...
– Невозможно...
– Каков механизм всего этого, профессор?
– Тихо, товарищи, – сказал генерал Бидонов, – Дайте профессору закончить.
– Механизм действия Гриба мне неизвестен, ничего специфического в организме ребенка не выявлено, – ответил Топтыгин на последний расслышанный им вопрос, – Но могу сказать, что психологически мальчик тоже изменился. И я говорю не о понятном в такой ситуации шоке и его последствиях.
Мальчик потерял во время инцидента в Бухарине-11 свою мать-одиночку и дедушку с бабушкой. И, тем не менее, известие об их гибели он воспринял исключительно спокойно и стоически. Я провел психологические тесты и выяснил, что мальчик сильно поумнел после своего чудесного исцеления.
К сожалению, у нас нет информации, каков был его интеллект до того, как он подвергся воздействию Гриба. Однако в данный момент по своему интеллектуальному развитию ребенок превосходит сверстников многократно и находится на уровне четырнадцатилетнего подростка, а не семилетнего мальчика. При всем этом его физиологическое развитие происходит совершенно нормальным для его возраста образом.
Подытожим, товарищи. Ребенок за пятнадцать минут простого нахождения в помещении с Грибом Топтыгина-Цве... То есть, простите, просто с Грибом, регенерировал кости, зубы, кожу и внутренние органы, а еще приобрел на неопределенно долгий срок устойчивость к любым болезням и травмам, а, кроме того, значительно поумнел. Звучит как бред, да, товарищи. Но это так. Потом еще был котенок...
Профессор вставил новый диапозитив, и на экране появился сам Топтыгин, играющий с милым котенком. Генерал Бидонов поморщился. Даже здесь Топтыгин не сдержался от соблазна лишний раз продемонстрировать свою персону. Когда-нибудь тщеславие погубит профессора.
– Вот этого котенка по кличке, прошу прощения, Мухтар принес мне Цветметов. Он утверждал, что котенок тоже исцелился посредством Гриба после поражения ВТА-83.
Я подверг котенка столь же тщательному исследованию, как и мальчика. И все мои догадки оказались верными. Котенок совершенно здоров, это подтвердили даже лучшие ветеринары страны. А по интеллекту этот маленький котик не уступает взрослой немецкой овчарке.
Кроме того, уж прошу прощения у всех присутствующих владельцев кошек, мы позволили себе травмировать котенка. Под наркозом, конечно. Все нанесенные травмы у него зажили за пару минут, хотя обычно такие раны затягиваются за пару недель. А потом... Ну в общем, котенок погиб, товарищи. Я позволил себе вырезать ему печень, чтобы посмотреть, как она регенерируется. Но оказалось, что таких способностей организму Гриб не дает. Так что котенок умер... Простите, товарищи.
Профессор стыдливо вынул из прибора диапозитив, запечатлевший играющего с котенком Топтыгина.
– Потом мы конечно занялись крысами, как обычно. К сожалению, половину Гриба у меня отобрала профессор Плазмидова, уж не знаю, чем она там с ним занималась. Она ведь даже не врач.
Но тесты на крысах не дали ничего. Их Гриб не лечит, и на их организм никак не воздействует. Помня о мальчике и котенке, я предположил, что Гриб воздействует только на невзрослые формы млекопитающих. И я взял больных и травмированных крысят. Но и здесь результат был нулевым.
Тогда я взял котят. Да-да, товарищи. Профессор Топтыгин постоянно мучает котят, отвратительный человек, я согласен. Тем более, что и здесь меня ждал провал. Гриб никак не повлиял на больных и травмированных котят.
Я взял щенков. Опять ничего.
Я попробовал Гриб еще на сотне разнообразных видов, как млекопитающих, так и не очень. Абсолютный ноль. Ничего. Я решил, что Гриб не работает, потому что профессор Плазмидова отобрала у меня половину банки. Или что Гриб просто выдохся. Но нового Гриба у меня не было, и его вторую половину мне тоже не вернули. Так что мы решили приступить к опытам на людях. КГБ прежде всего волновал тот факт, что Гриб способен излечивать поражение ВТА-83, так что мы провели опыт в этом направлении. Для эксперимента мы взяли вот этих трех приятных людей...
Профессор вставил новый диапозитив, на экране появились три омерзительные рожи.
– Они все приговорены к смертной казни, – объяснил профессор, – Первый убил девятерых, второй убил и съел четверых, а третий убил собственную тещу и совершил половой акт с ее... Впрочем, не суть, товарищи. В общем-то, я не знаю, зачем мне в КГБ дали справку об их преступлениях, это к делу не относится. Короче, этих троих с их письменного согласия полили кукурузкой. Им обещали, что отменят смертную казнь. Но они просто не знали, что такое кукурузка, иначе выбрали бы конечно же расстрел. После воздействия ВТА-83 они выглядели вот так...
На экране появилась больничная палата с тремя бесформенными кровавыми кусками мяса.
– Увы, но Гриб им не помог. Погибшим от кукурузки бойцам химических войск, которые лежали в палате с вылечившимся мальчиком, он тоже не мог. Из этого я делаю единственно возможный вывод, что Гриб воздействует лишь на человеческих детей. Был еще котенок, да. Но повторить опыт с котенком нам не удалось, Гриб почему-то больше не желает, если можно так выразиться, лечить котят. Но поливать детей кукурузкой ради эксперимента мы, конечно же, не стали. Не пугайтесь, товарищи. Вместо этого я стал ездить с Грибом по больницам. Во взрослых больницах, а их я посетил более десятка, нас ждал провал, полный ноль. Зато в детских...
Профессор захихикал, и все никак не мог вставить следующий диапозитив, руки у него дрожали. Наконец профессор справился с задачей, и торопливо заговорил:
– Вот, смотрите! Девочка, четыре года. Некроз пищевода в результате проглатывания шила. Стопроцентно смертельный случай. Слева на диапозитиве она до применения Гриба. Врачи извлекли шило, но состояние девочки от этого не улучшилось, слишком поздно. Справа – она же после применения Гриба. Весело играет с мамой, совершенно здорова. Гриб излечил ее за час простого нахождения с ней в одном помещении. Хотя я не уверен, что надо возвращать девочку маме, которая дает ей глотать шило...
