Текст книги "Под тенью мира. Книга первая"

Автор книги: Зетт Катэсса

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)

– Хорошо.

Джеймс выдохнул, посмотрел куда-то вправо, затем усталым движением провёл по лицу и снова посмотрел на Мэдисон. В его взгляде читалась пустота, оставленная произошедшей трагедией. В этом взгляде читалась вся неразделённая боль от утраты Кэтрин, вся мука, на которую была обречена его душа, всё то, что лишило его прежней жизни.

– Я хотел сказать, что ухожу. – Джеймс замолчал на секунду. – Я долго думал. Ночи напролёт. Думал, как мне жить дальше и что мне делать. И я решил... – Джеймс провёл рукой по волосам, взъерошив их. В его взгляде читалось непомерное сожаление и вина. – Прости, Мэдисон, но я не могу больше оставаться на проекте... Я должен защитить Кайли, должен уберечь её от ужасов этого мира... Я ухожу. Ухожу в Убежище 101. Туда, где у меня будет новая жизнь. – Джеймс выдохнул, прикрыл глаза и покачал головой. Он сжал губы и отвернулся. – Прости, что оставляю тебя. Прости за то, что всё это так заканчивается... Но у меня нет выбора. Я поступлю так, как должен поступить.

Джеймс замолчал. Мэдисон колоссальным усилием заставила себя устоять на ногах и не сползти в бессилии по стене. Она затаила дыхание, не в силах вымолвить ни одного слова. Сейчас её сердце разбивалось на тысячи кусочков, снова срасталось и с новой силой превращалось в крошево. Душа была вывернута наизнанку, перед глазами на мгновение стало темно. Вся жизнь превратилась в горящие осколки. И сейчас было важно только одно.

"Я должна сказать ему. Я просто должна сказать ему..."

– Нет, Джеймс, ты не можешь уйти....– прошептала Мэдисон, с трудом сдерживая слёзы.

К горлу подкатил колючий ком из рыданий. В груди что-то сжалось и с надрывом треснуло. Сердце.

Джеймс повернулся к Мэдисон, улыбнулся одними уголками губ так грустно, насколько это было возможно.

– Прости, Мэдисон, но я не могу, – устало качая головой, сказал Джеймс. Он положил руку на плечо Доктора Ли, отчего та едва вздрогнула. В тёмных глазах Джеймса читалась вина и глубокая печаль. – Это мой выбор. Я оставляю проект, чтобы защитить своего ребёнка.

Доктор Ли прерывисто выдохнула. Как всё болело внутри.

Джеймс ещё несколько секунд смотрел на Ли, судорожно кусающую губы, по чьим щекам текли горькие слёзы. Рука Смита соскользнула с плеча женщины. Время перестало течь. Секунды замерли в тёмных коридорах Мемориала. Для Мэдисон Ли жизнь остановилась.

– Так что ты хотела мне сказать? – спросил Джеймс, чуть прищуривая уставшие глаза.

"Что я люблю тебя, Джеймс... Так сильно люблю..."

Слёзы хлынули с новой силой. Мэдисон зажмурилась и опустила лицо, а потом просто покачала головой, понимая, что больше у неё ничего не осталось.

– Я...Нет, ничего...Это уже не так важно...

Несколько секунд Джеймс смотрел на Мэдисон Ли, на своего верного друга и соратника, а затем просто устало кивнул.

– Ладно, – просто сказал он надтреснутым голосом. – Мне надо собираться...

Джеймс развернулся и пошёл прочь – в темную даль коридора. Мэдисон смотрела ему вслед, на его широкие плечи, на то, как он удаляется, унося с собой всю её жизнь. Сердце было растоптано в прах. Он уходит.

"Я должна ему сказать. Должна..."

– Джеймс, я люблю тебя... – прошептала Ли ему вслед. – Джеймс...

Мэдисон сползла по стене на пол, закрыла лицо руками и разрыдалась. Её любовь уходила навсегда, оставляя её с разбитым навеки сердцем.

***

– А потом....потом он сам нашёл меня. Я хорошо помню ту ночь. Большинство учёных из нашей группы уже разошлись по каютам, только мы с Дженис и Анной работали в лаборатории. Я хорошо помню, что записывала результаты биохимических реакций, когда услышала его голос. Сначала я подумала, что сошла с ума. Что от недосыпа у меня начались галлюцинации. А потом я повернулась и...увидела его. Джеймс...-Доктор Ли положила руку на грудь, тяжело дыша. – Я увидела его прямо перед собой. Да, он постарел, как и я. Но это был он. Мой Джеймс...Я думала, что лишусь чувств, а когда он начал говорить, я далеко не сразу услышала его. Моя любовь, которая жила во мне столько лет, снова начала мучить моё сердце. Я видела Джеймса, рассматривала его лицо, его руки, все никак не могла насмотреться в его глаза... Это было невыносимо – через двадцать лет видеть человека, ради которого я готова была отдать жизнь. – Доктор Ли едва заметно улыбнулась. – Да, я снова видела его рядом с собой и снова, в который раз понимала только одно – как же сильно я его люблю. Я думала, что всё это чудесный сон, который мне снится. Как те сны, которые я видела на протяжении двадцати лет. Я думала, что это невозможно, что он не может вернуться.... Но он пришел...И я снова была счастлива. Счастлива, как никогда, ведь он был жив и здоров. Он снова хотел возродить проект, он снова мечтал. Тогда я подумала, что возможно меня и правда будет ждать счастливая жизнь, если Джеймс хотя бы просто будет работать и жить рядом со мной.... Но теперь...теперь всё по-другому, Кайли. – Доктор Ли посмотрела на меня взглядом, наполненным безграничной болью и печалью. – Теперь я потеряла моего Джеймса, как он когда-то потерял Кэтрин. И знаешь... я не жалею ни об одном дне, проведенным рядом с ним, – тихо произнесла доктор Ли.

Она всхлипнула и провела рукой по глазам, стирая остатки слёз.

Я сидела не в силах вымолвить и слово.

Вот это да...

Я бы никогда не подумала, что Мэдисон Ли так любила моего отца. Она пронесла эту любовь через столько лет... Сколько всего ей пришлось пережить вместе с этой любовью.

– И знаешь, – снова заговорила доктор Ли, улыбаясь и глядя заплаканными глазами на папину фотографию. – Самое большое счастье для меня сейчас то, что я успела ему сказать то, что я люблю его.

– Вы признались ему? – удивленно спросила я, глядя на доктора Ли.

– Да, – ответила она мне, опустив грустный взгляд. – Вчера. После того, как... После того, как мы встретились с тобой в коридоре Мемориала, где я потеряла эту фотографию.

Ли указала на карточку, которая лежала у неё на столе. Я слабо улыбнулась.

– Я рада, что он все узнал, – продолжила Ли. – Мне было бы куда хуже, если бы я не сказала ему о своих чувствах до того, как он умер.

***

Все было так странно. Мэдисон шла по темному коридору Мемориала, ощущая, как сердце колотится в груди. Она должна сказать ему. Она должна сказать ему то, что она должна была сказать ему очень давно. Что она любит его. Что она любила его все это время.

Встреча с Кайли десять минут назад подтолкнула её к этому. Ли больше не хотела скрывать то, что было правдой. Джеймс должен знать.

Мэдисон подошла к двери комнаты Джеймса. Из-под двери в коридор лился мягкий теплый свет. Ли грустно улыбнулась, всё было так похоже на тот день...

Мэдисон вздохнула, собираясь с силами, и постучала в дверь.

– Войдите, – услышала она голос Джеймса.

Мэдисон почувствовала, как её охватило будоражащее волнение, когда она коснулась дрожащими пальцами дверной ручки.

Женщина зашла в комнату. Джеймс сидел за своим письменным столом, листая какие-то записи. Тогда, много лет назад, он так же сидел за этим столом и страдал от горя, которое постигло его после смерти Кэтрин. Мэдисон взяла себя в руки, отгоняя воспоминания.

Джеймс обернулся.

"В последнее время он выглядит уставшим", – подумала Ли с точкой глядя на него.

Она всё разглядывала его бледное осунувшееся лицо. Щетина покрывала его крепкий подбородок, взгляд добрых карих глаз был усталым, а седые волосы были взъерошены.

"Как же ты красив, – подумала Мэдисон, глядя на широкие плечи Джеймса и слабо улыбаясь ему. – Как же я люблю тебя".

Джеймс улыбнулся Мэдисон в ответ. Он отложил записи и повернулся к ней.

– О, Мэдисон, это ты, – произнес Джеймс, поднимаясь с места. – Нужна какая-то помощь?

Ли усмехнулась, Джеймс всегда старался помочь своим близким людям настолько, насколько мог.

– Нет, – ответила Мэдисон, всё ещё усмехаясь. – Я просто хотела поговорить.

Она подняла взгляд и утонула в этих искренних и добрых глазах своего самого любимого на свете мужчины.

Джеймс вдруг показался ей каким-то мрачным. Он чуть нахмурился и сказал:

– Знаешь, – задумчиво произнёс он, поднимая взгляд на Ли. – Точно такие же слова ты сказала мне в тот вечер, когда я покинул Мемориал. Ты стоял на пороге этой комнаты, а я точно так же, как и сейчас сидел за этим столом. Ты мне тогда хотела что-то сказать...

– Да, точно. – Выдохнула Мэдисон, улыбаясь и опуская взгляд. Она была приятно удивлена. – Я смотрю, ты всё досконально помнишь.

– Но ты так и не сказала, – сказал Джеймс, чуть хмурясь. – Я помню, тогда я сказал тебе, что собираюсь уходить. После чего ты решила не говорить мне то, что хотела.

– Ты так хорошо помнишь всё это... – едва заметно краснея, произнесла Мэдисон.

В её сердце вдруг затеплилась надежда.

– Ты знаешь да, – усмехнулся Джеймс тоскливо. – Я не помнил всего этого сначала, но потом вдруг начал вспоминать уже, когда жил там в Убежище. И, честно говоря, спустя годы я всё вспоминал этот наш с тобой разговор и мучился, всё думал о том, что именно ты хотела мне сказать тогда.

Мэдисон подняла взгляд на Джеймса и поняла, что страшное волнение всё сильнее сжимает её сердце. Волнение и та невыносимая, прекрасная любовь, которая жила в её сердце уже столько лет.

– Я сейчас здесь для этого, – сказала Мэдисон медленно. – Я пришла сюда для того, чтобы сказать тебе то, что не успела сказать тогда.

Джеймс смотрел на неё одновременно удивленно и с напряжением. И вдруг она почувствовала себя такой потерянной, будто бы ей сейчас было всего пятнадцать лет.

А что собственно она хотела? Сию же минуту она собиралась признаться в любви мужчине, которого любила столько долгих лет...

– Значит, это действительно было важно, – сказал Джеймс, чуть прищуривая глаза.

– Да, – сказала Мэдисон.

– Проходи сюда, – сказал Джеймс, заметив, что Ли все ещё стоит возле двери.

Мэдисон подошла ближе к нему и замялась, отведя взгляд.

Они стояли посреди комнаты, и Джеймс казался Мэдисон моложе своих лет. Он казался ей таким, каким он был тогда, в тот день, когда он ушел.

– Так что же ты хотела мне сказать? – спросил Джеймс тихо.

Он был слишком близко, и Мэдисон не знала, как найти в себе силы.

"Я смогу", – подумала она, сгорая от волнения. Ли посмотрела на Джеймса, и почувствовала, как слабеют её ноги, как ужас охватывает её с головы до ног.

– Я люблю тебя, Джеймс.

Она произнесла эти слова на одном дыхании, словно бы выдохнула их, вложив туда все свои чувства, всю свою любовь. Она, не отрываясь, смотрела на него, она видела, как вытягивается его лицо от удивления, как ошеломление касается его взгляда.

"Он даже не мог подумать, что я ему такое скажу", – мелькнула мысль у женщины.

Джеймс смотрел на Мэдисон несколько долгих мгновений. И всё это время, её сердце колотилось так громко как никогда в жизни.

Но чего она ждала от него сейчас? Взаимности? Отвержения? Насмешки? Чего именно?

Она бы хотела услышать от Джеймса те заветные слова, о которых она столько лет мечтала, но она знала, что – нет. Она знала, что не услышит их. Никогда.

Джеймс тяжело вздохнул, прикрыл глаза и провел рукой по седым волосам, взъерошивая их.

– Я даже не знаю, что тебе сказать на это, – произнес он тихо.

Он покачал головой, пытаясь побороть ошеломление.

Мэдисон ничего не ответила. Она почувствовала, как долгожданное облегчение захватывает ее. Она почувствовала, как камень, который лежал на ее сердце столько лет наконец-то упал. Она жадно втянула воздух и выдохнула. Она была права всё это время.

И вдруг Ли поняла, как горько было то, чего она так долго ожидала. Как горько было осознание того, что надежды на взаимность больше нет, и никогда не будет.

Ли взяла себя в руки колоссальным усилием.

– Если тебе нечего сказать, ничего не говори, -ответила Мэдисон, опуская взгляд.

– Ты всегда была мне лучшим другом, – ответил Джеймс с грустью. Он посмотрел на Мэдисон, и она почувствовала, как тонет в его глазах. – Не просто другом, ты мне всегда была сестрой. Но...– Джеймс покачал головой и отвернулся, глядя в сторону. После чего снова посмотрел на Ли. В его глазах читались сожаление и вина. – Прости. Прости, Мэдисон, но я не могу ответить тебе взаимностью. Я всегда любил только ее. Любил и буду любить. Ты знаешь это лучше, чем кто бы то ни было.

– Я знаю, Джеймс, – улыбаясь ответила Ли. – Я знаю это. Не вини себя. И не проси у меня прощения за свои чувства.

Ли вдруг почувствовала, как слезы горести и скорби коснулись ее щек, обжигая кожу. Женщина опустила лицо.

– Поэтому ты не завела семью? – тихо спросил Джеймс. – Поэтому не вышла замуж?

Ли закрыла глаза.

– Я хотела семью, – сказала она с тоской. – Несмотря на всю мою любовь к науке и работе, несмотря на то, что у меня катастрофически не хватало времени на личную жизнь, я очень хотела семью, но Джеймс... – Ли подняла взгляд на мужчину. – Я не смогла. Я пыталась быть с другими мужчинами, но я всегда искала тебя. – Ли всхлипнула, начиная рыдать, и закрыла лицо руками. – Прости, что все так получилось... Прости, что говорю тебе все это... Но я должна была сказать, я должна была тебе признаться. Я просто хотела, чтобы ты знал.

Ли дала волю рыданиям. Как больно ей было. Как горько.

Джеймс подошел к ней. Он обнял ее и прижал к себе. На секунду Мэдисон потерялась. Она почувствовала сладостную дрожь во всём теле, когда Джеймс так близко оказался к ней. Она крепко обняла Джеймса, до остатка растворяясь в этом самом прекрасном моменте в её жизни.

– Это ты прости меня, дорогая Мэдисон, – сказал Джеймс тихо, не скрывая боли в голосе. Он поцеловал Мэдисон в макушку. – Прости, что я не смог дать тебе того, чего ты так хотела.

***

Я закрыла глаза, зажмурившись на секунду. Моё сердце сжалось от боли, но я заставила себя взять себя в руки. Господи, какая же она сильная женщина!

Я посмотрела на измученную, уставшую доктора Ли. Я смотрела на неё и понимала, что не знаю женщины сильнее её, сильнее Мэдисон Ли.

Моё сердце пронзило острое сочувствие. Я смотрела на эту великую женщину и понимала, что я была готова любым способом помочь ей. Но это было невозможно, ибо я знала, что помочь ей нельзя. Что её боль также остра и велика, как и моя боль. И никто и никогда не смог бы помочь нам утешить её.

– Я благодарна Вам, доктор Ли, – тихо сказала я. – Спасибо, что рассказали мне всё...И я хотела сказать, что...– Я выдохнула. – Я хотела сказать, что Вы – самый сильный человек, из всех кого я встречала.

Доктор Ли грустно улыбнулась, глядя на меня.

– Спасибо тебе, Кайли, – сказала она тихо. – Я рада, что я всё тебе рассказала.– Доктор Ли отвела глаза. – Любовь – это прекрасно. Даже такая несчастная и безответная, как у меня.

– Да, – прошептала я, едва ли осознавая, что говорю вслух. – Безответная и несчастная... Мне это знакомо...

– Ты ещё молода, Кайли, – улыбнувшись, сказала мне доктор Ли. – Кого бы ты ни полюбила, не думай, что у тебя будет всё так, как было у меня. Полюбив кого-то один раз, ты сначала будешь думать, что будешь любить его вечно, но на твоём пути будут ещё другие мужчины.

Доктор Ли мягко улыбнулась мне. Я отвернулась, посмотрев в сторону окна, занавеска чуть покачивалась от ветра, приоткрывая вид на ночное небо.

– Никогда на моем пути больше не будет других мужчин, – сказала я тихо, но твёрдо. – Никогда.

Доктор Ли молчала, не решаясь что-либо сказать. Возможно, мой тон напугал её.

– Несчастная и безответная любовь, – произнесла я хрипло. – Страшная любовь...

Я представила лицо Рэя, вспомнила его объятия и то, как он меня успокаивал. И его поцелуй. Тот самый. После всех этих жутких слов. А потом его предательство.

"Как бы я хотела его разлюбить. Как бы я хотела никогда его не любить! Никогда не встречаться с ним в этом мире, никогда не видеть его, не разговаривать с ним, не чувствовать его объятия и не слышать слов утешения.... Любовь... Единственная любовь на всю жизнь... Такое бывает. Такое произошло и со мной. Ты это понимаешь так неожиданно, и всё это так странно и просто. Это действительно просто, потому что ты вдруг ловишь себя на мысли, что всё время вспоминаешь его руки, его усмешку, его бесподобный взгляд. Ты знаешь, что лучше него никто никогда не сможет тебя рассмешить... и кажется, что ты будешь смеяться только рядом с ним. Так смеяться. По-настоящему. До слёз.

И ты знаешь, что больше никогда и ни с кем ты не сможешь так реветь и кричать, как рядом с ним.

Ты знаешь, что лучше него тебя никто не утешит и не скажет тебе таких слов, какие бы сказал он. Я всегда буду думать только о нём. Любить только его. Для меня не будет существовать никого, кроме него. Потому что он – моя любовь.

И никого лучше него для меня нет, несмотря на всё, что произошло".

– Ты действительно очень любишь его, Кайли, – тихо произнесла доктор Ли.

– Кого? – прошептала я, посмотрев на неё с непониманием.

Я вдруг с ужасом осознала, что то, о чём я думала, я говорила вслух.

– Рэя, – ответила Мэдисон, вскинув на меня уверенный взгляд.

Густо покраснев, я закусила губу. Мэдисон Ли смотрела на меня заинтересованно.

– Да, я люблю его, – ответила я, запрокидывая голову, закрывая глаза. – Очень люблю.

– В него тяжело не влюбиться, – сказала Ли, она, кажется, улыбалась.

Все ещё сидя с запрокинутой головой и закрытыми глазами, я горько улыбнулась.

– Проще простого, – ответила я, вспоминая Рэя. – Но как же сложно его любить.

***

Я решила больше не медлить и сразу отправиться к писцу Ротшильду, чтобы обо всём поговорить. Надо было узнать, куда мне отправляться за моей следующей целью, то есть за ГЭКК.

Признаться, меня мучил страх. Я боялась, что если мне придется одной отправляться за ним.

Я покачала головой. Нет, это глупо. Никто меня не отправит в пекло одну. Все прекрасно понимают, что я не воин и не наёмник, что я просто выходец из Убежища 101.

В любом случае, отступать не время – я должна завершить дело моего отца.

Я вышла на улицу и подняла лицо к звёздному небу, холодный ветер мягко касался кожи, обдувал, заставлял почувствовать приятную прохладу. Я с тоской смотрела на россыпи звёзд над моей головой и с трудом терпела тянущую боль в груди. Впечатления после признания доктора Ли не оставляли меня. Я думала о том, какая должно быть у неё сложная жизнь. Я думала о том, каково ей сейчас – жить с осознанием того, что её самого любимого на свете мужчины больше нет. Я почувствовала, как внутри всё сжалось от мучительной боли – я могу это себе представить.

Я потеряла своего отца, роднее которого у меня никого не было.

Я потеряла Рэя, которого любила всем сердцем несмотря ни на что.

Сердцу не прикажешь...

На секунду я закрыла глаза и глубоко вдохнула – сейчас надо взять себя в руки и продолжить то, что сейчас было для меня на первом месте.

Я медленно направилась к блоку C – лаборатории, где должен был находиться писец Ротшильд.

С ним мне предстоял важный разговор, касающийся местонахождения ГЭККа и его поисков.

Я прошла через двор и подошла к двери, ведущей к блоку С.

Там стоял один из паладинов в полной экипировке. Я неуверенно замерла возле него.

– Не подскажите, где я могу найти писца Ротшильда? – спросила я у него.

Паладин повернул голову в шлеме в мою сторону, затем кивком указал на дверь.

– Зайдёшь внутрь, спустишься по лестнице и пройдёшь прямо по коридору и выйдешь в большой двухэтажный зал лаборатории, там и ищи писца Ротшильда.

– Спасибо.

Я зашла внутрь блока C.

Справа и слева от меня тянулись обшарпанные, грязноватые стены. Деревянные двери, выкрашенные в серый цвет, были в основном открыты, и туда-сюда из комнат в коридоры и обратно ходили воины Братства Стали и писцы, одетые в красные балахоны.

Я прошла мимо комнат по коридору, Догмит проследовал за мной, и вот мы вышли в обширное помещение лаборатории.

Это был огромный двухэтажный зал, заставленный всевозможным техническим оборудованием – компьютерами, какими-то непонятными, огромными агрегатами, множеством самой разной техники.

Я огляделась в сверкающем металлом, кнопками и мониторами зале. Всё помещение было буквально усеяно столами с записями, книгами и частями какой-то разобранной техники.

Мы с Догмитом находились на втором этаже, который выглядел как небольшой балкон, огибающий всю стену зала лаборатории. И с первого, и со второго этажа открытые двери вели вглубь здания. У стен и на первом, и на втором этаже стояло какое-то оборудование, возле которого крутились люди, одетые в красные одежды писцов и люди в обычной одежде.

Все они переговаривались. Скрипя ручками, делали в планшетах какие-то записи, нажимали на кнопки многочисленных клавиатур и следили за графиками на мониторах. Вообще, лаборатория поражала своими размерами.

Но самым удивительным в этой лаборатории был огромный робот, который возвышался от дна ниши на первом этаже до самого потолка огромного зала лаборатории. Робот был полностью сделан из металла.

На широком плече слева у него красовалась красная звезда, изображенная в белом кружке. Робот возвышался в огромной конструкции, построенной вокруг него из красных металлических балок, и явно находился ещё в разработке. Я была в шоке, я ещё никогда не видела таких непомерно огромных машин.

Я спустилась вниз. Туда, где возле многочисленных терминалов и компьютеров крутились писцы Братства Стали. Здесь было столько народа, что понять, кто из них писец Ротшильд, не представлялось возможным.

Я прошлась по первому этажу в растерянности, не зная, что мне делать. Люди всё ходили, переговаривались, шептались и не очень дружелюбно косились на меня и Догмита.

Я немного постояла в раздумьях, а потом вдруг заметила одиноко стоящую девушку возле терминала у стены. Девушка была с короткими темными волосами, высокая, одетая в красный балахон писцов Братства Стали. Она стояла возле терминала, нажимала на блестящие кнопки огромной консоли, а затем записывала что-то в планшет. Я уверенно направилась к ней.

– Извините, – пропищала я тоненьким голосом, глядя ей в спину. – Вы не подскажите, где я могу найти писца Ротшильда?

Девушка повернулась ко мне, и я прочитала на её симпатичном личике удивление.

– Да, конечно, – ответила девушка, отвлекаясь от своего дела и во все глаза глядя на. – Он в том углу.

Она махнула влево. Я оглянулась и разглядела в углу зала высокого человека в красной мантии, который набирал что-то на терминале. Его редкие седые волосы были зачесаны в бок, лицо его было каким-то серым лицом, а вид – серьёзным.

Я кивнула в знак благодарности.

– Спасибо! – ответила я.

Девушка улыбнулась и снова повернулась к терминалу.

Я, волнуясь, медленно направилась к писцу Ротшильду. Он что-то сосредоточенно набирал на терминале, с маленькими лампочками и цветными кнопками.

Я несколько секунд растерянно наблюдала за ним.

– Добрый вечер, – наконец тихо произнесла я, обращаясь к Ротшильду. – Я Кайли Смит...

Писец повернулся ко мне, отвлекаясь от терминала. Он удивленно посмотрел на меня. Несколько секунд он просто молча смотрел на меня, затем медленно кивнул в знак приветствия, и сложил руки на груди.

– Что ж... Здравствуй, Кайли Смит.

Ротшильд очень внимательно смотрел на меня. Его пронзительный взгляд пробирал до самого донышка души. Я даже растерялась, не зная, как себя вести.

– Я могу с Вами поговорить?– комкано спросила я, почесав затылок. – Мне нужно кое-что узнать...

Ротшильд склонил голову и произнес:

– Позволь для начала принести тебе мои соболезнования, Кайли Смит. – Ротшильд кашлянул и чуть сощурил глаза, глядя на меня. – Я был знаком с твоим отцом много лет назад.

Я прикусила губу, почувствовав укол мучительной боли.

– Да. – Мне было сложно говорить, к горлу внезапно подступил ком. – Спасибо...

Писец Ротшильд кивнул, тяжело вздохнув. Он посмотрел куда-то в сторону, и я заметила, что его серые глаза заблестели печалью.

– Мне действительно жаль. Мир потерял одного из последних энтузиастов.

Я сжала губы и опустила лицо, изо всех сил сдерживая слёзы.

На мгновение на наши плечи опустилось неловкое молчание, прерываемое лишь шепотком, жужжанием компьютеров и шумом звенящей в лаборатории техники.

– Спасибо Вам за добрые слова, – выговорила я надтреснутым голосом, наконец, взяв себя в руки.

– Ммм... Не стоит благодарности, – хмуро пробормотал писец Ротшильд и снова внимательно уставился на меня. – Я говорил с доктором Ли. Она объяснила мне твою проблему. Тебе ведь нужно найти некое снаряжение Волт-Тек?

Я кивнула.

– Да, мне нужно найти то, что называется ГЭКК, – торопливо сосредотачиваясь на деле, сообщила я.

Писец Ротшильд покривил ртом и нахмурился ещё больше.

– Это устройство абсолютно необходимо? – пробормотал он, задумчиво глядя на меня. – Полагаю, его будет не так просто достать. Поиски могут стать пустой тратой времени, так что...

Я почувствовала жгучее разочарование. Как он может говорить, что это пустая трата времени?

– Но ГЭКК действительно очень нужен нам, – прошептала я, умоляюще глядя на Ротшильда, который положил руку на седой затылок и теперь растерянно смотрел на меня. – Иначе очиститель не заработает!

Мне хотелось кричать и махать кулаками, доказывая Ротшильду, насколько важен ГЭКК, но у меня не было сил, и я просто молилась, чтобы он принял решение мне помочь.

– Хм, ну, возможно есть способ узнать местоположение одного из них, – неуверенно сказал Ротшильд, поворачиваясь к терминалу и с сомнением глядя на него.

– Правда?! – тоненьким голосом спросила я, взволнованно глядя то на Ротшильда, то на терминал.

– Но спешу тебя заверить, что я лично не смогу тебе помочь. – Писец Ротшильд покачал головой, снова поворачиваясь ко мне. – Понимаешь ли, новости доктора Ли требуют моего присутствия в другом месте.

– Я понимаю, – отозвалась я, мучаясь сомнениями. – Но как мне тогда узнать о местонахождении моей цели?

– В общем, я могу предоставить тебе доступ к довоенному компьютеру "Волт-Тек", – просто сказал Ротшильд. – Возможно, в нем содержится нужная тебе информация. Терминал ты найдешь в архивах в кольце А. Это туда.

Писец Ротшильд махнул мне за спину, затем рассказал, как мне следует идти, затем он покопался в карманах и протянул мне потертую карточку. Я с радостью её приняла.

– Спасибо! Даже не знаю, как мне Вас отблагодарить, – сказала я, рассматривая карточку.

Писец Ротшильд сухо усмехнулся.

– Не стоит благодарности. Если тебе потребуется иное содействие, возможно, я смогу его оказать.

Я кивнула Ротшильду, и он снова повернулся к терминалу.

Я направилась к нужному мне коридору, выходящему из основного зала лаборатории. Несколько минут я потратила на то, чтобы найти секцию А.

Компьютер был в дальней комнате. Это был обычный терминал, прикрепленный к стене. Я вставила в него карточку, экран мигнул зелёным, затем показал мне список файлов, который мне нужно было просмотреть. Прошло несколько минут, прежде чем я нашла список существующих на Столичной Пустоши Убежищ. Их было не так много, и мне было действительно интересно, живут ли в них до сих пор люди.

В течение получаса я долго читала списки оснащения каждого Убежища. Один за другим.

Меня уже постигло жуткое разочарование, когда я начала приближаться к концу списка. Когда в самом последнем файле, наконец, мелькнуло упоминания ГЭККа.

Ликуя, я сжала кулаки и, облегченно выдохнув, внимательно уставилась в компьютер – Убежище 87. Вот моя цель. Значит, я отправляюсь туда.

Я с ужасом представила то, что там я могла встретить и увидеть. Но не время пасовать.

Я выключила компьютер и направилась обратно к писцу Ротшильду. Он стоял возле одной из консолей и листал какие-то бумаги. Когда я к нему подошла, он выпрямился и хмуро посмотрел на меня.

– Тебе надо ещё что-нибудь? – спросил он грубовато.

Видимо, он был не очень доволен тем, что я отвлекала его от работы. Я протянула ему карточку и кивнула.

– Да, я нашла ГЭКК, – уверенно ответила я. – Он находится в Убежище 87. Но я не знаю, где это Убежище и как его найти. Вы не могли бы помочь мне с этим?

Я умоляюще смотрела на хмурого и задумчивого Ротшильда, сверлящего меня взглядом. Наконец он кивнул, тяжело вздохнув.

– Что ж, с этой малостью я могу тебе помочь. – Он махнул мне рукой, призывая идти за собой. – Подойди сюда на минутку. Я покажу тебе, где оно находится.

Я направилась за писцом Ротшильдом. Мы прошли мимо консолей и подошли к гигантскому оранжевому монитору, крепящемуся к стене. На мониторе были изображены все Убежища, бывшие на Столичной Пустоши. По карте ездил маленький определитель с лупой, показывая то на одно, то на другое Убежище.

– На этой карте изображено местоположение всех известных Убежищ в этом районе. – Ротшильд обвёл карту рукой и показал на определенную точку. – Убежище 87 отмечено вот здесь.

Я кивнула и посмотрела на это место. Убежище находилось далеко на западе. Путь до него предстоял неблизкий.

Я проследила за Ротшильдом. Он задумчиво сверлил взглядом то место, где было отмечено 87-е Убежище. Через несколько секунд он подошёл ближе к компьютеру и понажимал кнопки на консоли, затем повернулся ко мне.

– Однако у нас есть некоторая неприятность... – серьёзно сказал он. – Хмм...

– Какая именно? – испуганно спросила я.

Ротшильд сжал губы в тонкую линию и сложил руки на груди. Он выглядел уставшим.

– Дело в том, что область вокруг входа в Убежище очень радиоактивна. Уровень радиации там летальный. – Ротшильд снова перевёл взгляд на карту. – Поэтому прямой доступ туда абсолютно невозможен.

Я замерла, слушая как бешено колотится моё сердце. На глаза тут же навернулись слёзы, и я силой прикусила губу.

– И как же туда попасть? – растерянно спросила я.

У меня затряслись руки, и я опустила глаза. Мне надо успокоиться.

– Очень просто: никак, – отрезал Ротшильд. – Подобная попытка не принесет ничего кроме верной смерти.

Я судорожно выдохнула, сжала руки в кулаки и подняла лицо. Сейчас у меня в жизни была только одна цель – очиститель – проект моих родителей – должен заработать.

И значит, я должна была достать ГЭКК во что бы то ни стало.

– Я должна туда попасть, – твёрдо ответила я, хмурясь. – Должна.

Ротшильд вдруг улыбнулся.

– Похоже, что отец передал тебе свою страсть. – Писец немного подумал, затем смягчился и кивнул. – И в данном случае ты не ошибаешься. Возможно, и есть другой путь.

– Да? – выдохнула я обрадовано, тут же забывая про своё недовольство и досаду. – Какой?

Ротшильд указал на область возле 87-го Убежища.

– Убежище 87 расположено совсем близко от пещер Лэмплайт. Более чем вероятно, что в Убежище можно попасть из этих пещер.

– А никто из Братства...хмм, а никогда не пытался туда попасть? – спросила я осторожно, подумав, что раз Братство столько знает об Убежищах, то может быть они предпринимали попытки туда проникнуть.

Ротшильд коротко пожал плечами. Поджав губы, он отрицательно качнул головой.