Текст книги "Сorvum nigrum (СИ)"

Автор книги: zhanna_12_09

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 48 страниц)

–

Я не заметил, как задремал, а проснулся оттого, что в купе стало как-то подозрительно шумно. Я приоткрыл глаза, чтобы рассмотреть причину моего пробуждения, и тут же их распахнул. Купе было битком забито. Здесь была и Гермиона с Роном и Ярослав с Эмили, даже Лаванда и Дин Томас с Джинни. Я так и сидел у самого окна, откинувшись назад.

Мое пробуждение встретили бурными приветствиями. Я часы напролет выслушивал рассказы друзей о том, как они провели каникулы, сам рассказал обо всем, что произошло со мной, только без подробностей. Ярослав с Гермионой привезли русских бубликов и ватрушек с творогом, так что мы устроили импровизированное чаепитие. Для всех Гермиона была дома с родителями, навещала родственников и проводила время, прохаживаясь по магазинам и культурным местам. Оказалось, что в курсе событий лишь четыре человека – я, Эмили и Ярослав с Гермионой. Остальная же часть Хогвартса не подозревала не только о том, что каникулы она провела у него дома, но и о том, что между ними что-то есть. Отчего-то все думают, что Эмили является девушкой Ярослава. Меня это озадачило, ведь с самого первого дня Ярослав ухлестывал за моей подругой и все это видели. Впрочем, всех устраивает такое развитие событий. Меня в том числе.

Когда Гермиона и Рон покинули купе, чтобы проследить за порядком в поезде их место заняли Невилл и Полумна. Когда я увидел ее, то сердце мое приятно кольнуло. Не оттого, что я увидел именно ее, а оттого, что глядя в ее затуманенные глаза, я вспоминал Эвет. Чистокровные лишены привилегии брака по любви и это ужасно. Эвет же тоже чистокровная девушка и отлично бы мне подошла, но в данный момент я не могу взять ее в жены, а ждать меня она вряд ли будет. Это очень меня огорчает. Сейчас та, что имеет самый высокий процент стать моей женой сидит напротив и смотрит своими преданными карими глазами прямо на меня. Только во мне ничего к ней не откликается. Все время я воспринимал ее как сестру Рона, как собственную сестру и никак иначе. Ее неадекватная реакция, когда я попал в Больничное крыло, навела меня на мысль, что она ко мне как к брату точно не относится. С одной стороны это даже хорошо, не придется ее долго добиваться, но с другой стороны – она не та, что мне нужна.

Я хочу прожить свою жизнь рядом с женщиной, которая будет для меня словно свежий морской бриз, а не душное пламя. Мне нужна деятельная, но нежная особа, такая как Эвет. Джинни спортсменка и отличный боевик, с ней не страшно пройти войну и голод, но что делать, когда все это закончится? Она превратится в свою мать, будет воспитывать детей и толочься на кухне? Она будет опекать меня и контролировать каждый мой шаг? Я так не хочу. Я сам хочу заботиться о своей семье и решать проблемы. В браке с ней я стану копией Артура Уизли, только работать буду в мракоборческом отделе, попутно нарушая закон. Однако вот выбора у меня нет. Меня успокаивает лишь то, что после того, как я выполню обязательства перед Блэками, я смогу покинуть свою супругу и жениться снова.

–

Можно долго говорить про учебные часы, проведенные в зябких классах и часах, проведенных мной на тренировках и брожениях по замку. Но я не буду этого делать. В самый последний день каникул я встретился с Николасом. Он проверил мое состояние и решил, что мне пора возвращаться к своим обязанностям. В ближайшее же воскресенье я прикончил одного министерского работника, который шпионил для Темного лорда. Никакой самодеятельности, только Авада Кедавра. Это заклинание мне не нравилось. Я не испытывал никакого удовольствия, лишь чувство вины и неправильности происходящего. Не было ничего правильного в том, что я, пользуясь мантией-невидимкой, подкараулил его у порога дома и прикончил, словно бродячего пса. На следующий же день я нашел некролог, посвященный ему, в котором жена и любящий сын приглашали всех знакомых на похороны. Мне все чаще вспоминался тот профессор и его дочь. Один раз он мне даже приснился. Я видел, как он поворачивался в мою сторону и как в его глазах отражался зеленый свет творимого мной заклинания. Только смотрел я на все это со стороны и убивал его второй я, черты лица которого постепенно становились змеиными.

Еще я поймал себя на мысли, что у меня больше нет желания называть Николаса своим дедушкой. Совсем. Я воспринимаю его как угодно, но только не как родственника. Теперь я думаю о нем, как о начальнике, наставнике, учителе…

Не так давно, лежа на кровати в предрассветных сумерках от нечего делать я составил небольшую схему власти в магической Британии. Уж не берусь судить, как дележ происходит в других странах, но у нас все идет по довольно классическому сценарию. Во главе стоит мой дед – «Серый лорд». Я так назвал его, потому что на политической арене он не известен, но обладает реальной властью над судьбами людей. Всех людей. Не только волшебников. Он не добро и не зло, он – весы, на одной чаше которых стоит «Темный лорд» (Том Марволо), а на другой «Светлый лорд» (Альбус Персиваль). Все почему-то называют Дамблдора величайшим волшебником нашего времени, забывая о Томе. Он тоже велик. Велик и ужасен. В прямом и переносном смысле. Он вообще конченый урод. Но он так же и гений. Из грязи в князи, так сказал Ярослав о нем. Сиротка почти стал властителем мира, только вот на меня напоролся.

Я был очень удивлен тем, что Николас отдавал приказы об убийстве не только темных, но и светлых. Порой поставлял информацию Тому-мать-его-Марволо и Альбусу-чтоб-его-Персивалю. Стычки сил «зла» и «добра» жестко контролировались, чтобы не было неугодных Николасу жертв. Но в дело вмешался случай. И я лишился родителей.

Если посмотреть внимательнее, то корнем всех проблем является Трелонни. Если бы не ее бредовая болтовня, если бы не длинные уши Снейпа, если бы не суеверие Тома… Ах если бы… Ах если бы Дамблдор не назначил ей собеседование. Знал ли он, чем обернется та встреча? Я запутался…

Некоторые источники утверждают, что Дамблдор все подстроил и на самом деле он и является Темным лордом. В пользу этой точки зрения говорит его дружба с Грин-де-Вальдом. Так же в этой теории Том – Светлый волшебник, который наступал Темному на пятки и Темный его проклял, после чего он сошел с ума и начал творить непотребства. Другие говорят, что Дамблдор с самого детства готовил из него всемирное пугало, чтобы на его фоне вознестись еще выше. А Николас говорит, что Дамблдор готовил себе замену, но силы не рассчитал. Я склонен верить ему. Именно Альбус «открыл» Тома, именно он устраивал ему жизненные каверзы, чтобы воспитать в нем силу духа. Как? Ну, например, как насчет того, чтобы отправить волшебника в приют к маглам, запретить пользоваться палочкой под страхом исключения и заставить смотреть, как твой родной город погребают под взрывами снарядов? Нарисовал картинку?

Дамблдор желал общего блага, Том желал вечной жизни. Ни у кого из них ничего не вышло. Точнее все вышло не так, как они представляли. Я же мечтал о семье. Что получилось ты и сам видишь. Может еще рано судить, но все уже идет не по сценарию. Родители мертвы, деду я нужен только в качестве приемника, сын – бастард. И мне предстоит жениться на нелюбимой девушке. Но, кажется, я отвлекся от темы.

Есть еще Министерство магии и совет волшебников, нынче именуемый «Визенгамот». Половину заседателей Визенгамота занимают титулованные особы, чистокровные; вторую половину занимают политики и специалисты разных сфер деятельности магического общества, полукровки и маглорожденные. Может быть ты не догадывался раньше, но я подскажу – Министерство подчиняется тому, кто сильнее. То есть, пока Дамблдор не сдает позиции, Министерство защищает интересы всех волшебников. Если власть захватит Том, начнутся массовые репрессии. Руководство Дамблдора вызывает некоторые возмущения, как со стороны населения, так и с моей лично, но он все же лучше, чем Темный лорд у руля.

Визенгамоту подчиняются все остальные отделы Министерства магии, с помощью которых осуществляется контроль населения.

Существует и другая сторона власти. Так называемые группировки или банды. Они контролируют черный рынок. Не трудно догадаться, что весь Лютный переулок контролируется этими группировками. Власть свою они делят довольно странно, так что я пока не могу разобраться что там и как. Но вот что главное – они все держат ответ перед Николасом, а значит, и предо мной будут.

Так же я не могу не упомянуть о наших друзьях-нейтралах, то есть гоблинах. Уж не знаю, что за болван отдал в их когтистые ручонки контроль над финансами и главными секретами страны?! Почему над главными секретами? Да потому что только гоблины истинно знают, кто кому приходится наследником по крови или контракту, кто кому родня, чей бастард где растет. У них две страсти – золото и кровь. Если сложить одно с другим мы получим власть в чистом виде. Но по неведомой мне причине гоблины не лезут в дела волшебников и не подминают под себя власть. По сути, они крепко держат страну за яйца. Нам всем лишь остается выбирать с какой громкостью визжать. И что самое неприятное – они ни перед кем не отчитываются.

Если тебе не понятна моя модель видения мира, то я не виноват. Рассуждал я в полубессознательном состоянии и еще не до конца понял все детали, так что можешь не вникать, просто мне нужны были свободные уши, чтобы выговориться.

–

Много раз я пытался проникнуть в чужие сны с помощью своей татуировки, но у меня ничего не выходило. До этого я видел лишь те сны, что касались меня лично или были слишком для меня важны. Единственное что я понял, так это то, что управлять я этим не могу. Сны Темного лорда я не видел ни разу, это радовало и настораживало одновременно. Я уже привык осознавать, что между нами есть связь, но сначала Николас, а затем и Нафрини оборвали ту единственную нить, что нас соединяла. Не скажу, что я огорчился, когда меня избавили от кусочка его души, но ощущение того, что я потерял что-то очень важное, посещало меня все чаще. Раньше я не страдал от того, что находился один, мне это даже нравилось, зато теперь я остро нуждался в компании, лишь изредка стремясь побыть наедине со своими мыслями.

Влиял ли на меня осколок волдемортовой души? Думаю, что да, влиял. С его уходом из моего тела я все чаще ощущал уязвимость. Все чаще меня грызла совесть, если я совершал плохие поступки или грубил. Раньше мне было все равно. Теперь нет. Я утратил ту часть себя, которая стремилась к завоеваниям и свершениям. Мне больше не хотелось разгадывать тайны, искать сокровища и влезать в чужие дела. Мне хотелось покоя.

Только каждый раз, размышляя о своей жизни, я приходил к выводу, что эта очередная мечта, которую мне не осуществить. Всю оставшуюся жизнь мне предстоит решать чужие проблемы и заботиться о мире во всем мире. Даже удивительно, что Николас находил для меня столько времени! Может все не так страшно, как я себе нафантазировал? Должны же у него быть помощники, советники… люди, на которых он может сложить часть своих обязанностей.

В последнюю нашу встречу я обратил внимание на то, что он стал выглядеть немного хуже. Его осанка все так же была безупречна, но вот в голосе слышались нотки смертельной усталости, а в глазах убавилось блеска. Он увядал. Каждую ночь, с той встречи, я молил всех богов и саму магию продлить его жизнь на долгие годы, чтобы я смог пожить для себя. Знаю, с моей стороны это эгоизм, но я ведь еще и не жил вовсе. Я хочу хотя бы несколько лет провести, не заботясь о чужих проблемах, не решая сложных жизненных задач. Возможно, это просто очередная моя несбыточная мечта, которая словно мираж в пустыне манит усталого путника, обещая долгожданный отдых, который он не получит, ведь это просто обман зрения. Так и я обманываю сам себя, грезя о несбыточном. Все мои планы всегда рушатся или оборачиваются против меня. Я отчаянно желал иметь семью, а получил лишь обязательства. Я хотел иметь родного человека, но получил наставника. Я хотел стать известным борцом с преступностью, но сам преступил закон.

–

День изо дня я только и делал, что притворялся нормальным. Я проводил тренировки, учился, общался с друзьями и всячески старался произвести впечатление человека, довольного жизнью. И что самое интересное мне это неплохо удавалось. Казалось, что ничего не изменилось, Слизнорт все так же хвалил мои зелья и звал в гости, Снейп все так же размазывал меня на своих занятиях и назначал отработки, Дамблдор все чаще отсутствовал в школе.

В одну из ночей, которую мы провели в Выручай комнате вместе с Эмили, Ярослав сказал, что чувствует, что я больше не отношусь к нему как раньше. Он предположил, что я встретил кого-то. Я подтвердил его догадки и сказал, что встретил девушку, которую хотел бы увидеть своей женой, не смотря на все преграды. Я еще никогда не видел в его глазах такой слепой ярости и злобы, когда он говорил, что знает, кого я выбрал и что она мне не пара. Мы крепко поругались, после того, как он пригрозил убрать ее из моей жизни и, если понадобится – убить. Каждое его слово в адрес Эвет сочилось ядом, и я прекрасно понимал, что он не шутит. Только вот понять такой резкой перемены в его ко мне отношении я не мог. Какое ему дело до того, кому принадлежит мое сердце? Какие бы нас с ним не связывали отношения сейчас, рано или поздно они прервутся. Мы не были парочкой геев, мечтающих жениться друг на друге, пойдя против воли природы и общества. И он и я понимали, что эти «шалости» между нами не продлятся долго, а лишь до того момента, пока я окончательно не стану собой. Да и к тому же запретную линию мы не переступали, и я мог за себя ручаться, что не переступлю. Однако на счет Ярослава я уже не был так уверен…

Порывшись в библиотеке Блэков, нашей школьной и хорошенько пораскинув мозгами, я боле менее понял причину нашей с ним связи. Ярослав меня уравновешивал. Зачастую такие связи образуются у волшебников с проблемами в психике, закомплексованных, одиноких или все вместе. Это не было чем-то необычным, но происходило довольно редко. В основном только в очень запущенных случаях. Впоследствии, когда маг перерастал свой «недуг» та связь просто исчезала, а если нет, то переходила на другой уровень и оба волшебника становились духовными братьями или сестрами. Они прекрасно ладили между собой, дружили семьями, слаженно действовали в бою. Может быть, это мое подсознательное желание заполнить пустоту в душе родными притянула Ярослава на вакантное место?

Судя по всему, такая связь была между Сириусом и моим отцом. Теперь понятно, почему крестный так и не смог смириться с его смертью, ведь он потерял не просто друга, а брата. Если бы выжил мой отец, а умер Сириус, он страдал бы не меньше. Я подозреваю, что нечто подобное было и между Геллертом и Альбусом, но кто кого уравновешивал сложно понять. Хотя здесь могли быть и романтические порывы, которых наш нынешний сиделец испугался и отверг чувства Дамблдора. Тяжело разобраться в событиях, свидетелем которых не был, а учитывая то, что не только люди грешат переписыванием истории… Короче говоря – все сложно. И теперь я реально опасаюсь, как бы история не повторилась, только теперь в лице меня и Ярослава, ведь судя по его реакции, чувства он ко мне испытывает отнюдь не дружеские.

Я ли стал причиной этой связи? Может быть, Ярослав во мне нуждается больше, чем я в нем? Наши отношения начинались так легко и не принужденно, что я даже и не припомню всего, что испытывал по этому поводу. Если честно я даже не могу вспомнить момент, когда стал считать его компанию как само собой разумеющееся. Сначала я воспринимал его как коллегу, который поможет мне в трудной ситуации, поделится опытом и подскажет правильные пути, затем он стал мне другом, на которого я могу положиться во всем. Однако в какой-то момент моей… нашей жизни, все изменилось. Он стал для меня ни другом, ни братом, ни возлюбленным…

Раньше я мечтал стать таким, как он. Теперь же Ярослав с каждым днем все больше становиться для меня отталкивающим. Я все чаще замечаю его плохие стороны, забывая о том, сколько он для меня делал и продолжает делать. Мне стыдно за то, что я стал относиться к нему по-другому, но я ничего не могу с собой поделать. У меня не выходит размотать тот клубок из чувств и обязательств, что образовался у нас общими стараниями. Эмили мудро поступила, когда не стала примешивать в наши отношения романтику, хотя я точно знал, что она нуждается в близком человеке больше нас всех. Я же слишком сильно нуждался в родной душе, которую безрезультатно стремился обрести в Рональде и Гермионе. Они стали мне друзьями, но ни кто из них не понимал меня так, как Ярослав. Мне было легко с ним не только говорить, но и молчать. Сейчас же, видя его лицо, я вспоминаю брошенные им в порыве ярости слова, закрывая глаза, вижу перекошенное от гнева лицо и губы, которые еще совсем недавно так искренне улыбались мне, дарили тепло и успокоение.

–

Прошла неделя после той ссоры. За это время мы не перебросились и словом. Ярослав даже не глядел в мою сторону, просто игнорируя мое существование. С одной стороны я был рад тому, что он избавил меня от дальнейших разбирательств и дал время остыть и все обдумать. С другой же – я ощущал непривычной холод и эмоциональную тишину в душе. Таким одиноким я себя еще не чувствовал. Нить, что незримо связывала нас, натянулась до предела, и я буквально слышал тихий треск, означающий, что она вот-вот оборвется, если один из нас не переступит через свою гордость. Да и гордость ли? Может эгоизм?.. А что если этой связи нужно оборваться именно сейчас, что если момент, когда я перестал нуждаться в нем, настал и теперь я должен идти по жизни самостоятельно?

Я снова остался один.

–

Время пролетело незаметно, и вот уже весь Хогвартс охватила любовная лихорадка и заботы об открытках и шоколадных конфетах. Приближался День всех влюбленных. Мы с друзьями никогда ничего в этот день друг другу не дарили, традиция такая. Вместо этого мы посмеивались над всей этой суетой и красными лицами учеников – кого-то от слез обиды, кого-то от радости. Удивительно, но мне редко что-то дарили в этот день, а если и присылали, то всегда анонимно. В этом году мне прислали самый лучший подарок, который я когда-либо получал. Ромильда прислала мне открытку, в которую был вложен снимок обычного магловского УЗИ. Сегодня я увидел своего сына! Он был таким крошечным и таким страшненьким: голова и тело большое, ручки и ножки коротенькие. Но для меня это было не важно. Я точно знал, что он будет похож на меня и вырастет, несомненно, сильным и добрым волшебником. Шло время, а я все не мог перестать улыбаться и смотреть на этот клочок бумаги, на первую фотографию моего сына.

Только спустя несколько часов эйфория меня отпустила, и пришла паника. Я кинулся в свою спальню и судорожно начал писать письмо.

Милая Ромильда! Благодарю за поздравление и подарок – это лучшее, что я когда-либо получал в своей жизни. Наш сын просто прекрасен и я не перестаю радоваться от того, что уже скоро я смогу взять эту кроху на руки. Я прекрасно понимаю как тебе сейчас тяжело, но я прошу тебя быть сильной и не винить нашего малыша ни в чем. Я отлично понимаю, что ты еще слишком молода, чтобы стать матерью, но так уж получилось, не мне тебе объяснять. Роми, я рос без родителей и поверь, это ужасно. Меня воспитывала сестра моей матери, которая ненавидела волшебников, а меня ненавидела вдвойне за то, что я свалился на ее голову да еще и обладал даром. Долгие годы моей заветной мечтой было увидеть лица родителей, узнать о них хоть что-то. Никто не заменит их, уж поверь мне. Да ты, верно, и сама скучаешь сейчас по отцу, так что хотя бы отчасти поймешь мои чувства. К чему я это пишу? Просто я хочу попросить тебя остаться. Остаться рядом с нашим сыном и стать ему матерью настолько, насколько сама сможешь. Я не хочу, чтобы нашего сына воспитывали чужие люди. Уверяю тебя – ты не будешь ни в чем нуждаться, я найму прислугу, обеспечу всем необходимым. Помнишь, я сказал, что между нами нет любви и быть не может? Забудь! Я всегда буду любить тебя, хотя бы за то, что ты подаришь мне этот бесценный дар. Пожалуйста, Роми, останься с нами.

Перечитывать и исправлять я не был намерен, так как побоялся, что написал через чур эмоционально и мог просто порвать письмо. Уничтожать его было нельзя. Ради сына. Уже через пятнадцать минут большая черная сова несла мое послание адресату вместе с коробочкой, в которой лежали простые, но безумно дорогие серьги гоблинской работы, которые я планировал подарить Эвет, но планам моим не суждено было сбыться. Уже в который раз…

Комментарий к

Это варианты того, как может выглядеть Эвет Розье. Кидаю несколько ссылок, так как понятие красоты у всех разное (лично мне нравится 1 вариант)):

1)http://static.diary.ru/userdir/2/7/8/3/2783675/84244152.jpg

2)http://orig13.deviantart.net/6024/f/2013/288/7/e/daenerys_targaryen_by_coffeeandmarkers-d6qlh5s.jpg

3)https://s-media-cache-ak0.pinimg.com/564x/8f/e3/85/8fe38528d8e4c17ca1e1af24cd880931.jpg

4)http://img.bibo.kz/6399/6399494.JPG

5)http://i2.beon.ru/4/45/2504504/99/106878999/19.jpeg

6)http://i54.beon.ru/5/36/1123605/13/43577713/SvetaEgorova1830923.jpeg

7)http://cs11027.userapi.com/v11027820/798/8Ts5hieGs0s.jpg

8)http://missbagira.ru/images/bagira/2015/01/seri6.jpg

9)http://i3.beon.ru/44/31/2253144/25/106891025/icW4RECH3YM.jpeg

========== Часть 30 ==========

Ответа не было долго. Очень долго. Я мучительно ждал письма от той, которую не любил, но той, с кем теперь связан навсегда. Почему навсегда? Потому что скоро на свет появится ребенок, в жилах которого смешается моя и ее кровь. Да, мне придется отказаться от положения главы рода, придется отказаться от фамилии, но я навсегда останусь его отцом и частью семьи. Я буду рядом с ним, даже если Николас будет против, даже если мне это дорого обойдется. Я не откажусь от него, я его воспитаю, дам то, чего сам был лишен – семью. Чего бы мне это ни стоило. Если Ромильда не захочет остаться с нами по собственной воле, я ее заставлю. Я лишу ее права выбора и привяжу к роду Поттеров навечно. Она не сможет уйти. Смыслом ее жизни станет сын. Сын, которого она не хотела. Которого не хотел я. Но теперь все изменилось. И я знаю, я уверен, что смогу это сделать.

Я сам не понимал, почему так остро воспринимаю предстоящее рождение своего сына, но ничего не мог с собой поделать. Хуже всего было то, что я не мог ни с кем поделиться своими чувствами. Мне хотелось поговорить с Ярославом, как раньше рассказать обо всем, что со мной происходит, но не мог. Каждый раз, глядя на него, я видел что-то в его глазах, что не давало мне покоя. Какая-то одержимость. Гермиона была все время погружена в книги. Она готовилась к чему-то, чего я не понимал. Экзамены из всего этого занимали хорошо, если треть. Я же к экзаменам не готовился вообще. Все, что мы проходили на уроках, я помнил и мог воспроизвести с легкостью. В последнее время я только и делал, что слушал преподавателей. Больше мне не чем было заняться. Наши «сеансы» с Эмили и Ярославом прекратились. Ничего не было уже две недели. Мне это было не так нужно, так что я не настаивал. Похоже, что работа Эми со мной уже закончилась и моя энергетика пришла в норму. Сам я особых изменений не чувствую, но так же и не чувствую того сексуально голода, что преследовал меня раньше.

–

Ответ от Ромильды пришел через пять дней. Красивым каллиграфическим почерком на небольшом листе пергамента было выведено несколько фраз.

Дорогой мистер Поттер. Моя дочь, Ромильда Вейн, сейчас находится не в том состоянии, чтобы дать вразумительный ответ. Однако я смею утверждать, что как минимум на год, после рождения мальчика Вы можете на нас положиться.

Зная Ромильду, я мог с точность сказать, что она устроила истерику и ни в коем случае не хочет оставаться. Только вот ее мать настолько расчетлива и меркантильна, что уговорит дочь на необходимые шаги. Или заставит. Ее выгода мне понятна – пока Ромильда является несовершеннолетней, Изабель может с ее помощью организовать себе безбедную старость. За мой счет. Вдвоем мы сможем уговорить ее остаться, только вот я не уверен, что как только ей исполнится семнадцать, она не сбежит. Ромильда хочет жить в свое удовольствие и блистать. Она молода. Я тоже, только вот груз ответственности выдавливает из меня все мои детские мечты, заставляя принять суровую реальность. Я не могу облажаться.

–

Гриффиндор! – скандировали трибуны, когда я пролетал мимо них с зажатым в руке снитчем. Мы победили! Команда пуффендуйцев продержалась против нас двадцать одну минуту, после чего я поймал снитч и закончил игру с разгромным счетом 380:10. Наша команда стала заметно сильнее, даже учитывая то, что особо никаких хитроумных тактик мы не использовали. Просто мы были сильнее, быстрее и ловчее. Еще бы, не смотря ни на что, каждый день в шесть утра мы выходили на тренировку и оттачивали свои навыки. Это принесло свои плоды. Впереди нас ждал еще один матч с Когтевраном, но я уже знал, чем он закончится.

– Поздравляю, – услышал я, выйдя из общей душевой.

Убрав с головы полотенце, я поспешно прикрыл им свои гениталии. Конечно, это было глупо, ведь он видел меня голым уже не в первый раз, но в последнее время мы находимся не в тех отношениях, чтобы я вот так запросто стоял перед ним в чем мать родила. Ярослав выглядел как-то по-другому. Даже не могу сказать, что именно в нем изменилось, но сердце мое отчаянно сжалось, ведь передо мной сейчас стоял почти тот самый Ярослав, которого я знал, а не та его обезумевшая версия.

– Спасибо, – ответил я и прошел мимо него к шкафчику с одеждой, попутно оборачивая бедра мокрым полотенцем.

Первым делом я натянул трусы и уже взялся за футболку, но почувствовал, что он подошел ко мне, и замер с ней в руках. Спустя пару секунд Ярослав кончиками пальцев провел по рунам на позвоночнике, затем нерешительно обнял меня за талию и уткнулся носом в мои мокрые после душа волосы. Все произошло буквально за пару секунд. Он был выше и больше меня. И старше. Я уже говорил, что рядом с ним чувствую себя девицей, не смотря на то, что длинные волосы носит именно он? Так вот, я снова почувствовал себя так же. Он не делал больше ничего, только твердил много раз, почти шепотом, «прости меня». В раздевалке было довольно прохладно, так что моя кожа стала покрываться мурашками, а босые ноги начали застывать. Ничего не говоря, я начал натягивать футболку, хоть и делать это было не очень удобно. Ярослав меня отпустил и просто стоял за моей спиной пока я одевался. Когда я закончил, то повернулся к нему лицом и сказал, глядя в глаза:

– Я тебя прощаю.

Он накинулся на меня как голодный зверь. Он целовал меня грубо и страстно, даже не замечая, что я не отвечаю на его поцелуй. Спустя минуту он все же остановился и посмотрел на меня. В его глазах читалось непонимание. Он действительно не понимал моего поведения. Вот только я все не мог решить действительно ли я его простил. Он угрожал мне. Он угрожал девушке, в которую я влюблен. А влюблен ли? Да, Эвет красивая и умная, но мы не пара. Я прекрасно понимаю, что нам не быть вместе, по крайней мере, официально. Она может стать моей любовницей, если захочет. А Ярослав? Я вижу, что он хочет быть со мной. Нет, точнее он хочет, чтобы я был с ним. Он жаждет обладать мной безраздельно, почти как вещью.

– Что-то не так? – спросил он.

– Все не так, – ответил я и отошел подальше.

– Может, объяснишь? – он положил мне руку на плечо и развернул к себе лицом.

– Это трудно, – я смотрел в его глаза и понимал, что все, что я скажу, он поймет, но в то же время, я боялся потерять его навсегда из-за своих слов.

Мои мысли метались из крайности в крайность. Я боялся его, но уважал и дорожил его дружбой. Я не любил его, но отпустить не мог. Я хотел убить его, но понимал, что тогда и сам умру.

– В последние месяцы я был сам не свой и пока что я не могу рассказать всех причин, но ты обязательно все узнаешь, когда придет время.

– Мы не сможем быть вместе так, как ты хочешь, – начал я. – Придет время и тебе придется преклонить предо мной колени, так как я стану главой Черных вестников. Это одна из причин. Я должен буду жениться, и я сделаю это. Я выбрал Джинни для этой цели. Как только ей исполнится семнадцать, мы поженимся. Она мне не откажет – в этом я уверен. Уже скоро наши с тобой отношения станут чисто профессиональными, никаких объятий, поцелуев, дружеских посиделок. Я благодарен тебе за все, что ты сделал и еще сделаешь для меня и моей семьи, но дальше так продолжаться не может. Мы должны прекратить все это и постараться стать друзьями и коллегами. Я не знаю, как еще объяснить.

Чтобы не испугаться и не замолчать, я говорил практически на одном дыхании. Так что после того, как я закончил свою речь, воздуха мне не хватало. Мой взгляд метался от одного его глаза к другому, и я никак не мог выбрать, в какой же мне смотреть.

– Я тебя понял, – улыбнулся Ярослав. – Просто я хотел помочь тебе и, похоже, зашел слишком далеко и напугал тебя. Я старше тебя и забыл, как это бывает в шестнадцать. Такой напор напугает кого угодно… Я обещаю, что больше ничего такого не повторится. Отныне можешь считать меня своим лучшим другом и даже братом. Можешь положиться на меня во всем: как в жизненно важных делах, так и в ничего не значащих пустяках.

Я видел, как тяжело ему даются такие слова, даже ощущал его душевные терзания по этому поводу, но не мог дать задний ход, ибо это чревато непредсказуемыми последствиями. Ярослав несмело улыбнулся и протянул мне руку для рукопожатия. Преодолев другой, привычный порыв я пожал его ладонь. Это было… необычно. Просто рукопожатие. Не объятие, не поцелуй… Простой дружеский жест, будто и не было между нами всех этих жарких ночей и страстных поцелуев. Будто он всегда был моим другом, старшим братом.

– И, кстати, мы с Гермионой обручены, свадьба летом и ты приглашен! – как бы невзначай кинул Ярослав, выходя из раздевалки.

Сюрприз…

–

Воскресенье я провел не за учебой, но все равно за бумагами. Всеми моими делами занимался человек Николаса, но как следовало из письма, он будет присылать отчет раз в квартал. Почему он не сделал этого раньше? Я узнал много новой для себя информации. Так, например мне поступает прибыль с продажи зелья «Простоблеск», «Костерост» и «Бодроперцовое» – это что касается Поттеров. Так же часть моих денег все время в обороте у гоблинов и с этого мне тоже отходят неплохие проценты. Со стороны Блэков в бюджет капает процент с газеты «Ежедневный пророк», магазинов «Флориш и Блотс», «Горбин и Бёрк», «У Кобба и Уэбба». Я так понял, что занимаемые здания принадлежат Блэкам и это арендная плата. Теперь понятно, почему в сейфах так много золота, ведь деньги почти не тратились, а прибыль шла ежемесячно. Вообще я не очень понимал все эти цифры, но слово «итого» я понял, так что с точностью мог сказать, что моим детям на жизнь хватит. Прибыль от магазина братьев Уизли шла на отдельный счет, не завязанный на имя. Впрочем, это даже не счет, а ячейка, от которой у меня был ключ. Главное неудобство состояло в том, что чтобы взять оттуда деньги я должен явиться в банк и лично их изъять. За ячейку я должен платить аренду раз в год, сто галлеонов. Дороговато, однако выбора у меня не было, как такового.